Текст книги "Soul(less) (СИ)"

Автор книги: Анна Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Я не узнаю тебя. Что с тобой?

Наташа не нашла бы более удачного времени для вопросов, изглодавших ей связки до болезненной сухости – новый состав «Удара» кучковался у шасси, и в салоне только она, Стив и пилоты за звуконепроницаемой перегородкой. Они не виделись после его освобождения из плена, Наташа по-прежнему считала себя в долгу перед ним, и её нынешней священной обязанностью было убедиться, что он – это он, а не подсунутый Моро суррогат.

– Ты просил однажды быть тебе другом…

– Я ничего не просил у тебя, Наташа, – она назойливая, как муха, и смотрит так наивно и доверчиво, а широкая, вышколенная беспощадными тренировками спина напряглась под её испытующим взглядом. Будь он тем самым Роджерсом, которым она его помнила, то выложил бы перед ней всё, что мучило, душу бы вывернул к херам – так уж она, стерва, умеет к себе расположить. Однако, недоверие, как споры чёрной плесени, вгрызалось в обшивку салона, в кожаную обивку кресел, отравляло пространство между ними. Роджерс чувствовал – глубине её лживой сути всегда верховодит Чёрная Вдова, она плетёт свою паутину из интриг, недомолвок, «других заданий», и верить ей – последнее дело, особенно, сейчас, когда его положение всё ещё шатко.

– Стив, если ты хочешь поговорить о том, что было там… – уже наговорился до оскомины, наулыбался так, что щёки сводило судорогой, а сейчас он хотел лишь пары минут тишины перед вылетом, которых Наташа его с маниакальным упорством лишала.

– Я не хочу ни о чем говорить. Всё. Работаем.

«Удар» загрузился в салон, отрезав от капитана озадаченную Романофф, которой до конца перелёта пришлось прикрыть рот и отвечать строго по форме. Роджерс намеренно направил её руководить группой оцепления, на улицу, как можно дальше от здания, где находился предполагаемый соучастник подпольной деятельности всемирно известной организации. Её недовольное сопение в районе подмышки и многозначительные взгляды, которые и без того просвечивали ему спину рентгеном – последнее, что Роджерсу нужно во время боевой операции.

В чёрном с головы до ног капитан быстро скрылся во тьме – ему не позволили перекрасить лишь щит. Такой резкой смене имиджа нашлось до хрена противников, мол, не патриотично, боевой дух и прочая хрень, однако выкрашенный в попугайские цвета командир – отличная цель для противника, на что офисные импотенты только руками развели. С этим нельзя было не согласиться, а капитан вернулся из плена куда более осмотрительным.

Сейчас он напоминал Наташе Зимнего Солдата, с которым её впервые столкнула судьба под Одессой, гораздо больше, чем нынешний Зимний Солдат сам себя. От этого живот сводило судорогой от предчувствия кромешного пиздеца, пока она глядела в единственное зажжённое маяком окно в целом здании отеля, закрытого на ремонт. Романофф никогда не подводила интуиция, словно и эту способность ей внедрили в Красной Комнате КГБ, а когда Капитан Америка явился обратно по локоть в крови, Наташа поняла – они нехило облажались.

Рутгер Фрэнсис, теневой магнат и официальный владелец сети отелей по всему западному побережью был крепко впечатлён, увидев в гостиной своего президентского номера национального героя со щитом. Ещё сильнее он удивился, когда собственный череп мерзко затрещал под капитанскими руками.

– Я всё скажу! – выплюнутое в отчаянии положения не спасло. В районе височной области смыкались стальные тиски, грозя раздавить коробку с мозгами, как переспелый фрукт.

Стив не помнил, когда потерял контроль и позволил всей операции полететь к хуям. Ярость застилала глаза, пока Фрэнсис хлопал ртом, брызгал кровавой слюной, издавая последние в своей жизни звуки. Роджерс со злорадной ненавистью наблюдал, как из орбит лезут глаза, чувствовал, как в пальцы вонзаются мелкие кости, вскрывая податливую, мягкую массу. Его отпустило лишь тогда, когда голова подозреваемого схлопнулась в бесформенную кучу из мозгов и крови, растекаясь густой лужей по дорогущему паркету. На штурмовой маске и видимой части лица остывали бордовые капли, а подошвы с омерзительным хлюпаньем липли к полу, Роджерс не успел задать ему ни единого вопроса, ведомый собственными эмоциями, которые с недавних пор стали выше разума.

В горле застревали рвотные спазмы, а в ухе – обеспокоенное «Сэр?» командира штурмовой группы. Роджерс выдохнул «Отставить!», содрал гарнитуру и раздавил её между пальцами до состояния пластмассовой трухи, вымазанной в бордовый.

– Уходим. Он нам уже ничего не скажет, – самообладание трещало по швам, Стив вышел из номера так спокойно и уверенно, как только смог, растолкав по дороге плечами всю группу, стоявшую на позициях. По длинной кишке коридора за ним тянулась цепочка кровавых следов.

– Что случилось? – вездесущая Романофф возникла за плечом, тщетно пыталась обогнать, за руку остановить, в глаза заглянуть. Она не увидела бы там ничего, кроме расфокусированной пустоты и тёмной бездны зрачков, нездорово расширенных, потому Роджерс чётко смотрел себе под ноги и взгляд не поднимал.

– Цель оказала сопротивление, – он бездарно лгал, стараясь говорить как можно убедительнее. Рутгер Фрэнсис даже со стула встать не успел, это могли видеть и снайперы в прицел, и камеры слежения в номере – даже отсутствие нормального освещения не стало бы проблемой для специалистов «ЩИТ». Проблемой грозилась стать неизбежная раздача пиздюлей от Фьюри, и предсказать последствия провала миссии капитан не мог.

– Ты ранен? – Наташа исхитрилась подлезть под его рукой и заслонить собой спасительную дверь в санитарный отсек. Она никогда не стеснялась нарушать ни личные, ни интимные границы, и сейчас упиралась в него своей немаленькой грудью, как амортизационным буфером, смутить пыталась, выудить нужные сведения, пока жертва её чар борется с неловкостью. Однако Роджерсу в данный момент чихать было на её уловки. Энтузиазм Романофф сошёл в глубокий минус, когда капитан поднял на неё взгляд, тяжёлый, больной, от которого даже прожжённой разведчице хотелось рвануть обратно в ночную темень и укрыться за ближайшим кустом.

– Слишком много вопросов, – звук его голоса сравним с прыжком в ледяную воду, Романофф отступила, когда массивная стальная дверь закрылась перед её носом. – Иди, Наташа. Ты нужна парням на улице.

Она глубоко вздохнула, собирая мысли в кучу, вынула из кармана костюма маленький телефонный аппарат с защищенным каналом и набрала номер, въевшийся в память намертво:

– Бартон, у нас проблемы.

***

Несколько часов в четырёх стенах блока три на три обернулись вечностью, но выходить Стив не желал до самого приземления. Десятки бессонных ночей враз навалились блядской усталостью, а руки мелко тряслись, будто его Паркинсон догнал. Осталось лечь на соседнюю с Пэгги кушетку и подыхать от собственной никчёмности, глядя в белый потолок.

Под ногтями до черноты запеклась чужая биомасса, а перчатки колом застыли на ладонях от высохшей крови. Хотелось срочно вымыться в душе, раздирая кожу до кровавых ссадин, чтобы отмыть с себя ошметки чужих мозгов и бесконечное омерзение воспоминаний. Анализировать произошедшее было почти физически больно, а здраво ответить на справедливый вопрос Фьюри «Что, мать вашу, там произошло?» он не знал, потому ложь – единственное, что могло спасти его шкуру.

Первая операция после года отсутствия завершилась оглушительным фиаско, это не могло пройти незамеченным. Капитан, привыкший быть безупречным, ощущал, как задетое самолюбие проворачивает ножом дыру меж рёбер. Однако о произошедшем он почти не жалел. Войти в каждый офис этой ебанутой компании и выдавить глаза каждому работнику, не важно, знает он или нет об обратной стороне медали своего образцового работодателя, казалось не такой уж дикой мыслью. И вот от этого становилось страшно по-настоящему.

– Ты налажал, капитан, – априори спокойный голос директора Фьюри припечатал Роджерса к полу, едва он ступил за порог кабинета. Капитан не поднимал взгляда, пока директор методично, спокойно и по пунктам расписывал ему, что и как он сделал не так, разбавляя грамотно и почти поэтично выстроенные фразы крепким словцом. – Убийство видного бизнесмена это не драка в подворотне! Неужели нельзя было этого избежать?!

– Он связан с преступной организацией. Думаю, для Наташи не проблема найти и подкинуть нужные факты куда надо, – голос звучал ровно и чётко, хотя внутри полыхало пламя ярости, никак на лице не отражаясь, лишь кончики ушей краснели под взъерошенными волосами.

– Если бы это было так просто, тебя бы туда не послали.

«Не дорос ты умничать, сынок», – чуть не сорвалось с языка следом, но директор вовремя поперхнулся слюной.

– И кстати, отныне агент Романофф не работает в твоей команде, – прокашлявшись и вытерев рот рукавом, добавил Фьюри. – Я отстраняю тебя от всех операций, связанных с ОБС, пока ты не преодолеешь свой посттравматический стресс. В мире и без них хватает дерьма, без работы сидеть не будешь.

Если новость об агенте Романофф Стив воспринял с некоторым облегчением, то последняя фраза, сказанная убийственно будничным тоном едва не вернула его в то состояние оголтелого бешенства, накрывшего его в отеле покойного Руперта Фрэнсиса.

– Но, сэр, для меня это личное!

– Именно поэтому я тебя и отстраняю. Разговор окончен.

«Разговор окончен» в исполнении директора Фьюри означало, что разговор действительно окончен, Роджерсу оставалось лишь развернуться и выйти вон, грохнув напоследок дверью так, что задребезжали стёкла.

Старый лис Фьюри всегда мыслил на три шага вперёд, однако то, что лучший солдат в истории так бездарно проебет столь необходимую сейчас зацепку, его крайне удивило и раздосадовало. Директор понимал, что пленение длиною в год не пройдёт для Роджерса даром, но он понятия не имел, насколько ситуация критична.

========== Глава 4 ==========

Этот блядский день не думал заканчиваться. Роджерс месил грушу в старом спортзале в подвале дома, где располагалась одичавшая без хозяина конспиративная берлога, когда раздался звонок с неизвестного номера. За окном висела глухое покрывало ночи (вахтёрша давно выдала ему дубликат ключа), и капитан долго смотрел на пустой, мерцающий дисплей, восстанавливая дыхание. Ничего хорошего этот звонок не сулил, и бежавший меж лопаток пот отдавался ледяным ознобом вдоль позвоночника. Избитый в клочья инвентарь валялся бесполезной грудой мусора, приняв на себя всю злобу, которая на поверку оказалась бездонной, раскручивая по спирали всё новые и новые круги ада, в который Стив себя ежесекундно загонял. Была б его воля, он в очередной раз разъебал бы верещащий аппарат об стенку, но решать такие вопросы отныне было не в его власти. Трёхсекундная борьба с самим собой закончилась провалом, ибо ниточка, за которую дёргали создатели его нового апгрейда была на удивление крепче стального каната.

– Слушаю, – палец против воли нажал «ответить», оставляя на поцарапанном ключами экране жирный отпечаток мгновенно вспотевшей ладони.

– Генерал Моро хочет видеть вас, капитан, – перекрытый помехами голос заставил нутро сжаться до состояния жалкого комка сведённых мускулов, сутулить спину в безотчётной попытке защитить болевую точку в районе солнечного сплетения, будто кто-то невидимый целиться по корпусу для удара. – Машина через улицу.

Спёртый воздух спортзала, смешанный с застарелой вонью жухлого тряпья и потных кроссовок, покинул скрученные тревогой лёгкие. Если Фьюри ограничивался еблей мозгов, то от Моро можно было ожидать более ощутимых воздействий.

Роджерс заставлял себя сопротивляться, насилуя свой разум, разбивал костяшки пальцев об дверной косяк, не позволяя себе ступить за порог. Прежний капитан выл в голос, распятый, с вогнанными в кости гвоздями толщиной в палец, рвался наружу, но тщетно, и помощи просить не у кого и негде. Стив блядски устал и почти смирился с положением вещей, когда по команде «к ноге» мозг переключался в фоновый режим и выполнял заложенные в него действия и думал нужные посторонним мудакам мысли. В конце концов, так даже проще, и его не раз в этом убеждали.

Зажатый с обеих сторон «людьми в чёрном», Роджерс доехал до монументального здания нью-йоркского филиала корпорации ОБС. Послушно, как марионетка, он под конвоем миновал служебный вход и длинные цепи коридоров, подсвеченным красными лампами ночного освещения, чтобы очутиться в бронированной клетушке с процедурным креслом посередине. От этого натюрморта в давно пустом желудке зашевелилась желчь, обливая пищевод горечью.

– Вы из раза в раз подводите нас, Капитан, – силуэт, ненавистный до лютого бешенства картинно явился в кружке света единственной зажжённой лампы. – Обычно я очень точен в формулировке приказа. Напомнить вам, мистер Роджерс, что я тогда сказал – взять Рутгера живым. А теперь вслушайтесь: задержать… убить… задержать… убить… Эти слова, что, похожи?

Поток отменной брани, от которой покраснел бы даже сам Тони Старк, усилием чужой воли бултыхался за сжатыми до скрипа эмали зубами. Моро сделал приглашающий жест рукой, и двое сопроводили Роджерса до процедурной и усадили в кресло, оснащенное магнитными держателями. Стив не мог сделать ничего, лишь вариться в собственном яде и уничтожать генерала взглядом.

– Если быть с вами до конца откровенным, меня неимоверно бесит, когда что-то идет не по плану, – генерал опасно близко наклонил к нему лицо, заглядывая в потускневшие от безысходности глаза, заставляя пот мелким градом литься со лба и грудь вздыматься в бешеном ритме. – Но вам к армейским порядкам не привыкать. За нарушение приказа следует наказание. Увы, это вынужденная мера.

В помещении неслышно появился кто-то третий, на периферии зрения блеснула медицинская сталь инструментария, болезненные воспоминания опытов заставили организм взбунтоваться в последней попытке высвободиться из высокопрочных тисков.

– Я… убью тебя, – выплюнул Роджерс, и эти три слова дались с неимоверной болью в черепной коробке, заканчиваясь спиралью в глотке, зажатой словно бесконтактной асфиксией.

– Как бестолковы ваши попытки изменить то, что переменам не поддается. Все это происходит только из-за вашей непредусмотрительности, мистер Роджерс, и винить в этом вы можете только себя, – за спиной материализовался лаборант, и в воздухе рассыпались атомы обеззараживающего раствора, раздражая чувствительные рецепторы. Прикосновение смоченного в растворе куска ваты охладило кожу на сгибе локтя. Всего лишь укол, какой-то несчастный укол, неужели не вытерпишь? Но ожидание новой порции сыворотки заставляло внутренности сжиматься от ужаса предстоящей боли. – Когда вы, наконец, осознаете, что делается это лишь из необходимости? Не мы из вас лепим зверя, это вы добровольно делаете сами.

Роджерс послушно закусил плотную каучуковую защиту, чтобы не сорвать связки и не поломать зубы, ощутил, как чужие пальцы стучат по сгибу и натягивают кожу, примеряясь к венам, чтобы запустить порцию отравляющей гадости в замкнутый круг кровообращения.

Он никогда не будет к этому готов. Толстая игла быстро преодолела защитный слой эпидермиса, и лаборант тронул поршень шприца. Раскалённое железо медленно ползло по левой руке, гангреной разъедая ткани, мышцы и кости на своём пути, Стив на миг перестал её чувствовать. Вся левая сторона, а следом и всё тело вспыхнуло в адской агонии, вдавливая беззащитный организм в кожаную обшивку. Под напряжёнными руками жалобно скулили натянутые магнитные цепи, Роджерс не ощущал, как организм бьётся в судорогах, неосознанно пытаясь высвободиться из пыточного кресла. Каких-то двадцать пять секунд растянулись на вечность, боль отступила, оставив после себя тягостное измождение, мутное состояние полуобморока, из которого Моро вывел его щелчком пальцев.

– Рутгер весьма выгодный спонсор, точнее говоря, был им, пока вы не решили ослушаться приказа. Должен отметить, это большая потеря для нашей организации. Завтра у вас встреча с сенатором Мориссоном. Используйте всё своё красноречие, чтобы добиться дополнительного финансирования, тогда гибель Фрэнсиса можно будет считать оплаченной, – генерал, потрепав Роджерса по щеке, как доброго послушного пса, покинул переделы помещения, и Стив ощутил, как ослабли оковы, а тело против воли поползло на пол. Охрана терпеливо выжидала положенные пять минут, пока капитана скручивали рвотные спазмы и ногти царапали бетонный пол в последних отголосках болевых конвульсий.

Он плохо помнил, как выгрузился у подъезда, как на ватных ногах добрался до квартиры и как провалился в вязкий сон с омерзительными видениями. Но наутро воспоминания о болевом шоке притупились, как притупилась агрессия и внутренняя борьба, после которых и «ЩИТ», и ОБС получил образцового агента на целых тридцать два дня.

***

Стив вспомнил о Дэйзи, когда одним пасмурным утром в душу поскреблась нежданная тоска. Стены давили своей неприкаянной белизной, в «ЩИТе» снова выдался штиль, обрекая капитана на пару лишних выходных, которых как всегда нечем было занять. А воспоминания о милой, отзывчивой девушке, пожалуй, были самыми светлыми среди тех, что в последние пару месяцев корявыми пластами залегли на его нестабильную психику.

Она взяла трубку лишь после третьей безуспешной попытки дозвониться – Дэйзи была на лекции, и отвечать заблудшему ухажёру не спешила, хотя руки подрагивали от дурацкого, неуместного волнения, ведь ничего кроме гнева она не должна была испытывать. Однако, капитан оказался настойчив в своих попытках, совершенно без задней мысли и без никаких извинений пригласил её на кофе, поразив Дэйзи своим бессовестным нахальством. То ли дурак совсем, то ли притворяется.

– Это не очень хорошая идея, Стив, – её прохладный голос в телефонной трубке звучал слишком притягательно, чтобы сдаваться так просто. Он помнил его совсем в другой тональности, и это хотелось услышать снова. – Месяц прошел…

Для него время летело с иной скоростью и в искривлённой плоскости координат. Он не очень-то помнил о правилах хорошего тона, ежедневно варясь в собственном дерьме и по горло захлёбываясь рутиной, который добрый Фьюри его обеспечил по самое не балуй, да и с женщинами обращаться он толком так не научился.

– Прости, я… на работе были проблемы, – на жалкие попытки оправдаться он услышал лишь глубокий вдох, предвещающий гневную тираду с того конца провода.

– Ты трахнул меня и кинул, – Дэйзи понизила голос до хриплого, свистящего шепота, кричать об этой щекотливой ситуации посреди университетских коридоров позволить она себе не могла. – Даже не позвонил. Что я должна была думать?!

– Дэйзи, я… Мне нет оправданий, но я мог бы всё тебе объяснить, если…

– Нет, Стив, нет. Будь здоров, – она жёстко оборвала разговор и выключила связь, оставив Роджерса закипать от нетерпения. Дэйзи снова ускользала, разжигая в крови азарт погони, заставляя мозг лихорадочно соображать, как вернуть всё на место, сделать так, как хочется ему. Просто пойти в бар и снять на ночь шлюху, перебросившись с ней парой дежурных фраз вместо предварительных ласк, казалось не очень заманчивой перспективой, если только совсем припечёт.

По удачному стечению обстоятельств телефоном Роджерса она пользовалась по-прежнему, заменила только номер, решив оставить его компенсацией за моральный ущерб, две ночи со слёзами в подушку и неделю ожидания, что он, наконец, соизволит позвонить. Потому выяснить её местоположение по вшитому в аппарат маяку было делом одного звонка в штаб, а там Капитану Америка почти некогда не отказывали в личных просьбах, которыми он к тому же не слишком злоупотреблял.

– Господи, это что, Капитан Роджерс там стоит? – Элис, соседка по квартире и однокурсница по совместительству, пихнула Дэйзи локтем в бок, когда они вышли из душного здания университета после пар.

– И что он здесь забыл? Нас бы предупредили, если б он с официальным визитом…

– Точно он, мать твою, глаза разуй! – с шумной и вертлявой, как вошь соседкой по квартире они не были особенно близки. Дэйзи просто привыкла к ней, и её пригородные словечки и ругательства воспринимала как само собой разумеющееся.

Она оторвала взгляд от телефона, в который по привычке утыкалась дорогой, перелистывая новостную ленту Фейсбука, и застыла на месте. Возле исполинских, кованых ворот университетской территории маячил её несостоявшийся ухажер, при дневном свете до отчаяния походивший на известного героя со щитом. Он лениво подписывал всё, что ему подсовывали от рюкзаков до рваных клочков бумаги, фотографировался на айфоны самых смелых студенток, натягивая на усталое лицо фирменную улыбку с ровным рядом белоснежных зубов.

– Быть этого не может, – прошелестела Дэйзи, упираясь, как бык, которого ведут на убой, когда Элис потащила её поглазеть на это чудо света поближе. Чудо, увидев столбом застывшую посреди дорожки Дэйзи, двинулось ей на встречу, игнорируя сгущающуюся толпу восторженных фанатов. Он улыбался и демонстрировал самое невинное выражение лица, пока она расправляла плечи, чтобы дать ему достойный отпор.

– Слышь, он сюда идёт, – Элис глядела на неё ошалевшими глазами и от нетерпения трясла её за рукав. – Вы знакомы, что ли?

– Помнишь, я тебе рассказывала о Стиве, том мудаке, который меня на улице поимел?

– Так это он?! – от изумления соседки могла бы родиться сверхновая прямо посреди кампуса, она покраснела, раздувая щёки, и чуть не лопнула не то от зависти, не то от радости за подругу. – Да я б ему прям на кафедре дала!

– Больная, – беззлобно усмехнулась Дэйзи, занимая оборонительную позицию, ведь расстояние между ними неумолимо сокращалось. Она не поддастся ни за что, ни общественному мнению, ни собственному восхищению. Действительно, узнай она его раньше, возможно, всё сложилось бы иначе.

– Не валяй дурака! – Элис сделала большие и страшные глаза, ретируясь куда-то в сторону шипастых кустарников и оставляя её один на один с причиной её бессонных ночей, которая искренне радовалась встрече и протягивала ей аккуратный букет маленьких и милых кустовых роз, таких же милых, как сама она.

– Кажется, мы уже всё решили, – ей было неудобно под взглядами десятков пар глаз, рассыпанных по лавкам и лужайкам. Все, как один, глазели на Роджерса, на эти идиотские цветы, на её саму так, что хотелось провалиться сквозь песчанистую почву и выползти где-то на окраине Бронкса. Но Дэйзи держала лицо, собирая в кулак остатки самообладания, ведь единственное, что ей хотелось сейчас – это бежать подальше.

– Дай мне ещё один шанс, Дэйзи? – он аккуратно взял её ладонь и поднёс к губам, оставляя на каждом пальчике лёгкие поцелуи, от которых предательски заходилось сердце и кровь приливала к лицу. Давление социума вынудило её выйти с ним под руку за пределы кампуса, что означало почти определённый её проигрыш в этом немом противостоянии, а грозная, обвинительная речь, которую она все эти дни без устали репетировала про себя, неумолимо стиралась из памяти.

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Дорогие мои, поздравляю вас с днем влюблённых. Желаю, чистой, светлой и взаимной, в общем, не такой, как тутXDD

На всякий случай, во избежание недопониманий, напоминаю, что этот фанфик является вбоквелом к работе

Burnt: Cold Dawn автора Delirious_, где Роджерс подвергся эдакой “промывке мозгов” и стал немного другим.

Рекомендую к прочтению https://ficbook.net/readfic/1885400

Варнинг! Ещё раз предупреждаю о рейтинге NC-17.

Кофе обжигал нёбо, пока Стив рассказывал ей о трудностях рабочих будней в той степени, в какой позволял ему договор о неразглашении информации, подписанный ещё в лохматом сорок третьем. Роджерс почти профессионально давил на жалость, но Дэйзи была непривычно молчалива. Она разглядывала улицу сквозь панорамное остекление, а он смотрел на неё. Почти не накрашенная – ресницы лишь чуть тронуты тушью, с растрёпанным узелком волос на макушке, Дэйзи казалась моложе, чем написано в паспорте. В растянутом свитере и узких джинсах, облегающих худые бёдра и широкий просвет между ними, она выглядела нежной и беззащитной до вполне ощутимой боли меж лопаток, а её отчуждение, опасение снова быть обманутой вбивало иголки под ногти и прихватывало под диафрагмой нетерпеливой дрожью.

Нынешний Роджерс давно наплевал на сентименты, на прелюдии и нормы, бесстыдно заливая про то, как месяц торчал в жопе мира без возможности сделать ни единого звонка тупо из-за отсутствия сотовых вышек. Он отчаянно жаждал хоть немного тепла и понимания, которого тёлка за пару сотен баксов ему не предоставит даже в качестве допуслуги. А почему выбор пал именно на эту Дэйзи, одну из десятков тысяч Дэйзи, рассыпанных по штату, он не знал.

– Я не знаю, что тебе ответить. Это всё… грустно, – она ворошила по дну чашки остатки молочной пенки, прокручивая в голове застопоренной киноплёнкой их последнюю встречу, когда она ехала домой, до сладкой судороги сжимая бёдра на заднем сиденье. Это было по-блядски, непристойно, неправильно, но, чёрт возьми, так захватывающе, что даже сейчас воспоминания накатывали тёплой волной по всему телу, заставляя соски топорщиться под майкой. – Отец говорил, что сейчас на Востоке творится.

Она решилась поднять взгляд, заворожённая яркой синевой его глаз, полных вины и неподдельного интереса к её персоне. То, что капитан Роджерс так настойчиво добивался сейчас именно её, льстило и одновременно заставляло размышлять, что же в ней такого необыкновенного. Вшитый в подкорку инстинкт самосохранения верещал тонким голоском, чтобы она фильтровала всё сказанное им и почаще стряхивала с ушей лапшу, но организм предательски бунтовал, не позволяя оторвать задницу от стула и топать домой, заниматься конспектами.

– Дэйзи, если б я мог рассказать тебе всё… – каждый день быть один на один с самим собой, выпотрошенным и вывернутым наизнанку, до охуения осточертело. Даже лучшему когда-то другу, ради спасения которого он подставил свою шкуру под опыты, гораздо ближе собственные призраки, чем он, живой и реальный.

После введения дополнительных инъекций копаться в себе становилось почти физически больно. Оставалось плыть по течению, разбивая голову об айсберги и царапая рожу об каменистое днище, и искать спасения в кратких эмоциональных всплесках на стороне, будь то очередная драка, или задание, или Дэйзи…

– Ну, так расскажи. В чем проблема? – она пожала плечами, мол, ну а что особенного, будто вот так запросто можно сбросить груз с плеч, просто языком почесав. Если б это было так, то бездарные психоаналитики «ЩИТа» не зря бы получали своё космическое жалование.

– Я не имею права. Ты ведь теперь всё знаешь, – его фееричное явление народу расставило все точки над i, маски сброшены, и Дэйзи теперь знала, кто сидит прямо перед ней. Однако образ положительного героя, старательно выпестованного СМИ и правительством, неумолимо разнился с тем, кто явился ей без патриотической шелухи и хорошо поставленных речей с экрана телевизора. Уж она прекрасно знала, как политиканы наёбывают электорат, но верить в эту прилизанную картинку отчаянно хотелось.

– Я скучал по тебе, – Стив коснулся её мягкой, прохладной ладони, ощущая, как она трепещет и снова сомневается, как прячет взгляд, и как розовеют её щеки с детскими ямочками. Дэйзи была хорошей девочкой, похожей на того самого Стива Роджерса из Бруклина, благородного и чистого помыслами. Тому Стиву такие девочки нравились. С одной такой хотелось провести жизнь и остаться навсегда запечатлённым на пожелтевших семейных фотографиях. Жизнь вывернула всё на сто восемьдесят градусов, а сопляк Роджерс подрос и безнадёжно испортился, однако вкусы его остались прежними, и одному дьяволу известно, как теперь всё это совместить. – Ты веришь в любовь с первого взгляда?

В каких сопливых мелодрамах он подсмотрел эту банальщину, Роджерс не помнил, но подействовала она отменно, Дэйзи вспыхнула и спрятала предательски заблестевший взгляд на дне чашки. Чудесная, доверчивая девочка, а упрямству Роджерса противостоять было невозможно ни раньше, когда он изо всех сил рвался в армию, ни сейчас, когда желанная цель так близко. Это качество лишь то немногое, что осталось в нём без изменений.

Дэйзи позволила ему целовать свои руки, обнимать, награждала его трепетными взглядами из-под опущенных ресниц и лёгкой улыбкой, которая обещала многое. Почти на час, огромный, бесконечный час он старался быть таким, как хотела она, держать её за руку, и слушать её девчачьи глупости, и порывы ветра, путающиеся в её волосах и кронах деревьев вдоль парковых аллей. А она в рот ему заглядывала, восхищённая, наивная дурочка, хотя он до скотской боли в грудине понимал, что ничем не заслужил такого отношения. Роджерс не смел резко менять курс и выбранную тактику, но прислонить её к шершавому стволу ближайшего клёна, развернуть спиной и спустить ей джинсы хотелось до потемнения в глазах.

Она – лишь горькая припарка, она не лечила и не спасала, а лишь ворошила ту гниль, что всадила ему ОБС в самую подкорку. Он не станет прежним, и обманывать себя без толку. Её раздражающую правильность, колчерукое кокетство и неопытность хотелось содрать и растоптать к херам, вытрахать из неё всё напускное, все эти обидки и ебучий бабский этикет, потому что мир устроен гораздо проще, а ломать и портить куда легче и приятнее.

Этим вечером Дэйзи оказалась сговорчивее – не то повлиял его геройский статус, не то действительно простила и прониклась, Стив решил не думать об этом, по крайней мере, не сейчас. В квартире пусто, Элис где-то загуляла, и Дэйзи пригласила его зайти. Роджерс до последнего держался, сжимая руки до белых костяшек, пока за его спиной не захлопнулась дверь, превращая маленькую бесхитростную квартирку двух молодых студенток в капкан.

– Стив, отпусти меня в душ… хотя бы, – её умоляющий шёпот, дыхание на срыве выключало самоконтроль на ноль, а её тонкое тело под пылающими ладонями хотелось вбивать в стенку, пока перед глазами у неё не потемнеет.

– Потом, позже, – до первой горизонтальной поверхности, а там гори всё в аду.

«Дэйзи, Дэйзи, Дэйзи» через каждый вдох, чтобы она не одумалась и не начала сопротивляться снова, выискивая тысячу причин откладывать неизбежное, чтобы подготовиться, привести себя в порядок, произвести тучу ненужных манипуляций, когда он хотел её прямо сейчас, сию минуту.

У неё губы мягкие, податливые, и сама она покладистая, отзывчивая на любые прикосновения, просто мечта, а не девушка. Джинсы слишком узкие, ему не справиться, только рвать их в клочья, раня грубой тканью нежную кожу. Дэйзи снимает их сама, аккуратно усевшись на краешек постели, пока Роджерс избавлялся от рубашки, рассыпая по полу выдранные с мясом пуговицы. Стив не видел её без одежды, в тот раз густое болото ночи скрыло всё, что сегодня неограниченно доступно, а её напряжение и стеснение первых минут Роджерс своим напором раздавил, скомкал и подмял под себя.