Текст книги "Soul(less) (СИ)"

Автор книги: Анна Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 1 ==========

Эта ночь казалась темнее, чем всегда.

Луна пропадала в ватной куче облаков, изредка отиралась в лужах, покрытых масляной плёнкой бензина, когда ветер разгонял дождевые тучи над городом. В воздухе зависал плотный смог выхлопных газов, смешанный с ядом мочевины, гнилью мусорных бачков и удушающими испарениями воды с асфальта, затёртого до блеска автомобильной резиной.

Город покрыт этой вонью, словно вакуумом, пропуская лишь тусклые отсветы солнца, он знал это наверняка – стоило выехать чуть дальше зелёной таблички «Вашингтон» и обернуться назад. Плотный серый кокон из облачного дыма давно взял его в свои стальные клешни, и Роджерс искренне не понимал, почто все рвутся в этот чертов муравейник? Ближе, плотнее, наступая на ноги, скупая беспонтовые, но статусные тачки, скупая квартиры в многоэтажках, чтобы срать друг другу на голову и сраться из-за того, что кто-то слишком громко трахается за фанерными стенками. Он не понимал этот грёбаный мир ни до, ни после того, что с ним сотворили, а желание защищать всё это дерьмо ценой собственной жизни рассеивалось, как дурной, наркотический бред.

Эта ночь казалась темнее, чем всегда, а когда прямо над его головой резким хлопком потух уличный фонарь, Роджерс усмехнулся. Кусок пространства канул в вязкую тьму, и путь ему освещали лишь ржавые рефлексы окон тех, кто ещё не спал в этот поздний час. Он потерялся в этой блядской реальности, как в себе самом.

Ныли треснутые рёбра, больно вдохнуть – всё же их было семеро, а он месяцы терял форму в лабораторных застенках. Наплевать, завтра он будет в норме, если не считать хронического недосыпа, словно он под завязку накачивается амфетаминами вместо утреннего кофе. Джеймс Б. Барнс образца сороковых был прав, зараза, ему охеренно нравилось ото всех получать. А ещё больше ему нравилось раздавать пиздюлей в ответ. Если б не тщедушное телосложение, которым наделила его хитрожопая природа, быть ему первым раздолбаем на районе и кончить свою никакущую жизнь в тюрьме или в могиле. Эрскин неслабо ошибся, а Моро оказался прав, выбрав его своим главным козырем и подрезав в его мозгу последние тормозные шланги. Убедить, что говнища в Капитане Америка больше, чем в ком-либо другом, оказалось проще, чем он думал, а просто дать очередному мудаку под зад стало недостаточно. От запаха крови и чужого страха выносило ко всем чертям крышу, а собственное превосходство в силах не прибавляло ответственности, а лишь разжигало азарт.

– Твою мать!

За автобусной остановкой кто-то чертыхался, пытаясь зажечь смятую, вымокшую от дождя сигарету. Особа прижималась плечом к заляпанному стеклу, а неловкими пальцами сминала плоский коробок спичек с логотипом близлежащей пивнушки. Судя по тому, как хреново она управлялась с процессом, курила она редко или вообще впервые пыталась постичь эту науку. Скудный огонёк тут же превращался в сизую змею дыма, на мгновение озаряя молодое лицо и тёмные, вьющиеся пряди волос. Похоже, её совсем не смущало, что на улице хренова ночь и район полон дебилов. Роджерс замедлил шаг и, поравнявшись с ней, остановился. Отчаявшись закурить, девчонка со злостью метнула мокрый, скрученный табак в урну вместе со спичками, а на Роджерса она лишь быстрый взгляд бросила, решив, видимо, что опасности он не представляет. Наивная.

– Плохой день?

– Не то слово, – бросила она, всматриваясь в пустое дорожное полотно, будто ждала кого-то. Её тонкие коленки или лёгкое платье свободного кроя, какие сейчас называют винтажными, всколыхнули что-то запертое, забитое острыми камнями на самую глубину подсознания, а она слишком самоуверенна, чтобы переживать о собственной целости и сохранности в этом дрянном районе. Да и за каким хреном её вообще занесло сюда? То ли пьяная, то ли дура совсем…

– Могу чем-то помочь? – хорош помощник. Стоило отмыться от крови, коркой застывшей на сбитых костяшках и небритой со вчерашнего утра роже, хорошо она не разглядит его в темноте. Старый добрый капитан Роджерс маячил за углом, размахивая своим благородством, как знаменем – это последнее, что ему осталось. Не слабо отдаёт шизой, но Роджерс почти привык к новому я, при котором заговорить с незнакомой девушкой не так уж и дико.

– Нет, у меня всё в порядке. Я автобус жду, – Роджерса она упорно игнорировала. Кажется, его настойчивое присутствие в поле зрения начинало её напрягать. Стив кожей ощущал её возрастающее беспокойство, и если в крови девчонки действительно был алкоголь, придавая ей безбашенной смелости минуту назад, то сейчас он выветривался на глазах.

– Не дождетесь. Вы время видели?

– Нет, я телефон потеряла.

– Без четверти два. Автобусы не ходят.

– Чёрт, – процедила она сквозь зубы. В сумке затесалась двадцатка, вызвать бы такси, да не откуда, ни автомата, ни одной открытой лавки поблизости. Она мокрая до нитки, только кончики волос подсохли и вьются теперь барашками – прощай укладка, попала в самый ливень, упорно, со злости топала вперёд и даже не пряталась, глупая. Сейчас она чувствовала себя мерзко, холодно, устало, с мечтой добраться до горячего душа и одеяла, а не торчать тут до утра.

– Проводить могу. – Хорошая девочка, попадёт в беду, будет жаль. Его время и так растянуто на бесконечность без нормального сна и допуска к работе, пока медики и психологи «ЩИТа» вовсю настаивают на дополнительных обследованиях. Дерьмово, что он всё ещё не мог напиться.

– Мало ли на какой сброд нарвётесь, – добавил капитан, когда она тайком бросила на него настороженный взгляд.

– А вы, значит, не сброд? – она вскинула брови, лицо её охватил свет фар пронёсшейся мимо машины, из которой гремел нигерский рэп. Парни из гетто высунулись в окна тачки по пояс, чтобы покрыть девчонку хуями, сделать пару непристойных предложений и накрутить неприличных жестов, успев всё это на скорости под сотню миль в час. А она была хорошенькая – оленьи глаза, нахально вздёрнутый носик и ямочки на щеках, с которых ещё щенячий жирок не сошел. Девушка казалась очень юной, но глаза выдавали её.

– Ну, выбора у вас нет, – усмехнулся Роджерс, провожая авто красноречивым взглядом и не менее красноречиво изогнув бровь, – Позвольте побыть вашим героем, мэм?

– Вы, кажется, уже побыли им недавно, – она едва улыбнулась в ответ на его кривую усмешку и недвусмысленную фразу. Внимательная она, заметила-таки рассечённую скулу и полукруг запёкшейся дочерна крови на нижней губе, слишком по-бабски пухлой, которая его частенько выбешивала в зеркале. Привет комплексам из детства.

– Мне не привыкать, – год назад капитан Роджерс дал бы сам себе по шапке за одну только мысль козырнуть собственным публичным статусом перед девушкой. Сейчас же какой-то дурной мудак сидит в его башке и распевается соловьём, а остатки адреналинового топлива хлыщут раскалённым железом по пяткам, подначивая заливаться ещё развыёбистее. Ощущение, что всё внутри горит и полыхает. На это чувство можно подсесть не хуже, чем на алкоголь, если бы он хоть как-то влиял на его организм.

– Ну, хорошо, – она поняла, что отделаться от него не светит, да и внутреннее обаяние Роджерса, и это призрачное ощущение безопасности рядом с ним никто не отменял. Капитан всё так же внушал доверие одним лишь своим монументальным видом, будто вся эта фееричная хуйня, которая целый год подтачивала изнутри саму его суть, только лишь приснилась ему. – Топать долго, правда.

– Я не тороплюсь, – Стив лишь плечами пожал. Однажды давно он собрался пешком в Австрию, а уж пара-тройка кварталов не в счёт. – Заодно послушаю весьма интересную историю, отчего же юная леди одна на улице в такой поздний час?

– Дэйзи, – она представилась первая, едва удержалась, чтобы не ляпнуть «Вовсе не юная и далеко не леди» вдогонку. В отличие от Роджерса, безудержно разговорчивой её сделала пара стопок текилы, опрокинутой в кабаке за углом. – Я завалила экзамен, пошла в бар заливать горе, рассорилась с подругой и потеряла телефон. В общем, день-дребедень.

– Первокурсница?

– Нет. Последний год.

Отчего-то Роджерс озадачился вопросом, есть ли девчонке восемнадцать, но он пролетел в мозгу почти моментально вместе с огненным ураганом, пляшущим под рёбрами учащённым сердцебиением. Будто кто-то неуловимый поставил невидимую галочку напротив очевидных достоинств собеседницы, а достоинств было не мало. Симпатичная, кажется, неглупая, и голос с хрипотцой приятно царапает слух, и ночь достаточно темна, чтобы выдумать себе ещё с десяток причин не отставать от её торопливых шагов.

Дэйзи и не думала его узнавать, а он не спешил раскрывать интригу – короткого «Стив» хватило для почти непринуждённой беседы. Пока он проваливался в транс от ровного, тёплого тона её голоса, приятно зудящего чуть ниже диафрагмы, помутнённое нескончаемой бессонницей сознание рисовало блеклые штампы образов над чуть прикрытыми веками. Чёрные корабли «Озарения» в дымчато-сизом небе, подыхающий в огне Нью-Йорк и опрокинутая в крошево глыба с целой страной. Кровь на руках, на белом фаянсе, на хроме водопроводных кранов, да повсюду, и чужие глаза в отражении.

Резкий приступ боли в ударенной грудине заставил едва ли не пополам согнуться. Одному дьяволу известно, как же всё заебало, а она идёт рядом, такая маленькая, хрупкая, со своими глупыми, ничтожными проблемами, что-то щебечет и ни на йоту не осознаёт, каково это держать на плечах весь мир. И каково это опрокинуть его под ноги и растоптать к хуям подошвами армейских сапог. Да никак, блять, никак! Пусто, гулко, глухо, даже страшно делается, отчего так на всё плевать.

– Ты как-то выглядишь не очень. С тобой точно всё в порядке? – он возвратился в реальность, когда Дэйзи встала ровно напротив и внимательно посмотрела ему в глаза, в один, потом в другой. Наверняка проверяла, не расширены ли зрачки, а то может наркоман, чего доброго. Она увидела лишь темные круги, впалые щеки, и острые, высокие скулы, обтянутые кожей нездорового оттенка. Ярко-синие глаза потеряли фокус и обернулись седым пеплом безысходности, с ним явно что-то было не так, Дэйзи ощущала это на уровне звериных инстинктов, убавленных до минимума эволюцией. Сбежать бы, нырнуть в первый тёмный двор от греха подальше, но она не могла двинуться с места.

– Я в норме, – ответ был чертовски далёк от правды, но человек приспосабливается к любому дерьму, такова уж его блядская природа. Нормальное самочувствие ампутировано из сознания, как левая рука когда-то лучшего друга.

– Мы пришли уже… – старая, кирпичная трёхэтажка, где свет горел лишь в паре окон. Середина рабочей недели, дом спал, лишь изредка колыхались занавески и мелькали силуэты-призраки таких же, как он неспящих страдальцев. Только причины у них были куда прозаичнее: забухавший муж, проваленный на работе проект, незапланированная беременность… – Соседка по квартире ещё не спит.

– Выпьешь со мной кофе завтра? – бросил Роджерс куда-то в пустоту над её головой, так обыденно, будто ему и дела не было, что она ответит. А ведь когда-то очень давно он бы обливался потом, заикался и рожей бы походил на олигофрена. На самом деле всё оказалось не так уж и страшно, как ему думалось раньше.

– У меня даже телефона нет, я до завтра не успею новый купить, – она засомневалась, выдумывая оправдания. Договориться можно было и без телефона, уж Роджерс-то знает, как оно было раньше – «в восемь ноль-ноль в клубе «Аист». Стив молча вынул мобильник из кармана и протянул ей, Дэйзи лишь брови вскинула удивлённо. Завтра он выпишет в «ЩИТе» новый, как с десяток до этого, неизменно расколоченных об стенку или раздавленных в ладонях в очередном приступе бешенства.

– Завтра позвоню тебе на свой номер, – он взял её холодную ладонь, вложил в неё лёгкий пластиковый корпус, напичканный хитромудрым софтом и системами слежки, накрыл своими, слишком горячими для прохладной ночи – повышенная температура теперь была его постоянной спутницей. У неё даже выбора не осталось.

– Я верну сразу, как куплю новый.

– Не обязательно, – она стояла, как парализованная, пока Роджерс безумно медленно наклонялся, целовал её в щеку и дотрагивался подушечками пальцев до мгновенно вспыхнувшей кожи, смотрела ему в спину, пока он не скрылся в переулке, разглядывала простой, лаконичный чёрный прямоугольник с экраном в ладонь, на котором не было ни одного известного ей логотипа сотовой компании. Дэйзи не страдала романтичной хуйнёй, но отчего-то всё её существо вопило о том, что с этого момента ничего уже не будет, как прежде.

========== Глава 2 ==========

Он не позвонил ни в этот день, ни на следующий. Телефон лежал безжизненной коробкой на тумбочке, не потратив ни ампера заряда, пока капитан Роджерс таскался из кабинета в кабинет, с этажа на этаж, собирая десятки подписей, словно у него предвыборная кампания. «ЩИТ» решился-таки выдать ему допуск к работе.

Стив сам не понял, как сумел убедить и полиграф, и толпу психиатров со стажем в два десятка лет, что совершенно в порядке и что он всё тот же капитан Роджерс, несмотря на грёбаный год в плену у неуловимой секретной организации. Улыбки, почести, рукопожатия – последняя собака в «ЩИТе» подпрыгивала на задних лапах до потолка, радуясь возвращению командира в строй. Одна лишь Романофф смотрела на него косо, что раздражало неимоверно.

Он позвонил Дэйзи лишь под вечер третьего дня, когда для кофе было поздновато, зато для бокала вина в плетёных креслах ближайшего ресторана в самый раз. Ему нравилось перекатывать сухое красное или терпкое янтарное на языке, ощущать вкус и аромат, и пусть сердце качает алкоголь по венам впустую, плевать, зато разбираться научится не хуже Старка. А чем ещё заполнить огромное ничего в своей жизни, пустое без длительных командировок, срывов на задания среди ночи, привычной работы на пределе сил?

Рубашечная ткань натягивалась на раздавшихся предплечьях, и манжеты впивались в запястья. Стив расстегнул их и закатал рукава по локоть, приканчивая второй пузатый бокал вина, пока ждал Дэйзи двадцать минут, положенные дамам на опоздание. Слишком рьяно он бросился восстанавливать форму после года заточения в лабораторных застенках, и с набором массы вышел перебор, теперь придётся пересмотреть гардероб. Ещё вчера он заказал себе новую униформу в штабе «ЩИТа», совершенно чёрную – звёздно-полосатая расцветка отчего-то вызывала приступ блевоты, как и всё то, что нравилось Стивену Гранту Роджерсу «до».

Он давненько не брал в руки карандаш, и старые, довоенные фильмы начинали раздражать, как и гулкое, необжитое эхо в новой конспиративной квартире, в которую та самая Романофф порой вламывалась без стука, прикрываясь дружеским участием, а на деле словно подловить пыталась. Она не верила, что от вмешательства ОБС не осталось и следа, как не верил и он сам, несмотря на то, что лучшие специалисты «ЩИТа» убеждали его в обратном. Сейчас Стив ждал девушку и почти не волновался, лишь ощущал лёгкое покалывание в кончиках пальцев, слегка учащённое сердцебиение от эффекта новизны, которое внесло это свидание в его блядски унылый распорядок. Роджерс равнодушно ловил взгляды краснеющих от смущения официанток, когда Дэйзи вошла в стеклянные двери заведения.

Она была красива в свете низких вельветовых абажуров. Подведённые глаза и слегка подчёркнутые губы, шпильки, платье по фигуре – просто счастливый случай, а не девушка. Дэйзи согласилась на встречу сразу же, хотя соседка крутила неприличные жесты и хлопала ртом во время их короткого телефонного разговора, как рыба без воды. Девушке положено пару раз отказаться, сославшись на неотложные дела, и лишь потом принимать приглашение, таков негласный этикет. Роджерс едва не забыл, что когда в помещение входит дама, нужно вставать.

– Прости, я опоздала, – едва уловимый блеск глаз, аромат лёгких девчачьих духов, то, как она подставила напудренную щеку под традиционный приветственный поцелуй – тонкая игра под названием «флирт» началась прямо сейчас. Дэйзи отчаянно фальшивила, потому что на свидания выбиралась редко, а Роджерс – потому что ему хотелось скорее перешагнуть эту неизбежную стадию. Силиконовая девка, которая помогла ему распрощаться с опостылевшей девственностью, неисчерпаемым предметом шуток за спиной, подсела тогда к нему сама, в баре, куда Роджерса занесло попутным ветром. В номере этажом выше она скакала на нём и повизгивала на высоких нотах, даже здоровенный нарощенный ноготь сломала, так старалась, бедняжка. Капитан получил, что хотел, но особенно впечатлён не был. Старый Роджерс верно говорил о правильном партнере, который не лишил бы его азарта завоевания, и Дэйзи казалась отличным трофеем.

– … экология и защита окружающей среды.

– Прости, что? – Ещё год назад он наверняка бы водил её под ручку по аллеям Центрального парка (месяца три, как минимум), потом украл бы лёгкий поцелуй (без языка, упаси Боже!), следом пошёл бы знакомиться с её родителями и просить официального разрешения сопровождать их дочь там-сям. Сейчас же он лишь переводил взгляд от глубокого выреза на платье до губ, сочно подведенных алым, будто никакого другого цвета косметические компании не изобрели со времен Второй Мировой. Этот алый цвет действовал на него, как тряпка на быка – ни один вирус не смог вытравить из его сознания тех воспоминаний…

– Ты спросил, на кого я учусь, – пояснила Дэйзи и слегка бровью повела, будто почувствовала, что её совсем не слушают.

– Интересно, наверное, – Роджерс прохлопал всё на свете, гул своих-чужих мыслей подавлял все остальные звуки. Под столом, прикрытым длинной, белоснежной скатертью, носок ботинка отбивал нервический ритм, а над головой схлопнулся вакуум, лишив зрения, слуха, вкуса. Слишком много людей, слишком мало кислорода, слишком жарко, так, что даже расстёгнутый ворот синей, под цвет глаз, рубашки сдавливал горло. Хотелось выйти на террасу или балкончик с коваными перилами, украшенными отвратительно-безвкусными виноградными листьями. Он не почувствовал даже как острие простого, столового ножа впивается в ладони, пачкая серую гладь в этот чёртов алый.

– Вообще-то, не очень. Я еще не знаю, чем хочу заниматься в жизни. Но мечты родителей исполнять точно не хочу.

– Извини, – не выдержал, двинул со скрипом стул и вышел в вечерний мрак, оставив на столе салфетку в бордовых кровяных разводах.

Визгливый смех тупой блондинки через стол, спёртый воздух вперемешку с горелой вонью с кухни, эти блядские взгляды напрямую и исподтишка. Все чувства обострились, выворачиваясь шкурой наружу, заставляя сжимать кулаки до белых костяшек, чтобы сдержаться и не разнести до фундамента всё вокруг себя. Эти состояния не поддавались статистике. Стив не знал, как давно и как часто они случались, как они повлияют на успех грядущих операций и на его жизнь в целом, а челюсти упорно сводила какая-то необъяснимая судорога, когда он собирался рассказать об этом своему курирующему психологу.

Капитан Америка сильный, он выдержит всё, он всех спасет и защитит. Полное дерьмо, ложь, наебалово для олухов. Символ для воспитания ещё парочки поколений патриотичных дебилов, которые с радостью сложат головы где-нибудь в Дамаске или Сирии во имя Америки и бездонных карманов дяди Сэма. Он сломался, механизм заклинило, у заводного солдатика сдохла батарейка, Стив не ощущал себя даже тенью тени себя прежнего. Лишь редкий якорь цеплялся за илистое дно, где бравый капитан Роджерс навсегда сгинул, оставив после себя лишь чёрно-белую кинохронику. Сегодня этим якорем стала Дэйзи, чьи губы напоминали ему губы Пэгги и тот поцелуй, сорванный с них перед гибелью номер один…

– Я тебя заболтала, наверное, – она вышла следом и встала за его плечом, тихая, тёплая, свежая, пока он дышал и не дышал, сгорбившись над стальными прутьями ограждений. Доверчивая, наивная, сама взяла его за руку, тщетно пыталась в глаза заглянуть. Глупая, ведь ничего кроме необъятного дна она в них не увидит, а он неизбежно утянет её за собой, ведь падать одному чертовски страшно. – У тебя кровь идёт.

Разум дробился на крошево, чтобы собраться заново мозаикой с лишними деталями, которых не выкинуть, и пристроить некуда. Стив развернулся к ней, сделал шаг, обнял, пачкая бордовым светлую ткань платья, позволил себе раствориться в её обеспокоенном взгляде, провести пальцем по тонкой складочке меж бровей, по линии пушистых ресниц, по бриллиантовому гвоздику в нежной мочке уха.

– Ты очень красивая.

– Что с тобой? Да у тебя жар, похоже, – организм боролся с вирусом каждую грёбаную минуту, жар не выпускал его ни днём, ни ночью, заставляю иной раз скатываться в бред. Если бы ты знала, девочка, то сейчас же отпросилась бы в дамскую комнату припудрить носик и свалила бы через заднюю дверь в глухую ночь, но нет же. Добросердечное создание, она искренне беспокоиться о малознакомом мудаке, который хочет хоть на миг вынырнуть из собственного дерьма каким угодно способом и за чей угодно счёт.

– Я могу чем-то помочь? – Запутать пальцы в ее волосах, смять прическу, вылизать, сожрать эту блядскую помаду, оставить её без этой бабской фальшивой брони, с обнаженной душой и телом, до дна выпить. Если она могла помочь ему сейчас, то только этим.

– Спаси меня, Дэйзи, – хитроумный приём или крик о помощи придушенным шёпотом над самым её ухом, который прошёлся по спине и тонкой шее ознобом. Она не отстранилась, когда Стив коснулся её губ своими, не испугалась, когда он прижал её за талию к себе теснее, чем прилично на людях. – Пойдём отсюда.

И ведь пошла, будто ядом парализованная. Три бокала вина, выпитых от волнения, или невозможная химия, возникшая между ним с первых минут, травила ей разум, неумолимо обещая, что наутро она сильно пожалеет о том, что ещё не произошло, но произойдёт непременно. Чутьё не подводило Дэйзи, а страх неизвестности лишь раззадоривал нервы. Стив был лишь немногим старше её, если исключить семьдесят канувших в бездну лет, но синие, кристально-честные глаза помутнели, будто за его плечами три прожитых жизни. Этот контраст притягивал, этот огонь внутренней борьбы манил дотронуться и обжечь пальцы. К сломанным тянет, от проблемных выносит крышу, и Дэйзи чувствовала, что почти влюбилась, как наивная первокурсница.

Она не возражала, когда он перемахнул через перила и утянул её за собой, мягко поставив на землю. Доза бессовестного адреналина хлестала по венам, когда они сбежали из ресторана, не оплатив счет, а солнце давно поглотила чёрная полоса горизонта. Стив крепко держал её ладонь и вёл за собой в лабиринты дворов и переулков, и Дэйзи всю дорогу не проронила ни звука, задавленная плотным напряжением, скрученным в тугой кокон между ними.

Стив прижал её к кирпичной стене за мусорными баками, из которых сочилась густая жижа протухшего мусора, извергая плотную, гнилостную вонь. Потемневшие, зассанные собаками и людьми углы, мерный шорох крысиных лап по жестяным крышкам, кошачья война за территорию на крыше какой-то местной забегаловки, пар из приоткрытого канализационного люка, смех и болтовня в соседних переулках. Вокруг темно, лишь серый, освещенный тусклыми ночным освещением прогал меж домами, где сновали люди и машины, но никто не смотрел в их сторону. А если и смотрел, то им было глубоко срать, кто и чем там занят, пусть хоть убивают, лишь бы их не касалось.

Окружающая обстановка его ничуть не смущала, Стив целовался неистово, жёстко и жадно, Дэйзи шумно вдыхала, когда он на мгновение отстранялся чтобы захватить порцию отравленного кислорода. Помада размазалась по щекам и подбородку, Роджерс стирал её пальцами, чтобы не раздражала взгляд. Он хотел видеть её настоящей, возбуждённой, истраханной до изнеможения, и не мог думать больше ни о чём. Мозги кипящим маслом перетекли за ремень брюк, и член до опьяняющей боли упирался ей в низ живота – Дэйзи скинула шпильки по дороге и теперь едва доставала ему до подбородка.

Роджерс задрал подол её платья так быстро, что она не успела опомниться. Здравый смысл подал сигнал тревоги в помутнённый алкоголем разум, когда он оттянул в сторону край белья и вонзился в неё сразу двумя пальцами. Сдавленные крики протеста глохли во рту распалённого до предела Стива, а в спину ей вгрызалась болью щербатая кирпичная кладка, когда он сильнее и сильнее вдавливал её в стену. Дэйзи была совершенно мокрая, но разум упорно пытался собраться в кучу и прервать неизбежное.

– Стив, подожди.

Она упиралась ладонями в его напряжённые плечи, но напрасно. Ей ни за что его не перебороть, а с каждым движением его пальцев внутри она теряла силы и способность сопротивляться. Кровь грохотала где-то в висках, а коленки подгибались, заставляя тело сползать по стенке и безвозвратно портить затяжками тонкую ткань платья.

– Дэйзи, – он не дал ей упасть, подхватил под бёдра и посадил на себя, уговаривая, как маленькую, нашёптывая в волосы всё, что приходило в голову. Грань, переступив которую уже не повернуть назад, давно пройдена, Роджерс взял бы её силой, если б она не колебалась от «да» до «почти да». – Дэйзи, ты же обещала мне…

– Хотя бы не здесь. Пожалуйста… – она отвлекалась на снующие тени и вздрагивала от постороннего шума, пока Роджерс звенел пряжкой ремня, вынимая возбужденный орган. Член упруго касался её влажных от пота бедёр, пока Стив срывал тонкую хлопковую ткань трусиков легко, как паутину, освобождал себе путь.

Дэйзи боялась, что их увидят, ей было стыдно и дико делать это на улице, на первом свидании с мужчиной, с которым едва знакома. Она отвыкла ощущать внутри что-то гораздо длиннее и толще собственных пальцев, а Роджерс не думал притормозить. Он входил резко, вбивался по самые яйца, сходил с ума от её тесноты и влажности. Горячее девичье дыхание срывалось на тихий скулёж и пропадало в вороте его рубашки, подначивая ускорять ритм и сильнее сжимать пальцы на её гладких бёдрах. В первый раз ему даже на секунду не было так хорошо, как сейчас с ней. Её стыд и скованность лишь разжигали азарт, дразня содрать с неё последнюю шелуху приличий, поставить на коленки и засадить по самое горло, чтобы она захлёбнулась спермой до слёз в глазах.

Он кончил быстро, не успев вовремя вынуть. Тёплая густая жидкость щекотно скатывалась по бедрам, застывая коркой на тонкой юбочной ткани, пока Роджерс ставил её на землю и вжикал молнией на ширинке. Дэйзи глубоко дышала стараясь прийти в себя, нервозно оправляла платье и волосы, а внизу живота мерзко ныло – она не получила ничего кроме ощущения, что ее просто жёстко поимели.

Ближе они не стали ничуть. Роджерс избегал смотреть ей в глаза и тщетно пытался подобрать подходящие для момента слова, недавнее красноречие сгинуло без следа, когда он получил столь желанную разрядку. Ситуацию спас звякнувший в кармане телефон и сообщение от Наташи, определившее его планы на самое ближайшее время.

«Подъем, капитан. Есть зацепки насчёт Моро. У тебя три часа. Выспишься в самолёте :)»

– Это по работе. Срочно вызывают, – желание вырваться из плена однообразия, вернуться к работе, найти и уничтожить того, кто измывался над ним целый год, перечеркнуло все другие. Предвкушение боя отдавалось горячей адреналиновой волной вдоль позвоночника, вынуждая невольно расправить плечи по-солдатски и сжать челюсти.

Дэйзи лишь молча кивнула на брошенную в никуда фразу, она выглядела усталой, растерянной и совершенно сейчас ему не нужной.

– Я провожу, – следовало соблюсти формальности и обезопасить себе пути отхода, и пусть он чувствует себя скотиной, глядя на её сутулую спину и проявляющиеся синяки на плечах. О том, какие следы он оставил под платьем, Роджерс сейчас думать не мог и не хотел. Были вещи гораздо важнее.

– Не нужно, я такси возьму, – они вышли на освещённую часть улицы, Дэйзи взмахнула рукой, и у обочины тут же тормознуло жёлтое корыто.

– Я позвоню.

– Хорошо, – бесцветно ответила Дэйзи, усаживаясь на заднее сиденье. Она назвала адрес и отвернулась от Стива, притворившись, что рассматривает городской пейзаж за окном. Авто тронулось, Роджерс проводил его взглядом, пока оно не скрылось за углом, растворившись, словно призрак, будто никакой Дэйзи и не было, и это всё очередной ночной бред воспалённого разума.

========== Глава 3 ==========

– Ты рано, – Романофф скривила накрашенный ротик, глядя на Роджерса через зеркало. Она распихивала по карманам костюма малозаметную, но крайне опасную мелочугу из арсенала, между делом поправляя идеально уложенные волосы. Будто не на боевое задание едет, а на «Мисс Вашингтон», или свой негласный статус «лучшая задница «ЩИТа» поддерживает изо всех сил.

– Я не спал, – Роджерс явился на базу гораздо раньше положенного, хотя Наташа была убеждена, что капитан после получения столь долгожданного и выстраданного в креслах докторов допуска соблюдает режим, как примерный мальчик.

– Ты был не один, – больше не на вопрос похоже, а на утверждение. Прошаренность Романофф достойна оваций, но Стив лишь снисходительный взгляд на неё бросил.

– Это важно?

– Просто любопытно, – она облокотилась плечом к обшивке салона джета, проходящего последнюю предполётную подготовку. Предстоит пересечь немало границ, нелегально и, само собой, незаметно, потому подготовка была самая тщательная, а на планшете уже мигало сообщение с деталями миссии и фотографией человека, связанного с секретными разработками ОБС. Насколько крепки эти связи, предстояло выяснить на месте, что означало захватить его живым и желательно здоровым, отчего рот теперь скривился у Роджерса. Об любого мудака, связанного с этой проклятой аббревиатурой, безумно хотелось почесать кулаки.

– Нет смысла ждать свою любовь, если каждый день можешь сдохнуть.

Капитан жадно запоминал даты, координаты, имена, а мозг лихорадочно выстраивал стратегию и тактику операции. В искусстве войны ему не было равных, очевиднее этого лишь то, что солнце встаёт на Востоке, от нетерпения зудели ладони, а Романофф по привычке лезла под кожу с посторонними вопросами. Она хитро, по-лисьи улыбалась и гнула дугой тонкие рыжие брови, слишком расслабленная и спокойная, видимо, в «ЩИТе» её высочество не слишком нагружают. Что ж, это упущение придется исправить.

– Значит, она не твоя любовь? – завидное упорство Романофф продолжать этот разговор давило на нервы, ведь от былого шаткого доверия между ними не осталось и следа. Наташа смотрела на него чужими глазами, прежняя чуткость к ней упала до минимума, а воспоминания о Дэйзи отзывались легкостью в теле и необъяснимой тяжестью на душе.

– Ты уже изучила данные?

– Ещё нет.

– Так чего ждёшь, агент Романофф? – ледяной тон больно резанул по ушам, Наташа отступила назад пару шагов, чтобы пропустить Роджерса в отсек снаряжения, где он немедленно скинул куртку и рубашку, не обращая на неё ни малейшего внимания.