Текст книги "Режиссер моих кошмаров (СИ)"
Автор книги: Анна Дж. Маро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
– Тебе нужны силы, – настойчиво проговорила я. Он попытался опять убрать еду. – Поверь, хуже от этого будет только тебе, а вот легче никому не станет. Тебе нужно есть, чтобы мышцы не атрофировались окончательно.
– Еще и ты будешь меня учить, мало мне того, что мой ребенок начинает мне читать лекции?! По сути все вы еще малые дети.
– Я не твой сын, не твой ребенок. Я твоя женщина, которая переживает за тебя.
– Мег, уходи!
– А этот вопрос, я думала, мы уже прояснили. Я никуда не уйду. А ты сейчас же поешь, или я сама буду кормить тебя с ложечки, как маленького. Выбирай сам. Ты говорил, что у тебя ужасный характер, но ты еще не узнал меня. Я всегда добиваюсь своего, пусть и не так быстро, как ты.
Он посмотрел мне в глаза, занес уже руку, но я раскусила его план и вовремя успела потянуть на себя столик так, что его рука просто пролетела по воздуху и ударила его собственные ноги. От этого он пришел еще в большую ярость, он зарычал и со всей силы еще раз ударил по ноге, но реакции, естественно, не последовало. Он ударил еще раз, занес руку в третий раз, но я не выдержала и перехватила ее. "Нельзя плакать, не смей плакать!" – мысленно приказывала я себе. Я села рядом с ним, обняла его, положила его руку себе на спину и прижала его голову к своему плечу. Я начала укачивать его, как когда-то это делал он для меня, когда вырвал меня из моего кошмара.
– Любимый мой, хороший мой, – шептала я ему все, что приходило мне в голову, и раскачивалась в такт биения своего сердца. – Я буду с тобой, я не покину тебя. Что бы ни случилось, ты мне очень нужен, прошу тебя, ты мне любой нужен! Просто позволь мне быть рядом, большего мне не нужно.
Его щетина колола мне шею и плечо через майку, я гладила его по голове, целовала в висок. Он плакал. Я совершенно была в этом уверена, что он плакал.
– Мы справимся, мы преодолеем все вместе, – продолжала я убеждать его. – Прошу тебя, съешь хоть что-нибудь.
– На кой черт я тебе сдался, Меган? Парализованный старик, рыдающий у тебя на плече. Да найди ты себе парня, тот же твой Сайман, что так убивается по тебе. Он тебе сможет дать то, что ты так любишь: пробежки, велосипедные прогулки, а потом еще и свадьбу и детей.
– А ты знаешь лучше меня, что мне нужно, Стивен? – в этот раз разозлилась уже я. – Не смей мне навязывать идеалы моих родителей. Я сама в состоянии выбрать свой жизненный путь.
Я отстранила его от себя, большими пальцами вытерла его слезы. Да, мне было безумно тяжело смотреть в это дорогое мне и любимое лицо, залитое слезами, многих бы это сломало. Он был всегда моей опорой и силой, эталоном мужественности, стойкости. Мужчины не плачут и прочая чушь. Но в тот момент мои эмоции были настолько парализованы и вывернуты наизнанку, что я совершенно не придала этому никакого значения. Мне было совершенно не важно, что я становлюсь на место вожака в нашей стае, что я занимаю сильную позицию. И я поняла, что это именно то, чем я смогу его контролировать и держать в рамках. Его уязвленная гордость. Вот только нельзя переходить границы, иначе можно окончательно уничтожить его.
– Стив, я выбрала тебя, – нежно проговорила я, и добавила уже жестко: – А теперь либо ты ешь, либо я буду кормить тебя сама, и это увидит любой, кто пройдет по коридору мимо палаты.
Я уверенным движением вернула столик к нему и непреклонно показала на еду. Он вздохнул и сдался. Я отвернулась от него, пошла к окну в коридор и закрыла жалюзи. Я понимаю, что так медсестрам и врачам проще наблюдать за состоянием больных, но постоянно чувствовать на себе чей-то взгляд и видеть других пациентов, врачей и посетителей тоже было не самым приятным, поскольку полностью исчезало ощущение уединенности и личного пространства. А в состоянии Стива это было еще более унизительным.
– Думаю, так тебе будет комфортнее, – предположила я вслух. – Я понимаю, что еда тут не самая лучшая. Я узнаю у врача, есть ли ограничения по продуктам и буду привозить тебе из дома что-то, обещаю.
Я погладила его по щеке костяшками пальцев, он перехватил мою руку и почти до хруста сжал ладонь.
– Мег, что ты от этого выигрываешь? Зачем тебе это? В рекламе ты и сама пробиваешься замечательно, моя помощь тебе не нужна. Деньги? Ты и сама, вроде, неплохо зарабатываешь, а с таким талантом вскоре и того больше будет.
Я даже не поморщилась от боли. Он опять готов бить по больным местам, чтобы заставить меня сдаться?
– Я ушла из рекламы. Теперь я мелкий рядовой консультант и сторонний координатор. Но деньги мне твои не нужны. Я сама себя смогу обеспечить. Я тут только потому, что люблю тебя. И, если нужно будет, я буду постоянно повторять это. Я всю палату, комнату, весь твой дом обклею табличками с одной лишь фразой "Я люблю тебя, Стивен Мейсен". Они будут напоминать тебе про причину моего присутствия, пока ты не будешь в состоянии это запомнить самостоятельно.
– Меган... – вздохнул он. – Я не люблю тебя. И я не сделаю тебя счастливой. Я не смогу дать тебе ровным счетом ничего в этой жизни.
– Ты ошибаешься. И еще раз повторяю, прекрати решать за меня. Я через полчаса буду собеседовать людей на роль твоего ассистента, – сменила я тему. – Есть какие-то пожелания по его характеру, привычкам? Или, может, есть любые другие пожелания? Я постараюсь все выполнить.
– Хочу ходить.
– Стивен, к сожалению, я не добрая фея, не волшебница. Но я обещаю, что сделаю все для этого, даже невозможное.
– Нужно было отключить меня сразу, – чуть слышно пробурчал он.
Мои руки сжались в кулаки, мне хотелось подойти и со всей силы врезать ему, чтобы до него дошло, чтобы он опомнился. Но это было бессмысленно. Пока он не примет реальность, остается лишь бороться за то, чтобы он смирился и начал работать над собой. Лишь тогда у нас будет шанс поставить его на ноги. Я лишь убрала столик от кровати, чтобы чем-то занять руки, и вернулась назад к нему. Он откинулся на подушку и молча изучающе наблюдал за мной.
– Прошу тебя, не отталкивай меня, – прошептала я обреченно.
Я села к нему, прижалась к его плечу головой, обняла его и прилегла рядом с ним на кровать. Он не шевельнулся.
– Хантер очень по тебе скучает. Он чувствует, что что-то не так, беспокоится и грустит, – может, хоть разговор о собаке как-то отвлечет его.
– Нужно от него избавиться. Теперь он будет только обузой, – жестоко констатировал он.
– Как это избавиться? Это же живое существо, твой друг. С ним нам будет легче и веселее, поверь.
– Веселья со мной больше не будет, Мег.
– Это ты сейчас так говоришь. Но пройдет время... – я не договорила.
Его тело напряглось. Я решила замолчать и просто побыть с ним рядом. Я гладила его по груди и прижималась к нему. Как же он исхудал за эти две недели. Сейчас он хоть не отталкивает меня, это уже большой прогресс. Как же было приятно просто лежать с ним вот так, знать, что он жив, что он все еще в этом мире, со мной, что я все еще могу обнять его и почувствовать, что он реален.
– Простите, Вам пара на терапию, – голос медсестры вырвал меня из моих иллюзий.
Я нехотя поднялась. Она подкатила поближе кресло, я хотела помочь ему, но он откинул мою руку и принял помощь медсестры. Она была намного крупнее меня, может, и сильнее. Было так тяжело смотреть, как он все еще не до конца приспособившись, пересаживается с постели в кресло. Хотелось отвести глаза и заплакать, но так нельзя. Мне придется быть с ним рядом и видеть это каждый день, нельзя вести себя с ним как с прокаженным. Обязательно нужно вернуться к моим тренировкам, нельзя запускать себя. Теперь придется добавить еще больше силовой нагрузки, да и лето скоро, можно будет заниматься на турнике прямо во дворе, чтобы не пришлось никуда ездить и терять время. Поговорю с Люком, предложу добавить пару интересных тренажеров на площадку. Да и Стивену они тоже пригодятся потом. Нужно поискать программу тренировок для людей с ограниченными возможностями. А еще обязательно посмотреть и показать Стивену мотивирующие видео ролики с людьми, которые не забросили тренировки даже после серьезных травм или потери конечностей.
Я наклонилась, оперлась на его плечо и поцеловала в щеку.
– До скорого, Стивен, я постараюсь вернуться поскорее и познакомить тебя с твоим помощником, – постаралась я сказать как можно теплее. – И умоляю тебя, не противься терапии.
Он сделал вид, что не слышит меня.
Я вышла следом из палаты и направилась в кабинет лечащего врача, который обещал подготовить для меня список кандидатов, которых уже утвердили Люк и родители Стивена. У меня еще было пара минут, чтобы ознакомиться с их биографией. Нам разрешили воспользоваться переговорной комнатой в больнице. Я вошла туда и обомлела. За столом сидел Кристиан. Я застыла в дверях, не решаясь войти.
– Ты что думала, что я позволю тебе одной решать все и вертеть моим отцом как послушной марионеткой? – презрительно проговорил он.
– Я не собираюсь им управлять, я лишь хочу, чтобы он принял помощь и снова встал на ноги.
– Он больше никогда не сможет ходить. Что ты за упрямая, черт возьми? Не в его возрасте! Он давно уже слишком стар для подобных чудес.
– Твоему отцу еще очень далеко до того, чтобы его называли старым, – парировала я.
– Ага, тебе виднее, – пренебрежительно скривился Крис. – Такими байками ты его и удерживала? Врала, что он хорош в постели?
Как же мне хотелось броситься на него с кулаками и стереть с его лица эту ухмылку. Но у меня на это уже не оставалось ни сил, ни времени. Я должна только Стиву, а этот пусть сам живет в мире своих ограниченных взглядов и заблуждений. Стивен не был настолько полон предрассудков, как его сын, который и меня-то младше на пять лет.
– Ты просто маленький самодур, – устало выговорила я. – Хватит, нужно заниматься кандидатами. И не вмешивайся, не тебе с ними жить.
– Самой-то сколько? Двадцать два-три? Папаша гульнул на славу напоследок.
– Мне тридцать. И можешь думать, что тебе вздумается, но отца оскорблять я тебе не позволю, – твердо отчитала я его. – Боюсь, что, как бы ты ни был на него похож внешне, мозгами ты никогда до его уровня не дотянешься, пока не поймешь, что мир намного разнообразнее и более непредсказуем, чем ты привык его видеть.
Я села, развернула резюме и с головой ушла в их изучение. Если он что-то и говорил, то я просто пропускала это мимо ушей. Такой красивый и такой избалованный мальчик. От бумаг меня оторвал лишь приход первого кандидата. Кристиан пытался все сделать, чтобы подорвать мой авторитет перед мужчинами. Один из кандидатов был огромным, около двух метров ростом, мускулистым. Его спокойствию мог позавидовать любой. Он ровно отвечал на вопросы, ничего лишнего, но было понятно, что он внимательно следит за нами. В итоге он просто прямо в лоб спросил, что между нами происходит, и кем мы приходимся друг другу. Я спокойно ответила:
– Это мой пасынок, и ему пока слишком тяжело принять аварию его отца и ее последствия.
– Да какой я тебе пасынок? Кого ты из себя строишь? – сквозь зубы процедил Кристиан.
– Ясно, – только и ответил он.
Этого гиганта звали Эмметт Скотт. Мне он очень понравился. Он был внимательным, ненавязчивым, сильным и терпеливым. Наблюдая за его реакцией на поведение и подколки со стороны сына, я поняла, что этот человек должен выдержать и любые нападки отца.
После беседы с последним кандидатом я совершенно перестала обращать внимание на истерики Кристиана. Он начал вести себя совсем как трехлетний ребенок, причем девочка, у которой отобрали конфету. Видимо, он больше похож на мать, чем про него все думали, либо из-за вины за развод с их матерью Стивен позволял ему все. Интересно, а Эдгар, младший сын, такой же?
Крис продолжал идти за мной и что-то мне доказывать, а я спокойной походкой направилась к Эмметту, который стоял в коридоре и разговаривал с одной из медсестер.
– Мистер Скотт, я бы хотела, чтобы вы познакомились со Стивеном уже сегодня. Его терапия должна была уже закончиться. Я предпочла бы, чтобы Вы поняли всю нашу ситуацию и дали нам ответ в ближайшие дни.
– Простите, а Ваш муж... – начал было гигант.
– Он ей не муж! – перебил нас Крис. – Она просто ведет себя так, но она нам никто.
Я покачала головой, и вежливо показала Эмметту, куда нам идти. Мы подошли к палате. Жалюзи опять открыли. Стивен сидел в кресле и смотрел в окно на город. Солнце лилось через стекло, на небе почти не было облаков. Погода была прекрасная, вот только никого это не радовало и не вызывало особых эмоций. Я направилась к нему, Скотт предусмотрительно остался у дверей.
– Стивен, ты уже закончил? Мы с Кристианом выбрали тебе ассистента, если тебе он понравится, он останется с нами, пока тебе нужна будет помощь.
– Мег, я парализован, а не идиот, не нужно все так разжевывать! – он опять был не в духе.
– Прости, – прошептала я и взяла его за руку.
Подошел Кристиан и начал объяснять отцу, что только он сам может решать, что нельзя позволять мне делать выбор и прочее.
– Мне плевать, Крис, – просто бросил в него отец. – На все это.
Такой реакции удивилась даже я. Парень умолк. К нам уверенной походкой подошел гигант.
– Добрый день, меня зовут Эмметт Скотт.
Стив перевел на него оценивающий взгляд, ему пришлось очень сильно задрать голову. Тогда гигант подтянул стул и сел, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Он был невозмутим и серьезен, в нем не было жалости и сострадания, он смотрел прямо в черные глаза Стивена и обращался с ним как с равным. И впервые Стив не оттолкнул кого-то от себя и не вспылил.
– Стивен Мейсен, – протянул он руку этому гиганту.
– Думаю, мисс Коутл, я готов работать с Вами, – тот перевел взгляд на меня.
– Тогда зовите меня Мег, – с облегчением проговорила я и стала рядом со Стивом, положив ему руку на плечо. – Ты не против?
Стив покачал головой. Я наклонилась и обняла его за шею.
– Я люблю тебя, Стив, – прошептала я ему на ухо и громче добавила: – Тогда я введу мистера Скотта в курс дела. Я скоро вернусь. Прошу тебя, поешь, я уверена, что ты пропустил обед, а уже шесть вечера.
Мы вдвоем вышли из палаты, оставив отца и сына наедине.
– Благодарю, мистер Скотт, что согласились остаться с нами. Вы мне очень понравились.
– Прошу, Мег, зовите меня Эмметт или Эм. Вы сильная девушка и любите его. Когда-нибудь мистер Мейсен поймет это и откроется Вам. Но ему нужно время. Сейчас он еще не принял себя и свое тело. Я такое видел, но он сильнее, чем думает, да и вы не дадите ему упасть в пропасть, а я вам в этом помогу.
– Спасибо, – прошептала я почти беззвучно.
Крис вылетел из палаты, почти выбив дверь.
– Ты-ы-ы, чертова сука, – выкрикнул он. Мы посмотрели на него непонимающим взглядом. – Я буду следить за тобой.
Он развернулся и быстрым шагом ушел. Мы попрощались с Эмметтом и тоже разошлись. Я вернулась в палату.
– Что у вас произошло, Стив? Твой сын очень переживает за тебя, не будь к нему слишком строг, он еще, по сути, мальчишка, как бы ни пытался казаться взрослым. Хотя ему давно пора повзрослеть, ты в его возрасте уже давно был отцом.
– Вы делите меня как две собаки кость! Я еще жив, не забывайте об этом, пусть только и наполовину! – зло выкрикнул он.
– Я просто хочу помочь, просто хочу быть с тобой, – пробормотала я. – Мне от тебя ничего не нужно, кроме как видеть тебя живым. Стив, не злись на меня.
Я наклонилась к нему и оперлась руками о его ладони, лежащие на подлокотниках кресла.
– Сегодня ровно год, как я стала твоей, – прошептала я почти у самых его губ и поцеловала.
– Что бы ты ни говорила и ни делала, как бы ни соблазняла меня, это не поможет, – жестко отрезал Стивен и убрал свои руки, я оперлась о подлокотники, но он резко отъехал от меня, и я чуть не упала, потеряв равновесие и опору. – Уходи, сегодня я больше не хочу никого видеть. Думаю, я дал тебе сегодня вволю наиграться в идеальную женушку, – его голос дрожал от сарказма и презрения.
Мои глаза расширились от удивления. Мне было ужасно обидно от его слов и еще больше от его действий. Я же могла упасть, пораниться. Раньше он бы со мной так не поступил, он ценил меня. Пора перестать вспоминать то, что было "раньше". Теперь мне самой придется оберегать его, но еще и защищаться от его сына и от него самого. Я непроизвольно дотронулась до уже почти зажившей раны на голове, которая осталась после того, как Крис швырнул меня через всю палату о стену. Я совершенно растерялась и не знала, что мне делать и куда идти. Мне казалось, что меня кинули на дно пустого глубокого колодца, куда почти не поступает свет, где холодно и сыро, где совершенно нет надежды на спасение. Мне вновь захотелось разрыдаться. Я стояла там, сжавшись, и растеряно смотрела на него. Он сидел в кресле напротив меня, его глаза не выражали никаких эмоций. Он просто изучал меня холодным взглядом. "Ты жестокий человек. Нет, ты несчастный человек, Стивен Мейсен, – пронеслось у меня в голове. – Но я еще смогу подарить тебе счастье".
– До завтра, Стивен, – сдавленно прошептала я.
Я вышла из палаты, и уже в коридоре по щекам потекли те самые горькие слезы отчаяния, боли, страха, ужаса, обиды. Я спустилась на парковку. Было почти семь часов вечера. Хорошо, что я забрала свой автомобиль с собой. Я села за руль, отключила навигатор, включила на полную громкость музыку и поехала изучать новый город и его окрестности, а из колонок на повторе звучала и почти физически окутывала меня песня:
"Боль уйдет, а я знаю, кто ты на самом деле и что нашу любовь все еще можно спасти". *Eisbrecher "Noch zu retten"
В дом Стива я приехала после полуночи. Люк, видимо, уже спал, в его коттедже света не было.
Глава 16.
На следующее утро я проснулась, будто ничего не произошло. Поездка на машине по пустым ночным дорогам освободила мою голову от тяжелых мыслей, и я могла вновь вернуться к Стивену с новыми силами. Я спустилась на кухню, решив что-то приготовить и, как я вчера и обещала, привезти ему на обед. Вот только я никогда даже не интересовалась, что он любит, а что нет. Я начала судорожно вспоминать, что он готовил или ел, когда мы были вместе.
Я возилась на кухне и полностью была поглощена готовкой, но вдруг из моих мыслей меня вырвал рев приближающего мотоцикла. Я подумала, что схожу с ума. Но звук становился все сильнее. Я подбежала к окну и выглянула. На подъездной дорожке я, действительно, увидела большой зеленый спортивный байк. Рядом с ним стоял высокий мужчина в кожаной куртке и снимал шлем в тон корпусу мотоцикла. Я напряженно наблюдала за его действиями и ждала, когда же увижу лицо пришельца. Кристиан! Что, серьезно? После всего, что случилось с отцом, он ездит на мотоцикле? Еще и на спортивной модели! У этого мальчишки нет ни грамма инстинкта самосохранения.
Я шустро вернулась на кухню и продолжила заниматься своими делами. Через минуту на пороге дома появился Крис, открыв дверь своими ключами. Я подняла на него глаза и поздоровалась, он прошел мимо меня и поднялся наверх, будто меня тут и не было вовсе. Я сделала вид, что так и должно быть и не задала ему больше ни одного вопроса.
– Где документы на мотоцикл? – вдруг спросил Крис, свесившись через перила на втором этаже.
– На какой мотоцикл?
– Не притворяйся дурой, на Suzuki Boulevard!
– Понятия не имею, – пожала плечами я. – Но предположу, что такие вещи могут храниться лишь в рабочем кабинете. Зачем они тебе?
– Можно забрать его из полиции, но для этого нужны документы.
– Ты что собираешься привезти этот чертов мотоцикл сюда?! Ты сумасшедший? – закричала я ему в спину, и побежала вслед за ним в кабинет. Кристиан открывал и закрывал ящики, читал бумаги, что-то бормотал себе под нос. – Может, ты еще его решишь восстановить и сам будешь на нем ездить?
– Нельзя его уже восстановить. Под пресс пойдет, но и для этого все равно нужны бумаги, – нервно отмахнулся он от меня, как от назойливой мухи.
– Слава Богу, хоть в чем-то мы с тобой придерживаемся одинаковой позиции, – выдохнула я.
– Какой еще позиции, ненормальная? Это был отличный мотоцикл, если бы была возможность, я бы его отремонтировал и оставил себе. Вот только от него не осталось ничего, что можно было бы сохранить. По сути, он уже прошел через пресс под джипом. А мы когда-то многое повидали вместе, папа любил этот байк, поверь, уж сильнее, чем тебя.
Я смотрела на него как на психа. Стив чуть не расстался с жизнью из-за подобной прихоти! Хотя, как я понимала, именно это и было тем общим занятием, которое любили и отец, и сын, их общая тема для разговоров, их совместное увлечение. Возможно, Кристиан переживает все по-своему. Ведь он тоже не знает, как жить дальше, как помочь отцу, беспокоится, что больше не сможет проводить вместе с ним время, как раньше и тем самым потеряет ту незримую самую прочную нить, связывающую их.
– Вы часто вместе выбирались куда-то вдвоем с отцом на мотоциклах? – поинтересовалась я, пытаясь помириться с ним.
– Бывало, – сухо бросил он.
– В одну из таких поездок он тебя и сфотографировал?
– Отвали! – грубо оборвал он меня. – Не нужно давить на мои якобы приятные воспоминания. Тебя там не было и не будет. Оставь меня, либо помоги найти документы.
Я молча вернулась к готовке. Времени уже не оставалось. Нужно было ехать к Стиву в больницу. Кристиан уверенной походкой вышел из кабинета с папкой в руках.
– Нашел? – уточнила я, он кивнул. – Пожалуйста, позаботься о том, чтобы его уничтожили, и ничего не рассказывай отцу. Ему не обязательно это знать.
– Ой, не строй только из себя любящую женушку и мою мамочку. Ты мне никто, и надолго ты тут не задержишься, – он вышел из дома и хлопнул дверью. Рев мотора возвестил об его отъезде.
Через несколько минут и я последовала за ним следом. В больницу я приехала как раз во время терапии. Я прошла к кабинету, там тоже было окно, через которое я смогла наблюдать за его тренировкой. Зрелище это было не из приятных. Парень-физиотерапевт старался изо всех сил, пытаясь убедить Стивена сделать хоть что-то. Я не слышала их, но я прекрасно видела выражения его лица, я ощущала, насколько он зол, даже в ярости, насколько он ненавидит тело, в котором он застрял, и весь окружающий мир.
Видимо, Люк привез Стиву его вещи. Он был в спортивном костюме и футболке, я их уже видела. Вот только теперь они сидели на нем, будто чужие: майка свободно болталась и больше не натягивалась от движения его мускулов. Поразительно, как за такой короткий срок он смог так сильно потерять мышечную массу. Этого быть не может. Почему мне никто не говорил, что он так плохо питается, точнее, что он совершенно отказывается от еды? Сердце мое болело, в груди опять открывалась зияющая пропасть черной дыры, меня накрывало волной ужаса, парализовало и сковывало от страха. Душа моя, казалось, бежала из моего тела, пыталась руками и зубами цепляться за окружающие предметы и выбраться наружу, покинув меня, но ноги ее были плотно придавлены и прикованы тяжелейшими кандалами к моим лодыжкам, освободить их было невозможно. Так мы и стояли там: я, непреклонная и неумолимая, и моя душа, которая как тень, отброшенная на пол, ныла и корчилась в муках страха и умоляла отпустить ее в лучший мир. Вот только глядя на него, я понимала, что мое место тут, я не предам и не брошу его. Я наблюдала за ним и, хоть мне и было страшно перед нашим будущим, но я хотела войти туда, обнять его, поддержать, помочь, сказать, что я верю в него, стать его опорой и поддержкой, не дать ему сдаться или упасть.
Не знаю, сколько я стояла там неподвижно, наблюдая за ним. Иногда мне хотелось отвернуться и уйти, настолько тяжело было видеть этого сильного человека сломленным и сдающимся. А иногда хотелось вцепиться в стекло, со всего размаха ударить по окну, чтобы вся эта картинка разлетелась вдребезги, будто она была лишь стоп кадром из какого-то фильма, и ничего подобного в нашей жизни не происходило, чтобы этого никогда не случалось. Мне хотелось получить машину времени, вернуться в прошлое и запретить ему садиться на мотоцикл, настоять, уговорить любыми правдами и неправдами отказаться от такого опасного средства передвижения. Кулаки мои самопроизвольно сжимались и разжимались. Каждую его неудачу или падение я воспринимала, как свое собственное.
– Вы удивительная девушка, мисс Коутл, – вдруг услышала я голос доктора Круза. – Я наблюдаю за Вами и поражаюсь. Впервые вижу столь молодую девушку, которая так преданно борется за пациента с подобным диагнозом.
– Только не говорите и Вы мне, что мне лучше сдаться и забыть. Я не опущу руки!
– Нет, я такого не скажу. Но Вам и самой со временем придется принять все происходящее. Вы точно также находитесь на стадии отрицания, как и сам пациент. Но на этом этапе Ваша слепая вера может придать ему сил и вернуть желание жить, – он подошел и ободряюще положил мне ладонь на плечо. – Но насколько Вас хватит? Если Вы не будете следить за собой, хорошо питаться и отдыхать, то только усугубите положение.
– Спасибо, доктор, я сама в курсе. Я и мои друзья следят за тем, чтобы и я не забывала о себе, тренировки я тоже не буду пропускать. А еще что самое поразительное во всем этом: как бы ни усложнилась моя жизнь в последнее время, я прекрасно сплю ночью, меня даже перестали мучить мои кошмары.
А ведь и правда. До аварии я очень часто просыпалась в холодном поту, слезах, потому что во сне меня преследовал волки, оборотни и прочие чудовища, но теперь их нет, они оставили меня. Я сплю без снов и видений. Каждый раз я засыпаю почти сразу, как только моя голова касается подушки.
– Мисс Коутл, Вы измотаны, Ваши эмоции истощены, физическое напряжение не уступает духовному. Вы просто почти теряете сознание от усталости. Поймите, такой режим Вас очень быстро может подкосить и саму привести в больницу в качестве пациента. Вам необходимы и позитивные эмоции и разрядка.
– У нас есть прекрасный пес. Он и есть моя позитивная разрядка. Забота о нем отвлекает меня и доставляет радость.
– Я рад это слышать, Меган. Очень не хотелось бы видеть Вас в роли моего пациента, – он улыбнулся мне какой-то странной улыбкой, похлопал по плечу и ушел.
Открылась дверь кабинета и терапевт вышел, толкая перед собой кресло Стивена. Я наклонилась, попыталась улыбнуться и нежно произнесла:
– Здравствуй, Стивен. Мне так не хватало тебя, – я хотела поцеловать его в губы, но он отвернулся, и я смогла лишь коснуться губами его щеки.
Терапевт тактично сделал вид, что ничего не заметил. Я представилась ему, мы пожали руки.
– Благодарю Вас, дальше я сама, – я хотела обойти кресло и стать сзади, но Стив грубо перехватил мое запястье.
– Дальше Я сам, – сказал он непреклонно, делая акцент на слове "Я". – Я говорил тебе не приходить. Когда ты уже сдашься?
– А когда сдашься ты и перестанешь меня прогонять? – парировала я. Я шла с ним рядом, пытаясь не опережать его. – Думаю, стоит пригласить Эмметта на твою терапию. Ему будет полезно уже сейчас познакомиться с тобой и познакомиться с твоими привычками.
– Поступай, как знаешь. Ты все равно все делаешь наперекор и назло мне, – огрызнулся он.
– Стив, я думала, что тебе понравился Эмметт!
– Я не идиот, нравиться или нет уже не важно, мне и самому ясно, что один я не справлюсь. Вот только ты со своей жалостью лишь усложняешь все еще больше.
– Сынок, извинился бы ты перед девочкой. Она старается изо всех сил, – попытался пристыдить Стива его отец. Они с матерью стояли в коридоре и ожидали его возвращения с терапии.
– Не кажется ли вам, что поздновато уже заниматься моим воспитанием? Пусть она прекратит ошиваться тут, она мне не нужна.
– Здравствуйте, мистер и миссис Мейсен, – проговорила я спокойно, будто он только что не говорил мне ничего способного задеть меня. – Рада вновь встретиться с Вами. Стивен, я привезла обед, может, поешь то, что приготовила я, раз тебе не нравится еда в больнице. И, пожалуй, я оставлю вас с сыном наедине. Не буду Вам мешать.
Я отдала Магдалене пакет с обедом, кивнула и вышла. Я остановилась в коридоре так, чтобы меня не могли увидеть из палаты, оперлась спиной о стену, закрыла лицо руками и устало вздохнула. Вот только вздох получился скорее похожим на всхлип. Ко мне вдруг подошел Кристиан.
– Уже готова сдаться? – с сарказмом проговорил он.
– Нет, – покачала я головой. – Твои бабушка и дедушка с ним. Поверь мне, я никогда не буду влезать и разрушать вашу семью. Я не собираюсь красть у тебя или кого-то другого внимание и любовь отца. Я просто хочу снова увидеть того самого Стивена Мейсена, которого я узнала год назад.
Он засмеялся:
– А ты считаешь, что знаешь или знала моего отца? Если вы и, правда, были год вместе, почему он ни разу не представил нас друг другу?
– Потому что вы не приехали на Рождество к нему, – спокойно произнесла я. – Я была уверена, что мы встретимся в декабре.
– А нам он ничего не говорил про тебя.
– Послушай, ты пытаешь задеть меня побольнее? У тебя это не получится, поверь мне. Твои уколы на меня не подействуют. Ты же сам видишь, что твой отец знает меня.
– И пытается тебя постоянно спровадить и оттолкнуть, – перебил меня Кристиан. – Он не любит тебя.
– А я его люблю, – твердо произнесла я. – И тебе следует смириться и принять этот факт.
– Ты сейчас просто навязываешься человеку, который пережил самое страшное в жизни и пока еще эмоционально не стабилен.
– Если я ему навязываюсь, то почему никто из вас, таких правильных и понимающих его, так за полторы недели моего отсутствия и не удосужился заставить его хотя бы поесть?! Он же тает на глазах. Ты – медик, ты должен это понимать как никто другой! Я лишь хочу быть уверена, что он будет жить и, если все же и не станет на ноги снова, то сможет жить с тем, что есть. И именно жить, а не существовать, как сейчас.
– Да что ты понимаешь в этом? – опять вспылил Кристиан.
– Поверь, я знаю, что говорю, – я достала из кармана телефон, открыла фотографии со свадьбы Алекса и ткнула одной из них в лицо парня. – Я хочу вернуть этого человека, пусть даже он никогда не будет принадлежать мне.
Кристиан взял у меня телефон. На фото мы танцевали. Стив со счастливой, озорной, даже слегка мальчишеской улыбкой подхватил меня на руки и кружил меня в воздухе после того, как я в очередной раз сбилась с ритма и наступила ему на ногу.
– Я таким его не видел уже много лет, – удивленно протянул Крис. – Где это?
– На свадьбе моего младшего брата. Твой отец ездил со мной.
– Черт, и твоя семья решила, что выгодно смогут сбыть и тебя? – опять попытался уколоть меня он.
– Моя семья пыталась отговорить меня, но, думаю, ты уже понял, насколько я упряма.
– Мда, – хмыкнул он.
– Предлагаю пари. Если твой отец сможет вернуться к своей работе, не важно, в кресле или на своих двоих, а наши отношения останутся на том же уровне, что и сейчас, то я уйду. Но если он перестанет меня отталкивать и позволит мне остаться, то ты перестанешь проявлять ко мне агрессию, и не будешь донимать отца из-за того, что я тебя чем-то не устраиваю и примешь наши отношения. НО! Все то время, что ты будешь проводить рядом с нами, будешь держать свои колкости при себе и действительно помогать отцу в реабилитации. Идет? – я вопросительно посмотрела на него и протянула ему открытую ладонь?
