Текст книги "Свободные (СИ)"
Автор книги: Анна Дарк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
Переведя взгляд на Оливию, я увидел торжествующий блеск в её глазах. Ладно, милая, поиграем по твоим правилам.
– Дорогая, я понимаю, что не лучший на свете муж и ты обижена на меня за всех тех женщин, но тебе не кажется, что это слишком? Не надо присылать ко мне своих любовников, чтобы они в деталях посвящали меня в детали ваших эротических игр в попытке заставить ревновать. Это лишнее. Первое, мне неприятно. Второе, я в уверен, что рано или поздно ты нагуляешься и мы наконец заживём нормальной жизнью.
Я говорил протяжно, с ленцой в голосе, заставляя «любимую» злобно щурить глаза. Переведя взгляд на журналистку, я улыбнулся во все тридцать два:
– Задавайте свои вопросы, мисс…
– Мисс-сис, – пискнула журналистка, судя по глазам, она до сих пор в шоке. – Миссис Джулия Каммерсон.
– Так вот, не будем терять время, миссис Каммерсон, – произнёс я. – Мне ещё нужно сопроводить Оливию в клинику. Опять она была неосторожна и делать аборт в одиночестве боится.
Как я и рассчитывал, это добило молоденькую журналистку. Лицо её стало белее мела и выдавало ощутимое потрясение. «Да-а, молода ты ещё быть журналисткой. Слишком впечатлительна», – подумал я, наблюдая за девушкой. На Оливию мне и смотреть было не нужно, чтобы понять, что она в бешенстве. Энтони старался стать как можно незаметнее, натягивая шмотьё
– Может, мы перенесём интервью? – с надеждой спросила девушка, косясь нервно на своего коллегу, который тоже застыл, весь обратившись в слух.
– Да-да, – очнулась жена и стала поспешно выпроваживать гостей.
– Ты мне ещё за это ответишь, – прошипела она в ярости и хлопнув дверью, вылетела из моего кабинета прочь.
Её комнатный пёсик исчез ещё раньше, и теперь я наслаждался одиночеством. Фух, сейчас пронесло. Не ожидал я, что Оливия опустится до подобных подлянок. В принципе, я и сам хорош, как умудрился забыть о семейном интервью, назначенным на три дня? А секретарша почему не предупредила? И где она? Выглянув в приёмную, я увидел пустующее рабочее место. Так-с, ладно. С нерадивой мадам разберусь позже.
Вернувшись в кабинет, я усмехнулся. Интересно, напишут ли журналюги что-нибудь? Вряд ли, слишком серьёзное издание для подобных статей. Но кто им мешает продать информацию жёлтой прессе? Надо будет поручить кому-нибудь, чтобы отследили, что произойдёт с фотографиями и грязью, которую наблюдали эти двое тут. Не хватало ещё, чтобы меня выставили извращенцем, мне хватает репутации плейбоя без тормозов.
А вообще, нельзя забывать о жене. Женская ревность – страшная сила. Вполне возможно, это не последняя попытка испоганить мне репутацию или как-нибудь иначе отомстить.
Но, несмотря на неприятный инцидент, произошедший пять минут назад, в душе я впервые за много месяцев ощущал небывалый подъём. Механизм запущен, теперь остаётся дожидаться результатов. Предвкушаю реакцию «дорогого» тестя, когда его империя начнёт трещать по швам. И это только начало. Они вместе со своей дочерью сделали ошибку, связавшись со мной и намеренно отравляя мою жизнь.
Как известно, загнанный в угол зверь опасен.
========== Глава 11. Криста. ==========
На словах начать новую жизнь легко, а вот на деле… Встав утром после вечера откровений, я, как обычно, направилась на работу. Мной владело странное состояние, не было тоски или горечи. Странно. Лишь ледяное безразличие. Вот как бы я охарактеризовала собственные чувства. Словно люди, о которых я вчера узнала столько нелицеприятных фактов, чужие. Никогда и не были для меня кем-то. Я их просто вычеркнула из своей жизни.
Когда я собиралась на обеденный перерыв, ко мне, как обычно, в своей привычной весело-пофигистичной манере подошел Трой. Парень начал опять задавать вопросы о жизни и работе, а я смотрела на него и не понимала его. Как так можно? В душе шевельнулось что-то весьма напоминающее обиду, но я быстро избавилась от неприятного ощущения и, посмотрев ему прямо в глаза, произнесла:
– Передавай привет Оливии Джонсон.
Шокировано замерев, Трой во все глаза таращился на меня, а мне было как-то спокойно. Попросту всё равно. Развернувшись, я направилась к выходу, дабы наконец пообедать. Он догнал меня.
К его чести, он не пытался лгать или убеждать, что я не так всё поняла. Он просто, с видом побитой собаки, начал рассказывать мне, что влюбился в неё без памяти с первого взгляда. В его сбивчивом рассказе, проскакивали такие высокопарные выражения, как «готов на всё ради неё» и «люблю больше жизни». А я смотрела на него и понимала, что даже ненавидеть у меня его не получается. Мне его просто жалко, о чём я и сообщила ему:
– Мне жаль тебя, Трой, – ровно произнесла я. – Ради секса раз в полгода ты пошёл на подлость. Только вот никогда Оливия Джонсон не будет с тобой, она замужем и нужен ей только её муж. Ну ещё деньги и власть. Ты в её планы точно не входишь, поверь мне. Как ты думаешь, почему она поручила тебе шпионить именно за мной? Да потому, что я когда-то была знакома с её мужем, и она опасается возобновления наших с ним отношений. Их брак, похоже, далек от удачного. А ты просто дурак, подвернувшийся под руку для использования.
Парень побледнел, но в глубине его виноватых глаз я видела признание собственной правоты. На его лице явственно проступало страдание. Похоже, Трой и сам понимает всё это, но вот только понимать и принимать – вещи разные, уж мне ли не знать. Ничего не ответив, он понуро побрёл прочь, а я, наконец-то, отправилась на свой законный обеденный перерыв.
Дни шли в привычном ритме, я наконец начала понимать всю проблематичность ситуации, в которой оказалась. В теории всегда всё кажется проще. Я решила сменить своё окружение, наполнить жизнь новыми людьми. Но как это сделать? Всегда все знакомства завязывались как-то сами и потому я понятия не имею, как можно обзавестись новыми друзьями целенаправленно. На той же работе ловить мне некого и нечего. С каждым членом коллектива у меня так или иначе отношения сложились и менять их поздно.
В редакцию по-прежнему приходило великое множество писем. Люди спрашивали, как им наладить отношения с родными или друзьями, как найти долгожданную любовь. И я давала им советы, причём, как ни странно, весьма дельные, если судить по количеству писем с благодарностями. А самой хотелось рассмеяться от горькой иронии: у меня самой не было ни семьи, ни друзей, ни отношений, но при всём этом я учу окружающих как поступать в тех или иных ситуациях. Кто бы мне дал совет, как наладить собственную жизнь.
Дни стремительно летели вперёд. На меня всё чаще накатывали приступы жалости к себе. Раньше я никогда не боялась одиночества. С тех пор как я узнала, кто на самом деле меня окружает, я осталась совершенно одна. Никому ненужная. Даже позвонить, чтобы просто поболтать или выпить по чашечке кофе, некому. Полное, гнетущее одиночество, лишающее уверенности в себе. Неоднократно я задавалась вопросом: что со мной не так? Почему именно меня плотным кольцом окружили лицемеры и лжецы? Где все нормальные люди?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Иногда даже приходила пугающая мысль о том, что лучше бы я не открывала ту папку и жила как раньше. И тут же я её отметала. Жила бы среди ублюдков, встречалась с парнем-шлюхой – что тут хорошего?
Эндрю, кстати, после того вечера приходил неоднократно. Просил дать ему немного времени разорвать старые связи, обещал завязать с ремеслом альфонса, клялся в любви. А я не верила, не видела я в его глазах соответствия мыслей и слов. Да если бы и было оно, не смогла бы переступить через это, через себя по сути, слишком я… брезглива.
Так и продолжалась жизнь. Время шло вперёд. Я жила в гордом одиночестве. Засыпала и просыпалась одна. Телефон звонил лишь по рабочим вопросам. Часто сидя в кафе на обеде, я рассматривала веселые компании и сладкие парочки, думая: «как они нашли друг друга, как познакомились?».
– С таким выражением лица тебе никогда не светит с кем-либо познакомиться, – произнесла официантка, которая принесла мне в один из таких дней заказ.
– Что, простите? – недоумённо переспросила я.
– У тебя на лице написано, что ты мечтаешь о какой-нибудь компании и очень одинока. Но при всём этом излучаешь враждебную энергетику. Подобное не располагает людей к знакомству.
Подняв голову, я увидела перед собой молодую девушку и, странное дело, впервые. Раньше её тут видно не было. Темные волосы, тёплые карие глаза, приятное лицо, средний рост. Она казалось очень нежной и миловидной.
– Я тебя тут раньше не видела, – прищурившись спросила я.
– Потому что я тут не работаю и не собираюсь. Просто подругу подменяю, – ответила девушка, смотря на меня совершенно спокойно.
– С чего ты взяла, что я жажду общения? – задала я мучивший больше всего меня вопрос.
– Это видно, – немного печально улыбнулась она. – Сама проходила подобное. Обычно я не стремлюсь к разговорам с посторонними, но просто есть в тебе что-то такое, что я не удержалась.
Послышался сердитый оклик хозяйки заведения, заставив девушку помрачнеть. Казалось, она готова послать женщину далеко и надолго. Да, официанткой ей точно не быть. Может, это и глупо, но у меня сложилось впечатление, что незнакомая «официантка» явно не из тихих и робких.
– Старая мегера, – нахмурилась она. – Слушай, мне сейчас некогда, но если тебе так хочется поболтать, то звякни мне сегодня вечерком. Один хрен, сегодня делать нефига.
С этими словами она написала на салфетке номер и отправилась дальше работать. Я же сидела и пыталась понять: что это было? Ситуация выглядела даже несколько забавно. Обычно номера на салфетках оставляют девицы мужчинам в надежде на секс, а тут…, а что тут? Не знаю. Но тем не менее, салфетку с номером я закинула в сумку, предусмотрительно положив её в карман, чтобы та не порвалась.
Тем же вечером, сидя дома, я обдумывала происшествие на обеде. Может, в самом деле позвонить? Не этого ли я ждала? Новые знакомства? Да пожалуйста! Мне положили его на блюдечке с голубой каёмочкой.
И вместе с тем, меня одолевала странная робость. В конечном итоге, рассердившись на себя за трусость, я смело набрала номер девушки. Договорились мы с ней встретиться в другом кафе-мороженном. Звали её Моника, но для друзей она была просто Мони. Если верить её словам, начала со мной разговор она лишь потому, что увидела во мне себя пару лет назад. Как она выразилась, у меня было лицо человека, разочаровавшегося в жизни и людях, но не желающего с этим мириться, а потому страстно желающего всё изменить, но не знающего, как это сделать.
С Мони мне было удивительно легко. Буквально спустя полчаса общения у меня сложилось ощущение, словно знаю её не первый год. Такое со мной было впервые. Так я и нашла себе новую подругу, в которой признала родственную душу.
В том кафе она оказалась после долгих уговоров своей хорошей знакомой, которая слегла с тяжелейшим гриппом, но не желала терять место. Сама Мони работала в туристическом агентстве и у неё как раз был отпуск.
Мы с ней часто пересекались, ходили на безбашенные вечеринки, веселясь как в последний раз. При всём этом, девушка не была глупой и ветреной, просто она стремилась к жизни, полной красок, а не пресному существованию. Придёт ещё время, когда придётся осесть дома в окружении детишек и мужа, а сейчас, пока молода и свободна, почему бы не оторваться?
Местами мне казалось, будто ей от силы лет пятнадцать. Столько в девушке было непосредственности! А порой складывалась впечатление, словно она прожила на земле лет сто минимум, столь мудрыми были её суждения.
Как и я, Мони в прошлом пережила череду предательств, прошла через дебри лжи и обмана и при том умудрилась не сломаться под гнётом обстоятельств. В отличии от меня, она рванула покорять Нью-Йорк с тремя сотнями баксов в кармане и спустя два года имеет хорошую карьеру и неплохие накопления. В планах у неё выкупить квартиру, которую она снимает. Целенаправленность, упорство и сила воли с лёгким и дружелюбным нравом невольно восхищали. Будь у неё больше власти, она могла бы войти в историю, изменив мир. Хотя, кто знает, что будет спустя годы, ведь ей оказалось всего двадцать четыре.
И только ночами на меня нападала знакомая, стискивающими стальными тисками сердце, тоска. Я ненавидела себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Мысли об Адриане сами собой, против воли забирались в голову и селили смуту в душе.
Три с лишним месяца прошло с момента, как он, вручив мне ту злосчастную папку, исчез из моей жизни. И за всё это время я так и не смогла заставить себя забыть о нём. К тому же это было не так-то и просто. Жёлтая пресса то и дело взрывалась скандальными заголовками с его именем и пестрела фотографиями мужчины с самыми разными женщинами. В отличии от меня, Адриан явно не страдал, думая обо мне. От этого я злилась на себя ещё сильнее.
«Безвольная тряпка! Ничтожная дура! Он и как звать тебя давно забыл, а ты тут всё продолжаешь вздыхать по нему. Приди в себя!», – постоянно повторяла я про себя. Да вот только самоубеждение не всегда работает, и сколько бы раз я не сказала себе нечто подобное, как бы не желала спокойно реагировать на его имя, получалось отвратно. Мягко говоря.
Я ненавидела его за то, что он со мной сделал. Ненавидела за всю боль и унижения, которые пережила по его вине. Ненавидела за данные когда-то обещания и последующую череду предательств, но при всё этом сердце продолжало кровоточить, а душа – рыдать над осколками разбитых мечтаний и прахом загубленной любви.
Мони познакомила меня со своими друзьями и знакомыми. Это оказались приятные во всех отношениях люди. Среди них были и молодые, свободные мужчины, которые оказывали мне недвусмысленные знаки внимания. Многие из них были очень даже симпатичными и успешными, и я бы рада ответить кому-нибудь из них, да что-то мне не давало. Словно некий барьер, который у меня никак не получалось переступить. Подруга со смехом назвала это «периодом усталости». Она искренне полагала, что мне просто нужно время отдохнуть от мужчин, чтобы негативный опыт забылся, сгладился немного. Потому, Мони дала мне совет не забивать лишним голову и просто получать от жизни удовольствие. Наверное, она права. Мне просто нужно время забыть Джонсона и прийти в себя.
Так и продолжалась жизнь. Я работала, вечером встречалась с друзьями, с которыми мы ходили в кафе, кино или просто бродили по городу, в по выходным мы всей толпой отрывались в модных клубах Нью-Йорка.
Поразмымслив однажды, я пришла к выводу, что, в принципе, если исключить обилие бед личного характера, моя жизнь сложилась даже более, чем удачно. Многие люди проносят через всю жизнь мечту вырваться из провинции и покорить большой город. Мне это удалось без особых усилий. Посадив меня четыре с лишним года назад на поезд до дома, Адриан открыл на моё имя счёт и перевёл туда такую сумму, что мне без проблем хватило на переезд в большой город и весьма недешёвое жильё в нём. А в результате махинаций его жены я получила работу, которая не только приносит хороший и стабильный доход, но ещё и нравится мне. Так что, меня можно назвать удачливой, если не считать, что за свою удачливость я заплатила душой и сердцем, пройдя через личный Ад, и до сих пор отголоски этого кошмара доносятся из прошлого, отравляя ядом боли. Но тем не менее, мне грех роптать на судьбу. Ведь многие за всю жизнь так и не достигают того, что есть у меня сейчас.
– Можно? – подняв голову, я увидела улыбающееся лицо Мони.
Странно, обычно днём мы с ней не видимся. Она как бы работает, да и я тоже. Что привело её ко мне посреди дня?
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась я.
– С чего ты взяла? – пожав плечами, девушка примостила свою пятую точку на углу моего стола.
Лицо подруги не выдавало никаких признаков тревоги. Напротив, она казалась жутко довольной, глаза весело блестели.
– Ты никогда не приходила сюда раньше в середине дня. Более того, ты даже не звонила просто так, – всё же ответила я.
– Ты права, – хитро улыбнувшись, ответила Мони. – Скажи, тебе мини-отпуск дадут?
– Зачем?
– А затем, что начальство посылает меня в филиал, который находится в Калифорнии. Делов там от силы на день, а мне выделили неделю с оплатой проезда и проживания. Скажу больше, у меня два билета, и мне прямо сказали – «отдохни, ты заслужила».
Медленно до меня начала доходить причина эмоционального подъёма подруги. Ей явно не терпелось поехать и по каким-то своим причинам, в спутники себе она выбрала меня.
– Ты только подумай, – продолжала Мони. – Солнце, песок, океан и куча загорелых мачо с упругими задницами. Веселье до утра и почти всё это на халяву!
Невольно я представила себе всё это и мечтательно улыбнулась. Правда, улыбка быстро сползла с моего лица. Ни Марта, ни мистер Флетчер ни за что не дадут мне целую неделю. Моя колонка, по их словам, привлекла огромное количество читателей, следственно, отпустить меня – потерять деньги.
– Звучит здорово, но меня в жизни не отпустят даже на день, – ответила я с искренним расстройством.
Помрачнев, Мони задумалась. А потом глаза её вспыхнули, что означало идею.
– Слушай, поездка намечается лишь через две недели, – затараторила она. – Ты поговори с начальством, может тебе дадут разрешение, например, заранее сдать материал? Ну то есть придётся поработать, но ведь оно того стоит!
А она же права. Почему нет? Распрощавшись с подругой, я направилась прямиком к Марте. Та же, посмотрев на меня огромными глазами заявила, что у неё нет прав решать такие вопросы и отправила меня к Флетчеру. Тот же, хмурясь, выслушал меня и с сомнением дал добро, только если я заранее всё подготовлю и сдам действительно качественную работу, а не спешный суррогат. Окрылённая неожиданными перспективами, я с удвоенной энергией принялась разбирать письма.
И вот, спустя две недели и один день я сидела в зале ожидания аэропорта имени Джона Кеннеди и ожидала начала посадки на самолёт. Мысленно я была уже на пляже, под ласковыми лучами калифорнийского солнца. Предстоящий мини-отпуск я воспринимала с каким-то непонятным восторгом. Права Мони, мне просто нужен отдых и смена обстановки.
– Готова? – задорно спросила подруга, когда объявили посадку на наш рейс.
– А то! – с улыбкой ответила я, впервые за долгое время ощущая такой подъём и почти безоблачное, искреннее, светлое счастье.
Вскоре самолёт взмыл в небо, оставляя позади пасмурный Нью-Йорк вместе с его проблемами.
========== Глава 12. Криста. ==========
Уже пять дней мы с Мони отдыхаем в Калифорнии, а точнее в городе Золотых Врат – Сан-Франциско. Это рай на земле! Тепло, ласковый океан и море солнца. Уже раз сто я задала себе вопрос: ну почему я не поселилась здесь? Ведь мне бы хватило на это денег. Наверное.
Первый день, как Мони и говорила, она провела в филиале компании и, как предсказывала, для того, чтобы утрясти возникшую проблему, понадобилось всего несколько часов. Я же это время использовала для разбора вещей, изучения отеля и близлежащих окрестностей. Вечером, когда подруга вернулась, мы отправились в ночной клуб, отмечать начало отпуска. А утром, после непродолжительного дня, мы грели косточки на пляже, после обеда гуляли по городу, а вечером опять развлекались.
Так и потекла наша жизнь. Мони отрывалась по полной, даже завела ни к чему не обязывающий курортный роман. Я же к подобным подвигам была, мягко говоря, не готова. Подруга не стала настаивать, сказав: «Всему своё время». И я была с ней согласна. Солнце, океан и вечеринки – это заставило меня на время забыть о проблемах. Словно я перенеслась в другую реальность, где Нью-Йорка, со всем ворохом сопутствующих ему проблем, просто не существует. Однако до конца окунуться в счастливую нирвану у меня не получалось. Будто что-то стояло между мной и полным расслаблением. Что? Я не знаю. Я даже не могу сказать в какую категорию отнести собственную неспособность окончательно окунуться в ритм безбашенного веселья: предчувствие, самоубеждение или банальный страх? Наверное, последнее. Просто обычно, как только я позволяю себе расслабиться и поверить, что всё хорошо, обязательно случается что-то, что рушит всё это. Я убеждала себя в том, что у меня паранойя, но помогало это слабо.
Отпуск подходил к концу. Я обходила небольшие магазинчики города, дабы запастись сувенирами на память. Настроение было превосходным, хотя порой и накатывала грусть из-за того, что всё скоро закончится. Мони убежала на очередное рандеву со своим Дейвом, парнем, с которым она завязала курортный роман, и потому я гуляла в гордом одиночестве. На подругу я не обижалась. Мне даже нравилась прогулка без постоянного щебетания девушки. Была возможность подумать и расслабиться в тишине и покое.
Когда я вышла из очередного магазинчика, у меня появилось настойчивое ощущения чужого взгляда. Будто кто-то пристально наблюдает за мной. Внимательно оглядевшись, я поражённо замерла на месте. Через узкую дорогу от меня стоял Адриан Джонсон и неотрывно смотрел на меня. На мужчине были синие пляжные шорты и расстёгнутая на все пуговицы рубашка, с закатанными рукавами. Его пронзительные глаза были скрыты очками-авиаторами, но тем не менее я чувствовала его обжигающий взгляд, буквально пригвоздивший меня к месту. Видеть Адриана таким было весьма непривычно. Он выглядел как простой смертный, безумно сексуальный смертный.
Чёрт! Да что со мной? О чём я думаю?
Как он здесь оказался? Впрочем, какая разница? Надо убираться. Бежать. Спасаться. Сделать всё, лишь бы не быть с ним рядом.
Не думая, ведомая непонятно какими порывами, я устремилась вдоль здания и заметив узкий проулок, нырнула в него. У меня не было ни малейшего понятия, что там: другая улица или тупик? Я просто шла, почти бежала от мужчины, которого до дрожи боялась. Нет, я не думаю, что он причинит мне намеренно какой-либо вред. Он опасен для моей психики, души и сердца.
Проулок кончился, и я осознала, что оказалась в тупике. Позади послышались шаги. Или мой разум играет со мной? Не знаю, но меня накрыла паника. Судорожно оглядываясь вокруг я искала место где спрятаться. Выход. Только его не было. Не в контейнер же мусорный лезть? Когда я совсем отчаялась, то увидела неприметную дверь на стене одного из зданий. Метнувшись к ней, я подёргала ручку и к моему облегчению, оказалось открыто.
Юркнув внутрь, я затихла. Похоже, это какая-то подсобка. Вокруг было полной стеллажей и коробок, залитых тусклым светом из дребезжащих ламп. Я чуть не закричала, когда дверь открылась и мои плечи стиснули сильные, мужские руки. Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять кто передо мной.
– Что ты здесь делаешь? – услышала я голос Адриана.
И всё же мне пришлось перевести на него взгляд, и я тут же утонула в пронзительной голубизне некогда родных глаз.
– Я… я… Это ты что тут забыл? – лучшая защита – нападение, верно?
– Я тут по работе. Ты так и не ответила на мой вопрос, – отчеканил он.
– Отдыхаю. Я на отдыхе, – выдохнула я. – И вообще, убери руки.
Когда наши взгляды встретились, я пропала. Я меня затягивало в темный омут, в водоворот страстей и эмоций. В глазах Адриана, было столько отчаяния, страсти, желания! «Это неправильно!», – шептал рассудок на задворках сознания, но я игнорировала это голос. Я стояла захваченная в плен чувств, которые так долго гнала прочь. Мир словно замер, были только я и он. Мы. Это его руки лежат на моих плечах, вызывая восхитительные мурашки, его аромат кружит голову.
Как по команде наши губы встретились. Адриан целовал меня жадно, почти болезненно, покусывая губы. И я ему отвечала, устав быть сильной, бороться с собой и обстоятельствами. Так хочется побыть просто женщиной. Его женщиной. Наверное, именно поэтому я не издала ни звука протеста, когда он опустил лямки моего сарафана, обнажая грудь. Его умелые пальцы сжались на сосках, покручивая и потягивая их, вызывая волну сумасшедшего возбуждения. Губы Адриана оторвались от моих, позволяя сделать вдох кислорода, и переместились на шею, заставляя остатки разума растворяться в удовольствии. Послышался какой-то грохот. Адриан скинул какие-то коробки на пол и в следующее мгновение я сидела на чём-то. Стол? Стеллаж? А это важно? Весьма риторический вопрос в моей ситуации.
Его руки настойчиво и умело ласкали моё тело, я сама не заметила, как моё летнее платье стало гармошкой на талии, а я сама столь же бесстыдно стаскиваю с него шорты. Безумие, но такое нужное. Необходимое, как воздух. У меня было чувство, что, если он сейчас остановится, я сойду с ума, так мне необходимы были его ласки и прикосновения. Так он мне был нужен. До сих пор. Спустя всё это время, он мне был нужен больше всего на свете, даже если в комплекте будет боль.
Стон сорвался с моих губ, когда его пальцы, отодвинув в сторону полоску крохотных трусиков, коснулись влажных складок и громкий вскрик разорвал воздух, когда он погрузился в меня одним мощным толчком. Я словно забыла, какой он большой, и потому вторжение его плоти вызвало болезненный дискомфорт. Адриан замер на несколько секунд, давая мне привыкнуть, а потом отодвинулся и вошёл ещё глубже.
Это никоим образом не походило на нежное занятие любовью. Это было соитие двух обезумевших животных. Страсть и похоть овладели мной, заставляя подмахивать Адриану бёдрами, чтобы как можно глубже ощутить в себе его член. Будто и не было никакого Эндрю и все четыре года я соблюдала строгий целибат. Меня одолевал первобытный голод по этому мужчине, заставляя забыв робость и стыд отдаваться ему без остатка, царапать его плечи, грудь и спину.
Каждое его движение подталкивало меня ближе к краю и вот он, атомный взрыв, разорвавший мой мир, окрасивший его миллионом красок. Из моей груди рвался пронзительный крик наслаждения и восторга, но Адриан не дал ему сорваться с губ, закрывая рот властным поцелуем. Продолжая сжимать меня в объятиях, он продолжал совершать быстрые и сильные толчки, заставляя меня остро чувствовать его пульсацию во мне. А потом с грудным стоном извлёк член и несколько горячих струек белой, густой спермы обожгли мне бедро.
За всё это время никто не произнёс ни слова. Мы оба задыхались. Меня била крупная дрожь, тело охватила восхитительная слабость, которая бывает только после отменного секса. Адриан прислонился влажным лбом к моему, силясь перевести дыхание, он тоже мелко дрожал в моих объятиях. Потом отстранившись, он натянул шорты и, взяв свою рубашку, вытер следы семени с моего бедра. И тут наконец я очнулась. Пришла в себя. Осознала, что мы только что сделали.
После такого ядерного взрыва обязательно придёт апокалипсис. От этого никуда не деться, как бы не хотелось. Я взорвала бомбу и теперь мне расхлёбывать все последствия.
Предательство всегда ранит, заставляет ненавидеть человека, который это сделал. А что делать, если это ты сам? У меня было именно это ощущение. Я предала саму себя. Отвращение к себе мешалось с ненавистью к моему любовнику, пробуждая ещё большую ненависть к себе. Мне перестало хватать воздуха, ужас произошедшего неподъёмным грузом обрушился на меня, раздавил. Разум не успевал за телом, потому моя рука взлетела в воздух. Мне хотелось с тереть с его лица это выражение спокойствия и блаженства, заставить ощутить хоть толику той боли, что рвала меня на части. Он не дал.
– Нет, – мягко, но властно произнёс Адриан, а потом поцеловал костяшки моих пальцев.
– Ненавижу! – процедила я сквозь зубы, ощущая позорные слёзы на щеках. Снова замахнулась, чтобы ударить его, и снова он перехватил мою руку.
– Криста, успокойся! Послушай меня! – в голосе Джонсона слышалась непонятная мне мольба.
Только я не хотела слушать. Меня душили злость и унижение. Все оттенки самых разных негативных, разрушительных эмоций разрывали моё сознание, но одна преобладала над всеми ненависть. К нему, к себе. Ко всему и всем.
– Ты ведь этого хотел? Об этом мечтал, да? Так можешь праздновать. Радуйся, ты победил. Ты трахнул меня, как того и хотел, – шипела я, размазывая сопли и слёзы по лицу. – Но если ты ещё раз подойдёшь ко мне, я убью тебя! Вырву твоё чёрное, гнилое сердце!
С этими словами, я уже успевшая поправить на себе одежду, бросилась бежать прочь. Вслед мне раздавались окрики, Джонсон звал меня, но я лучше бы умерла, чем обернулась. Сама не знаю, как я попала в номер отеля.
До боли и красноты тёрла мочалкой кожу в душе, желая смыть не то что следы, воспоминания о произошедшем. Меня по-прежнему била крупная дрожь. Мне было так плохо, что несколько раз в голове даже проскочили мысли о смерти.
Всё, чем я так долго жила, в чём убеждала себя день изо дня, полетело ко всем чертям, обнажая уродливую истину – я зависима от него. Адриан Джонсон – тяжёлый наркотик. Я приняла дозу и наступило отрезвление, а за ним ломка. Душа и сердце, каждая частичка агонизировала, неистово вопила от неимоверной горечи. Невольно нахлынули воспоминания прошлого. Воспоминания, где мы были вместе, и я думала, что счастливы. Я была, это точно. А потом… Потом всё закончилось. В мою жизнь ворвалась реальность, заставив снять розовые очки и увидеть Адриана настоящим, таким, какой он есть без прикрас и масок.
Больно. Как же больно! А ещё противно. От самой себя. Как я могла? Я столько времени провела, убеждая себя в том, что он полное дерьмо (что, кстати, правда), только толку от этого? Сегодняшний день наглядно показал: все мои моральные принципы яйца выеденного не стоят. Я всегда считала себя достаточно рациональным и разумным человеком, а на деле? Обычная девка, неспособная сказать «нет».
Адриан победил. Он с самого начала сказал «я тебя хочу». И вот, пожалуйста, трахал меня как дешёвую шлюху в грязной подсобке. А самое мерзкое – мне понравилось. Я искренне наслаждалась моментом своего унижения.
Невыносимо. Не могу. Мне не чем дышать!
Из горла вырвался хрип, который перерос в громкий вопль. Я даже не сразу поняла это. Опустившись на пол душевой, я зажала рот руками, продолжая глотать слёзы.
– Криста! – послышался из-за двери голос Мони. – Криста! Что с тобой? Открой дверь! Криста!
И только сейчас я поняла, что напугала подругу. Я совсем забыла, что в мире есть кто-то кроме меня, и я позволила себе совсем скатиться на дно пропасти отчаяния. Распустила себя. Надо взять себя в руки. Хватит. Ну переспала я с Адрианом, и что? Разве на этом жизнь закончилась? Нет. Более того, наконец я поняла, что он всегда будет иметь надо мной своеобразную власть. Это стоит признать. Ведь признание проблемы – первый шаг к борьбе с ней. Я должна бороться, ведь я сильная, да? Да. И Мони права, когда говорила, что клин клином вышибают. Как бы сильна не была власть Джонсона надо мной, но я ему не принадлежу, я могу быть с другими мужчинами. И буду.
