Текст книги "Свободные (СИ)"

Автор книги: Анна Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Какого чёрта меня не выпускают? Что, мать твою, происходит? Где Криста? – набросился я на Лию, как только она показалась на пороге.

– Тебя не выпускают, потому что ты можешь наломать сейчас дров. С Кристой всё в порядке. Она жива и скоро будет здорова, – холодно отрезала девушка. – Лучше бы спасибо сказал, вместо того чтобы набрасываться на меня. Не поспей мы вовремя, вы все были бы уже мертвы.

– Спасибо, – прохрипел я, понимая, что скорее всего, она права. – Но откуда ты там взялась? Да ещё с группой поддержки, наличие которой тоже интригует. И вообще, зачем оно тебе надо, лезть в чужие проблемы?

Только сейчас, немного успокоившись, я смог наконец взять себя в руки. Наверное, Лия права, и рядом с Кристой сейчас мне делать не чего. Да и озвученные мной вопросы требовали ответов. Сам факт появления этой девушки, да ещё с бандой крепких, до зубов вооружённых головорезов, сбивал с толку и плохо укладывался в голове.

– Уж не для тебя старалась, не беспокойся. А вот судьба Кристы мне небезразлична. Мне есть за что благодарить её, – отозвалась девушка. Её тон и взгляд не оставляли сомнений в её искренности.

– Но откуда такие людские и оружейные ресурсы? – продолжал допытываться я.

Она рассказала мне. Причём, с каждым словом моё изумление росло в геометрической прогрессии. Ещё в те времена, когда получил досье на эту особу, я понял, что такая, как она, нигде не пропадёт и может добиться очень многого. Но масштабы её деятельности меня поразили. Она умудрилась окрутить и выскочить замуж за Джошуа, сына Дона Карлоса, человека, которого я долгое время считал повинным в половине своих бед. Я, конечно, слышал краем уха, что парень женился, но у меня и в мыслях не возникало, что его женой может быть Лия.

Выскочив за него замуж, она услышала, как её муж с приятелями обсуждают Нью-Йоркскую заварушку. Поняв, что к чему, она взяла благоверного в оборот и вот, они тут. Оказывается, Джошуа тоже в городе, просто не считает нужным и интересным для себя общаться со мной. Свой визит сюда и помощь нам девушка назвала свадебным подарком мужа и настоятельно просила, чтобы он больше не влезал во всякого рода дерьмо. Тут она зря старалась, у меня не было не малейшего желания влезать ещё куда-то. Хватит, наигрался. Оливию, по словам жены будущего Дона, ожидало пожизненно заключение в психиатрической лечебнице с особо строгим режимом. Она утверждала, что моей экс-супруге оттуда в жизни не выбраться. Также новостью оказалась гибель Карсуса. Её муж был даже рад этому, теперь на место моего «друга» его папочка сможет посадить своего человека.

Когда Лия покинула мою палату, моя голова разрывалась от обилия шокирующей информации. Если бы недавно мне кто-то сказал что-то подобное, я бы в жизни не поверил. Но, однако, всё случившееся и сказанное было правдой. Почему-то я был уверен, девушка сказала мне правду. Проглотить такую информацию было весьма сложно. Слишком все казалось сюрреалистичным и нереальным. Но выбора у меня не было, как молча переваривать услышанное.

Мне ясно дали понять, что до утра из палаты меня не выпустят. И Лия, и врач советовали мне отдохнуть и поспать. Ночь принесла с собой не желанный отдых и покой, а множество страхов. Я искренне надеялся, что наконец-то всё закончилось. Только радости не было. На душе было тяжело, чёрная горечь владела мыслями. Я боялся за Кристу, за её состояние. Как физическое, так и эмоциональное. Жаждал с ней встречи, но и испытывал страх перед ней. До дрожи я боялся увидеть во взгляде любимой ненависть, ведь всё произошедшее моя вина. Я подвёл её. В очередной раз не сдержал обещание. Так же я боялся, увидеть её сломленной. В ушах до сих пор стоял её крик, полный просто нечеловеческой боли. В голове роились десятки вариантов, какой она будет, эта встреча, и почти все они были пугающими. Одно я знал точно, чтобы меня не ожидало, в каком бы состоянии не была Криста, я не брошу её. Не откажусь от неё, не оставлю. И если понадобиться, горы сдвину, но увижу в любимых глазах сияние счастья. Ведь она моё сердце, моя душа, мой воздух и мой смысл существования.

========== Глава 44. Криста и Адриан. ==========

Криста.

Открыв глаза, я отчаянно захотела обратно под полог спасительной и такой уютной темноты. Неприятное чувство овладело мной в этом помещении. А, собственно, где я? Беглый осмотр обстановки, навёл на мысль о больничной палате. Больница. А следом пришли воспоминания. Мучительные, болезненные, убийственные. Я не умерла, но рада этому не была. Произошедший ужас впитался в кровь, образы перед глазами грозили лишить остатков рассудка. Меня снова изнасиловали. И никогда мне этого не забыть, не отмыться от грязи, проникшей в душу. А ещё я убила человека. Пусть я и считала Оливию последней тварью, но это не отменяет факта её принадлежности к роду человеческому. В мыслях можно сколько угодно желать кому-то зла и считать, что да, убила бы с радостью, но на деле… На деле это Ад.

Почему я здесь? Почему я до сих пор жива? Неужели после всего я не заслужила покоя? Больше всего на свете мне хотелось исчезнуть, раствориться в пространстве, не быть. Слишком страшна реальность, а у меня больше нет сил для борьбы. Я совершенно опустошена.

Бежать. Бежать от сюда, спрятаться ото всех. Необдуманный порыв души, без вложения разума. Выдернув катетер, я встала на ноги, не успела дойти до двери, как в палату заглянула молоденькая девушка. Наверное, что-то не понравилось ей в моем внешнем виде, потому как она сразу позвала кого-то.

– Мисс, вам надо лечь, – обратилась она ко мне.

– Я хочу уйти, – прошептала я в ответ, делая шаг, чтобы обойти её.

В следующее мгновение, в палату вошли люди. Ещё одна женщина и мужчина. Они что-то говорили мне и стали приближаться. Увидев это, я отчаянно шарахнулась в сторону. Мужчина! Меня накрыл неконтролируемый ужас. Нужно спасаться, бежать от него подальше. Мужчины – это боль, страх, унижение, смерть. В прошлый раз пройдя через боль и насилие, я не чувствовала такой обречённости. Да, я пыталась покончить с собой, замыкалась в себе, но при всём этом во мне была некая искра. Что-то, что не давало мне сломаться окончательно, смириться и принять кошмар вокруг. И я сопротивлялась изо всех сил, стараясь сохранить хоть немножко себя. Сдохнуть, но не покориться, отгородиться от реальности, чтобы не сойти с ума. Но сейчас… Сейчас ничего этого не осталось. От меня ничего не осталось. Я была не готова к случившемуся, слишком истощена морально и эмоционально. И не выдержала. Поэтому сейчас, скатившись в банальную истерику, я молила не трогать меня.

Но моим палачам не было дела до моего лепета, до моих просьб не подходить. Меня схватили и потащили к кровати. Несколько пар рук держали меня. Потом я услышала мужской голос, который произнёс «держите её». И это перекликнулось с голосом из воспоминаний. И я заорала изо всех сил. Что-то кольнуло в районе плеча и сознание стало затуманиваться, уплывать. Последнее, что я помню, это женский голос, говорящий мне что-то ласковое, успокаивающее.

***

Я проснулась резко, будто от толчка. В этот раз воспоминания пришли быстро. Резко сев я осмотрелась и замерла, увидев в кресле напротив Лию. Что она тут делает? Мне с ней расстались не самым лучшим образом. Но сейчас это было не важно. Она была лицом из прошлого, где не было ужаса и отчаяния, где я была личностью. Лицом из счастливых времён.

– Здравствуй, Криста, – улыбнулась она, несколько неуверенно.

– Лия? – похоже я всё же сорвала голос, он был тихим и хриплым. В горле неприятно саднило. – Что ты тут делаешь?

– Жду, когда ты проснёшься. Как ты? – с искренним участием поинтересовалась девушка.

И это участие стало последней каплей. Я разревелась, взвыла в голос. Между всхлипами я бездумно рассказывала ей всё. Всё что накипело, потоком слов и слёз вываливая на неё свою боль и отчаяние. И она слушала. Села ко мне на постель и гладила по голове как ребёнка. Когда истерика утихла, мне стало стыдно за своё поведение.

– Извини, – шмыгнула я носом.

– Ничего.

– Так как ты оказалась тут?

Тут уже настала моя очередь слушать. Слушать и удивляться. Оказалось, своим нахождением тут, как и спасением, я обязана ей. За время, которое мы провели порознь, девушка успела встретить свою любовь и выйти замуж. А когда я узнала, за кого она замуж вышла, так и вовсе обомлела. Её мужем оказался враг Адриана, точнее, его сын. На моё замечание по этому поводу, Лия рассмеялась, утверждая, будто Джонсон, как и его городок, ни её мужу, ни его отцу были совершенно не нужны. Весь кошмар, который пережил Адриан, был результатом сделки с отцом Оливии. Данные факты меня настолько поразили, что я на какое-то время даже забыла о собственной беде. Лия говорила без умолку, всеми силами стараясь отвлечь меня, не давая мне времени думать лишнее, погружаться в чёрную пропасть отчаяния и одиночества.

– Зачем тебе это, Лия? – задала я, самый главный на мой взгляд, вопрос.

– Ты позволила мне не просто увидеть, а почувствовать, что жизнь может быть не такой, к какой привыкла я. Я сама не поняла в какой момент из просто задания всё переросло в дружбу. Бескорыстно дарила мне тепло, не осуждала и ничего не просила. Я же тебе отплатила предательством. Знаешь, никогда мне не было так стыдно, как в тот момент, когда до меня наконец дошло, что я натворила. И тогда же я поняла, что больше не хочу жить, как жила, хочу стать другим человеком. И первое я для себя решила, что следующим моим любовником станет мужчина, к которому я буду испытывать нечто большее, чем просто вожделение. И вот, я люблю и любима, замужем за лучшим мужчиной в моей жизни. Джошуа не ангел, это я понимаю, но мне и самой святой не стать никогда. И я очень рада, что смогла сделать хоть что-то хорошее для тебя, что успела спасти твою жизнь.

Ага, успела. Она действительно спасла меня, точнее, мою физическую, оттраханную ублюдком, оболочку. Стоп. Спасла меня. Это значит, что Адриан… Боже, нет. Пожалуйста… Видимо мои мысли отразились на моём лице, так как девушка поспешила добавить:

– С Адрианом твоим тоже всё в порядке. Даже эта змея Оливия выжила.

Облегчение, сильнейшее по своей силе, накрыло меня. Он жив, и я не убийца. Словно одним грязным, чёрным пятном на моей душе меньше стало. Только это мало что меняет. Прежней мне не быть и ничего не забыть. Просто не могу.

– Джонсон, конечно, не подарок, но любит тебя. Я вообще не видела любви подобной вашей. Он буквально живёт в твоей палате, просто как-то так получается, что каждый раз, как ты приходишь в себя, он выходит по разным нуждам.

И тут я поняла ещё одну горькую истину: я не хочу больше его видеть. Просто не могу. Да, я люблю его до боли, но лучше нам больше не видится. Я знала, что эта любовь погубит меня, так оно и произошло. Мне нечего больше дать ему, во мне ничего не осталось кроме грязи и горечи. Так к чему мучить его и себя?

– Пусть он больше не приходит, – прохрипела я.

– Что? – на лице Лии был шок. – Криста, я понимаю, тебе плохо, ты растеряна, напугана и жизнь не в радость, но не руби с горяча. По одиночке вы просто погибните, как это объяснить – не знаю, просто чувствую. Вы сейчас нужны друг другу, как никогда раньше. Не делай ошибку.

– Ошибкой было связаться с ним, – жестко отозвалась я. – Больше я не хочу его видеть. Адриан несёт с собой только боль, хаос и разрушения. Не хочу больше разочаровываться и на борьбу сил не осталось. Так что пусть убирается восвояси.

– Ты не права…

На языке у Лии явно было ещё много слов, но зазвонил её телефон, краткий разговор и виноватый взгляд в мою сторону.

– Криста, это муж. Мне нужно идти. Я очень постараюсь ещё навестить тебя, но обещать не могу. Джошуа торопится уехать. Но ты всё же подумай над моими словами, не делай того о чём будешь сожалеть всю жизнь.

И она ушла, оставляя меня в раздумьях. Но сколько бы я не думала, решение менять не хотела. Наши отношения изначально были обречены. Жаль, что поняла я это только сейчас.

***

Проснувшись в следующий раз, я почувствовала, как внутри всё оборвалось. В том же кресле, где прошлый раз я видела Лию, сидел Адриан. Выглядел он неважно. На лице следы побоев и сильной усталости. «Ты себя ещё в зеркале не видела», – шепнул голосок в голове. Словно почувствовав, что я проснулась, он посмотрел на меня своими невозможно голубыми глазами.

– Родная, – выдохнул он, и встав пошёл ко мне.

А на меня же при его приближении обрушились паника и ужас. Мужчина! Приближается мужчина! Бежать! И я рванула с кровати, катетер присоединённый к руке оказался вырван, брызнула кровь. Адриан, с лица которого сошли все краски испуганно замер.

– Не подходи, – жалобно проскулила я, забившись в угол.

Он пулей вылетел из палаты, а вернулся уже в сопровождении врачей. К невыразимому облегчению, они все были женщинами. Строго отчитав, меня вернули в постель. Но расслабиться я не могла из-за присутствия Адриана. Мне хотелось попросить врачей выгнать его, но здравый смысл, в кое то веки, возобладал над инстинктами. Нам надо поговорить, расставить все точки, и я это понимала.

– Ты напугала меня, – выдавил мужчина, когда мы остались вдвоём.

Проигнорировав его слова, я собралась с силами и сказало то, к чему готовилась не один час.

– Я думаю, нам надо расстаться, Адриан.

Адриан.

Слова Кристы повисли в воздухе, лишая меня остатков дыхания. Я до сих пор находился в ужасе от её реакции на мою попытку подойти. Меня, конечно, предупреждали, что у моей девочки не совсем адекватная реакция на приближении мужчин, но я почему-то надеялся, что на меня это не распространяется. Ошибся. А её слова про расставание и вовсе добили меня, лишая опоры под ногами. Всё это время, пока я ждал, когда мне разрешат увидеть её, а потом пока она проснётся, я жил только мыслями о неё. Боялся, надеялся, но верил в лучшее.

– В смысле? – переспросил я, надеясь, что мне это послышалось.

– Без смыслов. Просто расстаться. Попрощаться и отпустить друг друга, – тихо ответила девушка.

Я смотрел на неё и отказывался верить, что она говорит такие слова. И то, что я видел, меня ужасало. Она была сломлена, бледная тень, вместо привычной мне сильной духом девушки. И также я видел её уверенность в сказанных словах. Она отказывается от меня, от всего что между нами было. Хочет, чтобы я ушёл. Чёрта с два я уйду! Особенно сейчас, когда она в таком состоянии. Только как донести это до неё, не вызвав новый нервный срыв?

– А если я не готов отпустить и не хочу прощаться? – тихо спросил я.

– Если ты, как говорил когда-то, любишь меня, то сделаешь это, – прозвучало в ответ.

– Но почему?

– Потому что будущего у нас нет. Я банально боюсь одного твоего присутствия и у меня нет сил бороться с этим. Я устала, Адриан. Мне нечего больше тебе дать. Я совершенно пуста. Ничего не осталось, ни сил, ни желаний, ни любви. Только грязь и горечь. Так к чему мучиться обоим?

Мне немыслимо сильно захотелось встряхнуть её, чтобы мозги на место встали. И я, наверное, бы так и сделал, если бы не знал какую реакцию у Кристы вызывает приближение доминантной особи «хомо сапиес». Её слова причиняли почти физическую боль. Мне было больно за неё. Не заслужила она, мой ангел, подобных мук. А слова про грязь и вовсе возмутили. Как она может? Откуда такие мысли? Хотя ясно, откуда, – изнасилование и вытекающие из него последствия. От воспоминаний, нахлынула ярость. Захотелось оживить ублюдка и снова убить каким-нибудь особо жестоким и изощрённым способом.

– Жизнь со мной для тебя – мучение? – с трудом выдохнул я.

– Жизнь вообще мучение, – прошелестела девушка в ответ.

И столько безысходности прозвучало в её голосе, что внутри всё сжалось от жалости. Милая моя, родная, что же с тобой стало? Как мне помочь тебе? Жгучая ненависть шевельнулась в душе к виновникам произошедшего. Жаль, эта мразь не сдохла! Хотя, возможно, это и к лучшему. Для Кристы смерть Оливии от её руки стала бы слишком тяжёлым грузом. Да и неизвестно, что хуже, смерть или жизнь в психлечебнице.

– Не говори так, не смей, – отрезал я жёстко, предвидя возражения. – Жизнь прекрасна, и если ты напряжёшь память, то вспомнишь, что не так давно любила её.

– Я была наивна и оказалась не готова к жестокой реальности.

– Ты оказалась не готова к свалившемуся дерьму. Только дело не в наивности, а самой ситуации. К такому невозможно быть готовым.

– Всё равно. Уходи, Адриан.

Голос её звучал слабо, казалось, она готова сдаться. И мне бы порадоваться, только это подтверждало её слова об отсутствии сил бороться.

– Нет, Криста. Я тебя услышал, теперь и ты меня послушай. Ты говоришь, что тебе нечего мне дать, а как же твоё присутствие рядом? В тебе ничего не осталось, кроме горечи и грязи? Так со временем боль притупится, а грязного в тебе ничего нет, уж поверь мне. Таких светлых и чистых людей ещё поискать. А всё остальное, если понадобиться, я буду любить за двоих, пока твои собственные чувства не проснуться. И я верю, что это случится. Ты сильная личность, Криста, но даже самым сильным людям свойственна слабость. И я буду рядом, хочешь ты того сейчас или нет. И ко мне ты привыкнешь, перестанешь бояться. Пусть сейчас тебе все мои слова кажутся бредом, но не руби с горяча. Дай нам шанс.

Закончив свою речь, я почувствовал, что мне не хватает кислорода. Наверное, я и дышал через раз, стараясь донести до Кристы желаемое. А теперь мне оставалось лишь ждать её реакции.

– Ты говоришь, как Лия, – прошептала девушка тихо, откинувшись на подушки и прикрыв глаза. – Она тоже просила не рубить с горяча. В остальном ты не прав, но, если тебе нужно пройти семь кругов Ада, чтобы понять это, твоё право. Это твой выбор, Адриан. Потом не обвиняй меня в испорченной жизни.

Слова любимой звучали тихо и уверенно, напоминая угрозу. Но для меня это не имело значения. Я верил, что впереди у нас много счастливых дней. Главное сейчас достучаться до Кристы, вывести её из этого состояния обречённости и отрешённости. Помочь справиться со страхами и предубеждениями. И я почему-то искренне верил, в этот раз всё обязательно получится. Я так чувствовал. Впервые в жизни я был абсолютно уверен в чём-то. И даже если придётся учить её жить и любить заново, пусть так. Люблю её и не оставлю, чтобы она не говорила.

========== Глава 45. Криста и Адриан. ==========

Криста.

С первого своего дня в больнице я словно пребывала в трансе, который иногда разбавляли приступы паники и ужаса. В остальном всё было ровно и однообразно. Мыслительный процесс был вялым. Только на восьмой день своего пребывания там я ощутила смутное беспокойство и спросила Адриана, какое сейчас число, который, вопреки логике и здравому смыслу, продолжал чуть ли не жить в моей палате. Его ответ вызвал у меня приступ паники. Месячные, их не было уже два дня, а ведь мой организм всегда работал, как часы. Я закатила истерику, врачи сначала пытались уверить меня, что последствиями насилия были только травмы влагалища и никаких следов семени они не нашли, так что я не могу быть беременна. Но в последствии сдались, взяли материал для анализов и лишь подтвердили свои слова. Не беременна. Но успокоилась я только тогда, когда ещё спустя четыре дня пришли критические дни. Как никогда в жизни я была рада этому женскому недомоганию. Одна мысль зачать от насильника наполняла душу отвращением и страхом. Подобное стало бы моим концом. Я бы не смогла убить ребёнка, но и жить с напоминанием о худшем кошмаре тоже.

В остальном всё было совершенно предсказуемо. Еда, приём лекарств и сон. А ещё Адриан рядом. В начале он не раз пытался нарушить незримую границу, которую я и сама объяснить не могла. Просто пока он на определённом расстоянии, я спокойна, но, стоит ему подойти слишком близко и всё, наступал неконтролируемый ужас. В конечном итоге мужчина смирился и перестал стараться подойти ко мне. Он пытался со мной разговаривать. Много чего рассказывал, но меня хватало только на вялые, невразумительные ответы. Желания разговаривать не было. Тот последний разговор иссушил остатки сил, и мне хотелось отгородиться от всего мира, хотелось тишины и одиночества. На большее я была просто не способна. Внутри были только горечь и грязь. Они поглощали все остальные чувства, делая меня безучастной к окружающей реальности.

Почти каждый день ко мне приходила женщина-психолог, но толку от этих сеансов я не видела. Она меня скорее раздражала, нежели помогала. Со страхом и надеждой я ждала дня выписки. И чем ближе он был, тем сильнее становился страх и слабее надежда. Как мне жить среди людей? Я неполноценный фрик. Меня накрывает приступ неконтролируемой паники при приближении любого представителя мужского племени. А ведь внешний мир полон мужчин. Да и чтобы жить надо контактировать с окружающими, работать. А я не могу. Хочу, но не могу. Слишком велик страх. Да и не нужна я больше этому миру. В том же Нью-Йорке я всеми презираемый изгой. Отчаянно хотелось стать прежней, но сил на это не было. Жизнь жестока, и она ненавидит слабых. Я же именно такая, я слабая. Потому что не смогла совладать с собой, не выдержала и на финишной прямой споткнулась и упала, сломалась. Адриан на этот счёт имел свои мысли, он хотел, чтобы я жила с ним. Мне же это казалось глупым решением. Как мы можем жить в одном доме? Я душевная калека, которая только испортит ему жизнь. Но он же отказывался меня слышать, настаивая на своём. И я подчинилась, потому что не нашла в себе сил на борьбу.

Из больницы меня забирала Мони с девчонками. Они часто приходили ко мне. Это было… в душе при каждом их визите появлялось что-то тёплое. Не отвернулись и не забыли.

Не сразу я осознала, что мы едем куда-то не туда. На все мои вопросы Мони отвечала, что это сюрприз. Полчаса по городу, потом минут сорок пять по небольшой и довольно пустынной трассе, и вскоре мы свернули куда-то в лес. Спустя минут пять мы въехали на территории прелестного особняка. Он был небольшой, двухэтажный. Выложенный серым камнем, с серой крышей томного оттенка. Никогда не любила этот цвет, но тут он был очень гармоничен и совсем не уродлив. Вокруг дома были ухоженные клумбы, которые, наверное, были восхитительны в разгар лета. А за домом оказался сказочный, казалось, что почти не тронутый человеком лет и небольшой, прекрасный пруд. Сказочное имение за городом.

Встречал нас немного грустный Адриан. Ему явно было не по душе то, что он не мог забрать меня лично. Но я бы не выдержала поездки в одной машине с мужчиной. Слишком близко. И он это понимал. Я была искренне поражена узнав, что он купил этот дом для нас, а не арендовал, как я думала.

Жизнь потекла размеренно и ровно. Конечно же, по периметру дома были охранники и они были мужчинами, но никогда они не приближались ко мне. Внутри дома работало две женщины, которые следили за порядком и чистотой, занимались приготовлением пищи, вели домашнее хозяйство. Также Адриан нанял и приставил ко мне женщину, которая была водителем, охранником и помощницей в одном флаконе. Но я никуда не выходила за пределы имения, так что она сидела без дела.

И, казалось бы, наконец-то всё успокоилось, можно жить и радоваться жизни, но я не могла. Словно замёрзла изнутри, не в силах побороть свою апатию, опустошённость и страхи. За три месяца я сменила четырех психологов, уверовав в итоге, что Адриан зря деньги тратит. У меня было такое чувство, будто они вообще меня не слышат, всеми силами стараясь вогнать меня в некие свои рамки. Как итог – ноль результата и ощутимый рост отчаяния. Я навсегда останусь неполноценной девицей, неспособной жить в обществе. Рано или поздно и терпению Джонсона придёт конец. Невозможно вечность стучаться в закрытую дверь. Стараться и не получать ответа. А он старался. Изо всех сил пытался создать для меня максимально комфортные условия жизни, исполняя любой каприз. Приучал меня к своему присутствию, пытаясь сократить невидимую дистанцию. Ему это удалось, немного. За три месяца я смогла подпускать его на расстояние вытянутой руки, но это было всё. Мой максимум того, что я могла ему дать. И становилось ещё горьче в душе. Хотелось не просто помнить себя прежнюю и наши чувства, хотелось стать такой. Вновь ощутить любовь, страсть и желание жить. Но ничего этого не было. И я ненавидела себя за это. Ненавидела слабое, аморфное создание, каким я стала. Но от себя не убежишь.

Адриан.

С самого начала я знал, что будет не просто. Многочисленные специалисты в сфере психологии предупреждали меня, что побороть страх и апатию Кристы – задача архисложная. Но они ошиблись. Это был мой личный Ад. Каждый день видеть любимую женщину и не иметь возможности прикоснуться, натыкаться на пустой взгляд и ужас при попытке приблизиться.

Порой становилось совершенно невыносимо. Даже физиология была против меня. Я не был святым и грехов у меня столько, что в Аду давно готов отдельный котёл для меня (даже Дьявол не пойдёт на то, чтобы заражать моей греховностью рядовых грешников, евших, например, колбасу в Страстную пятницу), но когда-то я обещал Кристе и себе самому быть ей верным. И клятву нарушать не собирался. Период с Оливией старался не вспоминать, слишком противно, да и не знаю, можно в полном смысле слова считать это изменой. Теперь, когда выбор был только за мной, я не хотел отступать от своего выбора. Но при этом я был здоровым мужчиной со своими потребностями, которые игнорировал, стиснув зубы. До боли я хотел Кристу, но прекрасно понимал, об этом сейчас даже мечтать глупо. Иногда становилось жутко: если она никогда не придёт в себя, что тогда? Об этом я старался не думать, гнал подобные мысли прочь. Неприятный ночной конфуз спустя месяц меня добил. Мерзко проснуться в сырых трусах. Такое со мной последний раз было в возрасте тринадцати лет. И тогда, в комплект к систематическому холодному душу, пришло самоудовлетворение. Это было отвратительно, но позволяло снять физическое напряжение. Просто разрядка для тела.

Если бы ещё и с душой было так просто! Пока девушка была в больнице, я купил этот дом, помня, как мы мечтали когда-то жить в подобном месте. Чего мне это стоило, и вспоминать не хочется. Неизвестно, когда теперь рассчитаюсь с долгами. Я надеялся, что это место поможет исцелить душу Кристы, но она была всё такой же безучастной ко всему. Могла часами сидеть у пруда и бродить вокруг дома, но живее не становилась.

Я просто не знал, как докричаться до нее. Все мои попытки хоть немного приблизиться к ней разбивались о полную, беспросветную апатию. Всё чаще я ловил себя на мысли, что просто проклят. В различную чертовщину не верил никогда, но просто не знал, как ещё объяснить тот факт, что за всю жизнь относительно долго я был только с тремя женщинами, и все трое тронулись рассудком. Неужели Криста навсегда останется такой? Прежней снаружи и абсолютно холодной и чужой изнутри? Может, это моё наказание за грехи прошлого – до конца жизни жить в одном доме с женщиной, которую безумно люблю и страстно желаю. С женщиной, которую погубил, и которая больше не способна ответить мне. Этакое личное чистилище. Ведь даже мысли не было отказаться от неё сейчас или спустя годы. Но если это моя кара, то за что ей этот кошмар за что? Криста ничего такого не сделала, чтобы так расплачиваться.

Никогда раньше не праздновал свой день рождения, но в этот раз решил отступиться от собственных правил. Прислуга приготовила отменный ужин, приятная музыка. Пригласил несколько своих знакомых и её подруг. Предупредил парней держаться определённых границ. Криста старалась казаться живой, улыбалось неестественной улыбкой, а в глазах всё та же пустота. Ничего не изменилось. Этот вечер отличался от остальных лишь присутствием в доме людей, которые, как оказалось не нужны ни мне, ни ей.

Каждый день мне вместе завтракали и ужинали, разговаривали. Хотя в основном говорил я. У меня вообще было чувство, будто она тяготится моим обществом. И это было чертовски болезненно. С каждым днём отчаяние и душевные муки становились всё невыносимее. Руки опускались. Я чувствовал себя совершенно бессильным и от этого хотелось выть.

Но однажды Криста не спустилась к ужину, и я, испугавшись, что могло что-нибудь случиться, постучался к ней в комнату. Получив разрешение войти, зашёл и изумленно замер. Девушка сидела на постели поджав под себя ноги, перед ней был раскрытый ноутбук, а её глаза… Впервые за долгое время в них были эмоции, отличные от ужаса и паники. В них была жизнь.

Так я узнал, что девушка тайком что-то пишет. Не сразу, но спустя бесконечное количество просьб, она дала мне возможность прочесть написанное. Это оказались небольшие, весьма мрачные рассказы. Похоже Криста выплёскивала на страницы «ворда» свои эмоции. Разруха, насилие, постапокалипсис – основное, что встречалось в её работах. При всём этом, если не цепляться за ощущение безнадёги, которым были пропитаны строчки, писала она не плохо. В принципе, я был не против. После этого она становилась мягче и даже общительнее. Но в остальном всё было по-прежнему. Как и раньше, она не подпускала меня к себе. И небольшой всплеск надежды, который я ощутил, начал сходить на «нет». Как бы я не старался привести любимую в чувства, она была глуха к моим попыткам.

Так и наступила самая тяжёлая ночь в году. И пусть я уже не сходил с ума от боли и точки, как это было раньше, на душе было мрачно и черно. Я всем своим существом любил Кристу, но при этом помнил Сару. Она была моей первой любовью, искренней и чистой, и забывать её я не стремился. И несмотря на последние воспоминания о Саре, я продолжал помнить её как юную девушку, которую я не смог защитить. Каждый год в эту ночь, я переносился мысленно на годы назад. Не специально, просто это было сильнее меня.

Поужинав с Кристой и дождавшись, когда девушка уйдёт к себе, я налил виски, который пил мелкими глотками, вглядываясь в крупные хлопья снега за окном. Мысли мои были далеко и не отличались позитивом. Горькие образы-воспоминания заполнили мой разум.

– Адриан, не стоит, – услышав тихий голос Кристы, я вздрогнул от неожиданности. Девушка вообще не часто начинала разговор первой. – Отпусти наконец эту ситуацию и прости себя.

– Иди к себе, – выдавил я через силу.

– Зачем ты мучаешь себя? – голос послышался ближе, но я не хотел оборачиваться.

– Да потому что я гублю всех, кто оказывается рядом со мной. Всех, кто имел глупость полюбить меня. Ты живой пример этому, – нервно ответил я. – Пожалуйста, Криста, сейчас неудачный момент для разговора. Я тебя очень люблю, ты самая большая ценность моей жизни, но я не готов не хочу обсуждать всё это. Я знаю, как тебе сейчас тяжело. Но и я устал, родная. Смертельно устал и сейчас хочу просто выпить в тишине и одиночестве.