Текст книги "Свободные (СИ)"

Автор книги: Анна Дарк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Страсть, ярость, отвращение и неимоверное количество адреналина смешались в адский коктейль, грозящий лишить рассудка. Мной овладело неимоверное желание скинуть девушку с кровати, прекратить эту, отнюдь не приятную пытку. Не меньше мне хотелось подмять хрупкое тело под себя и осатанело трахать её до тех пор, пока буря в душе не уляжется или один из нас не лишиться чувств, от переизбытка секса. Но я не сделал ни первого, ни второго, отчаянно цепляясь за рассудок, который приказывал терпеть. В этот момент я сам не понимал, люблю я Кристу или ненавижу её за этот кошмар. Прикрыв глаза я постарался сосредоточиться на реальности. Стало ещё хуже. Мерзкие до рвоты, образы-воспоминания, заполнили сознание. Тогда я открыл глаза и нашёл взгляд любимой и стал смотреть в серые бездны, взглядом спрашивая: зачем ей это? И стало легче. Ощутимо легче. В сером взгляде застыли любовь, нежность, восхищение и сочувствие. Это даже немного успокоило меня. А потом палец исчез и я ощутил жар женского тела, поглотивший моё естество. И стало хорошо. Просто сказочно. Тугая, горячая, влажная, любимая и желанная. Моя. Руки сами собой оказались на её ягодицах, чтобы помочь движению.

– Убери, – шепнула ласково, но властно.

И я чуть не взвыл от несправедливости. Она явно смерти моей захотела. Со всей силы вцепившись в спинку кровати я тонул в океане ощущений, которые волнами накатывали на меня, заставляя забываться в экстазе, выгибаясь навстречу любимой. Движения девушки, сначала медленные и неторопливые, начали ускоряться и я инстинктивно подавался ей на встречу. Мы двигались в одном ритме, исполняя самый древний танец в мире. Я чувствовал, что близок к разрядке, стенки лона девушки сжались вокруг напряжённого члена и Криста откинулась назад, забившись в экстазе. Оргазм девушки подтолкнул меня к собственной разрядке. Нестерпимое наслаждение пронзило тело, вскрывая вены и взрывая каждую клеточку. Истинный Рай, ярчайшая нирвана на какое-то время вырвали меня из обычного мира, вырывая из груди громкий вскрик, полный триумфального наслаждения.

В себя я начал приходить ощущая приятную тяжесть тела любимый и восхитительную слабость, которой налились мышцы. Криста устроилась на моей груди, я по-прежнему был в ней и это было чертовски приятное ощущение уютного тепла. И тепло это было не только телесным, но и душевным. Упоительное единение с любимой. А потом девушка встрепенулась, словно очнувшись ото сна и скатилась в сторону, невольно вызвав у меня разочарованный вздох. Не желая отпускать её от себя, я сгрёб любимую в охапку прижимая к себе.

– Спасибо, – выдохнула девушка мне в шею.

Её благодарность имела много оттенков и мне не хотелось сейчас копаться в этом. Вместо этого, я приподнял пальцами её подбородок и невинно поцеловал в губы. Пальцы ощутили влагу на щеках и взгляд невольно застыл на влажных глазах.

– Это просто переизбыток эмоций. Мне слишком хорошо, – пояснила девушка.

Немного поёрзав, Криста устроилась на моей груди. По-хорошему, нам обоим не помещал бы душ, но богатая на события, ощущения и эмоции ночь, вымотала нас до предела.

– Люблю тебя, – ответил я девушке, – но, пожалуйста, не делай так больше. Для меня это… слишком.

Криста сонно кивнула и оставила нежный поцелуй на моей груди.

– Я так больше не буду, – с какой-то детской непосредственность, пообещала любимая.

Прошло ещё пару минут, прежде чем я понял, что мой ангел крепко спит. В душе впервые за многие месяцы, да что там, годы, царили полные покой и умиротворение. Тревоги и сомнения на время отступили и я чувствовал себя абсолютно счастливым. Не желая терять этот благостный настрой, я отбросил в сторону все лишние мысли и последовал за девушкой в царство Морфея.

========== Глава 30. Криста. ==========

Вынырнув из плена сладкого сна, я хотела потянуться, но не смогла этого сделать, потому что была оплетена руками и ногами спящего Адриана. Повернув голову, я залюбовалась мужчиной. Во сне он казался расслабленным, спокойным и таким молодым. Губы чуть приоткрыты, длинные чёрные ресницы подрагивают во сне. Прилив чистой нежности накрыл меня с головой, и я, высвободив руку, погладила его по щеке, ощущая кончиками пальцев едва заметную щетину. Неожиданно Адриан распахнул глаза, в который раз поражая меня яркой, небесной голубизной радужек. Сонно моргнул и наконец сфокусировал взгляд на мне.

– Доброе утро, – улыбнулся мужчина и поцеловал мои пальцы, которые успел поймать своей рукой.

– Доброе утро, – прошептала я.

Память услужливо подкинула события вчерашней ночи, и я почувствовала, как меня до краёв наполняют вина и стыд. Не так давно, ещё до событий с участием бывшей жены Адриана, мы самозабвенно придавались страсти, доводя друг друга до исступления, и я умудрилась «удачно» ухватить его за ягодицу. Джонсон тогда мгновенно окаменел, отодвинулся от меня, а через минуту пояснил про своё сексуальное табу. Любимый просил не переходить черту, и я горячо пообещала, что никогда не использую это знание во вред. А сама… Что я хотела этим доказать? Даже объяснить сложно. Мне просто хотелось убедиться, что его слова – не очередная красивая ложь, не пустой набор звуков. Хотелось понять, действительно ли Адриан готов ради меня работать над собой, переступая через себя. Потому что только так мы сможем прийти к единому знаменателю. Я готова бороться за него и за нас, готова меняться, но не хочу опять делать это в одиночку.

Способ жестокий и даже глупый. Но ничего другого, по-умнее, мне в голову не пришло. Сиюминутный порыв. До сих пор ощущаю ком в горле, когда вспоминаю как мгновенно напряглось, буквально окаменело, тело любимого. Как дернулся от моего прикосновения. Как наяву вижу тот шок, отвращение и даже панику в небесных глазах. Растерянность и уязвимость. А потом там мелькнуло что-то тёмное, истинно дьявольское, я даже подумала, что он меня ударит или накажет, трахнув так, чтобы потом ноги свести не могла, но он просто лежал и терпел. Дрожал от отторжения и напряжения, перенося пытку. Я была поражена степенью его смятения, это не табу, а настоящая фобия, отдающая психологической травмой. И меня до глубины души тронуло то, что он вытерпел это ради меня. Восхитил его самоконтроль. Сам факт того, что Адриан Джонсон, неутомимый любовник и, как бы пошло не звучало, доминантный самец в постели, подчинился мне, значил много. С его стороны это было проявлением огромного доверия, и мне было стыдно, что я, воспользовавшись знанием его страха, так с ним поступила.

Секс, последовавший за этим, был сногсшибательным, и я не смогла сдержать слёз от переизбытка эмоций. До такой степени я его в тот момент любила, так была благодарна ему за всё! А сейчас я не находила в себе сил взглянуть Адриану в глаза. Слишком стыдно.

– Что такое? – пытливо спросил мужчина, видимо, заметив моё состояние. Чуткие пальцы взяли в плен мой подбородок, и Адриан упорно пытался поймать мой взгляд, который я старательно отводила. – Криста?

– Ничего, – промямлила я, досадливо закусив губу.

– Кто-то, кажется, вчера говорил о честности и доверии, – укорил меня он.

– Мне стыдно за свой поступок. Я воспользовалась знанием твоих границ и твоим доверием для успокоения собственных нервов и тараканов в голове, – ответила я тихо, мечтая провалиться сквозь землю.

– Глупая, – мягко засмеялся Адриан. – Я не сержусь на тебя. Прощаю на первый раз. Но больше так не делай, мне это… эээ… неприятно, – уже серьёзно закончил мужчина.

– Обещаю. Больше никогда! – произнесла я с пылом, преисполненная стремлением сдержать обещание. – Кто первый в душ? – сменила я тему.

– Давай вместе? – лукаво произнёс мужчина, сверкнув глазами.

– Я помыться хочу, а не испачкаться ещё сильнее, – смущенно-возмущённо воскликнула я. – Мы и так вчера пренебрегли гигиеной.

– Вообще-то я тоже преследую исключительно благородную цель привести себя в порядок, – фыркнул Джонсон, делано оскорбившись. Но я заметила весёлых чертиков на дне его глаз.

Конечно же, совместное принятие душа затянулось. Прежде чем тщательно отмыться, мы качественно, просто феерично, испачкались. И уже после наконец, действительно, помылись и направились в недра квартиры на поиски пропитания.

После вчерашний изматывающих откровений и событий, последовавших за ними, ко мне снова вернулась жажда близости с этим мужчиной. Если до этого от одной только мысли о сексе с ним меня передёргивало от гадливости, а перед глазами стояла безобразная сцена, подсмотренная в его кабинете, то сейчас эта мысль вызывала сладкое томление в теле. Я радовалась, что не бросила приём таблеток, после нашей размолвки и чувствовала себя сейчас спокойно. От презервативов мы решили отказаться ещё когда решили попробовать наладить отношения первый раз. Мне и самой хотелось чувствовать любимого без латексных перегородок. По сути требование пользоваться резинкой было ничем иным, как способом лишний раз досадить Адриану.

Завтрак прошёл в атмосфере лёгкости и умиротворения. А потом Адриан потащил меня гулять. На улицу пришла весна, и пусть до жары было далеко, но дни были довольно тёплыми.

Мы бродили по Нью-Йорку, болтая о всяких пустяках. От нечего делать забегали в различные магазины, просто так, посмотреть. Правда, стоило только моему взгляду долго задержаться на чём-то, или не дай Бог, заинтересоваться чем, как Адриан это мне тут же покупал. Как итог, завтра нам должны были доставить кучу разного барахла. Правда я, воспользовавшись ситуацией, заставила мужчину купить и себе несколько вещей.

Адриан старался не отпускать меня от себя ни на шаг. Постоянно обнимал или держал за руку. Когда я поинтересовалась причинами такого поведения, он просто пожал плечами и ответил:

– А вдруг ты исчезнешь? Я слишком долго был без тебя и теперь не хочу рисковать.

На такие слова я лишь фыркнула. Куда я денусь? Неужели он не понимает или не верит, что я слишком сильно его люблю, чтобы куда-либо исчезнуть?

Отбросив проблемы в сторону, мы просто наслаждались жизнью и друг другом, давая себе столь необходимый перерыв в череде переживаний и ударов судьбы. В обычных придорожных кафешках мы объедались вкусностями. А потом снова бродили по улицам и дурачились, как дети.

– Шакалы, – презрительно фыркнул любимый, и я, проследив за его взглядом, увидела мужчину с фотоаппаратом, который увидев, что его заметили, поспешил затеряться в толпе.

– Не переживай, – поспешила я успокоить мужчину.

Развод Адриана вызвал некий общественный резонанс. Пресса сделала из него настоящее беспринципное чудовище, бросившее жену в беде. И мне было стыдно вспоминать, как я сама думала так же. Любимый уже успел просветить меня на тему, что представляет из себя Оливия Уайт. И я ему верила, ведь я лично встречалась с этой женщиной и впечатление о ней было не из лучших. А когда сегодня я узнала, что она сама припёрлась в офис Адрина притащив с собой наркотики, то и вовсе задумалась на тему того, способна ли я на убийство?

– Криста, радость моя, мне плевать что эти ублюдки напишут обо мне. Я уже давно привык к негативному мнению общества, и оно меня мало волнует. Но я не хочу, чтобы они смели трогать тебя, – пояснил он, сжимая челюсти и зло сверкая глазами. – Пусть только хоть букву грязи напишут о тебе, уничтожу!

– Успокойся, – улыбнулась я, заглядывая в любимые глаза. – Мне плевать на прессу. Правда.

И это было так. Меня не волновало, что могут сказать журналисты жёлтых газетенок обо мне. Я сама работала в сфере журналистики и прекрасно знала, чего стоят порой совершенно сенсационные статьи.

Я была счастлива, таяла от нежного и любящего взгляда Адриана, мечтая, чтобы этот день не кончался. Но время неумолимо и конец дня мы встретили на вершине Башни Свободы, любуясь завораживающей панорамой Нью-Йорка на закате. Зрелище было необыкновенным, просто волшебным. В этот момент я любила весь мир, жизнь, а особенно мужчину, который обнимал меня, даря ощущение всепоглощающего счастья.

***

После примирения жизнь потекла в привычном, и вместе с тем совсем ином, ключе. Я чувствовала себя лёгкой, необыкновенно окрыленной. На лице часто, сама собой, появлялась совершенно идиотская улыбка. Я была счастлива и мне жутко хотелось, чтобы были счастливы все вокруг.

Но, к сожалению, без конфликтов не обошлось. Всего пять дней прошло с момента нашего воссоединения, как мы поссорились. Дело в том, что мне позвонила миссис Харрис, психолог Адриана, и спросила, где он пропадает. Поняв, что я не особенно понимаю смысл вопроса, она пояснила, что он не пришёл на сеанс, и телефон его отключен. Не передать словами мою панику, когда я услышала механический голос автоответчика, просящий перезвонить попозже. Дрожащими руками я набирала номер приёмной любимого, моля Бога, чтобы мрачные мыслишки в моей голове, были ошибочны. А когда секретарша соединила меня с Адрианом, я была готова убить его собственными руками. Нервное напряжение дало себя знать, и я накричала на него. Не желая выяснять отношения по телефону, Джонсон сбросил, сказав, что вечером всё обсудим. Тем же вечером, мы и вовсе разругались, так как этот невыносимый тип заявил, что больше не нуждается в услугах клиники. Мужчина утверждал, будто не испытывает более тяги к наркотикам. Я же верила в это слабо, особенно учитывая недавние события. Как итог, мы не разговаривали до вечера следующего дня. И я была безмерно счастлива, когда смогла уговорить его сходить ещё на пару сеансов.

Также проблемой стало примирить Мони и Адриана. Джонсон злился на мою подругу за идею испытания ревностью, считая, что она много на себя берет, и мне не стоит слушать советов глупой бабы, а лучше вообще не общаться с ней. Уже тысячу раз я прокляла свой длинный язык. Ну зачем только я рассказала ему это? Подруга, в свою очередь, никак не могла простить моему любимому измену и ложь. По её убеждению, оба поступка не достойны того, кто претендует называться мужчиной. Ни с кем из них я не хотела ссориться и просто не знала, как заставить этих двоих заключить мир. В конце-концов я устала пытаться примирить их и просто махнула рукой, сказав, что люблю их обоих и им придётся научиться уживаться, если они, конечно, любят меня. На мою радость, они вроде поняли, и оба в моём присутствии, пусть и с заметной прохладой, но терпели друг друга. Во всяком случае, попыток вредительства или открытых оскорблений не было.

Также Адриан неоднократно поднимал тему прошлого и того, почему он женился. Я ценила его стремление к откровенности, но обнаружила, что сама малодушно трушу. Известие о его женитьбе и последующие после него дни были моей персональной Преисподней, и я боялась даже мысленно возвращаться в те времена. А это было неизбежно, если мы начнём этот разговор. И потому я оттягивала его как могла, каждый раз обещая себе и ему, что в следующий раз мы обязательно поговорим.

В остальном всё было изумительно. Мне было просто поразительно хорошо с Адрианом, во всех смыслах этого слова. С ним даже молчание приносило удовольствие. И этот благостный настрой, сказался на моей работе. Желая осчастливить весь мир, я с особым рвением подходила к ответам на письма читателей, вкладывая в них душу и искреннее желание помочь. Даже заслужила комплимент от скупого на похвалы Флетчера.

Вот и сейчас, я сидела, разбирая очередную порцию писем, когда раздалась мелодия телефона, сигнализирующая о входящем сообщении. Открыв сообщение, я застыла, буквально приросла к месту.

Нужно поговорить. Жду через час в «Старбаксе»

Оливия Уайт

Внутренности скрутило от дурного предчувствия. Ожидать чего-то хорошего от этой женщины глупо, и меня душил неприятный, малообъяснимый страх. Единственной общей темой для разговора у нас мог быть только Адриан. Неужели… Нет-нет. Это бред. Полная чушь. Во-первых, каждую свободную минуту он рядом. Во-вторых, я не верю, что он мог так со мной поступить. Или мог?

Да о чём я? Он любит меня! Я это вижу, чувствую! Так что нужно взять себя в руки. Эта стерва просто бесится, что он выбрал меня, вот и всё. Ей нельзя верить и вообще, необходимо дать понять, что она зря старается. Я ей любимого мужчину не отдам.

– Привет, родная, – услышала я любимый голос. Перед тем как отправиться на встречу с бывшей женой своего мужчины, я решила позвонить ему самому, чтобы набраться сил и смелости. Звук его голоса действовал на меня целебно.

– Привет, любимый.

– Что-то случилось?

Нотки беспокойства проскочили в голосе Адриана. Я невольно улыбнулась на это.

– Почему сразу что-то случилось? Просто я соскучилась и мне захотелось услышать твой голос.

– Я тоже скучаю. Может ну её, работу эту? Сбежим и отправимся гулять?

– Мистер Джонсон, я, конечно, понимаю, что Вы весь такой большой и главный босс и увольнятьВвас просто не кому, но меня уволить вполне могут. А работу я свою люблю, так что ничего не выйдет.

– Убийца фантазий. – я услышала, как фыркнул Джонсон в ответ, при этом чувствуя его улыбку, словно он тут, рядом.

– Потерпи до вечера. Может и придумаем что-то с фантазиями.

– Ладно, но учти, ловлю тебя на слове.

– Договорились. Мне пора, меня Стейси на обед ждёт.

Пришлось стонать, часы упорно намекали, что мне пора. А так бы хотелось ещё поболтать с любимым.

– Люблю тебя, – услышала я голос любимого, пропитанный нежностью.

– И я тебя, – прошептала я в ответ и нажала отбой.

Разговор с Адрианом зарядил меня энергией и придал немного смелости. Выдохнув, я забросила в сумку телефон, проверила наличие кошелька и, расправив плечи, направилась на выход. Оливия Уайт была последним человеком, которого мне хотелось бы видеть, но проигнорировать её я не могла. Если она что-то задумала, я предпочитаю заранее это узнать. Главное, не забывать кто она и на что способна. Второе имя этой женщины – коварство.

========== Глава 31. Криста. ==========

Зайдя в кофейню, я осмотрелась и быстро углядела Оливию. Не заметить её вообще было сложно. Яркая и ухоженная, она явно не вписывалась в обстановку этого места. Эта женщина была тут чужой, и это было, судя по взглядам других посетителей, заметно не только мне.

– Всё-таки ты пришла, – медленно растягивая слова, произнесла брюнетка. – Ну здравствуй, Криста Паркер.

– Чего ты хотела? – прямо спросила я, игнорируя приветствие. – Давай ближе к делу.

Эта женщина, по вполне приятным причинам, была мне не приятна. Поэтому разводить с ней лишнюю полемику не хотелось. Надо узнать, что ей нужно и уйти.

– К делу, так к делу, – с ленцой в голосе ответила Оливия, – Не знаю, как и чем ты привлекла Джонсона, да так, что он бегает за тобой, словно преданный пёс, но прошу тебя, оставь его. Отпусти его, брось.

Чего? Она это серьёзно? Сначала я шокировано уставилась на собеседницу, а потом меня начал душить смех. Да ну, она походу издевается. Так я и отдала ей любимого человека. В своём ли он уме, эта мадам?

– С чего вдруг? – немного истерично хихикнув, наконец ответила я ей.

– Насколько мне известно, о нашем небольшом с Адрианом приключении в его кабинете, ты уже знаешь. – Я настороженно кивнула, понимая, что эти слова, только вступление. – В общем, вот.

На стол легла небольшая, аккуратная папка сиреневого цвета. Я покосилась на неё с опаской, никак не решаясь протянуть руку. Множество отвратительных идей уже крутилось в голове, и я боялась обнаружить в там подтверждение одной из них. Глубоко вздохнув, я всё же совладала с собой и, протянув руку, открыла папку. На стол выскользнуло несколько листов, и в одном из них я узрела снимок УЗИ. Кровь мгновенно заледенела, на теле выступил холодный пот от пронзившей меня догадки. Нет. Этого не может быть. Я не верю.

– Что это? – хрипло прошептала я, с трудом сглотнув ком в горле.

– Да брось ты. Ведь поняла же всё. Так к чему эта игра в дурочку?

В голове девушки слышались торжествующие нотки, в глазах триумф. Она явно наслаждалась моим смятением, шоком и болью.

– Ты лжёшь, – не веря в происходящее, замотала я головой, открещиваясь от ужасающей правды.

– К сожалению, нет, – усмехнулась Оливия. – Должна признать, беременность не входила в мои планы, когда я пришла в офис Адриана. Мне просто хотелось отомстить. Я не из тех, кто прощает обиды. По моей задумке ты должна была узреть следы измены и, конечно же, насладиться обдолбанной мордашкой Джонсона, а потом бросить его. Адриан с горя бы бросился во все тяжкие и окончательно потерял бы человеческий облик. Ты меня удивила, простив ему откровенное предательство. Но сейчас я этому даже рада. Я не хочу быть матерью-одиночкой, Криста. У ребёнка должен быть отец, пусть даже и такой ублюдок, как Джонсон. Ты мне никогда не нравилась, однако, я верю, ты сделаешь правильный выбор. Лишь от тебя зависит, будет у моего ребёнка отец или нет.

Всё вокруг словно замедлилось. Краски померкли. Я смотре вокруг себя, ища непонятно где ответ на вопрос: за что? Ещё недавно я была так самозабвенно счастлива, а сейчас всё разлетелось на осколки, да и они на глазах обращаются прахом.

– Адриан знает? – прошептала я, едва слышно.

Мне не хотелось даже думать, что он снова солгал мне. Что пытался строить отношения со мной, зная о беременности бывшей жены. Он не мог так поступить. Просто не мог. Нет.

– Нет, – на наносекунду я ощутила облегчение, а потом пришло осознание: это всё равно ничего не меняет. – Не знает. И я не собираюсь ему говорить, если ты откажешься отпустить его. Какой смысл? Он слишком помешан на тебе, и даже собственный ребёнок не заставит его отказаться от тебя. Так что всё зависит только от тебя. Подумай, Криста. А это, – кивнула она на бумаги. – Оставь себе.

С этими словами Оливия ушла, оставляя меня совершенно раздавленную. Проснувшись сегодня утром, в объятиях человека, которого люблю до безумия, я была уверена, что готова сражаться за своё счастье. Готова бороться с любыми обстоятельствами, да хоть со всем миром. Была готова дать отпор этой бабёнке, когда шла сюда. Но что делать сейчас? Бороться с ребёнком? С невинным существом, которое не виновато, что так сложились события. Боже, за что?

Дрожащими руками я сгребла бумаги обратно в папку и на непослушных ногах вышла из кафе. Двигаясь, как зомби, я брела обратно в редакцию. Люди шарахались от меня, словно от прокажённой. Хорошо я, наверное, выгляжу. Лишнее подтверждение этому я получила, когда пришла отпрашиваться к Флетчеру. Мужчина, как только глянул на меня, так сразу отпустил.

Я не могла работать, находиться в офисе среди такого количества людей. Мне требовалось уединение. Побыть одной, подумать. О том, чтобы поехать домой, и речи быть не могло. Выключив мобильный, я села в автомобиль и поехала куда глаза глядят, главное выбраться куда-нибудь из города.

Спустя, наверное, час езды со всевозможными нарушениями правил дорожного движения, я наконец выехала за пределы Нью-Йорка. И для верности проехав ещё немного, свернула на какую-то просёлочную дорогу и заглушила мотор. Вот, я одна, как того и хотела. Неведомая грань, которая удерживала меня от безумия рухнула и на меня словно цунами хлынули эмоции. Осознание реальности убивало меня. Я падала в бездну боли, не зная за что уцепиться. Господи, да может ли быть больнее? За что мне эта мука? Чем я так провинилась?

Это конец. Всему. Я готова бороться со страхами, недоверием, фобиями: его и своими, с чем угодно, но я не могу бороться с ребёнком. Кто я такая, чтобы лишать малыша отца? Разве дают мои чувства мне право ломать жизнь невинного существа? Дети не должны отвечать за грехи родителей, и у них должна быть полноценная семья.

У Адриана будет ребёнок. Её и его сын или дочь. Как же больно! Кто-нибудь, помогите! Я больше не могу!

Мне казалось, я сейчас умру. Я задыхалась от отчаяния и боли. Словно без анестезии вскрыли грудную клетку и копаются внутри, в кулак сжимая сердце. Откинувшись на спинку сидения, я в голос взвыла, громко рыдая, давилась собственными слезами, оплакивая мечты, которым отныне не суждено сбыться. Никогда. Перед глазами проносились моменты нашего совместного счастья, доводя меня до сумасшествия. Всё кончено. Да зачем мне тогда вообще жить? К чему были все эти страдания, выпавшие на нашу долю? Почему судьба так жестока и забирает у меня всех, кого я осмеливаюсь полюбить? Зачем мне жизнь, где не будет его?

Спустя какое-то время истерика схлынула, оставляя после себя оглушительную пустоту. Жить, действительно, не хотелось, но я буду. Назло суке-судьбе, назло этому миру. Меньше всего на свете мне хотелось подвергать себя новому испытанию, вновь погружаться в океан боли. Но я должна встретиться с Адрианом, просто обязана с ним поговорить и окончательно расставить все точки на «i». Не имею я права поступить иначе, он заслуживает правды и нормального, искреннего «прощай».

Как могла, я привела лицо в порядок. Только толку было мало. Глаза казались маленькими красными щёлочками, и никакая косметика не может скрыть следы огромного количества слёз. Я должна быть сильной. Последний рывок перед новой, пусть и совершенно бессмысленной, жизнью.

Когда я наконец добралась до дома и зашла в квартиру, мне удалось натянуть на лицо маску спокойствия. И пусть внутри всё горит от адской боли, но истерика сейчас мне не нужна. Лишние эмоции лишь усугубят ситуацию.

Не успела за моей спиной закрыться дверь, как я увидела Адриана. Он стоял, прислонившись плечом к косяку, и вид его выражал недовольство. Невольно я залюбовалась любимым мужчиной. Одетый в простую белую футболку и черные джинсы, Джонсон сложил руки на груди. Черноволосая голова склонена чуть набок, упрямая прядка так и норовила упасть на глаза, а сами глаза чуть прищурены, взгляд вопрошающий.

– И где ты была? Я звонил тебе на мобильный и на работу, и всё бес толку, – он был явно сердит.

А я стояла и смотрела на него, стремясь впитать каждую его чёрточку. Запомнить его таким вот, немного хмурым, очень красивым, бесконечно любимым и родным. Моим. Пока ещё моим. Последних несколько минут…

– Мне нужно было побыть одной. Подумать, – выдавила я с трудом.

– О чём? – вскинул мужчина бровь.

– Сегодня я виделась с твоей бывшей женой. Вот. Посмотри.

Наступая себе на горло, собственноручно вырывая сердце, я протянула Адриану папку Оливии. Вот и всё. Пути назад нет. Да и не было других вариантов. Достав бумаги, Адриан с минуту их перебирал, рассматривая. С его лица сошла вся краска, оно стало просто белоснежным, как фарфор. Единственным ярким пятном были его глаза, кажущиеся в этот момент огромными.

– Мы должны расстаться, – выдохнула я, давя в себе рыдания. – У ребёнка должен быть отец, Адриан.

Словно каменная статуя, мужчина застыл посреди гостиной, сверля меня взглядом, в котором сменялись тысячи эмоций. И в конце концов там застили отчаяние и недоверие. В сердцах швырнув бумаги в сторону, Адриан сначала запустил обе руки в волосы, а потом ожесточённо потёр лицо.

– Не смей! – закричал он мне в лицо, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние. – Запрещаю тебе даже думать об этом! Я никуда тебя не отпущу. Никогда. Ни за что. Я решу эту проблему, просто доверься мне. На черта ты вообще виделась с этой дрянью?!

В этот момент Джонсон походил на безумного. Глаза лихорадочно блестели. Когда его последние слова дошли до моего сознания, я ужаснулась от посетившей меня мысли.

– Что ты решишь, Адриан? – прошептала я, пятясь от него. – Ребёнок – не проблема, не вещь, а живой человек. Он не должен расплачиваться за ошибки родителей. И уж тем более умирать только потому, что мешает твоим планам.

О его прошлом я знала всё. Знала, что на его руках кровь великого множества человек. Но это же ребёнок, его ребёнок!

– Чёрт тебя побери, Криста, – процедил мужчина сквозь зубы, и несильно встряхнул меня. – Приди в себя! Не надо делать из меня монстра. Если Оливия решит рожать, я не собираюсь вынуждать её делать аборт. Но сними наконец розовые очки и посмотри на ситуацию трезвым взглядом. Оливия не та женщина, которая мечтает о материнстве. Ей не нужна семья. И этот ребёнок – лишь средство для достижения её целей. Не знаю пока, чего конкретно она хочет, просто развести нас или получить меня, но я не собираюсь играть в её игры. Она пойдёт на всё, лишь бы отомстить мне. К тому же, учитывая количество её любовников, шанс на то, что ребёнок мой, крайне мал. Поэтому, прошу тебя, успокойся и не пори горячку.

Взяв моё лицо в ладони, Адриан пристально вглядывался в мои глаза. В голубых озёрах застыли любовь и мольба. И я его слышала. Доводы, приведённые любимым, не были лишены рационального зерна. Ох, если бы всё было, как он говорит!

– А если это всё же твой ребёнок? Оливия не выглядела как женщина, собирающаяся на аборт, – тихо ответила я, и одна слезинка скатилась по щеке. – Что тогда, Адриан?

– Тогда… Чёрт. Криста, мой собственный отец был редкостным куском дерьма. Можно сказать, отца у меня никогда и не было. Поэтому я не могу оставить собственного ребёнка. Да, я буду обеспечивать его и видеться с ним, только это ничего не меняет в отношении нас. Ни при каких обстоятельствах я не собираюсь иметь какие-либо личностные отношения с Оливией, понимаешь?

Понимаю ли я? Как нестранно, понимаю. Только как принять подобное? Ведь если всё будет как сказал Адриан, то эта женщина всегда будет присутствовать в нашей жизни. Он правда верит, что мы сможем быть вместе и счастливы при таком раскладе? И, дьявол! Это совсем не правильно! Если это его ребёнок, то он просто обязан найти в себе силы построить семью с Оливией! У детей должна быть полноценная семья, ему ли этого не знать…

– У ребёнка должна быть семья, – опустив глаза произнесла я упрямо.

– Я тебя умоляю, – рассмеялся мужчина с издёвкой. – Семья? Криста, мы с Оливией никогда семьёй не были и не станем. Наш брак был кошмаром, и если бы мы с ней попробовали создать семью, то ребёнок не увидел бы ничего хорошего, кроме отвращения и ненависти родителей к друг другу. Проклятье! Да такой суке, как Оливия, вообще нельзя иметь детей! Её же не интересует ничего, кроме денег и мужиков!

И самое противное во всей этой ситуации, я признавала правоту каждого его слова, но мне всё равно было больно. Всё во мне дрожало от безумной надежды, что Адриан не имеет никакого отношения к интересному положению экс-супруги, но факты… У них был секс, она беременна и даты сходятся. Ну почему всё так? Когда наконец я перестану чувствовать эту одуряющую душевную боль?

– Криста, родная моя, любимая, – прошептал Адриан, заглядывая, казалось, мне в самую душу. – Не разрушай всё, к чему мы так долго, через столько мук, шли. Ты же обещала бороться при условии, что будешь не одна. Так вот, я здесь, с тобой, рядом. Просто поверь хоть раз мне, пожалуйста. Я тебе обещаю, всё будет хорошо.