Текст книги "Приговоренный к жизни"

Автор книги: Анна Данилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Глупости! Это просто чья-то идиотская шутка! Но только не Ленина! Лена бы так не стала шутить… Чушь! Палец?!

– Михаил намерен заплатить двести тысяч евро, чтобы только вернуть Лену.

– Ужас! Я ему сейчас же позвоню и скажу, чтобы он ни в коем случае этого не делал!

– Вы, конечно, вправе это сделать, но не думаю, что он вас послушает. Он настроен крайне решительно.

И Лиза рассказала ей подробности, связанные с выкупом.

– Ну, точно глупость! В детскую коляску?

– Но палец-то реальный! Мы ждем результатов экспертизы, чтобы выяснить, действительно ли этот палец принадлежит вашей племяннице, но это не так быстро делается… А времени у вашего брата мало. Он собрал деньги и намерен завтра положить их в эту коляску!

– И что же делать?

– Вот уж не знаю… Постарайтесь вспомнить, что вам говорила Лена. Куда она собирается? Был ли у нее еще телефон?

– Не знаю…

– Вы ей не давали свой телефон?

– Конечно, нет! Да она у меня и не просила! Боже, что же это такое получается?

– А что, если она на самом деле решила уйти из дома, но до того места, куда она собиралась, она не добралась, а тот, кто знал о том, что она ушла из дома, решил сыграть на этом и похитил ее?

– Я сон вижу или… Господи, что же делать? Нет, она ничего конкретного мне не говорила. Я на самом деле не знаю, где она! Я должна срочно поехать к Мише. Прямо сейчас! Что же я натворила?! Я ведь хотела как лучше!

– Они, Михаил и Ольга, звонили вам, спрашивали про Лену?

– Да, но это было давно, дней шесть тому назад. Я сказала им, что не знаю, где она. И это правда! Я же действительно не знаю, где она!

– А вам не показалось странным, что племянница не оставила вам свои координаты, даже номера телефона, возможно, запасного, поскольку современный человек, а уж тем более девушка, не может обойтись без телефона. Если предположить, как вы говорите, что она могла прятаться где-нибудь в деревне или пансионате, то тем более у нее должен быть телефон. К тому же у нее наверняка есть подруги, которые в курсе ее перемещений… Вернее, в курсе всей ее жизни, ее отношений с родителями.

– Конечно, у нее есть подружки, она же нормальная, общительная девочка. Другое дело, что я с ними не знакома. Лена всегда приезжала ко мне одна.

– А что она у вас тут делала? Как проводила время?

– Мы с ней откровенно бездельничали, отдыхали, я пекла пироги, мы смотрели фильмы по Интернету…

– У вас есть компьютер?

– Да, конечно, и не один! По сути, я зарабатываю на хлеб в Интернете, веду свой блог и все такое… Я цветовод, кроме того, увлекаюсь кулинарией, пишу статьи, занимаюсь рекламой и продвижениями других сайтов за деньги. Думаю, вы в курсе, как можно зарабатывать деньги, не выходя из дома.

– А у Лены есть ноутбук?

– Думаю, что у Лены есть все, что нужно, уж она-то никогда и ни в чем не нуждалась, да только ко мне она приезжала без ноутбука, потому что у меня своих целых три! Зачем ей таскаться со своим?

– Она «чатилась» ночами в социальных сетях? Вы не знаете?

– О нет, она считает, что это пустая трата времени. Мы с ней очень любим кино, и ночами она смотрела фильмы. Мы уходим каждая в свою комнату, и я знаю, что она еще долго не будет спать, будет смотреть кино или слушать музыку. Еще ее интересовали, как и каждую девушку, ролики с прическами, макияжем, ну и все такое, женское…

– У нее есть молодой человек?

– Думаю, что нет. Знаю, что она изредка перезванивалась с подружками, говорила с ними о том, где встретиться, в каком, к примеру, кафе. Обсуждали какие-то свои школьные дела.

– Она не рассказывала, как у нее дела в школе, вернее в лицее?

– Она прекрасно учится, без напряжения, ей учеба вообще дается легко. Она очень способный и даже талантливый, я бы сказала, ребенок. У нее никогда не было проблем с учебой, можете спросить у ее бестолковых родителей. Да им просто повезло с ней! Так что, Лиза, вы считаете, что Михаила не надо останавливать в его порыве расстаться со своими деньгами? Какая там, вы говорите, сумма?

– Двести тысяч евро. Не такая уж и маленькая. Но передача денег будет происходить под контролем, как вы понимаете. Кто же это позволит нажиться на горе родителей? К тому же этот способ передачи, как вы и сами заметили, заставляет задуматься о возрасте так называемых похитителей…

– Значит, и вы тоже предполагаете, что это розыгрыш?

– Не знаю… В моей практике шуток на эту тему, к сожалению, не было. Всегда все было серьезно и даже трагично, извините…

– Да, конечно, я тоже понимаю Мишу. И хотя это действительно большие деньги, у Миши они есть, к счастью… Господи, что теперь со мной будет?

– Вы о чем?

– Пожалуйста, не говорите ему о том, что Лена была у меня, что я знала, что она сбежала из дома, знала, что она в безопасности, и не сообщила брату. Он меня не простит. Как и Ольга. Вероятно, я была слишком жестока, желая подыграть Лене и наказать родителей!

– Да не переживайте вы так о ваших отношениях с братом, я ему, конечно же, ничего не скажу. Главное для нас всех сейчас – это отыскать Лену! Вы сказали, она оставила у вас свой телефон?

– Да, я сейчас вам его принесу.

Ирена, войдя в дом, почувствовала легкое головокружение.

«Что же я наделала? Как могла? Вроде взрослый человек…» – бормотала она про себя, входя в комнату, которую облюбовала для себя Лена, когда гостила в Вязовке. Диван, покрытый клетчатым пледом, письменный стол, красные занавески, пальма в углу в большом керамическом горшке. Ирена отметила про себя, что надо бы помыть растение, привести в порядок.

Телефон Лены лежал на столе. Разряженный. Она отнесла его Лизе.

Определенно, эта молодая адвокатша знает свое дело. У нее такие умные глаза, а когда она смотрит, то, кажется, прожигает насквозь душу и сердце. Вероятно, она осуждает Ирену за ее легкомыслие и жестокость. И ведь она права! Ну почему Ирена не спросила номер запасного телефона Лены, ведь он наверняка существует!

Отпустила девочку, ничего толком не узнав, поддавшись, как и Лена, порыву, разозлившись на Ольгу, которая только и знает, что откупается от дочери и всю себя отдает этому парню. И это она еще не знает, что у Валентина есть любовница. Ирене позвонила одна знакомая и рассказала об этом.

И по-хорошему надо бы предупредить Ольгу, открыть ей глаза на этого «живописца»! Да только кто знает, каких ждать последствий? Она женщина эмоциональная, живет страстями, измена может вызвать в ней всплеск самых разных чувств, главным из которых будет ненависть к Валентину. А что, если она его убьет? Ударит чем-нибудь тяжелым по голове в порыве чувств? Или подожжет его мастерскую?! Или сделает что-нибудь с его молоденькой любовницей?!

Ирена вдруг поймала себя на том, что мысли, не такие уж и важные в этот момент, наслаиваются одна на другую, словно стремясь отвлечь ее от главного: с Леной беда! И надо что-то предпринимать, как-то действовать!

– Думаю, мне надо поехать в город, встретиться с Мишей, повиниться перед ним, все рассказать… Может, мне тоже принять участие во всем этом, – Ирена обвела руками пространство вокруг себя. – Я имею в виду операцию по задержанию похитителей? Ну, там ловля на живца… Господи, что я несу?!

– Знаете, вы правы. Вам действительно нужно поехать к Михаилу хотя бы для того, чтобы поддержать его. А уж расскажете ли вы ему правду о Лене или нет, вам решать.

В этот момент Лизе позвонили. Она слушала, глядя невидящим взглядом на Ирену. Тонкие брови ее хмурились, уголки губ опустились.

– Плохо, Сережа, – услышала Ирена. – Очень плохо. Казалось бы, обыкновенный, типовой, я бы даже сказала, подъезд! Откуда взялась вторая коляска? Хорошо, я выезжаю.

Она отключила телефон, посмотрела на Ирену:

– Похитители назначили время, ваш брат пошел и положил пакет с деньгами в детскую коляску, за которой, конечно же, велось наблюдение… Потом вышла женщина, положила ребенка в коляску и вышла с ней на улицу. За ней следили. Она приехала в небольшой сквер позади дома, села на скамейку, достала книгу и принялась ее читать. Ребенок спал в коляске. Опустим подробности… В коляске денег уже не было! И женщину обыскали, и ребенка! Все были в шоке, женщина – в первую очередь.

– Как это? Куда же делись деньги?

– Коляску подменили… На первом этаже два дня тому назад сдали квартиру какому-то молодому человеку. Думаю, что, пока наши люди следили за подъездом, он просто-напросто открыл дверь, вкатил к себе коляску с деньгами, а пустую, точно такую же, выставил на лестничную площадку. Или проделал какой-нибудь еще фокус с коляской.

– Но почему же не следили за коляской?

– Вот так следили!

– И что же? Может, Лена объявится? Может, теперь ее отпустят?

– Никто ничего не знает. Вы едете в город? Собирайтесь!

– Я на своей машине…

Ирена чуть не плакала. До нее начал доходить весь ужас создавшегося положения. Отрубленный палец! Да это же зверство какое-то!!!

Она проводила Лизу до ворот и, когда ее машина отъехала, быстро вернулась в дом, переоделась. Уже на пороге решила поделиться своими переживаниями с Григорием:

– Гриша? Это я… Послушай, у меня племянница пропала…

И она, расплакавшись, рассказала ему о своей беде.

6

– Ну что, что он тебе сказал, этот проклятый Цилевич? Снова завел свою старую песню о том, что нам с тобой надо сделать одно шоу вместо двух и, конечно же, оно должно называться «Скелет в шкафу»?! Да, может быть, когда-то это и было хорошее название, но сейчас оно уже навязло на зубах…

– Саша, успокойся, прошу тебя!

Инга Туманова, жена известного тележурналиста Александра Нечаева, автора проекта «Открой глаза», и тоже звезда местного экрана и телеведущая своего авторского шоу «Скелет в шкафу», высокая эффектная блондинка, в шелковом зеленом халате нараспашку и шлепанцах бегала по огромной квартире за мужем и пыталась его успокоить:

– Саша, да остановись же ты, поскользнешься на этом паркете, будь он неладен… Помнишь, три года тому назад тетя Тома упала у нас в гостиной, сломала ногу? Остановись, да стой ты, истеричка! – крикнула она и, поймав его уже у окна, с силой схватила за руку и попыталась удержать. – Отдышись, успокойся… нервы твои уже ни к черту!

Нечаев, высокий крепкий темноволосый мужчина в черном махровом халате, схватил руки жены в свои и с силой сжал. Несколько мгновений смотрел ей прямо в глаза, и от его взгляда Инга даже зажмурилась.

– Ты дура, Инга, понимаешь это или нет? Как можно было завалить такое шоу? Что ты сказала этой Ларисе Тунцовой? Что-о-о??? Как заманила на свой проект? Денег тупо пообещала? И это ей, жене олигарха?

– Послушай, Саша, ты же сам меня учил… – Она вырвалась из цепких рук мужа и, морщась от боли, стала потирать запястья. – Что главное в нашем деле – чтобы эти люди пришли, любой ценой заставить их прийти, заманить, хоть деньгами, хоть придумать что-то фантастическое. Лишь бы они поверили и оказались в студии!

– Послушай, Инга, но мозги-то у тебя есть? Разве ты не понимаешь, что когда связываешься с олигархами или просто очень богатыми людьми, то надо быть все же осторожной! Ты что-нибудь знала об этом Тунцове, кроме того, что он муж Ларисы Сметаниной?

– Ну так, в общих чертах, что он богат, что у него серьезная строительная фирма, что они построили в Подмосковье целый город!

– А то, что этот Тунцов на прошлой неделе принимал участие в шоу на центральном российском канале, куда его пригласили как человека, построившего на свои деньги онкологический центр для детей, об этом ты что-нибудь слышала?

– Нет, не слышала… – Инга рухнула в кресло и закрыла лицо руками.

– Ты – корова! Бестолочь! Хотела опозорить уважаемого человека… Ну и что, что его жена была проституткой?! Да, я понимаю, у тебя шоу и тебе хотелось вымарать в грязи саму Ларису, которая теперь мать двоих малышей и хозяйка студии ландшафтного дизайна… Ладно, бог с ней, ей не привыкать к грязи, она-то переживет! Но Тунцов!

– Саша, успокойся, все же закончилось хорошо!

– Ты так считаешь?

– Разве я могла предположить, что между ними такие доверительные отношения, что Тунцов окажется таким порядочным человеком…

– Порядочным? Какое-то слабенькое слово ты ему подобрала… Да он человек с большой буквы! Он тебя «сделал», Инга! Он развалил твое шоу! Он высмеял тебя, дуру, которая вместо того, чтобы унизить бывшую шлюху, сама унизилась в глазах огромной аудитории!

– Ты не должен так разговаривать со мной… Ты и сам сделал бы так же, если бы у тебя был материал на эту Ларису…

– Сделал бы, да только преподнес бы это под другим соусом. Вместо «Открой глаза» на жену-проститутку я бы «открыл» глаза зрителей на тяжелое, к примеру, детство человека, который столького добился сам, без чьей-либо помощи. Согласись, это принципиально разные вещи. Я бы возвысил Тунцова, и всем было бы от этого хорошо. Что же касается рейтинга, то само участие такого человека, как Тунцов, повысило бы его! Мы, провинциальные телевизионщики, получилось бы, заманили к себе в студию такого человека!

– Но рейтинги у моего шоу зашкаливают! Почему ты на меня кричишь?! Все же нормально!

– Уф, Инга, ну ты точно непроходимая, дремучая дурища! Ты думаешь, что вокруг все идиоты и не поняли, что ты пригласила Тунцова, чтобы показать, кем в прошлом была его жена? Ты ожидала, что будет скандал, что у миллионера челюсть отвалится, когда он узнает, что его жена обслужила в постели пол-Москвы, что ему будет плохо, очень плохо, что он будет раздавлен, уничтожен, что его репутации, наконец, придет конец!

« Дремучая дурища». Хорошо, что Маши, домработницы, нет дома, она поехала на рынок. Вот она послушала бы, как костерят ее хозяйку!

– Ну да… А ты разве действуешь не такими же методами? И разве ты, придумав подобный сюжет и добившись того, что все участники появятся в прямом эфире, разве ты не ожидал бы скандала? Да мы только ради скандалов все это и делаем! Ну, признайся, Саша, разве ты мог бы предположить, что Тунцов, весь такой великий Тунцов, расскажет аудитории и всем телезрителям, что да, он все знал, кем была в прошлом его жена, что между ними никогда не было тайн и что они познакомились, когда он был ее клиентом! Он не побоялся признаться в том! И сразу же влюбился в Ларису и сделал все, чтобы вытащить ее из борделя… Ну и что, что все пошло не по моему сценарию? Все получилось даже лучше, чем можно было предположить. Тунцов стал вообще героем! О нашем шоу будут писать все газеты, причем не только местные! Да он и не попал бы к нам никогда, если бы не жил в нашем городе!

Инга отдышалась, смахнула катящиеся слезы, глубоко вздохнула:

– И вообще, Саша, у меня создается такое впечатление, что ты просто завидуешь мне! Моему успеху! И кто тебе сказал, что все подумали, будто бы должен был быть скандал, связанный с унижением Тунцова? Главное в нашем шоу – неожиданность! И мы ее получили в виде признания Тунцова! Это же была настоящая бомба!

– Да это он на твоем шоу вел себя так спокойно. Это было видимое спокойствие. Думаешь, у него нет сердца, души? Думаешь, ему было все это приятно?

– А когда это тебя стали волновать сердце и душа? Ты сам разрушил столько семей, твое шоу «Открой глаза» некоторым людям, извини меня, конечно, закрыло глаза…

– А ты жестокая! – Нечаев сощурил глаза и бросил на жену презрительный взгляд. – Вот точно говорят: самую сильную боль способны причинить только близкие люди, которые все о тебе знают и знают, как ударить побольнее… Та женщина была истеричкой, она и без моего шоу повесилась бы… Ты еще раструби это, расскажи журналистам! Сука ты, Инга, вот что я тебе скажу.

– А ты изменился, Саша, – всхлипнула Инга, забираясь в кресло с ногами и обнимая колени. Обида скрутила ее так, что было трудно дышать. – Раньше ты помогал мне, советовал, как сделать лучше… И к моим советам тоже прислушивался…

– Раньше… – стиснул зубы Нечаев, судорожно закуривая. – Ты еще скажи, что мой первый проект был полностью оплачен твоим папашей! Ну, давай же, упрекни меня, как ты это любишь делать!

– А разве это не так? – Она подняла на него полные слез глаза. – Он и мне помогал на первых порах. И не только деньгами, но и связями. Он был крупным чиновником, умным человеком, он понимал, что у нас с тобой все получится, знал, что ничем не рискует, вкладывая в нас эти деньги! А ты сейчас истеришь лишь потому, что тебе уже доложили о том, что Цилевич вызывал меня к себе. Да, действительно, он вызывал, и мы говорили с ним. Но не о том, чтобы сделать из двух похожих шоу одно, нет, он прекрасно понимает, что у нас с тобой хоть и похожие проекты, но у тебя все-таки больше мужской, а у меня – женский, в моем шоу больше чувств! А у тебя самые что ни на есть серьезные разоблачения, настоящие бомбы…

– Это он так сказал? – напрягся Александр, затягиваясь сигаретой так, что его щеки, как будто сделанные из тонкого пергамента, вваливались, и в какие-то мгновения его голова становилась похожа на обтянутый кожей череп.

– Ну не совсем так, он сказал это другими словами. Я же передаю тебе суть разговора.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что он позвал тебя, чтобы поговорить о моем шоу? – в его голосе звучала издёвка.

– Нет, конечно, не для этого. Он выразил свое восхищение моим последним эфиром… с Тунцовым… Сказал, что это была настоящая бомба. Однако заметил, что он нервничает, боится реакции Тунцова на эту программу и того, что будет реакция в обществе, причем негативная…

– А ты что?

– Постаралась его успокоить, сказала, что наше шоу – это все-таки не Первый канал, не тот уровень и масштаб… И что Тунцов предстал перед зрителями настоящим благородным героем! Что он не оскандалился. Еще Цилевич намекнул, что и тебе тоже не помешало бы придумать сюжет, связанный с жизнью известной в городе семьи, что хватит уже копаться в грязном белье обывателей.

– Он так и сказал – «обывателей»? Надо же, как телевидение превращает людей из славных добрых парней, каким Лева был в пору нашей юности, в бессердечных циников!

– Думаю, он выразился так, чтобы было понятно, чего он именно хочет.

– Лева хочет скандалов, связанных с сильными мира сего, точнее, нашего города?

– Не уверена, что именно с «сильными», во всяком случае, небедными и известными. Это может быть, к примеру, какая-нибудь актриса, наша, местная, которая выбилась в «звезды», переехав в Москву. Возможно, здесь она оставила в роддоме ребенка или что-нибудь в этом духе… Или же зарвавшийся чиновник, возомнивший себя Господом Богом. Или…

– А что ты думаешь по этому поводу? – немного успокоившись, поинтересовался Нечаев.

– Да тут все просто! Криминал! Хорошо бы найти известную семью, у которой проблемы, связанные с нарушением закона. Убийство, наркотики, мошенничество в крупных размерах, сексуальные преступления… Последнее – самое интересное! И тут без наших друзей из прокуратуры не обойтись.

– Постой… Ты же знакома с Михаилом Пирским?

– Не могу сказать, что знакома близко, но несколько лет тому назад брала у него интервью. Колоритная личность, очень харизматичная. Он столько делает для города! Большой умница, да и мужчина довольно привлекательный.

– Ты что, влюблена в него? – проворчал Нечаев. – И харизматичный, и привлекательный… Обыкновенный мужик, которому крупно повезло в самом начале карьеры.

– Обыкновенный миллионер, – тихо заметила Инга. – Он очень богат. Так что с ним случилось? Почему ты о нем вспомнил?

– Да мне вчера сказали, что у него похитили дочь. Пирский с женой разошелся, и она быстренько вышла замуж…

– Я знаю, за кого Ольга вышла замуж. За Валентина Иванова, художника. Об этом все знают. Неужели дочку похитили? А сколько ей?

– Шестнадцать-семнадцать, как-то так, она лицей заканчивает.

– Значит, точно семнадцать. И что, ты знаешь какие-нибудь подробности?

– Нет, пока ничего не знаю.

– Так узнай! Можно не только передачу сделать, но и снять небольшой фильм, а потом предложить ведущим каналам в Москве. Главное, чтобы это оказалось правдой… Я имею в виду похищение. Да уж, представляю, каково сейчас Пирскому! У него единственный ребенок, дочка, кажется, ее зовут Лена.

– Послушай, не труби об этом повсюду… Похищение – дело опасное, возможно, Пирский скрывает это, чтобы не спугнуть похитителей, понимаешь? Официальной информации по этому делу, думаю, пока нет.

– Не собираюсь я трубить! Но постараюсь все выяснить. Я даже знаю человека, который мне в этом поможет.

– И кто же это?

– У меня есть знакомая, да ты ее знаешь – Лиза Травина, адвокат. Она всегда все знает. Больше того, если бы Пирский хотел найти свою дочь, то он в первую очередь обратился бы именно к Лизе. А уж та сама решила бы, подключать кого-то из своих знакомых в прокуратуре или нет. Она плотно сотрудничает с Сергеем Мирошкиным. Они часто работают «ноздря в ноздрю»!

– Я знаком с Травиной, но если она даже что-то и знает, то уж точно тебе ничего не скажет. Она умеет хранить секреты.

– Посмотрим! Ну что – мир? Я тебя немного успокоила? Отвлекла? Саша, выбрось из головы несуществующие планы Цилевича об объединении двух наших проектов. Он прекрасно понимает, что лучше иметь два золотых источника, чем один.

Так, разговаривая, они перемещались из одной комнаты своей огромной квартиры в другую, курили, пили кофе, открывали и закрывали пустой холодильник, пока, наконец, не успокоились, переоделись и отправились в ресторан – ужинать.

Однако Александр только делал вид, что успокоился, но на душе у него было тревожно, он чувствовал себя крайне униженно уже потому, что в свой кабинет Цилевич, его друг детства, пригласил на разговор не его, а Ингу. Все знали, что Лева влюблен в Ингу, без всякого стеснения, пользуясь своим служебным положением, он оказывал ей знаки внимания, и поговаривали, что не сегодня завтра проект ее мужа «Открой глаза» будет закрыт, как точная копия более рейтингового, Ингиного – «Скелет в шкафу». Однако известно было и то, что шоу «Скелет в шкафу» предназначалось все же больше для женской аудитории, да и приглашались туда преимущественно героини – женщины со сложными судьбами, и целью этого шоу в идеале было расставить все точки над «i», повесить ярлыки на злодеев и обидчиков прекрасной половины человечества. В студии появлялись, как черт из табакерки, бывшие мужья и любовники, друзья, знакомые, по вине которых женщина страдала и которым предлагалось объясниться с героиней, иногда даже повиниться.

Смысловым центром оформления студии был старинный шкаф, дверцы которого в нужный момент открывались, и перед зрителями возникал переполненный своими и чужими тайнами человек – тот самый «скелет в шкафу», который призван был своими появлением и объяснениями внести определенный порядок и смысл в мысли и чувства участников шоу.

Шоу «Открой глаза» позволяло в прямом эфире порыться в грязном белье красивых женщин. Редко когда Нечаев приглашал на свою программу женщин простых, непривлекательных, обыкновенных. Актрисы, деловые женщины, богатые содержанки, проститутки, балерины, секретарши…

Собирался Нечаев пригласить на свою программу и Лизу Травину, да только пока еще духу не хватало. Сколько раз он представлял себе, как звонит ей, назначает встречу, как пытается уговорить ее принять участие в своем шоу. Она умная, сразу заподозрит что-то неладное. Понимает, что прямой эфир – это информация без кожи, обнаженная, и что все, что будет произнесено там вслух, потом растащат на цитаты, сплетни, слухи.

Нечаев даже придумал тему для Лизы – «Брошенный муж». Она, такая вся успешная, состоятельная, добившаяся всего, о чем только может мечтать молодая амбициозная женщина, даже успевшая стать матерью, на самом деле – хладнокровная и циничная проныра, зарабатывающая деньги на несчастье других людей. Что все-то у нее схвачено-прихвачено, что через ее руки проходят взятки судьям и прокурору, а может, и тем, кто занимается делом на этапе следствия. Что муж ее, Гурьев, живет своей мужской жизнью, часто путешествует, что у него за границей любовницы: итальянка, француженка…

Вот это был бы эфир!

В ресторане, где их знали, Инга с мужем заняли столик возле окна, откуда хорошо просматривался небольшой уютный зал в красно-зеленых тонах, заказали ужин из морепродуктов, фрукты и сразу же выпили по бокалу белого вина.

Инга чувствовала на себе взгляды посетителей, сидящих за соседними столиками. Конечно, они ее узнали, вернее, их узнали. Красивая, яркая пара, их лица можно часто видеть на экране. Поэтому они всегда должны быть в форме. Инга всегда об этом помнила и тщательно следила за собой. Чистые уложенные волосы, макияж, маникюр, удобная и стильная одежда. Сейчас на ней было просторное черно-белое шифоновое платье, надетое поверх черной туники. Бледное лицо с подрумяненными высокими скулами и пунцовые губы – такой она увидела себя в зеркале перед тем, как выйти из дома.

Нечаев же был во всем белом: легкий американский костюм с широкими штанами и рубашка с серебряными пуговицами.

– Как там Ирочка? – спросила Инга мужа, чтобы сделать ему приятное. Речь шла о его младшей сестре, которая со дня на день должна была родить. – Нормально себя чувствует? Психологически готова к родам?

– Да, слава богу, все хорошо. Ты бы позвонила ей или, еще лучше, приехала, поговорили бы по-женски. Ты же знаешь, как она тебя любит, как радуется всегда твоему приходу.

– Обязательно съезжу к ней. Она – самый светлый человечек в вашей семье, – сказала она нечаянно вслух то, что думала. И чтобы муж не обратил внимания на случайно прозвучавшую правду о его семье, перевела разговор в другое русло: – Надеюсь, твоя мама не успела заморочить ей голову разными сглазами и прочим бредом?

– Ты так пренебрежительно отозвалась о моей маме, – попытался обидеться обожавший свою мать Александр, – словно и сглаза-то никакого не существует, словно я сам все это придумал!

– Нет-нет, конечно, сглаз существует, но не думаю, что беременным женщинам надо вообще рассказывать об этом.

– Послушай, – начал раздражаться Нечаев, хмуро следя за тем, как официантка ставит перед ним огромное блюдо с креветками, кальмарами и мидиями. – Мы же своими глазами видели фотографии из нашего семейного альбома. Двоюродного деда моего видела?

– Ну, видела, – прошептала, испытывая леденящий ужас, Инга. В такие минуты, когда страх охватывал ее и она казалась загнанной в тупик, когда понимала, что не в состоянии осмыслить и принять что-то страшное, ее организм словно замирал, и только корни волос шевелились, а по коже пробегал ледяной ветерок смерти…

– Мы все видели. И он родился таким от сглаза, понимаешь?

– Поэтому вы заставляете Иру сидеть дома? А как же свежий воздух?

– Ее возят на дачу, и там ее чужие не видят.

Инга всегда восхищалась своим мужем, считала его умным человеком, талантливым, серьезным. Но вот в такие минуты, когда он, по ее мнению, нес всю эту чушь про сглаз, да еще и с умным видом, ей казалось, что она видит перед собой настоящего ребенка! И ей хотелось потрепать его по плечу и сказать: «Саша, дорогой, приди уже в себя! Мы взрослые цивилизованные люди! Скажи, что ты пошутил и что твой двоюродный дядя родился таким по какой-то другой причине».

К счастью, разговор на эту неприятную для обоих тему был прерван. Замурлыкал телефон Инги.

– Да, Дима, слушаю тебя, – улыбнулась она невидимому собеседнику, и Нечаев усмехнулся, понимая, что ее улыбка предназначена режиссеру Инги, молодому красавцу Дмитрию Сапрыкину. – Где мы? В ресторане, а что? Телевизор? Подожди…

Она оглянулась, кивнула:

– Ну да, конечно, есть телевизор. Что, какой канал? Наш? Хорошо, я попрошу сейчас переключить. Я тебе перезвоню…

Она подозвала проходившую мимо официантку и попросила переключить канал, после чего поднялась со своего места и подошла к большой плазме напротив бара, на экране которой беззвучно пела Рианна. Бармен переключил канал, включил звук, он оказался громче, чем следовало бы, и на весь ресторан зазвучал голос взволнованной журналистки, которая вела репортаж с места происшествия:

– …ее тело выловили рыбаки… Наш оператор сейчас переместит камеру… вот сюда… Вы видите, как тело девушки укладывают на носилки, которые сейчас погрузят в машину «Скорой помощи»…

Инга увидела набережную, толпу зевак вокруг места трагического действия, связанного с погрузкой тела утопленницы, огромные испуганные глаза журналистки, она узнала ее – это была Мила Звонарева, людей в бирюзовых медицинских костюмах, подъехавшую черную машину прокурора, полицейских…

– Что там интересного? – Нечаев, явно рисуясь перед посетителями ресторана, с любопытством рассматривающих Ингу, застывшую перед экраном телевизора, подошел к ней, ничего не подозревая и не предчувствуя, и обнял жену сзади за талию. – Надеюсь, это не теракт?

– Репортаж с места трагедии, – сказала, быстро оглянувшись на мужа, Инга. – Но я пока не поняла, почему этим заинтересовался Дима… Ладно, он потом перезвонит…

– Да уж, наш мост самый большой в Европе и самый, на мой взгляд, красивый, я бы даже сказала, величественный имеет и другую репутацию, – между тем продолжала тараторить в камеру Мила. – Сколько жизней было оборвано в свободном полете с самой высокой его точки… Кто только не бросался с моста в реку! Брошенные мужьями и любовниками женщины, сумасшедшие…

– Вот дура, – пожала плечами Инга и собиралась еще что-то добавить, но в эту же самую минуту в ресторан вошла, громко цокая по мозаичному полу высокими каблуками, молодая женщина. Очень высокая, в развевающихся белых одеждах. Длинные рыжие волосы, бледное лицо, черные, ярко накрашенные глаза, блестящая красная помада. Подойдя к бару, она, словно и не замечая стоящих в шаге от нее Ингу с Александром, забралась на высокий табурет и, обращаясь к бармену, громко сказала:

– Водки! Адам, помяни мое слово, они мне еще дорого за это заплатят!!! Суки, гады, твари!!!

Адам, так звали, по всей вероятности, бармена, тотчас бросившегося исполнять желание посетительницы, наливая водку, поглядывал на женщину с явным ожиданием подробностей, однако не проронил ни слова.

Инга, немного уязвленная, что все внимание публики моментально переключилось на эту молодую даму, вернулась за свой столик. Нечаев последовал за нею.

– Дима! – воскликнула она, увидев, как загорелся дисплей ее мобильника. – Вот сейчас он все и объяснит… Слушаю тебя, дорогой…

И вспыхнула, услышав собственные вылетевшие непроизвольно слова: «Слушаю тебя, дорогой…» Вот почему так? Словно рот, ее речевой аппарат, живет своей собственной бесстыжей жизнью, каждый раз подставляя ее! Нечаев потом припомнит ей этого «дорогого», хотя она всегда обращалась так к людям, которыми дорожила, которые были ей близки чисто как друзья. У нее вообще нет любовников, а потому будет обидно снова извиняться, что-то доказывать…

– Да, Дима? – Она попыталась прислушаться к тому, что ей говорил помощник, но не могла расслышать его из-за громкого голоса посетительницы, явно намеревавшейся устроить скандал. Она была похожа на бомбу, которой не терпелось разорваться прямо здесь, у барной стойки. Вероятно, у нее случилось что-то такое, в чем она хотела обвинить весь мир.