Текст книги "От ненависти до любви путь труднее (СИ)"

Автор книги: Анна Чуйко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Где она? – резко спросил я.

– Пит? Что случилось? – взволновано спросила мама.

– Не сейчас. Где Китнисс?

– Она написала своему отцу, прося забрать ее. Она устала. Дэвид приехал, и Китнисс пошла к выходу, – спокойно ответил отец.

– И вы ее отпустили? Одну?!

– Я пытался, но твоя жена упрямая. Сказала, чтобы я оставался, она сама справится.

– Папа, она же… – я не успел договорить, за моей спиной раздались какие-то странные возгласы.

Не думая, я развернулся и побежал туда, где уже собиралась толпа.

– Вызовите скорую… У нее кровь… Это же….А где ее муж…

Пробираясь сквозь толпу, я уже понимал, о ком все говорят. Вырвавшись сквозь плотную кучу тел, я упал на колени рядом с женой. Я поднял ее голову. Ее взгляд был пустым.

– Китнисс. Китнисс, не закрывай глаза, прошу. Кит, пожалуйста, – но, кажется, она не слышит меня.

Она закрывает глаза, и я чувствую, как ее тело моментально расслабляется.

– Китнисс, Кит, не засыпай. Я тебя люблю, открой, пожалуйста, глаза! – умоляю я.

– Пит, – мягкий голос матери пытается обратить на себя внимание. Она трясет меня за плечо, но я не обращаю внимание.

– Пит, Пит. Пит! – требовательно снова и снова зовет меня мама. Я оборачиваюсь. – У нее отошли воды. Она рожает. Скорую помощь уже вызвали.

Я обращаю внимание на ноги жены. Но все, что я вижу, – кровь. Нет! Я не могу потерять её. Не могу потерять их.

– Я не могу потерять вас, – сорвавшимся голосом, шепчу я.

Комментарий к Глава 12 или No fidelity, No love * Чистая... Жемчужная любовь – на английском Pure и Pearl произносятся практически идентичны.

Ну как вам глава? Она по праву может считаться самой объемной я побила свой рекорд -15 word страниц. (старалась для вас)

Осталось 2 главы, включая эпилог!) Жду ваших догадок, каким будет финал.

Я уже потираю ручки, следующая глава выйдет через два-три дня. Спойлер: в задумках, должна получится очень милая, грустнаяэмоциональная (в каком смысле не скажу ;)) глава.

Прям грустно осознавать, что близиться финал, но и радостно. Два года и работы, эта история будет окончена.

https://vk.com/photo-72971135_456239029 -спальня Мелларков в нов-ом доме.

https://vk.com/photo-72971135_456239030 -платье Китнисс на презентации

https://vk.com/photo-72971135_456239031 -ожерелье Китнисс

https://vk.com/photo-72971135_456239032 -макияж Китнисс

https://vk.com/photo-72971135_456239033 – прическа Китнисс

https://vk.com/photo-72971135_456239034 -наряд Кимберли

https://vk.com/photo-72971135_456239035 – браслет Кимберли

https://vk.com/photo-72971135_456239036 -подвеска, которая понравилась Китнисс

====== Глава 13 или It is just beggining ======

Oh wonder – white blood (писала под эту песню)

ПБ включена

POV Китнисс

Я слышу голоса вокруг меня, выкрикивающие что-то. Но не это, а непрекращающаяся боль в области живота заставляет меня открыть глаза. Резкий свет слепит.

– Где я?

– Китнисс, Китнисс, ты очнулась, – я стараюсь плавно повернуть голову к источнику звука.

Это Пит. Его лицо заставляет всплывать воспоминания. Мы были на его презентации. Он был там с ней. Я захотела уйти. Подвернула ногу. Упала. У меня отошли воды. У меня было кровотечение. Ребенок!

Прилагая усилия, я дотянулась до живота, по-прежнему огромных размеров. На нем установлены электроды. Рядом стоит аппарат, показывающий сердцебиение. Сглотнув, я успокоилась. Но схватки становились все чаще, не давая до конца расслабиться. Только сейчас я понимаю, что вокруг меня находятся врач и медсестры, которые все время суетятся. А на правом сгибе локтя вставлен катетер, поставляющий красную жидкость – кровь.

– Что происходит? – спрашиваю я, надеясь хоть на чей-то ответ.

– Тебя только что привезли в больницу. Когда ты упала… – Пит зажмурился, но продолжил. – У тебя начались преждевременные роды из-за… из-за, – мужа перебил врач.

– Миссис Мелларк, я не хочу Вас пугать, но из-за сильного кровотечения, вызванного отслоением плаценты, у плода наблюдается гипоксия. Мы пытаемся остановить кровотечение и восстановить потери, но Вы должны понимать… – врач говорил быстро и сосредоточено, – под угрозой не только жизнь ребенка, но и ваша.

– Ч-что. Он задыхается? – в данный момент мне все равно, что будет со мной.

Мысль о крошечном существе внутри меня, которому не хватает воздуха, заставляет паниковать, соображать, что я могу сделать, чтобы спасти его. А выход один: я должна родить моего малыша, он должен появиться на свет. И для этого я должна успокоиться. Эта мысль охлаждает меня.

– Китнисс, нет гарантии, что Вы перенесете естественные роды. Ваш муж сказал, что Вы подпишите бумаги для проведения кесарево сечение.

– Нет. Я буду рожать сама, если ребенок выживет.

Я была серьезно настроена сделать это самостоятельно. Может, моя принципиальность здесь неуместна, но я лично хочу привести своего ребенка в этот мир. И у меня есть еще один довод в защиту своего решения.

– Кит, нет. Ты не будешь рисковать своей жизнью, – воспротивился муж.

– Пит, нет времени. Он или она умирает. Нет времени, чтобы перевозить меня куда-то, готовить к операции. Либо я, либо ребенок. Это моя жизнь, у тебя нет права голоса, если я хочу спасти своего, нашего малыша, – я киваю врачу, что готова.

– Ты не в своем уме. Китнисс, ты – мое всё. Я же не смогу без тебя.

В такой момент не думаю, что муж может соврать, но и акцентировать внимание на этом я не буду.

– Я не собираюсь умирать, понятно? А сейчас возьми меня за руку и помоги пройти через это, – последнее, что я сказала, перед тем как начала внимательно слушать и выполнять приказы врача.

Чуть ли не после каждых потуг, врач предлагал отдохнуть. Но я не была готова отдыхать, зная, что на кону. Я видела бледное лицо Пита, когда кричала и сильно сжимала его руку. Чем больше проходила времени, тем сильнее я волновалась и тужилась. Я не дам задохнуться собственному ребенку, когда он так близко.

Не знаю, сколько прошло времени. Пятнадцать минут, полчаса, час, но под конец я чувствовала, как сознание постепенно отключается. Стиснув зубы, зажмурив глаза, я напрягла живот так сильно, как могла.

– М-м-м-м.

Я слышала рядом шепот мужа о любви ко мне. И мне нужно было это. Выдохнув, я почувствовала облегчение. Рухнув на мокрую от пота подушку, я пыталась отдышаться.

– Поздравляю, Китнисс, ты справилась, – произнес врач.

Я была слишком уставшей, чтобы поднять голову и посмотреть на малыша. Все, что я могла сделать, это запрокинуть голову еще сильнее назад, закрыв глаза. Я готова была разрыдаться.

– Спасибо, – Пит поцеловал меня в лоб.

Но в палате было слишком тихо.

– Почему он не плачет? – открыв глаза, посмотрела я на мужа, тот лишь поджал губы. – Пит? Я же справилась?

– Кит… – медсестра отстранила Мелларка, проводя манипуляции с катетером и вкалывая что-то мне в плечо.

– Миссис Мелларк, у Вас усилилось кровотечение, вам нужно успокоиться. Ребенок будет в порядке, сейчас мы беспокоимся о вашей жизни.

– Что с моим ребенком? Где он?! – не обращая внимания на слова медсестры, выкрикиваю я.

Мне ведь даже не сказали, кто родился. От крика боль в низу живота возобновилась, но я не обращала на это внимание.

– Врачи откачивают его. Ты же слышала, поступало недостаточно кислорода… Малыш будет в порядке, успокойся, пожалуйста, – сделал попытку успокоить меня Пит.

Сразу после его слов, послышался детский крик. Пит тут же наклонился и аккуратно обнял меня.

– У вас мальчик, – улыбаясь, произнесла девушка, поднося ребенка ко мне.

– Сын, – прошептала я.

Новорожденный завернут в одеяльце, а на голове красуется шапочка. Я так хотела взять его, подержать, поцеловать крохотный носик, лобик. Но руки не слушались, я не могла поднять их. Больше рисковать сыном я не собираюсь. Я слишком слаба, чтобы удержать даже ручку, не говоря уже про ребенка.

– Он у вас богатырь. 3400 грамм и 53 см, несмотря на то, что он родился на неделю раньше, мальчик хорошо развит. Проблем не должно быть.

Пит спросил, может ли он взять сына на руки. Я знаю, что у Пита есть опыт с маленькими детьми, поэтому не удивлена его смелости. Всё, что я читала, как отцы боятся взять новорожденных, не относится к Питу.

Муж уверенно держит младенца на руках, укачивая.

– Мы теперь родители, Китнисс, – произносит с благоговением парень.

Мои губы сами расползаются в счастливой улыбке. Я не вижу никого, кроме мужа и моего сына. Мой сын. Так непривычно. Теперь я мама, у меня есть ребенок. Мой мальчик, мой сын. Мне нравится, как это звучит. И мне не надоест произносить эти два слова.

Я боялась рождения собственного ребенка раньше, боялась, что не справлюсь. Я и сейчас боюсь, но видеть маленькое чудо рядом с собой, свою частичку – делает все легче. У меня нет выбора, я просто обязана справиться. И я так счастлива. Я уже люблю этого кроху. Не думала, что вообще возможно любить так сильно кого-то. Усталость неожиданно накатывает на меня. Я так захотела спать.

«Мой сын», – с этой мыслью я закрыла глаза.

POV Пит

Я – отец. Третьего ноября у меня родился сын. У нас с Китнисс родился ребенок. Чувство благодарности и безграничной любви переполняют мое сердце.

Семья. Изначально я не понимал насколько это серьезно. Воспринимал всё, как игру. Но сейчас, держа сына на руках, стоя рядом с женой, приходит понимание, каким я был дураком. Это не просто слово, не просто звук. Этим нельзя играть. Семью нужно ценить и беречь.

И все же благодаря этой «игре» мы все сейчас здесь. Сегодня у меня появился сын. Но есть шанс упустить Китнисс, она не простила меня. Я отрываю взгляд, чтобы посмотреть на девушку, подарившей мне самое бесценное, что может быть на свете.

– Китнисс, может, сейчас ты мне не… Кит? – жена не открывает глаза.

Спит? Скорее всего. Она потеряла много сил и крови. Неожиданный писк оглушает меня. Все происходит одновременно: я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на аппарат, медсестра забирает у меня сверток, в палату вбегают еще несколько человек. Меня начинают выталкивать из комнаты.

– Что происходит?

– Мистер Мелларк, прошу Вас сейчас не мешать. Врачи сделают все возможное, чтобы спасти вашу жену, – женщина посмотрела на меня с сочувствием и просто закрыла дверь.

– Пит? – меня позвали, я обернулся.

– Мам? – в её руках был стаканчик с кофе, который она протянула мне, я отказался. Мне сейчас не до расслабления.

– Как Китнисс? Нам сказали, что вы теперь родители замечательного мальчика.

– Я-я не знаю. Она просто уснула, я так думал. Она устала. А потом ее сердце… Врачи…

– О, Пит. Мальчик мой, Китнисс будет в порядке, —мама приобняла меня за плечи и повела в комнату ожидания.

Когда мы зашли, я увидел родителей Китнисс и наших сестер. Все они встали, ожидая, что я скажу. Но я молчу, мне нечего сказать. Я даже не могу смотреть семье жены в глаза. Ведь это я причина, по которой она решила уйти, из-за меня она упала. Из-за меня она может… может не проснуться. Я сел подальше от всех. Не могу никого видеть. Бесконечное счастье быстро сменилась на невыносимую боль и боязнь потери. Я уверен, моя мать уже рассказала мистеру и миссис Эвердин, что произошло.

– Пит, ты не виноват, – приобняла меня Энни.

– Энни?

Стоп. Энни? А она как здесь оказалась. Я посмотрел на рыжую девушку. Рядом с ней стоял мой друг, Финник. Я рассказал Одейру, что произошло у нас с Китнисс. Скорее всего, Финник передал всю информацию и Энни. Хотя та, наверняка, уже услышала эту историю со стороны Китнисс. Я попытался возразить невесте друга, но она покачала головой.

– Даже не думай. Вы поругались, ты перебрал. Ты ей не изменил. Ты не виноват. Не хочу еще больше на тебя давить, но я понимаю, почему Китнисс не хочет больше верить в то, что ты её любишь. Слишком часто ты бросал эти слова на ветер, она их ловила и понимала, что никакого веса они не имеют.

Я не понимаю, зачем Энни говорит это. Мне и так не очень хорошо, чтобы выслушивать, каким я был негодяем. К тому же эти слова не подтверждают, что я виноват. Но девушка продолжила:

– И она выкарабкается, чтобы надавать тебе по заднице, понятно? – усмехнулась Энни. Знаю, что она не меньше меня беспокоиться за свою подругу. – У нее есть, за что бороться. А тебе сейчас нужно оставаться сильным не только ради себя и близких, но и сына.

– Спасибо.

– Я еще не видела своего внука! – бодро заявила моя мать. Она решила разрядить обстановку.

Мама сагитировала всех пойти посмотреть на новорожденного члена семьи.

– Я останусь. Если вдруг придет врач…

– Нет, дорогой, – произнесла Элизабет. – Если я знаю Китнисс, она бы не хотела, чтобы ты сидел тут и сходил с ума от ожиданий.

– А она бы не сходила с ума, если бы я был не её месте? – миссис Эвердин хмыкнула, грустно улыбаясь.

– Сходила. И мне пришлось бы ей сказать, что тебе это не понравится. Тебе ведь не понравилось бы?

– Нет.

– Поэтому вставай. Покажешь нам сына моей дочери.

Пока мы шли, я думал над словами матери Китнисс. Почему она говорила, будто исход уже известен? Говорила о Китнисс в прошедшем времени. Надеемся на лучшее, готовимся к худшему? Не знаю, может, я преувеличиваю. Я внимательно наблюдаю за женщиной. Присмотревшись, я замечаю, как она хватается за руку своего мужа, как дрожит. Она боится. Это ведь не только моя жена борется сейчас за жизнь, но и её дочь.

Мы дошли до окна в пол стены. За ним мирно спят младенцы. Если бы я прошел мимо этого окна вчера, я бы не понял как среди завернутых и одетых одинаково детей, можно найти своего. Но не сейчас. Мелларк младший лежит прямо перед нами, в первом ряду. Вид собственного ребенка облегчил ожидания новостей о состояние его мамы.

– Знакомьтесь, наш сын, – гордо произнес я, показывая туда, где спит мальчик.

– Какой красавчик! – воскликнула моя мама. – Неудивительно, у такой пары не могло выйти по-другому.

– Мам! – воскликнул я, она умеет смущать.

– Но это же правда, – защитила себя женщина.

Я посмотрел на родителей Китнисс, им сейчас тяжелее всего. Миссис Эвердин положив голову на грудь мужа, прикрыв рукой рот, плакала, а мистер Эвердин прижимал ее к себе за талию. Мужчина держался стойко, но и в его глазах уже был намек на слезы.

– Я горжусь своей девочкой, – прошептал Дэвид и поцеловал жену в макушку.

Малыш зевнул, и все начали умиляться. Мама решила снова что-то сказать, и я уже боюсь:

– Мальчик, мне кажется, больше похож на Китнисс, – обращаясь к семье Кит, говорит мать.

– С чего Вы это взяли? – с улыбкой спрашивает отец моей жены.

– Ну, знаете, Пит был не таким милым. Конечно, свой ребенок самый красивый, но объективно, твой сын переплюнул тебя, милый, – обращаясь ко мне говорит она. – И личико у тебя было, такое сморщенное.

– Мам, это уже слишком, – возмущенно произнес я.

Все начали смеяться, наблюдая за нашим «диалогом». Финник, продолжая хохотать, похлопал меня по плечу. Спеша успокоить меня, Элизабет, сказала, что родившись, Китнисс была пухленькой, с щечками. Сказала, что она с мужем, шутя, называла дочку хомячком.

– Так что наш внук, скорее похож на вас обоих, Пит, – подытожил Дэвид.

После этого, все опять переключились на ребенка. Саманта и Прим поинтересовались, как мы назовём их племянника, но у меня не было ответа. Мы еще не выбрали с Китнисс имя. И чтобы это сделать, она должна очнуться.

Тревога вновь заполнила все мои мысли.

– Мистер Мелларк? – мы с папой одновременно обернулись. Врач уточнил, кто из нас двоих нужен и продолжил. – Ваша жена, – все напряглись, ожидая слов доктора, – Китнисс, в порядке. Её состояние стабилизировалась. Мы дали ей снотворное, поэтому, скорее всего, она придет в себя завтра к вечеру.

– Её можно сейчас навестить? – спросил я.

– Да, конечно. Но недолго.

POV Китнисс.

Боже, так плохо я себя ещё не чувствовала. Все тело ломит, низ живота болит, голова раскалывается.

– М-м-м.

– Китнисс? – мне совершенно не хотелось открывать глаза, так как я подозревала, что яркая вспышка ослепит меня, но все же я пересилила себя. – Китнисс, Кит, ты проснулась, – Пит выглядел измученным.

– Выглядишь не очень, – хриплю я, на что парень рассмеялся, а я улыбнулась.

Муж протянул мне стакан воды с трубочкой, сказав, чтобы я не торопилась. Первый глоток дался болезненно, потом было легче. Я помнила все до момента, как я вчера уснула. Я спросила Пита, что произошло.

– Ты не уснула. У тебя была остановка сердца, кровотечение усилилось. Китнисс, я побывал в аду, пока тебя спасали, пока ты не проснулась. Врач предупреждал, что ты не очнешься до вечера.

Я взглянула на часы, висевшие напротив моей кровати. Они показывали шесть часов вечера. Получается, я проспала чуть ли не целый день. Мое сердце забилось чаще, когда в голове всплыл образ маленького тельца. Моего сына.

– Где… где ребенок?

– Он, – Пит не успел договорить.

Дверь открылась, в палату вошли семья Пита и моя, Энни, Финник и медсестра со свертком. Мои глаза загорелись. Кровь забурлила в венах. Я почувствовала, что готова свернуть горы, чтобы, наконец, подержать свое чудо. Медсестра осторожно отдала сына мне. Руки сами сложились так, будто я знала, как держать ребенка.

– Ты такой красивый, – я наклонилась, чтобы поцеловать мальчика в лоб. – Я так тебя люблю, – я услышала всхлип.

Это была мама, она расплакалась. Я впервые видела её такую. Обычно мама сильная и никогда не показывает слабину, но не сейчас. Папа приобнял её за плечи.

– Моя маленькая Китнисс, теперь стала мамой. Я так горжусь тобой, дорогая, – папа улыбнулся, а я почувствовала влагу у себя на щеках.

– Ну, всё хватит, я не хочу сейчас плакать, – приказала я всем.

Малыш пошевелился и причмокнул. Все мое внимание снова направлено на него. Я потеряла целый день с ним. И меня это сильно разочаровывает. В палату снова зашла медсестра и попросила всех выйти.

– Миссис Мелларк…

– Называйте меня Китнисс, – на мое поправление девушка улыбнулась и исправилась.

– Китнисс. Я думаю, малыш проголодался. Вы же планировали кормить его грудью? – я кивнула.

Блондинка помогла и объяснила, как кормить сына, сначала я чувствовала неловкость, но потом расслабилась. Насколько это возможно. Оказывается кормление – не самая приятная вещь. Но видеть умиротворённое лицо собственного ребенка – стоит того. После кормления должен был зайти врач и осмотреть меня и малыша.

– Китнисс, вы уже идете на поправку. Если будете следовать моим указаниям, и сильно не напрягаться и не волноваться, через неделю Вас с сыном выпишут. Так как ваше состояние все-таки не совсем стабильно, волнение может сказаться на состоянии ребенка. Тем более, если вы кормите грудью.

– Хорошо. Спасибо, доктор.

Всю неделю, что я пролежала в больнице, мы с Питом ни разу не поругались. Я решила забыть про все плохое и просто наслаждаться заботой и вниманием мужа. Не было ничего прекрасней моментов, когда мы оставались втроем. Я, Пит и наш сын. Единственный раз мы спорили друг с другом, когда выбирали имя ребенку. В итоге мы объединили наши варианты, а среднее имя выбрал мой отец. Пит сказал, что я подарила ему самый лучший подарок в жизни, поэтому муж позволил моему папе выбрать второе имя малышу, как благодарность за то, что папа доверил ему свою дочь. Я боялась, что родители Пита обидятся, но они поняли и только поддержали сына.

– Ну что, Ник-Эллиот Джей Мелларк, поедем домой? – обратилась я к сыну.

Я только что покормила его, и сейчас малыш лежит на моей больничной кровати, дергая ножками и ручками, пока я собираю сумку. Пит вчера не навещал нас, он проверял, что все готово к нашему возвращению. Мне сказали, что комнату Ник-Эллиота готовили все, но особое внимание ей уделял Пит. Мелларк держал в тайне, какой будет спальня сына, но я доверяю вкусу мужа.

Закончив сборы, я аккуратно села рядом с сыном и наклонилась к нему.

– Ты – моё солнышко, моё чудо. Как же я тебя люблю, – я не могу удержаться и не поцеловать ребенка, вдыхая его запах.

Он так вкусно пахнет, я не могу надышаться им. Видимо, малышу становится щекотно, он начинает двигаться активнее. Ник-Эллиот раскрывает свои серо-голубые глазки шире и рот в букву «О», часто дыша. Первый раз, когда он так сделал, я так испугалась. Со мной была тогда мама, она меня успокоила. Сказала, что сын пытается разглядеть меня. Позже врач объяснил, что малыши в его возрасте не могут долго фокусировать взгляд, но чем чаще он видит мое лицо, тем лучше его запоминает. К концу недели наш с Питом сын уже распознавал голоса и лица своих родителей, становясь более активным и издавая только ему понятные звуки.

После рождения сына я изменилась. Стала мягче и строже одновременно. Если кто-то нарушал покой ребенка, его расписание или порядок, который я уже установила, ко мне лучше не подходить. Но как только рядом оказывается Ник, я сразу добрею.

– Ай, ты маму увидел? Да? Скоро и папа придет, и нам с тобой, наконец, покажут твою комнату, – улыбаясь, разговариваю я с ребенком.

Я до сих пор не до конца осознала, что малыш, который девять месяцев находился у меня в животе, толкался и пинался, сейчас здесь, лежит рядом со мной. Я чувствую пустоту внутри себя и наполненность в то же время.

– Китнисс, привет, – тихо открыв дверь, прошептала Энни.

– Привет. Не бойся, он не спит, – поддержав головку сына, я взяла его на руки, прижав к груди. Ник-Эллиот опять начал кряхтеть. – Кто там пришел? Крестная?

Мы с Питом сразу предложили новоиспеченным невесте и жениху стать крестными Мелларку младшему, они не отказались. Однако, когда Энни или Финник брали малыша на руки, он в начале сосредотачивал свой взгляд, а потом начинал капризничать и плакать, видя незнакомые лица.

– Я привезла тебе одежду. И Пит скоро приедет, – проинформировала меня подруга.

– Хорошо, спасибо. Я сейчас уложу Ника, побудешь с ним, пока я приму душ и переоденусь? – я увидела волнение на лице девушки. – Не бойся, он будет спать. И не проснется в течении двух-трех часов. Если что, просто позови меня.

– Окей. Джей-Джей, надеюсь, ты дашь маме спокойно привести себя в порядок, – от слов Энн я рассмеялась.

Я быстро укачала сына, положила в его кроватку, забрала свои вещи и пошла в прилегающую к палате ванную. Через полчаса Энн сменил Пит. Он поцеловал меня в щеку.

– Хорошо выглядишь.

– Спасибо. Я, наконец, смогла спокойно принять душ, – я улыбнулась мужу.

В глубине души я не хотела уезжать отсюда. Здесь я чувствовала, будто нахожусь в воздушном шаре. Возвращение означало, что между мной и Питом опять выстроится стена. Ничего не изменится. Я не простила Мелларка. Да, я забыла, что он сделал на определенный период, просто, чтобы самой отдохнуть, но это не значит, что всё будет теперь хорошо.

Вид Пита, разговаривающего с сыном, разбивает мне сердце. Смотря на это, я начинаю думать, о том, что все-таки не поздно всё вернуть. Но потом всплывает картина Пита и Камиллы вместе…

– Готова? – вырывает меня из мыслей муж. Он уже уложил Ник-Эллиота в переноску, укрыв его одеяльцем.

– Да.

Пит взял в одну руку переноску, а другую протянул мне. Я задумалась. Сжав губы, я все же вложила свою ладонь в его. Ещё чуть-чуть сказки, я ведь это заслужила и с улыбкой вышла из здания. Рядом с машиной нас уже ожидали наши близкие. Никто из них не посмел крикнуть, увидев, что ребенок спит, и зная, как я могу отреагировать. Я улыбнулась еще шире, покачав головой. Среди родных лиц я заметила Хеймитча. Наконец, он приехал. Я знаю, у него была важная сделка, но сейчас он здесь. Каждый еще раз обнял и поздравил меня. Цинна, Феликс с Вероникой тоже были здесь. После этого все расселись по машинам и поехали к нам с Питом домой. Пит положил руку, повернутой ладонью, чтобы я взяла её. Но я не сделала этого.

– Китнисс? – Пит удивленно мельком посмотрел на меня.

– Нет, Пит, – после я просто повернула голову к окну.

Месяц спустя.

Сын растет не по дням, а по часам. Он здоровый, крупный мальчик. Каждое мгновение с ним мы с Питом стараемся запечатлеть. Что касается нас самих – ничего не поменялось. Пит делал несколько попыток извиниться, но у него ничего не получилось. Не после того, как я услышала его разговор со своей… любовницей.

Flashback

«У меня есть как минимум полтора часа, перед тем как Ник-Эллиот проснется для следующего кормления. Материнство не только радость, но ещё и недосыпы, стирание пеленок, нервные срывы. Но я была готова к чему-то подобному. Единственное, что меня бесило, – молоко. Его было так много, что нередко на футболках были мокрые пятна на груди. А врач боялся, что я вовсе не смогу кормить сына.

Времени вечно не хватает. Я кормлю сына не по расписанию, а когда малыш сам захочет. Но, видимо, у Ника установлен таймер на два часа. Сегодня я все-таки решила убрать разбросанные всюду детские принадлежности. На самом деле так легче, неважно, в какой ты комнате, пеленка или соска всегда под рукой. Но неприятно вечно видеть разбросанные вещи.

Я убрала все комнаты, кроме кабинета Пита. Дверь в комнату была приоткрыта, поэтому я не стуча туда вошла.

– Камилла, не звони… – в тот же момент, как я зашла, муж поднял голову и замолк.

Я замерла. Не звони? Чтобы вдруг я не узнала, что они видятся? Чтобы задобрить меня, а потом за старое? Со стеклянным взглядом я подошла к столу, забрала бутылочку сына и вышла.

The end of Flashback

Я не знаю, встречаются сейчас они, или Мелларк нашел другую. У меня просто нет времени на обдумывания этих «интересных» тем в течение дня. Но ночью, перед тем как заснуть, лежа рядом с Питом, вопросы и сомнения все равно одолевают меня. Да, мы до сих пор делим одну кровать. И как бы я не показывала Мелларку, что хочу, чтобы он меня не трогал, в глубине души, сердца я хочу его присутствия рядом со мной, его прикосновений.

И всё же наше общение касается только Ника, максимум муж интересуется моим самочувствием. После тяжелых родов, у меня появились осложнения. Но так как я не планирую больше иметь детей, не с Питом, меня не так сильно это волнует.

Сегодня у Пита выходной, поэтому целый вечер мы проводим в гостиной с сыном. Мы смеемся и улыбаемся. Обычно я чувствую неловкость и желание скрыться от мужа, когда мы пересекаемся в доме. Но когда мы с ребенком, все проходит намного легче. Будто так и должно быть.

Я наблюдаю, как Пит играет с сыном, а тот лежит на коленях у отца и улыбается. Я только что покормила кроху, поэтому он будет ещё бодрствовать примерно полчаса. Прежде чем снова уснет. Ночью мы с Питом укладываем Ник-Эллиота спать на спинку, а днем я позволяю сыну спать на животике. Сначала я беспокоилась, что я делаю что-то неправильно, но врач успокоил меня, сказав, что это только укрепит мышцы сына. Тем не менее, если ребенок спит на животе, я внимательно слежу за тем, чтобы он не уткнулся в матрас лицом и, не дай бог, задохнулся. Этот страх так и не ушел после рождения сына.

Кроме этого страха, я боялась выходить с коляской на улицу. По близости с домом всегда кто-то находился. Один раз, выйдя на прогулку, ко мне подбежала девушка-репортер. Она и ее друг-помощник разбудили моего сына. Ну им мало не показалось. Я накричала на них, обвиняя в нарушение частной жизни, обещая сделать всё, чтобы они больше никогда не доставали мам-знаменитостей. О, я бы сделала это, если бы увидела их рядом с собой еще раз. В течение этого месяца пресса все же успокоилась. Моя гипер-популярность осталась в прошлом. Нет, меня еще узнают на улице, но таких «узнающих» стало гораздо меньше.

– Я думаю, его пора уже укладывать, – говорю Питу, видя зевающего сына.

Мы встали с дивана и вместе отнесли его к нам в спальню. С моей стороны кровати вместо тумбочки теперь стоит колыбель. Обычно эта кроватки кочует в течение дня по дому: где я, там и она. А приходя с работы, Пит относит колыбель обратно в спальню. Каким бы блондин ни был мужем, он самый лучший отец для нашего ребенка.

– Ты больше не носишь ту цепочку, – прервал тишину Пит.

Я так долго хранила молчание с ним, что слова сами вырвались:

– Да. Помнишь, с какими словами ты подарил эту цепочку? Третий год нашей совместной жизни. Пятнадцатое мая. Ты сказал, что мы семья, – смотря на спящего сына, тихо произнесла я. – Но, знаешь, ты ведь просто не доверял мне. Боялся, что я сбегу к Гейлу, когда у него у самого намечалась эта самая семья, – я поджала губы, стараясь сдержать слезы. Развернувшись к мужу лицом, продолжила. – Ты помнишь, я дала тебе шанс в тот вечер? Тебе просто нужно было сказать, что ты действительно готов стать настоящей семьей, а что ты мне ответил? – я выжидала, пока он ответит.

Муж взял меня за руку и вывел из спальни. Я позволила это сделать, чтобы не нарушать сон младенца.

– Я сказал, что не знаю, потому что не доверяю тебе. В то лето ты…

– Да, я была с Гейлом. Одну ночь. И мне нечем хвастаться. Но ещё я помню, что ты превзошел меня в этом. У тебя был повод не доверять мне, и у меня он тоже был… Вернее не один повод. А знаешь, что самое горькое? Что ты опять дал мне повод. После того, как я увидела свет в конце этого долбанного туннеля, – мой голос сорвался. – Хотя, наверное, я должна быть благодарна, ведь ты не дал мне снова ложную надежду.

– Но сейчас у нас есть семья. И я не хочу ее потерять.

– Ты её уже потерял. Может не всю, но меня… да. Когда ты вернулся той ночью, я… я… я не знаю. Есть моменты, когда я виню себя в том, что ты изменил мне. Если бы я согласилась с тобой в тот вечер, мы бы сейчас наслаждались всеми радостями рождения ребенка. И всё-таки чаще я виню и ненавижу тебя, ты же сказал, что это я сломала тебя. Но как я могла тебя сломать, если ты меня не любил, раз так легко… Я видела вас вместе не только той ночью. Но и на презентации. И ты звонил ей. Мне хватит этих поводов на всю жизнь, Пит, – выдохнув, я просто подвела итог своей тирады. – Когда ты приехал в домик родителей, ты сказала, что тебе нужна я. Тебе нужна Китнисс Эвердин, которую ты любишь. Не за то, что она мать твоего ребенка или твоя жена, а просто потому, что я это я. Ты попытался помочь мне забыть тебя «прошлого», но все это превратилось в пепел, в ничто после твоего поступка. И я больше не поведусь на твою ложь. А знаешь, для чего я сейчас всё это сказала? Чтобы задеть тебя, чтобы сделать также больно, – я ткнула пальцем в грудь Пита, а потом положила ладонь там, где бьётся его сердце. – И я противоречу сама себе сейчас. Ведь как я могу тебе причинить боль, если я никто для твоего сердца, – с этими словами я отошла от парня.

Я открыла ему душу, подавила свою гордость и высказалась. Высказалась, чтобы он знал, какую боль мне причинил. Да, я снова вспомнила прошлое. Но оно нам нужно, чтобы не наступать на те же грабли. А я наступила на них.

– Ты можешь не верить в это сколько угодно, но я люблю тебя, – я сглотнула, мне нельзя больше попадать в ловушку его красивых слов. – И я буду бороться за свою семью до конца. Я виноват, но не в том, в чем ты меня обвиняешь. Я должен был раньше осознать, как я тобой дорожу. Недопонимание в школе породило ненависть, отвратительную игру, которая затянула меня. Но я больше не позволю отголоскам прошлого испортить будущее, – я усмехнулась при упоминании игры.