Текст книги "От ненависти до любви путь труднее (СИ)"

Автор книги: Анна Чуйко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Китнисс, ты совсем ненормальная? Ты говоришь мне, что переживала за своего любовника! – и в этом Пит прав, не стоило говорить так много, но его реакция мне понравилась:

– Ты ревнуешь?

– Нет! – быстро выдает блондин, почему я ему не верю?

– Ложь, – моя очередь усмехаться. Но рано я начала радоваться: Мелларк больно хватает меня за запястья:

– Ты моя собственность, МОЯ! Я не позволю прикасаться к тебе кому-либо кроме себя самого. Это никакая, черт возьми, не ревность. – рычит парень, и я стараюсь не расплакаться.

Он опять схватил меня, сделал больно, чем вызвал воспоминания. «Я не хочу больше этого помнить! Пожалуйста, не надо!» – мысленно умоляю я. Видимо, Пит увидел, как я смотрю на наши руки, на то, как он схватил запястья – там еще остались еле заметные следы.

– Я… Я… Прости, не знаю, зачем так сделал, – Пит пытается оправдаться, отпуская мои руки. Я устала, так устала. Я знала, что он ничуть не изменился, но надеялась… Думала, вот он тот самый шанс.

– «Ведь, Пит даже извинился». – думала я. Но этого не происходит. Все повторяется вновь и вновь. Мы ходим по кругу: ругаемся, игнорируем друг друга, потом Мелларк физически причиняет боль, а позже душевно беседуем и вроде все хорошо. Но все начинается заново. Однако эти душевные беседы… Нет, они ни к чему не приводят.

Пока блондин, все пытается извиниться, я потираю места захвата. У меня нет сил кричать на него, и слезы больше не рвутся наружу. Мне даже уже не интересно, была ли та девушка с ним, про которую говорят. Наступила, какая-та апатия.

– Настоящее «я» берет свое, да, Дорогой? От себя не убежишь, Пит. – слова сочатся сарказмом, но мой голос излучает безразличие, ровно, как и лицо. Потому что мне все равно. Надоело хвататься за то, чего нет. Поворачиваюсь к своему окну, ставлю локоть на подлокотник и кладу голову на руку. Больше мы не разговариваем, и Мелларк не осмеливается прервать тишину. Наблюдаю, как город стремительно проносится за стеклом, точно так же, как и моя жизнь.

Пита не вернуть, пусть даже «прошлый» мальчик иногда проявляется в «настоящем».

Человек может измениться, но только в худшую сторону:

Был хороший мальчик – нет хорошего мальчика.

Нет, ничего вечного:

Была любовь – и вот, ее нет.

Тьма всегда сильнее Света, это вам не сказка. Черные чувства сильнее светлых:

Возненавидеть человека можно в два счета – многого не надо. Полюбить его вновь практически невозможно.

Отношения – это не один человек:

Чтобы обрести счастье стараются двое: я пыталась, он – нет.

То, что исчезло, уже не вернуть:

Я искала того доброго мальчика, которого знала, но его просто там нет.

В одиночку человек бессилен:

В итоге я устала, сдалась.

В этой игре нет ни победителя, ни проигравшего. Есть выжившие в этой холодной войне. Я не знаю, что будет дальше. И не знаю, что мне делать. Мне надоело сражаться, за что бы то ни было: свободу, нормальные отношения, за светлое будущее.

– Я одна, а значит бессильна –

И наконец, деньги, слава, знаменитость и власть меняют людей. Только люди делятся на две категории:

Одни поддаются соблазну и становятся, зависимы от этого.

Другие же ценят это, но не пренебрегают – остаются человеком.

Такова мораль моей истории

Комментарий к Глава 2 или Grownup children Вот и глава. как и говорила, глава небольшая...

Очень, очень жду комментарии. Они – моя поддержка и вдохновение! Я же стараюсь для вас)

Жду ваши мнения и все, все, все!)

Всех люблю и целую,

Ваша

Аня)

====== Глава 3 или Let’s get kill my hope again ======

POV Kитнисс

Почему, когда мы хотим остановить время, просим, чтобы оно шло медленнее, оно бежит со скоростью света? А когда желаем, чтобы всё это поскорее прошло, происходит все с точностью до наоборот? Что за несправедливость! Это то же самое, как, если счастливые моменты стираются из памяти быстро, то плохие мы никогда не забываем. Нечестно, правда? Но, знаете… Я смирилась.

И так я живу два года.

Мой день “расписан по минутам”: просыпаюсь, завтракаю, иду на репетицию/в агентство к Веронике/готовлюсь к интервью или концерту, прихожу домой и ложусь спать. Нет, на самом деле я утрирую, все не так плохо. Хожу в гости к родителям, встречаюсь с Энни и Финником. Они, кстати, до сих пор вместе и готовятся к свадьбе, несмотря на то, что еще учатся в университете.

Ах, да, и это говорю я. Только одно “но”: меня никто не спрашивал! Так, для сведения, я бы тоже пошла куда-нибудь (мама права, у человека должно быть высшее образование). Но сейчас я не в том состоянии. Хотя, вас, наверное, интересует совершенно другое. Как же мои отношения с Питом Мелларком, моим законным мужем? Я могу ответить кратко, а могу развернуто. Наверное, начну с первого варианта. Никак.

А если точнее, то слушайте:

После Бостона больше не было ни ругани, ни споров. Можно сказать, разошлись полюбовно, но все далеко не так… Теперь не так. Наши отношения немного изменились.

Но вернемся на два года назад: я чувствовала себя опустошённой, никаких эмоций и чувств – абсолютно ничего. Только шум в голове. Да и не хотела думать о чем-либо.

Оставалась неделя до осени, а работа окончена. С Питом мы больше не общались. Только на ужине приходилось притворяться, так как мы сидели вместе с его родителями и младшей сестренкой Самантой. Весь день Мелларк старший со своим сыном пропадали на работе, чему я была несказанно рада. Я же целый день не вылезала из кровати.

Сразу говорю, мы больше не спали с Питом в одной кровати, да что там, в одной комнате. Моя спальня была по соседству. На всякий случай, лишь бы его родные не заподозрили. В принципе, подумаешь, поссорились, но я не хотела объясняться, а тем более врать. И так понятно, что правду мы бы не сказали.

Я либо читала книгу, либо смотрела телевизор. Ну, как смотрела, видела картинку, но мыслями была далеко. Не проходило и часа, чтобы я не вспоминала разговор в самолете. Вроде, тогда мы все высказали в машине, но Пита это не остановило.

Разговор вышел долгим, но информативным. И несмотря на то, что я больше не хотела “бороться” за отношения, которых, в общем-то, и не было, все равно обидно от осознания, насколько мы были близки к счастью. И как глупо его потеряли. Я совру, если скажу, что это не вызывает во мне никаких эмоций. Ненавижу судьбу и за то, что она так жестоко с нами обошлась!

Сейчас вы ничего не понимаете? Так я расскажу.

Flashback

Я не знаю, сколько мы летим, но все это время смотрю в иллюминатор. Рада, что с нами не летит команда подготовки, как это было во время Тура. Я не хочу, чтобы со мной сейчас кто-либо разговаривал, не хочу ловить эти жалеющие меня взгляды. Мне хватает и моего голоса в голове:

«Он опять сделал тебе больно. Ты думала помириться, сделать хоть что-то… А ему этого и не надо было! Это его “прости” ничего не значило. А ты, глупая девчонка, повелась. Дура!» – Но на этом не конец:

«Он играл с тобой. Ты была его игрушкой, которую он хотел сломать. И сломал.» А теперь не может отвязаться от нее. Не думал, что наиграется так быстро? Хотя, это уже не мои проблемы… Однако надоедливое сознание не останавливается:

«Ты его любила, даже когда он над тобой издевался, любила. Даже после свадьбы надеялась на счастливый конец. Дура, дура, дура, дура…» – Сколько можно? Я не выдержала и выкрикнула: “Я не дура!”

– Китнисс? – обеспокоенно вскакивает со своего места мой муж. Заботится? Ха, конечно. Я выставляю руку, преграждая путь. Встаю и плетусь в туалет. Смотрю на свое осунувшееся лицо и ужасаюсь. Я не хочу себя запускать из-за какого-то мальчишки! Только не из-за него. Умываюсь и выхожу. Пит все еще стоит в проходе, но я, словно не замечая его, сажусь на свое место.

– Пожалуйста, не упрямься. Нам надо поговорить, Китнисс. – опираясь на подлокотники моего кресла, наклоняясь, нежно произносит Мелларк. Отличная игра, ничего не скажешь. Я опускаю голову, лишь бы не видеть его голубые светлые глаза – они все равно лживые.

– Напомнить? Ты уже хотел поговорить, но ничего не вышло. Не удержался, не выдержал, чтобы не причинить мне боль! – безразлично парирую я.

– Китнисс, ты высмеяла меня.

– Я? – Тут же безразличие как рукой сняло. – Я сказала тебе правду, открыла душу. Я отказалась от человека, который, возможно, любил меня, дорогой. Это ТЫ говорил, какая плохая! Это ТЫ постоянно издеваешься надо мной! Но если я такая ужасная, то разорви этот гребанный контракт. Не надо мучиться ради меня! – кричу я на него.

Резко вскочив, толкаю парня в грудь. Он не пытался меня остановить.

– Чего ты добивался этим браком? Сломить меня? Ты сделал это, я лично признаюсь тебе в этом. Эй, Китнисс Эвередин разбита, уничтожена, и это дело рук дорогого Пита Мелларка! Молодец, поздравляю! – Я хлопаю в ладоши, не надо и говорить, что это сарказм. – Так скажи мне, зачем тебе все это?! Если ты хотел поговорить о разводе, то давай сделаем это! – Мне кажется, что пилот самолета тоже слышит нас. Но я не собираюсь успокаиваться.

– Нет, – резко отвечает Пит. На долю секунду замечаю в его глазах страх и даже могу сказать, что он взволнован. Что, Мелларк, испугался потерять игрушку? И пока я продолжаю свою тираду, блондин все еще неподвижно стоит:

– Почему “нет”? Ты все сделал, цель достигнута, Мелларк победил. Зачем я тебе буду мозолить глаза каждый день? Я ведь детей от тебя рожать не собираюсь, так тебе еще и наследника подавай! – Я еще помню фразу дяди “…Ты сможешь развестись с Мелларком, если подаришь наследника”. Тьфу, “подаришь”, что это за слово в такой ситуации-то использовал!

– А если будет девочка, то решение за мной, – усмехаясь, оживает Пит. Ему в театральное поступать надо! Только что был в ступоре, а уже “шутит”.

– Пошел ты!

Как ни странно Пит замолкает, но и на меня не смотрит. Его взгляд направлен скорее сквозь меня. Я первая не выдерживаю и разрываю тишину. Только теперь мой голос звучит спокойно и уверено:

– Ты не ответил. Почему ты не можешь порвать со мной? Это твой контракт, мистер Мелларк не будет против этого. Лишь бы сынок был счастлив. – Я сверлю парня взглядом и жду, когда наши глаза встрется. Но я точно не ожидала увидеть это: страх и гнев, огонь и лед, серые и голубые…

– Я… я не знаю, – тихо произносит блондин. Что за неуверенность? И этот его испуг, что отражается в его взгляде… “Не верь, Китнисс. Он просто хороший актер. Не верь!”. И я не верю:

– Что?! – с силой толкаю мужа. Но он перехватывает и хватает за запястья, опять. Но на этот раз не сильно. Теперь Пит прижимает меня к себе, нежно поглаживая большим пальцем поврежденную кожу на запястьях. От него пахнет корицей и красками – его запах… Стоп! “Китнисс, о чем ты думаешь!”

– Ты, мать твою, „не знаешь“! – Я все же непреклонна. – Ты думал вообще, когда предлагал такое решение своему отцу?! – пытаясь вырваться, кричу я.

– Китнисс! – повышает голос Пит, и я замолкаю. – Да потому, что я любил тебя!

Кажется, мир только что взорвался вокруг меня. Я глотаю воздух ртом, кусаю губы, пытаюсь сдержать слезы, цепляюсь за рубашку Пита как за спасительный круг. Разительные перемены в настроениии...

Но только приходит осознание, что сказал Мелларк… Хочется рассмеяться… истерически. Со слезами на глазах хочется кричать и смеяться. И вот, обмякнув, я смеюсь в голос. А по щекам текут слезы.

Какая нелепость! Мы друг друга любили, мы могли быть вместе… Так почему все не так? Почему мы сейчас враги?! Минут десять я проклинаю свою судьбу за такую несправедливость, а потом, все же успокоившись, охрипшим голосом шепчу:

– Я не понимаю.

– Как только тебя увидел, то сразу влюбился. А потом случайно услышал, как ты пела в музыкальном классе. Тайком подглядывал за тобой на уроках, пытался все время быть как можно ближе к тебе. – Этого не может быть. Нет, нет, нет. Пока я не могу поверить во все сказанное, Пит продолжает:

– Я даже пытался пригласить тебя в кино, помнишь? Помогал собирать твои вещи… Я долго не решался заговорить с тобой, ведь ты даже не обращала на меня внимания. – Последние слова меня крайне возмутили. Я любила его! Но он вспомнил именно тот момент, о котором думала я недавно.

– Это… же не правда. Я… ты…

– Китнисс, дослушай. Я пригласил тебя, а потом все испортила Диадема. Я знал, что вы не ладили, и должен был отказать, но не смог. Мне трудно отказывать людям. Сейчас в это трудно поверить, но это так. Ты же отказалась, сославшись на какие-то семейные дела, хотя врешь ты, мягко говоря, плохо. Я просто еще раз убедился, что тебе все равно на меня. Но в кино я не пошел, смысла уже не было. А в следующем году ты знаешь, что было. Мне надоело бегать за тобой безответно.

– Но Джоанна тебе рассказала, так почему ты… – Он же знал!

– Китнисс, то было точкой невозврата. Я не мог снова стать тем добрым и милым Питом. Я втянулся, деньги и популярность вскружили мне голову.

– Ты говоришь про деньги и популярность – тебе это нравится. Но это твое „то было точкой невозврата“ звучит так, будто ты жалеешь.

– Не совсем. И по поводу Джоанны. Когда она мне сказала о тебе… твоих чувствах. – Парень с придыханием произнёс последние слова. – Я не думал о взаимности. Меня охватила злость, я хотел, чтобы тебе было больно, как мне тогда! Я думал лишь о том, что, когда я смог найти способ забыть тебя, спокойно жить, не думая о тебе… ты снова врываешься в мою жизнь. И потом, только тогда ты стала на меня обращать внимание, хоть какая-то реакция.

– Все равно не понимаю. Ты же забыл меня, а потом тебе захотелось поиздеваться надо мной? Как ты там говорил ненависть тоже чувство?

– Не помню, чтобы я так говорил,

– Без разницы. Это так. Все равно, если ты забыл, ты бы и не вспомнил! Помнишь, я тебя спросила, зачем ты это сделал, предложил выйти за тебя? Там на приеме у твоих родителей? Я понимала, что это был контракт, но идея была твоя. Ты и так в школе меня достаточно опозорил… Я просто не понимаю, ты что-то чувствовал? – с опаской спросила я. Что за штука это надежда? Пора бы уже принять действительность.

– Китнисс, это не любовь и даже не влюбленность. Точнее, за последний год у меня появлялась мысль, что, возможно, мы будем вместе не только по контракту, но потом… я понимал, что это не то. Скорее чувство собственности, я столько времени потратил, страдая по тебе, что захотел получить выгоду. – Я думала, больнее уже не может быть, но ошиблась. Очень больно! Но Мелларк продолжил:

– Но иногда, когда я тебя целую или держу за руку, что-то происходит… Я не знаю, как ответить на твой вопрос. Но влюбленный мальчишка остался в прошлом. Прости. – Я понимала, что он хочет продолжить, но с меня достаточно. Показываю жестом, чтобы он остановился:

– Хватит, замолчи! Ты думал, что я не замечаю тебя, а я любила. Потом, ты издевался надо мной, но я любила. На твое предложение руки и сердца я же поверила тебе, но ты опять играл. Там, у алтаря, опять эта слепая вера в лучшее, но ты ушел, когда я нуждалась в тебе. Дальше ты знаешь, что было. Но не знаешь, что думала об этом я! Мы сначала ругались, а потом все было в порядке, и черт возьми, но я опять верила, что все возможно… Сегодня у машины ты попросил прощения, и знаешь ЧТО?! Я опять понадеялась! Если заметил, я больше не говорю, что “любила” тебя, ты просто недостоин этого. Но не это самое ужасное. Сейчас ТЫ дал мне эту надежду, собственноручно, неприкрыто. Ты говорил неоднозначно, ты говорил в сомнениях, и я верила тебе, верила, что вот оно, то, чего я так ждала! Ты что-то чувствуешь… А потом все рушится и ломается. Ты словно выбил весь воздух из легких. Все что ТЫ сказал ранее, это была просто пыль в глаза. Но и на этом не все. Ты опять говоришь, что „что-то происходит, когда ты целуешь меня“, что ты „не знаешь“. Ты опять даешь эту дурацкую „веру“ не во что! Не отпускаешь меня, зачем? Добить меня? Не надо, я и так уже не дышу.

– Китнисс, я правда не понимаю… – Но я прерываю его.

– Нет, ты не не знаешь. Ты просто не хочешь знать, – устало улыбаясь, произношу я и сажусь обратно в кресло.

– Я не знаю, – повторяет Пит.

– Перестань! – вскрикиваю я, мне это надоело. – Когда разберешься, дай знать. Но, Пит, я устала ждать, верить, надеяться и так далее. Поэтому не факт, что потом я не скажу тебе “не знаю”.

End of Flashback

В итоге я так и не получила ясный ответ на мой вопрос “Зачем я ему?”. Эти его фразы, что я его только из чувства собственности, и резкий переход к тому, что он все-таки что-то испытывает, когда мы вместе. А в конце коронное „не знаю“. Но, может, это и есть ответ.

“– Зачем я тебе?

– Не знаю ” – Наверное, в душе он и остался все тем же подростком!

Однако с момента, когда я так думала, многое изменилось. Но все по порядку, поэтому вернемся опять в прошлое.

Мы больше не разговорили с ним. А когда он приветствовал меня своим “Китнисс”, читалась вина, раскаяние. Но мне было все равно. Я просто кивала, и мы расходились. Слава богу, резиденция была огромной, можно затеряться. Когда Мелларки на работе, я сидела в комнате. А по выходным сбегала куда-нибудь или уходила в библиотеку, которая находилась в противоположном крыле.

Но я не успела сойти с ума. Начался новый рабочий год. И мне надо было что-то делать с моим альбомом, который должен был выпущен в этом году. А мне нужно было доделать еще две песни. Поэтому я садилась за стол и сочиняла. Конечно, без помощи Феликса не обходилось. Время нахождения меня в моем же названном доме становилось все меньше и меньше, так как я перенесла свое рабочее место в студию звукозаписи. И в новом году, в феврале вышел мой альбом „Сияй ярче“.

Все повторилось: приемы, презентации, интервью, репетиции и концерты. Так прошли первые два года нашей совместной жизни и начался третий. Тогда мне уже было двадцать с лишним.

В начале апреля мы с Мелларком были приглашены на какую-то вечеринку. В воздухе уже пахло весной, начали появляться первые признаки жизни на деревьях и ярко светило солнце. Это не могло не радовать. И тот день не был исключением. На вечеринке я оторвалась по полной. А наутро я проснулась в обнимку со своим мужем.

Я приняла это как данность. Нет, я помнила, что произошло. И я не проклинала себя или его в случившемся. Не должна же я отказывать себе во всем, раз мы ”в ссоре”? Но, как потом оказалось, не отказала я себе гораздо в большем…

И вот за это я проклинаю только Мелларка! Комментарий к Глава 3 или Let's get kill my hope again (Глава была написана давно, но думаю объем главы делает мне поблажку?)

Знаю, что многие из вас были в шоке от статуса “закончен”, но я все уже объяснила.

Практически 80% состоит из диалога героев, и, надеюсь, вас это не сильно расстроит.

Решила добавить этот разговор в главу. Вроде, все встало на свои места, но в то же время ничего не понятно. И стало еще больше путаницы. Но мы приближаемся к концу, поэтому это меня оправдывает) И надеюсь, что у меня получится грандиозный финал.

====== Глава 4 или Our special Day ======

Не бечено

Сегодня ровно три года как я стала миссис Мелларк. Да-да, вы все правильно поняли – сегодня пятнадцатое мая. Обычно в эту дату я и Пит выезжаем отдохнуть. Но по-своему. Это для родителей Пита мы отмечаем Годовщину, мы и на самом деле отмечаем её, но порознь.

Я не могу каждый год появляться на пороге своего родного дома, так как родные могли бы понять, что не все ладно. Поэтому в этот день я разбиралась с делами в студии, но в этот раз наконец решила съездить к семье. Скажу им, что Мелларк младший со своим отцом улетели в командировку. И проведу день в кругу самых близких мне людей.

Многие бы сочли глупым, что мы с Питом ведем себя отстранено. Ведь мы во всем разобрались тогда в самолете… Вроде бы, и закончилось не совсем все плохо, пусть чересчур эмоционально, но все могло быть хуже. Да и прошло три года, можно было найти выход. Я бы хотела этого. Очень.

Но не все так плохо. Хотя, это с какой стороны посмотреть. Последний месяц мне снятся кошмары. Разные, но все про Пита. Мы вместе, но у меня его всегда кто-то или что-то забирает. Правда в том, что после его откровенного рассказа трехгодичной давности я в него заново влюбилась. Медленно, постепенно, но он вновь завладел моим сердцем. Все то время, что мы притворялись, я иногда забывала, что все это игра. Тогда он и рушил мой лед. Однако ему не надо об этом знать.

Пусть мы во всем разобрались, но не факт, что Пит, который любит поиздеваться, не вернется. На этот раз я подготовлена и не дам повода так относиться ко мне, как то было.

Вы, наверное, до сих пор не понимаете, в чем же здесь «не все так плохо». Сейчас объясню: Это касается тех самых кошмаров. Нет, Мелларк не знает их содержания, ему достаточно знать, что это страшные сны. И так как наши комнаты по соседству, то каждую ночь он может слышать, как я кричу. И каждую ночь он приходит ко мне в комнату, успокаивает.

Когда он пришел в первый раз, то разбудил меня, обнял и, раскачивая из стороны в стороны, убаюкал. Я заснула в его объятиях и проснулась в них же. В следующую ночь все повторилось. Потом же Пит просто обнимал меня, не будя.

Вы скажете, а не это ли проявление слабости? Может быть. Но кому не хочется, чтобы их защитили от кошмаров? Так что я вам отвечу: нет, это не явное проявление чувств.

И сегодняшнее утро не исключение. Я проснулась в крепких объятиях моего мужа, прижатая спиной к его груди. Улыбка сама собой появилась на моем лице. Я бы так же и лежала, но неожиданная тошнота вынудила меня выбраться из своего маленького утреннего рая. Господи, да что это? Я уже записалась на прием к врачу, но до него еще дожить надо. В последнее время я плохо себя чувствую: постоянная слабость, к вечеру иногда поднимается температура, еще и похудела. Мама говорит, что сейчас ходит какая-та инфекция, не исключено, что я её и подхватила.

Я смываю остатки вчерашнего ужина и встаю перед зеркалом. Впалые щеки, потускневшие глаза и волосы, бледная кожа. Не вынеся больше ни секунды от ужасающей картины, я отвожу глаза и быстро умываюсь. Выходя из ванной, сталкиваюсь с мужем.

– С Годовщиной, – мягко сказал Пит. Сказать, что я удивлена, ничего не сказать. И я выпаливаю самое глупое, что могло быть:

– Спасибо. – Слава богу, что тут же спохватилась: – Тебя тоже, – и, не удержавшись, поцеловала его в щеку. Секундный порыв, секундная слабость. Это максимум, что я могу позволить себе.

Дальше, будто это в порядке вещей, обошла его и двинулась вглубь спальни. Пит меня не видит, это и хорошо, потому что я залилась краской, а в сочетании моей бледной кожей это очень заметно.

– Китнисс? – окликает меня парень. Я не могу обернуться, не сейчас. – С тобой все хорошо? – но обернуться надо:

– Не знаю, – честно отвечаю я. Замечаю, что Мелларк начинает нервничать. «Неужели волнуется?» – так бы я подумала раньше, сейчас даже не надеюсь. – Не волнуйся, не заражу. Я записалась к врачу на следующей неделе.

– К какому? – нервозно выдает Пит. Что за интерес?! Любящий муж неожиданно проснулся? Я не знаю почему, но меня это вывело из себя:

– Терапевту, доволен? Или тебе ещё и имя назвать. Что ты так нервничаешь из-за этого? – в порыве чуть громче, чем надо, высказалась я.

– Просто интересно, – бормочет парень и тут же скрывается в ванной.

Быстро одевшись, я спускаюсь в столовую. Там уже завтракают Миссис и Мистер Мелларк. У меня не то настроение чтобы садится с ними, но из-за уважения приходится. Я уверена, что Миссис Мелларк не только поприветствует, но еще и начнет что-нибудь рассказывать мне. В принципе, я оказалась права:

– Китнисс, милая! У меня для тебя новость. – Я изобразила заинтересованность, но как же мне захотелось по скорее уехать отсюда. – Мы с отцом решили, что хватит вам самим куда-то ездить. Сегодня весь дом в вашем распоряжении! – А сюрпризы не закончились. Чувствую, утро еще не скоро закончится.

– А как же вы? Мы не хотели бы причинять вам дискомфорт. – Про сестру Пита я не спрашиваю. Так как они с Прим уехали в лагерь.

– О, мы решили навестить наших давних друзей. Так что ваши руки развязаны. – Она подмигнула мне, явно намекая не на руки. Я еле выдавила из себя улыбку. Но в душе меня передернуло. В этот момент заходит мой муж. Сейчас будет ежедневный мини-спектакль.

– Дорогая, – Мелларк целует меня в щеку, а я чуть наклоняю голову в сторону, позволяя ему сделать это. Потом блондин садится рядом со мной.

– Милый, – отвечаю я. А потом опускаю взгляд на свою тарелку с оладьями. Пока его мать рассказывает про ее «грандиозный план» я без всякого интереса съедаю свой завтрак. Краем уха слышу, как муж благодарит родителей за предоставленную возможность.

Не выдержав этой идиллии, я, сославшись на плохое самочувствие, покидаю их. Все так красиво выглядит, будто сошло с картинки. Этот дом. Свекровь, о которой можно только мечтать. Муж, который обнимает по утрам и целует в щеку, приветствуя. Нет, это даже больше похоже на кино. И в этом полнометражном фильме у меня есть все. Все! Но ничему из этого я не могу радоваться. Потому что это иллюзия. Потому что в кино играют актеры. Кино – полет фантазии. Жизнь – суровая реальность. Кино лишь кривое зеркало жизни.

Я замурована в этом «Зазеркалье». И должна была уже давно привыкнуть.

С каждым шаг я увеличиваю темп, и с каждым шагом голос, эхом отдающийся, в голове все сильнее причиняет боль:

«Я должна была уже привыкнуть», « Я уже привыкла».

«Привыкла».

«Привыкла».

«Привыкла».

«Нет, не свыклась!»

Я до сих пор пытаюсь разбить эту стеклянную перегородку и выбраться из моего личного кошмара.

Чуть ли не бегом влетаю в сад. Нахожу в глубине зелени скамейку и валюсь на нее. Я больше не могу! Закрываю лицо руками и начинаю плакать. С каждым всхлипом мой плач превращает в рыдание.

– Я устала, – заглушая крик души ладонями, сама себе признаюсь я. Это нереально. Три года в золотой клетке, играя и притворяясь. Ничего святого. Я устала скрывать чувства, я просто опять ломаюсь. Да я и не смогла восстановиться с прошлого раза… Для других у меня идеальная жизнь, но я одна. Одна в этой «идеальной жизни». И одиночество – худшее, что может испытывать человек. Он сходит с ума, теряясь рутине рабочих будней.

Но еще хуже становится, когда я понимаю, что было бы, если бы я осталась с Гейлом. Знаю, это в прошлом и сейчас он готовится к свадьбе (вчера вечером, разбирая почту, я нашла приглашение «семье Мелларков» на торжество). Но такова натура человеческая. Мы вспоминаем прошлое, думая «а что, если бы?», чтобы хоть на мгновение забыть то, что происходит сейчас. А потом испытать боль от того, что все не так. То же самое происходит и со мной. Но легче не становится ни на мгновение.

Может я какая-то не такая, но от боли мне легче. Это хоть что-то. Впервые за долгое время я чувствую что-то. На этих мыслях постепенно успокаиваюсь, и теперь только по щекам стекают очередные доказательства моей слабости.

– Пора вновь играть свою роль, Китнисс, – напоминаю я себе. Ни больше, ни меньше. Сценарий написан, и пока здесь нет места для импровизации, возможно, и не будет.

После того, как родители Мелларка покинули особняк, я начала собираться уходить тоже. Уверена, Пит найдет чем заняться. Либо поедет в клуб и заманит в свои сети какую-нибудь блондинку-модель. Либо позвонит одной из своих постоянных… Без разницы, закончится все одинаково – скрипом кровати и еще одной трещиной в моем сердце. Я не слепая, знаю, что изменяет.

Понимая, что слезы могут вновь пролиться, я запрокидываю голову и провожу по щекам, всхлипывая. Беру сумку и собираюсь выйти за дверь.

– Китнисс, ты куда?

– Ухожу. Раньше тебя это не волновало, – безразлично бросаю я.

– Раньше ты не чувствовала себя плохо, – взволновано парирует парень.

– С чего такая забота, Пит?

– Мы же семья, Китнисс.

– Семья?! Ты серьёзно?! – Я горестно усмехаюсь. Его слова одновременно поражают меня, заставляя сердце биться чаще, и вызывают злость. – Да, ладно. Мы оба понимаем, что мы не семья, даже не друзья. Но знаешь что, Пит? Ты пытаешься вывести меня на эмоции. Впервые за три года тихой, спокойной и размеренной жизни ты хочешь внести сюда хоть какие-то краски? – Мне стало будто бы легче, едва я высказала все это.

На что парень молчит, но в следующую секунду вновь удивляет меня:

– У меня есть для тебя кое-что в подтверждение моих слов. Закрой глаза. – Я хмурюсь, но спустя минуту все же смыкаю веки.

Слышу шаги мужа по плитки, чувствую его руки у шеи, его запах, тепло, его власть надо мой. Страх. Я боюсь.

Это подвеска. Чувствую как прохладный металл касается моей оголенной кожи. И снова вспоминаю, как боялась его «подарков». Я не думаю, что эта его метка – я знаю это. Но чертова надежда все еще теплится глубоко внутри…

Пит поворачивает меня и я открываю глаза. Надежда ломается, раскалывается о скалы «реальности».

В зеркале я вижу этот подарок. Птица в клетке с маленьким синим камнем… Его камнем! Я трясущейся рукой дотрагиваюсь до цепочки и до боли сжимаю ее в кулак.

– Почему? – еле шепча, спрашиваю я. Но уже знаю. Это я та птица. И я в его клетке. И теперь мне уже не вырваться. Семья… Для Мелларка носит другой смысл, по крайней мере, «наша семья».

Я устала сегодня плакать, но ком в горле душит, я задыхаюсь. Начинаю царапать ключицу. Хочу сорвать эту цепь. Я смотрю на отражение рук, слабо пытающихся что-то сделать. Перевожу взгляд на свои глаза, они отражают безумие и отчаяние.

– Зачем? – вновь шепчу я.

– Китнисс, послушай. – Блондин нежно берет меня за плечи и вновь разворачивает к себе. – Мы теперь семья, пора привыкнуть. И у Гейла скоро будет своя. Я видел то приглашение и… И видел тебя в саду… – После его слов все встает на свои места.

Он думал, что я плакала из-за Хоторна. Ведь приглашение было распечатано мною вчера поздно вечером, и Мелларк решил, что я нашла его сегодня. Неужели он забыл, как мы некрасиво расстались с Гейлом?

Ах, да. Пит Мелларк же собственник. И все меркнет перед его истинной натурой. Как я и боялась – он вернулся. Владение человеком, полное им обладание. Вот, что значит для него «семья».

Мелларк лишь переживал, что я опять побегу к Гейлу. Что его собственность будет в других руках. Он просто еще раз доказывает мне, что я не смогу этого сделать, потому что я давно утратила свободу.

– Ты придурок, Мелларк, – выдерживаю паузу, пристально всматриваясь в его небесно-голубые глаза, – если думал, что я побегу к Хоторну. – Толкаю его в грудь и ухожу. Но на лестнице поворачиваюсь и добавляю:

– Полный идиот, если не видишь очевидного! Но дам тебе шанс, мой подарок в честь Годовщины. – я почувствовала тошноту, и в голове промелькнула сумасшедшая мысль «а вдруг». Хотя такого не может быть… Однако и для себя, и для этого (если все-таки правда) «а вдруг», я спрашиваю: