Текст книги "Волчья ягода (СИ)"
Автор книги: Анна Чайка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9
По дороге от речки я старалась держаться от Егора подальше. Правда, это не всегда получалось. Вместо буфера между нами вставала Настя. Она с самого начала взяла нас обоих за руки, и до середины пути меня все устраивало. Но потом она вдруг отпустила наши руки, пошла рядом с Димой. Егор, как оказалось, только этого и ждал. Мою конечность тут же сграбастали в крепкую мужскую руку. Потребовалось все мое упрямство, чтобы вернуть свою кисть себе.
Елизавета Петровна уже ждала нас за богато накрытым столом. Когда рассаживались, Егор пододвинул мой стул максимально близко к своему. Я переставила его на место. Бутурлин, казалось бы, сдался. Но стоило мне только сесть, как я была тут же перетянута к нему вместе со стулом.
«Вот же ж, Волк облезлый!» – грозно уставилась я на мужчину. Но на мой взгляд мужчина только приподнял бровь. Ну не ругаться же с ним за столом!
Хитро поглядывающая за нами Петровна лишь усмехнулась, когда я, картинно отвернувшись, принялась за еду. А дети? Они даже не заметили наших переглядываний. Настя с Димой, уже в человеческом обличье, быстро перекусив, тут же ускакали на улицу. Егор тоже недолго задержался. Предупредив бабушку, что завтра уезжает, он встал из-за стола. И наклонившись над моим плечом, тихо произнес, обдавая ухо горячим воздухом:
– До вечера, Жень!
Покраснеть сильнее, чем покраснела я, глядя в глаза сидящий передо мной за столом Елизавете Петровне было невозможно.
– До вечера! – на грани слышимости прошептала, понимая, что тону под волнами стыда и непонятного томления, от голоса и действий этого мужчины.
Егор еще раз шумно вздохнул и быстрым шагом вышел из кухни.
А я так и осталась сидеть пунцовая, боясь поднять глаза и еще раз встретиться взглядом с Елизаветой Петровной.
«Вот ведь волчара!»
– Не переживай, Женя! – по-доброму произнесла женщина, – Волки, они все такие. Егор еще держится, а ведь ты его Пара.
– С чего Вы взяли, что я его Пара?
– А ты на грудь свою посмотри, сама увидишь! – посоветовала она.
То, что я увидела в вырезе платья, повергло меня в шок!
– Что, что это такое!!!
Никогда не думала, что умею так истерически визжать. Но и это еще не все… Вокруг меня стали закручиваться воздушные спирали, срывая с места сначала тканевые салфетки, а затем и посуду с обеденного стола. За окном стало заметно темнее, словно к поселку приближалась гроза.
Моя истерика набирала обороты, также как и вихревой поток вокруг меня. Теперь в нем кружились не только тарелки и столовые приборы, но и массивная супница, до этого стоящая посреди стола. И я уже с ужасом наблюдала, как вихрь вот-вот сорвет большой чайник, и понимала, что уже не могу все это остановить. Черт с ней с татуировкой! Живут же люди и полностью расписанные под хохлому. А тут маленькая татушечка! Под одеждой и не особо видно! А вот что делать с этим вихрем, что мне уже не подчиняется? А если и подчинится и остановится, то… Сколько разобьется посуды, было даже страшно подумать! А ведь сервиз Петровны явно не из простых!
Додумать я не успела, на меня вылилось полведра холодной воды! Вихрь, бушевавший в комнате тут же стих, но посуда не успела коснуться пола… Подчиняясь руке Петровны, она аккуратно пролевитировала до стола и встала ровно по своим местам.
– Ссспппасссибо! – лязгая зубами от жуткого холода, произнесла я.
– Всегда пожалуйста! – улыбнулась Петровна, – а теперь марш под горячий душ!
– Что означает эта татуировка? – спросила я Петровну, когда согревшись под душем, а потом и горячим чаем на травах, завернутая в махровый халат, я сидела снова за столом и наслаждалась солнцем, словно и не скрывавшимся пол часа назад.
– Верещать не будешь? – хитро спросила старушка.
– Постараюсь! – улыбнулась я в ответ.
– Это знак, что Луна признала тебя Истиной Парой волку с такой же меткой на груди. И по законам оборотней ты, Женя теперь жена этого волка.
Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. Но лихорадочно соображая, задала первое, что пришло в голову:
– А развестись можно?
– Нет! – тут же убила мою надежду женщина, а через пару секунд пристального вглядывания в меня, добавила – Это у людей можно развестись, а у нас разводов не бывает. Пара выбирается одна и на всю жизнь!
– У нас – у оборотней? – в душе вновь всколыхнулась надежда. А вдруг, я же не оборотень!
– У нас – это у всех нелюдей. Твой Игорь очень рисковал, не поставив в свое время тебе ведьмовской знак. Сделай он все правильно в свое время – ничего этого бы сейчас не было! – бросила Елизавета Петровна, а потом с сомнением добавила. – А может, стало бы только хуже!
– Значит Игорь тоже не совсем человек?
– Ведьмак наш Игорь, потомственный ведьмак. Такой же, как и ты.
– И он знал, что я ведьма?
– Откуда ж мне старой знать, что в голове у твоего бывшего супруга.
– В смысле бывшего? – Петровна вводила меня в ступор буквально каждой своей фразой.
– Женя, вы были расписаны по людским законам.
Я тут же кивнула то ли на вопрос, то ли на утверждение.
– Пока ты не вошла в силу, они худо-бедно действовали. В принципе некоторые смешанные браки часто так и живут, но только до первого ребеночка!
– Но может он боялся мне признаться? – думать о том, что для любимого мужа, всегда была чем-то вроде сожительницы, было не очень приятно.
– Может и так! – о чем-то задумалась Петровна. – Кто ж его знает, вот встретишь и узнаешь! Решать то вам теперь в троем…
– Это что же получается, я теперь двоемужница!? – у меня в голове никак не укладывалась мысль.
– Скажешь тоже! – хохотнула Петровна, – По нашим законам ты жена Егора, и точка!
– Ага! А по документам – Игоря!
– Филькина грамота – твои документы!
Мы пару минут просидели в полнейшей тишине. О чем думала Елизавета Петровна, я не знала. А вот я раздумывала, что, как там говорится, без меня меня женили? То есть замуж выдали! И как ко всему этому теперь относится. Что я Игорю скажу? Хотя с чего это я должна оправдываться? Это он должен был мне свое «тавро» поставить! И чего не поставил? Так «высоко» ценил? Или все же боялся признаться? Мое отношение к мужу (именно к мужу. Воспринимать мужем Егора у меня пока не получалось, от слова совсем) менялось в доли секунды.
– Ладно! Приедут мужчины, сядете рядком и поговорите по-человечески! Чего сейчас то голову забивать… Лучше я тетрадочку свою принесу и позанимаемся. Согласна?
Мне оставалось только кивнуть, накручивать себя еще больше и правда не стоило.
Петровна вышла и через пару минут принесла фолиант в кожаном переплете, что по-простецки именовался «тетрадочкой». Большую Советскую Энциклопедию видели? А теперь представьте два тома вместе. Водрузив его на стол, она с предвкушением посмотрела на меня.
– Елизавета Петровна, – спросила я, вспомнив то, о чем забыла спросить в прошлый раз. – Вот Вы говорили, что Белые ведьмы – это те, кто берет силы у самой природы, а Черные – используют людей и их энергию. А почему они… почему они тоже у природы не берут?
– Понимаешь, Женечка, – старушка замолчала, обдумывая дальнейшие слова, – Когда ведьму кто-то сильно обижает… Так сильно, что хочется только мстить, да в душе не остается ничего светлого местечка, все чернотой занято…Тогда перегорают каналы, связывающие нас с природой… И ведьма уже не может черпать силы от нашей матушки-землицы, не делится она с ней. А потребность в ворожбе никуда ж не девается… Вот и остается им впитывать энергию людей. Только от этого душа у Черной ведьмы еще больше черствеет… счастливые небось по колдунам то не ходят. Все больше обездоленные, да озлобленные…
– Но ведь Вы говорили, что есть целые кланы?
– А это, Жень, все та же опера! Вот народится у Черной ведьмы дочь, чему она ее будет учить? Добру? Если сама уже без злобы не может. Как, по-твоему то разумению?
– Нет.
– То то и оно, что нет. А коль не очерствеет душа у девочки до принятия силы… – тут Петровна замолчала, повернувшись к окну, – в лучшем случае выгоняют из клана. А в худшем, тебе, Женечка, лучше и не знать! Ну все, хватит лирики, давай заниматься! К вечеру Тимофеевна придет, будешь силушку свою учиться помаленьку выпускать. А мы подстрахуем. Боюсь, одна с твоей силой то не совладаю!
Стоило только Тимофеевне прийти, как Петровна повела нас на речку.
– А что зря силушки то пропадать! Егорка завтра уезжает, так что обережный камушек ему будет в самый раз!
Тимофеевна, пышная румяная женщина, про таких на Руси говорили «кровь с молоком», тут же согласно закивала:
– И не говори, Петровна! Лучшего оберега, чем созданного своей Парой для волка и не сыскать!
Мне же оставалось только согласиться и покорно отправиться на речку. С нами тут же увязалась Настя и ее теперь уже постоянный спутник – Дима.
– Ничего, Малой полезно с мальства то ведьминному разумению учиться. – одобрила желание Настёны Петровна.
Только повела нас бабушка Егора не на Студёную, а шустро завернула в сторону леса. Где через полчаса быстрой ходьбы мы вышли на берег небольшой речушки. Купаться здесь точно было невозможно, разве что ноги промочить. Шириной от силы метра два речушка была не глубока. Но прозрачная кристально чистая вода стремительно бежала по камням.
– Ну, чего встала? – шикнула на меня Петровна, – иди камушек ищи!
– Какой! – не поняла я.
– Какой приглянется. – пожала плечами бабушка и стала стелить на траву захваченный с собою плед.
– Женя, скинь обувку, войди в воду и думай об Егоре. Камушек сам найдется! – пожалела меня Тимофеевна, доставая из своей сумы пироги.
Последовав совету доброй женщины, я аккуратно разулась. Бросив взгляд на примостившихся на пледе детей и двух ведьм боязливо ступила в воду. Вода хоть и была холодной, но оказалась не такой студеной. Вечер сегодня был теплым, а день еще не сдал свои права ночной темноте, солнце только стало клонится к горизонту, отбрасывая розово-алые лучи. Вода ласково сомкнулась на моих лодыжках, принимая меня словно родную и щедро делясь энергией.
– Спасибо! – поблагодарила я. Не знаю почему, но речка ощущалась чем-то живым и разумным. – Помоги найти камушек. – попросила я.
Тимофеевна советовала думать об Егоре, но я не могла сосредоточиться только на нем. В мыслях всплывал и Игорь тоже. И мне отчего-то казалось, что ему оберег нужнее. То, что речка меня поманила вверх я почувствовала нутром. «Идем с нами, сестра» словно прошелестели волны. И я с изумлением наблюдала, как небольшой поток повернул вспять. Остальные волны, как и положено, текли вниз и только полоска более темной водицы текла, нарушая все законы физики.
Стоило завернуть за излучину, как ведущая меня волна схлынула на берег. Приглашая. Оказавшись на берегу, развернулась к речке. Волны, продолжали ластиться, подкатывая к пальцам ног. Я нагнулась, вытянув обе ладошки к воде, и в них тут же уткнулись два камушка. Оба голубых с более светлыми прожилками, словно из одного куска породы. Отличались камни лишь формой. Камушек в левой руке был очень похож на голову волка, а в правой – имел правильную овальную форму, вот только переплетение прожилок в нем было кольцевидным, расходящимся от центра. И казалось, что это не камень, а загадочное око с почти черным центром – зрачком и голубой радужкой. Кому принадлежит какой камень догадаться было не трудно.
– Спасибо! – поблагодарила речку, зажала камни в кулаки и в припрыжку, как в детстве, понеслась по берегу к остальным.
– Покажи! – с предвкушением попросили ведьмы.
И я разжала руки.
– Ох и хитра ты девонька! – поцокала языком Петровна, – и про Игоря не забыла?
– Не смогла!
– Ну что ж, будем плести два оберега. Люба, ты тесьму взяла?
– Обижаешь, Петровна. – ответила Тимофеевна, доставая из котомки клубок тонкого черного шнура. – Идем, Евгения, солнце садиться, а нам еще два оберега плести.
Плести оказалось не трудно, а вот вплетать в работу солнечные лучи, игривый ветерок, да слова заговора, добросовестно переписанного старушкой, скрепляя все это своей силой было той еще задачкой. Но отрешившись от всего и представляя лица Егора и Игоря, я вроде бы справилась.
Так что, солнце еще не успело скрыться, а у меня уже было два кулона. Плела бы вручную – до утра бы не закончила, но с магией все намного быстрее.
И даже не спалила все вокруг, как по началу боялась Елизавета Петровна.
– Хороша девка! Быстро учится. Хорошая Луна придет тебе на смену Петровна! – услышала я слова Смирновской ведьмы, сказанные шепотом на ухо бабушке на обратном пути!
– Тьфу, тьфу! Не сглазить бы! – Елизавета Петровна боязливо оглянулась на меня, идущую шагов на десять позади них. Настя с Димой убежали далеко вперед, а я любовалась окружающей растительностью, то и дело вспоминая растения, что еще в детстве показывала бабушка. После принятия силы, я стала вспоминать ее ненавязчивые уроки, стоило лишь увидеть какое-нибудь растение. Вот и сейчас я сделала вид, что меня очень заинтересовал, растущий недалеко от дороги кукушкин лен.
Но зарубку узнать кто такая Луна все же оставила.
Глава 10
Женя
Егора вечером мы так и не дождались.
– Работа у него такая! – вздохнула Елизавета Петровна, – Все же альфа, а не абы кто! Пошли уже укладываться, полночь как никак. Ничего с утреца-то он от нас не убежит!
Что ж утром, так утром!
А утром я проснулась от чужого взгляда. Егор сидел на коленях у моей кровати облокотившись руками около меня и смотрел… Смотрел так, словно хотел запомнить каждую черточку моего лица.
В душе закипала злость! Чего это он тут забыл? Не комната, а проходной двор! И вообще, я замужняя женщина…
Черт! Черт! Черт!
Вспомнила вчерашние слова Петровны и зажмурилась от нахлынувших чувств. А ведь получается… Нееет!!! Чтобы там не говорила Петровна, я все еще ощущала себя женой Игоря, а не вот этого вот, Прости Господи, и не человека вовсе!
«Да ты и сама не человек!» – тут же подала голос совесть, заставив вспыхнуть щеки.
Но это же не повод пробираться с утра ко мне в комнату!?
«Зато искать не нужно!»
Да, не нужно.
Ярость окончательно сдала позиции, а взгляд оборотня полный нежности и какой-то затаенной грусти, очень быстро охладил мой пыл. И теперь уже я сама вглядывалась в мужественные черты изучающего меня мужчины и комкала в руках одеяло, лишь бы не потянутся руками к разлету бровей или не провести ладонью по щеке.
«Не бойся, это теперь твой мужчина!» – не унимался внутренний голос, но я не решалась. Боясь переступить ту черту, после которой уже не будет дороги назад. Мне нравился этот мужчина. Я чисто по-женски желала его. Такого большого и сильного… Но мужем я Егора не воспринимала.
Скорее… любовником…
Я всегда считала себя правильной и порядочной женщиной, женой. У меня даже в мыслях никогда не проскальзывало изменить Игорю.
А вот теперь… теперь я не была уверена, что если Егор захочет, я смогу ему отказать.
– Привет! – мой голос оказался хриплым, а губы иссушенными. Пришлось провести по ним языком. Чтобы тут же задохнуться от жажды, вспыхнувшей в глазах мужчины – хищных, загоревшихся золотистым светом – У меня для тебя подарок, там – кивнула я на прикроватную тумбочку, чтобы только перевести внимание Егора на что-нибудь другое.
– Подарок для меня? – переспросил Егор, после того как закрыл глаза, а потом открыл с уже нормальной радужкой. Теперь в его взгляде плескалась не только нежность, но и искорки предвкушения.
– Для тебя! – я попыталась встать. Слава богу, сегодня на мне была вполне закрытая ночнушка. Так что одеяло я отбросила вполне свободно. Вот только спустить ноги предпочла с другой стороны кровати. Там висел мой пеньюар, накинув который, я почувствовала себя почти в броне. Пока не обошла кровать.
Егор, как только я отвернулась, поднялся с колен. И сейчас сидел на моей кровати.
– Елизавета Петровна сказала, что я должна была сделать его собственноручно. – я старалась говорить, пока открывала тумбочку и нащупывала амулет с камнем волка. Говорить, лишь бы не чувствовать вновь эту тишину, полную невысказанных эмоций. – И надеть я тоже должна сама. – развернулась к мужчине с амулетом в руках.
Егор поднял глаза…
Господи, запрети мужчинам так смотреть! Егор казалось застыл статуей самому себе, только ноздри широко раздувались, напоминая, что это все-таки живой человек. И взгляд, которым Бутурлин проводил по всей моей фигуре от босых ног до кулона в моих руках, просто кричал, что от этого живого нужно держаться как можно дальше.
Вот только тело меня не слушалось!
А еще я поняла, что раньше не до конца понимала значение выражения «увязнуть, как муха». Вот сейчас я тонула в гречишном меде его взгляда.
– Я… должна надеть его. – неуверенно прошептала, потому что голос мне отказал. Я так и стояла на полпути между тумбой и мужчиной.
Егор смотрел на меня, глаза мужчины расширились, а черный зрачок полыхнул, чтобы тут же смениться золотистым светом. Казалось, что глаза оборотня горят.
– Должна надеть… – хрипло согласился Бутурлин, переметнув взгляд с амулета на мои ноги и обратно.
Я же стояла и переминалась с ноги на ногу прежде чем решила сделать шаг, чтобы тут же оказаться в горячих мужских объятьях.
***
Егор
Солнце еще только всходило над горизонтом, когда я словно вор пробрался в комнату Жени. Она спала, разметав по подушке свои светлые, словно зрелое поле пшеницы, волосы. Как же мне хотелось сейчас лежать рядом с ней, зарывшись носом в это спелое поле, проснуться рядом…
Да много чего мне хотелось сделать, глядя на спящую Женю!
Но я не смел…
Боялся увидеть страх в колдовских глазах моей девочки.
Моей. Да, моей! По законам нашего вида, это разметавшееся во сне счастье – моё!
Вот только сказать об этом Жене я боюсь. Боюсь, заявить на нее свои права. И это я – Альфа! Стою сейчас, как несмышлёный щенок у постели, а сердце выписывает странные фортели в ожидании приговора…
Её приговора.
И уйти не могу.
Не могу уехать не попрощавшись.
Чувствую, не правильно это будет! Вот и стою, сжимая руки, что так и норовят провести по щеке, чтобы почувствовать шелк её кожи, раздвинуть пальцем губы… Но нельзя!
Черт! Черт! Черт!
Черт его знает на что я надеюсь! И сердце в груди грохочет, грозя сломать ребра, то от радости, что вот она моя Луна. То скатывается в бездны отчаяния – он может делать все что угодно, но если Женя его не примет…
А я не смогу, как Игорь! Я не знаю, о чем думал мой братец. Но то, что он не поставил Жене свою метку… и озадачивало и очень радовало меня. Поставь он её, и я бы лишился своей Пары. Своего счастья. А чем руководствовался брат?
***
Женя
– Женя! – выдохнул Егор.
Взгляд глаза в глаза и губы Егора накрывают мои. Глаза закрываются сами собой. От той нежности, в которой хотеться раствориться без остатка. Егор словно делал первый шаг, но при этом сохранял за мной право отступить. Осторожное скольжение пальцев по моей щеке, терпкий запах его тела, который я жадно вдыхала.
Отступить?!
Да, наверное, нужно было отстраниться, напомнить, что…
Да к черту все! Я хочу хоть раз… всего лишь раз…
И я сама прикусываю Егору губу, чтобы тут же зализать ее языком.
И это срывает стоп кран.
Меня никогда еще так не целовали! В каждом прикосновении не страсть и не жадность. Нет. Это нечто большее… Жизненно необходимое. Словно Егор заполучил что-то запретное – то, что у него вот-вот отберут, а он не собирается отдавать!
– Моя! – отстраняясь на секунду, чтобы сделать вдох, рычал оборотень. И мне хотелось ответить «Твоя!», но я молчала. Все эти правила о приличиях, запреты, что в нас взращивают с самого детства давили, заставляя смолчать. И мне оставалось лишь проводить ладошкой по обтянутой белым хлопком груди, в которой грохотало сердце оборотня.
Но Егор все понял сам, он расслабился, словно перестав бояться, что я вырвусь. Ласково провел рукой от моей талии вверх по спине.
– Женя! – Егор, кажется, даже на миг улыбнулся.
А я?
Я спрятала лицо на широкой груди. Но долго смущаться мне не дали. Ласковые пальцы скользнули мне на щеки оглаживая и заставляя приподнять лицо. Чтобы вновь взглянуть в омут карамельных глаз.
Нужда и трепет, страсть и нежность смешивались в медовом омуте, закручивались цветными вихрями, манили и обещали. Егор смотрел на меня не моргая и, кажется, не мог насмотреться.
– Так я одену? – спустя вечность спросила я.
– Да! – глаза Егора полыхнули золотом, а сам он присел на кровать, утягивая за собой и меня.
– Так будет удобнее! – не отпуская рук от моей талии, пояснил Бутурлин. Я стояла между ног оборотня, опираясь на его плечи.
Так и в самом деле было удобней. Вот только руки Егор отпускать не собирался, а я даже через одежду чувствовала жар, исходящий от больших и сильных ладоней мужчины.
Это не нервировало, нет. Наоборот. Но… не давало сосредоточиться. Как и то, что пришлось наклониться, застегивая замочек.
– Ну, вот и все! – улыбнулась.
И была тут же усажена на колени.
– Спасибо! – меня чмокнули в нос. Но не успела я перевести дыхание от облегчения, как Егор заявил. – Я хочу большего, Женя! Ты моя! И я хочу тебя всю! Но не сейчас. Я понимаю.
Я не нашлась с ответом, но он и не требовался.
– Я все понимаю, Жень! – продолжил Бутурлин. – Я привезу Игоря, и мы поговорим. Поговорим, как цивилизованные люди. Но я очень надеюсь… – тут Егор замолчал, сильнее сжимая меня и втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, – что итог разговора мне понравится. А пока, Жень, прошу, не покидай территорию стаи. Это опасно.
– Хорошо. Только не оставляй меня в неведенье. – попросила я, прекрасно понимая, что сожру себя, если у меня не будет информации. – Звони.
– Обещаю!
– И еще… – я встала с колен оборотня и достала еще один амулет – Передай Игорю. Пожалуйста! – попросила, видя, что Егор застыл.
Он уже встал. И сейчас стоял, прожигая глазами амулет в моих руках. А я не придумала ничего лучше, чем уткнуться носом ему в грудь, туда где теперь висел камень с головой волка. И провести руками по напряженному телу.
– Я вчера получила два камня. – прошептала я, почти на грани слышимости, но Егор услышал, крепко прижимая меня к себе. – Значит Игорю он сейчас тоже нужен. Передай.
Сильные ладони прошлись по моей спине.
– Передам. – пообещал Егор, целуя меня в висок.
Взял амулет Игоря и положил себе в карман.
