Текст книги "Волчья ягода (СИ)"
Автор книги: Анна Чайка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 6
Женя в горячке заполошно билась на кровати.
– Подержи-ка ее, нужно влить, пока не поздно! – рядом носилась бабушка, пытаясь напоить Женю отваром. Отвар мне был незнаком.
– Что это? – спросил, придавливая Женю к постели. Она горела. Тело Жени было таким горячим, что даже мне – оборотню, казалось жарко.
– Отвар. – ответила бабушка, ловко вливая его в рот Жени.
– Я понял, от чего? – почему-то ответ на этот вопрос казался мне очень важным.
– Сила у девки просыпается. – все также загадками отвечала бабушка, но поймав мой недоумевающий взгляд, ответила, – Ведьма она, потомственная.
– Но…
Рой вопросов оборвал краткий ответ.
– Запечатанная она.
Женя уже не вырывалась, наверное, началось действие отвара. Бабушка передала мне миску и кусок чистой ткани.
– Вот смачивай и обтирай.
– Я?
– Так твое присутствие ее успокаивает! Вон как притихла. А мне со своими нужно потолковать. Действие отвара временно, а сила… большая сила в твоей паре. Эх, хорошая Луна придет мне на смену! Хорошая! Главное ты не запогань!
– Ба, она жена Игоря.
– Жена. – кивнула она. – Пока!
И вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я аккуратно мочил ткань в очередном бабушкином зелье и как можно старательнее обтирал открытые участки девичьей кожи. Стараясь не сильно задумываться о нежности и белизне этой самой кожи…
Иначе все предохранители повылетают нахрен!
Итак, чувствовал себя свихнувшимся фетишистом! Время от времени наклоняясь к такому манящему изгибу шеи и вдыхая запах пары. Накрывало меня нехило, и только факт, что Женя в горячке, немного остужал пыл.
– Эко ж тебя накрыло, внучок! – голос бабушки немного разогнал туман в голове. – Ты отправь машину к Тимофеевне и Лукиничне, одна я не справлюсь, тут сила круга нужна. Да только где взять-то его посреди тайги? Попробуем втроем справится. Давай, давай, не теряй зря время. А потом сюда приходи, я сама ее успокоить не смогу.
Я выскочил за дверь, чтобы тут же начать звонить. Отправив машины в стаи белых и медведей, вернулся обратно. Женя вновь билась и выгибалась на кровати.
– Черт! – ринулся к ней, придавливая грудью.
Девушка тут же успокоилась.
– Рядом ложись! – потребовала бабушка, – Чего смотришь, ложись! И сам поспишь, и она сил для ритуала наберется. Не до приличий сейчас!
Я тут же воспользовался советом, просто перекатившись на другую сторону и притянув Женю к себе под бок. Она сама зарылась носом мне в грудь, положив на нее еще и ладонь. И… успокоилась.
– Да и кому нужны людские приличия, если тут людьми-то и не пахнет! – собрав миски и кружки, бабушка ворча отправилась на выход. – Если будет полыхать, ничего страшного, так должно быть! – предупредила она у самой двери. – Утром еще отвару принесу. Спите!
Я долго лежал, вглядываясь в нежные черты дорогого лица. Сейчас Женя казалось расслабленной, и от того еще более нежной. Мне так хотелось провести ладонью по гладкой коже, но страх, что горячка вернется не позволял это сделать. Мой волк, как ни странно, был доволен, и даже не пытался настоять на чем-то большем.
Так и пролежал всю ночь, любуясь собственной парой. Мог бы, наверное, и вечность. Но утром прибыли ведьмы соседних кланов. И если Любовь Тимофеевна была Луной Смирновых, то у Добронрава Лукинична была лишь знахаркой в стае берсерков. Да и нрав у этой женщины явно не соответствовал имени.
Меня тут же выперли из комнаты. Бабушка, тащившая очередной графин с тем же отваром, добавила.
– Иди, займись делами! До вечера мы тут сами управимся. И еще, Настенку к Татьяне отведи. Пусть присмотрит.
Настена уже не спала, это я почувствовал по дыханию, проходя мимо детской. Но и вставать не собиралась. Она лежала на кровати уже полностью одетой и тут же вскочила, стоило мне только войти в комнату.
– Отведи меня к маме! – потребовала племяшка.
– Малыш, мама болеет. Давай сначала позавтракаем. – попытался я уговорить ребенка, но Настена не повелась.
С укором посмотрев на меня такими знакомыми серыми глазами, девочка очень по-взрослому произнесла.
– Дядя Егор, давайте договоримся…
– Давай.
– Если я говорю, что мне нужно к маме, значит действительно нужно! – и вновь обожгла грозовым взором из-под ресниц.
– Ну хорошо! – согласился я, представляя, как мне перепадет от бабки. – Но только потом сразу завтрак.
Вот только прогнозы не оправдались, вышедшая на стук Лукинична лишь только взглянула на высказавшую ту же просьбу девочку, сверкнула своими глазами и пропустила ее без слов. Мне же бросили:
– Жди! Это недолго!
Через полчаса Настену вывели обратно.
– Накорми. Побольше сладкого!
Никогда не понимал эту манеру Медвежьей Ведьмы, как за глаза называли Добронраву Лукиничну, разговаривать рубленными фразами. Ведьмы для меня всегда были женственными и теплыми, как бабушка или Тимофеевна, но эта женщина меняла все стереотипы.
– Что, Зайчонок, идем?
– Идем. – тихо ответила племяшка, крепко цепляясь за мою руку. Было что-то щенячье трогательное в этом обхвате детских ручек, что я, недолго думая, подхватил девчушку на руки. Она тут же обвила мою шею, уткнув в нее свой маленький насупленный носик, вызывая в душе непонятный спазм. Прижав ее тельце сильнее к себе, понес Настенку на кухню.
– Ничего, малыш, прорвемся!
Завтрак пришлось готовить самому.
– Мне твоя бабушка сказала, что мама до завтра болеть будет. – выдала Настя, после того как доела яичницу
– Ну, раз бабушка сказала, значит так оно и есть! – взгляд девочки тут же потух, видимо от меня она ждала опровержения. – Хочешь я тебя с друзьями познакомлю?
– Хочу! А они твои друзья?
– Ну, если захочешь, станут твоими тоже.
– Хочу, хочу!
Настенка тут же спрыгнула со стула, но повернувшись и потянувшись, забрала свою чашку, чтобы переставить в раковину. То же самое малышка проделала с тарелкой. А потом пододвинув стул залезла на него с ногами.
– Нужно посуду помыть, мама болеет, а бабе Лизе некогда! – заявила эта маленькая хозяюшка.
– Не нужно! – я бросился к ней. – Мы поставим посуду в посудомойку.
– Мама говорила, что воду и электричество нужно экономить!
Настя смешно уперла руки в боки, стоя на стуле и грозно сверля меня глазками, цвета грозового неба.
– Мы и будем экономить. – согласился я. – Вот наберем целую машинку, и только потом включим. А пока пошли с друзьями знакомиться.
Семья беты была в сборе. Никитич с женой Татьяной встретили нас на крыльце.
– Альфа! – поприветствовал бета.
Татьяна же только кивнула, тут же опустив голову, как это было принято у самок. И перевела свой взор на Настену.
– Ой! А кто это у нас тут такой красивый? Прям, куколка! – сплеснула женщина руками, приседая перед Настей на корточки. – Я – Таня, а ты?
– Настя. – племяшка смутилась, покрепче сжав мою руку.
– А хочешь с моими сорванцами познакомится?
– Неа! – Настя категорично закрутила головой и теперь жалась к моим ногам всем телом. – Дядя Егор! – дернула она меня, – Пошли отсюда, а!?
– Никогда не думал, что такая принцесса испугается каких-то сорванцов! – я тоже присел на корточки, чтобы быть с девочкой на одном уровне. – Ты их наоборот строить должна! Ну-ка пойдем, покажем, кто тут хозяин.
У Кожевиных было два сына. Старший Дима – серьезный мальчишка лет семи, был точной копией отца и когда-нибудь обещал занять место родителя в иерархии стаи. Единственным минусом, расстраивавшим родителей было то, что Дмитрий до сих пор не обернулся. Обычно, первый оборот в нашей стае проходил в пять-шесть лет, но пацану шел уже восьмой, и Никитич с Татьяной все чаще наведывались к бабушке с просьбой поспособствовать. На что ба давала категоричный отказ.
– Десяти мальцу еще нет! Ждите! Негоже раньше природы вмешиваться!
Младший – Максимка, был несмышленышем полутора лет отроду, и сейчас ползал по ковру в зале, слюнявя все, до чего мог дотянутся.
Увидев нас, он тут же встал и поковылял в нашу сторону, еще смешно раскачиваясь из стороны в сторону.
Его мишенью стала Настя. Что-то лопоча на своем, он тянул руки к груди девочки, на которой висела цепочка с кулончиком. Он-то и был целью карапуза. Увидев это, племяшка зажала кулон в руке, не желая отдавать его настырной мелочи.
Пока мы – взрослые хлопали глазами, к дерущимся подбежал Дима.
– Максим, нет! – он отодрал руку братишки от Насти, чем вызвал его истерику.
Тут уж «очнулась» Татьяна, подхватив младшего на руки и выговаривая ему, что так делать нельзя. Мы же с Никитичем округлившими глазами следили за оставшейся парой.
Дима не спешил отойти от Насти, он наоборот придвинулся к ней, как можно ближе. Буквально нависнув над племяшкой и пугая ее. Но несмотря на испуг, Настена не торопилась отдалиться. Глядя на мальчишку снизу-вверх, она наблюдала за его действиями.
Ноздри Димки раздувались, втягивая запах девочки. Он судорожно сжимал руки в кулаки.
– Неужто пара!? – не веря, тихо прошептал рядом бета, продолжая жадно наблюдать за детьми.
Ответить я не успел.
Настя вдруг положила свою ладошку на грудь Димки. И этого оказалось достаточно, чтобы спустя секунду у ее ног уже лежал совсем не маленький волчонок.
Татьяна с другого конца комнаты всхлипнула и выпустила младшего.
– Господи, спасибо!
– Поздравляю, Никитич! У тебя сегодня двойной праздник – и сын обернулся и невестку нашел.
– Да уж! – ошарашенно выдал бета, глядя на то, как его сын во второй ипостаси пытается облизать лицо девочки.
– Фу! Хватит уже! – племяшка отбивалась от волчонка с нее ростом. – Хватит, а то уйду! – в итоге топнула она ногой.
Волчонок тут же присмирел, глядя на девочку раскаявшимся взглядом.
– То-то же! – и тут же стала сама гладить серого по голове и чесать за ушами.
– Вот же ж, сразу видно ведьмина кровь! – с доброй усмешкой проговорил Никитич.
– Но-но! – ткнул я его в бок, – Прошу о моих родственниках только хорошее.
– А я что? Я ничего! Так и говорю, копия мамы… и бабушки, наверное!
Глава 7
Как только солнце закатилось, бабушка велела отнести Женю на Ведьмин алтарь.
Было неподалеку от деревни такое место.
Место ведьминой силы. Огромные валуны, опоясывающие круг диаметром в тридцать метров. И большой лежащий камень по центру.
Волки ходили туда лишь пару раз в жизни. В первый раз, туда приносили новорожденного родители, чтобы попросить у луны и духов леса силы и для ребенка. И связать нового члена стаи лунными узами. Второй раз мальчишки оставались у Ведьминого алтаря на всю ночь. У каждого это время приходило по-разному. Когда, знала лишь Луна стаи. После этого считалось, что ничто уже не сможет разделить тебя и твоего волка. После этой ночи в окружении духов предков, подросток становился мужчиной. В следующий раз сюда шли уже парой, чтобы связать себя брачными узами.
А потом… потом уже как луна одарит тебя потомством.
А вот бабушка наведывалась к Кругу часто. Остальные предпочитали не тревожить лишний раз духов. Да и не пускал Круг в себя без надобности. Можно было несколько кругов по знакомому с детства лесу нарезать, а Ведьмин алтарь так и не найти.
А сейчас я нес туда Женю.
Первой шла бабушка с Настеной.
– Девочку-то зачем? – спросил я, когда бабушка попросила привести от Кожевиных племяшку.
– Она одна из нас. – глядя на меня, ответила бабушка. – Ей полезно побывать на месте силы.
Вслед за ними шел я, с Женей на руках, а Тимофеевна с медведицей замыкали наш небольшой отряд. Дойти до Ведьминого круга можно было лишь пешком. Поэтому я бережно прижимал свою Пару к себе, втайне наслаждаясь ее ни с чем несравнимым запахом луговых трав.
Но чем ближе мы подходили к Кругу, тем горячее становилась моя малышка. Когда до алтаря оставалась сотня метров, Женя вспыхнула словно свечка. Ее огонь сжег надетую на нее сорочку и мою футболку заодно, но вот кожу мою не трогал. Наоборот ластился, словно маленький пушной зверек.
Это заметил не только я.
– Пара? – переспросила Лукинична, – Но…
– Добронрава не лезь, куда тебя не просят! – довольно грубо прервала ее бабушка.
– Но… на ней же знак Ведьмака? – Медвежья ведьма и не думала успокоиться. – Почему не завершил…
– Добронрава! – бабушка взмахнула рукой, словно кинула в сторону медведицы горсть песка. Лукинична захлопнула рот против своей воли, зло сверкая на бабушку глазами.
– Не бреши, как помело!
Ба вновь махнула рукой, и женщина сумела открыть рот, вот только продолжать не стала.
А жаль!
Женю я положил на алтарь. Ведьмин круг впустил меня без всякого сопротивления, но стоило только отпустить обнаженную женщину на теплую поверхность камня, как стало не по себе.
Алтарь выталкивал меня за круг. Но я не торопился уходить от своей пары. Сопротивлялся, как мог. И тогда стало нечем дышать…
– Быстро вон! – бабушка с невероятной для ее возраста силой толкнула меня за круг. И лишь за территорией валунов, я вновь смог сделать нормальный вздох. Но не переставал следить за тем, что происходило внутри.
Женщины же чувствовали себя в круге вполне комфортно. Они расположились с трех сторон от алтаря. А Настенка села возле матери, взяв ее за руку.
Это было последнее, что мне дали увидеть.
Ведьмин алтарь заволокло туманом. Таким густым, что его можно было черпать ложкой. Он не выходил за черту валунов, но скрадывал все, что происходило в Круге.
И как бы я не вглядывался в эту серебристую субстанцию, как бы не прислушивался, напрягая свой волчий слух, и что греха таить, даже нюх.
Ничего…
Только серые громады камней по кругу и туман внутри.
Я потерял счет времени и несколько раз менял ипостась, но для меня ничего не менялось. Беспокойство и тревога снедали, не давая нормально думать, дышать. По коже табунами мурашек пробиралась паника, проникая глубже, под кожу. Захватывая все тело и добираясь до сердца.
Никогда я не боялся так, как в ту ночь!
Боялся за самое дорогое, что было в моей жизни. За маленькую зеленоглазую ведьмочку, что сама Луна подарила мне в Пару.
И когда уже казалось, что этой ночи не придет конец, а я уже был готов бороться не только с туманом и духами Ведьминого круга, но и со всем миром…
В небо ударил столб огня. И туман в ту же секунду спал. Открывая для меня вид, на стоящих подле алтаря бабушку и Женю.
Моя Пара оглянулась, мазнув по мне затуманенным взглядом и спросила:
– А где мама?
Эти слова забрали ее последние силы, и Женя стала заваливаться.
Я рванулся внутрь, чтобы успеть подхватить мою Ведьмочку, не дать ей упасть.
И круг… пропустил меня.
Вот только стоило лишь коснутся Жени, как руку обожгло ударившей молнией. Заструившись по руке, огонь добрался до обнаженной груди, чтобы оставить на ней метку Истинной пары – отпечаток волчьей лапы. Точно такой же отпечаток проявился на груди моей девочки. С одним лишь отличием – ее метку обвивали листики какого-то вьющегося растения.
– Благословленные Луной! – тихо прошептала Тимофеевна.
– Поторопились Духи! Ох, поторопились! – ответила ей бабушка.
Глава 8
Женя.
Я проснулась будто от толчка. У вас когда-нибудь было ощущение, что тело поет? И столько сил…, что можно горы свернуть, и переделать все дела.
Было?
Вот у меня сейчас было именно такое ощущение.
В комнату проглядывали теплые солнечные лучи и мне, до зуда на коже, захотелось до них дотянуться. Откинув одеяло, я босыми ногами прошлепала по ковру, чтобы встать под солнечный свет.
Нет! Нужно окно открыть.
Да! Так значительно лучше!
Но все равно… что-то мешает!
Точно! На мне была незнакомая длинная сорочка. Вот она то и мешала, не давая до конца насладиться солнышком.
Одно движение и сорочка летит на пол.
О! Блаженство!
Я впитывала тепло солнечного света, каждой клеточкой кожи чувствуя, как оно проникает в меня. Наполняя эйфорией и заставляя тело буквально звенеть.
– Развлекаешься!?
Неожиданный голос Елизаветы Петровны заставил вздрогнуть и кинутся к оброненной ночнушке.
– Ззздравствуйте! – ускоренно одеваясь, я попыталась приветствовать старушку.
– И тебе не хворать! – уперев руки в бока, Елизавета Петровна с улыбкой смотрела на меня. – Выспалась?
– Да! – ответила я, немного не понимая к чему такой вопрос. Все же бросив взгляд на окно, убедилась, что еще рань несусветная. На всякий случай, глянула в телефон. Точно, шесть утра.
– Женя, Женя, ну и напугала ты нас! – Женщина прошла в глубь комнаты. Ты четверо суток в себя не приходила.
– ?!!
Напрягая память, я попыталась что-то вспомнить. Перед глазами тут же замелькали какие-то немыслимые образы: лес, камни, мама, столп огня в небо… Но ведь это просто сон! Или нет?
– В тебе сила проснулась, дочка! – как что-то само-собой разумеющиеся бросила Елизавета Петровна, усаживаясь на краешек кровати и слегка отодвигая одеяло.
– Какая сила?!
– Ведьмовская, само-собой!
На что я просто рассмеялась, но смех стих, стоило только посмотреть в лицо, сидящей на кровати женщины. Что-то изменилось в нем с нашей последней встречи. Хотя… вроде все то же самое! Нет. Сияние? Точно! Оно самое! Точно такое же, как у меня несколько минут назад, когда я с ума сходила!
– Но! Какая из меня ведьма? – я все еще пыталась отшутиться.
– Сильная, Евгения, сильная! – ответила Елизавета Петровна, глядя мне в глаза. – И потомственная.
– Но… – я хотела ответить, что не было в нашей семье ведьм, а потом вспомнила бабушку Аглаю, и других женщин нашей семьи… – Бред! Ну были в нашем роду знахарки…
– Не знахарки, дочка, не знахарки, а Белые ведьмы!
– Белые?
– Одевайся и спускайся в низ! Тебя нужно сначала покормить, а потом уж мы с тобой поговорим. Теперь нам много придется общаться, дочка. – Елизавета Петровна встала и быстро вышла из комнаты. – Егор уехал, а Настёнка еще спит, так что нам никто мешать не будет! – бросила она, прежде чем за ней успела закрыться дверь.
И что это только что было!
Но тут мой желудок издал характерный звук, намекая, что старушка в некоторых вещах все же права. И я бросилась в ванную.
Выйдя из комнаты, я первым делом отправилась к дочке. Я даже не сомневалась, открывая дверь в не знакомую для меня комнату, что там я найду свою малышку. Но даже не удивилась. Просто еще один заскок в моей сегодняшней ненормальности.
Моя крошка мирно спала, положив ладошку под щечку и высунув из-под одеяла ножки. От этой картины душу омыла теплотой и нежностью. Стараясь не шуметь поправила на Настёнке одеяло, укрыв маленькие ступни. Только по опыту знала, не пройдет и минуты, Настя вновь их высунет. Что и случилось, не успела я дойти до двери. Мне оставалось лишь улыбнуться и прикрыть аккуратно дверь.
На кухне Елизавета Петровна споро выставляла на стол угощения. Причем в таком количестве, словно завтракать соберется как минимум человек десять. При этом она умудрялась еще и печь блины.
– Вы кого-то ждете?
– Нет. С чего ты взяла? – удивилась бабушка Егора.
– Ну, тут как бы на целую роту бравых солдат!
– Это я по привычке… – махнула она рукой, – да и ты небось голодная. Вон сколько сил потратила… Садись давай и не стесняйся… Я, как сейчас помню, готова была слона съесть после своего первого выброса.
– Так это был не сон?
– Евгения, давай ты поешь, а потом я тебе все расскажу. Договорились?
– Хорошо!
В какой-то мере Петровна оказалась права, и я с удовольствием умяла столько, сколько не ела еще никогда.
– Ну, а теперь поговорим! – Выключив плиту, Елизавета Петровна вновь наполнила мою чашку чаем, в этот раз сделав и себе и присела на соседний от меня стул.
Егор нашел нас на берегу речки. Она оправдывала свое название – «Студёная». Да только местную детвору это нисколько не заботило, они с удовольствием барахтались в совсем не по-летнему холодной воде. Еще раз доказывая мне слова Елизаветы Петровны – мы в стае оборотней. Я бы могла не верить словам женщины, посчитать все это больным бредом свихнувшейся старухи. Но… почему-то поверила… А сейчас воочию наблюдала, как несколько мальчишек ловко перекинувшись в волков, наступали на Дмитрия Кожевина и мою Настю. И когда только я успела отвлечься!
Но вмешаться и отогнать наглую мелюзгу я не успела. Дима сам перекинулся в волка, и заслонив собой Настёнку с рыком двинулся в сторону мальчишек. Медленно наступая на них. Не прошло и секунды, как нападающие, низко склонив морды и тихонечко скуля, признали свое поражение и стали так же медленно пятиться назад. Еще бы! Волк Настиного защитника был на порядок выше и крупнее обидчиков. Мне самой стало не по себе! А Настя как ни в чем не бывало подошла к своему заступнику и положила ладошку на холку зверя.
– Настя, нет! – только и успела выкрикнуть я.
На что дочь повернулась ко мне и спокойно произнесла:
– Мама, это же мой Дима!
– Он сейчас не Дима! Он дикий зверь!
При этом «зверь» посмотрел на меня так осуждающе, что где-то на задворках моей совести тихонько заскребли кошки. Но затолкав их в самые глубины своего сознания, грозно посмотрела на «Диму».
– Вот обернется твой Дима обратно, тогда и будете играть.
– Мам, но как он обернется! – точно так же осуждающе посмотрела на меня дочь, стрельнув при этом на обрывки одежды на песке. Во взгляде дочери так и читалось: «Мам, думай прежде чем говорить!» – Мой Дима меня не обидит в любом обличье! Правда ведь, дядя Егор! – последнее она произнесла уже глядя мне за спину.
– Правда, правда, малышка! – раздался позади меня голос деверя, от которого по моему телу толпами, толкаясь и сбивая друг друга, поскакали мурашки. – Твой со всеми потрохами. Здравствуй, Жень!
Последнее было произнесено уже мне в затылок. Егор подошел так близко, что я ощущала не только хвойный аромат этого мужчины, но и тепло его большого и горячего тела. И только чудо останавливало меня от того, чтобы чуть податься назад, прислониться и узнать, каково это… быть в объятиях чужого, но такого желанного мужчины.
И это… Это слишком для меня!
Собираю всю силу воли, чтобы сделать шаг вперед. И… просто впечатываюсь спиной в твердую горячую скалу позади себя. Егор утыкается носом в мою макушку сильно и шумно вдыхая.
– Я так испугался за тебя, Жень! – прошептал он, обдавая горячим воздухом
А я дала себе ровно две секунды… Две секунды запретных объятий, а потом оттолкнувшись, развернулась лицом к Егору.
Вот только Глава стаи Бутурлиных, или, как здесь его называли – Альфа, отпускать меня не спешил. И развернувшись, я так и осталась в кольце его рук, сделав наше положение еще более двусмысленным.
Но Боже! Каким правильным казалось мое место в этом горячем кольце рук!
– Игорь звонил? – спросила, немного надавив ладонями на грудную клетку мужчины и, с извращенным удовольствием наслаждаясь гулкими ударами большого сердца.
– Нет.
Егор правильно понял мой посыл, но отпускать не спешил. Он выпустил меня из кольца рук, чтобы тут же накрыть своими ручищами мои ладошки на своей груди.
– Мне нужно в Москву!
Я даже не успела закончить, Егор тут же ответил, пряча за словом звериный рык:
– Нет!
– Но ты не понимаешь! – все же оттолкнулась я от него и, отвернувшись, взяла себя за плечи, – Я не могу сидеть здесь, пока…
Я не могла сидеть рядом с ним, я… Меня пугали мои желания рядом с этим мужчиной. Я – всю жизнь считавшая себя правильной, порядочной женщиной, очень, очень любящей мужа! А сейчас, когда Игорю так нужна моя поддержка, я с ума схожу рядом с его братом! И когда только я успела так скатиться!?
– Женя, – голос Егора смягчился, а сам он вновь оказался непозволительно близко, беря за плечи и разворачивая меня к себе.
Почти минуту он пристально вглядывался в мое лицо, ища в нем только одному ему известное что-то. А я? А я наслаждалась теплым взглядом медовых глаз, прямым носом, бровями вразлет… Смотреть ведь не зазорно! Просто смотреть, не претендуя больше ни на что
– Я сам поеду!
– Куда!? – кажется я потеряла нить разговора.
– Я сам поеду в Москву. Нужно разобраться куда на этот раз встрял братец. А вы с Настей останетесь тут, под защитой стаи.
Говоря все это, Егор притянул меня еще ближе, обхватив руками мое лицо и прожигая взглядом. Сверлящим, пристальным, но там, на дне его глаз мне чудилась тоска, что не давала мне отстраниться, скинуть мужские руки, выбраться из этой трясины порочных желаний…
– Я разберусь, Жень… – большим пальцем Егор надавил на мои губы, заставляя приоткрыть рот и с немым укором посмотреть в глаза мужчины – «Чего же ты творишь?» – … разберусь, а потом мы поговорим. Втроем поговорим!
Отпустив мое лицо, Егор прижал меня к своей груди. Его большие и горячие руки охватили практически всю мою спину.
– Постой немного, моему зверю нужно успокоиться!
Господи! Да мне самой нужно успокоиться, взять под узду отчего-то вдруг взбесившиеся гормоны и бежать, как можно дальше бежать от Егора.
Голос дочери:
– Мама, мама, смотри какую ракушку нашел для меня Дима! – оказался как нельзя кстати.
Егору пришлось отпустить меня, хоть и сделал он это с большой неохотой.
– Красивые! – согласилась я, разглядывая Настины сокровища. Кроме ракушки на ладошке дочери лежали разноцветные камушки гальки.
– Мне Дима помог найти! – гордясь, виляющим хвостом на ее слова, волком, ответила дочь.
Сокровища тут же были показаны Егору, который, в отличии от меня, сразу согласился, что Дима просто замечательный.
– Бабушка, кстати, звала на обед! – тут же добавил мужчина.
– Ой, я такая голодная, что волка съем! – подпрыгнула моя егоза. – Но посмотрев на сидящего рядом зверя, рассмеялась, оттолкнув его морду от себя. – Пошутила! Чего, шуток не понимаешь? Ладно, больше не буду!
– Он с тобой разговаривает? – нельзя было не задать этот вопрос, глядя на односторонний разговор дочери.
– Конечно, мамочка! Зверь Димы очень умный. Он говорит со мной вот здесь. – Настя дотронулась пальцем до своего виска.
– Невероятно! – и столько восхищения было в глазах Егора, переводящего взгляд от Насти к Диме. – Давно уже такого не было! Я о телепатии пар только в легендах слышал! Сейчас даже пары, где оба волки, ловят лишь сильные эмоции друг друга! А тут дети!
– Идемте уже! Не хорошо заставлять Елизавету Петровну ждать!
Мне не очень импонировала связь дочери с каким-то волком. А еще больше не нравилось, что мол это на всю жизнь. Но успокаивая себя, что Настя еще ребенок, а там дальше мало ли что может случиться, старалась держать себя в руках.
По дороге от речки я старалась держаться от Егора подальше. Правда это не всегда получалось.
