Текст книги "Волчья ягода (СИ)"

Автор книги: Анна Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Вот только снились мне, измученной тревогами, кошмары. Хотя вначале все было вполне нормально. Я вновь увидела Игоря. Тот момент, когда он словно ошалелый влетел в квартиру и велел мне собрать вещи себе и Насте.

– Женя быстрее. Прошу, малыш. – он не разбирая кидал вещи дочери в чемодан, что мы покупали ей, когда прошлым летом летали в Египет.

– Что случилось-то? Можешь нормально объяснить? – я вытащила из завала бальное дочкино платье, сунув вместо него еще один джемперок.

– Жень, ты только не переживай, у меня все под контролем.

– Игорь, я знаю тебя, как облупленного. Какой контроль, если ты отправляешь нас в деревню к чертовой бабушке?

– Не к бабушке, а брату. – поправил он, но увидев, что я конкретно завожусь, сам сел на кровать и притянул меня к себе на колени.

– Женька! – выдохнул Игорь в мое плечо. – Я очень перед Вами виноват. Я не могу Вас сейчас защитить. Я не знал, поверь, даже не догадывался, кто заказчик этой хрени… Если б я знал об этом тогда. Я бы не влез в этот проект. Хоть бы мне миллионы сулили…

– Так тебе и сулили.

– Ну, да. Но… черт, Женька! Прости меня, если сможешь! Я верю, когда ты все узнаешь, ты сможешь меня простить. – И он уткнулся в мое плечо лбом.

– Чего простить, Игорь? Я не понимаю! Ты только еще больше меня запутал.

– Поймешь, Женечка, обязательно поймешь. Потом. Я знаю. А сейчас, поверь так надо. Чтобы выйти из этой задницы, я должен быть уверен, что с Вами: с тобой и Настей, все в порядке. И только Егору я могу сейчас доверять. Он те… вас защитит любой ценой.

Спустя двадцать минут мы уже полностью одетыми стояли в прихожей. За минуту до этого, Игорь сунул мне новую карточку, паспорт и права на чужое имя, но с моей фотографией. И свидетельство о рождении на имя Насти. Петрова Евгения Максимовна значилось в моем новом паспорте, Петрова Анастасия Геннадьевна было написано в документах дочери.

– Давай повторим еще раз! – вновь проинспектировал нас Игорь. – Сейчас мы спускаемся на первый этаж. Затем через квартиру Гоши, я помогаю вам вылезть в окно на другой стороне дома. Там стоит синяя Лада Калина. Ключи у тебя?

– Да. – я позвенела связкой в кармане.

– Садитесь в машину и едите до Т. Берешь там билет на сто сорок второй поезд до станции П-кая. Егор вас там встретит. Мне не звони. Я буду связываться только с Егором. Телефон оставила?

– Да. Но что Настя в поезде делать будет?

– На карточке денег достаточно, по дороге купишь смартфон с новой симкой и закачаете мультики или игры. Не мне тебя учить, Жень. Все, пошли на выход.

Игорь проводил нас до квартиры Гоши. Гоша – творческая личность нашего подъезда. Художник, периодически устраивающий веселые симпозиумы в своей квартире. Вот и сейчас, дверь в его жилище была не заперта. А большинство членов очередного собрания единомышленников или уже лежали в различных позах на всех горизонтальных поверхностях, или доходили до данной кондиции, совершенно не обращая на нас никакого внимания. В гостиной, чьи окна выходили на противоположную сторону, сидели двое мужчин. Спорили, уже картавя слова, но не переставая пересыпать речь философскими терминами. Игорь открыл окно.

– Милейший, – обратился один из них к Игорю, – не создавайте сквозняк, очень вас прошшшу!

– Я сейчас, только жену с дочкой выпущу!

– О, ну это, конечно! – кивнул просящий. – Уезжаете?

– Да! – ответила, проходя мимо.

– Сссчастливого путти! – пожелали нам.

– Машину вон видишь? – Игорь указал на синюю калину, стоящую у забора детского сада, откуда я еще сегодня забирала дочку.

– Вижу!

Игорь помог мне перебраться через окно. Хоть и было не высоко, но все же выше моего роста. Так что мужу пришлось подержать меня за руки. Оказавшись на земле, я приняла Настю, а потом и чемоданы.

Игорь стоял у окна, пока мы садились в машину. Но и тронувшись, я еще видела его силуэт мужа в светящемся окне.

Это было на самом деле.

А вот во сне… Во сне за спиной мужа вздымались языки пламени, все ближе пробираясь к Игорю. Пока не поглотили его фигуру.

Игорь отбивался, забрасывая через горящие языки огня светящиеся синим светом шары, что легко слетали с его ладоней. Словно боролся с кем-то, кто находился там, за стеной пламени. Всю его фигуру окутывал синий кокон. Но в какой-то момент в Игоря попал горящий огненный вихрь, разрушая защитный барьер. Фигура мужа вспыхнула, а из горла вырвался крик боли. Он повалился навзничь.

– Нет! – кричала я во сне, – Нет!

Я бросилась к Игорю. И уже спустя секунду взлетала в окно, совершенно не чувствуя стекла, будто его и не было вовсе. Перевернула мужа на спину… Чтобы вместо него увидеть лицо Егора.

– Нет!

И тут я проснулась, с криком вскакивая.

Сердце билось как сумасшедшее. Пот застилал глаза.

Убрав с лица спутавшиеся, слипшиеся волосы, посмотрела в окно. Я не любила закрывать окна на ночь, предпочитая, чтобы утренние лучи солнца могли заглядывать в окно. Вот и сейчас над вековыми соснами вставала красная зоря. Самого солнца еще не было видно, но горизонт над лесом уже окрасился в розово-багряные оттенки.

Четыре сорок пять показывали часы.

Все тело болело, словно ночью меня переехал танк. Два раза, как минимум. Кряхтя, будто столетняя старуха, я поплелась в ванную. Это на первом этаже санузел был один. А здесь он был в каждой комнате.

Ну, или я так думала.

Пока, стоило мне только встать под тугие струи в душевой кабинке, не открылась, как оказалось другая дверь.

Ванная оказалась совмещенной с соседней комнатой.

И на меня смотрел, не опуская глаз, брат моего мужа.

Крик замер в груди, так и не успев раздаться. Я лишь прикрыла все свои стратегические места руками, напряженно вглядываясь в мужское лицо напротив. Красивое и суровое оно сейчас исказилось в мучительном, почти зверском выражении.

Темный голодный взгляд пригвоздил меня к месту. Боясь шелохнутся, я дышала через раз, представляя себя загнанной в угол мышью.

В глубине глаз Егора вновь сверкнуло золото. И это уже не было галлюцинацией или бредом, потому, что я напряженно вглядывалась в него, стоя под тугими струями душа, сейчас жестко хлеставшими мне в спину.

Мужчина будто окаменел, напрягаясь так, что на шее выступили вены. И только глаза жадно шарили по моему голому телу так, что я почти физически ощущала эти «прикосновения».

А потом его глаза встретились с моими.

Испуганными и растерянными.

Егор дернулся, словно от пощечины, пьяно пошатнулся и вылетел из ванной, даже не прикрыв дверь.

И только когда спустя пару секунд внизу хлопнула входная дверь, я сползла по кафельной плитке прямо в поддон душевой кабинки.

И разревелась.

Кое-как собравшись спустя десяток минут, я сумела помыться. После того, как трясущими руками заперла обе двери. Оказывается, на них были стандартные шпингалеты.

Правда, помывкой это назвать было трудно. У меня зуб на зуб не попадал, и я все время увеличивала горячую воду. Но помогало мало. Несмотря на то, что в конце я мылась чуть ли не кипятком, меня знобило. Укуталась в огромное махровое полотенце. А топом еще и в банный халат висевший тут же. Не раздеваясь укрылась с головой в одеяло, и все равно еще долго не могла согреться.

Но в конце концов, обессилев, уснула.

Мне снились какие-то голоса. Временами казалось, что меня кто-то зовет по имени. Голоса сменялись друг друга. Женский, мужские, детский…

Кажется, меня звала Настя.

Я порывалась ответить. Встать. Но сил не было, даже для такого, казалось бы, легкого движения, как поднять веки. Словно на них свинца навесили.

А еще вместо холода пришел жар.

Огонь, что перекатывался по венам. Это пламя искало и никак не находило выхода. Оно рвалось наружу так яростно, что буквально сжигало все на своем пути. И лишь немыслимым напряжением мне удавалось удержать огонь внутри. Где-то на краю сознания засела мысль, что мой огонь может быть опасен для окружающих. Для Насти.

Эта борьба отбирала последние силы. Иссушала меня.

Я не знаю, сколько она продолжалась. В этой темноте не было времени и сроков.

Но в одно из мгновений, когда я уже была готова сдаться, услышала родной голос.

– Девочка моя, выпусти! Теперь можно!

Вокруг меня толпились прозрачные фигуры бабушки, мамы, тети Тамары. Еще каких-то женщин, чьих имен я не знала, но почему-то верила, что меня с ними связывают родственные узы. Именно мама обращалась ко мне.

– Не мучь себя. Больше не нужно. Ты справилась. Отпусти свою силу…

И я отпустила…

Пламя рвануло вверх огненным смерчем. Рыча и завывая. Огромный огненный столб устремился в небо.

И я, наконец, смогла раскрыть веки, чтобы с изумлением увидеть, что я в лесу. Посреди огражденного древними камнями круга.

Рядом со мной, держа меня за руки стояла Елизавета Петровна. А вот за кругом нас ждал Егор.

– А где мама? – спросила я у женщины, вдруг поняв, что больше не вижу своих родных.

Ответа я не услышала. Меня вновь укутала темнота. Только на этот раз она была мягкой, даже уютной. И лишь небольшой огонек мерцал, освещая…

Но в душе я чувствовала, что в любой момент он может вновь превратится в бушующее пламя…

Но только, если я сама захочу!

Глава 5

Во время обеда позвонил бета. Никитич мужик серьёзный и по пустякам отрывать не стал бы.

– Слушаю! – я, извинившись перед бабушкой и Женей, прошел в кабинет.

– Альфа, у нас тут Смирновские заявились.

– Чего хотят?

Смирновская стая белых волков была ближайшей к нам. Точнее только Смирновская и была поблизости. Следующей шла стая берсеков, но находилась она так далеко, что мы практически не сталкивались, даже во второй ипостаси. Молодые берсеки в основном в города подавались. Найти пару среди людей шанса всяко больше, чем среди волчиц. Про своих так вообще молчу, не может медведица быть парой волку!

А вот со Смирновской… Всякое бывало. Было время и враждовали. Теперь по большей части дружим. Их Альфа Матвей Степаныч – воспитанник деда. Так уж получилось, что молодой наследник белых волков когда-то остался на попечении альфы серых. Дед его ребенком, можно сказать, от расправы спас. Мутное было время. Но повзрослев молодой альфа вернул себе стаю, жестко отомстив за смерть родных. С тех пор и правит твердой рукой. А между стаями мир.

Да и чего нам делить, если честно.

Земли тут всем хватает. Лишь молодые время от времени из-за самок вздорят.

– Все того же. Тут молодняк истинных просят.

– Кого?

– То-то и оно, что Надьку Борисову – Рыжего дочку, да Оксанку Егодину – дочь Лешего. Девчонкам еще малолетки и матери отдавать их не хотят ни в какую. А волку сам знаешь…

– Счас буду! Ждите! – бросил я в трубку.

Уходить из дома, а особенно от Жени не хотелось совсем. Наоборот, хотелось подхватить ее и отнести наверх. А уже там… Волку очень понравилось, какое направление приняли мои мысли, он аж хвостом завилял в предвкушении. Пришлось обломать пушистого. Когда закрывал дверь дома, мой зверь сначала скулил, а затем попытался перехватить контроль. Но кто ж ему даст. Пока я вполне мог контролировать свою пушистую половину. Вот только ключевое слово здесь было «пока».

Так что не мудрено, что к конторе я подошел явно не в духе. Да так, что волну моего раздражения почувствовали не только смирновские, но и жены моих волков. А они обе были без ипостаси. Людьми.

– Что у Вас тут? – спросил для порядка, усаживаясь за стол в своем кабинете. Стол был большой, для совещаний. Так что поместились все. Двое смирновских парней с одной стороны, мои – с другой. – Сначала выслушаем гостей?

– Егор Данилович, – начал брюнет постарше. Вот всегда удивлялся, почему в стае белых, в человеческой ипостаси они могут быть хоть брюнетами, хоть рыжими. Но волки всегда – белые. А в у других, и в нашей стае в том числе, цвет волка соответствовал масти человека. – Егор Данилович, – брюнет волновался, повторяя мое имя.

В какой-то мере я его понимал. Волку, раз унюхавшему свою пару, приходится туго. По себе знаю. Но я альфа – держать волка в ежовых рукавицах меня дед можно сказать с отрочества учил. А вот обычный член стаи… Оборотень мог и с ума сойти, если его с истинной разлучить.

– Я – Тимофей Струмин, а это сын моей сестры – Никитин Георгий. Мы приезжали на Красную Горку и учуяли свои пары… Оба.

– И?

– И хотели бы забрать их к себе в стаю…

– Нет! – тут же вскинулись обе женщины. Но продолжила лишь жена Лешего – лучшего следопыта в моей стае. – Нашим девочкам лишь пятнадцатый год пошел, Альфа. Малы они еще. А у Смирновских с пятнадцати за волка отдают. Недели не пройдет, как у дочки метка стоять будет! – женщина была твердо уверенна в своих словах. Да и правдой слова те были, чего уж. Это в нашей стаи последние лет тридцать девок замуж лишь после восемнадцати отдавали. Все благодаря бабушке. За тридцать лет в стае привыкли и уже безропотно выжидали положенный срок. Тем более, что девушки могли не учуять в избранниках свою пару. Было и такое. Или учуять совсем в другом волке. Ведь девушка могла быть истинной для нескольких самцов. А вот у нее был только один. Такие случаи бывало встречались в других стаях, где могли и в четырнадцать отдать, если жених по рангу выше отца девушки.

– Девушки, – обратился я к двум девчушкам, сидящим на самом конце стола. Они старались стать как можно незаметнее, прячась за спинами отцов. Совсем молоденькие и еще по-отрочески нескладные, они старались слиться со стульями, на которых сидели. – у меня к Вам только один вопрос. К каждой. – Они вздрогнули, но посмотрели на меня, чтобы тут же опустить глаза в пол. – Вы чувствуете в этих мужчинах свои пары.

– Нет! – сначала ответила шатенка, дочь Лешего.

– Нет! – вслед за ней дочь Рыжего, бросив при этом неприязненный взгляд в сторону одного из смирновских.

– Но… – рыпнулись было мужчины. Они в отличии от девчонок уже давно прошли пубертатный период.

– Молчать! – надавил силой, заставляя вновь усесться по местам. – Значит так, волки вы сильные. Сильные я сказал. А это значит вполне справитесь. Свадьбы сыграем, когда девочкам по восемнадцать стукнет, не раньше. – Семьи девушек с облегчением вздохнули, а вот у самцов явно было что мне возразить. Но они промолчали. Не по рангу меня перебивать. – Но вы получите разрешение на посещение стаи раз в неделю. В светлое время суток. Вопросы есть? – спросил на всякий случай.

Но встряла жена Лешего.

– В присутствии семьи!

– Совесть имейте! – вскочил младший смирновский.

– Я с ним встречаться не буду! – выдала самая тихая из девчушек.

Надавил альфа-силой и в кабинете сразу стало тихо.

– У вас есть три года. Потратьте время с пользой, чтобы расположить к себе девушек.

– Почувствуют в нас пару, сами бегать начнут! – с мозгами у молодого явно были проблемы. Это понимал и старший, дав своему племяннику смачный подзатыльник. – Э! За что!

– Они полукровки! – добавил я, – Так что особо губу не закатывай!

Общаться с придурком, не ценившим свою пару, особо не хотелось. Поэтому попросил всех на выход.

– Спасибо, Егор Данилович! – поблагодарил старший из смирновских. Тимофей, кажется. В отличии от молодого, он провожал свою пару тоскливым взглядом. Оно и понятно, чем старше волк, тем связь с парой крепче.

– Спасибо, альфа! – это уже мои волки.

– Не за что! – ответил всем сразу.

После того как все вышли, бета, наконец-то отошел от стены. Что он подпирал все время, пока в кабинете были чужие.

– Что еще? – спросил устало. Волк рвался домой. И я понимал, что теперь это основное мое состояние. Но легче от понимания не становилось.

– С турбазы звонили…

Дела надолго похоронили меня под собой. И только к вечеру я с чувством выполненного долга смог отправиться домой.

Вечерело. Воздух напоенный ароматами недавно прошедшего дождя, мокрой земли, хвои и удушающего запаха сирени с соседней улицы, обычно успокаивал. Но сегодня вносил лишь еще больше раздрая в душу. А все потому, что сквозь все эти запахи пробивался тот самый, незабываемый для меня аромат.

И чем ближе я приближался к дому, тем нетерпеливее и порывистее становился мой волк. Больше всего на свете, ему, как и мне сейчас хотелось оказаться возле Жени.

Евгения.

Это имя прокатывалось на языке, словно тягучая карамелька. Вызывая фейерверк соблазнительных образов русоволосой девушки.

Жены брата – оборвал я себя.

У тебя нет на нее никаких прав!

Но самовнушение нихера не помогало!

Я бросил взгляд на окно ее комнаты. Света в нем уже не было. Единственный свет горел на кухне. Наверное, уже спит.

А ты думал она тебя ждать будет? – обругал я себя.

Но вопреки здравому смыслу, один лишь образ спящей в постели Жени чуть не сорвал мне весь самоконтроль.

Чтобы хоть как-то успокоится, залез во внедорожник. В нос ударил запах Жени.

С@ка, этим самым незабываемым ароматом в мире был окутан весь салон.

Бл@, нужно было оставить окна открытыми!

Сделал это сейчас. Прежде, чем осторожно стартануть с места. На кухне явно бабушка вечеряет, не стоило ее тревожить. Пусть лучше думает, что я, как обычно, задержался.

Но ни включенный кондиционер, ни открытые окна не могли до конца выветрить запах моей пары. Он врывался в нос, проникал в легкие, просачиваясь сквозь узкие поры прямо под кожу. Оседал где-то в подкорках, вызывая ни с чем не сравнимую эйфорию.

И в то же время становясь истинной пыткой!

Где-то посреди леса я остановился и выскочил из салона. Мне нужно было отвлечься, вырваться из этого вакуума, что затягивал все глубже и глубже с каждой минутой.

На то, чтобы перекинутся, сегодня ушло чуть больше пары секунд. И то, лишь потому, что на последних крупицах разума я снимал с себя одежду.

На меня тут же обрушились запахи мокрого леса. Но зверь не торопился радоваться. Он уселся посреди поляны и подняв морду к висящей над лесом почти полной луне завыл.

Чтобы тут же ломанутся обратно в сторону поселка.

И лишь ответный вой патрульных привел моего зверя в чувство.

На территории были посторонние.

То, что это тот самый малолетний ушлепок, что сегодня высказывался насчет своей пары, я понял еще на подходе к патрулю. А через минуту бега углядел и белый бок волка соседней стаи.

Задрать этого сосунка мне не дал бета. Но потрепать, прежде чем с глаз спала кровавая пелена, успел знатно. Белый дышал, но других признаков жизни не подавал.

– Выкиньте эту падаль на территорию Смирновых. Ему на год запрещен проход на наши земли. Их альфе я сообщу.

– Да, альфа!

Оставив парней, не окончивших патрулирование, вернулся к машине.

«Хотя нужно сказать щенку спасибо, за возможность нормально мыслить» – подумал, залезая в джип.

Адреналин схватки прочистил мозги и теперь я не так бурно реагировал на остаточный запах Жени в салоне.

Может и дома обойдется!

Но мечтам не суждено было сбыться…

Или наоборот суждено.

В кровати я долго не мог уснуть, прислушиваясь к тихому дыханию в соседней комнате. Оно успокаивало, хоть и до боли в конечностях мне хотелось сейчас оказаться по ту сторону стены. Рядом. С такой желанной и близкой, но в то же время недосягаемой… парой.

Когда мерное дыхание сменилось прерывистым, а потом тишину разорвал тихий крик.

Женя завозилась, я прислушивался к заполошенному стуку ее сердца и пытался успокоится сам.

Только не мог.

Инстинкт защитить оказался сильнее…

Инстинкт вдруг переросший в совсем другой, стоило только увидеть обнаженную фигуру девушки в душевой кабинке.

Женя стояла в шаговой доступности от меня и источала самый желанный аромат в моей жизни. Вот только протяни руку. Мягкая, нежная… ее кожа манила, притягивала.

Я как малолетний придурок пялился на белые холмики грудей, что Женька пыталась закрыть ладошкой, но ее богатство в эту самую ладошку не помещались и упругий розовый сосок выглядывал сквозь пальцы, заставляя меня давится собственной слюной.

Медленно, буквально по сантиметру заставил себя поднять глаза выше. Глаза девушки были расширены. Она со страхом смотрела на меня.

Что же ты делаешь, глупая? Разве не знаешь, что нельзя показывать зверю свой страх?

Но Женя боялась… и в то же время я явственно чувствовал возбуждение девушки. Тягучее, зарождающее, стоило ей провести взглядом по моим плечам, спуститься взглядом ниже… И вот уже глаза девушки распахиваются совсем от другого чувства… Такого сочного, вкусного…

Взрывная смесь для моего зверя!

Я не сводил с нее глаз, отмечая малейшие перемены и в то же время пытался взять верх над внутренним зверем.

Повторяя словно мантру, что эта женщина не моя – брата. Жена брата.

Вот только сама девушка мне нисколько не помогала…

Наоборот, окутывая таким соблазнительным запахом страха и возбуждения, она умудрилась сделать то, что в данный момент делать совсем не стоило.

Я почти справился со зверем, когда Женя сделал шаг назад… Маленький такой шажочек…

Но этого оказалось достаточно…

Боль пронзила тело, отдавая болезненным импульсом в затылке. Это добровольный оборот безболезнен, а когда вот так, зверь рвется через силу… Я чувствовал деформацию, но как не пытался не мог сдержать обращение своего тела. Кровь обжигающей лавой промчалась по венам, ускоряя трансформацию. И лишь последними усилиями воли смог буквально вытолкнуть себя из комнаты. По лестнице я уже бежал в полутрансформированном виде. А из дверей дома выбегал уже волк.

Лишь боязнь вызвать в паре ужас, не понравится ей помогло мне взять над волком контроль, чтобы убежать в лес, а не вернутся обратно в дом, бросившись в ноги нашей паре.

Но спустя час бега по лесу, волк вдруг взбесился. Выдернув контроль из моих рук, он бросился обратно в дом.