Текст книги "Танцующие (СИ)"

Автор книги: Анна Аникина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

7.1 Москва

7.1 Москва

Первая пятница февраля – традиционный день встречи выпускников.

Алёне звонили из школы, приглашали.

Она с удовольствием пообщалась с учителями. Рассказала, где учится. Её стали звать работать в школу.

Учительница биологии спросила, танцует ли Алёна ещё. Вспомнила давние её показательные выступления.

Пришлось Лавровой повторять заученные фразы про важность профессии и образования и невозможность совмещать серьёзные занятия танцами и тяжёлую учёбу. Учителя дружно кивали, соглашаясь.

После торжественных речей из актового зала переместились по классам.

Два пластиковых стаканчика шампанского – и Алёна уже смеялась над шутками Димки Реброва, который весь вечер не сводил с неё взгляда.

Когда началась дискотека, и все выпускники снова потянулись в зал, Алёна позволила взять себя за руку.

Ладонь у Димки была сильная и тёплая. Он прижимал её к себе.

– Алёнка, какая ж ты красивая, – гладил по волосам.

И Лавровый так вдруг захотелось быть обычной девушкой, которая нравится мужчине. И она таяла в музыке и Димкиных руках.

Он пошёл провожать её домой, и они долго целовались у её подъезда.

– Я тебе позвоню, – шептал Ребров, прислонившись лбом к её лбу.

Алёна кивнула и шагнула в подъезд.

Утром она в ближайшем продуктовом, называемом в народе "стекляшкой" встретила Реброва с их одноклассницей Ритой Матюхиной. Сильно беременной. И, судя по обручальным кольцам на руках у обоих, уже не Матюхиной, а Ребровой.

Алёна могла спорить на что угодно, что вчера вечером на Димке кольца не было. Иначе она бы не позволила ему даже за руку себя взять.

Делать вид, что она это не она, или что Ребровых она не заметила, было глупо.

– Привет, Рит! Здравствуй, Дима! – как можно ровнее поздоровалась Лаврова.

Увидела, как Дима отвёл глаза. Хорошо, что Рита не заметила.

Алёна подумала, что Женька никогда бы не поступил так с Мариной.

Уже во дворе ей навстречу попалась Ирка Самсонова, их староста, совавшая свой выдающийся нос везде.

– О, привет, Алён! – обрадовалась Самсонова возможности посплетничать, – Ты вчера с Ребровым вместе уходила? А ты знаешь, что он на Ритке женат?

– Конечно, Ир, мне вчера Дима как раз рассказывал. И про Риту, и про ребёнка, – Лаврова открыла дверь подъезда.

Самсонова сдулась, понимая, что интрига не удалась и скандала на весь район не выйдет.

– Пока, Ир, я спешу, – Алёна закрыла за собой дверь.

Тяжёлые мысли навалилось на Алёну. Неужели она не заслуживает счастья?

В эту ночь Алёне снились танцы. Впервые за прошедший год.

Танцевала она во сне, как ни странно, румбу. Хотя латиноамериканской программой не занималась уже давно. Вот только не с Женей. А с их сероглазым соперником. Она снова видела его глаза, чувствовала тепло его ладоней.

Танец не был похож на рафинированную конкурсную композицию, скорее на чувственную импровизацию.

7.2 Санкт-Петербург

7.2 Санкт-Петербург

– Дед, а сколько бабушке было лет, когда вы познакомились? – Виталий с дедом сидели на кухне питерской квартиры. На зиму он таки уломал деда переехать с дачи.

– Восемнадцать ей было. Почти. А мне двадцать пять, – усмехнулся Валевский, – а ты для себя спрашиваешь или для друга?

– Какого друга? – не понял сходу Виталий.

– Нууу, не знаю, для Федотова твоего, что на нашу Натку смотрит, не отрываясь, как удав на кролика, с тех пор, как ей шестнадцать исполнилось, – вселился дед.

– На нашу Натку? – Виталий опешил, – Серёга? Да я ему поотрываю нафиг всё, бабнику этому, если он только шаг в её сторону сделает. Точно на Нату? Не на Тату?

О том, что близнецов отличает без ошибок только Виталий, знали все. Остальные время от времени их путали. Даже Лариса Витальевна.

– Ты ж не про сестру сейчас разговор завёл, – вернул к сути беседы дед, – рассказывай, кто, что, когда. У нас прям клуб знатоков общения со студентками получится, – Виталий Стефанович поставил на газ чайник. Разговор, видимо, предстоял непростой. Было видно, что эмоции внук копил давно.

Постепенно, подробно, начиная с самой первой встречи в Твери, Виталий рассказывал деду об Алёне, о себе, о взаимоотношениях с Машей. Об Орловых.

О том, что беспокоило всё это время. Как хотелось выражать в танце искренние эмоции, как тесно было в рамках одного только технического мастерства.

О том, что он с первой минуты увидел в этой хрупкой девушке. О своих сомнениях, можно ли так с нескольких фраз узнать человека.

О разнице в возрасте. И в опыте.

Виталий Стефанович слушал внука, не перебивая.

– Что думаешь, дед? – шумно выдохнул Виталий – младший.

– Я тебе так скажу, Виталька. Из тебя вырос хороший мужик. То, что ты доктор отличный, мне было ясно. Но ты ещё и человек стоящий. Впрочем, одно без другого почти невозможно. – дед налил себе четвертую чашку чая, – Но ты вспомни свои ощущения от отношений с Машей. Ты ж это всё для себя делал, не для неё. Тебе было так удобно. И партнерша, и женщина. Комплексное обслуживание, не более. А вот сейчас, я вижу, тебе уже для себя ничего не надо. Тебе для неё хочется существовать.

– То, что не нашёл, может и хорошо пока. Найдёшь. Если это твоё, никуда вы не денетесь.

Они разошлись по своим комнатам. Виталия одолевали противоречивые чувства.

Думалось о том, что надо дать шанс Алёне пожить обыкновенной девичей жизнью. Пусть бы у нее появился кавалер. Походы в кино, поездки. Всё то, чего у танцоров обычно было мало. Это Виталий хорошо знал по себе.

Ночь Вит провалялся без сна. Хватался сознанием за накатывающую грёзу, в которой он танцевал с Алёной.

8.1 Санкт-Петербург

8.1 Санкт-Петербург

В апреле измученная болями в суставах, Людмила Васильевна легла в больницу.

Поехала в Санкт-Петербург к проверенным годами врачам.

Была надежда на новую методику. Ей обещали, что уже на второй день после операции она встанет на ноги. А через неделю поедет домой. Верилось в это с трудом.

Алёна, отучившись четыре пары в субботу, добежала до дому, нагладила папе рубашек, приготовила ужин. Вечером Константин Александрович проводил её на поезд. Самому ему предстояло почти месяц провести на полигоне.

Всё восстановление Людмилы Васильевны после проведённой успешно сегодня операции ложилось на Алёну. С врачами он сегодня разговаривал по телефону.

Алёна ехала на один день. Помочь в этот самый важный момент, когда мама будет вставать.

Должна была вернуться ночным в понедельник. И сразу на занятия.

В поезде было адски холодно. Из окна немилосердно дуло. Алёна закуталась в пальто.

Она любила Ленинград всем сердцем. Это было её место силы. Она часто бывала тут школьницей с родителями. Вот и сейчас, за несколько недель до совершеннолетия, казалось, что Невский и Дворцовая дадут ей энергию жить.

Добравшись транспортом до больницы, она попала к маме быстро. Лечащий врач оставил ей пропуск.

Мама была бодра и решительно настроена. Они попробовали встать. Прошлись немного от кровати до окна. Воодушевленная такими результатами, Алёна вышла в коридор попросить сестёр сменить постельное белье.

Возле палаты она застыла, увидев у сестринского поста знакомую широкоплечую фигуру.

Виталий стоял к ней спиной. Белокурая медсестра, похожая на зефир, водила пальчиком по его плечу и груди.

Алёна попятилась. Обругала себя за трусость. Но подойти и даже окликнуть не решилась.

Да и что бы она ему сказала? "Помнишь меня? Твоя партнерша мне на ногу наступила. "

Вот глупо то как. Да и медсестра смотрела на Виталия так, как будто имела на него все права.

Тут санитары повезли к посту каталку с больным. Виталий оторвался от зефирной медсестры, склонился к больному, взял его за руку. Каталка вместе с Кирсановым скрылась в лифте.

Алёнка пробыла с мамой до обеда. Оставив Людмилу Васильевну отдыхать, поехала в центр.

В подземном переходе рядом с Гостиным двором местные умельцы торговали украшениями ручной работы. Алёна купила комплект из кожи. Совсем не классический, дерзкий. Но ей этого сейчас очень хотелось.

Успела сходить в Русский музей. Там только появилось новое чудо техники – аудиогид.

Вернулась ещё не надолго. Поговорила с врачами. Время посещения кончилось.

Алёна поехала в гости. Там собралась знакомая компания питерских старшеклассников.

Так Лаврова не флиртовала никогда! Ей хотелось доказать себе, что она красива и привлекательна.

За право проводить Алёну на поезд чуть было не передрались.

Девочки из этой компании готовы были выдрать ей волосы и расцарапать лицо. Алёне было плевать на приличия!

8.2 Санкт-Петербург

8.2 Санкт-Петербург

В клинике начинались первые операции по новой методике.

Хомутов с Ларионовым сами делали такую, как они говорили, "манипуляцию" своей давней пациентке. Никого больше к ней не допустили, что было немного обидно.

О результатах должны были рассказать завтра на утренней конференции.

Вечером Хомутов поймал дежурившего Кирсанова.

– Виталий Сергеевич, можно тебя попросить? – взял профессор за локоть молодого коллегу.

– Виктор Павлович, зачем спрашиваете? – Виталий был готов быть на подхвате у этого человека в любой момент.

– Виталий, зайди пожалуйста ночью к Лавровой, это пятьсот седьмая палата. Я медсестрам доверить не могу. Посмотри, что да как. Если что – сразу звони мне домой. Я приеду.

И второе. Утром, как сдашь дежурство, сгоняй в аптеку-склад. Я там заказ сделал, а наши снабжены нам только дней через пять централизованно довезут. Ты ж на машине? – они разговаривали и шли по длинному больничном коридору.

Услышав фамилию пациентки, Виталий очень старался не показать свое волнение.

– Всё сделаю, шэф! – шутливо ответил Кирсанов.

Когда в больничном коридоре погасло основное освещение, Виталий осторожно подошёл к дверям пятьсот седьмой палаты.

Постучал, чего обычно не делал. Отозвавшийся голос был взрослый и мягкий.

– Добрый вечер, доктор. Что-то случилось? – приподнялась с подушки ещё молодая женщина.

Виталий прикинул, что она, должно быть, лет на десять моложе его матери.

– Нет, нет, ничего, – успокоил он её, просто Виктор Павлович просил Вас проведать. Как Вы себя чувствуете?

– Лучше всех! – улыбнулась женщина, – не беспокойтесь. Я не из привередливых.

– Вы, пожалуйста, кнопкой вызова пользуйтесь, если что. Я сам к Вам подойду. А то начальство мне голову открутит, – в тон ей ответил Виталий, – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, доктор.

Виталий вышел, прикрыл за собой дверь. И поймал себя на том, что искал сходство этой женщины с Алёной.

На утренней конференции, услышав всю предысторию лечения этой больной, Кирсанов был поражён её мужеством.

Столько тяжелейших операций! Годы реабилитации! Тонны лекарств. Месяцы в больницах и санаториях. И вот они могут помочь таким пациентам. Сегодня она уже сможет ходить.

Сдав дежурство и проводив в клинический санаторий спинального пациента, за которым пришла специальная машина для лежачих больных, Виталий поехал по поручению Хомутова.

Невский сверкал оконными стёклами, город был полон света и весенней свежести. Виталий ехал в потоке. Светофор. Красный.

В подземный переход у Гостиного двора спускалась Алёна Лаврова.

Или ему показалось. Она вообще мерещилась Виталию последнее время. И снилась. Как же часто снилась ему девушка, которую он видел всего дважды!

Вернувшись в клинику, отдал коробку медсестрам, забрал Федотова.

Они двинулись на дачу к деду Валевскому.

Новость, которую сегодня озвучили на конференции, стоило обсудить совсем не на сухую. Но Виталий алкоголь почти не употреблял.

Их проект переводили в московскую клинику, ближе к деньгам и начальству. Хомутов, Ларионов и команда готовились к переезду. Пока всем врачам было сделано такое предложение.

Ответ надо было дать через 3 дня. Никого не тащили силой. Понимая, что для хороших врачей и в Питере найдётся работа.

Младший персонал оставался на месте.

По этому поводу очень грустила Леночка. Она так и не добилась от Виталия персонального расположения, хотя и прилагала к этому значительные усилия.

– Москва – это не Чита, – многозначительно сказал Виталий Стефанович, – всего ночь в поезде. Да и к родителям ближе.

Он знал о чем говорил. Они когда-то давно с бабушкой Виталия начинали работать именно в Чите, вдали от родного города и семьи.

За обсуждением больничных новостей прошёл вечер. Утром Федотов и Кирсанов написали заявления на перевод в Москву.

8.3 Москва

8.3 Москва

Аленкино совершеннолетие праздновали в факультетском буфете. Лаврова притащила торт, буфетчица выдала чайник чая. Пели песни под гитару, болтали.

Вторая сессия обещала быть не менее сложной.

После экзамена по геометрии курили втроем с Валевскими одну сигарету на троих. Попросили у Динарки.

Близняшки сообщили, что их встретит брат на машине, и потопали направо, в сторону перекрёстка. Алёна пошла налево к метро.

Успешно закончив первый курс, разъехались. Валевские рванули в Питер. Алёна поехала с мамой и папой в санаторий в Крым.

Людмила Васильевна отлично восстановилась после операции. Они с мужем даже танцевали в кафе на набережной. Алёна сидела за столиком, улыбаясь.

Её родители были примером для подражания. Безусловная любовь и поддержка, терпение и честность.

В июле замуж выходила Марина Ольхович – одногруппница девочек. Её молодой муж Кирилл был старше Маришки на восемь лет.

Это обстоятельство привлекло внимание Алёны.

Лаврова всё прикидывала, достаточно ли она взрослая для внимания Виталия. Зефирная медсестра всё не выходила у неё из головы.

В какой-то момент она осознала, что ревнует.

Хотя с чего бы?

Какое право она на него имеет?

Да никакого!

Она и видела то его в реальности всего ничего… А вот во сне…

Алёна надела на свадьбу подруги свое выпускное платье.

Тата и Ната учудили, явившись в абсолютно одинаковых брючных костюмах.

И явно развлекались, меняясь кавалерами. Понять, кто именно сейчас танцует с младшим братом жениха, могла только Лаврова. Игорь и Татьяна сразу понравились друг другу.

С Алёной танцевал однокурсник Кирилла, взрослый высокий парень, неплохо владевший своим телом. Он легко вёл Алёну в танце.

– Ты хорошо танцуешь, – сделала она комплимент партнёру.

– Да, я танцами в детстве целых четыре года занимался, – отозвался парень, – а ты талантливая ученица. У тебя отлично получается.

Алёна не стала его разочаровывать. Это был бы слишком сильный удар по мужскому самолюбию узнать, что его партнерша – танцор международного класса.

9.1 Москва

9.1 Москва

После очередного дежурства Кирсанов с Федотовым заканчивали с назначениями в ординаторской.

Тут же на диване и в мягком кресле расположилось "начальство" – Виктор Павлович Хомутов и Александр Фёдорович Ларионов.

Хомутов не пил кофе в одиночестве. И считал, что он такой же член команды, как все остальные.

За окном был яркий московский август, пахнущий уже осенней свежестью.

– Проводил Милу? – Ларионов поудобнее устроился в кресле, – её беспокоит что-то? Я видел, она не одна приезжала.

– Мила Алёну привозила. Я смотрел. Там проблемы с позвоночником начались, – Хомутов вытянул длинные худые ноги.

– Эта рыжая кудрявая – Алёна? Подожди, ей сколько сейчас? Помнишь, мы тогда у неё на конкурсе были. Такая была худенькая, маленькая. Ей лет двенадцать было. Танцевала здорово.

Федотов и Кирсанов переглянулись.

– Восемнадцать. Всё. Не танцует. Учится. Сейчас вот на втором курсе будет. Я по своему мелкому считаю. Алёнка на год старше Витюхи. Пока танцевала, мышцы держали, а теперь надо физио делать и лечебную гимнастику я назначил. Надо будет к ним гости заехать. Лавровы очень звали. Они ж тут совсем недалеко, – Хомутов отхлебнул дымящийся кофе.

Кирсанов дернулся.

Но Серёга перехватил его за локоть.

– Виталь, ты чего напрягся? – хохотнул Ларионов, – хочешь, познакомим с девушкой. Красивая. Умная. И семью мы знаем. – Вить, сколько лет мы знаем Лавровых? Лет пятнадцать, наверное. Тебе сейчас сколько, боец?

– Двадцать пять, – почти шёпотом ответил Вит. Голос не слушался.

– Ну вот, а ей восемнадцать. Отличная разница. – Виктор Павлович, сватом пойдёшь? – продолжал ржать Ларионов.

Обычно спокойный Кирсанов вспыхнул. Федотов, силой вытолкнул его в коридор.

– Жди. – Серёга никогда не был многословен.

И скрылся за дверью ординаторской.

Через пару минут в руках у Виталия был лист с адресом и телефоном Лавровых. И его собственная гражданская одежда.

– И что теперь делать? – как-то растерянно поднял глаза на друга Кирсанов.

– Костюм. Розы. И вперёд. – снова Федотов сформировал тремя фразами план.

Ехать в таком виде и без цветов было неправильно.

Получается, что всё это время Алёна была на расстоянии вытянутой руки. На расстоянии одного вопроса только правильному человеку.

Федотов вызвался довезти друга до квартиры родителей, чтобы привестись в удобоворимый вид.

У него правда был свой корыстный интерес.

Сегодня день рождения сестёр Валевских.

День, которого он ждал. Наташе наконец исполняется восемнадцать. Они ходили друг вокруг друга уже два года. Серёга сознательно не сближался дальше дружеского общения.

Машина остановилась у дома Кирсановых-Валевских.

– Ты беги, приводи себя в порядок. Потом отвезу тебя в Свиблово, а то ты на транспорте пол дня ехать будешь. Я пойду пока цветов куплю, – вышел из машины Федотов.

– Не, Серег, я цветы сам…, – отозвался уже в дверях подъезда Виталий.

– Дурак ты, Вит, хоть и умный! У мартышек твоих сегодня восемнадцатилетие, – напомнил Федотов.

– Ох, блин, – Виталий хлопнул себя по лбу. Но ехать к Алёне сейчас было важнее всего на свете.

Он поднялся на этаж, открыл дверь своим ключом.

– Мартышки, с днём рождения! Я дома! Подарки вечером! – прокричал с порога. Присел на корточки, расшнуровывая кроссовки.

Сестры с визгом налетели на него со спины, повисли, болтая загорелыми ногами.

Он развернулся, пытаясь удержать обеих руками. И обнаружил перед своими глазами третью пару женских ног.

Виталий в силу своей профессии ноги наблюдал ежедневно. Но эти узкие ступни с маленьким белым шрамом на левой он узнал бы из миллиона.

9.2 Москва

9.2 Москва

После визита в клинику, Алёна рассталась с мамой у метро.

Она рванула к Валевским домой. Сегодня одуванчикам исполнялось наконец восемнадцать.

Намечалась девичья компания, шампанское и арбуз.

Родители девочек отбыли на конференцию куда-то под Владимир.

С угощением Алёна обещала помочь. Тата и Ната на кулинарные подвиги способны не были.

Алёна собиралась печь песочный яблочный пирог, сделать баклажаны и тушеную курицу.

Ещё утром, когда она поздравляла девочек по телефону, те уверили, что продукты куплены.

В подарок она везла одинаковые серебряные подвески в виде ключиков. На золотые денег не хватило. Но и эти смотрелись очень миленько.

Добравшись на другой конец города, Алёна впервые переступила порог квартиры своих подруг.

Было чисто, уютно, но как-то пустовато.

– Мы ж только прошлым летом переехали, – поняла удивление Алёны Ната, – папу из Ленинграда перевели. А вот в мае и брат переехал, – ты проходи. Сейчас Татка муку принесёт, а то мы вчера забыли, и научишь нас своему пирогу. А то нас так замуж не возьмут, так дед говорит, – засмеялась Наташа.

– Он тоже врач? – спросила Алёна проходя к полке с семейными фотографиями.

– У нас все врачи, – отозвалась Ната, – оба деда, папа с мамой и Виталька тоже.

Надо тебя с ним познакомить. Он всё какую-то девушку-призрака ищет. А тут такая красота пропадает.

Хорошо, что Алёна успела вдохнуть.

Перед ней была фотография с того самого турнира в Твери.

Виталий с Машей на первой ступени, они с Женькой на третьей.

На Алёну накатило. Её прошиб холодный пот.

Одно радовало, за столько месяцев, что они знакомы, Валевские так и не опознали в ней девушку с этой фотографии.

Мысли роились в голове, сталкиваясь друг с другом.

Он Кирсанов, они Валевские.

Не родные что ли?

Или папы разные?

И какую девушку ищет Виталий?

Так хотелось бы, чтоб её. Но это же из области фантастики. Тоже мне, Золушка.

На другом фото были явно родители девочек. Мужчина был настолько похож на Виталия, что сомнений не было. Родители были общие. Вопрос с девушкой-призраком остался открытым.

– Нат, я руки пока помою, можно? – попросила Алёна.

Закрыв дверь, уселась на край ванны. Включила ледяную воду, подставила ладони. Приложила к пылающим щекам.

Отдышалась. Приняла решение не форсировать события. Пусть всё идёт, как идет.

Пока она приходила в себя, вернулась Тата.

Девочки пищали от восторга увидев подарки.

Они буквально погрузилась в приготовление пирога. Дурачились, пачкались мукой. Хохотали.

В замке повернулся ключ. Сестры замерли.

– Мартышки, с днём рождения! – раздался из коридора голос Виталия. Девочки с визгом кинулись к брату, повисли на нем, как обезьянки. Вот ведь и правда – мартышки.

Алёна застыла в дверях кухни. Руки в муке. Фартук грязный. Красавица, нечего сказать. Но отступать было поздно.

Виталий развернулся. И Алёна поняла, что ещё не поднимая головы он её узнал. По тому шраму на ступне, оставленному каблуком соперницы.

Виталий поднялся.

Алёне это виделось как в замедленной съёмке.

Ничего не понимающие девочки начали их знакомить. Но потом вдруг умолкли на полуслове. Очень уж странно смотрели друг на друга эти двое.

Пазл сложился. Дороги сошлись. Виталий ликовал.

Алёна тут. В доме его родителей. Такая домашняя. Понятная и родная. Сразу. Без условий и испытаний.

Алёнка не могла оторваться от его глаз. Знакомый огонь в глубине. Она знала теперь, кого он искал.

Вдруг испугалась, что ошиблась. Что есть где-то другая девушка, за которой он готов бежать.

Отступила. Заметалась. Рванула в ванную. Виталий успел буквально впрыгнуть за ней внутрь и закрыл дверь на замок изнутри.

Обнял, что есть силы.

– Ты мне снилась, – прохрипел ей в макушку.

"Всё. Попалась. Не отдам." – были его последние ясные мысли.

Минут через десять раздался звонок в дверь. Для гостей рановато. Ната на всякий случай посмотрела в глазок. За дверью стояли розы. Много.

Она открыла.

– Привет, принцессы! – с порога заорал Федотов. – С днем рождения! – вручил каждой по букету. – Где брательник?

Девочки были явно не в себе. Дружно кивнули на закрытую дверь ванной.

– Моется? – Федотов не сдавался.

В ответ сестры так же синхронно помотали головами.

– Какого ёжика тут происходит? – почуял неладное Сергей.

Ната ухватила его за руку и потащила на кухню, подальше от ванной. Тата посеменила следом. Там горячим шёпотом они рассказали о странной реакции брата на их подругу Алёну.

– Значит в Свиблово мы не едем, – сделал вывод потрясенный Федотов.

– При чем тут Свиблово? – Тата отмерла первой.

– А при том, что наш Виталик полгода бегал за собственным хвостом! – захохотал Федотов, – Так, всех пускать, никого не выпускать. Шампанское. Бокалы. Я за третьим букетом. Сколько цветов не возьми, все равно два раза бегать, – перефразировал известное выражение.

Хлопнула входная дверь. Сестры, не сговариваясь, подорвались исполнять поручение.

Федотов вернулся быстро, бегом бежал. Принёс охапку белых роз с красной лентой.

Уселся на кухне. Затребовал кофе. Ната бросилась заваривать так, как он любит.

Когда в дверях показался растрепанный Виталий с заплаканной Алёной за руку, три пары глаз вопросительно и требовательно уставились на них.

– Это она, – только и смог произнести Кирсанов.