Текст книги "СердцегрыZы"
Автор книги: Анна Андрианова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
ПРОСТРАНСТВО
для стратегического выбора. Три XXX
99,9 % мужчин мечтают о сексе втроем. 90 % мужчин мечтают переспать с лучшей подругой своей девушки. 89,9 % мужчин любят подглядывать и 99,99 % изменяют своим постоянным пассиям, если, конечно, таковые имеются.
ГЛАВА 2
Формирование оптимальной стратегии поведения на рынке предваряется формулированием и анализом портфеля стратегических альтернатив.
ГЛАВА 5ТРУСОПОДОБНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
* * *
Партнер Олега Артур Караев хаотично передвигался по кабинету, периодически бросая взгляд в огромное чистейшее окно офиса. В окне сияла святая святых – Кремль. Он смотрел на него так, будто пытался разглядеть какие-то изменения, которые могли приключиться в архитектуре этого здания за последние несколько минут. Олег тем временем продолжал затянувшийся разговор в духе «не забудьте позвонить родителям».
– Да, мамулечка, ну конечно же, поедешь! Конечно, моя дорогая, прямо на этой неделе улетишь на свои Мальдивы. – «Да хоть на край света, все для тебя».
– …
– Да, мамулечка, с капустой и с грибами, ты же знаешь, это мои самые любимые.
– …
– Ну, мамулечка, до шести не могу, ты же знаешь, я работаю.
– …
– Ну, мамулечка, ну, конечно же, я люблю тебя. Очень люблю, но ты же хочешь летать на Мальдивы? Вот я на них и зарабатываю.
Мама в обидках кинула трубку. Олег расстроился, как нашкодивший ребенок, отшлепанный по попе. Артур отвел взгляд от Кремля и сочувственно кивнул. Мама была единственной женщиной в жизни Олега, которую он действительно любил.
Артур попытался отвлечь Олега.
– Энкаэшники (Нефтепромышленный концерн) выкобениваются. Подопустить их, чтобы жизнь сказкой не казалась?
– Зачем их опускать? Лучше себя поднять! Сейчас фестиваль запустим, круче пиара и не придумаешь. На первой полосе будет: «Промышленники занялись досугом молодежи», или нет: «Олигархи за культурное развитие нации». Так, по-моему, лучше звучит? – Олег довольно потянул галстук. – Вход на фестиваль сделаем бесплатным, пусть наслаждаются! Нам не жалко!
– До фестиваля еще два месяца, а НК наглеет на глазах! Может, припугнем их?
– Ну что ты такой живодер, ей-богу?! Пару антирекламных статей в «Коммерсанте», «Итогах» и «Известиях» – и нет твоего НК!
– А может, детский дом опять построим? Ничего такой в прошлый раз получился.
– А зачем столько денег тратить? Обойдемся меньшими усилиями.
Олег сделал пару оборотов в кресле и вызвал по интеркому вечно признательную секретаршу.
– Жду Земченко! Собираем конференцию на заводе, покажем им новые технологии, удивим оборудованием и обрадуем выигранным тендером на госзаказ.
– Точно, мы про него еще прессе не говорили! – воодушевился находчивостью партнера Артур. – Правда, они уже об этом много написали.
Нельзя сказать, чтобы Артур был умным человеком, но и глупым назвать его было нельзя. Лучше всего к нему подходило слово «никакой»: не худой, не толстый, не высокий, не маленький, не красивый, не урод. Но у него было одно ценное отличие: Артур был преданным, как дрессированная овчарка. Олег давно мог бы избавиться от него, как от многих других людишек, не способных принять дельное решение или просто-напросто исчерпавших себя. Не сделал он этого во многом из-за того, что хорошо помнил их первый совместный бизнес – незаконную транспортировку «сникерсов» в Москву и такой же незаконный их сбыт, который принес обоим умельцам начальный капитал. А еще Олег хорошо помнил, как они работали автомойщиками под гордой вывеской «Ручная мойка вашего авто», и слоган, который, кстати, придумал Артур: «Чисто. Быстро. Дешево».
К сожалению, вся творческая фантазия Артура осталась в тех далеких временах. Зато его преданность и любовь к деньгам сохранились.
Выигрыш тендера на госзаказ достался им исключительно руками Олега, а также делами лоббировщиков интересов их корпорации в Совете Федерации и Думе. Этот заказ был настоящим кладезем вкусно пахнущих миллиардов. Великая идея государства разработать газовые месторождения на континентальном шельфе вылилась в заказ-установку газодобывающего оборудования на платформы. Корпорация Олега как раз занималась производством оборудования для нефтегазодобычи. Хваткий Олег не мог пройти мимо нового направления российской экономики.
Олег долго и муторно набирал номер, но обиженная мама не подходила к телефону. Он отменил совещание и помчался к ней мириться. Во время ублажений любимой женщины его настиг звонок от нелюбимой. Виолетта жалостливо дребезжала в трубку:
– Милый, ты где? Ты что, не слышишь, я звоню уже пять минут?
Виолетта стояла у подъезда его дома. Она даже на секунду не могла представить себе, что ее «милый» просто-напросто забыл о встрече с ней. И вместо того чтобы ждать ее дома, удовлетворяет свою желудочную привычку к пирожкам с капустой и грибами.
– У-у-у! – емко ответил он.
– Так ты мне дверь откроешь? – не унималась она.
Виолетте не терпелось покрепче обнять любимого и продемонстрировать ему новую стрижку на «нужном месте» в виде зайчика Playboy.
– Я еще не дома!
– Сколько тебя подождать?
Женское сознание, к сожалению, незлопамятно. Новые любовные переживания затмевают старые. Едва почувствовав, что она нужна объекту воздыхания, женщина теряет голову и находит ее уже только в кризисной ситуации.
– Часик.
– Я тогда заеду к подружкам и вернусь, хорошо?
– Конечно. – Олег нажал «отбой».
В тарелке благоухали блестящие горячие мамочкины пирожки.
Через два с половиной часа Олег лениво и сыто выгружался из машины возле своего фешенебельного подъезда. Виолетта покорно ждала, не посмев больше звонить. «У него и так дел по горло, а тут еще я, ничего, подожду», – думала она.
Теперь Виолетта отказывалась слушать свою интуицию.
– Как прошел день? – накинулась девушка на возлюбленного.
– Как обычно.
– Ты голодный? – Заботиться – в крови у каждой женщины.
– Конечно. – Принимать заботу – в крови у каждого мужчины.
Олег ковырял салатик из индейки. Виолетта взглядом искреннего обожания наблюдала за ним.
– Мы полетим в ЮАР? Я так хочу побыть с тобой вдвоем. Только ты и я, никаких дел, никаких телефонов. Море, пальмы, ты и я! – Мечтательность – женская сущность.
– Я сейчас очень занят, думаю, месяца три вообще из города даже на пару дней не смогу уехать. Дела. – Прагматизм – мужская.
Виолетта опустила глаза на стол и стала разглядывать скатерть.
Доверять и очаровываться – женское призвание.
Использовать и разочаровывать (в данном случае) – мужское.
Утром Олег предложил ей расстаться.
– Извини, что так получается, но, думаю, нам необходимо друг от друга отдохнуть. Пару месяцев. Ты же знаешь, я такой. Все никак не могу в жизни определиться. – Ментоловая сигарета с утра негативно влияла на сердце и позитивно на настроение. – А ты – ты хорошая девушка, и обязательно себе кого-нибудь найдешь. Тоже хорошего, конечно. Пойми, у меня нет времени для романов!
Олег сидел на диване, гладя свою египетскую кошку по кличке Киви. Он плотно завязал свой халат, тем самым запретив Виолетте «доступ к телу». Олег никогда не говорил людям прямо в лицо, что о них думает, а изъяснялся намеками, оставляя искру надежды. «Лучше бы говорил прямо», – думали они. Но Олег твердо знал: лишь надежда помогает человеку жить и верить, что когда-нибудь все будет хорошо. «Нельзя отнимать надежду – это негуманно».
Виолетте казалось, что она слышит чтение отрывка какого-то плаксивого романа по радио. Она, конечно же, сочувствует героине, но этот роман не имеет отношения к ее жизни. В ее жизни все по-другому, до этого момента в ней все было хорошо. Она молчала и ждала той злополучной минуты, когда по щекам покатятся слезы. Его слова, как лук натирали глаза. «Но я же тебя люблю, люблю, люблю», – повторяла про себя она.
– Возьми денежку, съезди в ЮАР! – благосклонно предложил Олег, показывая на комод, где покоилась внушительная пачка иностранных рублей.
– Господи, какой же ты подонок! – вырвалось у Виолетты вместо слова ЛЮБЛЮ. – Подонок!
– Я знаю, – смиренно согласился он. – И ты об этом знала…
Дверь хлопнула. Деньги остались на комоде. Олег принялся читать свежий номер «Коммерсанта». У него есть ровно десять минут, чтобы дочитать статью про НК. «Надо было пораньше проснуться».
* * *
Никита праздно болтал по телефону с президентом фонда. Когда все деловые темы закончились, начались отвлеченные. Когда закончились отвлеченные, а Садовое кольцо так и не сдвинулось с места, Никита затронул тему, которая волновала его меньше всего, но в то же время могла служить предметом для обсуждения:
– Слушай, а что это за девица вчера у нас была?
– Ничего такая, да? Писательница молодая, мне кажется, вполне перспективная. Я тут ее книжку пролистал. Вполне может претендовать на известность. Нам такие люди нужны.
– Такая фигуристая… Интересно, натуральная?
– Натурпродукт. Ставлю знак качества. Интересна, одним словом, я ее в Лондон позвал вести, может, заодно и попробуем фрукт…
– Да? А как ее фамилия, напомни?
Творчество Кристины Никиту волновало меньше, чем программа «Дорожный патруль». Когда ее смотришь, ты твердо уверен, что подобной глупой аварии с тобой никогда не случится, хотя бы потому, что за рулем твоей машины опытный водитель. Но тот факт, что приятель хочет приударить за девушкой раньше него, тревожил. Обычно все случалось наоборот – президент фонда, в который Никита регулярно сливал черные денежки и откуда получал с вычетом «скромного» пожертвования совершенно белые, благородные, подъедал объедки с царского стола. Многие пассии Никиты передавались ему как переходящее красное знамя.
Машины стояли на набережной, плотно прижавшись друг к другу. Это напоминало митинг автолюбителей, а не обычную московскую пробку.
– Видно, авария! – вздохнул водитель, как бы извиняясь за то, что добраться до «Мосфильма» сейчас можно только вплавь. Набережная была парализована.
– Угу! – односложно ответил Никита, перелистывая книжку Ирлановой.
Достать это «увлекательное» чтиво в московских книжных магазинах оказалось не простым заданием. «Ну, прям дефицит!» – бурчал Никита, выходя из «Дома книги» с добычей в руках.
Он, занятой человек, не имеющий ни минуты свободного времени, искал писульку 23-летней девицы! Это абсурдно. Но это того стоит. Он должен быть первым. Прочитав пару страниц, Никита сделал два радующих вывода: «Все бабы дуры, никакой век эмансипации им не помог эволюционировать» и «Эту я "сделаю" точно до Лондона».
Он набрал номер фотографа. Валя радостно сообщил продюсеру телефон Кристины. «С известными людьми нужно поддерживать отношения. Пригодится».
Никита позвонил Кристине и, едва поздоровавшись, начал к ней подмазываться:
– Тут твою книжку прочитал. Интересно. Читается просто. Сюжет хороший и слог тоже. – «Книжец-то так себе, не ахти. И куда только смотрит в нашей стране литературная цензура? Судя по тому, что такой ширпотреб печатают, ее вообще нет!»
– Да? Вообще-то моя целевая аудитория – девушки от 15 до 20 лет!
Ее книги не приносили ей ни денег, ни известности. Зато она приобрела кучу льстивых знакомых, которые с целью здоровой экономии звали ее исключительно в кино. Наверное, потому, что героини в ее книгах любят посещать это место.
– А киносценарий придумать сможешь? – дергал за амбиции любой девушки Никита.
– Нет! – уверенно ответила она. – Боюсь, не потяну. Глупенькая.
Кристина не знала, как писать проклятую книжку, еще даже синопсис не утвержден, а тут сценарий! «Только этого еще не хватало. Нет! Нет! И еще раз нет! Всех денег не заработаешь!»
– Может, подумаешь? Я вечером позвоню.
Не дожидаясь ответа, Никита закончил разговор. Он уже входил в свой офис.
«Все писатели и сценаристы – или наркоманы, или алкоголики. По этой с первого взгляда не скажешь ни того ни другого. Вот чудная, от такого шанса отказывается. Может, я неправильно предложил?»
Толпа подчиненных недовольно галдела в приемной Никиты, мешая сосредоточиться и без того замученной секретарше. Она ненавидела свою работу и своего психованного директора, ненавидела всех этих людей, которые постоянно хлопают дверью и требуют кофе, и ненавидела себя за то, что работает на этой работе, хотя с детства мечтала хоть как-то приблизиться к закрытому миру кинематографа.
– Светик-семицветик, – прикопался к ней арт-директор, – у меня есть три желания: хочу много денег, огромную славу, чтобы у меня работало три таких, как ты, и снова много денег. Они никогда не бывают лишними, не грех заказать еще раз.
– Ага, и таблеток от жадности тебе отсыпать! Отстань от моей помощницы, кретин! – хмыкнул взъерошенный Никита, вбежав в приемную. – Проходите, господа!
Секретарша выпрямилась на стуле и в первый раз за пять лет работы зауважала его. Вот какой у нее заботливый начальник, в обиду не даст! А она тут еще и выкобенивается, кофе не хочет носить.
– Что еще у меня сегодня? – как всегда, недовольно-брезгливым голосом спросил Никита.
Он никогда не здоровался со своей секретаршей и никогда не называл ее по имени. Впрочем, так он относился почти ко всем своим работникам. «Всех не упомнишь!»
– В 15:30 встреча с Шульгиным, в 16:30 – встреча с Samsung, в 17:30 – кастинг на сериал «Девчонки», в 18:40 – сдача плана архитекторов, в 19:30 – ужин с Брыновым с ОРТ, в 20:30 – со сценаристом Егоровым, – покорно доложила улыбающаяся секретарша.
– Сколько у тебя боссов? – резко и нервно спросил Никита, пронизывая ее своими карими глазами.
– Вы один, – недоумевая ответила она.
– Правильно, один! Значит, получается по твоему расписанию, я должен за четыре часа провести пять встреч, и то совещание, которое мне сейчас предстоит, закончить за пятнадцать минут? Если ты взглянешь на часы, то увидишь на них 15:15. Как можно провести совещание за 15 минут? – бушевал Никита.
Секретарша, успокаивая себя установкой «ну да, е…т, но не бесплатно же!», хотела сказать, что он опоздал на час двадцать, а также не удосужился позвонить и предупредить ее об этом и из-за этого весь график сдвигается. Но не стала. Реакция босса была предсказуемой. В работе с этим человеком надо использовать не часы, а секундомер. Так что в данной оплошности, так же как и во всех остальных случаях, виновата, конечно же, она.
Склонив голову, она опустила глаза в пол.
– План архитекторов оставить, всех остальных передвинуть. И в следующий раз при составлении плана моего дня задействуй свой мозговой ресурс! Мне тупоумные на работе не нужны – я это, по-моему, часто говорю.
Дверь хлопнула. Секретарша снова возненавидела своего босса. Мгновения благодарности и радости улетучились быстро.
– Мы решили, кто у нас в Доме музыки поет 28-го? – Никита дергал правой ногой. По кабинету распространялся мерзкий запах его сигары.
– Милен Фармер ломаться не хочет. Агент говорит: 150 плюс райдер! – ответил, оправдываясь, помощник.
– Да за эту больше полтинника нельзя давать! Она уже второй сорт и без шоу убого на сцене выглядит, а шоу тащить – это еще минимум палтос! – огрызнулся хвостатый букировщик иностранных звезд.
– Давайте Томаса Андерса, ничего так поет, заводной!
– Да вы что?! У нас зал забронирован. Рекламу надо запускать через две недели, а мы не только контракт не заключили, но даже не узнали, на что вообще сейчас народ пойдет. Очень весело будет, если у нас зал на 1700 мест стоимостью без аппаратуры 15 000 евро будет пустой! Не забывайте, нам на разогрев нужно «Шуры-муры» поставить, проект надо раскручивать, какой, к черту, Томас Андерс? Может, еще Надежду Бабкину? – кипятился Никита.
«Все уроды этого города работают у меня!»
– А что, это выход, дешево и сердито. Мне Бабкина нравится! – выкрикнул технический директор.
– А ты вообще заткнись, идиот! Какая Бабкина? Давайте Тото Кутуньо. Дешево, быстро и зал соберет сто процентов, – нашелся арт-директор.
– Кого давно в Москве не было, кто в рейтингах и топах на первых местах и у кого турне, живо узнать и забукировать! – выплюнул Никита, подавившись от ярости своей сигарой. – Месяц дурака валяли! Никто зарплату не получит без контракта. Понятно?!
Толпа тружеников музыкального Олимпа изучала паркет в кабинете. Молчание в прокуренном кабинете напоминало минуту молчания на Димкиных похоронах. Никиту передернуло от обиды за друга. «У него был рак, потому что с такими же уродами работал. Любого в могилу сведут».
– Depeche mode? Точно! Де-пе-шмот! Узнать, сколько стоит, и заключить договор немедленно! Будет аншлаг… Аннулировать Дом музыки, забронировать «Лужники», быстро!
Кабинет опустел в считанные секунды.
– Накрылись мои три желания! – простился в приемной с секретаршей арт-директор.
Такого нюха на сенсации и аншлаги, которым обладал Никита, не было практически ни у кого в шоу-бизнесе, а такой интуиции и подавно. Никита никогда не ошибался в будущих звездах. Он видел таланты в тех, кого все считали бездарностями, и часто не принимал всерьез тех, кто пользовался всеобщим одобрением. Журналисты видели в нем «критика от бога», чье мнение способно переворачивать сознание масс, выкручивать его наизнанку, но Никиту давно не интересовали журналисты. Он организовывал концерты, выбирал сценарии и продюсировал фильмы. Иногда сам занимался обработкой сюжетов под сценарии, вставляя туда гениальные фишки, рожденные его больной фантазией. Одним словом, его волновало и завораживало все, связанное с искусством.
Вечером чудная девица не подходила к телефону.
«Точно нанюхалась и прется там себе спокойно. Не в состоянии к телефону подойти. Позитивный Димка, как всегда, ошибся, наше молодое поколение – наркоманы и тунеядцы. Я в ее возрасте за учебниками сидел и подрабатывал, таская пленки в Останкино».
* * *
– Знаешь, кто тебе сейчас будет звонить? Продюсер! Я твой телефон дал! – восторженно предупреждал Кристину Валя.
– Спасибо, друг, подогнал жлоба. Мы с ним уже пообщались… Мало того что хмореват, так еще небось в жизни шоколадки не купит.
– Никакой благодарности. Все, пока. Я обиделся.
Кристина засмеялась. Люди общаются друг с другом своими пространствами и каждому человеку отводят там определенное место. Кристина называла эти пространства трехкомнатными квартирами: курьера с пиццей ты примешь в прихожей, соседку и приятельницу на кухне, любовника в постели и, конечно же, в ванной, и только самого близкого человека ты пустишь везде. Разрешишь ему гулять по комнатам, жить в каждой из них, разбрасывать свои носки, есть из твоего холодильника, мыться твоей губкой, пользоваться твоим кремом, размещать вещи в твоем шкафу и даже печатать на святая святых – твоем компьютере. Кристина знала лишь одного такого человека, а второго теперь нашла в лице Вали. Он очень быстро стал ее близким и любимым другом, с которым она часами болтала на кухне ночами, а днем продолжала общение по телефону. Валя стал совсем родным.
Кристина очень не любила отношения с людьми, похожие на трусы. Их вроде не замечаешь, но в то же время без них как-то неудобно – чего-то не хватает, а порой они еще имеют резинку, которая натирает. Таких трусоподобных отношений она избегала и предпочитала общение в очень узком, но зато близком кругу, состоящем пусть даже из одного, а сейчас из двух человек.
– Твой продюсер предлагает сварганить киносценарий, – веселилась Кристина.
Она амбициозна и неглупа, но на киносценарий замахиваться не собирается.
– Да ты что? Круто, как круто! Ты, конечно, согласилась?
– Конечно нет!
– Да ты что – спятила!? Быстро звони и говори, что передумала!
– Валь, какой сценарий? Я и так не знаю, за что хвататься! У меня две презентации на носу, в Лондон надо лететь на эту твою благотворительность и книжку, блин, писать надо!
Кристина была не очень известной писательницей, но достаточно успешной пиарщицей и довольно перспективной журналисткой. Заказов распиарить или запиарить кого-нибудь у нее хватало, вот только бралась она далеко не за все.
– Встречайся с ним! Заключай договор! Бери аванс! Напьемся, съездим куда-нибудь отдохнем, а потом придумаем чего-нибудь, я сам накреативлю и людей подтяну. Фигня писать киносценарии. Ой, дурочка, круто, как круто!
Кристина не сдавалась ни по телефону, ни дома на кухне. Чтобы уйти от настырности Вали, ей пришлось закрыться в туалете. Настойчивый Валя упрямо дежурил под дверью.
– Он олигарх, она преподаватель этикета, она его учит. Он в нее влюбляется, она в него, у них любовь, его убили, она спрыгнула с крыши! – креативил Валя на ходу.
– Знаешь, что бы тебе сказал мой редактор на такую придумку? Он бы тебе сказал, что это полная фигня! – Кристина сидела на крышке унитаза и смеялась так, что сводило челюсти. «Валя обалденный человечище, но, к сожалению, не сценарист».
– Он простой журналист, она главный редактор популярного журнала, он тайно любит ее, она не знает, он берет у нее интервью, она с ним встречается, у них любовь, она берет его в замы, он бросает ее и встречается с ее секретаршей.
– А-а-а-а, ха-а-а, нет – Валя, мимо, мимо! Фигня! Фигня! Фигня!
За дверью, разрываясь, трезвонил телефон, но Кристине было не до него. Так от души она давно не смеялась.
– Ладно, вот смотри, круто щас накреативлю! Они оба актеры-неудачники, ничего у них не получается, время идет, а они играют второсортные роли в затрапезных театрах. Вдруг в нее влюбляется режиссер из Москвы и предлагает поехать с ним за славой. Он обещает сделать из нее звезду. Она соглашается, режиссер ее обманывает. Она возвращается через несколько лет, так и не став звездой, но в том захолустье, где они играли, любимого уже нет. Выясняется, что он стал известным актером в Петербурге, она летит туда, ходит на все его спектакли, но боится к нему подойти, у него теперь есть слава и жена, которая ждет ребенка, а у нее разбитая жизнь. Она устраивается билетершей в БДТ, где он играет главные роли.
– А это ты вообще, ха-а-а! Ха-а-а… откуда-то содрал.
– Неправда! Только что сам придумал! – обидчивый Валя надул свои пухлые губки.
– Ну ладно, все равно фигня, мыльная тягомотина. Стране нужны герои, а мы с тобой про них писать не умеем, так что закрыли эту тему. Не хочу позориться. Валь, я же пиарщик как-никак! – просящее заныла Кристина.
Ей уже надоело сидеть в туалете. И Чижику надо позвонить, та сегодня дома не ночевала.
– На самом деле сюжетов вообще всего двенадцать, их Шекспир еще придумал. А все остальное все равно плагиат, – оправдывался Валя.
– Ну вот, я и говорю фигня у нас получится. Мы же не переплюнем Шекспира?!
Валино положение было бедственно. «Вредина Крыс», так называл подругу Валя, когда обижался, лихо отметала все его аргументы и сюжеты. К шести утра фантазия иссякла, и расстроенный Валя отправился спать, так и не поколебав оппозицию Кристины, которая к этому времени уже успела перерасти в конфронтацию. Но трагическое событие изменило ее решение.
– Валь, проснись, Валь! БМП умерла! – всхлипывала Кристина, гладя Валю по пышным волосам.
– Не умерла. Просто спит. Это же черепаха, Крис! Давай тоже поспим, а?
– Нет, Валь, она не дышит, – сочувственно шептала Кристина.
«Бедный Вальчик, нужно подарить ему новую черепаху. Жалко, второй такой не будет. Эта уж слишком тусовочная была».
– Дай сюда! – недовольно открыл глаза Валентин, натягивая повыше одеяло. Он еще не успел как следует проснуться.
Неподвижные беспомощные лапки животного свисали по разные стороны панциря. Кристина всхлипнула от жалости к Вале, а Валя – от жалости к своей БМП.
– Бедная, бедная моя Бээмпэшечка! – гладил он шершавый панцирь. – Ты не знаешь, как умирают черепахи? Они не мучаются, Крис, как люди на смертном одре? Она, наверное, тоже в последние минуты вспоминала всю свою жизнь, что осталось после нее, что она успела сделать и что не успела, исполнились ли все ее мечты, достигнуты ли цели. Где она умерла?
– Под холодильником, я ее нашла там, – вздохнула Кристина и обняла Валю.
Валя рыдал. Кристина тоже.
Ничего смешного нет в том, что тридцатилетний мальчик убивается по черепашке. Валины родители оставили его у бабушки и уехали в Америку, а на праздники присылали конфеты и открытки. Они вернулись обратно, когда ему исполнилось двадцать. Но считать «родителями» этих чужих людей Валя так и не научился. Женился он, когда умерла бабушка, потому что не мог быть один. Но поскольку жена была нормальной ориентации, они постоянно ругались. БМП была самым близким существом в его жизни до Кристины.
– Валь, я что-нибудь могу для тебя сделать приятное? Ну пожалуйста, не плачь! Хочешь, прямо сейчас куплю тебе новую БМП?
– Нет, второй такой нет! – Валя поднял на Кристину свои красные от слез глаза. – Позвони продюсеру, а! Прямо сейчас позвони! Мы запечатлим память о БМП в сердцах современников!
– Валь, у тебя, по-моему, крышка поехала! Сейчас позвоню, ладно.