Текст книги "Варвара-краса или Сказочные приключения Кощея (СИ)"
Автор книги: Анна Кувайкова
Соавторы: Юлия Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Дружный страдальческий вздох, прокатившийся по кабинету, не вызвал в девушках ни капли сочувствия. До часа «Икс» оставалось меньше, чем полдня…
* * *
– Утро красит бодрым цветом… – привычно пробормотав себе под нос этот слоган неизменного оптимиста, я потёрла переносицу и крутанулась на стуле, в кои-то веки, решив посмотреть на что-то окромя букв и циферок.
Вовремя. Успела заметить, как моё чудо, вообразив себя как минимум Дон Кихотом, при содействии местного Санчо Панса со скромным русским именем Петя, уверенно и планомерно загоняет в угол несчастную Леночку. На дочери красовался цельный хоккейный шлем, найденный в запасниках моего шефа, размахивала Маня обломком швабры. А Петя…
Ну Петя периодически на полставки подрабатывал её верным конём, попутно пытаясь объяснить мелкой, что Леночка – это принцесса, а не дракон который её украл и убивать её не надо. По мнению Мани, на принцессу наш продавец-консультант не тянул даже при всём желании мелкой. И торжественно заявляя на весь торговый зал «Ма, я тя пасу!» моя Царевишна продолжала тыкать концом палки в сторону Леночки.
Гламурная красавица охала, хала, страдальчески морщилась и пыталась отбиваться собственным маникюром. И глядя на эти когти, я была согласна с Манюней: не тянет Лена на принцессу, ох не тянет…
Впрочем, я тоже. Из меня скорее уж Царица какая-нибудь или так, злая ведьма, захватившая в плен обаятельных принцев и не желающая ими делиться. Ну, по крайне мере смотрели на меня так, как представители Святой Инквизиции на обвинённых в колдовстве не глядывали. Аж мороз по коже, ей-богу!
– Ма, мну олодец? – прогалопировав от загнанной в угол Леночки до моего стола, Маня вцепилась руками в мои ноги, заглядывая в глаза. Явно великоватый ей шлем крутился, вертелся и лишал ребёнка возможности видеть. Правда, хитрая Манюня проблемы решила легко и просто…
Она прижала шлем обеими руками, что б не крутился и, расплывшись в довольной улыбке, требовательно спросила:
– Ма, мну олодец? Мну дакона победил! Мну тебя пас! Плавда?
– Правда, – фыркнув, глянула на часы и со вздохом признала. – Дракон сражён, убитый копьём, царевна идёт под венец… Тьфу ты! В смысле, дракона убили, меня спасли, пора и в гости собираться!
– К Ыжему? – тут же заинтересовалась мелочь, стягивая шлем и сдувая с носа влажную прядь волос. И подозрителдьно сощурилась, прижимая свой головной убор к груди. – Павда, павда? К Ы-ы-ыжему?
– К Ыжему, и Онопатому, Уту, Оле и даже Оме, – хмыкнула, отобрав у дочери обломок палки и ткнув им в сторону недовольно кривившейся Леночки. – А кое-кто вишнёвый, гламурный и подозрительно смахивающий на ведьму клянётся всем святым и своим любимым журналом, что разберёт завал из заказов и пожеланий клиентов. Петя, проследишь?
– А почему я?! – возмущённо засопел наш продавец-консультант.
– Паматушто ты дакон! Опасный, стаый дакон! Воть! Защищайся! – и выхватив у меня палку, вновь понеслась в сторону Леночки, явно намереваясь не выпускать «сташного дакона» из угла.
И почему я всерьёз задумываюсь о том, что такое пагубное влияние на отношение моей Царевишны к несчастной девушке, окали некие подозрительные личности, отзывающиеся на позывной «бякер»? Нет, она и раньше Леночку не шибко любила, чувствуя отношение оной что ко мне, что к себе. Но не до такой же степени…
Вроде бы.
Пожав плечами, я вновь крутанулась на стуле, возвращаясь к бумагам. И принялась из разбирать, поглядывая на часы. А когда закончила раскладывать договора, счета, акты и прочую бухгалтерскую бюрократическую волокиту, потянулась, разминая затёкшую спину. После чего отправилась спасать «сташного дакона» от храброго рыцаря в хоккейном шлеме. А то знаю я Манюню!
Её царское величество коли поставит себе цель, то пойдёт к ней, не замечая препятствий и уж точно не страдая таким излишеством, как совесть или чувство сострадания к близкому своему!
Что бы отловить активно вредничающего ребёнка у меня ушло минуты три, не больше. Я просто перехватила делающую очередной круг по залу Маню за талию и, подхватив на руки, потащила смеющегося и вертевшегося ребёнка в сторону выхода из магазина. Храбрый рыцарь не желал оставлять поле боя…
– Не очу… Сташный дакон не победи-и-ит хаблого лыцаля!
– Храбрый рыцарь берёт перерыв. Страшный дракон работает, а рыцарь едет в гости к Ыжему и Онопатому. Рыцарь согласен?
– Точно?
– Точно-точно, – усадив задумавшееся чадо в кресло, я заняла место водителя и повернула ключ зажигания, заводя своего малыша. И осведомилась, поправляя зеркало заднего вида. – Ну? Что на этот раз слушаем?
– Молу очу, – кивнув каким-то своим мыслям, выдала Царевишна. – Моно Молу?
– Можно, – нажав пару кнопок на магнитоле, я выбрала нужный трек и тронулась с места, слушая как моё обожаемое чадо старательно пытается подпевать сильному, женскому вокалу. Фолк-рок не моя стихия, но глядя на то, как хмурился Марья, чувствуя что не попадает в нужные ноты и с каким чувством проговаривает каждое слово, я не могла не улыбнуться, добавляя громкости.
Всё, что угодно для её царского величества. Даже не очень-то мною любимая Мельница.
До клуба мы добрались в рекордные сроки. Тридцать минут, да в два часа пополудни, да через центр города… Это если не чудо, то как минимум мой личный рекорд. Особенно учитывая, что в этот раз никакой идиот на пресловутой машине представительского класса не пытался доказать всем и вся (особенно мне), что для него законы не писаны. В том числе законы физики.
Мой бедный малыш матиз второго такого просвещения непросвещённых не переживёт, как и мой бюджет вместе с нервной системой.
Поставив Маню на землю, я закрыла машину и собралась, было, подхватить дочь на руки. Вот только стоило мне отвлечься, как мелкая уже с радостным воплем рванула в сторону входа, подпрыгивая на каждом шагу и явно намереваясь осчастливить своим каждого, кто попадётся ей по пути.
– Ну Марья… – застонала, закрыв лицо ладонью в извечном жесте «рука-лицо». И щёлкнув брелоком сигнализации, поспешила следом, намереваясь перехватить этот снаряд системы «Земля-Земля» до того, как он найдёт свою цель.
Охранники, глядя на наш забег, только молча ржали, старательно пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица. На мой скептический взгляд они предпочли так же молча пожать плечами, открывая двери и пропуская нас внутрь. Маня, успешно отловленная аккурат рядом с суровыми секьюрити, только возмущённо сопела, вертясь в руках как уж на сковородке. А я, перехватив дочь поудобнее, в который раз за этот день потащила сопротивляющееся чадо в нужном направлении. И опустила её на пол, только оказавшись рядом с барной стойкой на первом этаже.
Раздавшийся следом счастливый вопль «Ыжи-и-ий» заставил подпрыгнуть всех, включая незнакомую мне блондинку, спускавшуюся по лестнице со второго этажа. Вот только в отличии от замершего в нелепой позе Ыжего, она с эмоциями справилась достаточно быстро. Настолько быстро, что не прошло и пары секунд, как она вежливо и очень спокойно знакомилась с неожиданно засмущавшейся Манюней.
– Добро пожаловать в «Максимус», маленькая леди, – недолго думая, она присела на корточки, поддёрнув светлые брюки вверх. – Меня зовут Эльза. И сегодня именно я буду сопровождать тебя на самый необычный приём в мире.
– Эзя? – недоверчиво сощурилась Марья, всё же протянув руку девушке. И уточнила, кидая на меня вопросительные взгляды. – Как у мутике?
– Как в мультике, – тёплая улыбка неожиданно сгладила острые черты лица девушки, делая её не такой уж неприступной и холодной, как показалось на первый взгляд. И выпрямившись, она нежно сжала маленькие пальцы моего чуда, бросив через плечо предельно вежливым и прохладным тоном. – Илья Алексеевич, будьте так любезны, сопроводите родительницу нашей гостьи наверх.
К моему вящему удивлению, великий рыжий варвар, явно не терпевший, когда ему что-то приказывали, послушно кивнул головой. Выпрямившись и расправив плечи, Харлей подошёл ко мне и исполнил витиеватый поклон, смахивающий на помесь реверанса и челобитной.
Пиджак от классического чёрного смокинга предательски затрещал, но выдержал это суровое испытание. И байкер добил меня окончательно, схватив за руку и оставив лёгкий поцелуй на моём запястье, проговорив:
– Не соблаговолите ли вы… Прекрасная госпожа… Да мля!
– Харлей, – прохладный голос, раздавшийся откуда-то сверху, произвёл дивный, невероятный эффект.
Байкер стушевался, глубоко вздохнул и всё-таки сумел произнести:
– Не соблаговолите ли вы, прекрасная госпожа, проследовать за мной?
Я на всякий случай ущипнула себя, проверяя не снится ли мне это. И поморщившись, со вздохом должна была признать, что Ромыч явно подошёл к делу с размахом. И знать, каким образом он запихнул своё начальство в смокинг, да ещё и заставил говорить вежливо согласно этикету, мне почему-то совсем не хочется.
– Ну ведите, что ли… – глянув на свои дранные старые джинсы и свободную футболку с энным количеством разрезов, дополненные красными кедами, добавила, ехидно фыркнув. – Благоро-о-одный сэ-э-эр. Я, правда, не соответствую предстоящему мероприятию, но согласна скромно постоять в сторонке… Благородный, сэр.
На меня так красноречиво глянули, что совесть, потерявшаяся где-то в глубинах познаний о бухгалтерском учёте и системе упрощённого налогообложения в стране, вяло дёрнула лапкой, напоминая о своём существовании. Я даже язык прикусила, поспешив следом за недовольно сопящим байкером, вверх по лестнице на второй этаж. К моему удивлению, за всю дорогу Харлей не произнёс больше ни единого слова. Зато чем ближе мы были к пункту нашего назначения, тем тише и незаметнее старался быть рыжий варвар, невзирая на собственную огромную комплекцию и буйный нрав. Окончательно добив меня тем, что остановился возле входа в одну из отдельных лож для особых гостей и согнулся пополам, исполняя самую страшную версию поклона, какую я когда-либо видела. Ещё и руку в сторону вытянул, глядя на меня снизу вверх.
– А…
– Вас уже ждут-с, – довольно громко проговорил Харлей. И добавмил, очень тихим и очень выразительным шёпотом. – Варя, если меня заклинит в такой, млять позе, и в таком, млять, виде…
– Понял, не дурак, – стараясь не рассмеяться, я перешагнула порог кабинета.
Что бы суметь поймать свою челюсть до того, как она окажется где-то под ногами. Уж больно восхитительно непередаваемо удивительным был открывшийся мне вид, напрочь порвав все имеющиеся шаблоны, разрушив устои моего мироздания и и заставив остро пожалеть меня о том, что фотоаппарат остался дома…
А тянуться за телефоном, в заднем кармане джинсов, будет слишком уж неприлично. И это прискорбно, ведь пропадают такие кадры!
– Милая Царевишна, что надо сказать нашим господам мужчинам? – мягкий голос Эльзы почему-то вызвал бурю мурашек вдоль позвоночника.
И видимо не у меня одной, потому как сидевшие за круглым столом мужчины дружно вздрогнули, приосанились и синхронно, вместе с Манюней, выдали:
– Здравствуйте, Варвара. Рады вас видеть…
– И вам не болеть… – задумчиво протянула в ответ, нервно хохотнув и накручивая кончик косы на палец. После чего не выдержала и выдала, глядя на разворачивающееся передо мной действо. – Деревянные счёты мне, да вместо один-эс, да во время налоговой проверки…
– У нас тут приличное общество, леди, – хмуро протянул Михаил, пододвигая к себе миниатюрную чашку из белого фарфора. – Я попросил бы вас… Не выражаться.
– Лучше выпейте с нами чаю, прекрасная незнакомка, – обворожительную улыбку арт-директора клуба портил внимательный взгляд и мягкая улыбка блондинки, стоявшей, как оказалось, недалеко от меня. Всего в паре шагов, рядом с шикарным фикусом, притулившимся в углу.
– И поделитесь, как дела обстоят в этом необразованном, жестоком мире? – протянул системный администратор, активно пытаясь прорезать ножом не только миниатюрное пирожное, но и блюдце, вместе со столом в перспективе.
И только Кощей, рядом с которым пристроилась Марья, ничего говорить не стал. Зато улыбался так счастливо, что сазу стало понятно, кто автор такой шикарной идеи. Я, конечно, хотела доказательств его слов, но явно не в таком масштабе. Впрочем…
– Как говорил один занятный литературный герой… – пробормотала себе под нос, глядя на манерное чаепитие, в исполнении банды байкеров. – Проблемы индейцев шерифа не возбуждают, да…
Как назло чинно сидящие за столом мужчины в этот момент решили отхлебнуть чаю. А так как кроме меня никто больше ситуацию комментировать не стал, то чего я удивляюсь, что все присутствующие не менее закономерно подавились?
Тихий смешок Эльзы отлично вписался в ситуацию, дополняя невинную реплику Манюни, отвлёкшейся от поедания сладостей:
– Мама… Упс?
– Так точно, ваше Царское Величество, – тихо хохотнув, я проигнорировала приглашающий жест Кощея, предлагавшего сесть на свободное место справа от него. И устроилась в углу, рядом с посмеивающейся Эльзой. – Ну, чего сидим, кого ждём? Чеширский Кот на месте, Безумных шляпников уже перебор, а воинственная мышь Соня всерьёз задумалась над тем, что бы изменить своей чайной паре с конфетницей, в виду большего размера последней… – тут я выдержала драматическую паузу и всё же не смогла удержаться. – Так что не обращаем на нас внимания, господа… Продолжаем чайную церемонию!
– Варя! – укоризненный взгляд Лектора как-то не вязался с его вялыми попытками удержать лицо и не заржать. А моё обожаемое чудо…
В общем, Марья, глядя на это безобразие, решила поддержать мужчин и строгим тоном, позаимствованным явно у моего отца, собралась и смогла-таки выговорить непокорную букву «эр», произнеся чётко и раздельно:
– Вар-вар-вар-вар-ва-ра!
– Да, Царевишна? – я невинно улыбнулась, заложив руки за спину и шаркнув ногой.
– Ма, они оошие… Не обижай их! – и погрозив мне чайной ложкой, испачканной в шоколаде, дитё вернулось к прерванному занятию. И заявило. – Чай! Мы будем пить чай!
– Всё для вас, милая госпожа, – хмыкнул Лектор и…
То, что было дальше сложно описать словами. Можно лишь отметить, что добрых полчаса я со всё возрастающим удивлением наблюдала как компания байкеров-раздолбаев демонстрирует манеры, достойные того самого, не к ночи помянутого королевского двора. Антураж, кстати, был вполне соответствующий. Большой круглый стол, стулья с вычурными деревянными спинками. Белоснежная скатерть и тонкий, явно дорогущий фарфор, с мягкими золотыми узорами на белой поверхности. Аккуратные кексики, миниатюрные пирожные, хрупкие серебряные приборы…
Всё это резко контрастировало с мужчинами далеко не слабой комплекции. Затянутые в смокинги и дорогие, строгие костюмы, при галстуках (а кое-кто и с галстуком бабочкой, что смотрелось очень интересно в сочетании с яркой рыжей шевелюрой), они с постным выражением на лицах обсуждали подробности падения акций какого-то банка и ситуацию на бирже. Неспешно подавали друг другу молочник, сахар специальными щипцами и плавно переходили с фондовых рынков на политику, затем на дела клуба, а после вообще заговорили о том, в чьём исполни лучше звучат произведения Чайковского и Бетховена.
И глядя на происходящее, я всерьёз подумывала о том, что бы удерживать челюсть на месте при помощи специальной повязки.
– Пожалуй, я выйду на минуточку… – сдавленно пробормотала блондинка, отталкиваясь от стены и направляясь в сторону выхода.
– Я тоже… – тихо откликнулась, бочком выползая следом за ней. Укоризненные взгляды байкеров я стойко проигнорировала, чуть ли не бегом рванув из кабинета.
Что бы уже в коридоре, у стены, согнуться пополам от рвущегося наружу хохота. Рядом пыталась отдышаться от приступа веселья Эльза, прислонившись лбом к стене и периодически пытаясь прекратить хихикать так громко. Прилившая к её щекам кровь сделала девушку ещё очаровательнее и в чём-то ранимей. Что, впрочем не мешало ей с нотками непередаваемого ехидства протянуть, сползая-таки по стене вниз:
– Ну Кощей… Ну Роман Евгеньевич…
– Да уж… Я, конечно, понимала, что он найдёт выход из ситуации… – громко хохотнув, я зарылась пальцами в волосы на затылке и дёрнула, неосознанно растрепав аккуратную косу. – Но что б та-а-ак…
– Мужчины, – тихо фыркнув, Эльза поднялась, отряхнув брюки. – Когда им что-то надо, они проявляют чудеса изобретательности, невиданную сплочённость и обаятельную креативность… Но почему-то не в тот момент, когда это действительно нужно.
Мне на это даже возразить нечего было. Тем более, что из кабинета раздался звон разбитой посуды и тихий, но вдохновенный мат. Местами цензурный, но всё же! И Эльза, тоже прекрасно это услышав, нахмурилась, недовольно поджав губы.
После чего решительно направилась обратно в комнату, поддёрнув рукава пиджака, и недовольно протянув:
– Ну сейчас кто-то у меня получит… По наглой, рыжей морде! – и стоило ей скрыться внутри, как оттуда же раздался тихий, вкрадчивый, но очень уж богатый на эмоции голос блондинки. – Харлей! Договор с совестью снова растсоргнут и мне стоит поинтересоваться у твоей благоверной, кто тебя пр детях материться учил?!
– А чё опять я?! Я чё, самый рыжий что ли?!
– Ты знаешь… – тут Эльза выдержала драматическую паузу и добавила. – Да! Марья, закрой, пожалуйста уши!
– Угаться буду-у-ут, да? – тихо вздохнуло моё обожаемое чудо и тут же начало напевать. – Ля-ля-ля… Ла-ла-ла…. Ля-ля-ля…
Только успокоившись, было, я снова захихикала, закрывая лицо ладонями и заочно сочувствуя всем байкерам разом. Судя по всему, Эльза, не смотря на всю свою хрупкость и этакую эфемерность, представляла собой грозное оружие, способное присмирить даже самых отчаянных и суровых мужчин. И они ей даже слово против возразить не могут…
Или же не хотят?
– Варь? – появление Кощея я благополучно проморгала, задумавшись над тем, какие же всё-таки отношения связывают скромную блондинку и группу суровых мужчин бандитской наружности.
А один слишком уж хитрый байкер, меж тем, присел рядом со мной на корточки. Улыбнулся мягко, лукаво прищурившись. И неосознанно, видимо, провёл пальцами по моей щеке, делая вид, что заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Жест вышел до смешного обыденным, привычным, словно так всё и должно было быть и самого парня это нисколько не смутило, да.
Наверное, именно поэтому, я невольно поддалась навстречу прохладных, осторожных пальцев, прикрыв глаза на мгновения и ощущая странную, но на диво приятную дрожь, пробежавшую по телу. Вот только сообразив, что делаю и с кем, я отпрянула, приложившись затылком об стену. И потирая его, недовольно поинтересовалась:
– Выкрутился, да?
– Ты сомневалась? – тихо хохотнул байкер, больше не делая попыток ко мне прикоснуться. Только смотрел как-то слишком уж пристально, размышляя о чём-то. И пока я пыталась сформулировать более или менее остроумный ответ, Кощей опередил меня, выдав. – Варь… А пойдём, покатаемся?
Пару минут я сидела просто глядя на него широко раскрытыми глазами. А потом, почему-то не желая задумываться о причинах и мотивах, просто кивнула, принимая протянутую руку с длинными, чуткими пальцами, так уверенно и сильно обхватившими моё запястье.
– Я об этом ещё пожалею… – тихо вздохнула, глядя, как байкер переплетает наши пальцы.
– Не-а, – уверенно покачал головой Костин, утягивая меня за собой. – Никогда.
И столько уверенности было в этом слове, что я сдалась, послушно идя следом и старательно игнорируя вопивший во всю глотку инстинкт самосохранения. В конце концов, ничего страшнее влюблённости в невыносимого байкера мне всё равно не грозит.
А уж с нею я как-нибудь смогу жить, тем более, что она всё равно уже есть…
Глава 11
– И тогда Эльза ему и выдаёт целую тираду на тему высокомерия, заносчивости и того, что у неё есть жаждущие общения специалисты из отряда мужчин особой нежности. И если уж Влад так стремится обеспечить себе весёлый вечер, она с радостью поможет ближнему своему, – Ромка активно жестикулировал, рассказывая очередную байку из жизни банды и клуба.
А я сидела на парапете, болтая ногами в воздухе, и щурилась на лучи заходящего летнего солнца. Рядом, прислонившись к ограждению, стоял сам байкер, в лицах и красках описывающий знакомство их ледяного администратора и старшего брата владельца клуба. Правда, периодически Ромыч отвлекался, поглядывая на припаркованный неподалёку байк, и грозя кулаком малышне, пытавшейся поближе посмотреть на такую красоту.
С того памятного похода в клуб и чаепития, напомнившего мне небезызвестную сцену из книги великого Кэрролла Льюиса, прошла почти неделя. И за это время изменилось…
Да много чего изменилось!
Задумчиво прикусив нижнюю губу, я вздохнула, вновь вспоминая всё, что успело произойти за неполных семь дней. И приходя к безбожному в своей нелепости выводу, что, не смотря на неудачный опыт семейной жизни, на заявление Кощея, которое я всё ещё очень уж хорошо помню, на наличие дочери и безответной влюблённости Костина в какую-то милую девушку, я…
Я, дура такая, умудрилась в него влюбиться. И влюбиться так, что уже не очень-то представляю себе жизнь без этих баек, шумной компании байкеров, периодически обитающих в моём магазине и песен группы «Ария» в исполнении мелкой.
Беспечный ангел у неё выходил просто бесподобно, да. Вот ещё бы учил её этой песни кто-нибудь другой, к кому её непутёвая мать не испытывала бы ничего кроме милой, дружеской симпатии. Но, как говорят в народе, знал бы прикуп – жил бы в Сочи!
– Варь, ты чего? – заметив мою задумчивость, Костин обнял меня за талию, пристроив подбородок на плече и ласково потёршись щекой о мою щёку. – Хреновый из меня рассказчик, по ходу, раз девушка изволит думать о чём-то другом.
– Девушка изволит мёрзнуть и чуть-чуть голодать, – хмыкнула, старательно игнорируя то, как болезненно необходимы стали эти почти родные объятия. Как и то, что рядом с любителем злата клубного на проблемы в жизни смотрелось куда проще.
Почему-то я знала, что мне помогут их решить. Стоит только попросить, наступив на горло собственной песне о самостоятельности, самодостаточности и прочее, прочее, прочее.
– Так поехали в кафе, – добродушно фыркнув, Кощей осторожно коснулся губами моей щеки. То ли неосознанно, то ли забывшись, но я от этого прикосновения невольно вздрогнула. – Как утверждает Царевишна Марья, храбрый рыцарь обязан спасти принцессу от страшного и лютого дракона… Даже если это такая мелочь, как голод!
– Вот вам общение с моим чудом явно на пользу… – тихо засмеялась, вспомнив, как вся банда собралась посмотреть на запись сражения великого Рыцаря Марьи и Вишнёвого Грозного Дракона Леночки! Именно так, всё с большой буквы и с комментариями неугомонного Шута. И укорила, шутливо, ткнув байкера локтем в бок. – А вот вы на мелкую явно влияете не лучшим образом!
– Чой-то?!
– А кто научил её фразе «Уйди глюк, мы не в затяг!»? И почему она её произносит каждый раз при виде очередного кактуса? – глядя на то, как медленно, но верно краснеет Костин, я фыркнула и добавила. – А уж вопль «Зайчучуля» я по-моему вряд ли когда-нибудь забыть смогу. Особенно, учитывая, что прозвучал он внезапно, за спиной, в полной тишине и когда я проверяла, течёт слив в раковине на кухне или нет! Шишка на голове у меня два дня не сходила!
– Это всё Харлей…
– Нашёл самого рыжего, да? – снова фыркнув, я ненавязчиво выбралась из тёплых объятий и спрыгнула вниз, вздохнув. – Но Царевишна у меня упрямая… Ещё посмотрим, кто кого перевоспитает, да…
– Я и так знаю, кто кого перевоспитает… Эльза! – и тихо рассмеявшись, Рома поймал меня за руку, вновь притягивая к себе. И потёршись носом о мой нос, повторил свой вопрос, заглядывая в глаза. – Ну что? В кафе? Есть тут одно памятное местечко… Мне Мих про него рассказывал!
– Нет, – хмыкнув, я покачала головой, в душе мучаясь от этих ласковых прикосновений и в тоже время, не имея никаких душевных сил отказаться от них. И всё же осторожно разжала его руки, добавив. – Лучше поехали ко мне домой. Так и быть, накормлю тебя вкусным, домашним ужином, за приятный вечер. Варяг обещал приберечь пару кусков пиццы для нас.
– Я ему не нравлюсь… – вздохнув, Ромыч разжал объятия, вновь прислонившись боком к ограждению и дожидаясь, пока я обойду его. И вид при этом у парня был жутко недовольный.
Вот только непонятно чем. Ну не тем же, что так и не сумел найти общие темы для разговора с моим закадычным другом-ролевиком. В конце концов, на моей памяти Варяг в принципе настороженно относился к любым мужчинам, появлявшимся в моей жизни после нашего с ним фееричного знакомства полтора года назад. И дело тут не в его желании занять вакантное место моего мужа…
Просто я суровому викингу напоминала его племянницу, погибшую по дурости в горах. Вот и взыграли братские инстинкты.
– Не волнуйся, – усаживаясь позади байкера, я натянула шлем и крепко обняла его за талию, добавив. – Ему никто не нравится. Это аксиома, смирись с этим…
– Угу, как же, – буркнул Ромыч, заводя двигатель. Байк сыто заурчал и мягко двинулся вперёд, увозя нас от набережной дальше, в город, вынуждая меня вжиматься сильнее в крепкую мужскую спину.
Я закрыла глаза, уже по привычке и с долей детского, невинного восторга отдаваясь на волю своде и ветру, чувствуя мощную вибрацию и слушая мягкое урчание «харлея», стремительно двигавшегося по вечерним дорогам в сторону моего дома. Иногда мне кажется, что Кощей специально выбирает самый долгий путь, словно стремится продлить это ощущение единства, свободы, полёта, очаровывающее своей неповторимости. И если бы кто-нибудь спросил меня об этом…
Я бы сказала, что не имею ничего против. Было что-то особое в этом, что-то нереальное, недостижимое. И каждый раз я цеплялась за эту возможность вновь ощутить себя свободной и летящей. Даже на такой короткий период времени. Кто бы мог подумать, что любовь к мотоциклу, скорости и дороги может оказаться такой заразной?
Или всё дело в том, с кем ты делишь эту ночь, эту дорогу и этот рок, пробегающий адреналином по венам, согревающий изнутри. Сегодня, почему-то, в мыслях вертелась лиричная баллада в исполнении группы Scorpions. Кажется, она переводится как «Когда ты пришла в мою жизнь» и как никогда, пугающе точно описывает всё, что творилось между мной и Кощеем.
Пусть даже творилось исключительно с моей стороны…
Дорога закончилась слишком быстро на мой вкус. И вот уже байк привычно пристроился рядом с моим малышом-матизом, а его хозяин не менее привычно сидит напротив меня на маленькой кухне. Манюня крепко спит в своей комнате, за закрытой дверью, а Варяг, смерив позднего гостя недовольным взглядом, отбыл до дома, оставив в зале несколько готовых заказов, из тех, что самые срочные. Гость же…
Гость пьёт горячий, крепкий кофе, поедает домашнюю пиццу и рассказывает очередные байки из жизни собственной банды байкеров. А я сижу, подперев щёки кулаками, и улыбаюсь, сама не зная чему.
Просто с Кощеем на моей кухне было уютно. И по-домашнему тепло. Так, что расставаться с этим ощущением не хотелось до дрожи в пальцах. Жаль, что и эти нередкие теперь моменты имеют неприятное свойство заканчиваться. Тем более, что часы на стене гордо демонстрировали полпервого ночи. Кощей, глянув на них вздохнул душераздирающе, поднимаясь из-за стола:
– Мне пора…
– Угу, – сцедив зевок в кулак, я поднялась следом, по уже устоявшейся традиции намереваясь проводить байкера до дверей. Игнорируя жуткое желание попросить его остаться, так и подтачивающее изнутри мою уверенность в том, что между нами нет ничего, кроме приятельских отношений.
Немного странных, конечно, учитывая, вольности, которые порою позволял себе Ромыч. Но всё же не более, чем дружеских, да.
Дёрнув себя за кончик косы, я стояла в коридоре, прислонившись плечом к стене и смотрела, как нехотя собирается мужчина, шнуруя ботинки и застёгивая неизменную кожаную куртку. Кощей, словно издеваясь, делал всё нарочито медленно, хмуря брови и кусая губу. А потом, выпрямившись, всё-таки заговорил:
– Варь, тут такое дело… У Цепеша новоселье, вся банда в сборе будет. Придёшь?
– А я что, член банды? – удивлённо моргнула, с трудом, но вспомнив, что такое милое прозвище носил Владислав Алёхин. Старший брат владельца клуба, блестящий юрист и на диво желчная личность, тоже не сумевшая устоять перед обаянием моего чада.
Впрочем, Маня всегда была такой. Маленьким, позитивным солнышком, притягивающим к себе всех и вся. Так что не удивительно, что даже чёрствое сердце истинного графа Дракулы не осталось равнодушным к большим карим глазам малышки.
– Почти, – мимолётная чуть печальная улыбка только подстегнула моё любопытство, так и не прояснив ситуации. А Ромыч лишь вздохнул, подойдя ко мне и осторожно погладив большим пальцем мой подбородок, вынуждая поднять голову и заглянуть в тёмные глаза. – Но никто из нас не будет против, если станешь полноправным членом нашего безумного семейства. Никто. И я тоже.
Я удивлённо моргнула, глядя на него широко раскрытыми глазами. И пропустила тот момент, когда воспользовавшийся повисшей паузой Кощей склонился ниже, закрывая мне рот поцелуем. Нежным, мягким, почти робким. Но таким… Настоящим…
Наверное, я всё-таки влюблённая дура. Наверное, мне стоило бы отстраниться, ударить его, отказаться. Сделать хоть что-то из того многообразия вариантов, что я успела передумать за эти недолгие секунды промедления. Но я не сделала ничего.
Разве что закрыла глаза, обнимая его за талию и возвращая поцелуй. Такой же осторожный, такой же чуточку трепетный и неловкий. Только не менее сладкий, щемящий, отзывающийся в душе лёгким трепетом искристого, подзабытого счастья, разливающийся теплом по телу.
И это ощущалась как самая правильная вещь в мире, как единственное верное и важное сейчас. Прижаться крепче, глотать стоны, разделять одно на двоих дыхание. Зарываться пальцами в волосы на затылке, вставать на носочки и в кои-то веки, спустя долгие четыре года чувствовать себя живой, желанной… Нужной, необходимой как воздух. Плевать, если это не так, плевать если это самообман.
Я просто наслаждалась, улыбаясь, чувствуя как по щекам текут слёзы и поддаваясь навстречу горячим, уверенным ладоням, скользившим по моей спине, забирающимися под тонкую майку, но так и не преходящим границы дозволенного.
От этого становилось так легко и тепло, как никогда прежде. Осознавать, что в тебе видят женщину, человека, а не просто удобную вещь было чудесно.
Рома отстранился первым, но из объятий меня не выпустил, прижимая к груди и уткнувшись носом мне в макушку. Он тяжело дышал, вздрагивал и стискивал объятия сильнее. И отступил только тогда, когда сердце перестало бить как сумасшедшее, гоняя по телу адреналин. Провёл пальцами по щеке, на которой наверняка выступил предательский румянец, нагнулся, потёршись носом о мой нос и тихо сказал:
