Текст книги "Яд ревности"

Автор книги: Анна Акимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Он захлопнул ноутбук, обхватил длинными руками Магду, прижал ее к себе и покачал на коленях.

– Муха! Ну ты чего такая кислая? На работе что-то? Баба Люба опять словарь заныкала? Комп глючит? Хочешь, я тебе нашего сисадмина подгоню?

Магда взглянула в его глаза. Спросить? Вот прямо сейчас взять и спросить… Нет, не сейчас!

Она сползла с колен Игоря, села рядом, кивнула на Васюгана.

– Пьяница кот – позор семьи, – устало сказала она. – Может быть, ты наконец перестанешь спаивать бедное животное?

Игорь захохотал.

– Муха, Васюган – не кот, Васюган – человек в котовой шкуре и мой друган! Правда, Вася?

Он погладил кота по длинной спине, слегка потрепал толстый пушистый хвост.

– Мрры! – сказал Васюган и сладко потянулся, вытягивая лапы и веером распуская когти.

– Видишь? – опять захохотал Игорь. – Подтверждает!

– Вижу, – мрачно и безнадежно сказала Магда.

– Муха, ну Муха! – Игорь опять притянул ее к себе, крепко прижал, чмокнул в щеку. – Ладно! Если ты так паришься по этому поводу, то мы с Васюганом завязываем с пивом! Переходим на кефир! А для скайп-сейшенов я буду кефир наливать в пивную бутылку. Есть такие, темные, не разберешь, что налито.

Он еще крепче прижал ее к себе и, раскачиваясь вместе с ней, громко и торжественно продекламировал:

 
– Пиву – нет! Кефиру – да!
Будем вместе мы всегда!
Муха, Игорь, Васюган —
Форевэ! Урра!
 

Магда невольно заулыбалась – Игоревы «кричалки и вопилки» всегда ее смешили. Он пек их как блины, по любому поводу и без повода, и это ребячество во взрослом, сильном мужчине трогало Магду.

– Твоя поэзия порой достигает поистине винни-пуховских высот! – насмешливо сказала она.

– Винни-Пух, Винни-Пух, перекушал и опух! – громко запел Игорь. – Винни-Пух, Винни-Пух, Винни-Пушечка! О, кстати! Можешь называть меня просто: Пушкин! Уменьшительно-ласкательно от Пуха!

– Просто Пушкин? – восхитилась Магда. – Как мило и скромно!

– Да, я скромен! – Игорь важно похлопал себя по животу. – Зачем мне почести и слава? – Он схватил со стола пивную бутылку, прищурившись, разглядел ее на свет и, обнаружив там глоток пива, вылил его в себя. – Да, именно так! Просто – Пушкин! Член «общества чистых бутылок»!

И он гордо потряс перевернутой бутылкой перед носом у Магды.

– Скорее пустых, – Магда отобрала ее у Игоря и поднялась. – А насчет пива и кефира – ловлю на слове! Я иду греть ужин. Ты ужинать-то будешь, Пушкин?

– А ка-а-ак же! – Игорь тоже поднялся, подхватил Васюгана, сунул его под мышку и, шаркая шлепанцами, пошел за ней, бормоча на ходу:

– Ужин я врагу не дам, ужин слопаю я сам!..

Магде так и не удалось заснуть в эту ночь. Промаявшись в постели несколько часов, она выползла в пижаме на балкон и с ногами залезла в шезлонг.

Светлая летняя ночь была безветренной и жаркой. Над крышей соседнего дома маячил тоненький, чахлый серпик луны. Где-то за дорогой перегавкивались собаки, им тоже не спалось в эту маятную ночь.

Кот Васюган неслышно просочился на балкон, запрыгнул к Магде на колени и громко запел, затоптался, выпуская когти и довольно чувствительно царапая ее через тонкую ткань пижамы.

– Вася, больно! – шепотом укорила его Магда. Васюган подумал и повалился на спину, подставляя пузо. Магда почесывала кота и думала свою трудную думу.

Вчера ей на работу позвонила школьная подруга Томка Лушина и категорически потребовала явиться в обеденный перерыв в их любимое кафе.

Магде не хотелось никуда ехать, работы было невпроворот, она расчитывала перекусить прямо на рабочем месте, но Лушина заявила:

– Магда! Если я с тобой сегодня не поговорю, то просто лопну! Или ты отрываешь задницу от стула и хиляешь в кофейную хазу, или я сажусь на помело и прилетаю в ваш курятник!

Это не было пустой угрозой. Томка вполне способна без всяких церемоний заявиться в их тихую контору и выбить из колеи всех сотрудников, начиная со старенькой Любови Моисеевны, трепетной и боязливой, и заканчивая корректным, сдержанным начальником Борисом Михайловичем.

Томка Лушина большая, толстая и красивая. Так она сама себя описывала мужчинам, с которыми знакомилась в интернете. Она и в самом деле была такой – большой и красивой. Толстой? Ну, пожалуй, нет… Просто пышной, фигуристой, цветущей… Но сама себя она считала толстой и в детстве и ранней юности очень этого стеснялась.

Все школьные годы Магда и Томка просидели за одной партой и были неразлучны. Их так и звали – Лыша и Луша. Клички, происходящие от фамилий – Елышева и Лушина, – почти всегда произносились вместе. Как раз тот случай, когда сходятся противоположности.

Магда и Томка были яркими антиподами. Зеленоглазая темноволосая Магда, стройная, спортивная и длинноногая, казалась сдержанной и холодноватой. Но на самом деле она была очень вспыльчива и порой выходила из себя так, что непоправимо портила отношения с людьми. Этих вспышек гнева Магда стыдилась, даже боялась и всячески с ними боролась. Она окончила факультет иностранных языков Тайгинского педуниверситета и работала в бюро технического перевода: переводила с английского и немецкого языков финансовые и юридические документы, разные инструкции и спецификации к импортному оборудованию. Работа не доставляла ей большого удовольствия, казалась скучной, но делала она ее блестяще и считалась ценным сотрудником.

Томка Лушина была яркой брюнеткой с большими выразительными карими глазами. Темпераментная, эмоциональная, Томка вела себя порой бесцеремонно и вызывающе, но Магда знала, что внутри она мягкая, незлобивая и очень ранимая. Помимо обычной школы Томка окончила еще и музыкальную, а потом Новосибирскую консерваторию и теперь играла на скрипке в симфоническом оркестре Тайгинской филармонии.

Уезжала после школы в Новосибирск одна Томка – скромная, застенчивая толстушка, а вернулась совсем другая. Магда прямо не узнавала ее. Томка ярко красилась и одевалась, вела себя уверенно и не комплексовала больше по поводу своей полноты. Но более всего удивило Магду новое увлечение Томки. Это была не более и не менее охота на мужчин! Причем охота спортивная – не ради «добычи», а ради самого процесса. Это было то, что называлось модным словечком «пикап».

С Томкой совершенно невозможно стало появляться в местах, где присутствовали мужчины. Стоило ей заметить достойный внимания объект, как начиналось…

Магда не понимала, как Томка это делает, но при виде «дичи» ее лицо совершенно менялось – глаза широко распахивались, на полных губах появлялась загадочная полуулыбка, что-то еще происходило с бровями, ресницами, даже с носом и ушами, и в воздухе разливался оглушительный аромат соблазна. Этот неощутимый запах притягивал мужиков словно магнит, они слетались к Томке, как осы на варенье, и начинали назойливо клеиться, порой так глупо и топорно, что тошно было смотреть…

– Ты, Томик, как самка тутового шелкопряда, выделяешь феромоны, вот к тебе самцы и сползаются со всех сторон, – язвила Магда.

– Кто такие эти шелкопряды? – рассеянно интересовалась Томка.

– Червяки такие, – объясняла он. – У них у первых эти феромоны и обнаружили…

– Никогда не думала, Магда, что ты обзовешь меня червячихой, – обижалась Томка. – И что это за неприличное слово на букву «хэ»?

– Не на «хэ», а на «эф», бестолочь! – сердилась Магда. – Феромоны – это летучие химические вещества, выделяемые животными для привлечения особей противоположного пола.

– Ты, конечно, можешь считать меня животным, – обиженно поджимала губы Томка, – только химия тут совсем ни при чем. Это – пикап! Это искусство, тонкое искусство, а не какие-то хреномоны!

– Человек – это тоже животное. А что касается пикапа… Раньше эти ужимки называли просто: строить глазки. А тут обозвали английским словечком и думают, будто открыли что-то новое! А ты с этим своим пикапом доиграешься! Нарвешься на какого-нибудь маньяка!

– Не зуди, – отмахивалась Томка. – Что я, нормального мужика от маньяка не отличу?

На это Магда не знала, что ответить, и только крутила пальцем у виска.

Подобные разговоры в разных вариациях происходили часто, но ни к чему не приводили. Томка продолжала пикаперствовать, или, как говорила Магда, «феромонить».

Пару раз появившись у Магды на работе, Томка произвела там эффект цунами. Кроткую и трепетную Любовь Моисеевну она шокировала своей одеждой, ярким макияжем, но более всего – привычкой употреблять в разговоре непечатные слова. Вежливого Бориса Михайловича Томка буквально вгоняла в ступор. При виде его Томка опасно оживлялась, и вокруг нее начинало клубиться и искриться такое мощное облако летучей химии соблазна, что бедный Борис Михайлович столбенел и терял дар речи. Магда, оттаскивая Томку подальше, шипела сквозь зубы:

– Лушина, перестань феромонить шефа!

Томка встряхивалась, как мокрая собака, возвращалась в нормальное состояние и наставительно говорила:

– Пикап – это спорт! А в спорте главное – постоянный тренинг!

Но самое удивительное впечатление Томка производила на Симону Юрьевну, заместительницу Бориса Михайловича, про которую все знали, что по паспорту она Серафима, но никто об этом и заикнуться не смел. Шумная, самоуверенная, категоричная Симона с командным голосом в присутствии Томки терялась и спешила убраться подальше, что доставляло немало злорадного удовольствия тем, кого заместительница доставала своей капризной въедливостью.

Симону Томка «выводила за скобки» простым приемом: при встрече она окидывала ее изумленным взглядом с головы до ног и пожимала плечами. На подвижной, выразительной Томкиной физиономии при этом такими большими буквами было написано: «Боже! Ну и чучело!», что Симона теряла всю наглость и хамовитость и старалась побыстрее убраться с ее пути.

Пару раз «выпав за скобки», Симона вызвала к себе Магду и потребовала навсегда исключить Томкино присутствие в их конторе:

– Не понимаю, Магда, что может вас связывать с этой вульгарной особой, но чтобы ноги ее здесь больше не было!

Магда могла бы сказать, что все Томкины выкрутасы – это только приемы, наработанные в борьбе за жизненное пространство. По словам Томки, мир высокого искусства, в котором она вращалась, населен акулами и крокодилами, слабым в нем не место! Но на самом деле, внутри этой крутой пикаперши и стервы сидела обычная русская баба, не слишком счастливая, но добрая и жалостливая, любящая детей и животных. Это Томка принесла Игорю и Магде подобранный где-то на задворках филармонии живой скелетик, обтянутый рыжей шкуркой, из которого вырос потом кот Васюган. У самой Томки уже жили к тому времени четыре кошки и выброшенная кем-то черепаха. Магда могла бы все это рассказать Симоне, но опасалась, что та ее не поймет…

Конфликтовать с начальством Магде все-таки не хотелось, поэтому она сделала все от нее зависящее, чтобы Томка больше не появлялась в их конторе. Вчерашнюю угрозу Томки «прилететь на помеле» она восприняла всерьез и мигом согласилась встретиться с подругой в «кофейной хазе».

… Они взяли кофе, вазочки с мороженым и устроились за своим любимым столиком у окна. После уличной жары кондиционированный воздух кафе казался Магде слишком прохладным, она ежилась и спрашивала себя, какого черта она взяла мороженое? Впрочем, можно подождать, когда Томка слопает свою порцию, и впарить ей вторую – от сладкого Лушина отказаться не в силах.

Она отхлебнула кофе и вопросительно взглянула на Томку. Скажет та, наконец, ради какого неотложного дела оторвала ее от работы? И сразу поняла: подруге не до нее.

Томка опять играла глазами, губами, ресницами и бровями. На ее сияющем лице крупными буквами было написано: «О боже, какой мужчина!» Смотрела она мимо Магды. Можно было не оборачиваться, и так ясно: за соседним столиком сидит достойный объект.

– Лушина! Заканчивай феромонить! – возмутилась Магда.

Томка опомнилась.

– Ой, прости-и! Это я чисто рефлекторно, по доброте душевной! Ты только глянь, какой членисторукий! Надо его взбодрить! А то, поди, к девчонке и подойти-то боится!

Магда оглянулась. Сзади, через столик от них, сидел худосочный, прыщавый парнишечка лет семнадцати, один из тех закомплексованных, сексуально озабоченных подростков, которых Томка называла «членисторукими». Глаза у пацанчика были недоумевающие и несчастные, густая краска медленно отливала от лица.

– Совсем ты очумела, Лушина! На детей уже кидаешься, – возмутилась Магда. – Давай, говори немедленно, в чем дело, зачем ты меня с работы сдернула? А то встану и уйду!

– Щас! – Томка сунула в рот ложечку с мороженым, облизала ее, отхлебнула кофе и уставилась на нее круглыми карими глазами. – Магда, ты видела новую секретаршу Игоря?

– Нет, не видела пока, – сказала та, чувствуя, как заныло сердце – Томкины слова напомнили о недавней трагедии.

Месяц назад погибла прежняя секретарша Игоря – маленькая, белобрысенькая Ева, которую Игорь звал Евочкой-припевочкой за ее привычку вечно напевать что-то себе под нос тоненьким голоском. Евочку, возвращавшуюся вечером домой, насмерть сбила машина. Водителя-убийцу так и не нашли…

Евочку любили все, на похоронах многие плакали. У нее остались мама-пенсионерка и маленький сын. Игорь сделал все, чтобы помочь – малыша устроили в хороший садик, маме нашли ставку офис-менеджера, помогали деньгами…

Новую секретаршу на место Евочки взяли почти сразу – работы было много. Магда пока не видела ее, она давно не забегала на работу к Игорю, но слышала, что это молодая, яркая женщина, очень ухоженная и совсем не похожая на простенькую, с детским лицом, Евочку.

– Так вот, эта новая секретарша… – вернула ее к действительности Томка. – Магда, ты только не расстраивайся…

– Да в чем дело-то? – уже чувствуя недоброе, поторопила та.

– Мне Антон сказал… Магдочка, ты только не расстраивайся… Но ты должна знать! Антон сказал, что у Игоря… э-э-э… роман с секретаршей! Магда, с этой стервой надо разобраться! Давай с тобой пойдем и…

– Так, стоп! – Магда хлопнула ладонью по столу. – Во первых, это неправда! Я бы увидела, Игорь не умеет ничего скрывать! Во-вторых, если что-то подобное произойдет, Игорь сам мне скажет, он очень порядочный человек и не будет меня обманывать. В-третьих, все, что исходит от Антона, я делю на десять! Да я вообще не верю ни одному его слову! И ни с кем я разбираться не пойду! Я никогда не унижусь до подобных разборок!

Она разгорячилась, ее зеленые глаза яростно засверкали, и Томка, знавшая: когда Магда в таком настроении, спорить с ней бесполезно и даже опасно, – виновато шмыгнула носом и печально спросила:

– Вот почему ты так не любишь Антона?

– Вот почему ты его так любишь? – вопросом на вопрос ответила Магда.

Отодвигая от себя чашку с недопитым кофе и вазочку с нетронутым мороженым, она жестко сказала:

– Я пошла. Мне некогда обсуждать глупости, которые выдумывает Антон. И ты, если не хочешь со мной поссориться, больше эту тему не поднимай! И не ходи сейчас за мной!

– Я думала, ты меня до филармонии подбросишь, – жалобно заныла Томка. – Нам же по пути!

– Сама доберешься! – Магда подвинула к ней вазочку с мороженым. – Лопай, я не трогала!

Она резко повернулась и быстро двинулась к выходу. Проходя мимо «членисторукого», Магда поймала на себе его испуганный взгляд. Почему-то от этого настроение у нее испортилось еще больше. Толкнув тяжелую дверь, она вывалилась из полумрака кафе в слепящую жару улицы и, нащупывая в кармане брюк брелок, пошла к машине. Сев за руль, Магда несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться.

– Это неправда, неправда, неправда! – вслух сказала она сама себе. Но черная змея сомнения уже заползла в ее сердце и свернулась там, мешая дышать и жить…

Почесывая теплое брюхо Васюгана, Магда сидела на балконе, раздумывая, как ей теперь быть. Прямо спросить у Игоря, не изменяет ли он ей с секретаршей? Не поворачивается язык. Ничто в поведении Игоря не говорило о его тайной жизни. Вдруг все неправда, и она обидит его своим вопросом? Выяснять что-то окольными путями? Следить за Игорем, обнюхивать одежду, читать тайком эсэмэски? Тьфу! Никогда она не унизится до этой пошлости!

Может быть, оставить все как есть, не верить Лушиной? Тем более информация исходит от Антона. Антон… Еще одна болевая точка в ее отношениях с Игорем!..

Когда Игорь Шевцов знакомил ее со своими друзьями, Магда была уверена: все они станут и ее друзьями тоже. Почти так и произошло. Почти…

Немногословный, добродушный Дима Батищев в шутку называл себя «рыботорговцем и рыбовладельцем» – он торговал аквариумными рыбками. В его магазинчик Магда иногда заходила полюбоваться подводным миром. Обычно это бывало после сцен и выговоров, которые ей время от времени устраивала Симона. Она приходила и садилась напротив большого аквариума, занимавшего одну из стен магазина. Голубоватая вода, зеленые заросли водных растений, яркие, нереально красочные рыбы, рыбины и рыбки, занятые своей загадочной жизнью, – этот волшебный мир завораживал и умиротворял. Дима поил Магду чаем и рассказывал истории из жизни рыб, а она переводила ему статьи из английских ихтиологических журналов. Дима был своим человеком, так же, как и Вован Пронин – резкий, насмешливый, умный «журналюга», обладающий острым и злым языком. Вован недавно уехал в Москву и теперь работал в одной из столичных газет…

Дима и Вован были армейскими друзьями Игоря. Они вместе служили в десантных войсках, каждый год в день ВДВ бросали работу и уходили шататься по городу и купаться в фонтанах.

Да, и Дима, и Вован были своими, с каждым из них Магда могла часами болтать, пить чай-кофе, принимать мелкие знаки внимания. Она дружила и с женой Димы Юлькой, и с Вовкиной подругой Риммой – фоторепортершей, укатившей вместе с ним в Москву и строчившей оттуда Магде длинные эсэмэски о том, какие гиены и росомахи окружают ее теперь и как она скучает по их прежней тайгинской компании.

Антон к числу армейских дружков не принадлежал, его вообще не взяли в армию из-за плоскостопия. Он был одноклассником Игоря. Игорь говорил, что в школе они с Антоном не очень-то дружили, но во взрослой жизни оказались нужны друг другу. Игорь в то время начал свой строительный бизнес, и ему понадобился человек, понимающий в финансах. Антон, окончивший экономический факультет Тайгинского университета, сидел тогда без работы. Он стал финансовым директором в фирме Игоря, а потом и влился в компанию старых друзей.

Антон не понравился Магде с первого взгляда. Она сразу увидела, что это за человек. Нарцисс…

Красавчик… Стройный, с тонким, интеллигентным лицом, красивыми карими глазами, полуприкрытыми выпуклыми веками, с капризно вырезанными губами и волнистыми каштановыми волосами, подстриженными скобкой. Ухожен и подчеркнуто щеголеват. В одежде ни одной случайной детали – все подобрано по цвету и фасону, начищено и отглажено. И еще высокомерный взгляд из-под выпуклых век и особая манера как бы постоянно смотреть в невидимое зеркало и любоваться собой…

У Томки Лушиной, когда она впервые увидела Антона… «в зобу дыханье сперло», по ее собственному выражению. Она стала громко шептать Магде в ухо: «Боже, какой красавец!» и прямо завибрировала вся, источая феромоны…

Но Магде претила эта женственная красота. Антон ей не нравился – и все!

И еще Магда была вынуждена признаться самой себе: Антон Чечетов неприятен ей не только сам по себе – некоторыми чертами он сильно напоминал ей ее собственного отца, и это были не самые приятные воспоминания…

Она старалась не показывать своей неприязни, но Антон, видимо, ее чувствовал. Когда они встречались, он не отводил от Магды глаз, и его губы кривились в презрительной усмешке. Кроме того, он донимал ее плоскими, постоянно повторяющимися шуточками, дурацкой кличкой «Магдуля». Эта настырная, недобрая вглядчивость, постоянные колкости, на которые и ответить-то было нельзя, потому что нельзя отреагировать на глупость, не унижая себя, – все это выводило Магду из себя. Она дорого бы дала, чтобы никогда не сталкиваться с Антоном, но это происходило постоянно: Игорь достался ей в комплекте с Антоном, и от этого никуда было не деться.

Бедная Томка между тем страстно влюбилась в Антона. И безответно. Антон игнорировал ее, никакие феромоны на него не действовали, и Томка, растеряв всю свою самоуверенность, рыдала Магде «в жилетку»:

– Ему не нравятся толстухи! Конечно, он же такой тонкий, такой…

– Может, он как раз не такой? – перебивала ее Магда. – Нетрадиционной ориентации?

– Не смей так про него! – ощетинивалась Томка. – Он настоящий мужчина!

Она продолжала упорно осаждать и «феромонить» Антона и все-таки добилась кое-каких успехов. Конечно, о большой любви и серьезных отношениях речь не шла, но Антон удостоил Томку вниманием и время от времени снисходительно спал с ней. Такое отношение к подруге не прибавляло симпатии к Антону. Магда была твердо убеждена – Томка еще наплачется от своего кумира.

Окончательно Магда невзлюбила Антона после одного случая. Как-то она забежала на работу к Игорю и, разыскивая его, заглянула в бухгалтерию. Остановившись в дверях, она услышала, как Антон распекает старенького бухгалтера Сергея Ивановича Волохова.

– Слушайте, вы, Олухов! Каким идиотом надо быть, чтобы допускать такие ляпы! Что, в детство впадаете? Мозги холестерином забились? Так сидите дома! У нас тут не богадельня! Ваши заскоки денег стоят! Если вашу квартиру продать вместе с вами, и то не отобьем! Увольняйтесь, к чертовой матери, по собственному, или…

Тут Антон заметил в дверях Магду и осекся. Она молча вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Сергею Ивановичу было семьдесят и, конечно, ему давно пора жить на покое, а не ездить каждый день на двух автобусах на работу и не сидеть весь день, подслеповато щурясь, за компьютером, с трудом освоенным, пугающим… Но у него была безвыходная семейная ситуация. Шестнадцать лет назад его единственная дочь умерла, оставив им с женой новорожденную внучку. Старики воспитывали девочку как могли, но, видно, что-то недоглядели – год назад она родила близнецов. Отец был неизвестен, денег в семье не хватало, и старик просто не мог позволить себе оставить работу.

Магда, сидя в машине, дождалась, когда выйдет Волохов, и махнула ему рукой:

– Сергей Иванович! Еду в вашу сторону, садитесь! Вместе веселее!

Всю дорогу Магда оживленно болтала, делая вид, что не замечает угнетенного состояния старика. Она довезла его до дома и дождалась, пока его сгорбленная, шаркающая фигура не скрылась в подъезде…

Магда долго колебалась, рассказывать ли об увиденном и услышенном Игорю, и в конце концов решилась. Игорь помрачнел и ничего ей не ответил, но с Антоном, видимо, побеседовал. Сергей Иванович продолжал работать в бухгалтерии, а Антон стал смотреть на Магду с еще более ехидным прищуром и кривой усмешкой.

Словом, для Магды Антон был чужим, человеком другой крови и вызывал у нее реакцию отторжения на уровне иммунитета. Сейчас, сидя на балконе, с Васюганом на коленях, она удивлялась себе и досадовала.

Ну почему гнусная сплетня про Игоря и новую секретаршу, пущенная Антоном, так задела ее? Она оборвала вчера Томку, поставила ее на место – вот и правильно, молодец! Но почему муть, поднявшаяся в ее душе, так и не осела? Что с ней случилось? Как будто Антон нащупал тайные кнопки в ее душе и теперь нажимает на них, заставляя ее подчиняться своей воле? Как ей вывернуться из-под этого подлого контроля? Что сделать, чтобы успокоиться, стать прежней, спокойной, счастливой?

Антон хочет поссорить ее с Игорем, это ясно, как божий день. Он натравил на нее Томку, он вбил ей в голову эту ложь, и дурочка, ослепленная любовью, поверила. Но она-то, Магда!..

Игорь, видимо, ни о чем не подозревает. Она не заметила, не почувствовала в нем ни малейших признаков чего-то необычного. Никаких бегающих глаз, виноватых улыбочек. Он такой же, как всегда, по-прежнему смешливый, ребячливый, отзывчивый. Все то, что она так любит в нем, осталось на месте. Он по-прежнему ее любимый, он – ее, и точка!

Рассказать Игорю, какие байки сочиняет про него его дружок-одноклассничек? Ну, пожалуй, она не сможет… Не любит она ябедничать… Когда дело касалось судьбы несчастного Сергея Ивановича – да, она переступила через себя, а сейчас… нет, не сможет!

Может быть, как-нибудь потом, под рюмочку, в один из тех вечеров, которые они с Игорем время от времени устраивают для себя, когда только он и она… Посмеиваясь, она расскажет ему, не упоминая Антона, про свою ревность и глупые подозрения, а Игорь мигом испечет на эту тему веселый стишок… И они будут смеяться над этой ерундой…

Она крепко заснула прямо в шезлонге, и даже прохладный ветерок, подувший под утро, не разбудил ее. Она только съежилась и подтянула повыше колени, а потревоженный кот Васюган недовольно мявкнул и ушел от нее спать в свое любимое кресло…

На следуюший день, ближе к обеду, настроение у нее опять изменилось. Магда снова почувствовала смутную тревогу. Она думала, что Томка позвонит, но та не звонила, значит, обиделась. Если обиделась, значит, чувствует себя правой… Неужели что-то все-таки есть, а она – слепая дура?

Чтобы хоть как-то унять тревогу, Магда собралась и поехала к Игорю в офис. Она просто позовет его пообедать, и все…

Она ехала, любуясь погожим летним днем. Пробок не было, час пик еще не наступил. Вокруг было так тепло, солнечно, радостно, и только у нее на душе скребли кошки…

Она не позвонила Игорю, не сказала, что едет, и теперь делала вид, что это случайно. Ну не нашла она минутки, чтобы взять трубку и набрать номер, ну как-то в голову ей это не пришло, ну не позвонила и не позвонила, какое кому дело! Но чем больше оправданий она себе находила, тем противнее становилось и тем яснее она понимала: невидимая рука Антона вновь давит на тайные кнопки в ее душе, она снова в его власти, и следует сказать себе откровенно – она едет к Игорю, чтобы застать его с секретаршей врасплох. Да, именно для этого! Она хочет знать правду, несмотря ни на что!

Подъезжая к офису, она старалась вспомнить, как ее зовут, эту секретаршу? Арина… Алина?.. Нет, Алиса! Точно, Алиса. Симпатичное имя…

Магда прошла мимо вахтерши Галины Ивановны, как всегда самозабвенно разгадывающей кроссворд, прошагала по длинному коридору и открыла дверь, на которой висела табличка: «Директор И. П. Шевцов».

Секретарша Алиса сидела в офисном кресле, бегая пальцами по клавиатуре. Она повернула голову на звук открывшейся двери, и в ее глазах мелькнуло странное выражение, явно выходившее за рамки обычного вежливого внимания. Почему-то это выражение очень не понравилось Магде. Она остановилась и в упор уставилась на секретаршу.

Красивая? Да. Но более всего… лощеная, вылизанная, как глянцевая картинка… Офисная блузка нереальной, слепящей белизны, со строгим отложным воротником, идеально отглаженная… Но остроконечный воротник расстегнут так, что длинная гладкая шея видна вся, до самой ложбинки груди… Изящный золотой кулон – две рыбки, изогнувшись, образуют маленький, сверкающий круг на тонкой, невесомой цепочке… Темные волосы коротко подстрижены и уложены волосок к волоску… Тонкие черные брови четко прорисованы… Карие глаза в густых ресницах… Сдержанный искусный макияж, но губы яркие, вишневые, и такой же идеально подобранный по цвету лак на ногтях… Эффектная цветовая гамма – черное, белое, вишневое. Ну прямо глаз не отвести! И духи… Очень хорошие духи!

Магда никогда не комплексовала по поводу своей внешности, но сейчас было от чего загрустить: на фоне этой Алисы она выглядела как серая мышь.

– Добрый день, – вежливо сказала Магда. – Игорь Петрович у себя?

– Да, – с таким же вежливым холодком ответила Алиса. – Проходите!

Магда мимоходом удивилась – секретарша не задала ей никаких вопросов – кто, что, по какому делу? Непрофессионализм? Или эта Алиса знает, кто она такая?

Игорь сидел, уставившись в компьютер. Магда подошла, села напротив, и только тогда он заметил ее присутствие.

– Муха! – удивился он. – Что случилось? Ты как здесь? Почему не позвонила?

Магда молча смотрела не него.

– Му-ха! – голос Игоря стал испуганным. – Что случилось?

– Да ничего не случилось, – она поглядела Игорю в глаза – обычные, темно-серые, любимые, обеспокоенные. – Просто соскучилась по тебе, хотела позвать на обед. Поедем куда-нибудь, поедим, поболтаем!

– Мушка! – Игорь страдальчески сморщился. – Невпроворот работы! Поверишь, пописать сбегать некогда! Давай здесь кофейку попьем, а? Алиса такой кофе варит! И печенье у нее есть обалденное!

От обиды кровь бросилась в голову Магде.

– А ты не обалдеешь от этого обалденного печенья? – голос у нее зазвенел. – А от кофе описаешься еще! Неловко будет перед Алисой, да и в мокром кресле сидеть противно!

– Муха, ты чего? – Игорь ошарашенно смотрел на Магду. – Обиделась, что ли? Ну не злись на меня, Мушенция! Когда ты злишься, я пятый угол искать начинаю!

– Я Магда! – злым звенящим голосом отчеканила он. – Не Муха, не Мушенция, а Магда! – Она начала было подниматься из кресла, чтобы уйти и хлопнуть дверью, но тут в кабинет вошла секретарша с папкой.

– Игорь Петрович, подпишите, – мелодично пропела она, положила перед ним папку и раскрыла ее.

Магда, окаменев в кресле, молча наблюдала эту чудную сцену. Игорь подписывал бумаги. Алиса, изящно склонившись над ним, перекладывала подписанные листы на другую сторону, как будто Игорь не мог сделать этого сам. Теперь Магда видела секретаршу целиком – и короткую черную юбку, и ноги в тонких колготках, и черные туфли на шпильках с маленькими золотистыми пряжками – все это также было безупречно.

Руки Алисы мелькали перед глазами Игоря – белоснежные рукава, длинные тонкие пальцы, вишневый маникюр… Золотой кулон, выпав из выреза блузки, поблескивал, качался на тонкой цепочке, притягивая взгляд. Магда видела, как Игорь, покосившись на кулон, нырнул глазами в вырез блузки и покраснел… Она невольно дернулась в кресле. Алиса, боковым зрением поймав ее движение, слегка повернулась и посмотрела на нее с тем же самым выражением, с каким встретила ее в приемной, и Магда наконец поняла, что это – усмешка, враждебная наглая усмешка…

Наконец Игорь размашисто подписал последний лист, Алиса, захлопнув папку, повернулась и, не взглянув на Магду, ушла. Игорь выпрямился и длинно выдохнул, надув щеки. Краска медленно сходила с его лица.

– Знаешь, Антон предлагает в субботу поехать на дачу, – заговорил он делано беззаботно. – Шашлыки там… Винца попьем… Лушу возьмем, Димку с Юлей… Антоха хочет еще Алису пригласить… Мы к субботе с авралом уже управимся. Отдохнем, покупаемся… Ты как?

– Антон что, дачу купил? – холодно спросила Магда.

– Да нет, на нашу…

– Вот как, – усмехнулась она. – Несколько бестактно со стороны Антона приглашать гостей на чужую дачу, не находишь? И зачем ему там Алиса, если будет Лушина?