Текст книги "Личный фотограф смерти (СИ)"

Автор книги: Aniri Yamada

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Сейчас Луис сидел за столом в кухне, переступал ногами в новых, действительно тёплых и удобных тапках, изредка косился на ненавистный мёд, стоящий поблизости, и очень боялся кашлянуть. Несмотря на заботу Трейси, он всё равно слегка приболел, и теперь бегал кашлять в дальнюю часть квартиры, чтобы соседка не услышала и не притащила еще каких-нибудь чудодейственных средств. В руках у него был журнал, который Луис лениво пролистывал, по телевизору шёл бейсбол, который он смотрел краем глаза. Кофеварка делала кофе, а в пепельнице тлела сигарета. Он бездельничал, но при этом делал несколько дел сразу.

На глаза Луису попалась фотография жертвы аварии, сбитая машиной девушка лежала на мостовой. Голова и половина лица у неё были в крови, и сразу становилось понятно, что она бесповоротно мертва.

Разглядывая снимок, Луис подумал, а есть ли ещё такие люди как он. Вот, например, эта фотография. Может быть, тот, кто её сделал, тоже заранее знал, где ему надо появиться? Ведь оперативных фотографов много, и среди них полно талантливых, успевающих всегда и везде. Возможно ли, что где-то бродят, обладающие таким же даром, люди? Хотя, дар это или проклятие ещё неизвестно. В последнее время Луис стал чаще об этом задумываться, и всё чаще склонялся ко второму варианту.

А если бы он встретил такого человека? И захотел бы с ним вообще встретиться? Наверное, захотел, но только чтобы задать один единственный вопрос.

Зачем? Зачем ты это делаешь?

И, скорее всего, услышав ответ, понял бы, зачем он сам это делает. Мчится, ждёт и фотографирует смерть.

Раньше он делал это из-за желания самоутвердиться, показать всем какой он крутой фотограф, потом из-за денег, когда понял, сколько ему готовы заплатить за его работу.

А дальше…

Он всё всем доказал, его во всех газетах и журналах встречают с распростёртыми объятьями. На его счетах скопилась круглая шестизначная сумма, и жажда денег пропала. Теперь он действовал на автомате, снимал, продавал, сам не зная зачем. Словно привычка впиталась в кровь, и он не может остановиться и бросить привычное занятие. Хотелось поговорить с кем-нибудь, кто поможет разобраться в себе и в том, что делать дальше. Понимая, что это невозможно, Луис, как правило, отбрасывал эти мысли и продолжал жить, как привык. До следующего раза, когда его накроет чувство безысходности и отчаяния. То есть до следующего дня.

Тут его одолел приступ кашля, и все думы вылетели из головы. Зажав рот рукой, Луис выскочил из-за стола и помчался в спальню, где и прокашлялся от души, вдали от чуткого соседского уха.

Со дня знакомства с новыми соседями прошло два месяца, настала осень, но этого практически никто не заметил. Погода летом не радовала и конец сентября выдался не менее промозглым и дождливым, чем июль и август.

Луис просматривал в интернет-магазине профессиональные фотокамеры, и подумывал, не купить ли себе какой-нибудь навороченный аппарат. На диване сидел Деннис и листал свежий комикс. Он опять потерял ключи и теперь коротал время до вечера у Луиса. Уже в третий раз. Причем, последние две потерянные связки были из запасных и хранящихся у Луиса. Мальчик и правда обладал талантом терять ключи.

Зазвонил телефон, Луис схватил трубку, но звонил мобильник Денниса. Луис направился на кухню, включил кофеварку, а мальчику прихватил банку газировки. С некоторых пор, у него в холодильнике начали обретаться различные лимонады, на случай пришедшего в гости соседа.

– Хорошая новость. – Услышал он, вернувшись в комнату. – Мама сегодня пораньше придёт. А завтра у неё выходной.

– Я смотрю, у неё стало больше выходных в последнее время, – заметил Луис, отхлёбывая кофе.

– Да, я сказал ей, как ты советовал. Сказал, что мне плохо всё время быть одному. Мама даже прослезилась, пообещала чаще брать выходные. Оказывается, у неё их было намного больше, просто она в эти дни всё равно работала. – Деннис с треском открыл банку лимонада и начал пить. – Теперь она чаще бывает дома, а иногда берёт работу на дом.

– Рад за тебя. – Голову сжал сильный спазм вызова. – А, чтоб тебя!

– Что случилось? – обеспокоился мальчик.

– Да так, я вспомнил, у меня есть срочное дело. – Луис бросился к своему фотоаппарату и принялся подготавливать его к работе. – Мне сейчас надо уйти. Вернусь, – он задумался, прислушиваясь к ощущениям, – где-то через час. Если захочешь есть, в морозилке есть пицца. Сможешь подогреть?

– Спрашиваешь! – фыркнул мальчик. – А куда ты идёшь?

– Я договорился кое с кем встретиться. Я быстро. Дверь никому не открывай.

– Ты обещал показать мне свои новые фотки, когда закончишь камеру выбирать.

– Вот вернусь и вместе посмотрим. – В последнее время Луис начал много фотографировать не связанного с вызовами. Снимал утренний, вечерний и пару раз ночной город, ходил в парк. Деннису нравилось смотреть эти фотографии. А Луис забывал на это время, слова своего первого редактора, о собственной бездарности.

Оказавшись на улице, Луис с удивлением понял, почему на вызов ему отведён всего час. Ехать никуда оказалось не нужно, пройти всего пару кварталов, и он на месте. Луис раскрыл зонт и потопал по лужам в нужном направлении. В голове мелькнула мысль, что придётся постараться, чтобы найти место, откуда будет проще снимать, не намочив камеру.

Тут же вспомнился предыдущий фотоаппарат, который Луис уронил в пруд в городском парке, когда снимал бедолагу, упавшего с лодки и умудрившегося удариться виском о её борт, возле самого берега. Его тогда толкнул бежавший на помощь мужчина, он же тогда едва не отделал Луиса, за то, что тот, вместо того чтобы спасать человека, снимал его, а потом вылавливал фотоаппарат из воды. Спасателю невдомек было, что помогать уже некому, и Луис прекрасно об этом знает.

Единственным утешением в тот день было то, что он успел сделать несколько снимков, и они умудрились сохраниться на сдохшей камере.

Повторения прошлого Луис совсем не желал, и потому решил, что на этот раз будет выбирать место со всем возможным вниманием.

Добравшись до места, он остановился возле входа в маленький магазинчик, над которым располагался отличный навес от дождя. Со стороны выглядело, словно он просто ищет убежище от падающей с неба воды, хотя на самом деле, Луис уже знал, что для будущего происшествия это идеальное место.

Как всегда он пришёл заранее, отработанное временем действие, и у него осталось некоторое время на то, чтобы привести в рабочее состояние фотоаппарат.

Вот, на перекрестке возле которого стоял Луис, на другой стороне дороги, появилась женщина. Там было много людей, но он безошибочно выбрал из толпы именно её. Никогда раньше он её не видел, но едва различив вдали силуэт, точно знал, что это она.

Та, кого он будет снимать всего через пару минут.

Женщина была довольно симпатичная, в лёгком бежевом пальто и с роскошной копной пшеничных волос. На её плече висела коричневая и явно дорогая кожаная сумка. Одной рукой она держала над головой зонт, а второй сжимала прижатый к уху мобильный телефон. И явно с кем-то по нему ругалась.

Когда зажёгся зелёный свет и люди начали переходить дорогу, женщина замешкалась, продолжая спорить со своим собеседником, и наконец раздражённо захлопнув крышечку сотового, отправилась через дорогу.

Получилось так, что она шла совершенно одна, все уже добрались до тротуара и женщина вышагивала в гордом одиночестве.

В тот момент, когда она была уже на середине дороги, неожиданно для всех, но не для Луиса, откуда-то появилась, летящая на большой скорости зелёная машина.

Чей-то крик. Удар. Красиво падающий на асфальт зонт, жизнерадостного жёлтого цвета. Единственное чего не было, так это визга тормозов. Водитель промчался через перекрёсток не останавливаясь, и исчез в неизвестном направлении.

С чувством выполненного долга Луис вернулся домой, уложившись в обещанный час.

Хорошее настроение, к сожалению, быстро испортилось, ибо его там ждал неприятный сюрприз.

В прихожей ему навстречу выскочил Деннис. И по его лицу Луис сразу понял, что он что-то натворил. Взгляд у мальчика был слегка испуганный и виноватый, словно у нашкодившего кота.

– Луис! Привет, а я тут… – Он замолчал и уставился в пол. Для полноты картины, оставалось только паркет носком тапка поковырять.

– Да я уж вижу… Ну что? – со вздохом спросил Луис, скидывая с ног кроссовки.

– Что?

– Натворил что?

– Да я… я… В общем, мне стало скучно… А ты обещал показать новые фотки, – мальчик говорил, не поднимая взгляда, и ему повезло, что он не увидел изменившееся лицо Луиса.

– Дени! – возопил тот и рванул в комнату, где и обнаружил включенный компьютер и фотографию недавней аварии во весь экран. Луис тяжело опустился на стул, взгляд его потерянно уставился в пол. Зашедший вслед за ним в комнату мальчик, робко замер в дверях.

– Ох, Дени… Зачем ты это смотрел? – устало спросил Луис.

– Я хотел посмотреть фотографии из парка. А потом увидел эту папку… Мне стало интересно… и я… – мальчик замялся.

– И ты в неё залез, – закончил за него Луис. Он крутнулся на стуле, положил руку на мышку и быстро закрыл маячившую на экране фотографию.

– Луис?

– Что?

– Ты на меня злишься? – робко спросил мальчик.

– Нет, Дени, я злюсь на себя. – Луис потёр лоб, боясь посмотреть мальчику в глаза. Больше всего на свете ему сейчас не хотелось что-то объяснять, тем более Деннису. Тот хоть и знал, чем занимается Луис, но и понятия не имел, что тот фотографирует трупы. И не должен был узнать об этом. Никогда. – Ты не должен был видеть эти фотографии.

– Прости. Прости меня! – взмолился Деннис.

– Да нечего прощать, Дени.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл? – мальчик опустил голову.

– Почему? – удивился Луис.

– Ну как же… Ты же сказал, нечего прощать?

– Это к тому, что ты ни в чём не виноват. За что тебя наказывать? За здоровое детское любопытство? Я сам виноват, что не выключил компьютер, когда уходил.

– Значит всё в порядке? – обрадовался Деннис.

– Всё да не всё, – Луис строго взглянул на него. – То, что я не буду вас наказывать, мистер, не спасёт вас от выговора. Запомни, Деннис, никогда не влезай в чужой компьютер без согласия его владельца. Тем более в мой. Ты должен запомнить, что там хранится то, что не предназначено для детских глаз. Эти фотографии печатают в криминальных новостях, когда вырастешь и начнёшь их читать, тогда и насмотришься, и поймеёшь, что ничего хорошего и интересного в этом нет. Раз и навсегда вбей себе в голову, что влезая куда-нибудь без спросу, ты рискуешь напороться на то, что может тебе совсем не понравится. Я могу рассчитывать, что это больше не повторится? – С каждым его словом, голова мальчика опускалась всё ниже. Но когда он задал вопрос, Деннис вскинул голову, лицо у него было красное, но во взгляде читалась решимость.

– Да, сэр!

– Что да? – подыграл Луис.

– Это больше не повторится, сэр! – Деннис разве что по струнке не вытянулся и честь не отдал.

– Отлично. —Луис откинулся на спинку стула. – Может поедим?

Расслабился Луис рановато. На кухне поедая размороженную пиццу, мальчик все-таки затронул больную для него тему.

– Луис? – Деннис положил на тарелку недоеденный кусок и серьёзно посмотрел на Луиса.

– Ну? – пробурчал тот, разжёвывая жёсткое тесто.

– А это твоя работа? Ну, те фотографии? – мальчик говорил медленно, словно шёл по тонкому льду. Он боялся вызвать гнев этими вопросами, но, похоже, его вышеупомянутое здоровое любопытство было сильнее страха.

Луис тоже положил пиццу и внимательно взглянул на Денниса. Как он не хотел говорить об этом, но, похоже, пришло время и ему не отвертеться.

– Да, Дени. Я же говорил, что я оперативный фотограф. Ну вот, в основном я снимаю то, что ты увидел в той папке.

– Мёртвых людей?

– Да.

– Всё время? Только их? – допытывался Деннис.

– Только их, – устало подтвердил Луис.

– Но почему? Вокруг так много того, что можно фотографировать!

– Потому что у меня талант именно к этому. Оперативная фотография сложная штука, не успел – опоздал. А я успеваю. Всегда. Это моя работа, Дени. Она у меня получается, и получается хорошо. – Никогда Луису не было так сложно что-то объяснить. Каждое слово подбиралось и выталкивалось с таким трудом, что к концу своей речи он даже немного устал.

– Тогда мне тебя жалко, Луис. Я бы так не смог. – Мальчик покачал головой.

– Жалко? Почему это? Я ни на что не жалуюсь, – попытался улыбнуться фотограф.

– Каждый день видеть, как кто-нибудь умирает и не иметь возможности помочь. Я бы не смог. – Деннис и понятия не имел, как далёк он был в этот момент от истины. Но именно это задело Луиса больше всего. Мальчик считал его хорошим человеком, переживающим из-за чужих смертей. Он считал Луиса тем, кем тот не являлся. И ему вдруг стало так стыдно из-за того, что он обманывает ожидания Денниса.

– Да я, в общем-то, привык уже. И почти внимания не обращаю. – Он не хотел выглядеть в глазах Дени хорошим или, не дай бог, героем для подражания. – Это просто работа. И всё.

– Но так не может быть, Луис. Мама говорила мне, что если твоя работа связана с другими людьми, и не важно, фотографируешь ты их или пишешь о них статьи, ты никогда не станешь относиться к ним равнодушно, – настаивал на своём мальчик.

– Может быть. – Луис не стал дальше пытаться очернить себя в глазах Денниса, ибо единственное, что оставалось в этой ситуации, это открыто признать, что он всегда заранее знает кто где умрёт и ничего не делает для их спасения. Поэтому, мысленно обругав мать Дени, научившую сына таким простым и правильным, но таким не нужным в данной ситуации вещам, он сдался. – Доедай свою пиццу, и пойдем кино какое-нибудь посмотрим.

– А…

– Дени, давай в следующий раз как-нибудь это обсудим. У меня сейчас настроения на всё это нет. – Он демонстративно откусил от пиццы огромный кусок, набив полный рот, и принялся жевать.

– Хорошо, – мальчик вздохнул и тоже вернулся к еде.

Очередное мрачное утро ознаменовалось для Луиса незапланированными гостями. Он как раз допивал свой завтрак: горький черный кофе, как раздался звонок в дверь.

Визитёрами оказались двое мужчин, принадлежность которых фотограф определил ещё до того как они предъявили удостоверения.

– Детектив Даллас. Это детектив Нейт. Мы из полиции, отдел по расследованию убийств. Вы Луис Ман? – Тот, что назвался Далласом, был намного старше своего напарника, ему было около пятидесяти, в то время как Нейт был ровесником Луиса. У Далласа было жёсткое, словно высеченное из камня лицо, с глубокими, прорезавшими лоб, складками. Цепкий внимательный взгляд, который и выдавал в нём полицейского, буравил Луиса и, наверняка, вызвал нервную дрожь не у одного подозреваемого. По сравнению с ним детектив Нейт не производил такого впечатления, он выглядел молодым и неопытным. Несерьёзности его образу придавали рыжие волосы и рассыпавшиеся по всему лицу веснушки. Заподозрить в нём полицейского было пока невозможно, хотя он всеми силами старался придать своему взгляду должную суровость, свойственную его спутнику.

– Э… Да это я. – Луис, разглядывая гостей, немного затормозил и очнулся только когда полицейский открыл рот, чтобы повторить вопрос. Визит полиции напугал фотографа, его деятельность не была противозаконной, но то, что он стоял и ждал чьей-то гибели, могло быть расценено, как оставление в опасности, а за это уже полагалась уголовная ответственность. Именно поэтому Луис всегда как мог, избегал внимания органов правопорядка. Видимо где-то он всё-таки прокололся. Но почему его навестил детектив из отдела убийств? Луис начал лихорадочно вспоминать последние вызовы, но все они были несчастными случаями, за предыдущий месяц ни одного убийства он не снимал.

– У нас к вам несколько вопросов. Мы можем войти? – И детектив Даллас, не дожидаясь ответа, шагнул в коридор.

– Да, конечно. Проходите. – Луис отступил назад, давая полицейским войти, после чего повернулся, приглашая следовать за собой.

В кухне, куда он их привёл, полицейские уселись за стол. Они оказались по одну сторону, а Луис сел напротив, сразу почувствовав себя словно на допросе.

– Может быть кофе? – Он подскочил и принялся заправлять кофеварку. Руки дрожали, кофе просыпался на столешницу и Луис тут же начал на все лады ругать себя, заставляя успокоиться. Неизвестно зачем пришли полицейские, а он уже разводит панику и ведёт себя как виновный.

Когда он поставил перед визитёрами две дымящиеся чашки, нервы у него успели поутихнуть, и Луис чувствовал себя почти спокойным, приготовившись вести себя как можно непринуждённей. Ну и врать напропалую, если придётся.

– Молоко?

– Нет, спасибо. Присаживайтесь. – Даллас достал большой блокнот и ручку, а детектив Нейт с тоской заглянул в свою кружку, видимо он-то от молока не отказался бы, да авторитет старшего товарища не позволил ему перебить Далласа.

Луис уселся за стол, схватил ложечку и насыпал себе в кофе сахара, чувствуя, что глюкоза для мозга ему сейчас не повредит.

– Итак. Мистер Ман, вам знакома некая Джоанна Риксби?

Задумался фотограф ненадолго, память на имена у него была отличная, и это имя он слышал впервые.

– Нет, не знакома.

Детектив достал из блокнота фотографию и протянул её Луису.

– А так?

На снимке была запечатлена улыбающаяся, но опять-таки незнакомая женщина. Луис уже собрался вернуть карточку, как его внимание привлекли роскошные пшеничные волосы. В голове тут же вспыхнули кадры: желтый зонт, автомобиль и алая кровь на асфальте. Он сглотнул.

– Я… я фотографировал её. Когда… – он замялся.

– Когда её сбила машина, – закончил за него полицейский, забирая снимок. – Правильно?

– Да.

– Так-так… Вы знали, что её должны сбить?

– Нет! Нет, конечно! – на миг сердце у Луиса почти остановилось, но внезапность вопроса сыграла ему на руку. Он так ошалел, услышав сказанное Далласом, что его реакция выглядела очень натурально.

– А как вы объясните, что в шестнадцать пятнадцать часов вы остановились возле магазина канцтоваров и стояли там до шестнадцати двадцати пяти? По словам продавца, было очень похоже, что вы чего-то ожидаете.

– Я делал фотографии, – Луис говорил медленно, пытаясь придумать что-то более-менее правдоподобное. – Потом остановился около того магазина, мне показалось, что фотоаппарат намок. Я как раз шёл домой, но все равно остановился под навесом и решил проверить камеру.

–Дальше.

– Я убедился, что всё в порядке и подумал, не сделать ли несколько снимков перекрёстка. А потом случилось то, что случилось.

– То есть вы ничего не ждали?

– Нет, я проверил камеру и выбирал кадры для снимка. – Луис твёрдо посмотрел в глаза Далласу.

– Ясно. Я так понимаю, что с мужем миссис Риксби, Томасом Риксби вы тоже не знакомы?

– Я не знаком ни с кем из её родственников и друзей.

– Ну что ж, хорошо. Тогда ответьте, почему, будучи одним из свидетелей преступления, вы покинули место происшествия и не дождались полицию?

– Я посчитал, что без меня свидетелей было предостаточно, людей на перекрестке было много. А сам я всё равно ничего важного не увидел, ни номера, ни водителя. Да и фотографий машины у меня нет. – Луис пожал плечами, внутренне холодея. Он видел в глазах полицейского подозрение и ни грамма веры в них не было.

– Угу. Так-так, хорошо. – Детектив Даллас кинул взгляд на напарника, делающего заметки их беседы в своём блокноте. Потом он глотнул кофе и со стуком поставил чашку на стол.

Луис расслабился, поняв, что вопросы закончились, и скоро можно будет проводить нежелательных гостей. Однако у полицейского оказался ещё один вопрос.

– Перед уходом хочу спросить кое-что, мистер Ман. Вчера, когда продавец сказал нам про подозрительного фотографа, у нас не было возможности найти вас. Однако, сегодня с утра в «Криминальном Вестнике» вышла статья о погибшей женщине, Джоанне Риксби, и в этой статье были отлично сделанные фотографии с места происшествия. Я обратился к редактору газеты и узнал, что имя фотографа Мартин Кросс. Но что самое интересное – имя это ненастоящее, и под ним скрывается некий Луис Ман. – С каждым словом Далласа Луис каменел всё больше, он уже понял, к чему тот клонит, но ещё надеялся, что не услышит того, чего ему так не хотелось слышать. – С утра, прежде чем отправиться к вам, я пошарил по сайту газеты и заметил одну очень интересную вещь. За последние пару лет на её сайте было напечатано больше тридцати снимков, подписанных псевдонимом Мартин Кросс. Все фотографии сделаны очень, я бы даже сказал очень-очень удачно. Практически сразу после происшествия. И мне чрезвычайно интересно, каким таким образом, вы всегда оказываетесь там, где надо? Даже для оперативного фотографа это практически нереально. Итак? – детектив пытливо уставился на Луиса, внимательно наблюдая за его реакцией.

Сначала на фотографа напал ступор, граничащий с тихой паникой, но ближе к концу речи полицейского на Луиса сошло неземное спокойствие. Взгляд, обращенный на него, он принял невозмутимо, сам не понимая, откуда взялась эта уверенность.

– Ну, что я могу сказать, детектив. Я очень, как вы сказали, даже очень-очень удачливый фотограф. Я много хожу по городу, снимаю интересные места, людей, и часто становлюсь свидетелем разных несчастных случаев. Меня кормят ноги и везение. – Губы Луиса тронула лёгкая улыбка. – Что-то ещё?

Полицейский несколько секунд вглядывался ему в глаза, Луис не только выдержал этот взгляд, но и похоже вышёл из игры победителем, Даллас отвернулся. Было видно, что он подавил в себе то ли раздражение, то ли желание тюкнуть фотографа головой об стол. Наверное, второе он сделал бы с большим удовольствием, на допросе, например, но они пришли без ордера, для простой беседы, а значит, приходилось верить на слово или вызывать для повторной беседы в участок. Но Луис ни словом, ни взглядом не выдал в себе ничего подозрительного, а значит, повода и дальше торчать в его доме у копов не было.

– На этом всё, мистер Ман. Если вы нам понадобитесь, мы позвоним.

Даллас пропустил Нейта вперёд, а когда Луис с ним поравнялся, он схватил его за руку и проговорил ему на ухо, тихо, но очень отчётливо, чеканя слова:

– Если вы думаете, что отделались от нас, мистер Ман, то глубоко заблуждаетесь. Я не поверил ни единому вашему слову и прекрасно вижу, что вы нагло врёте. Так что не надейтесь, что я оставлю вас в покое. Я ещё не знаю в чём смогу вас обвинить, но запомните, мистер Ман, я буду за вами присматривать.

Луис сделал морду кирпичом и проскользнув мимо полицейского в коридор, распахнул перед гостями дверь.

Уже выйдя в общий коридор, детектив Даллас обернулся:

– Везение? Знаете, мистер Ман, если это и так, то какое-то оно дьявольское.

– Всего хорошего, офицер. – Луис мило улыбнулся и захлопнул дверь, тут же привалившись к ней спиной. Несколько секунд он с закрытыми глазами приходил в себя, после чего пошёл в кухню и развернул газету, принесённую с утра почтальоном, но ещё не просмотренную Луисом.

На третьей полосе обнаружилась статья о Джоанне Риксби с фотографиями Луиса, выдавшими его полиции. Из статьи фотограф понял, почему смерть женщины расследует отдел убийств. И почему детектив Даллас спрашивал, не знаком ли ему Томас Риксби.

Оказывается, Томас довольно крупный в городе предприниматель, счета в банках которого практически лопаются от скопившихся на них денег. Так же поговаривают о прокручиваемых им тёмных делишках, о связях с преступным миром, но так как за руку его никто не ловил, то всё это оставаётся только разговорами.

Когда же Джоанна решилась на развод, не выдержав постоянных измен мужа, она не захотела уходить ни с чем, решив, что натерпелась достаточно и заработала этим себе часть состояния Томаса. У них начались долгие и тяжёлые судебные разбирательства, о которых Луис знал бы, если бы чаще просматривал новости и читал в прессе что-то помимо разделов о спорте и юморе.

И вот, после такой странной и неожиданной смерти миссис Риксби, пресса запестрила предположениями кому был бы выгоден этот несчастный случай. Прямо журналисты, нежелающие нажить себе лишних проблем, не писали о возможной причастности Томаса, но из всей статьи, из каждого написанного слова, становилось понятно, куда клонят авторы и кто по их мнению является заказчиком убийства. То, что в сбившем Джоанну автомобиле, сидел наемный убийца, похоже не сомневались ни авторы многочисленных статей, ни пол города, да и сам Луис после прочтения газеты, уже не ставил под сомнение причастность Риксби к смерти женщины.

Выходит, рассуждения детектива Далласа были таковы. Томас Риксби нанимает для своей жены киллера, а заодно и Луиса Мана, чтобы тот сделал фотографии Джоанны после гибели. Зачем? Из особой кровожадности? Чтобы воочию увидеть её смерть?

Эта теория выглядела бы более жизнеспособной, не отправь Луис фотографии в газету. Ведь после этого полицейским не составило труда его вычислить, а при возможной причастности они бы и раскололи его без особых проблем. Луис не стал бы так светиться, если бы работал на Томаса, не стал бы привлекать к себе внимание. Похоже детектив Даллас и сам это понимал, ибо не вызвал Луиса в полицейский участок на допрос, а просто нанёс визит, а получив от фотографа спокойные и взвешенные ответы и не увидев в них страха и отчаяния, окончательно уверился в несостоятельности своей первоначальной версии.

Жаль, что сняв с Луиса подозрения в одном деле, Даллас тут же нашёл в чём ещё его можно заподозрить. К счастью для Луиса, детектив скорее всего так и не поймёт, как можно разобраться с его делом, ведь сверхъестественное не входит в полицейскую юрисдикцию, да и в голову нормального человека такое приходит в последнюю очередь. И как бы ни перепугался в первую минуту догадливости полицейского Луис, в дальнейшем можно было расслабиться. Верить в то, что Даллас о чём-то догадается и поймет, как Луис узнаёт о будущих жертвах, не приходится. Да и что он сможет доказать в случае чего? Он что, скажет, что фотограф – экстрасенс и его надо судить за не предупреждение? Смешно.

Успокоив себя таким образом, Луис решил глотнуть немного завалявшегося в шкафу виски. Несмотря на свои рассуждения, неприятный осадок после визита полицейских всё же остался.

Спустя неделю Луис наконец понял, что серьёзно вляпался. На него напала Депрессия. Не простое сезонное уныние, которое грызёт каждого третьего, а именно так, с большой буквы – Депрессия.

Сейчас ему казалось, что все эти пять лет обладания Даром, вели его именно к этому. Он и раньше задумывался, а что же он собственно делает и зачем. А с приходом в его жизнь Трейси и Денниса, когда ему, чтобы сохранить хорошие отношения с понравившимися людьми, приходилось скрывать то, чем он занимается, эти мысли напали на него с новой силой. Визит же детектива Далласа с его невразумительным напарником, что-то окончательно надломил в Луисе. Он вдруг целиком и полностью осознал, что он делал все эти годы.

Неоказание помощи, оставление в опасности. Эти сухие названия уголовных статей раньше не пугали его. Не пугали они его и сейчас. Испугало, наоборот, отсутствие страха. То, что ему было наплевать на то, что он нарушает закон практически ежедневно.

И всех погибших можно записать на его счёт. Он мог помочь каждому из них. Сделать так, чтобы они не погибли, не оставили свои семьи.

Но не сделал. Вместо этого он делал фотографии.

И, если, все эти пять лет он успешно подавлял совесть, она научилась пробиваться к нему через сновидения. Хотя бы там он пытался что-то сделать, помочь. И то, что ни в одном сне ему это не удалось, была его кара за бездействие в реальности. Его сознание вовсю отрицало жалость и желание оказать помощь, а вот подсознание, все эти года старалось открыть ему глаза.

Но он упорно игнорировал эти попытки, стараясь доказать себе и окружающему миру неизвестно что.

И вот настал момент расплаты. В одночасье всё его мировоззрение начало кардинально меняться.

За всю неделю у Луиса было всего три вызова, и, возвращаясь после каждого их них, он чувствовал себя всё хуже. Если бы эти моральные терзания можно было сопоставить с физической болью, то это было бы похоже на сдирание кожи живьём.

Луис пил виски как воду. Каждый день он просыпался в разных местах, там, где накануне отрубился. В ванной, в кухне за столом, за компьютером, возле дивана. Он пил и кругами ходил по квартире. Он чувствовал себя зверем, загнанным в ловушку.

Луис старался не попадаться на глаза соседям. Он вдруг понял, что не сможет и слова сказать им, после того как осознал какое он чудовище. Ему было стыдно даже в глаза им посмотреть, казалось, что все его прегрешения тут же будут раскрыты.

Особенно Луис боялся встретиться с Деннисом. Они слишком сильно сдружились, и мальчик хочет быть похож на своего старшего друга. Он хочет брать с него пример. Дени верит, что Луис хороший, а после спасения кота, так просто святой. Он не должен знать кто его друг на самом деле, в его жизни будет ещё много других разочарований. А Луис не должен больше общаться с мальчиком, дабы не испортить ему жизнь.

Пусть Дени лучше думает, что его сосед просто засранец, чем узнает какой тот на самом деле монстр.

Всю неделю мальчик приходил к Луису, первые дни он как обычно пару раз нажимал на звонок и пару раз ударял по двери костяшками пальцев, сообщая, таким образом, о своём приходе. Потом, когда начал понимать, что что-то не так, он просто звонил. А последние дни Дени приходил и тихо скрёбся в дверь, как нашкодивший щенок, которого за какую-то провинность выставили из дома.

Сегодня он снова пришёл. Постучал, Луису, валяющемуся с головной болью на диване, было даже слышно, как он переминается с ноги на ногу.

После очередного тихого стука, больше похожего на поскрёбывание, Луис услышал его голос:

– Луис? Открой, я же знаю, что ты дома. Ты на меня сердишься? Я что-то сделал не так? – голосок был тих, но наполнен отчаянной решимостью добиться правды. – Или это из-за тех фотографий? Луис, пожалуйста, впусти меня…

Фотограф заскрипел зубами и, закрыв голову подушкой, уткнулся в спинку дивана. Он понимал, что делает Дени больно, вычёркивая из своей жизни, ведь тот считал его своим самым лучшим, да что уж кривить душой, и единственным другом. Но Луис знал, что всё делает правильно. Последнее что бы он хотел увидеть, это глаза Трейси, узнавшей кто он на самом деле, и ворвавшейся в его квартиру за Деннисом, в очередной раз засидевшимся в гостях.

Если сейчас перерезать пуповину их общения, стать просто вежливо-холодными соседями, Луис сделает лучше и для Дени и для Трейси. И он не увидит в их глазах разочарования и отвращения, в случае чего, а только слегка удивлённое равнодушие: «Надо же, а с виду такой приличный человек!»