Текст книги "Бесценные алмазы"

Автор книги: Ангел Каралийчев

Соавторы: Орлин Васильев,Стоян Дринов,Веса Паспалеева,Ран Босилек,Калина Малина,Асен Расцветников,Елин Пелин,Цанко Церковский,Светослав Минков,Георгий Караславов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Гляньте, гляньте! Над горою кусок золота!

– Откуда оно взялось?

– Не иначе как с неба... Слыхал я от своей

бабки, что бабка бабки её бабки говорила

своей бабке...

– Что же она говорила?

– Что на небе золота не счесть!

– Верно?

– Верно...

– Тогда давайте подымемся на гору, – сказал

самый умный дурак, – пробьём в небе дыру

и выцедим всё золото..

Сказано – сделано.

Полезли дураки в чём мать родила на

самую вершину.

Однако и оттуда до неба не достать.

Всю ночь продрожали они на вершине, утром

смотрят – гору густым белым туманом

обволокло, ничего за туманом не видно.

– Ишь ты, что же это такое?

– Это творог нам на завтрак.

– Никакой это не творог нам на завтрак,

а белый хлопок, чтобы нам в тепле поваляться.

– Ну так давайте поваляемся, авось

согреемся!

– Давайте!

Прыгнули дураки в туман – только их

и видели.

Светослав Минков

Мыльные пузыри

Жила-была маленькая девочка с красным бантом.

Однажды она сидела в палисаднике перед

домом и держала в руках чашку с мыльной водой.

Девочка макала в чашку тонкую соломинку,

а потом прикладывала к другому концу соломинки

пухленькие губки и дула в неё. На конце

соломинки повисал огромный пузырь, перели-

вавшийся на солнце всеми цветами радуги.

Он поднимался в воздух, словно волшебный шар.

Много таких мыльных пузырей выскакивало

из соломинки, и каждый из них воображал,

что он самый красивый на свете.

– Хорошо, что я сорвался с этой глупой

соломинки, – сказал первый шар, зардевшись

от радости, и поплыл по воздуху над верхушками

белых ромашек.

– Я полечу во дворец и опущусь прямо

на царскую корону, – сказал второй. – Я вполне

заслуживаю такой почёт: нет украшения прекрас-

нее меня!

– Ах, какой я лёгкий! – выдохнул третий

и стал вдруг огненно-жёлтым, как апельсин.

– Возьму и полечу на небо, буду сиять, как

солнце, над огромной землёй.

– Внимание! – воскликнул четвёртый шар.

Излучая фиолетовое сияние, он устремился

к ветке старой липы. – Я улечу в рай, и ангелы

при виде моей красоты позеленеют от зависти.

– А я женюсь на царевне, – прошептал пятый

шар, зелёный, как арбуз. – Приглашаю на свадьбу

всех козявок и букашек.

– Я же опущусь на дно моря и стану царём

подводного царства, – заявил шестой шар.

Он голубым облачком промелькнул над

самшитовым кустом и пропал из вида.

– Ах, как мрачен и уродлив был мир без меня!

– воскликнул седьмой шар, весь перламутровый,

гіаря над курником. – Слава богу, что наконец-то

я появился на свет.

Так мнили о себе пузыри. Но они полопались,

не успев осуществить своих намерений и не

оставив после себя никакого следа в ясном,

пронизанном солнечным светом воздухе.

А из тонкой соломинки продолжали вылетать

десятки новых шаров. Они рождались и умирали,

такие же надменные и недолговечные, как их

братья. Потом соломинка сломалась. Маленькая

девочка выплеснула из чашки остатки мыльной

воды и принялась скакать на одной ножке.

Асен Расцветников

Умная голова

Пошёл Дурак на базар. Там продавалось много

всякой всячины. Видит Дурак: крестьянин

из их села продаёт петушка. Дураку приглянулся

петушок, но у него не было денег. Улучив минуту,

когда хозяин петушка заговорился с покупа-

телями, Дурак схватил птицу и сунул её за пазуху.

Крестьянин обнаружил пропажу, заохал,

запричитал. Ищет петушка, а того и след простыл.

Петушок завозился у Дурака за пазухой

да как закричит: „Кукареку!" Люди на базаре были

заняты своими делами, и никто не обратил на это

внимания. Но Дурак испугался и решил проверить,

слышал кто петушиный крик или нет.

– Вам не показалось, что петух закукарекал?

– Нет.

– И я ничего не слышал, – сказал Дурак,

успокоившись.

Но хозяин петуха, увидев его оттопыренную

пазуху, обо всём догадался.

– Ну погоди, вечером ты у меня попляшешь!

К вечеру отправились они домой. Крестьянин

догнал Дурака, идут себе, беседуют о том, о сём.

Шли, шли – притомились. А на дворе уже

начало темнеть.

– Как, по-твоему, до рассвета дойдём?

– спрашивает крестьянин.

– Пожалуй, не дойдём. Далече.

– Знаешь что, – говорит крестьянин.

– Давай друг друга нести. Я понесу тебя, пока

не пропоют петухи, а потом ты меня. Идёт?

– Идёт.

Оседлал Дурак крестьянина и думает: „Здорово

же я его обхитрил! Когда петухи запоют, мы уже

в селе будем". Но не успели они пройти и сотни

шагов, как крестьянин закричал по-петушиному.

„Кукареку!" – отозвался петушок, сидевший

у Дурака за пазухой.

– Ну-ка слезай, петухи поют!

– Да где они тут взялись среди поля?

– сказал Дурак, испугавшись.

– Наверное, это мой петух, тот самый, что

пропал сегодня на базаре. Я по голосу его узнал.

Видно, сидит где-нибудь на дереве и кукарекает.

– Что ты! – возразил Дурак. – Я ничего

не слыхал. Тебе почудилось.

– Может.

Прошли ещё немного, крестьянин опять

закричал по-петушиному. Петушок тоже

закукарекал в ответ.

– Послушай, что это за птица кричит у тебя

за пазухой?

– Какая ещё птица? – Дурак не на шутку

струсил. – Ничего у меня нет. Верно, это и впрямь

петухи поют.

– Где бы им тут взяться среди поля?

– удивился крестьянин.

– Наверное, это и правда твой петушок,

что пропал сегодня на базаре. Забрался на

дерево и кричит.

– Что ж, пожалуй, ты прав. Тогда слезай,

твоя очередь меня нести.

Взгромоздился крестьянин Дураку на плечи.

Понёс его Дурак. Торопится, чуть не бегом бежит.

– Да ты, оказывается, порезвее лошади

шагаешь. Ну молодец!

– Я всегда так хожу, – говорит Дурак, а сам

думает: „Только бы добежать до села, пока

не распелись петухи, чего доброго, этот проклятый

петух меня выдаст с головой!"

Бежал, бежал – наконец прибежал в село.

Стояла ночь. До первых петухов ещё было далеко.

Крестьянин слез на землю, наклонился – завязки

на царвулях затянуть – да как закричит

по-петушиному. Петухи тут ну кукарекать!

Крик пошёл по всему селу.

– Кукареку! Я тебя опередил, Рудой!

– Кукареку! Я давно не сплю, да не хотелось

вставать. Как спалось, Гребенастый! Есть

ли блохи в вашем курятнике?

– Кукареку! Ох, не спрашивай. Чуть меня

живьём не съели. Сегодня же заставлю куриц,

чтобы всех переловили.

„Кукареку! Кукареку!" – кричали петухи.

Не остался в долгу и петушок крестьянина, что

сидел у Дурака за пазухой. Дурак был сам не свой.

– А мой-то петушок и впрямь поёт у тебя

за пазухой, – сказал крестьянин. – Ну-ка

расстегни рубаху, я погляжу.

Сунул руку к Дураку за пазуху и вытащил петушка

– Так вот оно что! Как попал мой петушок

к тебе за пазуху?

– Откуда я знаю? Может, увидал нас с дерева

и побежал следом. Пазуха моя распахнулась,

когда я тебя нёс, он взял да и прыгнул туда.

Крестьянин сделал вид, что поверил его словам.

– Ишь ты. Пожалуй, так оно и было! – сказал

он, взял петушка и пошёл восвояси.

Дурак остался ни с чем. Он чуть не разре-

велся от усталости, стыда и досады, но,

пораскинув умом, утешился и сказал себе:

– Ничего, что я нёс до самого села и петуха,

и хозяина. Зато под конец обвёл его вокруг

пальца: бедняга-то и впрямь поверил, что петух

сам вскочил мне за пазуху. Умная голова у меня

на плечах – ничего не скажешь!

Ангел Каралийчев

Тёплая рукавичка

К Новому году мама подарила Тошке две жёлтые

шерстяные рукавички. У них было только

по одному пальчику, но зато они были лёгкие,

пушистые и тёплые.

Чтобы связать рукавички, маме пришлось

расплести сестрёнкину кофточку, потому что

такой хорошей шерсти нигде нельзя было найти.

Милая мама! Она вышила на рукавичках

красными нитками двух собачек. Конечно, они

не живые, но точь-в-точь Страхилчо! Вы спросите,

кто такой этот Страхилчо? Настоящая собака.

Страхилчо живёт в деревянной конуре под

яблоней и стережёт дом. Он ничего не боится.

Только ночью пугается темноты и попусту

лает. Он очень хитрый. Такой хитрый, что

дальше некуда. Бросишь шапку на улицу, он

вмиг сбегает и принесёт. И не кладёт на землю,

а встаёт на задние лапы и суёт тебе в руки.

. – Вот тебе, сынок, – сказала мама и дала

рукавички Тошке. – Пусть они греют тебе руки,

когда пойдёшь на снежную горку. Да смотри

не потеряй, я дарю их тебе от всего сердца.

Но вышло так, будто мама не говорила этих

слов Тошке, а строго-настрого наказала:

– Иди, Тошка, на снежную горку и потеряй

рукавички!

Тошка так и сделал. Он повёз саночки

к Заячьему холмику, где снежная горка,

съехал с неё вихрем три раза, а на четвёртый

раз его санки перевернулись, и он уткнулся

головой в сугроб. Вылез из сугроба весь в снегу,

отряхнулся и стал искать в карманах мамины

рукавички. Вытащил одну, а другой нет.

Начал он искать её. по всей горке. Нигде

найти не может. Рукавичка словно сквозь землю

провалилась. Повез Тошка санки к дому, а сам

чуть не плачет. Весь вечер ходил насупившись.

И новогодний пирог, в котором мама запекла

монетку на счастье, не обрадовал его. Он долго

вертелся в кровати, всё не мог уснуть. Вчера

ночью мама сидела над рукавичками, пока петухи

не пропели, а он их потерял на первой

же прогулке!

Теперь посмотрим, куда же делась рукавичка.

Она выпала из Тошкиного кармана, когда

санки перевернулись и он полетел головой

в сугроб. Лёгкая рукавичка вспорхнула, словно

птичка, упала за терновый кустик и притаилась.

Поэтому Тошка и не смог её найти. Как только

дети разошлись и горка опустела, из соседнего

леска выскочил Зайка Усатый. Пять-шесть

молодецких прыжков, – и он взобрался на холмик,

посмотрел с высоты на деревню, где мерцали

огоньки, словно звёздочки, упавшие на землю,

и вздохнул:

– В эту ночь все послушные дети получают

подарки, только мне ничего не достанется!

Зайка поднял лапку, чтобы вытереть глаза,

потом глянул на терновый кустик и увидел, что

за ним, на снегу, что-то желтеет. Его заячье

сердце радостно забилось. Уж не груша ли это?

Он стремглав бросился к рукавичке, боязливо

подтолкнул её лапкой, рукавичка перевернулась.

Как только Зайка увидел вышитую собачку, он

тут же отпрыгнул на три шага назад. Испугался,

бедняжка, собачки, а она себе спокойно

сидела на рукавичке.

– Хорошая собачка! – тихо сказал Зайка

Усатый. – Возьму-ка я её к себе, будет

сторожить мой домишко.

И он опять приблизился к рукавичке.

Но как только он протянул к ней руку, откуда

ни возьмись выскочила Лиса Патрикеевна.

– Не тронь! – крикнула она..

– Почему? – спросил изумлённый Зайка.

– Потому что только мне к лицу носить

рукавички. Сначала я её натяну на одну ножку,

потом на другую, потом на третью... Чудесная

рукавичка!

– Ишь ты какая! – покосился на неё Зайка

Усатый. – Убирайся подобру-поздорову,

не то я науськаю на тебя собачку, она

порвет тебе шубу.

Лиса Патрикеевна разгневалась, оскалила

зубы, но Зайка был не из трусливых.

– Кар-раул! Кар-раул! Воры! – замахал

крыльями ворон, сидевший на кустике. – Это

рукавичка Тошки! Вы её украли! Сейчас я позову

Страхилчо!

И ворон полетел в деревню.

А в это время из леса вышел глупый Серый

волк и забормотал:

– Что вы здесь делаете? А-а-а, вы рукавичку

нашли. Она будет моя, потому что я самый

сильный зверь в лесу. Любого, кто на неё

позарится, в клочья разорву.

И Серый волк защёлкал зубами, нагоняя

на зверей страх.

Тут прискакала белка Пушистый хвост.

– Прошу вас, продайте мне эту рукавичку!

Даю за неё два жёлудя!

– Убирайся отсюда, а то как щёлкну зубами:

гам! – десять белок из тебя сделаю,

– прорычал Серый волк и оскалился.

Белка Пушистый хвост заверещала, Лиса

Патрикеевна затявкала, Зайка Усатый разбежался

и прыгнул так высоко, что перескочил через

холм, но потом опять вернулся.

Тут из чащи леса приковылял сам Михайло

Потапыч:

– Что за шум, что за гвалт, – заревел он.

4м– Почему вы меня разбудили посреди ночи, почему

нарушили мой зимний сон? Кто из вас затеял ссору?

Звери молчали, опустив головы.

Как раз в это время прибежал из деревни

Страхилчо. Он никогда не видел лесных зверей

и бесстрашно приблизился к ним.

– Из-за чего вы ругаетесь? – пролаял он.

– Из-за рукавички! – ответила Лиса

Патрикеевна. – Мы нашли рукавичку и не можем

её поделить.

Хитрый Страхилчо покосился одним глазом

на Тошкину рукавичку, узнал её и сказал:

– Это дело простое: стройтесь в ряд мордами

к тому холмику. Как только я крикну: „гав",

вы все бегите наверх. Кто раньше доберётся

до верха, тому и рукавичку носить.

Звери построились: первый – Михайло Потапыч,

рядом с ним – Серый волк, потом Лиса Патри-

кеевна, Зайка Усатый и белка Пушистый хвост.

– Гав! – тявкнул Страхилчо, и они бросились

бежать к вершине холма.

А Страхилчо схватил Тошкину рукавичку

– только его и видели. Убежал в деревню.

Утром, когда Тошка вышел из дома с украшен-

ной кизиловой веточкой в руке, которой дети

поздравляют с Новым годом, из собачьей конуры

выскочил Страхилчо. Он нёс в зубах поте-

рянную рукавичку.

– Эй, где ты её нашёл? – радостно закричал

Тошка. Он схватил рукавичку и в награду дал

собаке кусок новогоднего пирога.

Един Пелин

Старая мельница

Сто пятьдесят лет неутомимо трудилась

водяная мельница, что притаилась в зелёном

ущелье чуть повыше села на быстрой горной речке.

За эти годы мельница совсем состарилась.

– Поработаю ещё малость, – говорила она

воде, что крутила её колесо. – Сила у меня

ещё есть.

Но вышло так, что старый мельник умер

и не нашлось ему замены. Опустела водяная

мельница, заглох шум её колес.

Старый мельник при жизни частенько приводил

на мельницу маленького внука Иванчо. Мельница

слышала не раз, как старик говорил мальчику:

– Эту мельницу, Иванчо, я оставлю тебе.

Береги её, она тебя не даст в обиду.

Но после смерти старика Иванчо ни разу

не наведался на мельницу. Она всё ждала его,

но он не шёл. Мельница потеряла надежду, заросла

бурьяном. Крыша её прохудилась. Старая дорога,

что вела к ней, заглохла. По ней больше

не ступала человеческая нога. Одни только

I совы по ночам кричали на обвалившейся крыше,

да под ступенями свил себе гнездо огромный уж.

– Ну что, – сказала как-то мельнице речка.

– Где твой Иванчо? Ты уже никуда не

годишься, а я полна сил и хочу работать.

Силы мои уходят напрасно.

Мельница с горя только потрескивала.

В дождь ей делалось невыносимо тоскливо, и она

плакала, роняя крупные слёзы.

В один погожий весенний день поблизости

раздались человеческие шаги, до мельницы

долетели человеческие голоса.

– Наверно, Иванчо идёт! – обрадовалась она.

По заросшей кустарником дороге шли трое

мужчин. Впереди шёл юноша.

– Похож на Иванчо, – подумала мельница.

– Смотри, как он вырос, а я думала, что он всё

ещё мальчик! Дай бог, чтобы он меня починил.

Так хочется поработать!

Мельница не ошиблась. Юноша, который шёл

впереди, был Иванчо. Трое мужчин и Иванчо

остановились перед мельницей. Он сказал:

– Вот здесь. Песенка этой мельницы уже

спета. На её месте мы построим прекрасную

гидростанцию.

Услышав его слова, речка зашумела громче

и сказала мельнице:

– Послушай, старуха, кажется, я скоро начну

работать. Я буду крутить турбину, электрическую

турбину, понимаешь? Надо мной взойдут электри-

ческие солнца, свет, которой я буду давать,

озарит окрестные сёла и города, что видны

отсюда. Иванчо не станет возиться с тобой. Это

тебе не старый мельник.

– Да, настали другие времена, – со вздохом

сказала мельница. – Делать нечего. Я отжила

свой век, выполнила свой долг, и мне не жаль,

что я исчезну: на моём месте засверкают

тысячи новых солнц.

Георгий Караславов

Крылья человека

Над неприступнымиутёсами высоких гор

парил орел.

Снизу, из далёких долин, доносился необычный

шум: глухие удары, грохот, человеческие голоса.

– Что здесь происходит, что случилось? —

спросил орёл людей.

– Прокладываем дорогу, – ответили они.

– Сквозь скалистые утёсы, где не ступала

нога человека, мы проложим дорогу. Мимо

неприступныхгорных вершин полетят поезда

и машины, как идут они по бескрайним равнинам

и полям...

– Жалкие вы существа! – презрительно

воскликнул гордый орёл. – Да, на вершины,

где я вью гнезда, вы ещё можете забраться, но

в небо, где я летаю, вам ни за что не попасть.

И улетел.

Люди посмотрели ему вслед, крепче сжали

в руках кирки и лопаты, закусили губы:

– Погоди!

Проходили дни, годы.

Люди победили горы, победили моря и океаны.

Железные чудовища со скоростью испуганных

коней мчались через города и сёла. Но люди

были недовольны. Они не сводили глаз с неба,

где парил орел, недосягаемый и гордый.

– О, мы доберёмся и до неба! – говорили

люди и трудились ещё упорнее. Они плавили

металл, добывали бензин и разные масла,

собирали и испытывали моторы.

И однажды, когда солнце озарило далёкие

поля, орёл увидел, что люди вывели на поляну

большую металлическую птицу.

– Ну, теперь ты увидишь! Теперь ты увидишь!

– говорили они, и их глаза блуждали

в небесных просторах.

– Ваша бездушная птица подпрыгнет, словно

перепел, и упадёт на землю. Станет ползать,

как и вы, – презрительно усмехнулся орёл

и описал над поляной широкий и плавный круг.

Люди суетились вокруг железной птицы,

уверенно и ловко крутили разные винты, рычаги,

колесики. Потом один из них надел кожаную

куртку, большие тёмные очки и влез в железное

брюхо птицы. Она стояла покорно и кротко,

раскинув широкие металлические крылья.

– Где это видано, чтобы птица с железными

крыльями летала? – снова презрительно

усмехнулся орёл.

И вздохнул.

Птица зажужжала, словно громадный жук,

стремительно ринулась вперёд и незаметно

оторвалась от земли.

„Вот сейчас она рухнет на те деревья!"

– со злорадством подумал орёл.

Но металлическая птица гудела и поднималась

всё выше. Её блестящий корпус сверкал под

яркими лучами солнца, она летела уверенно,

надёжно. И, когда набрала высоту, орёл увидел,

какая она огромная и мощная. Тяжёлый,

неповоротливый человек летел на её крыльях

и управлял ею по своей воле. Птица поднималась

всё выше и выше, пока не превратилась

в маленькую блестящую точку.

Сердце орла сжалось: по сравнению с огромной

металлической птицей он показался себе

ничтожным и беспомощным.

– Я больше не властелин воздуха! —

простонал он.

Металлическая птица описала большой круг

и с оглушительным рёвом начала уверенно

снижаться над тем местом, с которого взлетела.

– Нет пределов твоему уму, гордый,

свободолюбивый человек, нет пределов твоим

стремлениям! – воскликнул потрясённый орёл

и исчез за скалистыми вершинами далёких гор.