Текст книги "Бесценные алмазы"

Автор книги: Ангел Каралийчев

Соавторы: Орлин Васильев,Стоян Дринов,Веса Паспалеева,Ран Босилек,Калина Малина,Асен Расцветников,Елин Пелин,Цанко Церковский,Светослав Минков,Георгий Караславов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Я уверена, что простой чёрный хлеб покажется

тебе вкуснее всех медовых коврижек на свете!

Мать и сын поужинали хлебом и солью.

И юноша вдруг почувствовал, что усталость

с него как рукой сняло. Он почувствовал

себя очень сильным и счастливым.

* * *

„Трр-трр-трр"... Сверчок поёт всё тише

и тише. Вот он засыпает, огонь тоже засыпает.

Засыпают и глазки... Шарманка наигрывает

негромкую мелодию, паяц и кукла кружатся

в бесшумном танце, лохматый медвежонок

расхаживает под столом на задних лапах. А наша

голубая карета плывёт в бездонном небе,

и звёзды осыпают твои кудри золотой пыльцой.

Вот впереди забрезжили белые палаты Сна,

кто-то машет нам рукой из окошка.

„Тирр-тирр, тир-тирр... спи-спи"...

Ангел Каралийчев

Слеза матери

Заморосил мелкий дождик. Жёлтая листва

в саду заблестела. Виноградины на ветках

лоз набухли, и их кожура стала лопаться.

Фиолетовая астра склонилась над выброшенным

глиняным кувшином. Маленькая ласточка,

сидевшая в нём, съёжилась и задрожала

от холода и тоски. Никого с ней не осталось.

Улетели на юг её сестрёнки. И мать улетела

в тёплые страны. Кто согреет её в эту

дождливую ночь?

Её оставили, потому что она была калека

и не могла летать. Летом в доме, под крышей

которого её мать свила гнездо, вспыхнул пожар.

Еле успела старая ласточка вынести своего

птенца из огня, но раскалённый уголёк попал

в гнездо и обжёг ему крылышко.

Голый птенец свету не взвидел от боли.

Когда он очнулся, то увидел, что лежит в новом

гнезде, а над ним, понурившись, сидит мать.

Он попробовал было шевельнуть крыльями,

но не смог – обожжённое крыло отнялось.

Прошло лето. Созрел виноград. Распустились

астры. Готовясь в дальнюю дорогу, ласточки

стали собираться на телеграфных проводах,

и провода издали напоминали собой чёрные бусы.

Однажды утром старая ласточка снесла свою

покалеченную дочку в сад и сказала:

– Дитятко, сегодня мы улетаем на юг.

Ты лететь с нами не можешь, поэтому тебе

придётся остаться здесь. В этом кувшине

я приготовила тебе мягкую постельку из пуха.

Там ты и будешь лежать. А когда проголодаешься,

выберись наружу и поклюй чего-нибудь. В саду

полно плодов и зёрен. Весной мы вернёмся

к тебе.

– Спасибо, матушка, за твои заботы!

– прошептала покалеченная ласточка, спрятала

голову под крыло матери, чтобы та не видела

её слез, и притихла...

Птицы улетели. Потянулись ненастные дни.

Заморосил мелкий дождик. Промокшая насквозь

астра склонилась над кувшином отяжелевшей

головой. Дождевая капля скатилась на край

самого нижнего лепестка – вот-вот упадёт.

– Ах, как я устала! – вздохнула она.

– Ты откуда – издалёка? – спросила

участливо ласточка.

– И не спрашивай! Дальнюю дорогу проделала

я от Великого океана. Там я и родилась.

Сказать по правде, я не дождевая капля – я слеза.

– Слеза? Чья слеза? – встревожилась ласточка.

– Слеза матери. Коротка история моей жизни.

Девять дней тому назад усталая и печальная

ласточка опустилась на мачту огромного

океанского парохода. Я затаилась в правом

глазу бедной птицы. Океан ревел. Дул сильный

ветер. Ласточка через силу стала просить:

– Братец ветер, когда тебе доведётся

пролетать над Болгарией, загляни к моему

одинокому птенчику и скажи ему, чтобы остере-

гался чёрной кошки, которая частенько

вертится в саду. Улетая, я забыла предупредить

его. Скажи ему также, что моё сердце разры-

вается от муки...

– А где осталась твоя ласточка? – спросил

ветер.

– В треснувшем глиняном кувшине, что

валяется в саду, где цветут фиолетовые астры.

Тут я выкатилась из глаза старой ласточки.

Ветер подхватил меня и помчал. Девять дней

я летела и вот наконец упала на этот цветок.

Ах, как я устала! Закатиться бы куда-нибудь

и уснуть...

Сердце покалеченной ласточки сильно

забилось. Она быстро приподнялась, приоткрыла

клюв и бережно подхватила усталую слезу матери.

– Спасибо тебе, матушка! – прошептала она,

зарылась в пух и уснула, согретая слезой,

–будто мать укрыла её своим крылом.

Ран Босилек

Косе-Босе

Выбрала маленькая птичка Косе-Босе большое

дерево, свила гнездо, устроила его

поудобнее и снесла яички, чтобы вывести

птенчиков. Проведала о том Лиска-Подлиска

и стала каждое утро наведываться. Станет

под деревом и говорит:

– Косе-Босе, дай мне яичко! Не то дерево

повалю, гнездо твоё разорю.

Испугается Косе-Босе и отдаст ей яичко.

На другой день лиса снова приходит и снова

требует:

– Косе-Босе, дай мне яичко! Пришла ко мне

в гости матушка с батюшкой. Сварю для

них суп с яичком – вкусную чорбицу. А не дашь

– дерево повалю, гнездо твоё разорю!

По яичку да по яичку, так и выманила все

яички. Одно-единственное осталось. А лиса

снова тут как тут:

– Косе-Босе, дай мне яичко! Пришла ко мне

в гости сестра, нечем её угостить.

– Нет, Лиска-Подлиска, больше не дам,

– отвечает Косе-Босе. – У меня ведь одно

осталось.

–А нет яичка, я тебя съем! – пригрозила лиса.

Испугалась Косе-Босе и отдала последнее

яичко. Теперь ей некого высиживать! Сидит

Косе-Босе и горько плачет.

Тем временем пришли женщины в лес за

хворостом. Услышали, что Косе-Босе плачет,

подошли и спрашивают:

– О чём плачешь, Косенце?

Птичка им и рассказала.

– А как же мне не плакать? – говорит.

– Повадилась ко мне Лиска-Подлиска. Придёт,

станет под деревом, яичко просит. „Не то,

грозит, дерево повалю, гнездо разорю".

Так все яички и съела. Не будет теперь у меня

птенчиков! И сегодня придёт. Снова яичко

потребует. А у меня ни одного нет. Она

и меня съест. Вот я и плачу.

– Эх, Косенце, Косенце, перестань-ка

плакать, – говорят женщины. – Ведь лиса-то

тебя только пугала. Где ей дерево повалить,

гнездо разорить. Вот уж мы проучим обманщицу.

Спрячем сейчас собаку да завалим её листьями.

А как придёт Лиска-Подлиска да потребует

яичко, ты ей и скажи: „Нету, Лиска, яичка,

а вон там у меня курочка спрятана. Поди

себе возьми".

Завалили женщины собаку листьями и ушли

за хворостом.

А лиса уж снова под деревом:

– Косе-Босе, дай мне яичко! Пришли ко мне

матушка да сестра. Хочу сварить чорбицу,

чтобы их угостить.

– Нет, Лиска, ни одного больше нету,

– отвечает птичка. – Все тебе отдала!

– А нет, Косенце, так я тебя съем!

– Не надо, Лиска! Не ешь меня, Подлиска,

– просит Косе-Босе. – Возьми лучше курочку.

Вон там я её спрятала, под листьями.

Лиса так и навострила уши, обрадовалась,

закричала:

– Где, где эта курочка, Косенце? Куда ты

её спрятала? – и кинулась листья разгребать.

А собака только того и ждала. Как выскочит!

Да как бросится на лису... Лиса бежать

– собака за ней. Добежала лиса до норы,

спряталась. А собака села возле норы,

не уходит.

Вот лиса отдохнула, отдышалась и спрашивает:

– Ножки, мои ножки, что вы говорили, как

от собаки меня уносили?

– Давай, Лиска, удирай! Давай, Лиска,

удирай! Вот что мы говорили, – сказали ноги.-

– Ах вы, милые мои ножки-сестрички, купит

вам сапожки лисичка!... А вы, глазки, что

говорили?

– И мы тоже говорили: „Давай, Лиска,

удирай! Давай, Лиска, удирай!" – сказали глаза.

– Ах вы, милые мои глазки-сестрички! Купит

вам зеркальце лисичка! А ты, хвост,

что говорил?

– Хватай, собака, лису за хвост! Хватай,

собака, лису за хвост! Вот что я говорил,

– сказал хвост.

– Ай, разрази тебя гром! – рассердилась

лиса. – Вот погоди, сейчас я отдам тебя собаке!

Лиса так сказала, чтобы попугать хвост.

Она думала, что собака давно ушла.

Высунула лиса хвост из норы, а собаке

только того и надо. Ухватилась за хвост

и потащила. Собака тянет хвост из норы, лиса

– в нору, собака – из норы, лиса – в нору.

Тянули, тянули, да собака одолела-таки лису.

Вытащила её из норы и давай трепать, на клочки

рвать – не обманывай малых пташек, не обижай

Косе-Босе!

Так и спаслась Косе-Босе от прожорливой

лисы. Жива осталась. На другой год снова

свила себе гнездо, снесла яички и вывела

птенчиков.

Асен Расцветников

Хорошие хозяева

Возле речки, на лужайке, жили Лодырь

и Лентяйка в низком доме в два окошка,

покосившемся немножко. Если хлещет дождь

осенний, домик – от дождя спасенье. Если

вьюга завывает, в домике огонь пылает.

И жила у них коза – плутоватые глаза,

с беленькими ножками, с маленькими рожками,

а на рожках днём и ночью чуть звенели два

звоночка. По траве она бродила и хозяев

веселила тихим звоном, добрым звоном, что с

лугов летел зелёных.

...Солнышко давно уж встало – Лодырь сбросил

одеяло, подошёл, кряхтя, к окну и давай будить

жену. – Лентяйка ровно дышит, будто Лодыря

не сльщіит.

– Эй, вставай, нас ждёт работа!

– Встать в такую рань? Да что ты!

Наконец, примерно в полдень, и хозяйку голод

поднял. В пять минут герои наши съели молоко

и кашу. А потом, собравшись с силой, в лес

поплёлся он уныло, чтоб дровишек принести

и в село их отвезти. А Лентяйка целый день,

разложив в тени кудель, всё пряла неспешно

пряжу, не себе, а на продажу.

Так они тихонько жили. Дни летели. Годы

плыли.

Но однажды, в день воскресный, их коза

в лесу исчезла. За оврагом дальним скрылась

– как сквозь землю провалилась!

– Без козы нам будет плохо! – молвила жена

со вздохом. – Ты бы в лес, дружок, пошёл

и козу домой привел!.. Торопись, а то козу

I встретит волк в густом лесу. Иль угонят

злые люди...

– Ничего с козой не будет. Явится обратно

скоро. Хватит лишних разговоров! Вот придумала

беду! За козой я не пойду.

– Как же так – ты не пойдёшь? Ну, хозяин!

Ну, хорош! Ты совсем сошёл с ума!

– Замолчи! Иди сама! Хоть за тридевять

земель...

– Ну, а ты скорей в постель? И пока брожу

я в поле, ты хоть выспишься тут вволю?

Так они ругались долго, но от брани мало

толку: и козу искать не стали, и от ругани

устали – как тут можно не устать? И легли

лентяи спать.

И, приснилось им в ту ночь, будто кто-то

гонит прочь, за долины, водопады два огромных

козьих стада. Слышен был всю ночь сквозь сон

колокольцев медный звон.

В это время на рассвете волк козу у речки

встретил. И коза под тёмной ёлкой прямо

в пасть попала к волку.

А лентяи сладко спали, и храпели, и вздыхали.

Наконец-то, ровно в полдень, их с постели

голод поднял. Но ни молока, ни каши не нашли

герои наши ни в горшках и ни в кастрюлях.

– Ну так что ж! – они вздохнули. – Да, козу,

конечно, жалко, но пока хотя бы прялка есть

у нас и старый дом – как-нибудь мы проживём!

Так промолвили они.

И опять помчались дни.

Но однажды летним днём вдруг нежданно

грянул гром, замолчали в страхе птицы. Град

пошёл, побил пшеницу. Ветер стёкла в доме

вышиб и совсем разрушил крышу.

И жена сказала мужу:

– Лето, а такая стужа! Ливень хлещет

с потолка,– в доме целая река. Починить бы надо

крышу, муженёк... Ты что, не слышишь?

Но ответил муж: – Да что ты! Дом —

хозяйкина забота. Нужно крышу починить,

черепицу заменить. Ты на крышу полезай-ка,

ведь на то ты и хозяйка!

– Ну и ну! – жена сказала. – У меня ль

работы мало? Кто, скажи, с утра до ночи варит,

моет и хлопочет? Нет ни сна мне ни покоя...

Ах, да что это такое? А теперь ещё жена

и на крышу лезть должна?

Так они ругались долго, но от брани мало

толку. Как друг другу ни перечь – крыша

продолжает течь. Так вода текла, текла, мебель

по полу плыла, от воды чернели стены, гнили

балки постепенно.

Но подкралась незаметно осень с холодом

и ветром. И когда однажды ветер, перепутав всё

на свете, на домишко налетел, как разбойник

засвистел – домик набок накренился и вне-

запно обвалился.

Из-под брёвен и развалин долго-долго

вылезали Лодырь, наш герой несчастный, весь

оборванный и грязный, и угрюмая Лентяйка,

злополучная хозяйка.

На лужайке, сев на пни, пригорюнились они.

И до слёз им стало жалко и раскрашенную прялку,

и козу их бедную, и звоночки медные, и домишко

в два окошка, покосившийся немножко.

Георгий Райчев

Самый красивый птенец

Были времена, когда птицы, как и люди,

посылали своих детей учиться. У них были

свои школы. Там маленьких птенцов обучали

летать, находить себе пищу, вить гнёзда

– всему, что может пригодиться в жизни.

Ласточка и ворона жили по соседству.

Однажды ласточка увидела, что ворона куда-то

собралась.

– Куда спешишь, соседка? – спросила

ласточка.

– Ох, не спрашивай, соседка, – озабоченно

ответила ворона. – Полечу в школу, понесу

завтрак своему воронёнку.

– Погоди немного, – попросила ласточка.

– Я тоже приготовила завтрак. Отнеси его,

будь добра, моему сыну, а то мне недосуг.

Ворона согласилась. Вынесла ласточка

свёрток с едой, отдала ей.

– А как я узнаю твоего птенца? – спросила

ворона.

– О, не беспокойся! – сказала ласточка.

– Ты его сразу узнаешь: он у меня самый

красивый.

Ворона взмахнула крыльями и вскоре пропала

из вида. Прошло довольно много времени.

Видит ласточка: ворона летит обратно. Ласточка

и спрашивает:

– Ну что, соседка, отдала завтрак моему сыну?

– Ох, ласточка-сестричка, право, не знаю,

как тебе и сказать, – озабоченно прокаркала

ворона. – Послушай, как было дело: пришла

я в школу, накормила своего воронёнка

и стала искать твоего сына. Ты ведь сказала,

что он самый красивый. Осмотрела я всех птенцов,

но красивее моего не нашла. Пришлось отдать

ему завтрак, который ты приготовила для

своего сына...

Светослав Минков

Как воронёнок стал певцом

Р одился в лесу воронёнок. Голенький,

слабенький, с тонкой шейкой и выпученными

глазёнками. Родился и сразу заговорил:

– Пи! Пи! – запищал он. – Хочу червячка!

Мать его, старая ворона, выпорхнула из гнезда,

полетала-покружилась и принесла своему

дорогому малютке не одного, а двух червячков.

Прошли три-четыре недели. Воронёнок окреп,

на его крылышках появились перышки. Теперь

он уже мог стоять на лапках, подпрыгивать,

как лягушка, и даже пытался летать.

Смотрела на него старая ворона и нарадо-

ваться не могла.

„Ну и красавца я высидела! – думала она.

– Второго такого на свете не сыскать! Ох,

дай-то бог, чтобы стал он профессором!"

Но маленький воронёнок думал не так, как

его мать, он не собирался стать профессором.

Лес был большой, и на ветвях старых деревьев

весело чирикали певчие птички. Вечером, когда

над вершинами деревьев загорался месяц, по всему

лесу словно чудесные ручьи журчали – это

заливались соловьи, они наперебой старались

показать,кто из них голосистее.

Слушал их воронёнок в самозабвенном

восторге, и ночи напролёт сон его не брал.

Хотелось и ему стать певцом, чтобы так же

качаться на веточке и распевать сколько душе/

угодно. Эта мысль не выходила у него из головы,

и чем старше он становился, тем горячее верил,

что из него выйдет знаменитый певец. Однажды

воронёнок не вытерпел и спросил у матери:

– Мама, что у соловьев в горле? Отчего

они так хорошо поют?

– Талант! – важно ответила старая ворона

и тюкнула клювом букашку, которая ползла

по краешку гнезда.

– А у меня, что ли, нет таланта? – спросил

маленький воронёнок, расправив крылышки,

и прокричал: – Ка-рр, ка-рр!

– У кого? У тебя-то? – промолвила мать

и удивлённо посмотрела на своего сыночка.

– Уж не вздумал ли и ты стать певцом? Ни

к чему тебе это занятие. Из тебя выйдет кое-

что поважнее...

– Хочу быть певцом! – запищал маленький

воронёнок, и глаза его налились слезами.

– А ну-ка уймись! – сердито каркнула старая

ворона и выдернула из хвоста своего стропти-

вого сына перышко.

Воронёнок смирился, послушно съёжился

в гнезде и не сказал больше ни слова.

Но с этого дня он стал чахнуть, и головка

его поникла. Ничто не могло его расшевелить

и вернуть ему прежнюю живость: ни заботы

матери, которая пичкала его червячками, ни солнце,

ласкавшее его тёплыми лучами, ни чудесный

запах лесных цветов.

– Что с тобой? – спрашивала его мать,

а он твердил одно:

– Хочу быть певцом!

Старая ворона сжалилась над муками сына,

решила уступить.

– Хорошо, – сказала она однажды. – Раз тебе

так уж хочется стать певцом – становись!

Но потом, смотри, не раскаивайся.

– Спасибо тебе, мамочка! – обрадованно

воскликнул воронёнок, и в то же мгновение

его поникшая головка поднялась и глазки

засияли от счастья.

– Но как ты станешь певцом, если у тебя

нет голоса? – удивлялась мать. – Погоди-ка,

я схожу к филину, спрошу у него. Он птица

умная, может, даст мне хороший совет.

И старая ворона выпорхнула из гнезда

и отправилась к филину, который жил в дупле

громадного дуба. Когда она влетела в дупло,

филин как раз рассказывал маленьким филинятам

историю Робинзона Крузо и советовал им не

пускаться в далёкие путешествия. Поклонилась

ворона старому филину и рассказала ему всё

с начала до конца. А потом попросила его

посоветовать, как её сыну стать певцом,

если у него нет таланта.

Задумался филин, прищурил один глаз

и мудро изрёк:

– Там, где нет дарования, родственники

и друзья помогают.

– Как это– родственники и друзья? —

спросила старая ворона, не поняв слов

умной птицы.

– Очень просто, – ответил филин. – Раз твой

сын не может петь, нужно найти глашатаев,

которые раструбят повсюду, что лучшего певца

на свете нет. Мало-помалу все привыкнут к этим

похвалам и поверят, что он и в самом деле

большой певец. Иди-ка к своим воронам да

сорокам и вели им поднять побольше шуму в лесу,

а там уж я знаю, что делать. Напишу в лесную

газету хвалебную статью о твоём сыне да ещё

на первой полосе помещу его портрет!

Как сказал филин, так и вышло. Через

несколько дней весь лес содрогался от дикого

карканья ворон и стрекота сорок, извещавших, что

более великого певца, чем воронёнок,

не сыскать и что в скором времени он намерен

дать для обитателей леса большой концерт.

Настал день концерта, и воронёнок предстал

перед многочисленной публикой. Лес умолк,

насторожили слух птицы и звери. Певец закачался

на ветке и завопил своим противным голосом:

– Кар-рр! Кар-рр! Кар-рр!

Многие слушатели думали, что воронёнок поет

хорошо, потому что так было написано в лесной

газете. Да, так было написано и подписано

филином, который был не только филин, но и

редактор газеты.

Правда, прекрасным голосистым соловьям было

стыдно внимать крикливой песне воронёнка, и они

прятали головки под крылышки, чтобы его не

слышать. Но какое это могло иметь значение?

Важно, что ящерица и ёж были очень довольны

– так довольны, что сплели вдвоём веночек

из ромашек и дали его белке, чтобы она

поднесла венок певцу.

И белка резво вскарабкалась на дерево,

на котором сидел воронёнок, подбежала к нему

и надела ему на шею венок.

С этого дня воронёнок возгордился и начал

смотреть свысока на всех лесных обитателей.

Он вообразил себя самым великим певцом

на свете, не упускал случая посмеяться над

соловьями и даже грозился выгнать их из леса.

Но вот однажды произошло нечто совершенно

неожиданное. Воронёнок качался на ветке

и самоуверенно каркал своим противным голосом,

как вдруг, неведомо откуда, над лесом

закружил громадный орёл – могучая и справед-

ливая птица. Орёл услышал самозваного певца

и опустился на старый дуб.

– Что это за безобразное карканье?

– закричал он. – Неужели в лесной тиши нельзя

услышать более достойных певцов?

Слова орла разнеслись вдаль и вширь и заста-

вили опомниться тех обитателей леса, которые

было поверили, что воронёнок и впрямь певец.

И вдруг синица закричала:

– Долой самозванца!

– Долой обманщика! – подхватила в листве

малиновка.

– Долой! Долой! – раздались сотни голосов

со всех концов леса.

И тогда все обитатели леса поняли, что соло-

вьи и другие певчие птицы и есть настоящие певцы.

Правда, воронёнок продолжал ещё каркать,

а сороки и вороны поднимали шум. Однако на них

уже никто не обращал внимания. Никто не обращал

внимания и на филина, который.перестал быть

редактором лесной газеты и остался только

филином.

Николай Райнов

Человек и змея

Ж или-были два брата. Были они женаты,

но жили вместе. А когда умер отец, братья

решили разделиться. Разделили добро, нивы, сад.

Одному брату досталось грушевое дерево,

под корнями которого жила змея.

Однажды семья хозяина груши села обедать

в её тени. После обеда каждый занялся своим

делом. Под деревом осталась миска и в ней

немного молока. Не успели люди удалиться,

как змея вылезла из своего логова, выпила

молоко и положила в миску золотой. С тех пор

хозяин каждый день наливал в миску молока,

а змея оставляла золотой.

У братьев тех было по сыну-подростку.

Мальчики были неразлучны. Раз один из них

и говорит другому:

– Послушай, наши отцы – братья. Когда они

разделились, у них всего было поровну.

А теперь вы разбогатели, а мы остались

бедными, как и были. Почему бы это?

Сын богатого брата рассказал про змею.

Двоюродный брат его спросил:

– Послушай, тебе случалось давать змее

молоко? Она при тебе выползает?

– А как же! Ведь я всё время ношу ей молоко.

Сын бедного брата задумался, а потом

и говорит:

– Знаешь что? Давай убьём змею, а золото

разделим между собой.

– А как же отец?

– Когда отец уйдёт из дома, ты поставь

под грушей миску с молоком. Змея выползет из

норы, и мы её убьём.

На другой день мальчик подождал, пока отец

ушёл из дома, налил в миску молока и позвал

двоюродного брата. Тот взял камень и

притаился за кустом. А двоюродный брат залез

на дерево. Не успела змея выползти из

норы, как сын бедного брата бросил в неё

камень и отбил ей хвост. Он кинулся наутёк.

Разъяренная змея взвилась и укусила сына

хозяина, что сидел на груше, тот свалился

замертво. Змея уползла в логово. Родители

мальчика погоревали, потужили и похоронили

сына под грушей.

С тех пор дружба человека и змеи пошла

врозь: крестьянин перестал давать змее

молоко, а та ему – золотые.

Прошло много лет, всё поросло забытьём.

„Дай-ка, – думает человек, – помирюсь

со змеёй. Сын мой всё равно не вернётся,

так может хоть золотом разживусь, я совсем

обеднел, деньги нужны дозарезу".

Пошёл крестьянин к груше, наклонился

над змеиным логовом и говорит:

– Змея, сестрица! Что было, то было. Всё

давно прошло и забылось. Давай помиримся

– я тебе буду оставлять молоко, а ты мне —

золотые.

Змея выглянула из логова и говорит:

– Эх, побратим, всё давно прошло, – это

правда, только мы с тобой не сможем дружбу

вести как прежде, пока перед глазами

у тебя – могила сына, а у меня – мой

оторванный хвост!..

Георгий Райчев

Жил-был медвежонок...

Жили-были братик и сестричка. Звали их

Милка и Сашко. По праздникам отец

рассказывал им сказки.

Как-то раз он сказал:

– Ну, а сегодня нам расскажет сказку Милка!

Милка нахмурила бровки, призадумалась

и говорит:

– Жил-был медвежонок когда-то и – пропал

куда-то!..

– Нет, не так! – засмеялся отец.

– Почему же не так? – удивилась Милка.

– Потому, что в сказке ещё о многом

говорится.

– А ты откуда знаешь? Это ведь я придумала!

– Ты, ты. А теперь послушай, что я

расскажу, и увидишь, что это далеко не всё.

И он рассказал вот о чём:

„Жил-был дровосек. Звали его дядюшка Драго.

Он был очень беден. Не было у него ни жены,

ни детей. Жил он на краю села. Раз увидел

дровосек в лесу петушка. Петушок не стал

убегать, он взмахнул крыльями и уселся

дровосеку на плечо. Тот обрадовался и отнёс

петушка к себе домой. На другой день

попался ему в лесу маленький белый котёнок.

Дровосек взял и котёнка. На третий день

он встретил в лесу медвежонка и тоже привёл

домой. И тут случилось диво дивное.

Медвежонок встал на задние лапы и радостно

заревелИІетушок вскочил ему на плечо и

закукарекал. А котёнок вскочил на другое

плечо и весело замяукал.

С тех пор медвежонок, петушок и котёнок

были неразлучны. Они придумывали разные

игры, одна другой забавнее. Дровосек смотрел

и диву давался. Как-то раз он подумал:

– Ну и дурак же я! Ведь мне можно со

зверями деньги зарабатывать.Вместо того

чтобы надрываться в лесу на рубке дров, буду

обходить с ними сёла. Соберу много денег,

стану богат.

Повёл дровосек своих зверей от двора

к двору. Сам в бубен бьёт, медвежонок,

петушок и котёнок всякие штуки выделывают.

Люди смотрели, диву давались и щедро ода-

ривали дровосека.

Время летело. Дядюшка Драго обошёл со

своими зверями все окрестные села, а потом

отправился в далёкую дорогу. Ночь застала их

на опушке незнакомого леса. Пришлось остано-

виться на ночлег. Дровосек накормил зверей,

поел сам и лёг спать. Проснулся среди ночи,

глядь – нету петушка. Вскочил, всполо-

шился, ищет петушка тут и там, а его

и след простыл.

„Ох, беда, наверно, его лиса унесла!"

– подумал дровосек.

Утром встал, взял медвежонка и котёнка

и пошел через лес. Смотрит – идёт навстречу

юноша, одетый по-царски: в кумачовой шапке,

жёлтых сапогах, кафтан расшит золотом.

Медвежонок и котёнок сразу бросились к нему.

Юноша обнял их одной рукой: в другой он

нёс ковш, полный воды.

– Доброе утро, дядюшка Драго! – весело

поздоровался юноша. – Небось, ночью перепу-

гался, увидев, что меня нет?

– А ты кто такой? – удивлённо спросил

дровосек.

– Не узнаешь разве? Я твой петушок. Медве-

жонок – это моя старшая сестричка, а котёнок

– младший братик.

Сказав это, юноша дал медвежонку и котёнку

воды из ковшика, потом побрызгал их ос-

тавшейся водой. Медвежонок обернулся кра-

сивой девушкой, а котёнок – светловолосым

мальчуганом. Они кинулись друг другу

в объятья и заплакали на радостях. Потом все

трое подбежали к дровосеку и стали целовать

ему руки.

– Спасибо тебе, дядюшка Драго, – в один

голос сказали они, – за то, что нас кормил,

поил, худого слова не молвил. Наш отец

тебя за это богато вознаградит.

– А кто вы такие? Кто ваш отец? – спросил

дровосек. Ему казалось, что он видит сон.

– Отец наш – царь этой земли, – сказал

старший брат. – Злая волшебница хотела

женить его на своей дочери, злой и ленивой

девке. Но отец женился на другой девушке —

доброй и трудолюбивой, на нашей матери.

Тогда колдунья поклялась отомстить. Она

превратила нас в петушка, медвежонка и котёнка.

Держала голодными, каждый день била.

Однажды ночью нам удалось убежать от неё, и нас

взял к себе ты. А вчера вечером, когда мы

легли спать, над нашими головами на дереве

вдруг запел соловей. Я прислушался. Он пел:

„Эх, если б мог петушок полететь в чащу

леса. Там стоит большой дуб, а из-под его

корня струится живая вода. Стоит ему, мед-

вежонку и котёнку напиться живой воды, а потом

побрызгать ею друг друга, как они станут

людьми".

Дровосек не мог нарадоваться. Он повёл

царских детей во дворец. Царь и царица,

увидев их, чуть не умерли от счастья. Они

обнимали своих детей, целовали их и голубили.

А доброго дровосека наградили богато-пре-

богато, нарядили его в дорогую одежду и

приставили стеречь царскую казну".

– Вот вам сказка про медвежонка, – сказал

отец с улыбкой.

Милка и Сашко сидели будто завороженные,

они не слышали его слов.

– А что стало с колдуньей? – спросил Сашко.

– Царь наказал, чтобы её доставили во

дворец, но злой ведьмы уже не было в живых.

По царскому приказу её могилу завалили

камнями.

Милка задумалась^ помолчала, потом спросила:

– Послушай, ведь это я сочинила про медве-

жонка? Там такого не было.

– Ты сочинила, а я добавил от себя.

– А я расскажу такое, что ты не сможешь

ничего добавить! – пообещал Сашко.

– Ладно, расскажи!

Сашко подумал и сказал:

– Стоял пень у овражка, вот и вся сказка.

– Нет, Сашко, не вся.

– А что дальше?

– Придёт праздник, и ты узнаешь, что слу-

чилось с пнём.

Георгий Райчев

Живой пень

Маленький Сашко забрался отцу на колени,

обнял его за шею и сказал:

– Ну, а теперь рассказывай!

– О чём? – спросил удивлённый отец.

– Ты разве забыл? – вмешалась Милка. – Про

пень, ты же обещал прошлый раз, что рас-

скажешь сказку.

– Верно, обещал. Я было совсем запамятовал.

I Ладно, расскажу, дайте немного подумать.

Отец потёр ладонью лоб, подумал. Потом

начал рассказывать:

– Слушай, Сашко. Стоял в лесу пень... Нет,

не так. Погоди... Жили-были дед и баба.

Дед был добрый, а баба языкатая, глупая

и злая. Жили они в ветхом домишке, и было

у них в хозяйстве всего-навсего две тощие

коровёнки, на которых дед пахал свои

две крохотные нивки, чтобы прокормить себя

и старуху.

Посреди разгороженного двора стоял сухой

пень. Его обрубленные корни напоминали сухие

старческие руки. Старик хранил этот пень

много лет, он любил посидеть на нём, как

на стуле, передохнуть, выкурить трубку.

Раз накануне рождества старуха втащила

пень в дом и сказала:

– Пусть обсохнет, того и гляди наступят

холода, бросим его в очаг, согреемся.

Старик опечалился, но ничего не сказал.

Они поужинали, потушили свечу и улеглись

спать. Старуха уснула, захрапела, а старика

не брал сон. Ему было жалко пня. Он сиротливо

стоял возле очага, освещаемый затухающим

пламенем. Старик смотрел на пень, пока

не задремал. Во сне ему померещилось, что

кто-то трясёт его за плечо. Он открыл глаза.

Над ним стоял коренастый старик с кудлатой

бородой. Его одежда напоминала кору старого

дерева, чёрные, жилистые руки торчали

во все стороны.

– Кто ты такой и что тебе нужно? – спросил

старик хриплым голосом.

– Я твой пень, дед Кандилко, – ответил

многорукий старик. – Ты почему хочешь

меня сжечь? Что я тебе сделал худого?

– Это не я... Это всё старуха, – пробор-

мотал дед Кандилко.

– Я знаю: ты, дед Кандилко, добрый человек.

Мне тоже хочется сделать тебе добро. Ты

помнишь то место, где выкорчевал меня

из земли?

– Помню.

– Так вот послушай. Неподалёку от того

места лежит большой белый камень. Завтра

же отправляйся в лес, найди этот камень.

Поблизости увидишь сухой пень. Выкорчуй его.

Пень принеси домой, затопи очаг, пусть

согреется бабка, а то, что найдёшь под ним,

возьми себе. И помни: если вы меня спалите,

вам несдобровать. Понял, дед Кандилко?

– Всё понял, спасибо тебе! – крикнул старик.

Старуха проснулась и ну трясти его. Старик

открыл глаза.

– Чего раскричался, спать не даёшь? —

проворчала старуха.

Дед Кандилко рассказал ей свой сон.

– Никуда он не делся, твой пень, стоит

возле очага. Хлебнул свечера лишку, вот

и снится всякая невидаль. Давай спать, у меня

глаза слипаются.

Старанный сон не выходил у деда Кандилко

из головы. Наутро он запряг коров и поехал

в лес. Нашёл пень, о котором упоминал

многорукий старик, выкорчевал его и увидел

полный горшок золотых монет.

Обрадовались дед и баба. Разрушили старый

домишко, а на его месте построили большой

двухэтажный дом. Обгородили двор и зажили

припеваючи. А пень дед Кандилко поставил

в светлице на самое видное место.

Старуха ворчала:

– Понадобился мне этот чёрный пенёк! Весь

дом захламил! Разбогатели-то мы благодаря

сну, пень тут ни при чём. Давай его спалим.

– И не подумаю! – возражал старик. – Он

нам помог, и я этого не забуду. Он мне

дороже лучшего друга. Пусть стоит, никому

он не мешает.

Однажды старик отправился в город на базар.

– Наконец-то я избавлюсь от этого нена-

вистного чурбана! – сказала старуха.

Она бросила пень в горящий очаг, а сама

вышла во двор – хлопотать по хозяйству.

Пень обгорел с одной стороны, наклонился

и рухнул на рогожку. Рогожка вспыхнула,

от неё занялся дом. Кинулись люди тушить

пожар, с трудом спасли кое-какую одежду

и утварь. Дом же сгорел до основания.

Вечером воротился дед Кандилко из города,

увидел, какая беда стряслась, и заплакал

в голос. Добрый человек сказал старухе: