Текст книги "Мы не могли разминуться"

Автор книги: Аньес Мартен-Люган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Поль не хотел переносить на Ноэ отцовские чувства, считая, что это безнравственно. Историю моего сына он знал целиком и полностью, с первого дня его жизни. Внутренние конфликты были бы слишком сильными, слишком бурными. Мне не в чем было упрекнуть Поля. Он сумел найти верный тон в отношениях с Ноэ. Часто я наблюдала за обоими, когда они были заняты собой и я для них не существовала, мне нравилось смотреть, как они разговаривают, смеются, спорят, понимают друг друга с полуслова, с полужеста. Поль практически воспитывал его вместе со мной, но при этом никогда не навязывался. Он полагал, что только я имею право принимать решения применительно к Ноэ. В определенном смысле, Поль заменял моему сыну доброжелательного, всегда готового прийти на помощь крестного – но не зануду и не ментора. Ноэ слепо доверял ему и с годами научился ценить его расположение. С моими родными у него все складывалось по-другому. Временами контакты в семье становились, с его точки зрения, излишне тесными. И вовсе не из-за того, что его положение в ней чем-то отличалось от положения его двоюродных братьев и сестер. Его не то чтобы как-то особенно опекали. За тем лишь исключением, что каждый член семьи из лучших побуждений, стремясь поддержать меня, с раздражающим упорством вмешивался в наши привычки и в его воспитание. Ноэ взрослел, и у него все чаще просыпалось желание послать родственников подальше. Мальчик слишком любил их, чтобы так поступить, но он нуждался в воздухе и пространстве.

Тем же вечером я сообщила Ноэ, что на следующей неделе мне придется уехать на пару дней. Год назад я начала оставлять его одного, если мне нужно было уехать по работе. Я посчитала, что теперь ни к чему отправлять его на ночевку к школьным друзьям, к Анне или Полю. Он стал достаточно взрослым и ответственным, чтобы сутки обойтись без меня. И был от этого в восторге! Поэтому я очень удивилась, увидев, что он насупился.

– Интересно, чем ты недоволен?

– Это уж слишком, мама!

Он оскорбленно вздохнул, встал из-за стола и скорее швырнул, чем поставил тарелку в посудомоечную машину. Какая муха его укусила?

– Послушай, я уже несколько месяцев упрашиваю тебя съездить на выходные в Сен-Мало, а ты как ни в чем не бывало отправляешься туда по работе и бросаешь меня в Руане!

Я улыбнулась. Как многие другие мальчишки, он в раннем детстве увлекался пиратами и корсарами. До сих пор помню, как вылезла из кожи вон, чтобы подарить ему на Рождество огромный пиратский корабль Playmobil. Теперь конструкторы Playmobil ушли в прошлое, но одержимость Ноэ пиратами никуда не делась. Она, конечно, видоизменилась, стала более сдержанной – “перед друзьями неловко”, – но это не лишило меня удовольствия изучить вдоль и поперек, а также с многочисленными повторами приключения Джека Воробья. В последнее время, а если быть точнее, прошлым летом его страсть стала более разносторонней и осмысленной. Перед нашей поездкой на каникулы я предложила ему самостоятельно подобрать несколько книг в дорогу и не вмешивалась в его выбор. В конце концов, лишь бы он читал, это главное. Он поразил меня, притащив из книжного магазина два кирпича по семьсот страниц каждый. Мне не пришлось вникать в аннотации на обложках – двух слов хватило, чтобы раскрыть причину покупки: корсары и Сен-Мало.

Все две недели нашего отдыха Ноэ каждую свободную минуту набрасывался на свои книги. Он проглотил этот исторический роман, смакуя каждое слово, каждую фразу, каждую страницу. А отрываясь от него, улетал куда-то далеко, очень далеко. Путешествовал вместе с “господами из Сен-Мало”[3]3
  Имеется в виду роман Бернара Симио “Эти господа из Сен-Мало” (Bernard Simiot, Ces messieurs de Saint-Malo, 1983).


[Закрыть]. После этого я и пообещала ему съездить туда на выходные, однако со временем обещание вылетело у меня из головы.

– Ноэ, повернись ко мне.

– Чего?

– Напоминаю, я еду туда по работе.

Он скептически пожал плечами.

– Если на следующей неделе все пройдет хорошо, мне, по всей вероятности, нужно будет там бывать регулярно.

Он криво ухмыльнулся, явно довольный:

– Правда?

– Да… И я даже смогу устроить поездку во время каникул.

– Тогда тебе надо выложиться по полной, мама! – загорелся он, и глаза его засияли.

Я расхохоталась, меня позабавила его корыстная поддержка. Получается, сын припер меня к стенке! Не оставил мне выбора: я просто обязана получить этот контракт и свозить его на выходные в Сен-Мало.

В следующее воскресенье мы, как у нас заведено, обедали у родителей. Примерно раз в два месяца наша семья в полном составе собиралась у них в доме. Для мамы с папой это важно, но, впрочем, никому не приходилось себя заставлять. Это не было тяжкой повинностью даже для подрастающих внуков. Детям Анны и Людовика было, конечно, сложнее соблюдать традицию с тех пор, как они уехали из Руана – сначала учиться, потом работать, – однако и они всякий раз делали все, что в их силах, чтобы непременно приехать. На мою сестру можно смело положиться: уж она-то задействует все, чтобы заманить детей в родное гнездо. Но им не на что было жаловаться, потому что приезд детей всегда становился для нее поводом побаловать их, причем она даже охотно включала в сферу своей заботы их друзей и подружек, которые поочередно присоединялись к семейному клану.

Разговор за обедом не умолкал, причем все усердствовали, перекрикивая друг друга. Нам было интересно услышать новости из первых уст, даже если все уже были в курсе всего. Сама не зная зачем, я сообщила, что через неделю поеду в служебную командировку, и объявила, что, возможно, в следующий раз возьму Ноэ с собой. Я даже не подозревала, что, сама того не желая, подставила его.

– На сколько ты уезжаешь? – немедленно откликнулась Анна. – Ноэ, поживешь у нас?

Сын испуганно застыл. Анна по-прежнему считала его еще маленьким и не вполне независимым школьником, а заодно и тем ребенком, который поможет ей дотерпеть до момента, когда она станет бабушкой.

– Э-э-э… ну-у-у… вообще-то…

Я бросилась на помощь бедняге, которому все больше нравилось оставаться одному дома и отчаянно не хотелось очутиться под крылом моей сестры.

– Нет, спасибо тебе большое, но не стоит. Ноэ останется дома, за ним присмотрит Поль.

У сестры сделалось такое лицо, будто я сообщила ей о конце света.

– Ты уверена?

– На сто процентов.

Ноэ облегченно перевел дух.

– Но ты же мне позвонишь, если что, – продолжала она настаивать.

– Обязательно, Анна.

– Ладно, – вмешался Людовик, на которого наши переговоры не произвели впечатления. – Кто со мной на велосипеде?

Он выступал с этим предложением после всех семейных обедов, и оно всякий раз звучало у него так, будто было чем-то необычным. Мужчины, и первым мой сын, с готовностью вскочили. У них ушло меньше пяти минут на то, чтобы убрать со стола, поставить посуду в машину и умчаться в гараж. К нам они снова присоединятся часа через два, забрызганные по уши грязью и немыслимо гордые собой. Обеспокоенная мама нежно дотронулась до моей руки.

– Все-таки не стоит так выкладываться на работе, дорогая.

– Да у меня все прекрасно, честное слово. И этот заказ будет замечательным! К тому же, между нами, с какой стати мне жаловаться на поездки к морю в ближайшие дни, особенно если получится взять с собой Ноэ! Было бы глупо упустить такую возможность.

– Ты абсолютно права, – с энтузиазмом подхватила Анна. – Наслаждайся общением с сыном, пока можно. Когда у него начнется собственная жизнь, ты его больше не увидишь!

Спасибо тебе, дорогая старшая сестра, умеешь ты подбодрить.

Глава третья

В день отъезда я нервничала. Я предложила отвезти Ноэ в лицей, он отказался, напомнив, что сегодня не понедельник и мне ни к чему торчать там на глазах у его приятелей. Он явно не разделял моих переживаний по поводу того, что вечер мы проведем не вместе. Уже перед входной дверью я выдала последние распоряжения и советы, погладила по щеке и даже позволила себе взъерошить сыну волосы.

– Хватит, – запротестовал он не то смущенно, не то иронично. – Тебя же не будет только до завтра! Интересно, что ты устроишь, когда я буду уезжать на каникулы?

Не хочу даже думать об этом!

– Вечером позвонишь?

– Обязательно.

Он поцеловал меня в щеку, а я не удержалась и прижала его к себе.

– Ты что-то от меня скрываешь! Что-то тут нечисто, – заявил он.

Я захлопала ресницами, чтобы не расплакаться, и через силу отпустила его.

– Ерунда, Ноэ! Ты взрослеешь, вот и все.

Удивленный моими словами, он недоуменно вытаращил глаза.

– До завтра, мама.

Он клюнул меня в щеку и слетел по лестнице.

– Я люблю тебя, Ноэ, – прошептала я.

Он был слишком далеко, чтобы услышать, но все же обернулся и улыбнулся мне широко и лучезарно. Постоял и несколько долгих секунд всматривался в меня. Прощальный взмах – и он исчез.

Утро в агентстве было напряженным, а все три часа пути я не отрывалась от телефона и решала вопросы, которые нельзя было отложить на завтра. Мое отсутствие мало что меняло, работа следовала установленному графику. Я подъехала к Сен-Мало около четырех часов дня и положилась на навигатор, не заботясь о выборе маршрута. Ноэ – как эксперт по Сен-Мало – проинформировал меня, что я не сразу попаду в исторический центр, окруженный крепостной стеной, поскольку город и вне укреплений довольно большой. Правда, он забыл предупредить, что я застряну посреди развязки перед дурацким мигающим дорожным знаком, извещающим, что мост закрыт. Мне в голову не пришло, что дорогу могут преградить шлюзы! С одной стороны внутренняя гавань, с другой – море, между ними медленно проплывают корабли. Местным наверняка были известны какие-то тайные объезды, потому что только я, несчастная идиотка, покорно дожидалась перед шлагбаумом. Напротив, по другую сторону от этого безобразия, высился город флибустьеров и, соответственно, мой отель. Поль с его нескрываемой любовью к роскоши заказал мне номер в четырехзвездочной гостинице. Но в данный момент я сидела в машине, размышляя о работе и устав от дороги, и потому предпочла бы какое-нибудь скромное жилище в пригороде. Достопримечательности меня не интересовали, тем более что на них у меня не хватит времени, моя задача была ясной и понятной: заполучить новых клиентов. Впрочем, я несправедлива… Какое у меня право сердиться на Поля за то, что он захотел побаловать меня! Мои мучения, однако, еще не закончились, и когда мост и дорогу наконец-то открыли, навигатор, который явно обиделся на меня, потребовал, чтобы я проехала за крепостные стены.

– А больше ты ничего не хочешь? – возмутилась я.

Я живо представила себе, как застряну в тупиках и узких улочках, и предпочла дойти до отеля пешком.

Выйдя из машины, я вдохнула большую порцию воздуха. Слишком большую, как выяснилось! Порыв ветра стегнул меня по лицу, в небе толклись огромные тучи, кое-где их робко пробивали слабые лучи солнца. Кричали чайки, в порту громко скрипели корабельные мачты. Ноэ был бы в восторге. Застыв с дорожной сумкой в руках, я озиралась по сторонам. Зрелище было впечатляющее. Слегка подавленная мощью крепостных стен, я вошла в ворота Сен-Венсан, главный вход в исторический центр, тот самый укрепленный город, о котором мне столько говорил сын. Я приближалась к гостинице, и с каждым шагом меня все больше покоряла таинственная атмосфера узких улочек, в которых я бы с удовольствием заблудилась. Бестолковая поездка из Руана в Сен-Мало уже осталась далеко. За крепостными стенами я чувствовала себя пленницей и одновременно как будто защищенной от всех опасностей. Удивительное ощущение. Парадоксальное. Раньше я с таким не сталкивалась. А еще было довольно темно, на небе полно туч, но дневной свет все же прорывался сквозь них. Колдовское очарование места, по всей вероятности, усиливалось благодаря тому, что еще стояла зима. Я представляла себе, какой удушливой должна быть здешняя атмосфера летом, когда тут собираются толпы отдыхающих. Но сейчас, в конце февраля, лишь редкие гуляющие набирались смелости поспорить с ветром. И еще удивившие меня своим появлением школьники, которые высыпали на улицу после занятий. Ноэ позавидует им, когда я расскажу, что в городе есть лицей. Не стану кривить душой, я получала удовольствие, открывая для себя этот город в одиночестве, избавленная от потока слов, в котором меня утопил бы сын.

Около половины шестого я ехала вдоль гавани, где соседствовали разные века, представленные, соответственно, рыболовными траулерами и двумя старыми парусниками, “Лис” и “Королевская звезда”. Из какой они эпохи? За ответом достаточно обратиться к моему сыну. В детстве Ноэ не постеснялся бы закатить истерику, чтобы его отвезли на парусники. Впрочем, он бы настаивал на их посещении и сейчас, в свои такие взрослые семнадцать лет. Меньше чем через три минуты я припарковалась перед “Четырьмя сторонами света” на набережной Дюге-Труэна. По незнанию я поехала на машине, без которой легко бы обошлась, потому что фирма находилась совсем рядом с гостиницей. Десять минут пешком были бы мне только на пользу. В следующий раз учту!

Я уделила немного времени изучению общей картины. Вообразила, что не имею ни малейшего представления о том, чем занимается компания. Захочется ли мне открыть дверь? Потянет ли меня полюбопытствовать, что скрывается за вывеской, исполосованной солнцем и ветром? По первому впечатлению, здание – что-то вроде старого промышленного пакгауза, зажатого между двух домов, – было невзрачным. Но если присмотреться, выяснялось, что оно красивое и явно относится к другим временам. Глядя на него, не угадаешь, что скрывается за дверьми. Деревянные бочки по обе стороны от входа могли с равным успехом обозначать и таверну, и логово контрабандистов. Прав был Поль, утверждавший, что у самого места мощный потенциал.

Перешагнув порог, я провалилась в пространственно-временную брешь. Для начала – ароматы. Мгновенное кругосветное путешествие для обоняния: запахи корицы, перца, кофе, перемешиваясь друг с другом, вызывали взрыв ощущений. Размеры пакгауза ошеломляли: снаружи и не заподозришь, что он такой огромный. Мне сразу пришло на ум некое тайное место, загадочная пещера, полная сокровищ. Повсюду поддоны с громадными картонными коробками, бумажными и джутовыми мешками с надписями одна экзотичнее другой, наглухо закрытые деревянные ящики, от которых исходили разные запахи. В одном углу были составлены бочки – пластиковые на сей раз, – в которых что-то хранилось. В самой глубине этого одноэтажного пространства стояла гигантская машина, словно прошагавшая через века и увенчанная чем-то напоминающим трубу. Для чего она могла служить? Для обжарки кофейных зерен, возможно. Все помещение было организовано вокруг большой центральной лестницы из дерева и металла. Двигаясь по нему, я заметила в углу нечто вроде стойки, за которой суетилась невысокая молодая девушка. Я направилась к ней и представилась. Я не успела назвать свое имя, потому что, едва услышав слово “Ангар”, она отвела взгляд в сторону и задергалась.

– Какая-то проблема?

– Нет… Точнее, да! Вы пришли заранее?

– Вроде нет… Я вовремя. С чего вы взяли?

– Паком опоздает, – проговорила она, опустив глаза.

Как-то неудачно все начиналось.

– Опоздает? На сколько?

– Очень опоздает. Минимум на час. Он только что позвонил и велел вас предупредить.

Может, я еще должна поблагодарить его?!

– А кто-нибудь другой может со мной поговорить?

– Ммм… нет… Второго хозяина сегодня нет.

Я не скрывала раздражения и даже подумывала, не собрать ли манатки и не уехать ли, наплевав на все. Поль с его непроработанными затеями! Но мне не хватало пороху на обратную дорогу в Руан.

– Могу я где-то устроиться, чтобы поработать?

– Конечно! Пойдемте.

Она провела меня мимо разных товаров в маленькую комнату отдыха под центральной лестницей. Я была обескуражена. Моя сумка полетела в кресло, обтянутое потрескавшейся кожей.

– Извините, – сказала девушка.

– Вы тут ни при чем.

– Могу я предложить вам кофе? Или лучше чай?

– Полагаю, этого здесь в избытке.

Она искренне рассмеялась, явно почувствовав облегчение от того, что я не набросилась на нее из-за опоздания шефа.

Следующие полтора часа я просидела за ноутбуком, занимаясь своими проектами и продолжая прислушиваться и присматриваться к царившему вокруг оживлению. На складе кипела работа: сотрудники непрерывно ходили взад-вперед, поддоны перемещались с места на место, одни выносились, другие заменяли их, оставляя за собой мощные, яркие ароматы. Склад при ближайшем рассмотрении оказался полон жизни. Настоящая контора колониальной торговли, вынырнувшая прямиком из прошлого. Мужчины и женщины появлялись около лестницы на пять – десять минут, чтобы выпить кофе или чаю, и снова уходили, немного поболтав. Голоса потихоньку стихали, а потом окончательно исчезли. Ближе к семи встретившая меня девушка подошла попрощаться – она и так уже задержалась дольше положенного, и теперь ей необходимо уйти. Она оставила меня “на хозяйстве” и заверила, что пресловутый Паком сейчас прислал сообщение, что появится не позже чем через пятнадцать минут. Его как будто не волновало, что чужой человек сидит у него в офисе. Меня ждало знакомство с безответственным и к тому же невоспитанным типом. Я была на взводе, но все-таки проглотила саркастичную реплику – сдержалась из уважения к девушке, которая ни в чем не виновата.

Оставшись в одиночестве, я достала из сумки сигареты и пошла к выходу. Перед тем как перешагнуть порог, я убедилась, что дверь за мной не захлопнется. Не хватало только застрять на улице! Уже давно стемнело, ветер дул с прежней силой. Холод пробрался мне под свитер, я задрожала. Продолжая курить, я обменялась несколькими эсэмэсками с Ноэ. Поль только что заехал за ним по дороге на скалодром. Мои переговоры вызвали активный интерес у сына, что с ним случилось впервые. Я ограничилась кратким “Всё супер!”. Но вообще-то… Во что я ввязалась? Одна в пакгаузе, в тревожном ожидании делового знакомства, которое, по всей видимости, не должно сегодня состояться.

Я услышала, как на парковку напротив пакгауза на бешеной скорости влетел автомобиль. Громко хлопнула дверца, тень пересекла дорогу, игнорируя проезжающие машины. Видимо, это был тот, ради кого я здесь. Передо мной застыл мужчина, которого я дожидалась почти два часа.

– Это вы из агентства коммуникаций? – спросил он без всякого вступления.

Он оглядел меня от макушки до пяток, а я едва удержалась от пощечины.

– Правильнее было бы начать с “Добрый вечер, прошу прощения за опоздание”!

Он вроде спустился с небес на землю и встряхнулся, словно нашкодивший пес.

– Мне правда неловко. За все – и за опоздание, и за неумение вести себя… Единственное, что могу предложить в качестве оправдания, – я ожидал увидеть мужчину.

И где тут связь?

Все больше раздражаясь, я похлопала ресницами, ругая в душе Поля, который, судя по всему, забыл уточнить, кто из нас двоих приедет.

– По телефону с вами говорил мой компаньон, и вы ошибочно решили, что будет он. Но какая разница, он или я?! Если для вас это важно, сразу скажите, чтобы я не тратила зря время!

– Конечно, не важно! Я неправильно выразился.

От нового порыва ветра меня бросило в дрожь, что не ускользнуло от его внимания.

– Почему вы на улице? Согласен, с пунктуальностью у меня не очень…

Он что, издевается надо мной?

– Но я ни за что не поверю, что вас выставили за дверь.

Я поднесла окурок поближе к его глазам, после чего выбросила в пепельницу рядом. Ухмыляясь, он открыл дверь пакгауза и отступил в сторону, пропуская меня. Оказавшись в тепле, я вознамерилась поскорее со всем разобраться.

– Послушайте, я не знаю, зачем я вас ждала, ведь, как ни крути, уже слишком поздно, чтобы обсуждать дела. Сейчас я поеду в отель, а завтра утром в девять мы побеседуем. Рискну надеяться, что на этот раз вы не опоздаете.

– Не буду спорить, вы абсолютно правы. Но тогда позвольте хотя бы пригласить вас на ужин.

У меня не было ни малейшего желания обмениваться с ним светскими любезностями, и я устало отмахнулась от приглашения.

– Если бы все шло по плану, как мы договорились, я бы тоже пригласил вас, – настаивал он. – Как же без этого? Вы приехали за триста километров, сняли номер в гостинице и т. д. и т. п. Нужно же поддержать рабочие отношения? Так ведь поступают цивилизованные люди, разве нет?

– Цивилизованные люди, как вы их называете, приходят вовремя, – съязвила я.

– Один – ноль.

Он поймал мой взгляд. Глаза у него были серые, словно тучи. Я заставляла себя не пялиться на него, изучая потемневшую от непогоды кожу, грубо вылепленные черты лица, хмурую улыбку. И потерпела сокрушительное поражение.

– Совместный ужин, возможно, поможет нам начать с более благоприятных стартовых позиций.

Я вынуждена была согласиться, он прав. Если мы не начнем все с нуля, есть опасность, что я и завтра явлюсь в паршивом настроении и стану злиться на него.

– Хорошо…

Его улыбка из хмурой превратилась в явно довольную.

– Берите вещи, я зайду на пару минут к себе в кабинет и буду в вашем распоряжении.

Он развернулся и взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я же постаралась спуститься с небес на землю и честно признала: он волновал меня, что было как минимум странно, если учесть, что я только что прождала его два часа кряду, придумывая страшные кары, которые он понесет за свое опоздание. К тому же я не из тех женщин, которых привлекают грубые мужчины.

– Скажите мне только… – обратился он ко мне, перегнувшись через перила. – Если мы будем работать вместе, хорошо бы знать ваше имя.

Я кивнула:

– Рен, меня зовут Рен. А вы Паком?

– Точно.

Ожидая его, я быстро позвонила Ноэ, он ответил прямо со стены, на которую карабкался, и был в отличном настроении. Оно еще улучшилось, когда я сообщила, что иду ужинать с партнером по переговорам. Он передал это Полю, и я услышала, как тот похвалил меня. Знал бы он… Сын пообещал мне как следует запереть дом и попросил не волноваться. А завтра мы поговорим подольше, предложил он.

Несколько минут спустя, когда Паком спустился за мной, я была уже в пальто, готова к выходу и ждала его. Я последовала за ним, лавируя между товарами. Он не мог удержаться и запускал руку в мешки с кофе и чаем, мимо которых мы проходили. Он даже ухватил обжаренное кофейное зернышко, потер его между пальцами и поднес к носу. Мне почудилось, что он замурлыкал от удовольствия, и я хихикнула, словно девчонка-школьница.

– Я отвезу вас, – объявил он на парковке.

Он открыл дверцу со стороны пассажира, не оставив мне выбора.

Через несколько минут он припарковался как попало на тротуаре и жестом показал мне, чтобы я выходила из машины. Я молча последовала за ним. Он поднял воротник теплой куртки, а я спрятала нос в шарф, чтобы хоть как-то защититься от пронизывающего холода. Я слышала урчание волн, мощный запах йода дурманил меня. Мы пришли на дамбу. Протяженность песчаного пляжа изумляла, он начинался от крепостных стен с вечерней подсветкой и простирался вдаль, исчезая в темноте.

– Вы что-то слышали о Сен-Мало? – Он смотрел куда-то мимо меня.

– Почти ничего.

– Это пляж Сийон. Полоса песка, которая раньше связывала город с материком. Я подумал, что морской пейзаж поможет нам успокоиться.

– Хорошая идея…

Как завороженная, я непроизвольно двинулась вперед и остановилась почти у самой воды. Море в прилив было высоким, очень высоким, оно с грохотом билось о гранитный парапет, швыряя водяные снопы прямо туда, где мы стояли. Я набрала полные легкие воздуха, зажмурившись, опьянев от шума, запахов, буйства стихий, водяных брызг, хлещущих по лицу. Мои волосы развевались на ветру. Я подумала о Ноэ и об удовольствии, которое он получил бы, окажись на моем месте. Я захмелела от ветра, мне было радостно.

– Рен, отойдите от края, – распорядился Паком. – Мне совсем не хочется нырять за вами.

Я перевела дух, вдруг поняв, как рисковала. Мне стало спокойней, когда я ощутила за спиной Пакома, готового подхватить меня, если я потеряю равновесие. – Это великолепно, – сказала я, отодвигаясь от него. – Спасибо, что привели сюда.

– Не за что, мне самому хотелось побыть здесь. Подозреваю, что ваш отель в “Интра”.

Мне понадобилось время, чтобы догадаться, что “Интра” означает “Интра-Мурос”, то есть старую часть города за крепостными стенами. Я кивнула.

– Отлично, там и поужинаем.

Как всякий опытный житель Сен-Мало, Паком въехал в исторический центр и мгновенно нашел место для парковки. Он предложил пройтись пешком, чтобы познакомиться со старым городом, и я с удовольствием согласилась – мне хотелось размяться. Пройдя вдоль стены, я уже собралась свернуть на центральную улицу, которую видела сегодня днем, однако Паком, мотнув головой, показал, что мы туда не пойдем. Вместо этого мы пересекли площадь перед замком, построенным герцогами Бретани. По ее сторонам расположились большие рестораны и кафе с обогреваемыми террасами, где я бы с удовольствием посидела и выпила вина. Но в программу моего гида это не входило. Он потащил меня в узкую пустую улочку, на неровных булыжниках которой мне с моими каблуками пришлось нелегко. Мы шли мимо малозаметных баров с темными витринами – из их дверей, когда они приоткрывались, вырывались запахи пива и старого деревянного пола. Я представляла себе, что попала в чрево города, который сомкнулся над нами. На углу одного из переулков, немного в глубине, Паком подвел меня к дому герцогини Анны Бретонской, и меня поразило, что здания той эпохи еще сохранились. Собственная необразованность стала для меня неприятным сюрпризом. Только что я сделала открытие: оказывается, у этого места весьма богатая история. Продолжая молча слушать объяснения Пакома, я опять вспомнила о Ноэ, когда мы проходили мимо лицея, насчитывающего несколько веков, того самого, учеников которого я встретила сегодня днем. Временами мой гид замолкал, возможно, чтобы я смогла проникнуться атмосферой этого места. Мы шли рядом по городу, который сейчас, зимним вечером, выглядел покинутым обитателями. Мне было хорошо, но я не могла угадать мысли Пакома и в конце концов спросила, не выполняет ли он тягостную обязанность, проводя для меня экскурсию. Я обратилась к нему, когда мы остановились перед величественным собором:

– Огромное спасибо за прогулку, Паком. Но у вас наверняка найдутся более приятные занятия, чем работать гидом и ужинать со мной. Завтра все пройдет нормально, обещаю не устраивать скандал из-за вашего опоздания.

Он долго всматривался в меня, как если бы только что вспомнил о моем присутствии, после чего подошел поближе, а я выпрямилась, не в силах оторваться от его серых глаз.

– Раз я с вами, значит, я этого хочу.

Он восстановил расстояние между нами и знаком пригласил следовать за ним. От всего этого веяло какой-то таинственностью. Ветер, суровый пейзаж, холод, тьма, тишина и сознание того, что я все время дотрагиваюсь до этого фактически чужого мужчины, и он, вне всяких сомнений, притягивает меня… Выходило, что сегодня совсем не обычный вечер. Как если бы я угодила в параллельное измерение, где мне было странным образом хорошо и комфортно. Шло время, и я все более четко понимала, что мысли о работе улетучиваются одна за другой. Честно говоря, я к такому не привыкла.

Прогулка завершилась в самой простой блинной с деревянными столами и стульями, с уютной и дружелюбной атмосферой.

– Вы здешний? – спросила я, пока мы ждали заказанную еду.

– Вовсе нет! Я вырос в Париже, представьте себе.

– Трудно поверить, такое впечатление, что вы родились прямо на крепостной стене.

Он засмеялся, но я заметила, что мои слова ему приятны. Получается, я случайно нащупала его слабое место?

– Расскажите мне. Давайте поговорим о Сен-Мало.

– Не хочу утомлять вас, я ведь могу говорить на эту тему бесконечно, предупреждаю. А почему вы не хотите рассказать о себе, Рен?

– Разница между нами в том, что мне нужно побольше узнать о вас для своей работы. А моя жизнь к вашей работе не имеет никакого отношения. Я вас слушаю!

– То есть вы меня обвели вокруг пальца и мы сегодня вечером уже приступили к проекту?

Я отпила вина.

– Мы сочетаем приятное с полезным: я выполняю свои обязанности, а заодно получаю удовольствие… слушая вас.

Мне самой трудно было поверить, что я произнесла эти слова. Он помолчал, посмотрел на меня, ожидая подтверждения, и я улыбнулась ему, вдруг почувствовав удивительную легкость. Мой здравый смысл настойчиво требовал права помолчать. Его взгляд продолжил скользить по мне, задержался на губах, шее, спустился к груди, и мое сердце забилось быстрее. Он чуть тряхнул головой, будто пытаясь переключиться.

– Что ж, это было ваше решение.

– Не возражаю.

И я стала слушать рассказ о его городе. По словам Пакома, все каникулы он проводил у бабушки с дедушкой, живших “внутри стен”. Его родителям надоели постоянные просьбы и требования отвезти его в Сен-Мало, они сдались и отправили его учиться в лицейский интернат в центре старого города. Он все время подливал нам вино и рассказывал о разных легендарных местах – мысе Горн, мысе Доброй Надежды. Вспоминал великих исследователей и корсаров: Дюге-Труэна, Жака Картье, Сюркуфа. Имена, отсылавшие к историческим событиям и воспоминаниям о детстве – моем и Ноэ.

– Послушайте, Паком, – посмеиваясь, перебила я. – Пираты, корсары – все это одна и та же публика! Не очень-то приличные люди, которые грабили и насиловали!

Его лицо напряглось, я будто даже услышала возмущенное порыкивание. Мне стало стыдно, что я его разочаровала.

– Боюсь, я сморозила глупость, – прошептала я. – Извините.

Он заставил меня томиться какое-то время, показавшееся вечностью. После чего безнадежно мрачное выражение его лица превратилось в нахальную ухмылку.

– На этот раз прощаю.

Мы прыснули, глядя друг другу в глаза. А потом я узнала, что, согласно выдаваемым королем каперским свидетельствам, корабли корсаров имели право нападать на неприятельские суда и брать их на абордаж. Эти милые господа – в отличие от пиратов, которые были обыкновенными разбойниками, – соблюдали законы военного времени и передвигались на судах меньшего размера ради более высокой скорости и возможности охранять суда покрупнее или же торговые корабли в период военных действий. Я была покорена. Низкий и одновременно мягкий, почти пьянящий голос Пакома вызывал в моем воображении грохот пушек, крики мужчин, ввязывающихся в бой; развевались и хлопали на ветру флаги, бушевали волны, закипала морская пена. У Пакома явно был талант рассказчика: он заставлял меня совершать путешествие во времени. Выражение его лица менялось в соответствии с описываемыми событиями, голос временами затихал настолько, что мне было легко убедить себя, будто мы с ним втайне от противника готовим план атаки.

– На самом деле, – с видом заговорщика подвел он итог, – я вынужден сделать одно признание… Каперство позволяло корсарам возвращаться в порт с полными трюмами, содержимое которых они, естественно, скрывали от адмиралов. Ну и забивать пещеры пиастрами.