Текст книги "Гора сокровищ"

Автор книги: Анелюс Маркявичюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава четырнадцатая. На дне озера

Завтрак уже подходил к концу, когда Зигмас вдруг сказал:

– Мы совсем позабыли об одном важном деле.

– Ну? – оживились ребята.

– Костас-то наш так и не научился плавать.

– Да я умею уже, сами видели, – замахал руками Костас.

– Что ж, сразу после завтрака приступим ко второму туру, – невозмутимо произнес Йонас, но Ромас возразил:

– Предлагаю отложить это занятие на несколько часов – давно мы не рыбачили, уху не варили… А после обеда и вода в озере прогреется. Надуем лодку, и пусть он за нее держится. Так, пожалуй, быстрее научится.

После обеда Йонас с Зигмасом надули лодку, а Ромас осмотрел спасательный круг.

При виде этих приготовлений Костас, не ожидая приглашения, разделся и мужественно ждал, что с ним станут делать.

Лодку спустили на воду. Ромас погрузился по шею и ухватился за предохранительный канат. Потом он стал толкать лодку перед собой, работая только ногами.

– Так каждый дурак сумеет, это мы запросто, – храбрился Костас.

Но когда попробовал – получились одни брызги, а лодка крутилась на месте, не желая продвинуться ни на метр. Тогда Зигмас повел лодку на поводке вдоль берега, и Костас поплыл, совсем по-настоящему! Он даже закричал от радости:

– Эй, Зигмас, гони быстрее! Быстрее!

Так он плыл вслед за лодкой вдоль берега туда-сюда. Иногда Зигмас отпускал веревку, и лодка шла по инерции, а за ней, все увереннее держась на воде, – Костас. Но вот Зигмас резким движением оттолкнул суденышко от себя. Оно легко заскользило вперед, увлекая за собой в глубокое место и мальчика. Ему нужно было в самом начале слегка подтолкнуть ее назад, но он так увлекся, что не заметил, как очутился далеко от берега. Оказавшись один, Костас не на шутку перепугался. Он резко обернулся, желая отыскать глазами друзей на берегу, и от этого движения очки упали в воду. Подросток попытался на лету подхватить их, но не успел, зато выпустил лодку, которая полегоньку заскользила в сторону. Костас взмахнул руками и исчез под водой.

Ромас с Йонасом с берега наблюдали за товарищем. Не раздумывая, они бросились в воду. Зигмас тоже спешил на помощь, зная, что Костас нырнул в довольно глубоком месте.

Не успели мальчики подплыть, как из воды показалась голова друга, затем плечи… Костас энергично стал грести к берегу. Он плыл, первый раз в жизни плыл самостоятельно! Правда, поднимал при этом такие столбы воды, что казалось, плывет стадо моржей.

Спасатели тоже повернули к берегу. А когда Костас, нащупав ногами дно, встал во весь рост, приятели закричали от восторга. Видно было, что Костас, хоть и напуган, но страшно доволен. Продолжая отплевываться, он все же успел похвастаться:

– Не говорил я вам, что умею плавать, скажете, не говорил?

– Ну конечно, уже умеешь, – иронически переглянулись ребята.

– Жаль только, очки утопил.

Ромас с Йонасом тут же полезли в воду и стали нырять в том месте, где чуть не утонул Костас. Дно там было – сплошной ил, стоило прикоснуться к нему, как вода становилась мутной. Это затрудняло поиски. В который раз Ромас, набрав полные легкие воздуха, опускался вниз и шарил по дну, но натыкался лишь на ракушки да камни. Выбившись из сил, он решил нырнуть последний раз и на этом прекратить бесплодные поиски. Проплывая мимо темневшей под водой кочки, Ромас заметил под ней что-то блестящее. Вернувшись, достал рукой этот блестящий предмет – вырвал его прямо с пучком травы. Так и есть, утонувшие очки!

– Йонас, вылезай, вот они! – крикнул он, плывя в сторону берега.

Однако парень продолжал что-то искать, то и дело скрываясь под водой. Нырнув последний раз, он вылез на поверхность далеко за прибрежными зарослями. По его взволнованному лицу Ромас понял, что тот нашел что-то необычное.

– Смотрите! – донесся до него голос друга.

Ребята вопросительно поглядели на Йонаса.

– Сеть, а в ней рыба.

– Может, браконьерская? Не успели вытащить.

Ребята сели в лодку и поплыли вдоль зарослей. Сначала они вытащили жердь, а потом и сеть.

– Веревка-то от нашей палатки! – воскликнул Йонас. – Ясно, это их сеть!

В неводе застряло шесть линей, щука, три ерша, несколько плотвичек. Рыба была уже полуживая – выпустили ее на волю, но она не уплывала, а лишь переворачивалась на бок. Тогда решили зажарить ее и пригласить вечером девочек.

Глава пятнадцатая. Конфликт

Жареные лини пришлись всем по вкусу. Даже Зигмас, не большой любитель рыбы, ел да похваливал.

– Откуда такая крупная? – удивлялись гостьи.

Мальчики заранее договорились не рассказывать никому про браконьерские сети.

– Наловили, – ответил Йонас. – На редкость удачный клев сегодня.

– Рассказывай сказки, – отмахнулась Эгле, дочь рыбака. – Такую на крючок не поймаешь, здесь сеть нужна или бредень.

– Хороший рыбак и без сети обойдется, – стоял на своем Йонас.

– Так и быть, скажу правду, – серьезно произнес Ромас. – А дело было так: пошли мы рано утром купаться, а тут рыбина, здоровенная такая на берег скок, и смотрит так ласково-ласково. Ну что с ней было делать – схватили и на сковородку. Глядим – за ней другая, третья…

– Ах, вот вы как, кто на вас поласковее глянет – того сразу на сковородку, – вскинулась Эгле.

– Ясное дело, как же иначе? – продолжал игру Ромас.

– Что ж, так и запишем.

Покончив с рыбой, ребята отправились купаться. Не отставал от остальных и Костас, которому было чем похвастаться. Все наперебой хвалили его, а Лайма сказала:

– Ведь я знала, Костас, что ты непременно научишься. Затем подростки растянулись на траве. Юрга включила транзистор. Хорошо было лежать просто так, ни о чем не думая, и слушать музыку. Но и это вскоре надоело. Эгле предложила пойти за ягодами. Зигмас сразу же вызвался сопровождать ее. Захотелось ягод и Юргите с Йонасом: они даже принялись доказывать, что горсть земляники заменяет ведро клубники. А Ромас вдруг ни с того ни с сего заупрямился:

– Была нужда из-за них в лес тащиться.

– Отправляйся, Ромас, ну иди же, – уговаривал его Костас, – а я тут останусь. Мне эти ягоды – пустой звук, я к ним равнодушен.

Но Ромас продолжал твердить, что не любит ягод. Оказалось, и Лайма не большая любительница, так что пришлось всем троим остаться. Попробовали поймать хорошую музыку, ничего не вышло. Тогда Лайма вытащила из кармана носовой платочек, вытряхнула из него шесть голубых круглых стекляшек, подбросила их на ладони:

– Сыграем в чёт-нечет.

– Давай, – согласился Костас.

Ромас, безучастно сидевший до этого в стороне, загляделся на стеклышки:

– Можно поглядеть?

Лайма высыпала бусинки ему на ладонь. Они смахивали на камешки из перстней или сережек.

– Откуда у тебя это?

– Не скажу, – задорно ответила девочка.

– Скажи, это очень важно.

– Не могу, секрет.

Он сразу же вспомнил Гору сокровищ, находку Пранаса Калпокаса. Уж не из того ли таинственно пропавшего ожерелья эти бирюзовые бусинки?

– Если не скажешь, не получишь назад!

– Не скажу! А ну отдавай! Пошутили – и хватит.

Но Ромас невозмутимо высыпал бусинки в карман и сказал:

– Предупреждал по-хорошему: не скажешь – не получишь…

Глаза Лаймы стали еще темнее, девочка побледнела. Вначале она думала, что это розыгрыш, но вскоре по непреклонному выражению лица Ромаса увидела, что ошиблась.

– Отдай, слышишь! – рассердилась она.

– Скажешь – отдам.

– Ах, так! – со слезами в голосе воскликнула Лайма и, подхватив лукошко, побежала по тропинке в лес.

– Ромас, да отдай ты ей эти стекляшки, – укоризненно произнес Костас. – На что они тебе?

– Отстань, я знаю, что делаю, – отрезал Ромас.

Тогда Костас бросился вдогонку за девочкой:

– Лайма, постой, он пошутил! Лайма!..

Девочка, не оглядываясь, бежала все быстрее… Обида сжимала ей горло, из глаз готовы были брызнуть слезы… Ладно же, он еще попомнит!..

Гоголя-Моголя она обнаружила за сараем: тот лежал на солнцепеке, рядом валялся раскрытый учебник алгебры.

– Представляешь, – выкрикнула девочка, – он у меня отобрал те стекляшки, что ты подарил!

Парень сел и сладко потянулся.

– Кто отобрал?

– Да Ромас, воображала тот. Забрал и не хочет отдавать.

– На что ему такая чепуховина?

– Откуда мне знать? Отбери у него, хорошо? И задай ему жару, чтоб запомнил Гогялис пожал плечами.

– То тебя с ним водой не разольешь, а то – задай жару…

– Да ты, никак, испугался? Я всегда знала, что ты трус. Только хвастаться и умеешь.

– Кто испугался? Ты обо мне, что ли? – нахохлился парень. – Да я этого заморыша одним пальцем…

Гогялис поднялся и широким шагом направился к озеру. Девочка едва поспевала за ним. Но вот среди деревьев мелькнула палатка. Лайма остановилась:

– Ты иди, а я здесь, в сосняке, обожду.

Парень даже не оглянулся – он продолжал идти вперед.

Лайма свернула с тропинки и уселась под сосной. Вокруг было тихо. Изредка лесной покой нарушали трели птиц, слышалось жужжание полевых шмелей да дробный стук дятла. Раздражение девочки с каждой минутой росло. И пусть, так ему и надо! Она даже всхлипнула от досады – нет, не из-за стеклышек, конечно: просто было больно, что ее вот так грубо обидел человек, к которому она испытывала до этого искреннюю симпатию.

От слез немного полегчало. Теперь, нечего и говорить, между ними все кончено: Гогялис отомстил за нее. Видно, задал ему как следует и отобрал бусинки…

Лайма услышала чьи-то шаги: по тропинке мирно шли рядом Ромас и Гогялис. Парни о чем-то спокойно разговаривали, на их лицах не было и тени злобы или ненависти.

От удивления девочка попятилась и спряталась за кустом орешника. Она видела, как ребята остановились и стали озираться. Потом Гогялис позвал ее по имени, а Ромас сказал: «Наверно, домой пошла». Они исчезли из виду.

Значит, и верный рыцарь предал ее… Все они, мальчишки, такие. Девочку охватило отчаяние, ей стало жаль себя, и она горько расплакалась.

Лайма не знала, что Гогялис и Ромас только что были настроены далеко не так миролюбиво… Не вмешайся Костас, все могло бы кончиться по-иному…

Когда Гогялис появился возле палатки, Ромас с Костасом внимательно разглядывали злополучные бусинки.

– А ну дай сюда! – протянул руку Юргис, не соизволив взглянуть в сторону мальчиков.

Ромас не проронил ни слова.

– Ты что, оглох? – рявкнул парень.

Ромас вскочил.

– Не кипятись, Гоголь-Моголь, еще успеешь кулаки в ход пустить, – спокойно произнес он. – Не знаешь случайно, что это за стеклышки?

– Не знаю и знать не хочу. Ну-ка, живее!

– Присядь лучше, потолкуем!

– Последний раз говорю – отдашь или нет?! – взбешенно крикнул Гогялис.

Драка надвигалась неотвратимо: Гогялис напирал, а Ромас, весь подобравшись и упрямо сжав губы, не собирался ни оправдываться, ни отступать. В эту минуту между ними решительно встал Костас. Он сразу понял, чем все может кончиться.

– Да выслушай ты наконец! – крикнул мальчик. – Эти штучки ворованные, понимаешь?

Гогялис смерил его высокомерным взглядом:

– Брось чепуху молоть!

– Вовсе это не чепуха! Говорят тебе, краденые они, – подтвердил Ромас.

Гогялис озадаченно посмотрел на них, не желая верить услышанному.

– Скажут тоже… Краденые, – растерянно бормотал он.

– А теперь давай поговорим, – снова улучил момент Ромас. – Присядем.

Гогялис нехотя опустился на бревно. Ромас рассказал ему историю с кладом.

– Вдруг это не из того клада вовсе, а совсем другие, – засомневался гость.

– Все может статься. Если мы ошиблись, сразу отдадим. На что они нам, сам подумай?..

– Гм, – смущенно промычал Гогялис.

– Откуда у нее эти бусинки, не знаешь?

– Может, и знаю, – ухмыляясь, произнес парень.

– Тогда скажи.

Тот помолчал и буркнул:

– Я ей дал.

– Ты?! – изумленно произнес Ромас. – А ты-то откуда их взял?

– Секрет.

– Ну вот, снова секреты… Скажи, иначе все будут думать, что ты украл, – принялся убеждать его Ромас.

– Сдались мне эти цацки, – презрительно процедил сквозь зубы Гоголь-Моголь. – А про клад ваш впервые слышу.

– Ну так признайся хотя бы, откуда у тебя эти штучки. Важно напасть на след, тогда найдем и остальное, понимаешь? Хочешь сослужить науке добрую службу?

– Науке? Да эти науки у меня уже в печенках сидят, – раздраженно сказал Юргис.

Ромас и Костас с улыбкой переглянулись.

Гогялис неохотно поднялся и коротко бросил:

– Пошли!

Костас вызвался тоже, но Ромас сказал:

– Если исчезнем оба, ребята бог знает что подумают.

Ромас и Гогялис ушли. По дороге они болтали о чем угодно, только не о предмете спора. Юргис ни за что не хотел говорить, откуда он взял бусинки, и это наводило Ромаса на подозрения.

Пройдя дом Лаймы, потом Гогялиса, миновав соснячок, они очутились на открытой поляне. Здесь находилась маленькая, в несколько домов, деревушка. Они свернули во двор избы, расположенной на опушке леса. Он был пуст и внутри – ни души.

– Эй, есть тут кто-нибудь! – крикнул Гогялис.

Из-за дома появилась женщина в белой косынке.

– A-а, это ты, Юргис, – ласково произнесла она. – Кто это с тобой, вроде не доводилось видеть?

– Где Ваци́с? – коротко оборвал ее Гогялис.

– Вацю́кас? В лесхозе он, сено возит. Подсобить попросили.

– Пусть завтра ко мне зайдет, – буркнул Юргис и, не попрощавшись, направился к калитке.

Всю дорогу он шел молча, потом резко остановился:

– Чего ради я с тобой без толку мотаюсь? Сам ищи, больно мне нужно.

– Пойми, – убежденно начал Ромас, – дело слишком серьезное. До сих пор никаких следов не было, а теперь вот стеклышки эти…

– Ну и ищи их на здоровье, я-то тут при чем!

– Ты тут всех знаешь, с тобой считаются. Ну и, конечно, побаиваются…

Последние слова явно польстили самолюбию деревенского заводилы. Он остановился и пристально поглядел на Ромаса.

– Хорошо, согласен, только с одним условием: перестань лезть к Лайме.

– Разве я к ней лезу?

– Ну не ты, так она сама…

– Но я-то что могу поделать?

– Раз так – ищи сам.

Опять все усилия Ромаса едва не пошли насмарку. Нужно было чем-то пронять этого увальня.

– Мы с ней смертельно рассорились из-за тех бусинок.

– Ну и что? Помиритесь.

– Не простит она меня. Гордая, с характером. Да и я не хочу мириться. К тому же мы собираемся скоро сматывать удочки.

– Ладно. Приходи ко мне завтра, к десяти – Вациса к стенке прижмем…

Возле дома, где жил Гогялис, они расстались. Проходя мимо Лайминого двора, Ромас увидел, что девочка сидит во дворе на скамейке и разбирает охапку полевых цветов – видно, только что принесла. Мальчика охватило безотчетное желание помириться с ней, хотя это шло вразрез с его словами.

– Лайма! – окликнул он ее из-за забора.

Девочка вздрогнула, подняла голову и тут же потупилась.

– Ты что, злишься?

Она продолжала молча раскладывать цветы, не обращая на него внимания.

– Ей-богу, не хотел тебя обидеть, – миролюбиво сказал Ромас. – Думаешь, это обыкновенные бусинки? Как бы не так.

Выслушав рассказ мальчика о пропаже клада, Лайма укоризненно покачала головой:

– Почему же ты сразу ничего не сказал? Я бы сама отдала. – Она поглядела на него темными глазами.

«А глаза у нее и правда красивые», – мелькнуло у мальчика. Он сказал, даже не пытаясь оправдываться:

– Глупо все вышло. Мы договорились держать это дело в тайне. Ведь если остальные пронюхают, пиши пропало: не найдешь ничего.

Девочка как ни в чем не бывало пригласила его зайти. Перемахнув через плетень, Ромас очутился во дворе. Собрав в охапку цветы, Лайма предложила посидеть в беседке. Там было сумрачно и прохладно.

– Хорошо, что Гоголь-Моголь нас не видит, – небось разбушевался бы вовсю.

– Почему ты так думаешь? – удивленно спросила Лайма.

– Он в тебя по уши втюрился. Я даже поклялся, что не буду с тобой встречаться.

– Неужели пообещал? – не поверила девочка.

– Ну да. Иначе он ни за что бы не согласился искать пропавший клад, – откровенно признался Ромас.

И хотя, давая слово Гогялису, он вовсе не думал его обманывать, сейчас ему почему-то захотелось положить руку на плечо девочке. А она, казалось, только и ждала этого…

По дороге домой он встретил возвращавшихся из лесу ребят. Все четверо были явно не в духе.

– Какая муха вас там в лесу укусила? – спросил Ромас.

– Зачем ты обидел Лайму? – не принимая шутки, в упор спросила Юргита.

– Разве ж я ее обидел? – вопросом на вопрос ответил Ромас, которому только теперь стало ясно, почему так недружелюбно настроены друзья.

– Что она тебе сделала? Такая хорошая девочка, – упрямо продолжала Юргита.

– Это я без тебя знаю. Только ты у нее самой спроси, сердится она на меня или нет, – рассмеялся Ромас и ушел, оставив ребят в недоумении.

Глава шестнадцатая. Выстрел в окно

Когда Ромас с Йонасом зашли к Гогялису, тот сидел на пороге дома и драил наждачной бумагой длинный, тонкий, заостренный на конце прут. Рядом лежали рыболовные снасти, спиннинговая катушка, какие-то колечки, болтики.

– Что ты тут мастеришь? – завели разговор ребята.

Юргис буркнул, не поднимая головы:

– Не видишь, что ли? Спиннинг.

– А удилище будет деревянное?

– Можжевельник возьму.

– Все равно дерево, сломается в два счета.

– Сломается? Гляди!

Парень согнул в дугу удилище и отпустил конец – тот со свистом мелькнул в воздухе и возвратился в прежнее положение.

– Вот это да! – восхищенно произнес Ромас.

– К твоему сведению, – степенно заметил Юргис, – если можжевельник выдержать в навозе, он становится гибким и прочным, как сталь, – такое удилище ни за что не сломать.

– Ты на спиннинг будешь ловить?

– Нет, это занятие не по мне. Знакомый попросил сделать. Он мне на обмен пару кроликов шиншилловых обещал.

Какой-то спиннинг, кролики… Ромасу до всего этого не было никакого дела. Он нетерпеливо оглядывался, не идет ли Вацис, но тот все не появлялся.

– Может, пошли к нему сами? – с беспокойством спросил он.

– К кому еще? – буркнул Гогялис.

– Да к Вацису твоему.

– Невелика птица, сам придет, – сказал, как отрезал, парень и углубился в свое занятие.

Йонас, большой любитель мастерить, наблюдал за его работой. Заметив его восхищение, Юргис сказал:

– Я могу что угодно смастерить, даже пушку, только дуло мне дай…

Повозившись немного, он отложил работу в сторону и встал:

– Пошли!

Вацис, долговязый паренек с худой длинной шеей, был дома: рубил дрова у себя во дворе.

– Ты чего же не пришел? – спросил Гогялис.

– Куда?

– Мать разве ничего не говорила?

– Что-то вчера упоминала, совсем забыл.

– Знакомы тебе эти штучки? – спросил Ромас, поиграв бусинками на ладони.

Вацис искоса метнул взгляд в сторону Ромаса и Йонаса.

– А это кто такие?

– Туристы, у озера в палатке живут.

– Ему подарил, что ли? – снова спросил он Гогялиса.

– Нет.

– Тогда давай назад меняться.

– Это почему?

– Лёнгинас тоже хочет вернуть, отец велел. И мне толку с него никакого: не стреляет.

– А ну дай сюда, – потребовал Гогялис.

Мальчики не понимали, о чем идет речь, и с интересом ждали, что будет дальше.

Вацис сбегал в сарай и принес самодельный пистолет. Ручка была выпилена из дерева, аккуратно обточена и даже покрыта лаком. В нее вделан обрезок трубки, сбоку прилажена пружина, сверху – курок. Вацис взял из деревянной коробочки щепотку пороху, набил им углубление в пистолете, закрыл его пистоном и протянул самопал Гогялису.

– Пальни-ка!

Тот вытянул вперед руку, прицелился, нажал курок. Раздался сухой щелчок, над пистолетом взметнулось облачко дыма, но выстрела не получилось.

– Ясно: порох отсырел. Давай сюда спички.

Гогялис зажег сразу несколько спичек и стал снизу подогревать дуло.

– Что ты делаешь?! Взорвется! – закричал Ромас, отбегая в сторону.

Вацис с Йонасом тоже испуганно попятились.

– Не бойся, не взорвется, – рассмеялся Гогялис. – Вот только порох подсохнет, тогда…

Не успел он закончить фразу, как раздался взрыв, зазвенели стекла в доме. Когда дым рассеялся, ребята увидели лежащего на земле Юргиса, рядом его покореженный пистолет. Йонас сидел с перекошенным от боли лицом, потирая руками правое колено.

Гогялис сел, ощупал руки-ноги и остался доволен осмотром – вроде все в порядке. И только тогда хвастливо произнес:

– Ну что, скажешь, не стреляет?

– Ладно, обойдемся… Вон сколько шуму наделал, – отмахнулся Вацис.

Из дома выбежала мать Вациса:

– Вы что, рехнулись?! Дом подпалите! Окошко выбили, а вставлять кто будет? – напустилась она на мальчишек.

Ребята уже убегали со двора. Йонас, прихрамывая, бежал последним.

– Что с ногой? – встревоженно спросил друга Ромас, когда они очутились за сараем.

– По-моему, в колено угодило.

Йонас сел на землю, закатал брюки. Под коленом и впрямь темнело пятнышко – там застряла дробинка. Из ранки сочилась кровь.

– Нужно вытащить, – сказал Ромас.

Он вынул из кармана охотничий ножик, обтер его носовым платком, крепко сжал пальцами мышцу и стал выковыривать дробинку. Йонас, болезненно морщась, отвернулся. Наконец Ромас закончил и перевел дух.

– Теперь остается выжать кровь или еще лучше высосать ее. Тогда и перевяжем ногу, – сказал он.

Гогялис выпрямил искривленное дуло пистолета и протянул его Вацису.

– Больно мне нужна эта игрушка, еще глаза повыбиваю, – запротестовал тот. – Пусть мне отдадут мои бусинки, и мы в расчете.

Гогялис посмотрел на Ромаса.

– Верни ему, чего там, – добродушно произнес он.

– И не подумаю, – твердо отрезал Ромас.

– Юргис, он не слушается, – пожаловался Вацис, – врежь ему разок по шее, может, одумается.

– Смотри, как бы сам не схлопотал! – вскипел уже и Йонас.

Гогялис заколебался. Нужно было не мешкая привлечь его в свой лагерь, пока он не заупрямился и не переметнулся на сторону Вациса.

Ромас отозвал Юргиса в сторонку и вполголоса напомнил, что бусинки-то ворованные и к тому же история с выстрелом при желании может вылезти наружу, так что…

Этого было достаточно. Парень явно оробел. Он зло выругался и, круто повернувшись, ушел в лес.

Итак, они одержали хоть и маленькую, но победу. Ромас осмелел.

– Ну как, Вацис, может, по-хорошему договоримся? – с улыбкой предложил он.

– А чего нам ссориться? – уже миролюбиво произнес тот.

– Мы тебе эти бусинки хоть сейчас можем отдать, они нам ни к чему, – сказал Ромас. – Только, пожалуй, лучше всего будет вернуть их Лёнгинасу. Ведь он тебе их дал, правда?

– Может, и он.

– Ну вот, видишь, – удовлетворенно заключил Ромас. – Где он живет?

– Спроси в деревне кузнеца Ле́куса, каждый покажет, – неохотно пробормотал Вацис.

– Лучше пошли с нами, покажешь.

Вацис нехотя поплелся с ребятами, но на полпути остановился:

– Ну да-а, – протянул он, – ему, значит, все вернете, а мои ласты кто отдаст?

– Какие ласты?

– Резиновые, для плавания. Себе купил, а потом сменял на те стекляшки, а он одну ласту уже успел утопить.

– Ты что, за такие безделушки не пожалел хорошей вещи?

– Откуда ж мне было знать? Лёнгинас сказал, что это бриллианты – мол, за них можно получить кучу денег.

Ромас и Йонас расхохотались:

– Нашел бриллианты, тоже чудак! От простого стекла отличить не можешь!

– Эх, надул он меня! – удрученно махнул рукой Вацис.

Лёнгинаса они не застали дома. Игравшая во дворе девчушка, видно сестра менялы, прошепелявила, что Лёнгинас уехал в город.

По дороге домой Вацис вдруг спросил недоверчиво:

– Вы-то чего с ног сбиваетесь, раз это простые стекляшки?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – неопределенно ответил Йонас.