Текст книги "Укради меня (СИ)"
Автор книги: Анель Ромазова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
Пристраиваю поверх кресла еще один стул, помимо журнального столика. Вся эта куча мебели до половины скрывает балконную дверь.
Я, натянув халат тети Зины, в стойке супергероя с пометкой «пятьдесят плюс» как в возрасте, так и в размере, подхватываю швабру и держу попрек. В случае проникновения – без боя не сдамся.
Крысиная морда – Рытников заблокировал входную дверь. Чем подпер неизвестно. Слышала, как скребся, подбирая ключи из связки. Нужный, я разумно прячу в серванте под фарфоровым слоником вместе с заначкой. Владленович не гнушается воровством.
Помощи ждать неоткуда. Остается уповать на то, что ему это скоро надоест. Рамы сотрясаются, когда он пытается выбить стекло. Силенок у него не особо. Разбегается, толкается. Трет плечо и по – новой.
Позавидовала бы его настырности, если б не было так страшно. Я не чувствую себя здесь в безопасности. Телефон надрывается голосом Вали Карнавал. Любимый «Тихий гимн» нервирует, до колючих звездочек в глазах. Отвлечься и глянуть, кто так настойчиво не дает, мобильному оператору перекурить, я не рискую.
Пластик упорно держит оборону. Кошки, выстроившись позади меня, шипят и подпрыгивают с поднятой шерстью при каждом ударе. Их командный дух вселяет уверенности, что армия пушистых поклонниц вступится и расцарапает рожу подлецу.
Все идеи, летящие в мою голову, растворяются, еще до момента воплощения. Что я могу? ЧТО Я МОГУ?
– Нет. Нет. Нет, – встревожено брякаю и выглядываю.
Костик отходит. Лучше стой на месте, чтоб я тебя видела.
Кто же знает, на что он способен. Например: Поджечь газеты и выкуривать меня. Может это и слишком, но у страха глаза велики. Мои же размером с блюдца, причем не чайные, а те, что для нарезки.
Скрывшись, из поля зрения на пять минут. Я успеваю только пискнуть, сделать глубокий вдох, а потом разочаровано выпустить воздух с громким пшиком.Рытников возвращается, победоносно размахивая ножом и отверткой.
Я превращаюсь в сплошное ухо. Он поддевает пластиковую крышку и начинает, что-то там ковырять. Лезвие сверкает в образовавшемся проеме. Прихлебывая трясущимися губами кислородные пары, неотрывно слежу.
Твою мыыышь!! – голосовые связки дрожат, выбрасывая каждую букву.
Героини в аналогичных фильмах, которые стоят и тупят. Всех раздражают. Я и сама, как диванный суфлер, активно подсказываю. Ну чего ты стоишь. Ткни его палкой. Облей кипятком. Не знаю, что там еще. Сделай же хоть что – нибудь. Вместо этого, шлю бессмысленные запросы во вселенную.
Пусть он окажется рукожо….не очень умелым по хозяйству.
Остаются доли секунды, как он ворвется.
Щелчок затвора звучит одновременно с дверным звонком. Костик, все – таки просунув руку, толкает мебельную инсталляцию. Размахнувшись, ударяю его деревянным черенком и отбиваю верхнюю фалангу пальцев.. Путь они распухнут так сильно, что не войдут в проем.
– Пришибу падла!!! – орет Рытников во всю глотку и вытаскивает пальцы из щелки. Ага, как же. В следующий раз. Сегодня надругательство отменяется.
Срываюсь на бег. В открытую дверь восхищенно ахаю и на расслабленных конечностях, падаю в руки патрульному. Сердечко на сверхоборотах раздает удары в гонг. Продавливает по телу волнообразные шумы. От раскатистого эхо слизятся глаза и звон ушах. Переносицу ломит от сотрясающей пульсации в висках.
Чип и Дейл вовремя пришли на помощь. У меня, не возникает никаких сомнений, что именно Саша прислал двух доблестных полицейских, чтобы спасти золушку от домогательств злобного гоблина.
– Очаровательная леди, мне безумно приятна такая теплая встреча, – открыто угорает темноволосый, которого я мысленно окрестила Чип, – На вас, соседи снизу жалуются. Шумите, гражданка, в неположенное время.
– Простите, но тут один придурок возомнил.. – и вот, этот самый придурок вываливается из нашей квартиры.
– Пацаны, че за шмон? Мы тут с девушкой немного повздорили. Шуметь больше не будем, так и передайте нижним, – достает из кармана пятитысячную купюру и запихивает Дейлу в нагрудный карман.
Ох, как плохо – то. Меня начинает качать от дурноты .
Это выше всех границ чаши терпения. Своим деревянным копьем ударяю ему в живот. Рытников гнется пополам. Разогреваюсь как самовар на дровах и бью. Еще и еще. По голове, по спине и даже, один раз по носу, который мерзко принюхивался к моим трусикам.
– Эй-эй –эй, ты чего! Бешеная, уймись, – приструняют воинственный порыв, что идет из глубины души за все прошлые обиды.
Прежде чем я успеваю, вставить хоть слово. Меня совсем не деликатно прижимают к стене и вяжут наручниками.
– Парень ты как? – анти Чип помогает Костику подняться.
– Здесь я пострадавшая сторона, – говорю в замешательстве. Кто-то бы еще слушал мои оправдания.
Да и смысл? Метаться от одного к другому доказывая свою правоту? Не поверят же. Документ номиналом в пять тысяч достаточно убедителен.
Рытников начинает придуриваться, держится за живот. Натурально так хрипит, будто я его насквозь проколола. От его заплывшего глаза и опухшего уха, во мне стартует триумф отмщения. Но тут же резко сдает по тормозам. Мозг, как кухонный комбайн, перемалывает в фарш все мысли. И если суммировать их и округлить. Мне конец. В любом случае.
– Вот видите квартиру разнесла…пальцы мне утюгом отбила, – машет предъявляя полученные побои, – А все из-за чего. Телефон ей подавай, как у подруги. Я говорю ночь, давай завтра… – «мужественно» всхлипывает и тулится к косяку. Посматривает на меня и незаметно ухмыляется, – А я ж люблю ее дуру, на все готов, – слышу это и чуть не давлюсь подкатившей желчью, кровь приливает к щекам.
Обидно до слез. Срабатывает стандартная серая схема. Кто платит за банкет – тот и заказывает музыку.
Они ему верят. Прячут красную купюру в недра серой куртки и верят. Оправдываться и сдирать горло криком – нет никакого желания. Смазать дорогу к их очерствевшим сердцам водяными знаками – нет ни какой возможности. Да и не собираюсь я расповаживать взяточную гнусь.
– Переночует в камере. Подумает над своим поведением. Не раскисай. Заявление писать будешь? – презрительно косятся в мою сторону.
Неприятности это про меня. Да. Просто рука –лицо!!
– Нет, уважаемые, – играет страдальца всея Руси, – Лик, я не в обиде. Сделай выводы, а я тебя дождусь, – Костик ухмыляется надменной улыбкой. И изображает стремление успокоить сварливую бабенку ( то есть меня?!!!). Ирод. Возмущенно булькаю, на другое не способна, чувствуя себя побитой собакой. Проклинать сборище оборотней, себе дороже.
Вскинув голову, делаю шаг на ступеньку вниз. Кажется, что соседи, высунувшие любопытные носы в щелку, начнут кидать в меня камни, как в не покаявшуюся грешницу.
Не удивлюсь, если утром вернувшись домой, обнаружу дверь измазанную дегтем. И роспись во всю стену. « ЛИКА СКВОРЦОВА ШЛЮХА»
Как мамы будут закрывать детям глаза и тыкать в меня пальцем, когда я буду проходить мимо песочницы.
Рытников расстарается ославить за свое унизительное фиаско. Но во всем есть свои плюсы. В камере, по крайней мере, никто не будет покушаться на мою честь.
Глава 17
Выйдя из подъезда, вдруг, до меня доходит, как нелепо я одета. Во время разборок совсем не подумала, что халат и тапочки не подходят для вечерней « прогулки».
Пояс слабо держит мантию из красных маков. Верх постоянно разъезжается в стороны. Майка под низом без всяких там соблазнительных штучек, но скромность не поощряет, выставлять напоказ голубые глаза морской губки Спанча, обтянувшие грудь.
– Наручники снимите, – требовательно интонирую.
Полицейские (тут бы сделать пальцами кавычки) переглядываются, но вопреки ожиданиям расстегивают браслеты. Без швабры, с поникшим видом опасности я не представляю. Освободившись, тут же запахиваю халатик и стягиваю потуже.
Доходим до машины и асфальт, со щербинками на тротуаре, подкидывает мне, колющее ощущение в ступню.
Я наклоняюсь, чтобы достать острый камень. Совсем не ожидаю поглаживаний со стороны своей ягодицы. Может, мне просто показалось? И «Чип» всего лишь хотел подтолкнуть? Место выбрал неудачно? Поверила бы, если б попу, как резиновый мячик, пару раз не пожамкали, проверяя на упругость.
Я почти час отбивалась от нападений, так что хоть пальцем тронь, сочту за домогательство. Внутри все закипает от негодования. Да что они о себе возомнили. Я же им не гусеница бесхребетная.
Пресловутый аффект стирает все доводы. Вроде того, что они при исполнении, и агрессией сделаю себе только хуже.
Без запинки, дергаю с ноги тапок и шлепаю его по щекам, как шелудивого кота. Респект производителям. Затвердевшая резина смачным щелчком передает мой эмоциональный фон во всем расцвете.
Желтые и красные пятна межуются с черными точками перед глазами. Вот, что значит, выпускать пар. Это вместо тысячи слов. От содеянного значительно легчает. Закусив кончик языка, немного успокаиваюсь.
– Да ты совсем дурная, – губы кривятся в зловещей усмешке. И в его глазах я читаю свой приговор.
Мамочки помогите!
Без труда выхватывает орудие мести и заваливает меня на капот, чтобы снова заковать руки. Унизительно, не правда ли? Моя самооценка, подобно кроту, зарывается глубоко под землю.
– Соврасов !! Красоту отпустил! – слышу из глубины темнеющей арки. Шаркнув лицом по серебристому металлу, поворачиваю голову и лицезрю крупную фигуру Саши.
Я не могу не радоваться. И не расстроится – тоже не могу. До комизма хочется прихорошиться и расправить плечи. И уж конечно, выглядеть как героиня дорамы. С трогательным румянцем на щеках и присыпанной рисовой пудрой кожей. Стоять в струящихся, шелковых одеяниях цвета невинной розы.
Типа я такая без вины виноватая. Он мой герой – спаситель. Жаль, без коня, то есть эм..без байка.
Но я в расхристанном балахоне с буйно кричащими маками и в одном тапке растоптанном до тридцать девятого размера. Не справедливо.
Саша подходит. На его лице, явное непонимание, сложившейся ситуации.
– Сань, ты здесь какими судьбами? – настораживает тон «Дейла». Что-то среднее между дружбой и подчинением.
Посетившее: «авось рассосется», улетучивается так же быстро, как и появляется. Надеюсь, принцип « Расскажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты» здесь не активен. Не приживается во мне уверенность, что Саша все –таки способен на подлости. При наших терках и словесных баталиях, грубо он себя никогда не вел.
Руки мои отпускают. Саша, по всем видимым признакам – взбешен. Сжатая челюсть, пылающий взгляд и неровное дыхание. От него как круги на воде расходится злость.
На меня?
За то, что сорвала ему свидание?
Ну, так я не просила спасать. Сама бы разобралась.
Я хоть и излучаю инфантилизм , но постоять за себя подручными средствами, способна.
– Тебя не касается, – рявкает Соврасову недружелюбно, что несказанно радует, – Вы, блядь! что творите черти? Не стыдно, вдвоем девочку ломать на капоте. Совсем охуели!! – как с языка снял. Я бы тоже, выматерила их в хвост и в гриву.
– Прокофьев, ты бы так не налегал, не разобравшись, – откатывает в том же яростном ритме «Чип». Назревает конфликт и сколько не крестись – мне это не кажется. Быть зачинщиком еще и этих непоняток, совсем не импонирует.
Покорно принимаю роль миротворца. Опять же, авось зачтется.
– Саш, я сама на них напала, – вздыхаю и смиренно каюсь. Ресницы в пол и взгляд в сторону. Все как положено гейше. Я не она, но в роль вживаюсь капитально. До поры. Пока за спиной не раздается нахальный и омерзительный смешок.
– Таких, надо с мигалками и в смирительной рубашке транспортировать, – да что ты.
Ну, раз в последнее время, мне посчастливилось стать клоуном и исполнить почти все цирковые номера, почему бы не сыграть коварного мема, разоблачающего пороки. Сбор на лапу как бы тоже грех.
– Карман не жмет? – дешевый трюк, что лучшая защита – это нападение. Безотказно вгоняет полицейских в стопор.
– Будешь выступать, сядешь за нанесение тяжких телесных, – скрипит над ухом Соврасов.
– Что – что? Я не расслышала. Вы мне угрожаете? – открыто нарываюсь.
Пячусь и всей спиной прикладываюсь к образцу мужественности. Как же здорово ощущать за собой твердость и поддержку. Меня обнимают за плечи. По тому, как напряжены руки, ситуация Сашу очень сильно раздражает. Все еще не могу определиться, на чьей он стороне. Наблюдает молча. Селятся нехорошие мысли, что решает, к какому лагерю примкнуть.
– Твой парень подтвердит, – продолжает запугивать наглец. Сомневается, что у меня хватит решимости, обнародовать скандальное происшествие? Ой, глупый же. Женщина, доведенная до отчаяния, еще и не на такое способна.
– У меня нет парня. Тот человек в квартире дал вам взятку . И еще он пытался меня изнасиловать, – объявляю во всеуслышание.
Гробовое молчание. Изумленные взгляды. Моя невозмутимость.
– Кис, отойди – ка в сторонку, большие дяди побеседуют, – мягко толкнув меня вбок, Саша кивает на скамейку, – Ушки закрой, а то свернуться.
Не поддавать жару и в без того раскаленную обстановку, у меня хватает ума и воспитания. Подбираю тапок и скоренько нацепив, бегу к указанному месту.
Саша ждет, пока я усядусь, только потом на полутоне ведет разговор. Патрульные тычут в меня пальцем, гневно жестикулируют. Прихватив Соврасова за грудки, Саша вбивает его в крыло, потом так же резко отбросив, разворачивается и идет ко мне.
– Прокофьев, ты не думай, что тебе все с рук сойдет. Земля круглая, – мстительно придавливает на последнюю фразу один из, я так понимаю, бывших ментов.
– Я все сказал. Завтра рапорт об увольнении начальнику на стол. Лично проверю, – в его голосе сталь.
– Мудак! Я тебе такой подкоп организую, что и у генерала погоны полетят.
Обернувшись, Саша простреливает его таким взглядом, что пробивает насквозь дыру. Выглядит он, мягко говоря, пугающим, в позе затаившегося тигра.
– Да – да начинай. Свободного времени теперь дохера, – с ровностью асфальтоукладчика отвечает Саша.
Может я извращенка, но после всего пережитого испытываю волнение и возбуждение, вместо страха и тревоги. Думаю о том, о чем думать, не следует.
Наблюдаю за Сашкой, за тем как подбирается ко мне, не спеша. В моих глазах слепое восхищение. Выбрасывает из пачки сигарету. Прищурившись, сканирует острым взглядом. Я наполняюсь женской слабостью. Той неповторимой, когда мужчина может за тебя постоять и отбить у мерзких типов охоту, предъявлять несуществующие права.
Захочет ли? Вот главный вопрос.
Глава 18
Вполне объяснимо, что Саша хочет знать подробности шумихи. Я лепечу фиг пойми что. С заминками и долгими паузами.
На вопрос: Кто?
Отвечаю :
– Не знаю, и пребывая в шоке, не разглядела лица.
На вопрос: Как он попал в квартиру? Еще одна наглая ложь :
– Забыла запереть дверь.
Куча всяких уточнений, на которые отвечаю относительно правдиво.
После мы поднимаемся в квартиру. Он окидывает суровым взглядом обстановку. Я, с замиранием сердца, просматриваю, все ли ключи на месте. Бардак царит грандиозный, но я думала будет еще хуже. Несколько битых чашек, перевернутые стулья и выпотрошенные шкафчики.
Рытников испарился, оставив запасной комплект ключей в замке. Догадываюсь, что метнулся к Юляше из тридцать восьмой. Влюбленная балбеска готова ждать его днями и ночами, в любом состоянии. У меня мороз по коже, как это представлю. И как стелется под ним и лебезит. Терпит хамское отношение. На какое будущее надеется с этим козлиным представителем – вовсе мрак.
Саше, про «любовный треугольник» в нашем подъезде знать, естественно, не стоит. Иначе мне пришлось бы объяснять, почему Костика нельзя избить до полусмерти, или отправить в тюрьму. С обсуждением денежных проблем моя потрепанная гордость, уже точно не справится.
– Скворцова, признайся честно, ты – фрик? – протянувшись взглядом по моей одежде, делает заключение.
Карие глаза цепко и бесстыже выносят модный вердикт – Отстой! Обида от сарказма приводит к гибели целого поселения бабочек в моем животе. Хотелось бы парировать заумной фразой, но отбивать нечем. Кроме того, что я подхватила вирус тотального невезения.
Стараюсь вести себя достойно, даже в незавидном положении и неприглядном виде.
– Спасибо за помощь. Можете быть свободны, – твердо указываю на дверь.
След от помады, на его серо – голубой рубашке в крупную клетку, горит софитом. Для меня это красный сигнал светофора. Остановиться и не воображать того, чего нет. Сама не понимаю, с какого перепуга начинаю нервничать. Злится и РЕВНОВАТЬ?!!
Здесь роспись белым по черному. Между нами все закончилось.
Мы даже не бывшие. Всего лишь, мимо проходящие. Вот завершит свои притянутые на резинке уроки, потом щелкнет и отпустит в свободное плавание, а там барахтайся, чтобы выбраться на поверхность.
Кто еще знает, что в запасе у судьбы. Отчиму, вполне хватит совести, продать меня на органы, или сделать суррогатной матерью. Припугнут, надавят. Не факт , что я смогу отказаться.
– Я останусь на ночь. Мать, когда с сестрой возвращаются? – мне сейчас не послышалось?
– Вечером в воскресенье. А с какой такой радости, ты собрался ночевать? Неужели других «дел» нет? – бардовое пятно на сгибе воротничка не дает, отвести глаз.
Сотрите мне память.
Рука с ярким маникюром так и выползает с подкорок, нагнетая гнев. Как она проводит по его волосам. Мучают ненужные вопросы.
Сколько раз другая так делала? Как далеко они зашли? Ее он тоже целовал и раздавал фейерверки? Успел? Или я помешала ? Может, сначала порезвились, а потом они поехали в бар?
Не хочу знать. Все же это больно. И я не умею, так быстро перескакивать, от влюбленности к сугубо формальному.
Чтобы отвлечься приступаю к уборке. Женские хитрости.
Тебе хреново – начни вылизывать квартиру. Онлайн – психолог так и утверждает : « Если вас окружает порядок, то мысли сами разложатся, куда надо» Я трактую по – своему. Назревающий скандал сменится головной болью и нервным истощением.
– Ты либо глупая, либо реально любительница экстрима.
Саша незаметно подходит. Шаг влево – шаг вправо. Хочу обойти, он не дает. Выставляю между нами покрывало, как щит.
– Самостоятельная, – вношу свою корректуру.
– Это точно нет. Значит все – таки первое – убежденно проговаривает, нахмурив брови.
Забрав из моих рук покрывало, Саша откидывает его в сторону.
И божечки! начинает расстегивать рубашку. Мне нравится за этим наблюдать, при этом погружаюсь в гипнотическое состояние.
Серые пуговицы одна за одной освобождают петельки. Взору открывается шея атлета, глубокие борозды дельтовидных мышц. Слишком уж рельефно лежат все особенности мужской анатомии. Я будто забила в поисковике запрос – самый потрясающий мужчина. Браузер выдает. И медленный интернет загружает картинку не сразу. А вот так, с продуманной отсрочкой провоцирует предвкушение. С увлеченностью гурмана, зрительно, поглощаю греховное блюдо. Сердце свирепым боксером околачивает ребра.
Мы что сейчас ляжем вместе? А если он захочет ?
А вот здесь стоп!!
Никаких ляжем вместе! Что я вообще себе напридумывала. Двигаюсь ближе и начинаю торопливо застегивать его рубашку. Вздыхая, сожалея и отводя глаза в сторону. В голове такой гомон. Не иначе, подселился цыганский табор. Разгулялся и тормошит извилины своими песнями – плясками.
– Киса, ты сейчас что делаешь?
Аиий!! Вот можно без этих хрипловато будоражащих ноток. У меня на ногах пальчики поджимаются, и руки теряют уверенность.
– Сделаю как было и ты поедешь домой. Я правда – правда, очень благодарна, но думаю так будет лучше, – про думаю это я сильно погорячилась. Кровь, как шампанское, играет вовсю и ударяет в голову. С минуты на минуту разум, со скоростью пробки, отлетит и потеряется вместе со скромностью,
– Запру дверь на замок и никто не побеспокоит, – озвучиваю больше для себя.
Вот! Я справилась. Оцениваю результат,застегнув под самый верх. Для надежности придавливаю ткань ладошками, хотя она и так, как вторая кожа, лепится на холмах его мускулов.
– Мне кажется, ты немножко не догоняешь, что могло случиться, – снова начинает высвобождать пуговки. Я не мешкая, их же, следом и застегиваю, – Лик, да хватит уже !! – повышает голос, при этом внимательно меня разглядывает. Думает что я ку-ку? Возможно, уже и сама не уверена, что это не так,
– Я останусь и точка. На случай, если у*бан решит вернуться.
– Он не вернется.
– Подозрительная уверенность. Знаешь его? – покачнувшись, сильнее налегаю на пятки, чтобы не потерять заземление и мотаю головой так, что она вот-вот отвалится, – Думаешь, самое ужасное уже произошло? Нет, Лика, может быть и второй раунд.
– Я же сказала, закроюсь, – съеживаюсь. Он, изучающее, на мне фокусируется.
– Я тебе наглядно втолкую, что будет. Ты ляжешь спать, а потом услышишь, как кто-то крадется по коридору. Соскочишь, чтобы включить свет, но не успеешь.
Сквознячок, из открытого балкона, обдувает ночной прохладой. А я все равно, как в сауне, обливаюсь сухим жаром. Шаг вперед, когда надо назад.
– А потом? – заворожено, не отрываясь. Слежу, как покрываются маревом похоти его глаза.
– Потом, он сорвет с тебя стремный халат, чтобы полюбоваться, – не уточняю, что спать я собираюсь – раздевшись.
Он так ярко описывает, а у меня слишком бурная фантазия. Только вот, вместо Рытникова передо мной Саша. И то, что я испытываю, даже близко не страх.
– А потом? – легко вздохнув, ощущаю нарастающее возбуждение. Саша приступает к наглядности. Дергает полы халата и, не развязав пояса, сбрасывает с моих плеч. Вижу, как в нем просыпается варвар, который берет и не спрашивает. Меня переклинивает. Талдычу на автомате, – Что потом, Саш? Что дальше?
– Ты, захочешь позвать на помощь.
Наклоняется, задевая кончиком носа. У него непозволительно длинные ресницы. Талию, в просвете между майкой и трусиками, обжигает его прикосновением.
– А он? Что он сделает?
– Заткнет тебе рот поцелуем, – хрипит Сашка. Его ладонь крепко сжимает скулу, а губы бросаются со всем пылом, терзать мои .
