Текст книги "Укради меня (СИ)"
Автор книги: Анель Ромазова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
– Ебба… четыре раза вымыть задницу пацану – это мощно! Чем они их кормят? – вопрос риторический. Посмеиваюсь над осуждающими нотками, относительно детского пищеварения.
Саша падает на диван, вытянув ноги. Долго рассматривает, а затем накидывает на шею синего Хаги – Ваги. Я иду к посудомойке, по дороге собирая грязные тарелки.
Дети устроили нам обряд посвящения. Хвала всем богам – уснули без пререканий, в девять ноль – ноль. И это, еще один большущий плюс их родителям. Живые, общительные. Зачатые и выращенные в любви ( по рассказам самих же деток). При этом, что для меня удивительно, назвать их залюбленными вафлями, ну никак, язык не поворачивается. Настырность и упрямство.
– Хотел же чистый четверг. Чем не он?
– Без бэ, этот четверг, можно, смело назвать самым чистым, – потягивая за длинные лапы чудаковатую игрушку, разминает затылок . Выглядит беззаботным и совсем не строгим . Такой Саша мне невозможно нравится. Слишком мило. И слишком по – домашнему, – Принц Никитос, видите ли, бумагу не любит. Че у него за блажь? С Ликой не пойду, она – девчонка.
– Мальчики – такие мальчики. Четко пояснил, что мужику позорно светить ..хм, – заминаюсь, подбирая синоним, совсем не детской трактовке. Не найдя, продолжаю мысль, – Откуда он эти слова взял? Из садика, наверно, принес.
– Ну, Да. И поклялся, меня отмудохать, если еще раз назову его член – пипиркой. Этому тоже в садике учат, а воспитателя зовут – Роман Георгиевич, – цепляемся глазами и прыскаем от смеха.
Ситуация на грани абсурда. Мы несколько часов играли в семью. Как до этого, несколько дней играли в отношения. Молчу о том, что в преступницу и плохого полицейского мы, по всей видимости, тоже играем.
– У тебя хорошо получается – ладить с детьми. Завяжешь с грабежами, сможешь, няней подрабатывать, – не упускает возможности, поддеть.
Никита и Вика после его слов: « Не разбрасывайте игрушки, а то злая Лика, унесет их в рюкзачке», стали, от меня их прятать. Я же не клептоманка, тащить все подряд. Просто жизненные обстоятельства. А у Саши, напрочь отсутствует чувство такта. Крыть мне нечем, только вяло отбиваться.
– Можешь, не напоминать каждые две минуты.
– Так в этом и смысл. Буду говорить до тех пор, пока тебя не начнет тошнить при упоминании.
Скрестив руки на груди, даже не знаю, что ответить. Замечаю, краем глаза, на своем плече кусок засохшего картофельного пюре. Эта же липкость стягивает основание шеи. Пока я рассматриваю, нанесенный одежде ущерб, Саша подкрадывается незаметно.
– Если б у меня была ТАКАЯ няня, то ни за что не отказался, чтоб она мой болт потерла . Попрактикуешься, Скворцова, пригодится в жизни.
Ни стыда – ни совести. Комкаю губку, потом убираю в корзинку. Саша, растянувшись в улыбке, ждет ответной реплики.
Опирается локтями в стойку рядом, заостряет мой взгляд, на атлетически сформированном теле. Раздражаю сама себя, что завлекаюсь на весь этот мужественный сгусток. Обольстительный гад. Тот самый, с яблоком из библии. Даю словесный бой, чтобы немного смазать самовлюбленную ухмылку.
– Попрактикуюсь, с тем, кто этого достоин. Получу от этого огромное удовольствие, – я кривляюсь и томно закатываю глаза.
– Язва. Настучать бы тебе членом по губам, за такие слова.
– Хам! – парирую и загружаю чашки в машину.
Саша, пренебрежительно качнув головой, отписывается в ватсап, что мы в порядке, а дети спят. Роман присылает в ответ, что вернется где -то через час, как только жену переведут в послеродовую. Повезло Милане, заботливый муж попался. Стены в их квартире неприкрыто кричат о семейном счастье. Сплошняком увешаны фотографиями, от которых рождается вера, что не все браки безнадежны.
Закончив уборку в зале, совмещенным с кухней, иду, проверить детей. Они умилительно сопят на двухъярусной кровати. Никита сверху, а Вика снизу. Поправляю одеяла и выключаю ночник. Оставив дверь в коридор приоткрытой, уже поворачиваюсь к ванной и натыкаюсь на Сашку.
Между нами что – то щелкает. Стоп – игра. Стоп – время. И ..по всем признакам.. До свиданья, разумные мысли.
Саша задерживается тяжелым взглядом и горячим что ли. Мне становится невыносимо жарко. В этой квартире ощущается особая энергетика. Воздух наполнен сладко – приторным возбуждением. Чем больше нахожусь – тем больше заряжаюсь. Коротко лизнув сухие губы, хватаю полотенце с его плеча и бегу.
– Я первая.
– Нечестно, Киса, стань в очередь.
Дергает меня из дверей. Я толкаюсь и протискиваюсь в узкий просвет. Между нами завязывается борьба. Саша отбивается в полсилы, только руками блокирует проход. Это весело, а еще…
Когда мне удается поднырнуть. Он в наклоне цепляет поперек талии и отдирает от косяка. Мы буквально заваливаемся внутрь.
Нейтрализовав меня, усадив на стиралку. Держит одной рукой , другой плотно прикрывает дверь.
– Что ты делаешь? – возмущаюсь громким шепотом.
– Тише, – коротко пробивает.
– Зачем запер? – не унимаюсь я и спрыгиваю. Саша подкидывает обратно и начинает раздеваться.
– Сама напомнила. Я в суматохе забыл про твое воспитание.
Он поворачивается спиной, я понимаю, в чем здесь дело. Там красивущая детская абстракция. Ядовито – розовым маркером, с крупными блестками всех цветов радуги.
– Смоешь – поставлю галочку.
– Жалко, красиво смотрится. Особенно, бант на принцессе, – дерзко подхихикиваю. Во мне хлещут бурные овации, в честь маленькой девочки, разрисовавшей непомерную брутальность.
– Это был единственный способ заставить ее, помолчать хоть десять минут.
Саша мочит край полотенца и подает. Машинка глухо покачивается подо мной, выполаскивая белье.
Оттираю, якобы не нарочно, задеваю кончиками пальцев россыпь мелких родинок под лопаткой. Провожу пару линий, соединяя. Они как созвездие.
Саша откашливается и резко разворачивается. Я прячу взгляд, пойманного с поличным, преступника.
– О, Кис. Да ты завелась, – с чего он так решил. А у меня, спорить, нет никакого желания.
Стоит возмутиться и хоть что-то предпринять, но слишком уж приятно сказывается близость сильного и внушающего трепет тела.
Казалось бы, ничего сложного. Выставить руки вперед , оттолкнуть и уйти. Не могу. Колебания под ягодицами разносят волнующие ощущения.
Поворот барабана. Гул стекается от самых икр к низу живота. Саша в нескольких сантиметрах и вовсе эти ощущения множит.
По наивности и любознательности увлекаюсь бзиком, довести до конца.
Правило я не нарушаю. С заданием справилась, могу получить свой поощрительный приз. Даже не так, мне жизненно важно, получить его.
Расплющив ладошку у Саши на груди, слегка сдавливаю. Кожа пружинит, и под ней перекатываются мускулы. У него учащается дыхание. Мое, как порывистый ветер перед грозой.
Я продолжаю. Сжимаю, растягиваю.В этом что-то есть. Я на него так же действую.
Рыкнув, он набрасывается. Вжимается между бедер. Целует.
О, мой, бог!!
Вылизывает мой рот. Жадно – жадно. Содрогаюсь от той силы впечатлений, которой меня внезапно придавливает. Потерявшийся стыд возвращаться и не думает.
Язык разгуливает по губам, потом снова бьется внутрь. Тонкие леггинсы, нисколько не мешают, прочувствовать качества его эрекции. Твердость. Жар. И впечатляющий размер. Я помню, как выглядит его достоинство. Память, выбросив этот слайд, раззадоривает еще сильнее. Он таранит своей дубиной в штанах по промежности. У меня, только что искры не вылетают, при каждом толчке.
Впечатление странное. Мне не страшно. Мне волнительно. Кажется, я умру, если он так продолжит. И умру наверняка, если он остановится.
– Еще, Сашечка, еще, – он, и без моих советов, прекращать, не собирается. Целует и целует. В голове бегущей строкой одно слово.
Хочу..Хочу..Хочу..Хочу…
Чего хочу?
Думать, я просто не способна. Стиралка подо мной разгоняется в пляске, выдывая свои тысячу оборотов на отжим.
Хочу и точка.
В грубой ласке, его руки под футболкой, разминают грудь. Прижимает и прокручивает бусины через лифчик. Настраивает неведомую мне волну. Ловит как на радиоприемнике. Фоновый бит колотится по всем нервным клеткам. Из меня неконтролируемо рвется несвязный хрип.
Еще..еще…ЕЩЕ!!!
Губы путешествуют по моему горлу и возвращаются в поцелуе, после каждого вскрика.
Случается конец света. В прямом смысле. В момент кульминации этой вакханалии. Не выдержав напряжения, с громким хлопком, перегорает даже лампочка. Уже в полной темноте пропеваю стоном все гласные. Между ног все сжимается и выталкивает обильную порцию влаги. Последний диодный проблеск. Последнее :
– ДАаа!!
Я падаю ему в руки.
– С почином, Кис. Ты, только что кончила, – режущий бас приходится в мою макушку.
Миф о моей уникальности мысленно летит в мусорку. Аллергия вычеркивается из анамнеза. Не быть мне знаменитой, даже таким спорным путем.
Я.... только что....кончила. Это ...было ..волшебно.
Вроде понятно, но доходит с трудом. Осознается, еще хуже.
В коридоре слышатся шаги. Дверь открывается, просачивая тонкую полоску света. Мы замирам глазами на мелкой фигурке.
Пощелкав выключателем и не добившись результата, Никита шуршит и тянет по полу подставку для унитаза. Мы даже не дышим, чтобы не выдать свое присутствие. Он стучит крышкой, долго журчит ручейком. Кряхтит и волоча тапочки по полу, уходит обратно.
Я хоть и давлюсь смехом в Сашино плечо, но претензию все равно выговариваю.
– Ты что щеколду не закрыл? Мы же могли, ребенку психику сломать.
– Порно заезд на стиралке в мои планы не входил. А Жигуновским детям, поцелуем, кукуху точно не свернешь.
От захлестнувшего стыда. Прям не знаю, куда себя деть. Он трогал мою грудь. Я только что испытала оргазм на стиральной машине. И нас чуть не застукал чужой ребенок, оставленный, между прочим, на попечение. Да уж, Скворцова, падать еще ниже, просто некуда.
– Почему вокруг ЭТОГО, столько шума. Ничего особенного. – фикаю и вру так бесстыже. А у самой, все внутренности как тягучий ирис. Сижу на стиралке и даже слезть не могу. Желеобразные ноги не способны выдержать мои сорок два кило, – И вообще, с чего ты решил, что в первый раз. У меня их было …много..и это не самый лучший.
– Да, ты, чуть сознание не потеряла, – возмущается полушепотом. Жмет мне на бедра со всей силы.
– Ну, не потеряла же, – шиплю ему в ухо от боли и переклинившей злости.
– Это вызов ? – не успеваю и ответить, как он отрубает четко, – Принято.
Глава 14
– Ликусь, точно не хочешь, с нами поехать? – мама загружает очередной баул в серую пятнашку дяди Ильи.
Лизка, как всегда, делает вид, что ее это не касается. Крутится около машины и комментирует, не выпуская из рук телефон.
– Целых три дня!! В полном одиночестве. Это же…эмм.. – чуть не ляпнув – оргазм, спотыкаюсь на середине фразы и замолкаю на пару секунд, – восторг.
Два дня назад, у меня был первый оргазм. В какой раз повторяю? А уж сколько прокручиваю в голове и не сосчитать.
– Ну, как знаешь. Раздолбая еще больше недели не будет. Успели бы съездить и дома расслабиться. На все бы время хватило, – обняв меня за плечи, продолжает соблазнять, – Речка, шашлычки. Иришка такой маринад откопала в интернете, пальцы можно прикусить, – скривив нос, мотыляю головой.
Я, может быть, поехала, но у меня условка и покидать пределы города – запрещено. Это просто чудо, что Владленовича посадили на пятнадцать суток. Есть в этом мире справедливость. Дома теперь тишь да гладь. Еще бы Лиза не сходила с ума от безделья, так совсем – райские кущи. Корней тоже не объявлялся. Стоит понадеяться на удачу?
Сашу последние два дня я не видела. Вчера отправил меня на лекцию бывшего заключенного, со стажем отсидки в двадцать лет. Который, с какого-то озарения, решил, что он знает, как свернуть на путь исправления. Судя по пустому залу, дела у него самого не очень.
Сам лейтенант Прокофьев не пошел, завис на работе. Из отпуска его отозвали в срочном порядке. Со мной говорил сухо и категорично. Односложное Да и нет. Адрес так вообще эсмеской выслал. Прождала его на входе, чуть к началу не опоздала.
Два часа проторчала в неудобном кресле. Из достижений: Поняла, что моя попа может трансформироваться в квадрат.
Выслушала монотонный треп сомнительного коуча в помятом пиджаке. Два раза зевнула и сделала селфи с буклетом. Вот и все впечатления.
О чем думала в это время. Все о том же. У меня был потрясающий оргазм с Сашей. Начитанные книги не отражают и тысячной доли, тех ощущений, что я испытала. Это как рассыпаться бумажным конфетти, а потом собраться заново наполненной греховной сладостью. Запретной, но от этого желаемой в разы сильнее.
Что между нами за неопределенность? Если остыл, то почему так горячо целовал? Сама себя не пойму. Интуитивно гложут сомнения, что мы будем видеться редко, а потом совсем перестанем. Я, конечно, глупая. Вот кто меня дергал в тот вечер за язык. С перепуга возьми да и выпали.
У меня их было много. И это не самый лучший.
– Лика, помоги! – мама переходит на повышенный тон, пытаясь достучаться до моей, замечтавшейся головушки. Тянем вместе рюкзак с чашками. Домик, где они будут жить, это четыре голых стены и две кровати с панцирной сеткой. Зато, природа с лихвой компенсирует все неудобства, – Что с тобой происходит? Уже несколько дней, сама не своя.
– Да она влюбилась, – Лизка, вынув наушники, обезьянничает. В отместку за то, что я ей ничего не рассказываю.
На улице жарко. У меня пот ползет по виску. Либо, это от того, что я конкретно завралась .
Обычно, конец весны, мое самое любимое время года. Еще нет зноя, и все вокруг цветет и пахнет. Не надо пялить на себя кучу одежды, или как летом, мечтать, раздеться полностью. Оптимальный температурный режим. В этом году в меня вселилась девочка – грусть, но это не помешало мне испытать оргазм!
– Садись, фантазерка. Лика бы от меня такое скрывать не стала. Да, дочка? – с самым наиглупейшим видом киваю.
Мама с Лизкой торопятся, чтобы успеть, до темноты добраться к поселку. Дом класса « На все, про все – у нас три копейки», они сняли вместе с маминой коллегой и ее мужем.
Со всем энтузиазмом машу, удаляющемся транспорту. У меня тоже планы на вечер. Несколько часов без перерыва садить зрение в телевизор. Корейская дорама. Попкорн приготовленный в микроволновке. Мягкий диван вместо раскладушки. Чем не сочинский курорт.
Перебегаю дорогу, предвкушая свою пижамную вечеринку в одного. Сколько не оглядывайся, а неприятность как всегда нагрянет, откуда не ждали.
Изучаю прилавки в мини маркете шаговой доступности. Подвоха не чувствую, до тех пор, пока попа не начинает сжиматься в подобие доски. Холодные, жесткие пальцы ныряют в карманы моих джинсовых шорт.
– Угадай, какая сладкая девочка будет сегодня ночью стонать мое имя, – даже не оборачиваясь, знаю, что сзади стоит в корень опупевшее создание. Константин Рытников.
Его папочка местный олигарх. Магазин . Салон красоты. Автомойка. Многие девушки считают Костика идолом, только что, кроссовки не облизывают. Чего он приклеился ко мне, как банный лист? Есть и покрасивее и с тюнингом по фасаду. Почему Я ?!!
Разворачиваюсь, угрожающе размахивая батоном, как саблей перед его лицом. Он отступает назад, дугой нависая над полкой с консервами.
– Медсестра в травматологии. И не стонать, а объяснять твоим родителям, что МРТ делать не обязательно. Достаточно фонариком посветить на дырку в башке, – накидываю ему вечернюю программку, если продолжит в том же духе.
Удар французской булки по милированому ежику и…нет. Удовлетворения я не испытываю. Хоть она и ломается пополам, повиснув на нем, как уши спаниеля. Надо было банкой сгущенки приложить. Может, от боли, у него бы клетки в мозгах посерели и начали, наконец, соображать.
– Напомнить, кто твоему отчиму денег занимает и не торопит с отдачей. Постонать, тебе, придется, – цепи и кольца брякают, пока этот Элджей недомерок пытается на распальцовке, мне что-то донести.
– Он занимал, пусть он и стонет. Я – то здесь при чем ?!! – на нервяках складываю в корзину две пачки чипсов, чтоб не пришлось бежать поздно вечером. К гадалке не ходи, подкараулит.
– Чилл(1)!! Все знают, кто на районе рулит. Ты тоже не забывай. Фотки почему не смотришь?
– Было бы на что смотреть, – опыта у меня, если и поискать, не найдешь, но для ехидной улыбки « Есть с чем сравнивать», все же аргумент железобетонный. Триумфальной усмешкой бью его либидо наповал. И чувствую себя школьницей. Так же его рюкзаком долбила, как сейчас словами.
– Ах, ты сучечка, – цикнув, ковыряет языком между зубов. – Че за Ромео на байке тебя катает? – начинает откровенно бесить своим допросом.
– Не твое дело.
– Чпокнул тебя уже, или для меня бережешь? – от меня ноль реакции. Этот отбитый прыгает вокруг, сопя как чахоточный мопс. – Сегодня возьму, – обреченно вздыхаю и сворачиваю к кассе . Он вскидывает подбородок и орет на весь магазин, – Сходи в наш салон на депиляцию. Тебя без очереди примут. Скажешь что моя сосочка. Я люблю, чтоб там все гладенько было.
Боже, какой ужас. Мама роди меня обратно. Стоящие, передо мной покупатели, оборачиваются и осуждающе качают головой. Красный цвет уже привычной ровностью покрывает мои щеки. Печалька , он совсем не от яркого майского солнышка.
Расплачиваюсь и побросав покупки в пакет уношу ноги. Беседы с Рытниковым всегда протекают в одном русле. А самое обидное, что многие верят его рассказам. Воображаю себя теле – дивой, прячусь за скидочным каталогом до самого дома. Надеюсь, тихий вечер сотрет те помои, что льются из его рта.
_____________________________________
Чилл(!) – Остынь ( сленг. неологизм)
Элджей – российский хип – хоп исполнитель.
Глава 15
Приземленные мысли никак не дают, погрузится в любовную любовь Су Он и Ким – Джин – Мин. Они сладострастно обнимаются на экране, под цветущими ветками сакуры.
Захомячив пачку чипсов, понуро плетусь на кухню за второй и стаканом воды. Свет можно не включать. Баннер с рекламой кафешки «Мама – Азия», по вечерам позволяет, экономить электричество. Слоган у них – верх креатива – « Попробуй маминых люлей» .
Если бы мама знала, что творится в моей жизни последнее время, то люлей я бы нахваталась до отвала. Самое непонятное, как это все разгребать.
Язык мой – враг мой. Из-за него и встряю постоянно. Сначала говорю, а потом думаю. Делаю по тому же принципу.
На лестничной клетке шорох и возня. Через тонкую дверь отчетливо слышны, шаркающие шаги.
Тетя Зина в больнице. Надежда Семеновна, соседка слева и моя бывшая учительница по химии, на все лето уехала к детям . Я к ней хожу цветы поливать. Живем мы на девятом этаже. Выше только небо. Наверняка, какая-то парочка решила, на чердак пробраться и «посмотреть на звезды».
Глухой стук…один…еще один.
– Лиикааа, я пришел. Открывай, – распевкой по гласным, ввергает в панику посетитель. Пульс шандарахает в виски так, что в глазах на мгновение темнеет.
Мысленно проворачиваю, скольких соседей я могу переполошить своим воплем через тонкие перегородки. Следом с иронией прикидываю сюжет из анекдота. Крикнуть – МЕНЯ НЕТ ДОМА.
– Лика, я знаю, что ты там. Лучше не выводи из себя и тогда в первый раз – все будет красиво, – Рытников ,никак не уймется, по крысиному скребется в дверь, затем начинает тарабанить.
Я, десять минут смотрю, на вздрагивающую от ударов хлипкую ручку.
– Уходи! Иначе я полицию вызову, – решаюсь, подать голос.
– Попробуй и уже сегодня будешь ночевать с бомжами на вокзале.
– Да лучше с бомжами, чем с тобой это самое.
– Мое терпение лопнуло. Не хочешь по – хорошему – будет по плохому. Королеву блядь! она из себя строит. Уже бы давно на переднем сиденье моей мазды каталась.
От страха икнув, неотрывно глазею, как проворачивается ключ в замочной скважине. Пролетающий перед глазами снег – явный признак отъезжающего сознания.
Откуда у него ключи?
Вспоминаю, что запасной комплект хранятся у Пашки Игнатова. Он, недавно, устроился на работу к отцу Костика. Итоги и выводы просты. Трепло плюс нездоровый интерес. А теперь, я стою и смотрю, как по часовой стрелке крутится темная полоска.
Хватит рассуждать, надо соображать быстрее. Подталкиваю саму себя действовать. Сую табурет под дверь. Убить, не убьет. Задержит тоже не сто процентов.
Стуча зубами, сломя голову пролетаю полтора метра по коридору, еще два по залу. Поборовшись со шторой, выскакиваю на балкон.
Да уж, керамический еж, это ерунда, по сравнению с расстоянием лететь да лететь. Хорошо, хоть, смежный с нами открыт. Оставила на ночь проветриваться, когда днем кормила кошек.
Перепрыгиваю через перила, крепко зажимая в руке телефон. Горло издает нервный, от облегчения, смешок. В такой ситуации, я даже не знаю, кому звонить.
Не Саше так уж точно, особенно, после всего, что я ему наговорила. Можно подумать, поверит оправданиям, что не я инициировала, приход Рытникова. Припишет мне в личное дело еще и проституцию. Ложь – снежным комом катится и растет, катится и растет. В какой мне угол щемится? Кто подскажет?
Заперев балкон, для надежности придавливаюсь к нему спиной. Размазываю по щекам, некстати, навернувшиеся слезы. Где я так налажала в прошлой жизни, что теперь отдуваюсь. Жалость к себе подмывает плотину выдержки. Натяжно всхлипнув, сползаю на пол.
Я не стойкий оловянный солдатик – я балерина в шкатулке. Все мною крутят, как хотят. Девственность превращается в поле боя. Вот отдамся первому встречному, может, на одну проблему станет меньше. Вряд ли, я сейчас рассуждаю осмысленно, приплетая целомудрие к недостаткам.
За стеной брань. По грохоту и звону, Рытников крушит мебель и бьет посуду. Даже интересно, через сколько до него дойдет, где я прячусь. Выбежать на улицу – отметается сразу. На мне обтягивающая, короткая майка со спанч бобом и трусики. Ему не составит труда, перехватить на лестнице. Содрать с меня мизерный наряд – тем более. Остается, выдержать осаду.
Скручиваюсь сильнее. Стать бы совсем – совсем маленькой. Беззаботно носится по двору, кормить булкой воробьев. Качаться на качелях и делать, еще много чего, без последствий.
Сквозь мысли безнадеги и беспомощности прорывается громкий рингтон.
Супер!
Он еще видео звонком решил добить. Почему сейчас? Я целый день ждала. Саша выбрал именно этот момент. Момент, когда щпиц выпучив глаза, скалит мелкие зубы. Не унюхал предатель, кто ему котлетку поломал для удобства.
Может не отвечать?
Оглядываюсь на потемневшее стекло и решаю, не искушать судьбу.
– Привет, – подключаюсь, громко зеваю и говорю шепотом.
По приглушенной музыке и освещению за спиной, Саша стоит возле клуба или бара.
– Что с голосом? – хмурится и приглядывается.
– Спала, – качнув темными бровями, на долю секунды ловит глазами блеск от неоновой вывески.
– Под балконом что ли ? – затянувшись и выпустив дымок, заставляет следить за его губами. Я усилено давлю приток горечи на языке, – Блядь, Лик, свет включи и покажи где ты, – набирает тембром оборот.
Проверив надежность засова, кое – как отползаю. Перевожу обзор с фронтальной камеры и щелкаю выключатель.
Сашу кто-то зовет, он отвлекается.
– Скай, сколько можно курить. Девушка скучает, а ты по телефону треплешься, – пальцы с маникюром, цвета ядовитой фуксии, гладят его по плечу. У меня по всему организму квантовые скачки , дробят на единицы нервы.
– Ксюх, пару минут и подойду, – она ведет ладонью по шее, зарываясь в его волосы.
Вот стерва! Я себе такого не позволяла, пока мы встречались. Он провожает ее долгим взглядом. Злость клокочет внутри. Сжимаю кулаки и считаю до десяти. Как бы я хотела сейчас, показательно сбросить звонок, но у него тупо есть на меня компромат. И при желании, даже не напрягаясь, отправит в тюрьму.
Когда его внимание возвращается, мотаю камерой по квартире тети Зины.
– Убедился? – мурлычу и молюсь о наличии у Саши невнимательности к интерьеру советских времен.
На повороте резко оступившись, падаю в кресло. Барахтаюсь с успехом утопленника, задеваю объективом окно. Мне из –за углубления и упавшей накидки не видно, что там происходит.
– Скворцова, хули у тебя на балконе, делает голый педик с трусами!!! – разъяренно рычит мой динамик.
Поднимаю голову повыше. Извращенец Рытников прислонившись к стеклу, демонстративно нюхает мои трусики. Саша, даже не смотря на плохое разрешение китайского девайса, это наблюдает.
Повисает гнетущая тишина. У меня настолько сводит мышцы, что парализовано продолжаю держать телефон в том же положении. Дебилоид напротив, изгаляется над моим бельем. Лучшего вечера, просто не придумаешь.
Не было бы так мерзко, съехидничала, что надзорного моя личная жизнь не касается. Шокировано теряюсь и сбрасываю вызов.
Это невезение закончится когда – нибудь?
