Текст книги "Сломай меня, если захочешь (СИ)"

Автор книги: Анель Ромазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 13

У меня сейчас наступила последняя стадия принятия неизбежного – смирение.

Первое отрицание:

Убеждала себя в том, что это не реально. Уткнувшись лицом в дверь и не желая покидать спасительную темноту. В которой было проще убедить себя в том, что это приснилось. Просто плод больного воображения. Только жесткий пластик в руке настойчиво твердил об обратном.

Второе гнев:

Последовал почти сразу, как только взяла в руки ненавистную карточку. Себя ненавидела за то, что сказала. Но тут без выхода. Когда спросил сколько, я ушам своим не поверила. Решила наказать его. Я верну все до копейки, когда за квартиру деньги перечислят. Пусть мучается и знает, что девушка с ним из-за денег. Представляю, какой удар по его раздутому эго. Так ему и надо.

Третье торг:

С собой, своей совестью. Что я взяла деньги ради любмки. Они покроют все расходы по операции и реабилитацию. И все дело только в этом. И нисколько не в том, что я сама жду встречи. Что трясусь от мысли, насколько Макар был близко, проигрывая в голове раз за разом нашу близость. А для меня это была она. Такая тесная поглощающая. Я знала, что в моей жизни такого не повториться. И если есть возможность, я ей воспользуюсь.

Четвертый этап депрессия:

Не случился. Просто стало грустно, что все так. Для меня всерьез. А для Макара просто адреналин и охота. Игра, своеобразная, изощренная, но игра. Я же оставлю эти моменты сохраню, прокручивая каждый раз перед сном в моей унылой жизни, когда Макар пойдет дальше. А я останусь.

И вот теперь смирение:

Я стою в коридоре разговариваю с Лешей, а сама не свожу глаз с того, кто вскоре станет моим первым мужчиной. На мне лица нет от переживаний. А ему все не почем, стоит сволочь такая, красивый до безумия. В обычной манере сцепив руки в замок на затылке. Белые кроссовки, черные джоггеры, косуха. И белая футболка. С принтом впечатляющим. Как напоминание, кто главный. Джокер, мать его скалился своей хищной ухмылкой. Говоря, у тебя есть три дня, то есть уже меньше, и я приду за тобой. Отвела глаза, запрещая себе смотреть на Макара.

– Леша о чем ты говорил?

– Прослушала, Гордеева, влюбилась что ли?

– Нет, дома проблемы.

– Если помощь нужна, то я не против.

– Да нет, спасибо большое, все уже налаживается. Так переживаю немного.

– А, ну ладно – перевел взгляд в сторону, зацепившись за что-то, точнее кого-то. Узнала это выражение, сама так смотрю, на одного человека невыносимого. Съедаю, его впечатываю, в надежде растворить в себе.

– Леша, а та девушка в которую ты влюблен, она случайно не здесь учится?

– Как догадалась?

– Ну, скажу больше. Ты на нее сейчас смотришь так, что от нее скоро кучка пепла останется, от твоей страсти

– Так заметно?

– Ага, кто она колись?

– Марго.

– Только не говори что Туманова?

– Туманова

– Ты сбрендил, она же с Лютаевым – сама передернулась от того, что сказала.

– Я знаю, просто люблю ее. Но Она птица другого полета.

– Чего это, у тебя же родители не бедные, да и сам ты красавчик – хмыкнул

– Спасибо конечно, но в сравнении с Лютаевым, я даже не оружейник, а конь.

– Блин, Леша, ну у тебя и сравнения, скажешь тоже. Откуда спер?

– Почему спер сразу, сам придумал. У меня сестра обожает мульты про принцев и принцесс, приходится водить. Вот результат – сочувствующе покивала.

– Макар он конечно очень секси, но ты себя то не дисквалифицируй. Тут как говорится на вкус и цвет.

– Значит, говоришь секси. А ты Гордеева случаем не запала на Лютаева?

– Как догадался?

– Так ты когда сказала что он секси, облизнулась.

– Врешь?

– Неа, давай Сонька, вступай в лигу одиноких сердец.

– Завязывал бы ты Леша, с сестрой мультики смотреть.

У меня кажется появился друг. Это было приятно и тепло. После всего, что случилось, все с кем я общалась в танцевальной школе и вокруг. Смотрели на меня как на прокаженную. Ирка постаралась, отбеливая себя, не стеснялась лить побольше грязи на меня. И ей верили. Даже мой отец как оказалось. И потом не сложилось. Я словно выпала из жизни на два года. Как будто тонула в мутной воде, а теперь вынырнула и глотаю воздух урывками. И хорошо от этого живой себя чувствую.

А с Лешей вообще все просто. Как будто вечность знакомы. Комфортно и весело. Мне этого очень не хватало, просто говорить с кем – то, смеяться.

Я одним местом ощутила недобрый взгляд Тумановой. Научилась за пару лет, затылком опасность сканировать. Она стояла, прищурившись, разглядывала нас Алексеем. Ох, не к добру это. Нюхом чую, что не простит она мне историю с раздевалкой. Еще и Макар ее бросил. Он ее бросил. Это хорошо. Или нет. ЭТО ХОРОШО.

– Мам, не волнуйся все нормально будет. Документы собрала?

– Да, да кажется все.

Они с Родей собирались в клинику. До операции еще неделя, но необходимо сдать анализы, тесты. Их положили по-раньше, денег хватало на оплату дополнительного места. Врала маме, что заняла деньги на работе. Ну, по факту так и есть, отработать мне их придется.

– Ой, Соня, надеюсь, вы с папой справитесь, он сейчас недомогает. Ему помощь нужна – меня тряхнуло, от перспективы остаться наедине с отцом. Страх оставался и как это вообще. После случившегося мы почти не пресекались, хоть и жили в одной квартире. А теперь. Буду приходить, убирать, готовить, но ночевать не смогу. Зная, что в соседней комнате. Нет ни за что. Попрошусь у Аллы ночевать в клубе.

Мама прижалась ко мне. Переживает. Я тоже. Но главное деньги нашли клиника хорошая. Все получится.

– Наташа, хватить обниматься, ужин погрей – зашел в комнату, высверливая во мне дыру от ненависти.

– Хорошо, я сейчас сама не своя. Сонечка если бы не ты. Все под одно. И с залогом не получилось. А продавать это столько времени. Мы бы не успели. И тогда…

– Мама, ну хватит все же, как надо. Выше нос. Мне просто повезло с начальством. А деньги, их все равно отдавать нужно.

Отец хмыкнул.

– Что, рожей не вышла, раз деньги только в долг. Плохо старалась – готова убить его на месте, что при маме. Она побледнела.

– Миша, что ты говоришь. Нам на Соню молиться нужно. Мы два взрослых не смогли. А она ребенок.

– Дура ты, кто ж просто так деньги даст. За какие заслуги, мозгами пошевели – здоровой рукой отпихнул стул в сторону – жрать расхотелось.

– Мам, не слушай. Помнишь, сейчас главное операция – кивнула вытирая слезы.

А я подумала, что впервые отец прав. И деньги я заработаю тем самым способом. Карма папочка, та еще сука.

Глава 14

– Мак, это же п**ц – Кэд сплюнул, взъерошил волосы и оперся на крыло тачки – Да, и сам ох**ел когда синяки увидел, мне башню снесло напрочь. Когда коленом душил, думал убью нахер.

– Почему нас не позвал, а если бы убил поддонка, у тебя же с тормозами проблема

– Поэтому и не позвонил, отказали тормоза.

– Как вообще она в этом треше жила, мне б**ть стыдно теперь. Я же не знал – Тим сидел возле колеса, держа стекляшку пива за горлышко – получается, что дома ее папаша херачил, а в универе… сильная девочка, другая бы давно вены вспорола

– Не неси чушь – в грудь словно с размаху саданули, как представил бемби в луже крови. Это тебе с**кА не дисней. Такое вполне реально, не все выдержат, она же девочка. Хрупкая. Глаза большие. Одним словом бемби.

– Так ты теперь, Мак, для нее герой, получается. Как я понял, она тебе нравится, а иначе зачем все телодвижения.

– Кэд, твои шуточки не в тему. Ее защитить не кому. Причем здесь нравится или нет. Герой из меня херовый, сам же знаешь

– Мак, да не кипятись. Деваха то ничего так, симпотная, когда без своего прикидона кринжового

– Я сейчас не понял, где ты мог ее видеть без одежды – завелся, уже жалея, что рассказал им. Тим и Кэд не ангелы конечно. Я им доверял и знал, что теперь Гордееву защищаю не только я. Это даже обсуждать не нужно, мы друг друга читали между строк. А три пары глаз лучше, чем одна. Но то, что они ее обсуждали, бесило. Очень.

– Мак, тормози, говорю. Они же с Заевским танцуют. Я после пар видел. И успокойся, она одета была. В лосинах и майке. Грудь и попа зачетные, кстати – ловко увернулся, от брелока летевшего в голову – Капец, ты отелло, Лютый, поспорь еще, что не нравится.

– А Заевский откуда нарисовался?

– Ну, он вроде как партнер ее, по танцам на выпускном балу.

– У него папаша типографией владеет, не бедный, воспитанный и Сонечке нравится. Вон на перерыве вчера как щебетали. Так что Мак, бортанули тебя, кажись.

– Кэд, ты заткнешься или помочь.

– Лютый, ты себе хоть не ври, запал на Гордееву, так не буксуй. Оглянуться не успеешь, как Заевский, твою прелесть, к рукам приберет.

– Так, все, закрыли тему. Я не буду с ней НИ ЧЕГО. Оно ей не надо. Ей нормальный парень нужен, адекватный, с романтикой и прочим. Ее же, как вазу хрустальную, беречь надо. А я не смогу, разобью вдребезги.

– О, Макар, да тебе походу. Это. Все. Конец. – зыркнул, пресекая дальнейшее обсуждение. Помолчали, переваривая инфу.

– А что большой босс, сильно тряхнул, за то что мы Липницкого потрепали

– Да как обычно, карманные урезал.

– Серьезно, ты ему про стартапы не сказал.

– Не хочу лишать скипетра всевластия – друзья понимающе переглянулись.

Я еще в Берлине увлекся этим вопросом, раскручивая и продавая стартапы. Сначала один, потом другой. Обороты не масштабные, но на независимую жизнь хватало. Плюс в работе свободный график. Команду набрал удаленно и теперь курировал, постепенно наращивая оборот. Отец свято верил, что еще может мной манипулировать, с помощью денег. Я не разубеждал, попутно ведя пару объектов на фирме. Когда растешь в такой семье, впитываешь это с молоком матери. Отец мне, вместо сказок, читал бизнес проекты. И ненавидел самодеятельность. Все должно было быть по плану. Его разумеется.

– Ну что, по домам, а то беседа не клеится – от Кэда, слышать это было неожиданно.

– Я что-то пропустил?

– Да я походу тоже не в теме.

– Да ну вас, настроения нет.

– А кто испортил? Не та ли блондинка, что в клубе тебя отшила.

– Причем здесь это?

Я переводил взгляд от одного к другому не понимая.

– Ну, ты же видел ее в универе, и она тебя послала, когда извиняться подошел.

– Тим, нахер иди.

– Давайте по домам, так по домам – домой захотелось, а еще Соню увидеть. Узнать, что все нормально. А еще лучше увидеть Соню дома на кроватке своей. Маньячелло.

Уже поздно. Сидел после душа и то брал телефон в руки, то бросал на кровать. Потом написал

– Спишь?

– Еще нет.

– Как дома?

– Все хорошо.

– А твой м… чудак?

– Все в порядке.

– Почему не спишь?

– Работаю.

До меня дошло, она же в круглосуточном маркете. Сейчас темно, как она попрется домой.

– Во сколько заканчиваешь, я заберу?

– Не надо, я сама.

– Я не спрашиваю!!! Через двадцать минут буду.

Оделся за секунду, прыгнул в бэху и погнал. Соня мельтешила возле входа. Поморгал фарами, привлекая внимание.

Уселась, наполняя салон ароматом киви и жасмина. И суета успокоилась. Потому что волноваться за нее, я перестаю только когда рядом со мной. Не спешил трогаться. Хотелось посидеть рядом.

– Бемби, я соскучился.

– Макар, опять свои игры затеял?

– Я серьезно, сам только что понял.

– Ну, если серьезно, тогда хорошо.

Откинулся на спинку, рассматривая ее.

– Сонь.

– Что?

– Распусти волосы – мог бы и сам, но прикасаться боюсь.

– Зачем? —

– Видеть хочу, пожалуйста – стянула резинку с волос. В салоне светло, стоим напротив баннера. Вижу, как пальцами расправляет. Дыхание задерживаю. Волной расплетаются, укладываясь по плечам. Завораживает. Такие длинные, волнистые, блестят под неоновым светом. Никогда не уделял столько внимания женским волосам. Всегда картинка в целом. А здесь, словно фетиш какой-то. Касаюсь, пропуская между пальцами.

Нажимаю кнопку, сдвигая сиденье назад. Уже не думаю. Тяну ее, усаживая на колени. Жду когда оттолкнет. Что бы остановился, включил голову, потому что сам не в состоянии. Соня не сопротивляется, подливая масла в огонь. Чувствую руками ее податливое тело.

Свет падает на ее лицо, освещая. Всматриваюсь, скольжу пальцем по губам, надавливаю на нижнюю заставляя раскрыться. Внутри все кипит, расплавляя внутренности, подталкивая. Быстрее, резче. Сдерживаюсь, действуя как в замедленной съемке.

– Бемби, оттолкни меня. Ударь, наори, потому что я сам не могу остановиться.

– Не хочу – наклоняется и целует. Меня искрит, выбивает последнюю пробку в щитке, отправляя рассудок в нокаут. Сжимаю затылок, впечатывая в себя настолько, что вдохнуть невозможно. Ныряю языком внутрь, охереваю от ощущений. Такая вкусная. Скользит языком по пирсингу, играет с ним. Ей нравится, стонет и дрожит. А я вообще на пределе. Опускаю руки на бедра, дергая ближе и поднимаюсь вверх под кофту. Голое тело, под ладонями кожа горит. Такая гладкая, мягкая. Еще выше. Понимаю что на ней, нет белья. Отрываюсь от губ, что бы спросить, она протестует, стонет. Малыш, я тоже против.

– Сонь, где лифчик, почему голая? – дергается, хватаясь за край. Теперь уже поздно, ответь и продолжим.

– На работе сок пролили, а сменки нет. Хорошо, что кофта не пострадала – ну это как сказать. собирается сползти на свое место, держу за бедра не пускаю.

– Макар мы… – смотрю прямо в глаза и стягиваю кофту. Она совершенная, идеальная просто. Молочная кожа при этом свете еще нежнее, почти фарфоровая, талия узкая. Грудь вообще без слов. Нет таких в природе, что бы описать. Одна рука на пояснице удерживает, другой скольжу по плоскому животу вверх. Она выгибается, отклоняя голову назад и касаясь волосами руля. Гибкая, словно плавится под моей ладонью. Скольжу языком по коже, задеваю сосок, втягиваю ласкаю. Вскидывается, вцепляясь в плечи. Я знаю, малыш, меня тоже штормит. Но я у руля, а ты можешь расслабиться.

Торможу себя. Еще секунда и сорвусь, а лишать девственности в салоне авто хоть и дорого, та еще романтика. Меня устроит, потому что я мягко говоря, мало понимаю, как довезу свое сокровище с таким стояком. Только с Соней так нельзя. Ее любить нужно, ласкать. Короче, вся эта нежность, которую я не очень, но сейчас хочется. Вставляет, вот так медленно, смакуя, чтоб текла по рукам по венам. Замираю, уткнувшись лбом в ложбинку. Адски хорошо, но надо собраться. То, что домой не поедет понятно, поймал теперь не выпущу. Говорил же тебе бемби, что не герой. Тянусь носом выше, втягивая запах кожи, как наркоман по кокаиновой дорожке и штырит так же, подбираюсь к уху, цепляю зубами мочку, зализываю. Соня за шею прижимает еще ближе, зарывая пальцы в волосы. Внутри шторм и буря. Грозы хочется. Взорваться внутри нее. Вместе с ней.

– Бемби – шепчу на ушко, она вздрагивает – одеться надо, домой поедем – а сам не отрываюсь, гуляю языком по шее, скуле.

– Макар, остановись, пожалуйста – толкает, не сильно, вздыхаю и отрываюсь. Соня хватает кофту, надевает, пару раз задев рукавом по лицу, но с колен не слазит, потому что держу. Секунду еще. Еще. Все отпускаю. Перекидывает ногу, возвращаясь на свое место – Макар, мы что сейчас…

Не даю договорить, что бы уяснила, назад дороги нет.

– Начали. Через пятнадцать минут продолжим. До конца, Соня.

– Ты имеешь ввиду… – запинается

– Да, Соня, ко мне едем, девственности тебя лишать – губки свои приоткрыла от удивления, возмущения. Не понял, держа за грудки самообладание, чтобы не свалило нахрен – Бемби, сегодня без романтики. Прости. любить тебя буду, а завтра все что захочешь, договорились – кивнула и на дорогу уставилась, правильно так безопасней.

Сдвинул сиденье слишком резко.

– Черт – выругался, потому что ехать, когда у тебя в штанах тесно, не очень удобно.

– Что случилось? – не удержался, взял руку и приложил к паху. Член дернулся, когда маленькая ручка коснулась, сжала рефлекторно, не отдернула. Я б**ть мазохист – Больно? – погладила. Чуть не кончил от удовольствия.

– Пи**ц, Соня, ты еще подуй – убрала руку и покраснела. Завел мотор и скрепя зубами, погнал в закат.

– Куда мы едем? Квартира в другой стороне.

– Я сейчас у родителей живу.

– Я не поеду. Как ты себе это представляешь?

– Сонь, не тупи, родители уехали. Неужели, думаешь что повез бы тебя, будь они дома – соглашается послушная моя. Молчит, только по тому как нервно перебирает ремешок, вижу что напряжена.

Соня вышла из машины и как то сжалась, как будто неуютно, как будто стесняется себя. Разозлился, потому что не должна, потому что достойна большего. Стоит с растрепанными волосами, губами припухшими, а у меня внутри все кувырком. Потому что никого не хочу больше, только ее. Вот такую, ранимую, что бы изгибалась подо мной, прижимаясь ближе. Доверилась. А я укрою руками, телом, ото всех. Что бы не обидели, не ранили. Такой накал эмоций, сам от себя не ожидаю.

Срываюсь с места хватаю и закидываю на плечо. Взвизгивает, цепляется за ремень

– Макар, пусти, куда ты меня тащишь?

– В свою пещеру, Бемби, ужинать тобой буду – прикусываю за оголившийся бок.

– Лютаев, ты псих – хихикает.

– Ага – вношу в спальню кидаю на кровать, бережно, что бы не поранить. Ложусь сверху, выбивая кислород из легких. У нее. У себя. Ласкаю ее глазами, не боится, так же смотрит. Шутки кончились, теперь играем по взрослому.

Переворачиваюсь, усаживая сверху. Снимаю черное безобразие, прикрывающее охрененую грудь и накрываю руками, лаская вершинки большими пальцами. Соня выгибается, но чувствую, что не расслабилась.

– Не бойся, малышечка, доверься мне – кивает и спрашивает.

– Ты правда этого хочешь? Я просто…. лицо, оно же… может свет выключим – спускает волосы, прикрывая шрам. Одергиваю ее руки, не хочу что бы закрывалась, стеснялась. Только не со мной.

– Соня, ты красивая, очень, видеть тебя хочу. Всю. Слышишь, каждую частичку – тяну на себя и целую дико, жадно, что бы не думала, ощущала, как пузырьками лопается в крови возбуждение, заполняя все внутри. Доказываю, что хочу ее. Что затопило меня. Контроля нет, тормоза отказали.

Катаемся по кровати, целуясь и срывая одежду. Малышечка такая горячая, жадная. Ласкает, изучает пальчиками своими, зажигает, сама горит Нависаю над ней, целую, стягивая последний барьер по ногам. Касаюсь ладонью складок, как жидкая лава стекает по моим запястьям. Возбуждена так же. Хочется ладонь поднять, облизать. Держусь, рано еще напугаю. Раскрываю ее бедра, удерживая руками. Резко дергаю на себя, врываюсь и замираю. Больно ей. Терплю. Жду. В ушах звенит. Бах. Бах. Сердце колотится. Так умереть можно. Маленькая горячая. Смотрю в глаза. Напряглась.

– Потерпи. Пройдет. Доверься мне. – шепчу как мантру, слизывая слезинки. Расслабилась. Скольжу назад. Почти до конца. И снова натягиваю на себя. Всхлипывает.

– Больно – мотает головой, резко выдыхая.

Еще раз. Сгребает простынь в ладони. Волосы разметались, в глазах пламя. От этого невероятного вида, у меня возбуждение на максималках, еще чуть и утопит с головой. Добавляю темп. Стонет, чуть подкидывая бедра ко мне. Крышу рвет окончательно. Уже не жалею, резко натягивая на себя, впиваюсь пальцами в бедра. Чувствую, как сжимается внутри. Вхожу резко глубоко и кончаю, рыча как демон.

Кровь возвращается в голову. Я в нее. М**к. Я же кончил в нее.

Ложусь, сгребая в объятия. Девочка моя жмется, лицо прячет на груди. Это же гармония мать ее, в чистом виде. Инь и Янь.

– Бемби, я сволочь – гладит ладошкой по лицу, а я млею – я тебя пометил.

– Я знаю. А если забеременею? Что тогда?

– Вместе все решим. Соня я тебя не брошу. Веришь мне

– Верю. Ты же мой рыцарь – смеюсь счастливый, как сука.

Соня встает, собирается в душ.

– Вместе – не спрашиваю, утверждаю, потому что руки оторвать от нее не могу и язык, облизываю постоянно все, что рядом оказывается.

– Макар, я сейчас не … ну то есть давай завтра, еще болит немного.

– Бемби, я же не зверь, просто помоемся в целях экономии.

– Хорошо, я простынь в стирку закину, пока не впиталось – стягивает ее с кровати, вырываю из рук – Ты чего? Что делаешь?

– Что, что, я же рыцарь, сама сказала. Пойду на балконе развешу доказательство моей мужественности – у нее губа затряслась, серьезно поверила. Хватаю за руку и тащу в ванную, попутно забрасывая тряпку в корзину для белья.

– Макар, ну у тебя и шуточки.

– Бегом в душ, мыть тебя буду, олененок мой.

Глава 15

Красивый такой. Интересно, почему крыло. Скольжу пальцами не касаясь, чтобы не разбудить. Такие ресницы длинные. Сейчас расслабленный, улыбается во сне.

Обвожу в воздухе контур губ. Вспоминаю, как целовал вчера. Еще пирсинг этот. Свожу бедра от напряжения, когда картинки с совместным душем проникают в голову. Помыл, как обещал. Тщательно… языком. У меня до сих пор искры в животе вспыхивают. Я не знала, что так бывает. Вчера ни секунды не сомневалась. Я хочу его и все правильно. Взрослая девочка, сама понимаю что к чему.

Это же не реальность так не бывает. Макар он же другой, смелый, свободный. И это иллюзия, красивая, желанная но иллюзия. Это вообще, какой-то сбой во вселенной. Потому что нам, не то что вместе, нам пересечься не суждено. А мы в одной постели. И вчера. Смотрел, касался, как будто так же оторваться не мог, надышаться. Только что теперь?

Он же вечером поедет в клуб. Его там другая будет ждать. То есть я конечно. Но он же не знает. И он хочет ее. Незнакомку. Сердце сдавило от ревности, смешно сказать к самой себе.

Потихоньку выскользнула, посмотрев на последок. Вбирая каждую деталь. Как лежит, подмяв подушку. Накаченное тело, гладкое, сильное. Надпись на латыни, под ребрами, мощные плечи, следы от моих ногтей на спине. Все запомнила. Как и вчерашнюю ночь, каждое касание, вздох, взгляд. Потому что знала, ненадолго. Проснется, посмотрит, а я боюсь, что не увижу тех же эмоций. Боюсь, что передумает.

В зеркале в ванной на меня смотрела другая Соня. Не зашуганная тень, а девушка, которую ночью любили. Я не жалела ни о чем, была благодарна. Вечером расскажу все про деньги, про клуб. Возненавидит, оттолкнет. Скорее всего. Умыла лицо холодной водой и вернулась в спальню, собрать одежду и бежать домой. В свою теперь еще более серую и отвратительную жизнь.

– Бемби, напугала. Думал ты, деру дала, не делай так больше – подхватил на руки, усаживая себе на колени – Как себя чувствуешь? Болит? – приложил ладонь на живот, поверх покрывала, в которое я укуталась, идя в ванную. Я чуть не зарыдала от нежности и беспокойства в голосе.

– Немного, почти нет.

– До вечера пройдет? Я больше не вытерплю – прижался губами к шее, проводя языком. У меня пальцы на ногах подогнулись. Вечером… у него же встреча.

– Я думала, ты занят вечером – прикусила язык, чтоб не сболтнуть лишнего.

– Занят, бемби, тобой… и только тобой – скользнул языком по ушной раковине – Я же умереть могу от этого.

– А мы встретимся вечером? – у меня, что вообще со словарным запасом. Он отдыхает в где-то далеко, потому что Макар стянул покрывало и облизывается на мою грудь.

– Мы не встретимся – что!!! не поняла – Ты у меня ночуешь теперь – нагло так самоуверенно.

– А —

– Ага, беги бемби на кухню, а то не сдержусь, ей богу.

Подскочила. Схватила его футболку собираясь надеть

– Можно?

– Нужно, здесь одевай, я посмотрю, раз трогать нельзя – повернулась спиной, натягивая футболку поверх импровизированной мантии. Дернула ее снизу, снимая. Прижал спиной к своему твердому телу, обжигая горячей плотью через ткань брюк. Зарылся носом в волосы, втягивая запах.

– М-м-м пахнешь, как корзинка с фруктами. Представляю, как губами впиваюсь в киви, и сок течет по запястьям – так пошло и в голове не киви. Между ног потоп и пожар одновременно.

– Обычно так про персики – скользнул ладонью по бедру, ныряя под футболку

– Так это же обычно. Сонь, пожалей меня, иди, кофе свари.

Стою и туплю возле кофемашины. Я блин не знаю, как ее включать. Я такие кухни только по телевизору видела. И технику эту. Мне стыдно, потому что дома у нас чайник электрический и кофе растворимый по акции. Мы разные, даже в этом. Зачем со мной? Играет. Жалеет. Что у нас? Еще эта ложь. Как мне теперь рассказать про все. Он не поедет в клуб, потому что со мной будет.

Я же подготовилась. Увидимся в универе. Привет, привет и разойдемся. Я бы страдала, смертельно. Но это МОЯ реальность. А он хочет быть со мной еще. Надежду дал сейчас, что вчерашняя ночь не ошибка для него. Я же не смогу, не поймет. Я идиотка. В голове каша, мозг взрывается от вопросов, на которые нет ответа. И я тешу себя. Но можно же чуть-чуть, ненадолго. Что бы побольше запомнить. А потом признаюсь. Но позже. Когда не так остро, когда наиграется. Надоем.

– Помочь? – вздрогнула, не заметила, как подошел, терзая и матеря себя в хвост и в гриву.

– Да, проблемка.

– Смотри, сюда капсулу, потом сюда нажимаешь – одной рукой показывает как управляться с агрегатом, а другой выписывает узоры на бедре. Посылаю куда подальше сомнения и разворачиваюсь. Целую, со всей дикой страстью и отчаянием обреченного человека. Ласкаю его с его языком. Потом разворачиваю и прижимаю к столешнице. Запускаю руки за резинку спортивных брюк. Обхватываю ладонью. Вверх, вниз. Рычит, перехватывая руку.

– Соня, тормози… я же… п**ц Сонь – вытаскиваю руку, смотрю на него. Впитываю. Снимаю резинку с руки и завязывая хвост, опускаюсь на колени. Тяну вниз штаны, освобождая его ствол – бемби, уверена, потому что я… уфф… охереть…

Беру его в рот, собирая в кучу все мои скудные познания. Судя по тому, как сжались руки на столешнице, ему нравится. Ладонь на затылок, направляя меня. Еще одно в копилочку, на память. Хочу его вкус запомнить.

Кофе попили позже.

– Я подожду, вместе на пары поедем – сидим в машине у моего дома. Даже слушать не стал, когда попросила подальше остановится.

– Не надо. Мне ко второй. Я переоденусь. И дома дела есть.

– Хорошо, у меня до пяти тренировка в клубе. Тебя откуда забрать?

– Я напишу.

– Хорошо, бемби, если что – кивает в сторону дома, намекая на отца – напомни ему про меня и звони сразу.

– Не волнуйся, с одной рукой я как-нибудь справлюсь – хмурится, целую и выбегаю. Счастливая, почти. Надолго ли. Вопрос?

В квартире тихо. Отца нет и это хорошо. Набираю маме, спрашиваю как дела У Роди. Грустная, но все хорошо. Спрашиваю, что привезти.

Достаю мясо и готовлю любимые котлетки с пюре для Родьки, обрадуется. Надо еще за помидорками по дороге заехать. Он обожает маленькие черри. Дома срач, гора посуды, грязные вещи. Отец в своем репертуаре. Он и с двумя руками не особо напрягался, а сейчас вдвойне. Когда машину загружаю, слышу, как в замочной скважине ключ поворачивается. Озноб по спине ползет. Нужно собраться, быстро все доделать и бежать, потому что долго я наедине не выдержу. Всыпаю порошок и слышу, как шипит за спиной как гадюка:

– Что Б**дь, притащилась домой. Отработала должок. Мразина – смотрю прямо в глаза. Не напугаешь больше. Не боюсь – Смелая стала? Думаешь, твой отморозок защитит тебя.

– Уже защитил, отойди, мне в больницу надо. Еда на плите. Жри – толкаю плечом и выхожу, а у самой душа в пятках.

– Ну ничего, я подожду, когда попользует тебя и выбросит. Потом шкуру спущу. Поняла.

Залетаю в комнату, хватаю рюкзак, потом на кухню беру сумку с едой и бегу не оглядываясь. А сердце колотиться, как бешеное. словно кинется за мной. Понимаю же, что нет, но бегу до самой остановки.

– Соня пришла. Что в пакете? – Родя спрыгнул с кровати и зашуршал пакетом. – О, котлетки с помидоркой. Еще набор слаймов. Вау. Я Никите покажу. Можно? – скорчил жалобную моську.

– Иди, осторожно только.

– А котлетки можно взять?

– Бери и Никиту угости.

– Сончоус, ты крута – запрыгивает на руки и целует – Я скучал, но вы же трепаться будете с мамой.

– Беги, я еще завтра приду.

– Обещаешь? – заглядывает мне в глаза.

– Клянусь.

– Тогда ладно, я недолго, просто пахнет вкусно.

– Давай беги, пока не остыли – хватает контейнер и набор.

– Мам, давай чай попьем – вижу как суетится, перекладывая вещи с места на место – я конфетки твои любимые принесла.

– Да, Сонечка, давай – ставит чайник, достает из тумбочки чашки.

– Как вы тут? Что врачи говорят?

– Хорошо, Соня, все хорошо. Анализы почти все готовы. Хорошие, так что в конце недели прооперируют. А я переживаю. Врачи говорят, что все отлично и не стоит переживать, организм молодой справится. А я не могу – забираю из рук чашку, прижимаю к себе.

– Мам ну раз врачи говорят верь. Мы деньги нашли все во время. Соберись, мы ему сильные нужны. Потом и не вспомним про это. Слышишь.

– Ты права, расклеиваться нельзя.

– Ну вот, так уже лучше.

– Как папа? А то звоню ему, трубку не берет.

– Все хорошо, я убираю, кушать приготовила. Жив и почти здоров.

– Я вот до сих пор не пойму, как можно было так с лестницы упасть. Лицо все разбил, еще и руку сломал.

– Ну видишь, можно. Не волнуйся. Сейчас главное Родька.

Еще полчаса поговорили про прогнозы и дальнейшую реабилитацию.

– Я побегу мам, мне в университет нужно, завтра приеду вечером перед работой.

– Тяжело тебе, учеба, работа еще и по дому все на тебе. Ты не мотайся каждый день к нам, мы справимся.

– Мам я люблю вас. Завтра приеду, скажи Роде, что бы придумал что ему покушать принести – мама вздохнула и наконец улыбнулась

– Иди Сонечка, опоздаешь, люблю тебя родная моя.

На пару я все-таки опоздала. Макар ждал меня на парковке.

– Прогуливаешь, Лютаев.

– Тебя жду. Где ты была? Опоздала – притянул к себе, придирчиво рассматривая – Сонь, мне стоит волноваться?

– Нет, твоими стараниями, я в безопасности – целую его, как будто могу себе позволить.

– Бемби, живи у меня, там самое безопасное место.

– Ого, не кажется что слишком быстро.

– Не кажется, у тебя маньяк дома живет. Как после этого я, свою девушку, должен оставлять там. Я сегодня чуть с ума не сошел. А когда на пару не пришла, вообще с катушек слетел.

У меня в груди запекло. Еле слезы сдержала.

– Свою девушку. Мы встречаемся теперь?

– Да Соня. Вчера не понятно объяснил. Или ты со мной на одну ночь замутила, признавайся.

– Понятно, понятно – пытаюсь отбиться, потому что эта зараза сажает на капот и лезет под кофту.

– Фу-ф белье на месте. И я серьезно, переезжай.

– Макар, давай потише, я ночевать буду… часто

– Сегодня?

– Сегодня.

– Хорошо, пока так – снимает с капота, поправляя одежду – Беги, бемби, я в клуб, вечером заберу.

Целует. Целует. Целует до одури, пока воздух не закачивается. Потом садится в машину и уезжает. А я стою и двинуться не могу, потому что дышать нечем. Потому что страшно потерять. Рассказать страшно. Молчать еще хуже. Потому что впервые заботятся, оберегают. Потому что хочет меня, как есть. Настоящую, без всех условностей. Видеть рядом, касаться. Меня. И все это слишком быстро, остро, на пределе чувств эмоций. Но Макар, он такой весь, слишком. С ним по– другому не будет. Как на вулкане горишь и хочешь еще. Как справляться с этим.