Текст книги "Сломай меня, если захочешь (СИ)"

Автор книги: Анель Ромазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

Гнал во всю дурь. Насрать, на красный, на то что подрезаю. По*уй. Я разорву уе*ка голыми руками. Как можно свою дочь, она же принцесса, на нее молиться надо, оберегать. А он кусок дерьма.

В голове взлетали, накаляя и без того шипящее сознание, вытесняя любую более менее здравую мысль синяки На руках, На бедре. Он ее душил. Мозг взревел, отказываясь принимать такую реальность. Это Б***ть как, как, такое может быть. Это не укуренный отморозок, спаливший все человеческое в химии, это ее отец. Он на руках ее держал маленькую. Да нет, не одной причины, способной заставить так с любой поступить. А Соня. У нее же глаза как у бемби, большие карие. На нее не то руку поднять, голос повысить нельзя. Защитить хочется от всех, от себя.

Я уже знал, что м**к работает на заводе охранником, что сегодня в ночную смену. Значит сейчас дома, отсыпается. Знакомый айтишник, помог достать всю инфу, позвонил пока ехал. Соня умоляла, что бы мать не узнала. Она сейчас на работе, значит надо сделать так, что бы он и пальцем не тронул ее. При этом сохранить секрет, я обещал. Хотя какого черта не понимал. Но обещание сдержу. Это дерьмо, ее папаша, вряд ли брыкаться будет, такие как правило на равных не сильно смелые. Их заводит, издеваться над теми кто слабее, постоять за себя не может. Представив себе миниатюрную фигурку, съежившуюся от побоев, руки на хрупкой шее. Взревел, давя на газ и рискуя впечататься в бетонную колонну. Но на это тоже плевать. Лютый на свободе, а значит, на адекватное поведение рассчитывать не приходиться. Кровь звенела, проносясь по венам, сметая ориентиры.

Затормозил у подъезда, стирая шины. Просто перекрыл проезд, вылетая из тачки в бешенстве и безумии. Двери машины так и остались открытыми, но я не соображал, двигался на адреналине в купе с яростью. Меня аж потряхивало. Так было впервые. Настолько бесконтрольно. Взлетел по ступеням, нужно двигаться все время, поэтому лифт игнорирую. Так быстрее. Первый этаж… третий… пятый. Седьмой. Звоню. Шаги. Раз. Два Три. Щеколда отсчитывает.

– Вы, Михаил Гордеев – спокойно. Снаружи.

– Да, молодой человек, а… – договорить не успел, кулак врезается в челюсть, хрустя лопающейся плотью. Как маньяк, кайфую от боли, расплывающейся в зрачках мрази. Отлетел в сторону. Поднялся в попытке отразить очередной удар, даже сам попытался ударить, но где ему соперничать с моим безумием. Схватил занесенную руку, скрутил, сломал. Прижал, давя коленом на горло. Смотрю безжалостно, наслаждаюсь, как хрипит. Зрачки расширяются в преддверии гипоксии. Тебе конец.

«Макар, пожалуйста» как вынырнул из багрового болота. Встряхиваюсь. Показалось, что Соня здесь. Просит, что бы остановился. Он почти не дышит, но еще жив. Убираю колено, охеревая насколько все далеко зашло, еще секунда и я бы его убил. Пока уе**к хватая воздух, приходил в себя, ушел в ванну, смыть кровь. Остыть немного. Когда вернулся, он сидел на полу, придерживая сломанную руку и пытаясь набрать в телефоне 112

– Полицию вызываешь? – спросил с издевкой, от неожиданности телефон выпал – Валяй, заодно расскажешь, как вчера душил родную дочь.

– Она… она заслужила. Шлюха. Я и тебя посажу.

– Послушай, ты кусок дерьма, я тебя не убил, потому что ей обещал – подошел ближе – если еще раз, хоть пальцем. Я тебя прикончу и глазом не моргну, мне даже понравится. Хочешь ментам набрать. Вперед, только огорчу тебя сразу, мне нихера не будет, а вот тебе П***ц. Вся семья узнает, как ты стресс снимаешь. Тебя посадят и это вообще отлично, я бы так и сделал, но Соня против. За мать переживает и брата. Так что живи и помни хоть пальцем…

– Тебе это с рук не сойдет я… – прохрипел и закашлялся на последнем слове.

– Тебе же сходило, а мне с моими деньгами даже убийство по карману. Я пошел, а ты придумай легенду, как сломал руку.

Вышел на лестницу, насвистывая. Спустился на лифте. Ярость нашла выход. Адреналин ушел, оставляя вакуум в голове. Я был уверен, что этот трус не посмеет больше лезть к Соне. И сказать о побоях не осмелится. Гнида будет врать, до последнего, прикрывая свою задницу.

Вернулся в квартиру, надеясь что у бемби хватило ума, дождаться меня.

Она сидела под дверью как побитый щенок. Замерзла, ее трясло от нервов и холода так, что и слова сказать не могла. Перенес на диван, укутал в плед и принес чаю.

– Ты есть хочешь – спросил просто так, стараясь отвлечь.

Помотала головой, боясь задать главный вопрос. Поняла, что не гулял по сбитым костяшкам.

– Сонь, не переживай он тебя не тронет больше. И маме не скажет. Давай в полицию заявление напишем, так же нельзя.

– Нет– как отрезала давая понять что тема закрыта, что говорить об этом не будем. Согласился и сам не желая обсуждать, что произошло, не хотел что бы знала меня таким. Никогда.

– Да бемби, как скажешь.

– Макар

– угу

– Почему ты мне помогаешь, возишься со мной.

– Да хрен его знает. Тебе не нравится? – фыркнула

– Как забота, может не нравится. Просто обо мне никто не заботился, кроме мамы конечно.

– Ну, я бы с этим поспорил, у меня к ней тоже есть вопросы..– продолжить не успел Соня откинула плед, согревшись. На ней была спортивная майка с глубоким вырезом. Приличным, ничего такого. Но я просто офигел. До этого внимания не обратил. А тут прозрел. Грудь шикарная тройка или больше. Руки зачесались проверить. Я сглотнул. И пялился откровенно – Годеева как ты умудрилась?

Непонимающе уставилась на меня

– Что?

– что, что, как можно такую охереную грудь скрыть. Я сожгу твою кофту – стыдливо дернула плед, прикрываясь, чем вызвала разочарованный вздох – ну вот, могла бы и сфоткать на память, в знак благодарности – за что получил подушкой по лицу

– Лютаев, закажи пиццу – улыбнулась, расслабляясь.

– С сыром или грибами?

– Мне все нравятся.

– Значит обе.

Пока заказывал пиццу, Соня встала с дивана, убрала плед и уставилась в окно.

– Переживаешь? – встал за спиной, не прикасаясь.

– Это странно. Ты избил моего отца, по моей просьбе, фактически, только мне не стыдно. Я рада и какую-то свободу чувствую. Как будто узнала, что он теперь слабее… всегда был….. а я не видела. И уже от этого понимаю, что не обидит, не сможет. Макар, спасибо что заступился за меня – резко развернулась и прижалась всем телом.

И мне бы надо остаться рыцарем, похлопать по спине, накормить пиццей и отпустить. Но ощущая как прижимается грудью, цепляясь пальцами за плечи. Как окутывает запахом киви, проникая под кожу вспарывая возбуждение и выпуская наружу словно ядовитый пар. Мои благородные порывы растворяются, сменяясь тахикардией и жестким стояком. Адреналин бьет по нервам. Сминаю ее ягодицы, заставляя обхватить себя ногами. Дышит так же тяжело. Впиваемся друг в друга глазами. Не отпуская. Усадил на столешницу, касаясь голой кожи на животе. Хочу дико до боли. Но торможу, скользя глазами по губам, вижу ранку. Еще ниже синяки на шее, на плече. Мотаю головой, возвращая мозг, который несется обратно, ломая вторую руку и заканчивая начатое. Я не могу я же не урод. Я урод, но не с ней. Просто не буду. Убираю руки, что бы не касаться. Все нутро воет от протеста. Натягиваю беззаботное выражение лица.

– Бемби, я уже говорил, что тебе рано играть в такие игры – отхожу, что бы не видеть разочарования и обиды. Это не больно, а вот разбитое сердце …

Френдзону никто не отменял, только б**ть как это себе объяснить, точнее члену, который сейчас тянется к ней изо всех сил.

Молчали. Пока ждали доставку. К пицце никто не притронулся. Просто оделись. Молча. Уже на выходе предложил

– Ты можешь остаться, квартира свободна, я пока у родителей. Придешь в себя, подумаешь.

– Не могу, там мама им помощь нужна. Макар, спасибо тебе за все, правда.

Кивнул

– домой отвезти?

– не надо, у меня еще дела есть.

Так и расстались у машины. Что за херня честь отстоял и сохранил, а все равно чувствую себя последним дерьмом.

До конца недели мы с Гордеевой избегали друг друга. Знал, что у нее все в порядке. Папаша в больнице. Навестил его, объяснил без рук на этот раз. По трясущейся морде видел, что урок усвоен. С Наилем побеседовали, осознал что был не прав, любезно согласился и других в известность поставить, что за Гордееву есть кому вступиться. Тим поучаствовал, не спрашивал зачем мне это. А если бы спросил, то я и сам не смог ответить.

А что сказать, что вступил в отряд мстителей. Короче меня все устраивало. Общение ни к чему. Ни ей, ни мне. Не удержусь, трахну ее, а потом сопли, слезы. Ни хочу ее ранить, пусть ждет нормального, который пылинки будет сдувать.

Я иногда зависал на ней, когда ручку сосет и думает о чем то. А что она красивая я теперь знал, разглядел. Сняла бы эту матню свою черную и другие разглядели бы. От этого как то неприятно стало. Не стал зацикливаться и анализировать. Просто смотрел дальше, представляя, как скольжу языком по этим сочным губам, пошло облизывая и ныряя внутрь. Она подняла глаза и посмотрела. В ее взгляде была надежда. Надежда С**кА. Она смотрела на меня, как на героя. А я им не был. И она должна это уяснить. Отвернулся, разрывая контакт.

– Макар, ты написал что хочешь встретиться – Марго подошла ко мне в холле на первом этаже. Не спешил отвечать, ища ту, для которой поставил эту пьесу. Не подвела. Стоит Карие глаза распахнуты, наблюдает как я притягиваю Марго ближе, целую, не отводя глаза от нее. Вижу слезы. Да бемби, вот так никакой я не герой. Я тот, кем себя сейчас чувствую. Конченый больной придурок, все правильно.

Глава 11

Я стояла и глотала слезы. Злилась на себя, что придумала, что поверила в те фантазии, которые цветными бабочками кружили в голове. Он смотрел, а я все по-своему переворачивала. Просто помог, потому что хороший. Это же, как щенка бездомного пристроить, ничего личного. Просто. По человечески. Не зря же бемби зовет, как питомца. Только почему Марго, ну кто угодно, только не она. Не с ним. Хотелось подбежать, вцепиться в волосы, с восторгом слушать, как она вопит от боли, когда я буду ее оттаскивать от Макара. В очередной раз напомнила себе, что он не давал повод. И надежду. Все плод моей больной фантазии.

Леша во время подошел, избавляя меня от ненужного самобичевания. Мы договорились потренироваться сегодня. Коленка зажила и можно продолжить.

Эти несколько дней, после того что случилось, я как бы выпала из реальности. Помогала маме, гуляла с Родей, училась. Только ничего не помню. Думала о нем, о том, что говорил, как смотрел, как прикасался. Замирала. Прислушивалась. Ждала. А должна была деньги искать, времени мало катастрофически, а вариантов нет. Кроме одного заложить квартиру. Я сейчас почти ненавидела себя, что потеряла столько драгоценного времени. на себя и свои переживания. Думать о том, что не успею или не смогу, достать денег, запрещала. Мы обговорили с мамой вариант с квартирой, осталось только собрать бумаги и все.

Он все еще в больнице, я так рада этому. Наслаждаюсь каждым днем свободы, каждой минутой. Удивляясь, как могла эти два года прожить в страхе. До того как на меня напали, он не бил, никогда не любил, терпел, орал, но не трогал. А потом, как с цепи сорвался. За каждое слово, провинность, за все, иногда без причин. Я усвоила, что лучше молчать и терпеть. Но не могла понять, почему, за что. Спрашивала у мамы не прямо, издалека, боялась, он и ее ударит. Она говорила, что выдумываю, отец нас Родей, любит одинаково, только по-разному показывает. Если бы она только знала. Насколько.

Позвонила Вика, попросила взять ее смены в клубе, я согласилась. Сейчас это на руку, деньги нужны. Ранка на губе зажила и практически не видна. А синяки надежно скроются гримом.

– Соня, а давай сходим в «THOM CLUB». У них конкурс, отбор по парным танцам. Концепция современная, интересно будет посмотреть – мы уже закончили отрабатывать все что запланировали и сидели на полу, расслабляясь. От неожиданности я водой поперхнулась.

– Леша, а тебя не смущает вот это? – провела пальцем по щеке.

– Нет, а должно? – пожала плечами, мол, сам решай.

– А ты вообще в курсе, что симпатичная. Тебе только одеваться нормально надо, а то жутко как-то.

– Что прям так жутко?

– Ага, это я вижу, что у тебя и грудь и задница зачетные, вообще все. Шрам не портит, я серьезно, это твой загон.

Я смутилась и даже покраснела, наверно.

– Соня, ты не подумай, я не подкатываю. Я другую люблю, давно. Ты мне просто нравишься, как друг. C тобой интересно. Короче не знаю, как сказать.

– Леша, расслабься. я тебя поняла, мне вся эта любовь сейчас не нужна, от слова совсем, а друг позарез нужен, так что вакансия открыта.

Леша открыто улыбнулся и протянул ладонь, помогая подняться.

– В субботу, в семь могу заехать за тобой.

– Хорошо в семь, но давай там встретимся на входе – не стала рисковать и провоцировать отца, его должны выписать к субботе. Увидит Лещу, взбесится, кто знает, что произойдет. Меня не тронет, просто страшно пока.

– ок, тогда в семь и это сожги кофту – заржал и выскочил за дверь.

Еще один. Не бойся маленькая я тебя не обижу, погладила худи. Сожгут они тебя кто ж даст. Дожилась ты Гордеева, с вещами разговариваешь.

Закрыла кабинет и пошла домой. Худи я все же надела, только капюшон не стала и волосы распустила. Они моя гордость длинные волнистые шоколадного цвета. И почему-то сейчас захотелось, как-то по-женски наверно. Но в коридоре почти пусто. И можно позволить себе маленькую вольность или слабость. Там в клубе по-другому, я в маске никто не знает, не видит и вроде уже не я, кто – то свободный, раскованный, дерзкий. Там не страшно.

И надо же было, такому случится. Макар. Лютаев. Шел. Навстречу. У футбольной команды закончилась тренировка на уличном стадионе, и толпа футболистов шла по коридору. Во главе этого легиона шел мой бесконечный тремор. Вот нафига снимать футболку и вешать себе на шею. Как будто не всем понятно, что на его прессе нет места кружочкам и шарикам, там только кубики. Идеальные кубики. Абсолютно бесячие, потому что их хочется потрогать, приложить ладонь и почувствовать как переливаются мышцы под рукой.

Я сгруппировалась, собираясь проскочить. Быстро и незаметно, стараясь не смотреть ему в лицо. Хотя, что за бред. Он же с Марго встречается и ему плевать на то, что я иду по коридору, роняя на пол слюни. Я… не успела додумать эту мысль, как сильная рука сомкнулась на моем предплечье, цепко удерживая. Не больно, но вырваться бы не вышло. Макар притиснул меня к себе, окутывая запахом своей кожи и парфюма. Очень вкусно. Захотелось втянуть носом, а еще лучше языком коснуться. Как там в песне, совсем невероятный, да так что ноги ватные, это про меня. И дуру неадекватную тоже. Дождался когда остальные отойдут подальше. Наклонился, зарываясь носом в мои волосы и шепча:

– Бемби ты просто полна сюрпризов, я еще грудь не забыл. Ночами снится, а теперь вот это – подцепил пальцами прядь волос позволяя ей скользить по ладони – как умудряешься скрывать, они же просто…. – не договорил накручивая на руку и притягивая еще ближе.

А я стою глазами моргаю. Он на меня как удав на кролика действует. Чуть оттянул за волосы, заставляя отклониться назад, смотрит серьезно, внимательно, только искры в глазах мечутся стальные. Я сглотнула. Макар прищелкнул языком, мелькнув на долю секунды пирсингом. Наклонился, отпуская зажатые в кулак волосы и прошептал, опаляя ухо горячим дыханием

– беги, бемби, я с тобой играть не буду. И ты не играй, азарт и охота вещи коварные – развернул и шлепнул по заднице, выводя из транса.

– Лютаев, ты же больной на всю голову.

– Я говорил, зря не прислушалась.

– Да пошел ты, за Тумановой своей охоться, маньяк.

– Не ревнуй бемби, она тебе не соперница. Ты же мой любимый питомец, я тебя приручил, помнишь.

Показала ему средний палец, чем вызвала смех. И убежала, позорно смылась. Трясясь от злости, питомец, любимый питомец, вот кто я. Для него же это игра, развлечение, я для него гребаный виртуальный питомец. Тамагочи премиум класс для обнаглевшего мажора.

Когда готовила программу для клуба, была зла на Макара. Очень. Два дня лелеяла эту злость. Поэтому, танцую в образе Харли Квинн (Tiesto, Ava Max – Motto) Цветные пряди в волосах. Колготы в сеточку, ультракороткие шорты одна половинка красная, другая синяя. Сверху белая майка с красным принтом, в виде футбольного мяча и короткая олимпийка, в тон шортам. Ярко– красные губы. И конечно бита. Начало танца было построено с участием этого атрибута, затем меняю на пилон, в конце снова возвращаюсь к бите. Жестко, слишком вызывающе, но так и задумано. Хочу, чтобы видел. Но это вряд ли. Его не было в клубе все это время. Но с фантазией все в порядке и представить во время танца несложно, что он здесь. Могу же я пар выпустить, как умею.

– Ого, детка планируешь кого-то наказать, поосторожнее, вдруг у одного из старичков сердце не выдержит – Женя взялась рукой за горло, картинно изображая летальный исход – кто-то разозлил мою заюшу, без парня тут явно не обошлось. Детка ты убьешь его своим видом. Не сомневайся.

– Это вряд ли, а вот злость выпустить, не мешало бы.

В стойке. Ноги широко расставлены, руки удерживают биту за головой.

ПОПАЛСЯ. Прямо напротив. Смотрит. Раздевает глазами. Сейчас я тебе устрою любимую зверушку. Ты себе даже представить не можешь, как я рада тебя видеть. Как мечтала все это время доказать, что я настоящая и тоже могу развлекаться. Как ты. Сегодня Макар, ты мой… питомец … любимый.

Еще никогда, я настолько не кайфовала от танца. Чувствовала его взгляд. Почти физически. Почти ожог. Скольжу по пилону, кручусь для него. Знает, вижу по реакции. Каждым движением соблазняю, предлагаю. Грубо. Резко. Пошло. Но сегодня так надо, для него, что бы завелся, сгорел. Снова беру биту, впиваюсь глазами в него, удерживая, заставляя следить, глотать мои эмоции. Веду руками по губам, стирая помаду, ныряю внутрь касаюсь языком. Он видит. Взгляд дикий, безумный. Провожу по бите вверх, вниз, оставляя красный след. Наклоняюсь, опускаюсь на колени и становлюсь на четвереньки. Протягиваю биту, цепляю кончиком его подбородок, поднимаю вверх, заставляя чувствовать себя ведомым. Затем вбок, чуть нажим и скольжение, оставляю красную полосу от помады. Он дергается, хватая за биту, но я быстрее, успеваю отдернуть. Поднимаю корпус, оставаясь на коленях, посылаю воздушный поцелуй. Встаю и ухожу.

И только за сценой понимаю, что натворила. Он же этого так не оставит. Будет искать. О боже, у меня совсем нет мозгов. Сейчас надо валить, по-быстрому, пока не очухался. А завтра что-то придумаю. Гордеева, ты дура. Отомстила. Понравилось. Хотя, если честно, очень. До дрожи. До остановки сердца и мокрых от возбуждения трусиков. Только теперь, ты доигралась.

В том, что расплата будет, я не сомневалась. Он же упертый, зацикленный. А я только что сорвала стоп кран. И состав под названием Лютый, уже несся на встречу со злой, но глупой птичкой. Одно но, не думала что так быстро. Предупреждал же, что азарт штука коварная, зря не послушала.

ТРИ… ДВА… ОДИН…. попалась

Глава 12

Сидел за столиком и ухмылялся. Эта сучка только что меня поимела, фигурально конечно. Член дымился, грозя взорваться к херам. А я сидел довольный от того, что больше не сопротивляюсь, не бегу. Я ее хочу. И плевать на последствия. Вообще на все плевать. Выход один и теперь это вопрос времени. Птичка моя, я твой джокер готовься. Допил вискарь, давая фору малышке, пусть думает, что выиграла. Видел, что для меня танцевала, завелась. Удовольствие получала от танца, от того что смотрю, сжираю глазами. Горела вместе со мной. Когда помаду на мне оставляла метила, что бы чувствовал, понял что она главная. Когда-нибудь позволю на мне быть главной….. вести. Но не больше. Извини такой характер. Пора детка, твое время вышло.

– Слушай, я хочу приват с девушкой, что танцевала сейчас.

– Фея, она не ходит на приват, танцует номер и сбегает – я обрадовался как ребенок, чуть в ладоши не захлопал.

– А если, я с ней поговорить хочу. С глазу на глаз – заметил как напрягся бармен, быстро добавил – без рук, просто сделаю предложение. Да, так да. Нет, разойдемся – положил на стол весомую купюру, строя из себя адекватного.

– Ну, я не знаю – протянул он, косясь на бумажку на столе. Кинул еще одну, и выжидательно заломил бровь – прямо по коридору дверь, за ней гримерки. Восьмая кажется, если не успеешь, я не при чем.

Кивнул и не теряя времени, пошел внутрь. В коридоре суетились полуголые танцовщицы, меня не стеснялись, оно и понятно. Шел быстро, считывая цифры. В самом конце засек, как взметнулись разноцветные хвостики.

Попалась птичка. Заметила меня, засуетилась, прикидывая куда бежать. Не успела. Сцапал, прижимая к себе спиной и не давая вырваться. Осмотрелся, втащил в ближайший дверной проем, избавляя от ненужных свидетелей.

Темно. Ногой захлопнул дверь, одновременно разворачивая и подпирая ее нашими телами, тесно прижатыми друг к другу. Дышала, выталкивая воздух мне в лицо. Не понял сразу, что ловлю его втягивая в себя, заглатываю ее дыхание как сигаретный дым. Хмелею. Выдох. Вдох. Выдох. Ловлю. Срываюсь. Сминаю губы, облизываю. Ныряю языком, лаская ее язык. Стонем одновременно. Мозг взрывается, отключаясь, выталкивая на поверхность, оголяя животный инстинкт. Как дикие звери набрасываемся друг на друга. В желании насытится. Это даже не поцелуй, битва в попытке урвать еще больше, взять по максимуму. Впиваюсь. Врываюсь. Она стонет. Воздуха не хватает, но дышать сейчас не важно. Как одержимый, скольжу руками по голому животу. Вверх, вниз не важно, главное касаться. Птичка моя впивается руками в плечи, скользит по затылку, притягивая ближе удерживая. Как будто я в силах оторваться.

Как же это охуенно. Захватываю пуговицу на шортах, расстегиваю. Стоп. Она упирается, прекращая поцелуй. Тянусь снова, но она упирается ладошками, отстраняя. Черт. Не хочет здесь. Ладно. Ладно. Раз. Два. Три. Прижимаюсь своим лбом к ее. Восстанавливая дыхание.

– Поехали ко мне – хриплю я.

– Нет, пожалуйста, я не. не надо – голос тоже хриплый, смысл до меня доходит не сразу.

– Ты же хочешь. Не здесь, понимаю, поехали – оттолкнула резко. Подчинился, отходя и давая передышку.

– Я не поеду, уходи.

– Не понял?!

– Что непонятного, я здесь танцую и не больше, я не проститутка.

– Я так и не думаю, минуту назад вроде договорились – злюсь, мне такие игры не заходят.

– Мы не договаривались, я просто не успела среагировать – все шепотом.

– Реально думаешь, я поверю – рычу, психую на себя что остановился, надо было прижать и не выпускать. Благородство мать его.

Она вздыхает, дергает ручку собираясь свалить. Ну да, так я тебя и отпустил. Возбужденный мозг не соображает. Пашет в одном направлении удержать, утащить и трахнуть. Надавливаю ладонью на дверь, отрезая надежду на свободу.

– Сколько? – жаль, что не вижу ее лица. Слышу только возмущенный вздох. Повторяю вопрос – сколько стоит твое согласие.

– Нисколько, я не шлюха.

– Я и не говорю – думаю, но не скажу. Раз не ударила не возмутилась, значит ломается. Ждет когда цена станет приемлемой. Чувствую, что если не получу ее сдохну, об остальном потом, когда отпустит. На трезвую голову возненавижу себя, что деньги за секс плачу, сейчас так надо и все.

Снова вздыхает, касается щеки, не нарочно. Вспыхиваем, чувствую кожей ее мурашки.

– Цена?

Называет сумму. Ну вот, а говорила не такая. Сумма не хилая. Слегка передернуло от всего. Да пофиг на деньги, потрахаемся и забуду выброшу из головы.

– Не много, потянешь отработку – усмехаюсь, но понимаю, что заплачу сколько скажет. С**кА я же дебил полный.

– Хорошо, поехали – тормозит меня руками.

– У меня еще есть условия.

– Серьезно?!

– Деньги мне нужны сейчас.

– Ладно – достаю телефон, скидываю деньги на карту, отдаю ей – здесь ровно та сумма.

Берет карту и мнется, не вижу по наитию. Я ее вообще ощущаю слишком, как себя.

– Я сегодня не могу. Три дня, мне нужно три дня.

– Ты издеваешься?!

– Нет нисколько, я правда не могу.

– Ты понимаешь, что если надумаешь сбежать, я тебя из под земли достану.

– Я не собираюсь, я честно не могу – я ей верю. Самое страшное ВЕРЮ. Девчонке которая соблазнила меня на сцене, бортанула, снова соблазнила, продинамила и взяла деньги.

– Три дня. Заберу тебя отсюда вечером, будь готова. Время пошло.

Ощущаю себя как герой артхаусного фильма. Сценарий такой, что Ларс фон Триер нервно курит в сторонке. Он. Она. Темнота и секс за деньги, причем деньги вперед, а секс через три лня.

До меня дошло в чем дело, почему увяз как подросток. Все в том как она кайфовала от танца, от себя в нем. Когда целовал, ощутил что ее так же ведет, не подстраивается не играет, чувствует так же. Собой наслаждается, своими ощущениями ловит их и принимает. А этого ни опытом, ни притворством не добьешься. Это же особый вид удовольствия, когда на одной волне, на равных. Оценил, что по приватам не бегает. И цену себе знает. Значит тех, кто имеет доступ к телу очень мало. Это было важно.

У тебя есть три дня птичка. А потом ты вся моя. Сейчас не о деньгах. Не додумалась сроки оговорить. А одного раза явно не хватит ни мне, ни ей. И пусть будет уверена, «живой» я ее не выпущу.

Возбуждение не мешало, создавая эйфорию. Предвкушение. Я подожду. Набросаю так сказать план того, что я собираюсь сделать с птичкой.

А на следующий день все стало еще хуже.

Утром я понял, что окончательно спятил и пора вызывать службу спасения. Потому что, законченный маньяк зоофил разгуливает средь бела дня по весьма уважаемому учебному заведению. Почему маньяк, а потому увидел Гордееву, которая улыбалась своими пухлыми губами какому-то бесстрашному выпускнику гарварда. От этой улыбки кровь прилила не к голове к сожалению. Захотелось побеседовать. Сначала с ним. Объясняя рамки дозволенного, прям можно сказать вбить их в него буквально. А потом с Гордеевой, объясняя что хорошим девочкам с плохими мальчиками интереснее, показать наглядно насколько. И это при том, что вчера я заплатил за секс кучу денег, даже не видя лица незнакомки. С зоофилом куда проще. С утра бемби вечером птичка и с обеими я не в парке хочу прогуливаться. Это же пи**ц. Клиника.

Как назло еще Марго активизировалась, решив после устроенного спектакля, что мы вместе.

– Макар, мне помощь твоя нужна. Квартиру затопило и я теперь без жилья. Пустишь к себе переночевать. А я в долгу не останусь – облизнула губы, давая намек. Понял не интересно.

– Могу гостиницу оплатить – захлопала ресницами

– Я полагала, что могу претендовать на возможность переночевать у парня. С которым отношения строю не так ли.

– Марго ты серьезно, какие отношения. О чем ты? Мы даже не спим, хотя и это не повод для знакомства.

– Не спим, потому что ты не хочешь.

– Не хочу.

– А может не можешь, импотент – разозлилась, только шпилька мимо пролетела.

– Наверно. Так что сама видишь, ловить нечего. Гостиницу оплатить?

– Да пошел ты, урод.

Ну вот с одной разобрались, осталось еще две. Нет, Соня не в счет, с ней я играть не буду. Она мой персональный очиститель кармы. Девиз такой накосячил, помоги Гордеевой. Как-то так кажется.