Текст книги "А если Бог это я? "
Автор книги: Анджей Земянский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
– Слон.
– У тебя нет хобота, – потянула она его за нос двумя пальцами.
Ружицкий закурил. Оля отложила свой автомат и подошла поближе.
– Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой на войну?
– Нет.
– Ты же ведь сам говорил: у Кастро был свой Че Гевара, у Христа – святой Петр. У каждого фронтмена имеется свой бэкмен.
– Но ведь я взрослый, и у меня побольше опыта.
– Зато у меня план получше.
Ружицкому не хотелось дискутировать, и он попросту исчез.
* * *
Мир бандита вовсе не был серым и печальным, как поначалу подозревал Ружицкий; совершенно ни в чем не походил он и на вестерн с салунами, продажными девицами и перестрелками на каждом углу. Сон был странный. Цветной, составленный из огромных пространств, осенне-весенний. Какие-то парки, улицы, просторные площади, громадные, казалось бы, вымершие здания. И все это совершенно не было печальным. Но не было и уютным. Ну, вот если более или менее приличные предместья Нью-Йорка внезапно опустошить от всех людей. Или какой-то периферийный город в Калифорнии? Черт его знает. Для Калифорнии было холодновато, для Нью-Йорка – слишком чисто. Асептический пейзаж без единого человека. Ружицкий кружил по пустым улицам, зашел в несколько домов: повсюду одно и то же. Порядок, хотя и не слишком педантичный, спокойствие; легкий ветерок, вздымающий опадающие желтые листья, укладывающиеся в сложные узоры на покрытых цветами кустарниках, заполнявших клумбы. Осень и весна, легкая прохлада – но это, скорее, уже психическое впечатление.
Ружицкому уже не хотелось разыскивать владельца этого сновидения. Он сделал так, что на углу появился магазин с современнейшим чудесным оружием. Он снял с полки гранатомет и через окно запулил атомную гранату в сторону ближайшего парка. Он надеялся на то, что вид атомного гриба призовет создателя этого недоделанного мира. А ничего. Тогда он разослал во все стороны автоматических разведчиков. Рычание их реактивных двигателей было единственным конкретным звуком, которое он слышал с самого начала визита здесь. Он терпеливо выжидал, следя за появляющимися на экране компьютера данными. После этого он сотворил для себя стаканчик виски. Странно. В радиусе тысячи километров не было ни единого живого существа. То есть, либо творец данного мира в настоящий момент находился на противоположном полюсе, либо его здесь совершенно не было. Так что он получил материальное доказательство того, что сон может сниться даже и без хозяина. Ружицкий прикусил губу. Ждать больше не было смысла.
* * *
В яви шел дождь. Он слышал отзвуки капель, разбивающихся на стеклах окна в его кабинете. Ружицкий браво схватился с лежанки и подошел к письменному столу, зажигая лишь небольшую настольную лампу. Сейчас он толком не знал, чего делать. Несколько минут он просматривал на мониторе данные, касающиеся маньяков, но потом быстро это бросил. Псякрев, ведь он не был врачом. Разбудить Станьчика? Ружицкий глянул на часы. Зная жизнь, старик дрыхнул в первой фазе алкогольного опьянения, так что звонок мог привести лишь к пробуждению и присылке сюда Малого, а это ни к чему не вело.
Он подошел к окну, но тут же вернулся к столу. Вид вскипающих от дождя луж, освещенных фонарями автомобильной стоянки, ни в чем не мог помочь. Ружицкий чувствовал нечто странное вокруг. Какое-то невероятное сплетение обстоятельств. Прибытие Оли в клинику, перевозка туда же заключенного, властные родители девочки и Игоря, раз за разом твердящие: «Пан доктор, вы сотворили чудо!»… Но что-то весь этот его порядок разрушало. Силы хаоса, казалось, нагромождаются над тем, что он выстроил, над его методом. Следовало ли бояться? Во сне никто ему сделать ничего не мог. Онирические законы были непоколебимы. Но ведь бандит каким-то образом убивал. Наяву.
Ружицкий еще раз решил проверить. Единственным опасным предметом на расстоянии вытянутой руки были острые небольшие щипчики, служащие для извлечения скрепок из бумаг. В коридоре висел огнетушитель. Ну нет же, выругал доктор сам себя, ведь до сражения врукопашную не дойдет, поскольку это невозможно, а вот управление ним самим превышало возможности любого человека на планете. Никто и ничто без его согласия не вторгнется в сон, в рай и не останется в нем, если сам он того не пожелает. Во сне напасть на него невозможно никаким образом.
Бандит напал не во сне. Он сделал это в реальности. Полицейский, который неожиданно приоткрыл дверь, пошатывался; сделав несколько неуверенных шагов, он весь вспотел. Полы в коридоре были выложены звукопоглощающим ковром, так что никто ничего не слышал. Понятное дело, что приход полицейского зарегистрировали видеокамеры, но у охранников не было ни малейшего повода поднимать тревогу. Ведь это же полицейский. Быть может, он пришел к доктору о чем-то посоветоваться, или попросту перепутал дверь в туалет… Мужчина сделал несколько неуверенных шагов и вытащил из кобуры под мышкой пистолет. Ружицкий съежился в себе, никаких тревожных кнопок в кабинете предусмотрено не было. А позвонить по телефону он попросту не успеет.
– Ну и что? – Бандит, оставшийся во сне полицейского, когда тот проснулся, говорил ужасно невыразительно. – Я умею управлять людьми, а ты?
– Никогда этого не пробовал, – ответил Ружицкий инстинктивно. Вот странно, сейчас, уже увидав реальную угрозу, он успокоился. Древняя проблема «чудовища, спрятавшегося в подвале». Оно страшно до тех пор, пока остается неизвестным. Четко видимое в ярком свете, оно уже не столь страшное. – Да мне этого и не нужно.
– Я тебя убью, – тяжело дышал тот. – Донести не успеешь, а мне ничего не сделают.
И тут Ружицкий изумил сам себя.
– А ты умеешь? – спокойно спросил он.
Полицейский перезарядил пистолет и умело снял его с предохранителя. Профессионал. Движения были отработанными. А вот интересно, приобретал ли умения полицейского управлявший им бандит?
– Сейчас увидишь.
Он нацелился точнехонько в лоб сидевшего за письменным столом мужчины. Но вдруг в выражении его лица что-то изменилось.
– Не знаю, как сделал бы это святой Петр, – произнес он вдруг, акцентируя каждое слово, – но вот Че Гевара – наверняка именно так!
Полицейский приложил себе пистолетный ствол под подбородок и нажал на курок. Грохот, казалось, взорвал небольшое помещение, барабанные перепонки свернулись от боли. Кровь брызнула на потолок, тело рухнуло на пол. Ружицкий дернулся на стуле и, наверное, закричал. Он не знал, попала ли кровь ему на лицо, но инстинктивно начал его вытирать. А потом уже только сидел неподвижно, глядя на спадающие с потолка капли.
– Пан доктор, – раздалось из коридора. – Пан доктор? Это у вас так грохнуло?
Не дождавшись ответа, охранник осторожно приоткрыл двери.
– Матерь Божья! Господи Иисусе!!! – Охранник отступил на шаг и крикнул в глубину коридора: – Крысек, Крысек! Вызывай полицию!
Это отрезвило Ружицкого.
– Полиция уже здесь, валяется, – буркнул он.
Затем поднялся с места и, пытаясь не наступить в пятно на полу, выбрался из кабинета.
– Что случилось? Пан доктор, что произошло?
– Не знаю. Вызови дежурного врача.
– Сюда?!
– Нет. В отдельную палату, в которой держат того бандита.
Сам же он быстрым шагом направился к VIP-палате.
Мужчина едва не свалился на лестнице, перескакивая через две ступеньки. Когда он открыл дверь в спальню Оли, та, улыбаясь, сидела в кровати.
– И как? – воскликнула она, увидав Ружицкого. – Так чей план оказался лучше?
– Оля…
– Тот бандюган выжидал, когда полицейский заснет, а я выжидала его самого! И как? Я лучше и святого Петра, и Че Гевары! Я самый лучший бэкмен на свете!
Ружицкий кивнул. Любые моральные дилеммы, связанные со смертью ни в чем не повинного человека в присутствии этой девчонки уходили куда-то в небытие. Сама же она их попросту не понимала.
– Встретимся потом у Ханки.
– А как же, – продолжала смеяться Оля.
Он медленно отвернулся, помассировал себе лицо и на сей раз уже осторожно преодолел лестничную клетку. Поначалу ему хотелось включить полное освещение в коридоре, но потом передумал. Даже в свете ночных светодиодов он издалека видел открытую дверь изолятора, в котором находился заключенный. Подойдя поближе, заметил свалившийся стул полицейского, валяющуюся на полу мятую газету с цветными иллюстрациями и пачку сигарет. Ружицкий заглянул в изолятор. Дежурный врач говорил с кем-то по интеркому. Увидав коллегу, он прервал свое сообщение.
– Инсульт, – коротко буркнул в ответ на вопросительный взгляд Ружицкого. – Агония.
– И сколько это продлится?
Врач пожал плечами.
– Не знаю. Но из этого он уже не выйдет. – Большим пальцем показал на интерком. – Процедура только лишь затем, чтобы потом не было никаких претензий.
Ружицкий лишь тяжело вздохнул.
– Думаю, что тюрьма никаких претензий выставлять не будет.
Нахмурившись, он повернулся и направился по коридору. На мгновение остановился, наклонился и вынул сигарету из лежащей на полу пачки. Ладно уже, один раз свой принцип не курить в яви можно и нарушить. Похоже, так все и должно было случиться. Потом он вышел прямо в дождь. Громадные, теплые капли постепенно его успокаивали. Наверное, именно так все и должно было случиться, повторил он про себя. Неожиданно он усмехнулся натриевым лампам на стоянке, отбросил размокшую сигарету. Все равно, здесь, в яви, зажигалки у него не было. Возможно, именно так все и должно было быть.
* * *
Грохот польской артиллерии раз за разом заставлял дрожать стекла в кремлевских окнах. К счастью, генерал Розвадовский еще не мог подвести орудия достаточно близко, чтобы обеспечить попадание во что-либо на Красной площади. Офицеры, собранные в оперативном зале, не отрывали глаз от карт. Ситуация была паршивая. Фронт в результате непрерывных атак агрессора прогибался все сильнее, в тылах царила паника, партия же находилась в состоянии перманентного поноса. Все поглядывали на нового главнокомандующего, которого откуда-то доставила сама товарищ царица Александра. Товарищ князь Игорь как раз отдавал приказы.
– Вам следует найти молодого политработника, Иосифа Виссарионовича Джугашвили. Сейчас он находится в составе армии Тухачевского. Революционный псевдоним: Сталин. Найдите его и прикажите навести порядок в партийных рядах. Потому что в настоящий момент они находятся в состоянии бардака[28]28
Уважаемый читатель уже понял, что пан Автор, завершив основное повествование, решил немного порезвиться. И знание (или незнание) реальной истории здесь совершенно не при чем… Зато смешно! Странно только, что Гиря, Игорь с Олей (несмотря на имя, все-таки поляки) столько знают об истории СССР (или тут виной историк без ног?). Хотя проколов у них хватает. К примеру, никаких офицеров в Красной Армии в 20-е годы не было. Исключительно «командиры». Власов не был таким уж выдающимся командующим (то, что потом ему пришлось предать – это его трагедия). – Прим. перевод.
[Закрыть].
– Но, товарищ князь… – Дежурный офицер не знал, может ли он, хотя бы даже очень робко, возразить. – Вы же сами говорите, что он молод. Может и не справиться…
– Не беспокойтесь. Если речь идет о наведении порядка в рядах партии, так Сталин справится!
– Товарищ, не знаю только, успеем ли мы. Маршал Пилсудский наступает все более активно, и он уже очень близко!
– У него все так легко идет потому, что ему противостоит этот придурок Тухачевский. И в связи с этим у меня к вам другое задание.
– Слушаю?…
– Найдите в рядах Красной Армии еще одного молодого офицера. И пусть он возглавит штаб по защите Москвы.
– И кого же я должен найти? – дежурный офицер был явно напуган перспективой того, что молокосос возглавит армию.
– Его зовут Георгием Жуковым! – Товарищ князь Игорь, похоже, был уже доволен. – Я подготовлю для вас список офицеров, которых нужно будет найти: Конев, Тимошенко, Рокоссовский, Власов…
Его приказ перебило появление офицера в чине командарма, который громким голосом провозгласил:
– Ее Величество, равнейшая среди равных…
Блин, у Оли что-то не в порядке с головкой, подумалось Игорю.
– …товарищ царица Александра!
Двое солдат распахнуло громадные двери, в проеме которых показалась маленькая фигурка в бальном платье. Игорь лишь вздохнул. Четверо красноармейцев завело в зал скованного наручниками пленника с мешком на голове, как бы уже приготовленного к казни.
– И как дела, Игорь? – Товарищ царица подошла, приподняв подол превосходного платья. – Остановишь Гирю с его безногим историком?
– Пока что все идет нормально. – Он с любопытством глянул на пленного. – А это кто такой?
– А, этот? – девочка прикусила губу. – Придется тебе рассказать, что произошло в яви.
Они подошли к громадному окну, где уже не было столько людей, как возле штабных столов. С этого места можно было видеть смену караула на Красной площади[29]29
Интересно, возле какого объекта на Красной площади, ведь мавзолея Ленина там быть пока что не может… Неужели возле памятника Минину с Пожарским? Или возле Василия Блаженного?… – Прим. перевод.
[Закрыть]. Но более любопытным зрелищем было формирование отрядов охотной милиции, которые должны были защищать улицы города. Наблюдая за тем, что происходило внизу, становилось понятно, что слову «охотник»[30]30
В польском языке у слова «ochotnik» имеется только одно значение: «доброволец», потому что слово «охотник» с русского языка на польский переводится как «myśliwy». – Прим. перевод.
[Закрыть] только что придали новое значение.
– Ну, так что же там случилось?
Оля взмахнула обеими руками.
– Ты не поверишь. Этот вот бандюган, – указала она на пленника, – покусился на жизнь шефа.
– Да ты чего… Боже, каким же это образом?
– Как раз это мы и должны установить.
Игорь согласно кивнул. Подняв руку, он подозвал дежурного офицера.
– А товарищ Феликс Дзержинский сейчас в Кремле?
– Так точно!
– Тогда вызовите его немедленно сюда.
– Есть!
Офицер побежал выполнять задание, а Оля инстинктивно понизила голос, как будто бы они были в реале, и кто-то мог подслушивать:
– Он, это вот бандюга, проникает в чужие сны, остается в них, а когда спящий просыпается, бандит может таким человеком управлять. Нам необходимо узнать, как он это делает. Тьфу! Делал, – поправилась она.
– Как это – «делал»? – заинтересовался Игорь. – Он не живет?
– Если бы не жил, его бы здесь не было. Живет, но сейчас находится в состоянии агонии. Все произошло так: он прошел в сон полицейского, когда же тот проснулся, этот начал им управлять и пошел застрелить шефа. К счастью, я предусмотрела подобное, так что и сам тоже притаилась во сне этого мусора[31]31
Как современная польская девочка, Оля (Oleksandra = Александра) просто не могла назвать полицейского «мусор» («glina»). Она должна была назвать его «псом, собакой» (pies). У пана Автора это выражение, «мусор», явно застряло в памяти еще с времен ПНР. – Прим. перевод.
[Закрыть]. Ну и тот в самый последний момент выстрелила себе в рот. Тьфу! То есть, выстрелила полицейскому в рот.
– Блин! Это ведь невиновный человек погиб.
– А какой-нибудь другой выход у меня был?
– Не было. Ну а этот здесь?… – Игорь вновь указал на пленного.
– Я его завела в сон Гири со всеми теми войнами, потому что в нем я товарищ царица и могу все. В реальности же у этого гада инсульт, и через несколько секунд он просто умрет.
Игорь тихо рассмеялся.
– Понял… там ему осталось несколько секунд, но здесь мы можем растянуть их до бесконечности.
– Вот именно. – Оля тяжело вздохнула. – Ты знаешь… я очень много думала о том полицейском, обо всем этом деле и о шефе…
– Ммм? – заинтересовался Игорь, потому что девочка говорила сейчас очень серьезно и о чем-то серьезном.
– Мне казалось, будто бы шеф хотел, чтобы я была кем-то вроде Че Гевары или святого Петра. Но я ошибалась.
– И что? Ты догадалась, кто был ему нужен?
Оля кивнула.
– Ага. Он не хочет ни Че Гевары, ни святого Петра. – Неожиданно она подняла глаза. – Ему был нужен Сатана.
Игорь не успел отреагировать. Откуда-то сбоку подбежал дежурный офицер.
– Товарищ царица, вот товарищ граф Феликс Дзержинский.
Бравый революционер с характерными усами и козлиной бородкой отдал энергичный салют.
– По вашему приказу прибыл!
– Товарищ граф, – подошла к нему Оля. – Вам следует допросить этого вот пленного. Заберите его на Лубянку, в ЧеКа и без всяческих колебаний используйте любые методы, чтобы узнать правду. Подробности я сообщу вам позднее.
– Есть! Но, товарищ царица, позвольте задать вопрос.
– Спрашивайте, товарищ граф.
Дзержинский слегка склонился в ее сторону.
– Сколько времени вы даете мне на допросы этого врага народа?
Оля послала чекисту сладкую улыбку.
– Для столь тщательной работе, товарищ, подгонять я вас не буду. В вашем распоряжении… вечность. – Она поглядела Дзержинскому прямо в глаза. – Целая вечность.
