Текст книги "Пожиратель (СИ)"

Автор книги: Анджей Ваевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава девятая

От букв давно уже рябило в глазах. За долгие полгода пребывания в Зильденбадене Мирка так и не приблизилась к цели своих поисков. Мрачноватые местные жители настороженно относились к южанке, но нетерпимости не проявляли и на жертвенный алтарь не поволокли. Письмо от Мажеслава имело почти волшебную силу, позволив девушке беспрепятственно пересечь границу и попасть в столицу последней языческой империи, настолько сильной, что священники не решились за много столетий покорить эти дикие земли ни словом, ни мечом. Горная страна поражала своей мощью и преданностью старым богам. Здесь чтили древний пантеон и свысока смотрели на последователей единобожия, ринувшихся, как овцы в пропасть, к новому учению, сулившему жизнь загробную, безбедную.

– Дикари? Как же, – скептично хмыкнула Мирка, впервые попав на улицы столицы Мерессии. Зильденбаден раскинулся среди горных отрогов, кручеными проспектами серпантинов разделяя город на жилые кварталы и район вельмож. Ухоженные каменные дома бедной части города могли сравниться с жильем купцов средней руки того же Брагсбурга. Девушка шла по дороге и отмечала, что уровень жизни «дикарей» на два порядка выше, чем тех, кто принял церковные уставы. Чистые улицы, каменная мостовая, выложенные узорчатой плиткой тротуары и площади. И невероятное количество зелени. Она была везде: клумбы на тротуарах, парки, скверы, аллеи по обочинам улиц… из всех окон домов свисали маленькие подвесные палисадники, сплошь усаженные цветами. Мирка даже рот открыла в удивлении. Она не ожидала, что страна окажется такой богатой и благоустроенной. Наслушалась небылиц про дикарей и как-то не задумывалась раньше, что в столице этих самых дикарей находится мощнейшая цитадель науки, о которой все профессора, хоть в Брагсбурге, хоть в Заримаксе, вздыхали украдкой, мечтая хоть мельком приобщиться к тем знаниям, которые хранила Академия.

– Кто же ты такой, Мажек? – вопрошала в пустоту Мирка, открывая очередной фолиант. Связи простого архивариуса оказались таковы, что без лишних вопросов девушку приняли в академическую библиотеку стажироваться.

– Чаю? – тишину библиотеки нарушил вежливый бархатный голос. Он не то чтобы был вкрадчивым, скорее острожным. И любопытным. Мирка подняла взгляд. Перед ней стоял высокий худощавый горец лет тридцати с небольшим, с орлиным взглядом и завязанными на затылке в хвост белыми волосами. Одет он был в простую сатиновую блузу и широкие, стянутые к щиколоткам штаны. Одежда соответствовала месту, в котором находился мужчина, – мышасто-коричневая. Не иначе как служитель библиотеки.

– Не откажусь, – выдавила вымученную улыбку Мирка.

– Вы так стараетесь, что любо-дорого смотреть, – незнакомец улыбнулся и сел за стол напротив девушки.

– Иногда от стараний зависит слишком многое, – отстраненно ответила Мирка.

– Достойно похвалы подобное усердие и отношение к делу. Булочку? – на столе чудесным образом появилась тарелка с еще теплыми булочками. – Сегил.

– Что? – вынырнула из раздумий Мирка.

– Меня зовут Сегил, – мужчина снова улыбнулся, забавляясь смущением девушки.

– Простите, видимо, устала. Дженна, – привычно представилась Мирка, давно успев сродниться с именем.

В компании Сегила дни потекли значительно веселее. Он действительно оказался работником библиотеки, только вот какую должность занимал, Мирка так и не поняла, но с расспросами она не торопилась. Слишком уж чужды и непонятны ей были эти черноглазые беловолосые горцы. Библиотекарь был разговорчив и весел, чего уж точно девушка не ожидала от мрачноватых мерессильцев.

Сегил. Он словно насквозь пропах этими книгами, этими стенами и стеллажами. Бесшумно перемещаясь по лабиринтам библиотеки, он походил на тень, на призрака-хранителя. Иногда Мирка даже пугалась этого мужчину. И все это как-то не вязалось с тем задорным библиотекарем, который часто приходил с чаем и булочками. А иногда прихватывал бутылочку вина и чего посытнее, чем сдобная выпечка.

– Вы что, подкармливаете меня? – засмеялась Мирка.

– Конечно! Я же говорил, такое трудолюбие необходимо поощрять, – широко улыбнулся Сегил, водружая на стол тарелку с вяленым мясом и овощами. Лепешки и кувшинчик вина последовали за тарелкой, располагаясь между книгами, которыми девушка щедро завалила столешницу.

– Разбалуете, стану лентяюгой, – Мирка потерла ладони в предвкушении маленького пиршества. Находясь в незнакомой странной стране, она предпочитала не промышлять ремеслом, а стажерской стипендии едва хватало, чтобы сводить концы с концами.

– Сдается мне, что от вашей цели никакие плюшки вас не отвратят.

– Все-то вы видите, все-то знаете.

– Может, и все, а может, и ничего, – отшутился Сегил.

– А что знаете о Картисене? – неожиданно решилась спросить Мирка.

– Я не интересуюсь небылицами нововерцев. Да и в библиотеке нет ничего об этом, – пожал плечами библиотекарь.

– Странно, почему тогда Мажеслав меня сюда направил? – девушка оказалась озадачена всерьез. Она перерыла столько книг о всяких странных камнях, но до сих пор не нашла и намека на то, что искала.

– Мажеслав? Хм, действительно, интересно, зачем он тебя сюда послал, ведь знает, мы такой хлам не держим. Странно, хотя… скажи-ка прямо, что ты ищешь? Если действительно мифы нововерцев, то ничем помочь не смогу, – теперь был озадачен и Сегил.

– Пожиратель душ, хоть что-то о нем, – Мирка обреченно вздохнула.

Глаза библиотекаря округлились. Он на миг замер, потом шумно выдохнул и выдал:

– Впервые вижу иностранку, интересующуюся им. Не там ищешь, девочка.

На следующий день после этого разговора Сегил не пришел. Не пришел он и через день, и через неделю. Напряжение, охватившее Мирку при упоминании о том, что она не там ищет, нарастало с каждым днем. Девушке были необходимы ответы, вот только тот, кто мог дать их, не появлялся.

– И вот кто так производит впечатление на девушку? Раз поманил конфеткой, то дай ее, иначе девушка остынет, – успокаивала себя Мирка, начиная злиться на Сегила. Легче было думать, что библиотекарь хотел всего лишь заинтриговать ее и тем самым сблизиться. Легче считать, что у него нет этих ответов, потому и скрылся, поняв, что на одних пустых обещаниях с Миркой отношений не построишь. Даже на одну ночь. То, что она понравилась Сегилу и тот не прочь познакомиться поближе с синеглазой стажеркой, не ускользнуло от внимания девушки. Что-что, а толк в мужских взглядах она знала.

– Вот дурень, мог бы и попроще путь найти… или не найти вообще, – безрадостно размышляла Мирка, понимая, что даже если хотела бы большего внимания к себе и пересечения определенных границ, то ни за что не решилась бы снять одежду перед Сегилом. А значит, этим отношениям не суждено быть, даже если девушка совсем истосковалась по любви и ласке. И все же перед внутренним взором настойчиво маячил библиотекарь. Не то, чтобы он был красавцем, скорее уж очень экзотичным экземлярчиком в понимании Мирки, но сложен был хорошо, лицо имел приятное, и что-то такое блестело в его темных глазах, что заставляла девичьи сердца биться быстрее.

– Госпожа Дженна, вас просит ректор академии, – из раздумий Мирку вырвал тихий вежливый голос посыльного.

– Чем обязана, господин ректор? – поинтересовалась девушка после приветствия. Кабинет ректора находился в другом корпусе на самом верхнем этаже: пока добежишь из подземелий библиотеки, то продрогнешь насквозь на хрустком морозе начинающейся зимы да и запыхаешься от количества ступенек.

– У меня к вам необычная просьба. Вы у нас специалист по мифологии нововерцев, так ведь? – ректор кивком пригласил девушку присесть и отдышаться.

– Специалист – слишком громко сказано. Я всего лишь стажер. Хотя да, это мой предмет, – Мирка благодарно опустилась в мягкое кресло, растирая все еще озябшие пальцы. Вот всегда так, пробежишь, тело согреется, а руки мерзнут, словно они к телу не относятся.

– Это неважно. Меня осведомили, что предмет знаете хорошо, – ректор звякнул в колокольчик, и на его звук прибежала помощница. Получив распоряжение принести гостье чаю с имбирем, девица скрылась за дверями.

– Спасибо, совсем продрогла, – улыбнулась начинающая библиотекарь, грея пальцы о принесенную чашку и с удовольствием вдыхая ароматный пар.

– В школе, что при академии, заболел преподаватель истории, и заменить его некем. Зима, все преподаватели в курсистских зачетах, а ученые мужи еще более заняты. Так вот, не согласились бы вы на недельку стать учителем? У школьников сейчас как раз по программе ваш предмет: мифы нововерцев, – ректор говорил вежливо, но, тем не менее, настойчиво.

– Отчего ж не согласиться? Говорят, лучший отдых – смена занятия. Может, хоть в мыслях прояснится, а то, кажется, я зашла тупик в своей работе. Только вот не знаю, как у меня получится с детьми работать, – неуверенно пожала плечами Мирка.

– Уверен, у вас получится. Там нет ничего сложного, да и коллеги вам помогут. Заранее благодарен, пора зачетов, сами понимаете, нельзя школьникам без учителя.

– Мне кажется, я нашел ключ, – мужчина стоял спиной к окну, отчего его лицо скрывалось в тени.

– Надеюсь, тебе действительно повезло найти его. Столько столетий бесполезных поисков, что даже ортодоксы отчаялись и перестали верить. Ненавижу твою привычку стоять спиной к свету, – дородный седобородый пожилой мужчина мерил шагами комнату, изредка поглядывая на собеседника.

– Прости, но столько времени провожу в полумраке, что оказаться лицом к солнцу не решаюсь, глазам больно, – примирительно ответил тот, почти умасливая старика воркующим голосом.

– Вот знаешь, как задобрить. Да ладно, выкладывай, что нашел, – оттаял тот.

– Нашел случайно, но в случайности не верю. Такое ощущение, что этот ключ мне вложили в руку, и, более того, я знаю, кто вложил.

– И кто же?

– Мой ученик. Но не предупредил, мол, сам разбирайся, что к чему. И я едва не проглядел путь.

– Плохо воспитываешь своих учеников, мальчик, – старик все еще ворчал.

– Похоже, растерял сноровку, отец, – рассмеялся стоящий у окна.

– Что намерен делать?

– Доставлю ключ в убежище. Надеюсь, мне удастся получить то, что скрывается за этим ключом.

– Ты не знаешь, где Он?

– Нет, лишь только то, что кое-кто знает. Надеюсь, точно знает, а не пытается найти, как мы.

С детьми оказалась гораздо проще, чем могла себе представить Мирка. Привыкшая к запуганным ученикам церковно-приходских школ, она и помыслить не могла, что дети могут быть такими раскрепощенными и веселыми. Здесь не учили псалмов и не заставляли по три часа стоять на коленях с молитвенником. Школа при академии была «рассадником ереси», как говорила себе новоявленная учительница, поражаясь тому, как много наук постигают ученики в этих стенах, и как много свобод им дано. Словно не другая страна, а совсем новый мир. Причем настолько древний, что нововерцам еще долго тянуться до таких глубин истории.

– Ха-ха, какая занятная история! Учительница, они действительно в такое верят? – мальчишка с синяком под глазом явно не относился к отличникам и уж точно не корпел над книгами, но всегда совал нос, куда не просят, постоянно загоняя Мирку в тупики.

– Представляешь, верят, – с улыбкой ответила она. После сотен перечитанных за годы учебы книг Мирка и сама понимала, как несуразна та религия, которую навязали ее стране, да и многим другим странам тоже. Пожив несколько месяцев в Зильденбадене, она лишь больше уверилась в том, что церковь всем морочит голову.

– Учительница, но ведь вы тоже из… нововерцев, – не отступал мальчишка.

– Скорее нет, чем да. Меня бы там назвали еретичкой и отступницей. И отправили бы на костер.

– Варвары, – пожал плечами мальчик. Класс притих.

"Действительно, варвары. Интересно, почему раньше я этого не замечала? Наверное, чтобы понять, нужно взглянуть с другой стороны", – Мирка призадумалась.

"Маленький мальчик подошел к пожилому воину, сидевшему на пороге дома. Старик точил свой меч, любовно выглаживая лезвие.

– Дед, зачем тебе этот меч? Ведь он плохой, им убивают людей, – поинтересовался мальчишка, следя за действиями деда.

– Меч – всего лишь оружие, предмет. И лишь человек может решить, с какой стороны его взять, – ответил старый воин, вкладывая клинок в ножны.

– Это как? – не отступал малец.

– У всего есть обратная сторона.

– Не понимаю, – пожал плечами внук.

– Пойдем, покажу кое-что.

Они пришли на берег горной реки, и старик сказал:

– Смотри, у тебя есть река, и есть камни на берегу. Ты волен сделать все, что хочешь.

– Прям все-все?

– Все.

Мальчик поднял камень и бросил в воду.

– Теперь скажи, зачем ты это сделал? – спросил старик.

– Ты же сам сказал: сделай что хочешь, – внук недоумевал.

– Нет, я спрашиваю, почему ты сделал именно это?

– Ну… это весело. Наверное, там рыбы пугаются. Да и вообще, что можно сделать с камнем и рекой?

– Сейчас поймешь, – улыбнулся дед, поднял большой булыжник и положил его в воду в полушаге от берега. Потом второй. И третий. И вскоре через речушку образовался брод.

– Видишь, я тоже бросил камень в воду, но сделал это с пользой. Это и есть другая сторона, – улыбнулся дед.

– Ой, понял. Спасибо, дед.

– Если понял, то пойдем еще в одно место. Хочу проверить, что ты понял.

Приведя мальчика в сад, где яблоневые деревья ломились от обильного урожая, старик дал внуку длинную палку.

– Покажи, что ты сделаешь теперь, исходя из того знания, что получил.

Мальчик взял палку и принялся сбивать яблоки с веток, впоследствии собирая их в корзину.

– Хм, польза, конечно, есть, ты набрал яблок и сможешь сам их съесть и угостить кого угодно. Но можно и иначе.

– Иначе? Но как? Какая здесь может быть польза от палки? – мальчик опять недоумевал.

– А вот такая, – дед взял палку и подпер ею ветку, которая настолько провисла под тяжестью плодов, что готова была сломаться.

– Но теперь ведь яблоки стали еще выше, – внук решительно отказывался понимать действия старика.

– Зато так сбережется дерево – и еще не один год будет нас радовать урожаем. А яблоки… возьми стремянку, – улыбнулся дед.

– Теперь я точно понял.

– Посмотрим.

Они вернулись на крыльцо, и старый воин протянул мальчику меч.

– Возьми его и сделай так, как считаешь нужным.

Много лет пролетело с тех пор, и вот уже постаревший внук сидел на крыльце дома и начищал оружие.

– Дед, да что ты возишься с этой железякой? Ею же можно только убивать.

– У всего есть две стороны, – улыбнулся старик и повел внука к горной реке", – Мирка захлопнула книгу и посмотрела на детей.

– Что вы поняли из этой притчи? – спросила она учеников.

– Что иногда и смерть может быть во благо, – ответил все тот же хулиганистый мальчишка. Учительница даже рот открыла, не зная, что можно возразить на такое. Тогда еще ни она, ни он не знали, что его слова станут пророческими.

Она пришла в середине зимы, когда холодный ветер с вершин заснеженных пиков принес колючие метели, запорошив белым дома и улицы. Она пришла незваным гостем, но повела себя, как хозяйка. Беспощадная. Первыми она заманила в свои сети легковерных детей, не успевших поверить в страшные знаки. Она. «Черная смерть».

Мирка заламывала руки в отчаянии, не зная, как можно помочь тем детям, к которым успела прикипеть душой. Вчера еще веселые и беззаботные мальчишки и девчонки лежали в госпитале на кроватях и медленно, мучительно умирали. Впервые за всю жизнь сердце девушки разрывалось от боли на куски, вытекая жгучими слезами.

– Куда? Заразитесь! – сестра милосердия попыталась остановить, казалось, лишившуюся рассудка женщину, прорывающуюся в госпиталь.

– С дороги! – рявкнула Мирка, отодвигая медичку в сторону. Никто не мог остановить бывшую мошенницу.

– Маска… маску хоть наденьте… и не прикасайтесь к ним, – крикнула вслед сестра, но учительница лишь рукой махнула, вихрем влетая в детское больничное крыло. Пятеро учеников ее класса оказались здесь. Двое уже умерли. Она не думала о том, что знает этих детей всего лишь месяц, в который заменяла приболевшего преподавателя. Это были ее дети.

– Учительница… – почти прошептал мальчик, но она услышала. Тот самый хулиган, сложное имя которого она так и не запомнила.

– Я… ты, наверное, ждал маму? – Мирка осторожно присела на край кровати.

– Нет, не ждал. Не пускают… но вы…

– Ха, меня попробуй не пустить, – наигранно улыбнулась девушка, взъерошив мокрый чуб ученика.

– Не надо… заболеете еще.

– Ну, нахал, он обо мне еще и беспокоится! – Мирка вспоминала все свои навыки обмана, не давая мальчику почувствовать собственное беспокойство. Она не боялась заразиться, чувствовала, что пока этот дьявольский алмаз с ней, то никакие болезни ей не страшны. При самом плохом раскладе даже увечья минимальные, если вспомнить крушение дилижанса, в котором мало кто выжил.

– Знаете… я об одном жалею, – попытался улыбнуться мальчик, но вышло как-то слишком обреченно.

– О чем же?

– Я так ни разу и не поцеловал девушку. А ведь мне уже пятнадцать, – горечь осела в уголках губ.

– Успеешь еще, какие твои годы, – попыталась приободрить его Мирка.

– Никакие. Все уже. Разве вы не заметили, что я в палате безнадежных?

– Как… так?

– Вот так. Ничего… не грустите. Просто… больно очень… и обидно. Так и не поцеловал.

У Мирки не было мыслей, не было колебаний. Она ничего не боялась в тот момент. И распустила шнуровку корсажа.

– Я подойду на роль девушки, не слишком стара для тебя? – она попыталась улыбнуться как можно мягче, скрывая собственную боль. Палата безнадежных. Она уже слышала о такой, и о том, что туда отправляют умирающих, чтобы своими криками не беспокоили тех, кто еще имеет шанс выжить.

– Учительница… но…

– Не волнуйся, я не заболею, у меня кровь южная, горячая, ее эта болезнь не берет, – соврала Мирка первое, что в голову пришло.

– Тогда… спасибо…

Девушка бережно взяла ладонь мальчика и поместила ее себе за корсаж.

– Прими как подарок, – она закрыла глаза, накрывая горячими губами сухие потрескавшиеся губы мальчика.

… и долго смотрела на улыбку, которую уже не тревожило дыхание.

Глава десятая

Гибкий, тонкий, как лоза ивняка, юноша покачивался на стремянке, восседая на ней с книгой и ломтем хлеба в руках. Прошло десять лет с того момента, как Ингмар пришел к Николасу и Мирэлле. Когда-то темно-русые волосы выцвели с возрастом до золотисто-пшеничных локонов, беспорядочно рассыпанных по плечам. Глаза тоже посветлели, из карих превратившись в медовые. «Золотой мальчик» – называла его старпом, и он действительно выглядел таковым. Смышленый, схватывающий все на лету, юноша преуспел в науках и далеко ушел от уровня образования сверстников. Ник осторожно начал посвящать ученика в более сложные точные науки, раскрывая те тайны физики, которые все еще оставались недоступными для остальных жителей этого мира.

– Ник, зря ты это делаешь, как ни крути, но родился и вырос он здесь, у него иное мировосприятие. По сути, ты даешь ребенку атомную бомбу, – Мирэлле не нравилось то, что начало происходить. Ингмар жадно глотал книгу за книгой, безумным взглядом прослеживая строки.

– Да брось, он же как ангел, сама видишь. У меня так давно не было настоящего ученика, – Николас был полностью поглощен, увлечен, азартен. Казалось, он не замечал или отказывался замечать тяжелый колючий взгляд юноши.

– Смотри, чтобы тот ангел не стал Люцифером. Не готовы жители этого мира узнать, как оно все на самом деле.

– Проклятье! Черт, нет, проклятье! Нет, люди! Ну почему они всегда и везде такие? Почему им мирно не живется, не созидается? Нет же, стремятся поубивать друг друга, доказать у кого толще… меч, захапать побольше, разрушить посильней! Сколько волка не корми овсянкой, а все равно баранов ест! Нет, я отказываюсь понимать этих людей, этот мир, всех людей и все миры во все века и времена! – Мирэлле мерила шагами комнату, мечась от угла к углу, и выплескивала свое возмущение начавшейся войной, вкладывая весь свой темперамент в ругательства.

– Инфанта в гневе, что-то будет… – Николас разделял мысли старпома, но был более сдержан: скорее, его мало волновало то, что происходило. Он мог увлекаться исследованиями, изобретениями, обучением детей, но как только дело доходило до агрессии – замыкался в себе и отгораживался от мира, демонстрируя полное безразличие.

– И что же будет, если она в гневе? Молнии начнет метать, громы? Обрушит горы на неверных? – оживленно поинтересовался Ингмар.

– Ничего не будет на потеху тебе. Ник, мы улетаем. Мы не для того вырвались из ада, чтобы опять глядеть на смерти, на гибель того, что стало дорого, что мы построили, – в комнате на мгновение зависла тишина.

– Как улетаете?! А мы? А я?! Вы нас бросите? Разве нельзя остановить эту войну? – первым очнулся Ингмар.

– Мирэлле, он прав. Давай остановим, – глухо произнес Саймон.

– Не смей! Ты совсем заигрался? Не смей, иначе удушу собственными руками! Хватит тешить свою гордыню и играть в демиурга! Ты хоть понимаешь, что произойдет, если мы остановим войну? – старпом вскипела, до метания молний было недалеко.

– Николас, учитель Николас! Я вас умоляю, сделайте это, не улетайте! – на миг Ингмар превратился в маленького испуганного мальчика, цепляющегося в последней надежде за одежды учителя.

– Ник! Не смей! – Мирэлле заметила колебания во взгляде капитана. Это могло означать лишь одно – он на пороге совершения большой ошибки и не желает думать о последствиях.

– Мир, я же не собираюсь их убивать, все разрешится без жертв. Не то чтобы у меня была совесть, просто не терплю агрессии, – Саймон виновато пожал плечами. Решения он всегда принимал быстро, иногда – молниеносно.

– Лучше бы убивал. Благими намерениями, Ник, тысяча чертей! Хватит! Самодур, гордец и самодур!

Вмешательство Николаса оказалось предсказуемым: «божественный глас» вкупе со снотворным газом сделал свое дело, быстро и надежно угомонив обе враждующие стороны. Сошедшиеся на ратном поле армии, очнувшись, внимали словам Саймона, ошалев от такого разворота. Еще бы, не каждый день засыпаешь на ходу, несясь с пикой на ряды врагов, и впоследствии слышишь новые законы, произнесенные так, что услышал каждый, кто пришел с оружием в руках.

– Ник, ты чудовище! Ты что, решил действительно стать богом для этих людей, в этом мире? Ник, мы немедленно возвращаемся, ты зарвался. Ольга тебе быстро мозги поправит, – Мирэлле была подавлена после произошедшего: в единый миг все в мире поменялось, испуганные люди были готовы подчиниться любому слову Бога, которого еще вчера почитали как великого учителя. Но всего лишь учителя. Теперь же с невероятной стремительностью полетели ввысь шпили храмов. Новый закон, полученный на ратном поле, заучивался наизусть. Отступники карались, изгоняясь из городов.

– А разве он не бог? – вклинился Ингмар. В пылу спора никто не заметил, как в глазах юноши слезой горечи промелькнула затаенная обида.

– Нет, мальчик, он человек. Причем не самый умный, хоть и гений, – Ник молчал, и Мирэлле говорила за обоих.

– Разве человек способен на такое? – не унимался юноша.

– Черт, Ингмар, ты же физику изучаешь, химию, вон уж и до астрономии добрался, даже до основ машиностроения. Это же просто газ, сонный газ. И громкоговоритель. Разве ты не знал?

– Это я понимаю, но… он ведь летал!

– Это просто машина, хорошая машина, способная летать к звездам, – Мирэлле устало рухнула в кресло. Ей очень хотелось открутить голову Нику, но она предпочитала оставить это удовольствие для Ольги, великой поборницы невмешательства.

– Если это машина, то почему я не могу на ней летать?

– Потому что у тебя нет ключа, который еще и компьютер управления… двигатель, в общем, – Саймон наконец-то заговорил.

Мирэлле устала ругаться с Ником и ждала лишь удобного случая, чтобы запихнуть его в челнок и вернуться на станцию. А там уж Ольга быстро разберется с новоявленным демиургом. Саймон же, невзирая на возмущения напарницы, продолжал внедрять свои законы, давая новый устав и уклад жителям мира. По всем городам и странам побежали эмиссары, разнося вести «от бога», ломая привычный ход развития людей, и без того семимильными шагами дошедших из каменного века до уровня развития раннего средневековья. Новая религия укоренялась, вгрызаясь цепкими зубами в души тех, кто торопился принять новое учение, а торопились многие, ибо ничто так не ломает сознание, как чудо. А оно было дано и подкреплялось внезапными появлениями Николаса в разных концах света.

– Мир, будь снисходительна, ты ведь сама это начала, – оправдывался Саймон, пытаясь примириться с напарницей.

– Идиот! Ты разницу между обработкой камней, ремеслами и тем, что дал им религию, чувствуешь? Или тебе все едино? Я учила их работать руками, ты же сломал им мозги! – Мирэлле оставалась при своем мнении и настаивала на возвращении на станцию.

– А тебе не кажется, что в наш мир тоже когда-то прилетел кто-то такой же, как мы с тобой? И нас тоже учили, развивали. И религию тоже дали.

– И что хорошего из этого получилось, даже если все было так?

– Хм, сложный вопрос. Но, если так, то мы имеем право делать то, что делаем.

– И чем ты лучше тех, кто превратил наш мир в стадо меркантильных идиотов, не способных смотреть дальше собственного кошелька?

– Может, ему просто не хватило времени?

– А ты решил навечно здесь остаться?

Прибывший гонец загнал пятерых коней, пока добрался до резиденции Николаса и Мирэлле. Несмотря на «божественный статус», Саймон продолжал жить в небольшом поместье, которое скорее являлось лабораторией, нежели жильем. Посланник был от короля соседнего государства. Изможденный гонец только и смог, что протянуть письмо, рухнув без чувств посреди комнаты. Пока Мирэлле с Ингмаром приводили его в сознание, Ник ознакомился с содержанием письма. Оно гласило, что единственная дочь короля смертельно больна, и государь коленопреклоненно умолял спасти его ребенка.

– Судя по симптомам, это похоже на рак, причем метастазы уже пошли во внутренние органы. Ник, мы бессильны даже с нашими лекарствами, слишком поздно, – произнесла Мирэлле, прочитав протянутое письмо в зависшей тишине.

– Я спасу ее, теперь это мой долг. Хм, молитв с просьбами в письменном виде мне еще не присылали. Я не могу проигнорировать, – Саймон задумался.

– Ты ничем ее не спасешь, ей жить осталось пару дней, если не меньше. И прекрати играть в спасителя, тошно уже от тебя.

– Учитель, вы действительно можете это сделать? – брови Ингмара поползли вверх. После всех изменений юноша по-прежнему оставался с Ником, более истово налегая на науки, благо учитель не скупился на новые знания.

– Чушь, лекарства не сработают, слишком поздно. Хватит, остановись. Пора возвращаться и дать этому миру возможность жить собственным умом, мы и так много напортачили, – Мирэлле продолжала стоять на своем.

– Мир, накопитель уничтожит раковые клетки в считанные секунды. Если девочка еще жива, то я ее спасу. Время не терпит.

– Стой!

Нано-машины рассредоточились по телу измученной болезнью девочки. Он успел, поймал практически на последнем вдохе, но успел. Николас Саймон творил чудо, которого еще не видели жители этого мира: возвращал из мертвых. Любой врач со станции понял бы, что она еще жива, но уровень королевского лекаря не позволял услышать слабое сердцебиение без стетоскопа, девочку объявили умершей. И теперь она на глазах у всех присутствующих оживала, болезнь покидала тело настолько очевидно и быстро, что даже легкий румянец заиграл на бледных впалых щеках, и это был не румянец горячки.

– Она красива, не правда ли? Даже изможденная, даже на пороге смерти – все равно красива, – тихо проронил Ингмар, глядя как Саймон собирает накопитель.

– Я не знаю, никогда не задумывался над тем, что такое женская красота и как она выглядит, – пожал плечами Ник.

– У тебя никогда не было любимой женщины, детей?

– Детей у меня по факту быть не может, а вот женщины… хм, у меня их целых две, и одна из них за это "чудо" с меня шкуру спустит. Но это не те отношения, о которых ты подумал.

– А ты спасаешь только дочек королей? – Ингмар пристально посмотрел на учителя.

– Я и сам не знаю, просто… должен был спасти, что ли.

– Должен… только не всех, как я понимаю.

– К чему ты клонишь?

– Нет, ни к чему, просто подумалось.

– Мир! Беда! – Николас влетел в комнату Мирэлле без стука, ворвался ураганом и был впервые за все время по-настоящему испуган.

– Что случилось, что за пожар? – старпом выбралась из постели, в которой ей все еще хотелось оставаться, судя по зевкам и сонному виду.

– Накопитель исчез! – Саймона трясло. Звонкая пощечина моментально отрезвила, заставляя переключить внимание с паники на Мирэлле.

– Доигрался? Как это произошло?

– Он был на зарядке, и когда я вернулся его забрать, то…

– Ингмар! Вот мерзавец!

Мирэлле проверяла работу системы «Птица», когда Николас внезапно закашлялся. На губах капитана показалась кровь.

– Ник… ты… болен? – напарница, недоумевая, смотрела на Саймона. Даже без накопителя оставался высокий иммунитет к инфекциям.

– Он… отравил… меня?

– Прости, Ник, но у меня нет выбора, – решение Мирэлле приняла в долю секунды, и рубящий удар ребра ладони пришелся на затылок капитана. Тот рухнул без сознания. – Я это начала, мне и разгребать. У всего есть своя плата, даже у божественности. Похоже, пришла моя очередь платить по счетам.