Текст книги "Молоток и гвозди (ЛП)"
Автор книги: Андрия Лардж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Вы знаете правила.
Когда он протягивает руку, чтобы выхватить его, я быстро отдергиваю свою, чтобы не соприкасаться.
– Ты не можешь это трогать! – восклицаю я и начинаю танцевать танец МС Хаммера взад-вперед на пороге, напевая при этом: «О, о, о, о, Время Молота!».
Я скрещиваю ноги и вращаюсь, прежде чем перехожу к бегущему человеку. Затем повторяю движение разбрызгивателя и перехожу к капустным грядкам (прим. редактора: речь идет о танцевальных движениях). Я двигаюсь, как в клипе MC Hammer «U can’t touch this». Судя по прекрасным оттенкам красного на лице Нолана я уверена, что он скоро взорвется. Я заканчиваю как Мэри Кэтрин Галлахер на «Saturday Night Live» (падает на одно колено, поднимая руки вверх).
– Суперзвезда! – выдыхаю, шевеля пальцами перед его лицом.
– Вы закончили? – цедит он.
Я выпрямляюсь.
– Да. Эй, у вас от злости вены на лбу вздулись. Вот прям здесь. Может, стоит сходить провериться, – говорю я и прижимаю палец к выпуклой вене возле виска.
Нолан отталкивает мою руку.
– С меня хватит этого дерьма, Харли! – орет он.
Я делаю шаг назад. Ладно, возможно я зашла слишком далеко. Он делает шаг вперед, а я продолжаю пятиться назад. Он следует до тех пор, пока я не упираюсь в стену. Его крупное тело вдавливается в меня, когда он расставляет руки по обе стороны от моей головы. Он опускает лицо и наши глаза оказываются на одном уровне. Темно-синие глаза бушуют.
– Теперь слушай меня и очень внимательно. Я буквально в пяти секундах от увольнения твоей задницы. Не знаю, с кем ты имеешь дело, но я не позволю со мной так обращаться, – рычит он, и это вызывает мурашки по телу.
Я не знаю, это хорошая или плохая дрожь, но, Боже, он сексуален, когда в ярости.
– Я просто пошутила. Хаммерстайн, MC Молоток, ты не можешь это трогать…
– Это дурацкая шутка! – рявкает он мне в лицо.
Я вздрагиваю.
– Блин, ладно, щекотливая тема, понимаю.
Его лицо так близко к моему, что я могу видеть, как раздуваются его ноздри. Улавливаю запах одеколона, пахнет вкусно. Я тяжело сглатываю и жду. Жду, что же еще он скажет.
Нолан
Не этого я ожидал, когда решил зайти и посмотреть, как идут дела. Но Харли вышла на встречу мне и не затыкалась. И посмотрите сейчас – я вдавил ее в стену, ее сексуальное тело всего в нескольких сантиметрах от моего. Когда я впервые увидел, во что она одета, то начал думать о всяком дерьме, чтобы хоть как-то скрыть свой стояк, грозившийся прорвать дыру в моих штанах. Она одета в комбинезон, который обычно не выглядит сексуально. Но единственное, что есть под ним – розовый спортивный лифчик, который демонстрирует ее аппетитную грудь, загорелую кожу и плоский животик. Как это возможно для женщины, которая обычно груба, быть настолько привлекательной?
Мой гнев на ее выходки умирает, когда разгорается желание. Я собираюсь сделать что-то глупое, я чувствую это, понимаю, но не могу удержаться. Тяга слишком сильная. Мои глаза опускаются на карандаш, заправленный за ее ухом. Я выхватываю его и бросаю через плечо. Глупый карандаш. Она открывает рот, чтобы проскулить что-то, но я затыкаю ее жгучим поцелуем. Она замирает на секунду, прежде чем растаять. Я вдавливаю свое тело, вжимая ее в стену. Хриплый стон вырывается из нее, подстегивая меня.
Я срываю резинку с ее волос. Длинные шелковистые волосы льются каскадом по плечам. Запах шампуня доносится до меня. Она пахнет лавандой. Мне нравится. Мне очень нравится. Мои пальцы утопают в ее мягких волосах, сжимая их и держа положение головы под моим контролем. Слегка наклоняю, чтобы углубить поцелуй. Я чувствую ее руки, скользящие по моей спине, как самозабвенно она целуется.
Блядь, это нужно прекращать. Она мне даже не нравится!
Я медленно отступаю и открываю глаза. Пресвятая Богородица! Она выглядит совершенно потрясающе с распущенными волосами. Лицо покраснело, грудь поднимается.
– Ты должна распускать волосы чаще, – шепчу я, поворачиваясь, и валю оттуда к чертовой матери, пока она молчит.
Я не могу объяснить, что сейчас произошло, но мне нужно свалить от нее подальше. Не оглядываясь, сажусь в машину и срываюсь с места.
К тому времени, как я добираюсь к отцу, в моей голове полная каша. Я не могу понять, что случилось. И не знаю, почему поцеловал ее. Это ничего не меняет, она все равно бесит и раздражает. Ну и что, если она – самая великолепная женщина, на которую я положил глаз. Есть и другие великолепные женщины. Женщины, которых я могу терпеть.
– Ах, вот ты где. Где ты был? – мой отец, Джин Хаммерстайн, спрашивает со своего любимого кресла в гостиной.
Его бифокальные очки (Бифокальные очки – этот тип линз предназначен для людей, которым необходима коррекция зрения для различных расстояний. Линзы удобны тем, что заменяют две пары очков, то есть позволяют видеть вдаль, а также читать и работать с близко расположенными предметами) на носу, так что он может читать газету в руках. Я клянусь, что мой отец – единственный, кто покупает газеты.
– Ходил проверить, как идет работа в моем доме, – бормочу.
– И? – он спрашивает, смотря на меня из-за очков.
– В процессе, – отвечаю быстро.
– А девочка? Она работает или просто контролирует? – слышится нотка отвращения в его голосе.
Мой отец был воспитан с мышлением, что женщина должна сидеть дома и заботиться о детях, а мужчина ходить на работу и обеспечивать семью.
Моя мать, Энн Мари, сидела дома, заботясь обо всем – уборка, готовка и воспитание меня. По крайней мере, пока она не заболела. Ну, изначально она не была больна. Сначала, она нашла опухоль в груди. Пошла к доктору и узнала, что у нее был рак молочной железы. Четвертая стадия рака молочной железы. Мне было всего десять, но я знал, что это не очень хорошо. Даже с учётом прохождения всех процедур, она прожила только год.
После смерти матери отец решил сменить обстановку, так он и купил «Хулиганов», и мы переехали вдвоем в Бостон. Мама ушла, после школы я проводил дни и ночи в офисе отца. Он научил меня всему, что нужно знать о бизнесе. Это было здорово, но не то, чем я хотел заниматься. Я хотел найти лекарство от рака молочной железы, чтобы другие дети не теряли своих матерей, как я. Поэтому поступил в колледж при Гарвардском университете и получил степень доктора наук в биологии. Но как только я получил высшее образование, мой отец принудил меня работать на него в его бизнесе. Я даже не боролся с ним.
– Она работает, – говорю ему.
Он ворчит, гримасничает и возвращается к газете.
Я возвращаюсь к его комментариям и раздражаюсь по поводу его слов. Какая мне разница, если он не одобряет, что она работает? Мой папа старой закалки. Мы больше не в пятидесятых. Я не ожидаю, что женщины не будут работать, хотя обычно я не ожидаю, что они работают в бригаде, состоящей из одних мужчин; но, эй, почему бы и нет. Мой отец, хочет найти мне женщину: такую, как моя мама – спокойная, благодушная, покладистая, покорная… Харли не такая. Она смелая, громкая, остроумная, и властная. И ведет себя как парень. Мой отец никогда бы ее не одобрил!
Харли
– Нейт, ты гей…
– Не может этого быть! Я? – дразнится он, сидя за своим столом.
Я останавливаюсь возле офиса в центре Бостона, чтобы найти номер телефона электрика, с которым люблю работать. Он куда-то исчез из моего телефона. Или может, я никогда его не записывала? Во всяком случае теперь, когда все стены в доме Хаммерстайна снесены, я замечаю, что часть проводки старая и не годна для задумок Нолана. Поэтому мне нужен электрик для замены системы.
– Я просто… Мне нужно знать, что в голове у парня в определенной ситуации.
– Ладно, выкладывай.
– Девушка вывела парня из себя, она с самого начала не нравится ему, он орет и срывается на ней. Внезапно этот болван ее целует и затем уходит, не сказав ни слова о том, что произошло.
Нейт смотрит на меня, изучая своими проницательными карими глазами. Я ерзаю под его пристальным взглядом. Несомненно, он знает, что я говорю о себе. И, возможно, о Нолане.
– Так, мне нужно кого-то побить? – спрашивает он серьезно.
– Нет, определенно нет.
Он вздыхает.
– Просто потому, что ты парню не нравишься лично, не значит, что он не думает, что ты горячая. Ты можешь физически его привлекать, и, когда он взбесился, мог поцеловать тебя. Иногда гнев может превратиться в страсть, когда дело доходит до кого-то, кто физически возбуждает. Я считаю, что существует тонкая грань.
Я киваю.
– Ладно, это то, о чем и я думала.
– Ты уверена, что мне не нужно надрать кому-то задницу? – Нейт спрашивает, сузив глаза.
– Уверена, – я ухмыляюсь.
– Ты просто должна напомнить парню, который создает тебе проблемы, что у тебя есть три старших брата. И он больше не нарушит твой покой, обещаю.
– Да, я знаю. Много раз использовала этот приемчик, – смеюсь я.
Затем нахожу номер и иду к двери.
– Увидимся, бро, – кричу через плечо.
– Увидимся, – откликается Нейт.
Я выхожу из здания, поворачиваю к своему грузовику и врезаюсь в твердое тело. Мускулистые руки обнимают меня, когда я сыплю проклятьями. Я уверена, что не собираюсь падать, и понимаю, что крепкое тело, к которому я прижата, без рубашки и мокрое от пота. Хотя пахнет фантастически. На самом деле, он пахнет как Нолан… черт возьми!! Я смотрю в сапфирово-голубые глаза мужчины.
Я отталкиваюсь от него, и он легко отпускает. Он тяжело дышит и одет в спортивные шорты. Ммм, привет, ходячий секс! Кто знал, что все это находится под его одеждой? Я знала, что он мускулистый, когда он вчера поцеловал меня и прижался ко мне, но не ожидала, что он будет чертовой фитнес-моделью!
– Харли, что ты здесь делаешь? – Нолан спрашивает с хмурым взглядом и упирается руками в бедра.
– Мой офис здесь, – говорю я ему, указывая на него. – Что ты делаешь здесь?
– Мой офис в нескольких кварталах. Я занимаюсь пробежкой в обеденный перерыв.
– Ах, да. Но ведь сегодня суббота же. Почему ты на работе в субботу?
– Нужно кое-что наверстать, – он пожимает одним плечом.
– У тебя нет жизни вне работы, так?
Он бросает на меня скучающий взгляд.
– Я даже не собираюсь разговаривать с тобой об этом, – он бормочет и начинает уходить.
– Эй! Подожди секунду, я должна кое-что рассказать, – я кричу, после того как начинаю бежать, чтобы догнать его.
– Если это что-то колкое, оставь при себе.
– Это на счет твоего дома, хрен, – я шиплю.
Он оборачивается.
– Ты знаешь, у тебя действительно плохие навыки общения для того, кто владеет бизнесом.
– Я нормально общаюсь со всеми остальными. Видимо, с вашим всемогуществом я не в силах справиться.
– Ты называешь всех своих клиентов членами? – он фыркает.
– Только одного.
– С тем, как ты себя ведешь, я удивлен, что ты вообще знаешь, что такое член, – он рявкает мне в лицо.
Я задыхаюсь от возмущения.
– Что, черт возьми, это должно означать? – я пронзительно кричу, хотя чертовски хорошо понимаю, о чем он говорит.
Буквально, это означает, что ни один парень не хочет меня.
Он делает глубокий вдох и закрывает глаза.
– Ничего, забудь, что я сказал. Что там насчет моего дома? – спрашивает он спокойно.
– О, нет. Тебе есть что сказать? Скажи мне это в лицо, – я огрызаюсь.
Он прищуривает глаза, и я вижу, как в них кипит ярость.
– Ты ведешь себя, как мужик, ругаешься как сапожник, и ты – самая несносная женщина, которую я когда-либо встречал!
– А теперь скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле, – я бормочу, замирая.
Он поднимает руки.
– Видишь, вот о чем я говорю!
– Переживешь, – я раздражаюсь.
– Просто скажи мне, что тебе нужно сказать, и я пойду, – бухтит он.
– Я нанимаю электрика, нужно обновить проводку.
– Ладно, прекрасно, хорошо. Увидимся, – он бормочет, прежде чем побежать по улице.
Я смотрю на его спину, пока он бежит. У него хорошая спина. И хорошая задница. Жаль, что она потрачена на такого засранца.
Глава 4
Нолан
Я паркуюсь перед своим домом. Смотрю на окна, где будет мой кабинет, и там горит свет. Какого хера? Никто не должен быть здесь в десять часов вечера. Я оглядываюсь по сторонам и вижу грузовик Харли, припаркованный возле мусорных баков. Черт, причина, почему я приехал так поздно – чтобы не встретить ее. Итак, остаться или уехать? Уже неделю я здесь не появляюсь и умираю, как хочу увидеть, как все продвигается. К черту все, пойду.
Выхожу из машины и иду к парадной двери, спокойно открываю дверь и вхожу. Я слышу Харли, она что-то кряхтит и пыхтит. Что она делает? Подхожу к дверному проему, ведущему в кабинет и чуть ли не получаю сердечный приступ. На высокой лестнице в центре комнаты Харли. Она держит лист гипсокартона над головой в одной руке, в то время другой рукой пытается закрепить его на место. Она сошла с ума? Она не может делать что-то подобное сама!
– Иисус Христос, Харли! – я срываюсь к лестнице.
Быстро поднимаюсь к ней и придерживаю лист позади нее, пока она тянется к потолку. Харли выпаливает «спасибо» и продолжает прикреплять лист к профилю. После сделанного мы спускаемся с лестницы. Я наблюдаю за Харли, когда она идет к другим листам гипсокартона, уложенным возле стены. Вытаскивает свою рулетку и протягивает во всех направлениях, делая пометки карандашом. Она полностью игнорирует тот факт, что я стою здесь, или что просто помог ей.
– Что ты делаешь здесь так поздно? – спрашиваю я.
Она пожимает плечами.
– Работаю, – говорит она, не отводя взгляд от того, что делает.
Я подхожу к ней. Меня смущает ее поведение. Она очень подавлена сейчас, и это пугает меня. Я нежно беру ее за руку и поворачиваю к себе. Она вздыхает, потупив глаза в пол.
– Ты могла получить тяжелые травмы, и рядом бы никого не было, чтобы помочь. О чем ты думала? – спрашиваю я мягко.
– Я пытаюсь не думать, вот в чем суть. Работа помогает мне не думать, – бормочет она.
– Почему ты не хочешь думать? – я хмурюсь.
– Потому что сегодня плохой день, и я не хочу думать об этом, хорошо? И говорить об этом тоже не хочу, – фыркает она, поднимая свои изумрудно-зеленые глаза.
Проклятье, не думаю, что когда-либо видел ее настолько расстроенной.
Она вырывает руку из моей хватки и возвращается к гипсокартону.
– Послушай, ты не можешь делать это сама…
– Тогда помоги мне.
После секундного размышления я соглашаюсь.
Она только поднимает брови, не говоря ни слова. Я снимаю свою рубашку, чтобы не испортить ее, и остаюсь в черной футболке и джинсах. В течение следующего часа-полутора мы работаем в комфортной тишине. Харли дает мне указания. Как только потолок закончен, Харли начинает убирать свои инструменты. Я помогаю ей в полном смятении. Никогда не думал, что она способна так долго молчать. Я так больше не могу. Это неестественно. Настолько она меня раздражает, это просто неправильно.
– Так почему сегодня такой плохой день? – тихо спрашиваю я.
– Разве я не сказала, что не хочу об этом говорить? – она закатывает глаза.
– Ну давай, я помог тебе прикрепить потолок, разве не заслуживаю небольшой награды? – вздыхаю я, стряхивая пыль со своей черной футболки.
Ее губы дергаются, она пытается сдержать улыбку.
– Хорошо, но если отвечаю я, то тоже задаю тебе вопросы, – говорит она.
– Хорошо, – киваю в знак согласия.
– Сегодня мой день рождения.
– Э-э, с днем рождения. И почему это плохо? – спрашиваю я растерянно.
– Моя мама умерла вскоре после моего дня рождения, – отвечает она тихо, с заминкой.
Я закрываю глаза, качая головой.
– Дерьмо. Я сожалею. И понимаю, что ты чувствуешь.
– Понимаешь? – спрашивает она, и я слышу сомнение в ее голосе.
Я поднимаю голову и смотрю ей прямо в глаза.
– Кажется, у нас есть что-то общее. Моя мать умерла от рака молочной железы, когда мне было десять лет.
Она сжимает губы и кивает в знак понимания.
– Я сожалею, – шепчет она.
– Предполагаю, это объясняет, почему ты такая, какая есть, – я ухмыляюсь, надеясь поднять настроение.
Она фыркает.
– Да, вот что случается, когда тебя воспитывают отец и три брата, – она хихикает.
– Господи, три брата? – я сглатываю.
Она нежно улыбается, что заставляет мое сердце биться чаще. Дьявол, она такая красивая.
– О, да, это может помочь тебе не трахать меня слишком часто.
Я взрываюсь от смеха.
– Превосходно! Раньше не могла сказать?
Она подмигивает мне.
– Не волнуйся, ты в безопасности. Радуйся, что ты не мой парень.
– Слава Богу, – я стону.
Она хихикает, морща нос, делая это настолько чертовски милым. Мы смотрим друг на друга, и что-то пробегает между нами, возможно, понимание?
– Моя очередь. Почему у тебя нет Бостонского акцента? Твой отец владеет Хулиганами долгое время.
– Мы жили в Филадельфии. Мне было двенадцать, когда отец купил команду, и мы переехали сюда. Я просто не смог освоить его, как мой отец.
Она кивает.
– Это имеет смысл. Странно, что ты так и не усвоил ничего, живя здесь так долго.
– Я не знаю, – пожимаю плечами.
– Держу пари, у тебя получилось бы, если бы ты попробовал, – она усмехается.
– Нет, – я смеюсь.
– Давай! Позволь мне услышать Бостон в тебе, Нолан, – она дразнит.
– Нет, нет, я действительно не могу, – качаю головой.
– Конечно, можешь. Ты живешь здесь уже сколько времени? Я уверена, что ты уже немного научился.
Я вздыхаю.
– Ладно, хорошо, но только один раз.
– Окей! – она щебечет, наблюдая за мной взволнованно.
– Слышь, развернись на ту сторону, мне надо в пивную лавку купить пивка к ужину.
Харли рассмеялась.
– Это было ужасно круто! Ты хорош в этом.
– Как насчет того, чтобы закончить и отправиться спать? – я ухмыляюсь.
Она кивает, поскольку зевает.
– Да, хорошо.
– Ты нормально доедешь?
– Я буду в порядке.
– Хорошо.
Мы выключаем свет, собираем вещи и идем к двери. Я плетусь позади Харли, когда она обо что-то спотыкается, кричит и летит вперед. Инстинктивно я обнимаю ее, чтобы удержать от падения. Прижимаю ее спину к своей груди и держу.
– Дерьмо, ты в порядке? – спрашиваю я с беспокойством.
– Гм, да… – она отвечает неуверенно.
Тут я понимаю, что одна моя рука приземлилась на ее грудь, и я почти ощущаю ее. Я отпускаю, будто обжегся. Она отступает немного вперед.
– О, мой Бог, мне так жаль! – я восклицаю, полностью уязвленный.
Она поворачивается и смотрит на меня. Даже в темноте я вижу, что ее глаза блестят от удовольствия.
– Пытаетесь меня облапать, мистер Хаммерстайн? – она дразнит, шевеля бровями.
– Иисус, я не специально, – выдыхаю и запускаю руки в свои волосы.
– Ммм, угу, – она хмыкает и продолжает путь к парадной двери.
– Серьезно, Харли, это не было преднамеренным, – говорю я, следуя за ней.
– Как скажите, мистер Хаммерстайн. Я не виню вас, правда. Трудно устоять перед всем этим, – пренебрежительно говорит она и соблазнительно проводит руками по бедрам.
Я борюсь с улыбкой, которая грозит появиться. И иду с Харли к ее грузовику. Она открывает дверь и запрыгивает в него. Я стою в проеме, одной рукой упираясь в раму, а другой – в подлокотник двери.
– Ты можешь перестать называть меня мистером Хаммерстайном. Просто Нолан.
– Ай, действительно? Хаммерстайн так весело звучит, – мурчит она грустно.
Я закатываю глаза.
– Нолан, пожалуйста.
– Стоп, ты сказал «пожалуйста»? – шокировано спрашивает она.
– Харли, – предупреждаю.
Она вздыхает.
– Ладно, хорошо. Доброй ночи, Нолан, – говорит она с игривой ухмылкой.
Я издаю стон от того, как мое имя слетает с ее языка. В ее взгляде вспыхивает чертовщинка, и я прищуриваюсь, следя за ней. О чем она думает? Ее рука пролетает в мгновение ока. Хватает меня через джинсы и сжимает мой полутвердый член. Я вскрикиваю от неожиданности и отскакиваю.
– Эй! – брызгаю слюной в полнейшем недоумении.
– Пустяки. «Око за око», все по-честному, – отвечает она невинно.
У меня отпадает челюсть.
– Ты невероятна, – произношу я, когда наконец отхожу от нее.
Она усмехается, подмигивая мне.
– Должен быть начеку. Спокойной ночи, Нолан.
Она тянет на себя дверь, заставляя меня отступить. Я стою на месте, когда она отъезжает. Наблюдаю за тем, как она уезжает, и пытаюсь понять, какого черта только что произошло. Качаю головой и иду к машине. Я не знаю, что и думать о ней после этого вечера. Я увидел ее с другой стороны, но это не меняет того, кем она является, а она заноза в моей заднице. Сажусь в машину, смотрю на дом и качаю головой.
– Это все твоя вина, дом. Будь ты проклят, – бормочу я.
Завожу свой автомобиль и уезжаю к отцу.
Харли
Я пытаюсь сдержать смех, когда ловлю выражение отвращения на лице Нолана при взгляде на мебельный магазин, куда я его привела. Мы стоим на тротуаре, и он тупо пялится на табличку над дверью. Я знаю, что он будет ненавидеть это место, но это лучший вариант, чтобы найти идеальный стол в его кабинет. И так как ему понравились все мои дизайнерские идеи на первой консультации, я теперь стала подрядчиком и экстраординарным декоратором. Когда я упомянула Нолану, что собираюсь искать стол для кабинета, он настоял поехать со мной.
– Нет, мы не будем смотреть стол здесь, – говорит он твердо.
– Да ладно, я просто хочу посмотреть, – отвечаю я.
Он качает головой.
– Антикварная Мебель Оливера. Ключевое слово «антикварная». Я не буду использовать то, что когда-то принадлежало кому-то еще, – говорит он непреклонно, скрещивая руки на груди.
– Ты хоть слышишь себя? Говоришь, как избалованный ребенок! – я выхожу из себя и помещаю руки на бедра.
Он кидает на меня злобный взгляд.
– Я не избалованный ребенок, но мне не нужен этот магазин, чтобы что-то купить, у меня есть деньги на все новое!
– Но посмотри, мы ищем стол – антикварный и старомодный, – возражаю я.
– Можно сделать новую мебель, которая выглядит старой и поношенной, – заявляет он.
– Это не то же самое, – я качаю головой.
Его щетинистая челюсть выпирает, когда он скрипит зубами.
– Десять минут. Это все, – выдавливает он из себя.
– Хорошо! – щебечу я.
Мы заходим в здание, и мои глаза мечутся по всему. Вижу пару вещей, которые могли бы подойти. Проблемно будет убедить Нолана, согласиться на это. Иду к одному из вариантов. Как только подхожу ближе, меняю свое мнение. Не то, что я хочу. Мои глаза сканируют пространство магазина. Взгляд приземляется на предмет мебели, выглядывающий из-за клетки.
Я украдкой смотрю на Нолана, он на все здесь смотрит с отвращением. Я закатываю глаза и сосредотачиваюсь на своей задаче. Протискиваюсь между двумя предметами и встаю в шаге от клетки. Я задыхаюсь и провожу нежно пальцами по антикварному дубовому столу. Вероятно, это был кухонный стол, но его легко можно использовать в качестве письменного в большом кабинете Нолана. Его нужно будет почистить, но он абсолютно совершенен, и это именно то, что я искала.
Нолан появляется с другой стороны стола напротив меня. Его глаза уже сказали мне ответ – нет.
– Нолан…
– Нет.
– Но…
– Нет.
– Ты просто…
– Не бывать этому.
– Просто послушай…
– Найн.
– Ты сказал «нет» на немецком? – насмехаюсь я.
– Да, потому что я не куплю этот стол.
– Я куплю этот треклятый стол.
– Нет, ты не будешь. Я не хочу его в своем доме. – Качает он головой.
– Ты – упрямый осел, он прекрасен! – я кричу на него.
На секунду веселье вспыхивает в его голубых глазах, но затем он снова становится твердым и безжалостным.
– Нет.
– Это именно то, что я представляю там!
– Это мой кабинет, и я не хочу в нем чужую выброшенную мебель.
– Тьфу! Ты такой мудак! – я повышаю голос и двигаюсь к двери.
Нолан выходит следом. Я стою на тротуаре, скрестив руки на груди и дуюсь. Я получу этот стол, и он будет его. Он не знает, с кем связался. Я предвижу, как должен выглядеть кабинет, и этот стол должен быть там.
– Позволь мне показать, что такое настоящий мебельный магазин, – говорит он и идет к своей машине.
Без особого желания следую за ним. Мне следовало взять свою машину, черт возьми. Забираюсь на сиденье его БМВ и хлопаю дверью. Он посылает мне скучающий взгляд и заводит автомобиль. Тупой придурок.
– Я извиняюсь, что это было? – требует он.
Дерьмо, я сказала это вслух?
– Ничего, – бормочу и отворачиваюсь, чтобы смотреть в окно.
Мы паркуемся на стоянке престижного мебельного магазина минут через двадцать. Нолан улыбается мне, выглядя довольным. Черт подери, почему он так красив? Несправедливо, что такая красота досталась такому кретину.
Мы входим в магазин, и я чувствую себя не в своей тарелке. На мне мешковатые рабочие джинсы, футболка, покрытая высохшей шпаклевкой и краской, и, конечно же, ботинки. Это место настолько высококлассное, что у них есть эспрессо-бар, святое дерьмо! Люди, работающие здесь, одеты броско и аккуратно, и другие клиенты похожи на Нолана, они носят слаксы, рубашку и галстук. Блядь.
Проходя через холл, я замечаю постоянные неодобрительные взгляды со стороны одной женщины-продавца. Если она продолжит в том же духе, то пожалеет. Кем, черт возьми, она себя возомнила?
Нолан идет к залу, где вся офисная мебель. Я бреду к установке ванных комнат. Знаю, что продавщица следует за мной, как будто ждет, что я что-то украду. О, да позвольте мне просто воткнуть лампу в задницу и бежать из магазина. Сучка.
Я останавливаюсь возле большой ванной. Исподтишка кошусь на женщину, чтобы убедиться в том, что она смотрит на меня, как ястреб. Я проучу ее. Забираюсь в ванную. В течение нескольких секунд она появляется взволнованная возле ванны.
– Вы думаете, что делаете? – она спрашивает в «скажите пожалуйста» тоне.
– Испытываю ванну. Вы возражаете? Пытаюсь притвориться, что я дома, чтобы понять, понравится ли мне эта ванна или нет, – говорю ей и закрываю глаза с преувеличенным вздохом, поскольку устраиваюсь поудобнее.
Я говорю со своим сильным акцентом, зная, что ее это еще больше будет раздражать.
Она издает пронзительный визг, я приоткрываю глаза, чтобы увидеть, что она изо всех сил пытается найти ответ. Я поджимаю губы, чтобы не засмеяться.
– Вам не разрешается быть там! Убирайтесь сейчас же! – она явно выходит из себя.
Медленно открываю глаза и смотрю на нее скучающе.
– На самом деле очень удобно, думаю, я останусь.
– Ваши ботинки оставляют грязь в ванной. Вы должны выйти прямо сейчас!
Я вижу, что она на грани истерики.
Раздраженный Нолан появляется рядом с женщиной.
– Харли, что ты делаешь?
– Расслабляюсь в ванне. На что еще это похоже? – фыркаю.
– Вставай, Харли, – говорит он спокойно.
– Не-а, мне и здесь хорошо. Иди заканчивай покупки, дорогой, – я воркую с кокетливой улыбкой.
Продавщица смотрит на Нолана презрительно. Он вспыхивает ярко-красным. Я не могу понять, это от смущения или гнева.
– Сэр, вы должны вытащить ее из ванны, прежде чем я вызову полицию, – говорит она.
– Сучка, зови ребят, ты не лучше, чем я! – говорю, отыгрывая свою лучшую роль дивы и щелкаю пальцами.
– Господи, – Нолан вздыхает и закрывает лицо руками.
– Я не веду себя подобным образом! – восклицает она сердито.
– Черт возьми, Харли. Пойдем, ты своего добилась, – вздыхает Нолан, полностью подавленный.
Он протягивает мне руку. Я поднимаю бровь, глядя на него.
– Добилась? Чего добилась? – спрашиваю я невинно.
– Не заставляй меня выносить тебя отсюда, – говорит он через стиснутые зубы.
Я посылаю ему взгляд, полный вызова и неповиновения.
– Попробуй, – шиплю ему.
– Ну все, я звоню в полицию, – говорит продавщица и уносится в бешенстве.
Нолан смотрит на нее, прежде чем повернуться ко мне.
– Ты выводишь меня из себя. Выбирайся из ванны, пока она не вызвала полицейских.
– Я хочу стол, – заявляю я, смея сказать «нет».
– Ты, блядь, серьезно? Вот почему устроила это представление? – он плюется слюной.
– Я вполне уверена, что это первый раз, когда я слышу от тебя матерное слово, Нолан. Молодец, – я улыбаюсь.
– Выходи! Сейчас же! – он рявкает.
– Я хочу стол, – пою я.
Он издает гортанный звук и шагает прочь. Возвращается и хватает меня за руку.
– Прекрасно, покупай этот проклятый стол! Теперь вылези к черту из этой ванны! – он рычит и дергает меня за руку.
Я выхожу из ванны и спотыкаюсь, поскольку Нолан начинает тянуть меня к двери.
– Мы уходим, не надо звонить в полицию! – он вопит дешевке, прежде чем вышвырнуть меня за дверь.
Нолан
– Какого черта с тобой происходит? – я кричу на Харли, когда мы наконец выходим наружу.
– Ничего, та леди просто вела себя, как настоящая сука, – она беспечно пожимает плечами.
– Невероятно, – бормочу я в недоумении.
Качаю головой, когда иду через парковку к своей машине. Засунув руки в волосы, все еще не способный понять, что произошло. Мало того, что ее почти арестовали, она еще и вынудила меня согласиться на покупку того чертового стола.
Ведешь себя как сопляк, Нолан.
Я не буду отрицать, что женщина была абсолютной сукой, но этого следует ожидать в таком месте.
– Что я считаю невероятным, так это то, что ты додумался привести меня в такое место. Ты вообще видел, как эти снобы смотрели на меня? Как будто я какой-то мусор, – Харли рычит позади меня.
Я поворачиваюсь к ней, заставляя остановиться.
– Ну, с таким-то поведением! Это было по-детски и совершенно неуместно. Тебе что, семь? Боже, повзрослей, – резко отчеканиваю я.
Множество эмоций проносится на ее лице.
– Может быть ты должен открыть глаза и осознать, что не все приняли твой супер-пупер мир. Эта женщина ходила за мной по пятам, будто я собиралась что-то украсть. Так что нахер ее и нахер тебя тоже, Нолан! Ты подставил меня! – она кричит, злобно тыкая мне в грудь своим пальцем.
– Подставил? О чем ты говоришь? – спрашиваю я скептически.
– Ты привел меня туда, прекрасно зная, как эти люди отнесутся ко мне. Ты подставил меня, чтобы унизить! – она рычит, ее зеленые глаза сердито вспыхивают.
Я открываю рот, чтобы возразить, но тут же закрываю. Она права. Черт, как я не понял, что загнал ее в такую ситуацию? Я правда такой эгоистичный?
– Я… это было не преднамеренно. Я не подумал. Прости, – говорю я тихо.
Она моргает и часть гнева в ее глазах утихает.
– Спасибо.
Что-то цепляет мой взгляд над плечом Харли. Поднимаю взгляд и вижу женщину в магазине, стоящую у двери и наблюдающую за нами. На ее лице явное неодобрение. Харли смотрит через плечо и тяжело вздыхает, прежде чем повернуться обратно ко мне лицом.
– Мы можем просто уйти? – она спрашивает странным тоном.
– Да, конечно. Но я должен кое-что сделать, – я хмурюсь.
Харли закатывает глаза.
– И что?
Я шагаю к ней, оборачивая вокруг ее тонкой талии одну руку, а другой рукой прикасаюсь к ее лицу.
– Это, – я шепчу возле ее губ, прежде чем поцеловать.
Харли мгновенно тает, ее руки сжимают мою рубашку. Губы открываются, и я беру то, что она предлагает. Языки встречаются, и это посылает ток похоти прямиком в мой пах. Я опускаю руку с ее талии на задницу. Притягиваю ее тело к себе и стону от соприкосновения. Никогда так сильно не хотел женщину.
Ее руки ползут по моей груди, плечам и запутываются в волосах. Обжигая мою голову прикосновением ее ногтей, я издаю стон ей в рот. Двигаю рукой вниз от ее лица, по ее телу. Не спеша, чувствуя ее. Мой большой палец задевает ее грудь, затем медленно скользит по ее ребрам и бедру. Я хватаю ее за задницу обеими руками и вдавливаю в мой болезненно твердый член. Она стонет, пальцы сжимают волосы.
