Текст книги "Череп мутанта"

Автор книги: Андрей Левицкий

Соавторы: Виктор Ночкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Коридор, по которому мы шагали, был довольно узкий, вправо и влево от него уходили ответвления. Путь скупо освещали редкие лампы, боковые проходы были погружены в темноту. Сделав дяде знак оставаться на месте, я на пробу сунулся в один. Сделал несколько шагов и замер в кромешной темноте. Впереди что-то смещалось и ворочалось, я различал живое дыхание, сопение довольно крупного существа, иногда – металлическое звяканье. Почему-то в голове возникла картина зоопарка – звери за решетками и стальными сетками…

– Сынок! – тихо позвал дядя. – Ты слышишь? Говорят впереди.

Я вернулся в центральный проход и прислушался. Вроде бы в самом деле различаю мужской голос. Мы с удвоенной осторожностью пошли по коридору. На самом деле отмахали-то совсем немного, метров двадцать с небольшим, но в подобных местах волнение может сыграть шутку с чувствами – мне уже начало казаться, что я иду по бесконечно длинному туннелю… Тишина здесь не была абсолютной – какие-то шорохи, скрипы и постукивания доносились из боковых проходов, и голоса впереди становились все отчетливее. А на полу то и дело попадались кости, приходилось шагать осторожно, чтоб не наступить, не наделать шума.

Наконец мы достигли ответвления, теперь стало понятно, что говорят справа. Это ответвление, в отличие от прежних, не было погружено в темноту – по стенам ползали отблески, будто в глубине прохода стоит человек с фонарем и медленно двигает им.

– Все, Хурылев, ты зарвался, – с одышкой сипел знакомый голос, – меня будут искать и найдут.

– Не найдут, – гудел со странными интонациями другой мужчина; он растягивал гласные, будто разговаривал с ленцой, неохотно. – До сих пор никого не нашли, сколько вас здесь уже побывало.

– Те пропали как бы случайно – солдатики в самоволке, строители и вовсе на птичьих правах были, – с назойливой настойчивостью зудел одышливый, – а я здесь ради тебя. Делай выводы. Ну, Хурылев, я знаю, тебе трудно думать, у тебя вдалеке от Зоны ломка, но ты уж напрягись, сделай выводы наконец! Меня будут искать не вслепую, а именно здесь. Понимаешь? Именно на Ремжелдоре.

– Пусть ищут, – упрямо пробурчал низкий голос. – А если найдут… ну что же, тем быстрей все произойдет. Бабах – и всё…

– Хурылев, одумайся! – Сиплый заговорил мягче. – Здесь же люди… и потом, ты погубишь своих зверушек…

– Сам первым сдохнешь! – вклинился третий голос, молодой, с плаксивыми интонациями. – И нам кранты, и ты не уйдешь! Давай лучше по-хорошему!

– Хурылев, я не блефую, – перебил сиплый, – меня будут искать, последний раз повторяю. Ты же видел мои документы. Ну подумай, что ли? Пойми, я здесь не случайно!

– Вот и расскажи мне, что искал, – оживился Хурылев. – Давай, давай. Расскажи, тогда я решу.

Собеседники играли в непонятную мне игру – похоже, оба трусили и оба запугивали друг друга, но козыри-то были на руках у ремжелдоровского хозяина, во всяком случае сейчас. Что там у сиплого в рукаве, какие джокеры?

Пока они пререкались, я осторожно крался, прижимаясь к стене, – медленно, по полшага. ПМ, отобранный у охранника, держал наготове.

– Ты допрыгался, Хурылев. Ну хорошо, давай рассудим спокойно. Люди пропали? Пропали. Я – не солдатики и не бригада шабашников…

– Ты только о них знаешь, – Хурылев заговорил чуть быстрее, – а здесь много народу… побывало. Значит, ты плохо осведомлен. Говори дальше.

– Дальше грузы. Мы проследили, что поступает на Ремжелдор. Левые накладные, мнимый порожняк – все сходится здесь.

Теперь я был у поворота – передо мной огонь фонаря скупо освещал стальную сетку, которая отгораживала часть подвала, коридор раздваивался, и сетка тянулась в обе стороны. Пленники, конечно, находились за оградой, сейчас они отошли влево – там же стояли Хурылев и плаксивый парень. Похоже, оба с фонарями – пятна света как будто скользили не в лад.

– Врешь. Если бы проследили, то ты бы сюда пожаловал не ночью, с одним помощником, а с группой захвата. Но тогда бы я – пух-х!.. И вся ваша операция закончилась бы… вместе с этим городишком.

Смех у Хурылева был странный, натужный. В ответ где-то в соседних отсеках подали голос псы, стали подвывать, дребезжать сетками – должно быть, бросались на ограду. Потом я разобрал отрывистый, какой-то рваный вой, звуки грызни – возбужденные хищники сцепились, началась свалка. Этим тварям много не надо, чтобы рассвирепеть, особенно если запереть их в тесном помещении и держать впроголодь. Я решил, что лучше случая не будет, и выскочил из-за поворота.

Мне казалось, что все должно получиться просто – я атакую, я вооружен, те двое на свету и стоят неподвижно, нападения не ждут, с такого расстояния даже слепой не промажет. Разумеется, все пошло не так – обычно подобное и происходит, когда уверен в исходе. Во-первых, выяснилось, что Хурылева сопровождают двое, а не один – то есть противник в полтора раза многочисленнее! Во-вторых, с фонарями в самом деле были двое, а у третьего на плече висел автомат. Оружие он держал удобно, под рукой. Я, разумеется, сразу начал стрелять – первым срезал того, что был ближе ко мне – хоть здесь все прошло удачно, пуля попала в голову, парень рухнул, взбрыкнув напоследок конечностями. Фонарь врезался в стену и погас. Следующим на линии огня стоял Хурылев, он отшатнулся и выронил фонарь, сразу стало темно, я не смог определить, попал или нет. Во всяком случае он упал. Зато автоматчику теперь был открыт обзор, и он, не долго думая, длинно засадил в мою сторону. Я бросился на пол, в падении выпустив остаток обоймы.

Неожиданности не закончились – дядю Сережу осенила блестящая мысль сунуться в перестрелку, хотя вооружен он был лишь обломком доски. Я, лежа на полу, лягнул родича. Дядя, матерясь, упал и в полете швырнул свою деревяшку. Разумеется, не попал. Автоматчик выпустил еще одну длинную очередь. Пули прошли верхом – в темноте стрелок не видел нас и палил на уровне груди. Последние пули ударили в потолок, одна отрикошетила, цокнула о пол в опасной близости от меня. Как обычно, когда пальба идет в тесном помещении, грохот стоял оглушительный, вокруг посверкивали искры, выбитые пулями, которые ударялись в бетон… В общем, я на время отчасти потерял ориентацию. Лежа в неудобной позе, совал обойму в рукоять, никак не мог попасть и ждал, что вот-вот автоматчик снова начнет лупить длинными… Но тот не стрелял. Я слышал хрип, звуки ударов, скребущий шорох, в слабо освещенном коридоре колыхались тени.

Когда я наконец сумел перезарядить «Макаров», глаза привыкли к полумраку, теперь я видел, что происходило в коридорчике. Хурылев исчез – думаю, он отполз на четвереньках и выскочил в центральный коридор, а тот парень, которого я застрелил первым, не подавал признаков жизни. Третий противник прижался спиной к крупноячеистой стальной сетке, которая отгораживала большую часть помещения. Стрелять он не мог потому, что один из пленников умудрился просунуть руки сквозь сетку, ухватить автомат за ствол и притянуть к ограде вместе с владельцем. Пленник был парнем крупным, так что бедняга автоматчик скреб ногами по полу и никак не мог вырваться. Должно быть, отшатнувшись, когда доска полетела в его сторону, он оказался спиной к пленным, ну и попался.

Дядя Сережа встал на четвереньки и поднял фонарь – в луче света я увидел, как стрелок, пыхтя, старается выползти из-под прижимающего его к сетке автомата. Этим он лишь ухудшил ситуацию – пленный сдавил его шею. Я поднялся и сделал шаг, стрелок Хурылева рванулся из последних сил, державший его парень разжал одну руку – автоматчик вылетел из объятий, с размаху ударился о стену, развернулся ко мне, и тут я начал стрелять. Первые пули угодили в грудь, отшвырнули человека на пол, я продолжал нажимать на спусковой крючок. Нервы сдавали, я давил снова и снова, даже после того как выпустил всю обойму. Отовсюду неслись лай, завывания, хриплые стоны мутантов.

– Отоприте нас. – Сиплый повысил голос, чтобы перекрыть шум, поднятый дьявольским зверинцем.

Дядя Сережа повел фонарем – и я узнал обоих арестантов. Мои попутчики по электричке. Мы вместе приехали в Кольчевск… Здоровяк, сумевший обезоружить бандита, – сержант, а второго, который попросил отпереть, я видел в кафе «Снежинка».

– У того ключи должны быть, – здоровенный сержант указал на парня, которого я уложил вначале. Руки так и остались просунуты в ячейки сетчатой ограды. Я заметил кровь на его лице – сержанту рассадили кожу на голове, когда брали. От усилий корочка на ране лопнула, и поверх засохших подтеков полило снова.

Дядя перевернул труп, вывернул карманы, луч его фонарика заплясал вверх-вниз, в темноте звякнул металл… А хор мутантов все не думал униматься, звери выли и рычали, дребезжали стальные сетки. Звук доносился из дальних коридоров, отражался от бетонных стен, от низких потолков, накладывался и умножался эхом, какофония получалась дикая. Из-за этого я нервничал еще сильнее. Дядя Сережа, наверное, волновался и того больше, поэтому мучительно долго попадал ключом в замочную скважину. Наконец замок лязгнул, со скрежетом распахнулась дверь.

– Старший следователь Шацкин, – будничным тоном представился толстяк, потом добавил: – Петр. А это сержант Иващенко.

Говорил он с одышкой, в груди его что-то сипело и булькало, возможно в спертом воздухе подземелья этому увальню трудно дышалось. Сержант дернулся раз, другой – я только теперь догадался, что его ручищи застряли. Ничего смешного, парень, может, нам всем жизнь спас, когда втиснул мускулистые конечности в узкие сегменты сетки. А теперь вот застрял, не может освободиться. Он тянет, а сетка мягко прогибается…

– Сергей Щелоков, – назвался дядя, – пенсионер. Эй, парень, ты на шаг отойди. Вот… еще раз. Теперь тяни и прокручивай, прокручивай.

В темноте за сеткой зашуршала одежда, с треском пополз рукав. Ячейки со скрежетом терлись друг о друга, наконец парень сумел высвободить одну руку, уперся…

– Вы, Петр, старший следователь чего? – поинтересовался дядя. – Какой службы?

Толстяк не ответил – он прислушивался, склонив круглую голову набок. Наконец бросил:

– Идут.

Похоже, слух у старшего следователя просто феноменальный.

– Кто идет?

– Эти, сверху. Хурылев вызвал… Сержант! К лестнице. Остановить.

– Есть!

Здоровяк, которому все-таки удалось освободиться, схватил автомат, с лязгом и шорохом выгреб из карманов мертвеца запасные рожки. Я вспомнил, что у меня остается последняя обойма, и с запозданием сообразил, что не подумал обыскать другого мертвеца, но оказалось, старший следователь неизвестно чего уже успел распорядиться трофеями – пистолет парня, которого я застрелил первым, был у него. Шустрый дядечка.

Тем временем Иващенко потопал к выходу. Шацкин направился в противоположную сторону. К нам он не обращался, но я двинул следом, мне казалось более важным добраться до Хурылева. Задержался я только для того, чтобы снять с запястья одного из покойников ПДА – точно такой же, какие носят сталкеры в Зоне. Спутниковый сигнал под многометровую толщу перекрытий, понятное дело, не доставал, но на экране в пассивном режиме светилась карта коридоров – наверняка именно наш уровень. Ничего сложного, осевой коридор, справа и слева широкие залы, теперь их отгораживала сетка. А за сетками подвывали псы, я различал кабаний визг, где-то глухо ухала псевдоплоть… Зверинец. Впереди раздались автоматные очереди и слабые крики, этот шум, похоже, вдохновил зверей, мутанты взвыли с новой силой и принялись бросаться на сетки, к реву и визгу прибавились удары, которые сопровождались дребезжанием металла. Я догнал старшего следователя, тот сопел, отхаркивался, но двигался вполне шустро. Мне хотелось на ходу задать пару вопросов, благо стрельба стихла, но тут и сзади застучали автоматные очереди – сержант встретил баидюков. Звери ошалели окончательно, теперь они бесились по-настоящему. Я прибавил шагу и обогнал Шацкина. Кое-какие догадки стали появляться в голове и без разъяснений следователя, и когда я всё понял – сбился с шага и тихо выругался.

А ведь этот Хурылев хочет Зону создать! Еще одну – в Кольчевске! Зону-бис, так сказать… Потому и завладел заводом, подвал переоборудовал, привез сюда мутантов. И может, он не один такой? Может, новый владелец завода – лишь часть большого плана, элемент мозаики, о которой я и понятия не имею? Ведь не маленький же Кольчевск – цель крупной игры? Святые мутанты, во что я вляпался, кто и какую партию здесь разыгрывает?!

Справа от нас послышался совсем уж оглушительный грохот, а потом и топот, громом отдававшийся в узких коридорчиках. Я отпрыгнул назад – в галерею вылетел подсвинок. Это был мутант, совсем молоденький. Он вырвался на освещенное пространство, копыта проехали по гладкому бетонному полу, из-под разъезжающихся лап полетели кости, с треском развалился под ударом череп. Кабана занесло, он врезался в стену. Я был готов и, аккуратно прицелившись, всадил две пули ему в висок. Подсвинок заверещал, падая. В боковом проходе отозвался другой кабан, но их вопли потонули в лае и вое, которые неслись отовсюду.

– Скорей! – выдохнул Шацкин. – Если эти вырвались, то и другие тоже… кхе-кхе…

Я надеялся, что псы не сумеют разломать решетку, они все-таки помельче, но насчет "скорей" был вполне согласен и припустил бегом. Следом пристроился дядя Сережа, а старший следователь безнадежно отстал. Слева раздался шорох, я бросился вбок, припадая на колено, но звук смолк раньше, чем я понял его причину, В этой клетке были люди, в полутьме я не мог разобрать подробности, понял только, что все за решеткой мертвы, расстреляны в упор. Безжизненное тело сползло по сетке, в которую умирающий вцепился из последних сил. Навстречу мне вяло растекалась темная лужа, слабый свет отразился от вязкой поверхности.

Здесь Хурылев задержался, чтобы прикончить узников, мы слышали выстрелы и крики. Я рванулся по боковому коридору, потом выскочил в центральный, освещенный, проход и снова возглавил наш забег.

На ходу успел бросить взгляд на карту, которая светилась на экране ПДА, – похоже, впереди конец коридора. Я не считал развилки, которые мы успели миновать, но пора бы этому коридору закончиться.

И верно, впереди показалась дверь. Я подскочил к порогу и отпрянул вправо – дверь выглядела слишком хлипкой, чтобы служить зашитой от пули. Подбежавший дядя Сережа замешкался, я ухватил его за рукав, притянул к себе. Загрохотал автомат, и дверь расцвела пулевыми пробоинами, сквозь которые полился свет. Шацкин выругался, упал на пол, но орал не энергично, скорее просто с досады – его пули не задели, свалился сам. Хурылев выпустил еще несколько очередей. У этого гада за дверью, похоже, целый арсенал – снова загрохотал автомат, уже другой системы, тембр звука иной. Второе оружие оказалось помощнее, дверь разваливалась под огнем, летели щепки, обломки досок. Грохот пальбы заглушил вой подземного зоопарка.

Шацкий, прижимаясь к стене, вскинул пистолет и выстрелил дважды. И тут же нырнул вбок, под прикрытие бетонной стены.

По краю изувеченной двери побежала новая дорожка светящихся отверстий. Я стоял с другой стороны и воспользовался моментом, чтобы ударить йогой ниже ручки. Хрустнуло, но замок удержался. Пулевые отверстия устремились ко мне, патроны в рожке закончились, выстрелы смолкли, и я врезал снова. Покореженная, изрешеченная как сито дверь развалилась на куски. Шацкин выстрелил еще дважды и бросился к светлому проему. Возможно, ему было видно сквозь разбитую дверь, что там, внутри. Он не успел добежать – снова загрохотал автомат, но за секунду до этого толстяк рухнул на бетон и остаток пути проехал на пузе. Он врезался в обломки двери плешивой макушкой и влетел внутрь вместе с кусками створки. Выставив ПМ, я выстрелил наугад. Шацкин тоже открыл огонь, потом прекратил вжимать спусковой крючок. Автомат не отвечал, и я рискнул заглянуть.

* * *

Квадратная комната была по периметру уставлена металлическими шкафами, дверцы некоторых оказались распахнуты, в центре стоял стол, на нем светилось нечто похожее на электрический светильник. Еще в углу валялись матрас, груды темного тряпья, какие-то ящики, картонные коробки, пол был завален бумагами. Но я не глядел по сторонам – на столе влажно поблескивали стволы автоматов, пять штук. Показалась рука Хурылева – он спрятался позади стола и теперь нащупывал оружие. Я выстрелил, рука исчезла.

Я еще успел подумать, что для такого большого босса парень трусоват, но выяснилось, что рука, шарящая по столу, была отвлекающим маневром – Хурылев выкатился из-за прикрытия с автоматом в руках и тут же начал стрелять. Я отпрянул, пули выбили бетонную крошку из стены. В грохот автомата вплелся треск пистолетных выстрелов. А потом пальба стихла.

Длинно застонал на полу Шацкин, я бросился внутрь, перепрыгнул через распростертого за порогом толстяка и остановился. Хурылев лежал, откинув руку, палец замер на спусковом крючке. Теперь я рассмотрел, что он палил по нам из ТРс-301.

Шацкин снова застонал. Краем глаза я видел, что под ним расплывается темная лужа; старший следователь зажимал рану на плече. Как бы там ни было, стрелял он отлично, две пули угодили Хурылеву в грудь, но я все это увидел мельком – взгляд был прикован к светильнику на столе. Не обычный абажур – череп. Крупный, не симметричный, странной формы.., череп какого-то мутанта. Породу я определить не мог, но это был хищник, зубы выглядели очень зловеще. Под костяным сводом вспыхивал свет – не электрический. Цвета я не мог определить наверняка, но яркие вспышки следовали одна за другой, с неравными интервалами, лучи вырывались сквозь глазницы и между челюстей.

Хурылев лежал неподвижно, кровь толчками выплескивалась из отверстий в груди. Вдруг он резко сел. За оружие хвататься этот живучий гад уже не пробовал, но я разглядел в его руке плоскую черную коробку с кнопкой. Наверное, кнопка была красная. Терпеть не могу всяких коробок с кнопками, если кнопки имеют хотя бы теоретическую возможность оказаться красными. Вот и эту коробку я сразу невзлюбил, поэтому вскинул ПМ и выпустил остаток обоймы, целясь в руку Хуры-лева. С такого расстояния не промазал – пуля угодила в запястье, Хурылев выронил коробку, зато другой рукой потянулся к винтовке. У меня патроны закончились, зато успел перезарядить оружие Шацкин.

Я почти завороженно глядел, как Хурылев медленно-медленно тянется к прикладу автоматической винтовки, а пистолетные пули входят в его тело. Они ложились кучно, в левую сторону груди, всякий раз из раны выплескивалась темная струйка, пиджак сделался мокрым, блестящим от крови… Сидящий на полу странный человек дергался, но даже выпущенные в упор пули не могли его свалить.

Последнюю Шацкин всадил ему в лоб, и тут наконец хозяин Ремжелдора завалился на спину. Пальцы скребли бетонный пол, оставляя темные полосы. Я подскочил и отшвырнул ТРс-301 ногой, но Хурылев, окровавленный, с дыркой посередине лба и закатившимися глазами, продолжал шевелиться. Только теперь я осознал, что происходит, – и вот тут-то стало страшно. Прежде у меня не было времени испугаться, а теперь… Особенно жутко выглядело залитое кровью лицо Хуры-лева с бельмами вместо глаз. Я схватил со стола «Калашников» и раздробил очередью руку мутанта.

– В лицо не стреляй, – бросил старший следователь, едва стих грохот «калаша», – нам его еще на опознание…

Дядя Сережа опустился на пол рядом с раненым Шацки-ным, помог сесть и стащить пиджак с пробитого плеча. Я, шурша устилающими пол бумагами, подошел к столу, отыскал среди оружия пакет бинтов и бросил дяде. Тот поймал, а я двинулся вдоль металлических шкафов. Некоторые были заперты, а те, что открыты, – большей частью пусты. В комнате хранили запас консервов, несколько армейских аптечек, еще я нашел патроны и пару бутылок водки. Кое-что из сталкерского снаряжения, рюкзаки, спецконтейнеры, прибор ночного видения, ноутбук в потертом исцарапанном корпусе… Ничего особенного, ничего такого, что могло бы объяснить происходящее. Я возвратился к столу и склонился над черепом.

– Осторожно! – крикнул с пола старший следователь. – В контейнер его! Руками не трогай!

Я заглянул сквозбглазницу. Внутри черепа мерцал и вспыхивал… кристал, не кристал? Больше всего эа штука напоминала артефакт, но таких я прежде не встречал. Бросиы взгляд на ПША, и убедился, что радиационный фон не пред-ставляет опасности, но на всякий случай решил послушать Шацкина, взял контейнер и вытряхнул странный артифакт туда, не прикоснувшись пальцами.

– Какого он цвета? – Я произнес, вопрос велух, ни к кому конкретно не обращаясь, Ответили оба:

– Зеленого!

Мы помолчали, прислушиваясь к завываниям подъемного зверинца,

– Нужно выбираться, – сказал наконец Шацкин, – Помоги, пенсионер.

Он поднялся, опирайсь на руку дяди Сережи, проковылял к столу, перевернул один ствол, другой, наконец выбрал «калаш», Я дал ему пару рожков, которые отыскал в шкафу; дядя тоже взял АКМ, а я поднял винтовку, из которой стрелял Хурылиев, Заодно проверил карманы покойного владельца Ремжеллора и стащил с его руки ПДА,

– Компьютер мне, – скомандовал Шацкий, – и контейнер тоже.

–Ты не больно-то руководи, – сухо заметил дядя,

– Шацкин, я бы хотел услышать пояснения, – присоединился я, протягивая контейнер, – Что это зо артефакт?

Старший следователь не ответил. Он оглядывал комнату,будто хотел найти что-то еще, Мы ждали, Наконец толстяк произнес:

– Если удастся, тщательный обыск проведем позже. А эту штуку нужно обезвредить, Подними-ка.

Я осторожно взял коробочку с подозрительной кнопкой и отдал следователю. От черного корпуса под стол тянулся витой провод, сперва я этого не заметил. Толстяк осмотрел коробочку и вернул мне.

– Одной рукой неудобно, боюсь уронить – пояснил он – Открой, только осторожно, И кнопку, кнопку не трогай! Этой штукой управляется детонатор.

Открывался ларчик просто, внутри было некое электрическое устройство. Подчиняясь указаниям Шацкнна, я вытащилбатарейку – самую обычную, пальчиковую, не полтора вольта, – отсоединил несколько проводов, Попутно пришлось объяснять, что я дальтоник и мне без толку называть цвета изоляции Наконец Шацкин счел, что эта штука обезврежана, и мы двинулись к выходу,

По дороге толстяк стал рассказывать, как угодил в подземелье, Говорил он урывками, поминутно замолкал и, склонна голову набок, прислушивался. Послушать было что: peв и завывания стали куда разнообразнее, да еще перемещались, Похоже, части мутантов увелось освободиться, Возможно, вырвавшиеся из загона кабаны бросались на запертых тварей и проломили Заграждение. Так что мы шли медленно, замирая у каждого перекрестка,

– Меня откомандировали сюда, – рассказывал Швцкин, – потому что пропали двое рядовых. Пацаны на простые, они раньше Периметр охраняли. Там вышла нехорошая история – прапор, их командир, оказался взяточником. Ну, дало раздувать нестали, прапору впаяли четыре года…

– Усаченко! – ляпнул я и тут же прикусил язык, перехватив настороженный взгляд следователя.

– Точно.

– Я знаком с журналистом, который эту историю раскопал, Ему статью так и не дали опубликовать. – Не знаю, как

это прозвучало, но говорил я, в общем-то, чистую правду. Хотя и не всю.

– И не дадут ничего публиковать, потому что есть решение замять дело. Пацанов, рядовых, которые дали против Усаченко показания, даже сулить не стали, просто перевели сюда… от греха…

«О-хо-хо!» – прозвучало совсем рядом. Мы остановились, вскинули автоматы – псину, вылетевигую из-за поворота, тройная очередь отшвырнула обратно. Оказалось, что за псом гнался кабанчик – этот ворвался под пули, завизжал, обливаясь кровью. Лапы его подломились, мутант упал. Все твари в этом зверинце были молоденькие – да матерый кабан и не развернулся бы в таком лабиринте.

– Вот… – как ни в чем не бывало проложил следователь, перезаряжая автомат, – пацаны пропали. То ли дезертирство, то ли кто-то решил с ними здесь счеты свести. Ну, мало ли, мы решили расследовать, завели дело не о дезертирстве, а о пропаже. Я съездил в Чернобыль-семь, привез сержанта, который с ними служил. Сержант со мной здесь был, Иващенко Павел.

Потом мы прошли мимо клетки, где Хурылев расстрелял людей. Оттуда доносились звуки грызни, чавканье, треск – слепые псы пробрались за решетки и устроили пиршество. Это ответвление коридора мы миновали короткими перебежками по очереди, держа под прицелом темный проем. Зря беспокоились – псы увлеклись едой и не обратили на нас внимания.

– Ну, сержант пошлялся, с местными переговорил, – продолжил Шацкин, когда мы прошли большую часть коридора. – Кстати, он мне и подкинул мысль – эти двое, пропавшие, баловались наркотиками. А говорят, в Зоне особая конопля, термоядерная. Кто на ней поторчал, другую не захочет.

И вот вроде бы у ремжелдоровского забора как раз такая конопелька и произрастает.

– Здесь фон слегка повышен, – вставил я. – Ящики в цеху…

– Разумеется. – Шацкий не был удивлен моим сообщенном. – В ящиках контейнеры СХОЯТ. Сухое хранение отходов ядерного топлива, слыхали о таком? Думаю, с Южно-Украинской АЭС подвезли. Но нас поначалу интересовала конопля. Мы с Иващенко пошли ночью посмотреть…

– Дальше мы видели, – перебил дядя, – как вас скрутили. Только врешь ты, Шацкин. Ты о радиоактивных грузах уже тогда знал. Про СХОЯТ вот этот вот давно знаешь, получается. И еще… чем ты там Хурылева пугал?

К этому времени мы достигли конца прохода. Или, вернее, начала – дальше была лестница наверх, в подземные цеха. У порога на полу возилась темная груда, доносилось чавканье и порыкивание. В тусклом свете я разглядел облезлую шерсть на боках слепых псов. Дядя Сережа опередил меня и первым открыл огонь. Один пес рухнул, другой вскинулся, но его срезали пули моей винтовки. Шацкин не стрелял, он развернулся и дал короткую очередь вдоль прохода. Должно быть, твари показались и там, я не стал оглядываться. Коридорчик узкий, один автоматчик его надежно контролирует. Мы бросились х лестнице, по дороге я разглядел, что псы терзали труп сержанта. Верзиле Иващенко не повезло. Скорее всего он был убит либо серьезно ранен в перестрелке, ну а потом псы вырвались из клеток…

Железную дверь, ведущую на лестничную площадку, мы заперли за собой, я провернул штурвал.

– Теперь сами подохнут, – бросил Шацкин. – Мутанты долго не могут вне Зоны.

– А как же до сих пор?

– Вот эта красивенькая штучка излучала какую-то дрянь, – пояснил Шацкин. При этом он шевельнул плечом, которое пересекала лямка рюкзака, и поморщился – рану разбередил. Я догадался» что он имеет в виду зеленый фосфоресцирующий артефакт. Сейчас это чудо было упрятано в рюкзак, который толстяк присвоил в комнате Хурылева, чтобы сложить трофеи. Нагрузился Шацкин знатно. И ноут, и ПДА хурылевский, и контейнер.

– Артефакт это или еще что… не знаю. Но в сочетании с даже небольшой дозой радиации его излучение вполне успешно имитирует Зону.

– Вторая Зона! – догадался я.

– Точно. Они взорвут контейнеры СХОЯТ наверху, в подземном цеху, радиоактивная пыль разнесется на сотня километров, ее подхватит ветер… ну, еще потребуются эти зеленые штучки, и выйдет Зона. – Шацкин замер, прислушиваясь.

Я тоже остановился и придержал дядю. Слух толстяка я уже успел оценить и теперь готов был ему доверять. Но Шацкин, успокоившись, продолжил:

– Перекрытия под цехами мощные, даже очень сильный взрыв их не проломит, такие плиты вполне его выдержат. Потом отсюда выпустят мутантов… Одного артефакта, конечно, маловато для создания второй Зоны, нужны еще. Так что, они не успели довести дело до конца. Оставалась последняя фаза – доставить эти штучки.

На лестнице нам попались два бандита в черных куртках, оба были мертвы – сержант застрелил. Наверное, остальные убрались сами, когда встретили сопротивление. Значит, они могут оказаться наверху.

– Банда Бори Козыря, – переступая мертвеца, пояснил Шацкин. – Хурылев их нанял. А может, и не нанял, а какую-то долю обещал. Черт их разберет, какие у них отношения.

– Ты нам зубы не заговаривай, – снова подал голос дядя. – Ты-то сам кто такой? Все обо всех знаешь…

– У меня в самом деле имеется удостоверение старшего следователя военной прокуратуры, – признался толстяк, – и я приехал по делу о пропавших бойцах. Это чисто, без обмана. Еще у меня есть удостоверение подполковника СБУ, показать? Только его долго доставать, спрятано.

– Не надо, – решил я, – не доставайте. По-моему, у вас, пан Шацкин, этих удостоверений – как у Жучки блох.

– И все подлинные, – заверил толстяк.

Поднимались мы осторожно, я шел первым с винтовкой наготове, Шацкин плелся в хвосте, и с каждой ступенькой его дыхание становилось все надсаднее и громче. Я не выдержал, велел ему сесть. Повязка совсем пропиталась кровью. Все-таки мой дядя не доктор и практики не имеет. Пришлось распотрошить аптечку и наложить повязку снова. Заодно я вколол толстяку наш стандартный набор, включающий дозу обезболивающего. Старший следователь, или кто он там был на самом деле, перенес лечение стойко, разве что сопел с одышкой, даже сидя. Я бы мог понести рюкзак с ноутом, контейнером и прочими трофеями, но даже предлагать не стал – уже догадывался, что Шацкин добычу из рук не выпустит.

Мы поднялись к цехам, на верхний уровень. Здесь было достаточно места, чтобы устроить засаду, и я машинально покосился на запястье, где закрепил ПДА мертвого хурылевского подручного. Спутниковый сигнал пока не доходил. Впрочем, я этого и ждал, просто рефлексы сработали: прежде чем соваться в опасное место, сверься с ПДА.

Мы аккуратно, по одному, проникли в зал и рассредоточились: Шапкин в центре, я справа, дядя слева.

– А, здесь же взрывчатка! – осенило меня. – Здесь они стрелять не будут.

– Мы тоже не будем, – бросил Шацкий, – но их больше.

Это звучало более или менее логично – теоретически бандиты могли рассчитывать взять нас в рукопашной. Хотя вряд ли они понадеялись бы на нашу осторожность, ведь одна шаль-чая пуля в ящик с взрывчаткой, и привет. Никаких раздельных компонентов здесь нет; раз дистанционный детонатор был у Хурылева наготове, значит, имеется вполне реальная опасность взлететь на воздух.

Передвигаясь поочередно, короткими рывками, мы пересекли цех – ни бандитов, ни мутантов. Честно сказать, меня больше беспокоили яшики с устрашающей маркировкой – мало ли что может произойти. Малейшая ошибка, неудачное стечение обстоятельств – и взрыв. Тогда погибнет весь Коль* чевск… и Ларин, которая спит, ни о чем не подозревая. Зона дери, это же как в другой жизни – центральная улица, веселые нарядные люди прогуливаются по тополиной аллее, заходят в кафе «Снежинка»…

Кстати, а сколько времени мы торчим под землей? Я давно не удивляюсь тому, что в подобных приключениях время ле-тит вскачь, а ты не замечаешь. Кажется, только что, совсем недавно, заметил, как дядя выскальзывает из дому…