Текст книги "Путешествие в ад (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

  – Когда ты успел? – потрясенно спросила Даша, запрыгивая следом в кабину. – Ну, ты бычара безжалостный, Антон!

  – А че я сделал-то? – удивленно произнес Антон, потирая здоровенную шишку на лбу. – Головой вот обо что-то ударился. Больно!

  – Ты не ударился, а убил своим чугунным лобешником машиниста! Вон, лицо вдребезги, на полу кровищи целая лужа натекла ... второго долбанул плечом так, что он голову расплющил о стену. Ну, посмотри сам!

  – Вот блин! А что ж теперь с паровозом делать? Ты не умеешь? – с надеждой спросил Антон.

  – Что ты! Посещала в детстве кружок юных кочегаров, – съязвила Даша. – Звони демону, пусть подсказывает.

  – О! Верно! – кивнул Антон.

  Паровоз продолжает медленно катиться по рельсам. Нарастает шум и крики стражников, громче становятся вопли и стоны несчастных грешников, которых, грузят в вагоны клетки, словно дрова.

  – Валерий, ты на связи? – нажимает кнопку вызова Антон.

  – Да. Как у вас дела? – немедленно отзывается демон.

  – Мы в паровозе. Что дальше?

  – Спрячьтесь где ни-будь. И ведите себя тихо, машинисты не должны вас заметить, иначе вы погибнете.

  – Да? Понимаешь, какая фигня ... я их убил. Случайно.

  Демон какое-то время молчит. Видимо, переваривает услышанное. Потом слышится невнятное бормотание – черт знает что такое! – или вроде того. Затем демон громко произносит:

  – М-да, дела ... Видишь ли, Антон, их убить нельзя. Они и так мертвы по меркам твоего мира. Они как бы теряют сознание, впадают в кому. Их раны через некоторое время затягиваются и они восстают.

  – Так что делать? Выкинуть на улицу?

  – Нет, заметят. Вот что, засунь-ка их в топку. Только заслонку больше не открывайте. Если они вырвутся наружу, вам конец точно.

  – Огонь их лечит, что ли? – изумился Антон.

  – Да. Это не люди, а исчадия. Они извергнуты из ада в преисподнюю за провинности. Видел их глаза?

  – Да, – поежился Антон. – Это не глаза. Это что-то другое.

  – Это «другое» отражает их суть. Так что засовывай этих ребят в топку и закрывай заслонку как следует. Дальше вот что ...

  Валерий не успел закончить фразу. Локомотив содрогается от удара, в тендере угрожающе скрипит перегородка, отделяющая угольную кучу от кабины, тела машинистов скатываются к топке. Паровоз ехал очень медленно и вообще-то удар получился не очень сильным, но сыграл роль фактор неожиданности. Антон едва не выронил смарт на железный пол, Даша успела схватиться за поручень.

  – Ты цела?

  – Вполне.

  Они оба выглянули в закопченное окно. Паровоз уперся закопченным рылом в последний вагон клетку, железные клыки автоматической сцепки сомкнулись на выступах замкового устройства. Теперь они прикованы к составу. От удара мимо вагона просыпалось полтора десятка грешников. Стражники с веселыми криками бросились ловить несчастных острыми баграми и швырять в ковш погрузчика. Несколько стражников оглянулись на паровоз, подняли вверх большие пальцы, раздался хохот – это исчадия, как теперь знал Антон, шумно радовались удачной шутке машиниста, такого же урода, как и они сами.

  – Да, хреново в аду. Не хотелось бы сюда попасть, – невесело улыбнулся Антон. – А ты раньше верила в ад? Ну, вот в такой.

  – Нет, – смущенно улыбнулась Даша. – Думала, выдумки все, страшилки поповские. Ну, читала, что в аду есть только муки совести. Стыдно, мол, за бесцельно прожитые годы, за совершенные ошибки и тому подобное. Кому!? При жизни-то мало кто стыдится подлости, жадности, черствости. Сколько вокруг бездушных скотов? Мы ведь с детства знаем, что хорошо, а что плохо. Чего следует стыдиться, а чего нет. И что? Именно подлецы и негодяи достигают в жизни материального достатка, власти и славы. А потусторонний мир – это что-то сказочное, выдуманное. Его никто не видел, из него никто не возвращался. А если и были такие люди, то их объявляли сумасшедшими или дураками. Вот и нас с тобой ... если вернемся.

  – Думаю, да, вернемся, – уверенно ответил Антон, задумчиво глядя на неподвижные тела исчадий. – Я, вообще-то, считал их круче.

  Латунная заслонка паровозной топки распахивается, словно отпадает челюсть удивленного дебила. Наружу высовывается желтый язык пламени, будто пробуя на вкус воздух в кабине. Топка дышит жаром, слышен треск сгораемых угольных булыжников. Даша заглядывает внутрь и сразу отворачивается – неужели там можно ожить? Антон хватает под мышки тело, ткань комбинезона трещит и расползается по швам. Подушечки пальцев ощущают трепет и содрогание, будто под кожей исчадия бьются многочисленные маленькие сердца. Или какие-то твари хотят вырваться наружу.

  – Оживаешь, что ли, гад? – бормочет Антон. – А ну, ныряй в родную стихию!

  Тело до половины проваливается в топку, огонь радостно облизывает оживающего машиниста, словно встречает близкого друга. Антон хотел было взять за ноги и протолкнуть дальше, но, увидев грязные стопы и загнутые крючки длинных ногтей, передумал. Длинная кочерга упирается в промежность исчадия, будто поршень. Толчок, мелькают грязные пятки, тело машиниста кувыркается по пылающим углям. Второй машинист влетает в огненную утробу таким же образом, заслонка с лязгом захлопывается, железная задвижка крепко запирает топку. Гул и вой пламени прекращается, в кабине становится тихо и прохладно.

  – Валерий! Твари в топке, что дальше? – спрашивает Антон.

  – Справа от тебя тормозное колесо. Красное такое, с ручкой. Когда дорога пойдет вниз, прикручивай его понемногу.

  – Понял. Сильно прикручивать?

  – Увидишь, – ответил демон и смарт отключился.

  – Не нравятся мне такие ... инструкции, – покачал головой Антон. – Ладно, посмотрим.

  Ведущие локомотивы ревут гудками, составы дергаются, будто их ожгли кнутом и вагоны катятся вперед, негромко перестукиваясь колесами на стыках. Исполинское здание вокзала отдаляется. Издали доносится вой и грохот – мчатся новые составы под погрузку. Мимо проплывает стена, видны густые спирали колючей проволоки сверху и острые шипы из стальных прутьев. По ту сторону ограждения теснятся кривобокие дома, полуразрушенные высотки, по замусоренным улицам бродят неприкаянные души. Постепенно стена становится выше, затем резко уходит вверх. Железнодорожные пути сближаются, поезда мчатся все быстрее и быстрее почти вплотную друг к другу. Высоко над головой стены окончательно смыкаются и все тринадцать составов оказываются в огромном темном тоннеле. Лязг колес, частые гудки и визг тормозных колодок сливаются в оглушительный гул. Тьму тоннеля освещают только снопы искр из-под колес. Спохватившись, Антон хватается за тормозное колесо, начинает быстро вращать его, но уже поздно. Тяжелый состав набрал такую скорость, что слабые усилия паровозика никак не отражаются на скорости движения. Колеса стопорятся, рельсы визжат и плюются искрами, обода накаляются докрасна, кабина наполняется сильным запахом окалины. Антон со страхом видит, что его состав вырывается вперед из общего строя. Вначале медленно, затем быстрее и быстрее. Поезд набирает такую скорость, что Антона прижимает к перегородке, отделяющей угольный бак от кабины. Даша становится рядом, крепко берется за поручни.

  – Антон, мы не слишком быстро едем? – спрашивает она, с трудом перекрикивая гул и вой.

  Он молча пожимает плечами и кивает на тормозное колесо – закрутил до предела! Внезапно паровоз начинает сильно раскачивать, будто люльку на веревке. Несколько раз его приподнимает, затем резко бросает вниз, отчего внутри все обрывается и сердце уходит в пятки.

  – Что за фигня? Как на качелях ... держись крепче! – крикнул Антон. Состав входит в поворот, паровоз начинает уводить в сторону и вверх. На пол просыпались какие-то металлические мелочи, полетели замасленные тряпки. Кабина угрожающе накренилась, весь мусор устремляется к двери. Створка распахивается и тотчас исчезает во тьме, выдранная «с корнем» каким-то препятствием. На том месте, где крепились петли, блестят свежие срезы, металл порван, будто бумага. Сила тяжести неумолимо тянет Антона вниз, пальцы соскальзывают с маслянистой поверхности поручней, ноги скользят по железному полу. За спиной угрожающе скрипит перегородка, черная масса угля давит на нее всей массой. В кромешной тьме за окнами ничего не видно, но, судя по напору воздуха, несутся они со скоростью пикирующего бомбардировщика. Поворот кончается, вагоны выравниваются и паровоз становится на место. Антон едва успевает перевести дух и покрепче ухватится за поручни, как состав буквально сваливается в очередное пике. Даша исхитряется каким-то образом влезть между поручнями и стеной кабины, оказывается словно пристегнутой и тут же обхватывает обеими руками Антона «в замок». Искры из под колес сыплются так густо, что начинают освещать тьму бледным, мигающим светом. Антон видит, что поезд несется по тоннелю с умопомрачительной скоростью. Рельсы то уходят вверх, то опускаются вниз и он понимает, что состав идет по спирали и только сила тяжести не дает ему сорваться с рельс. Вдобавок, рельсы буквально проваливаются вниз, взмывают вверх и даже заворачиваются петлей.

  – Американские горки! – бормочет про себя Антон.

  – Что!? – кричит Даша в ухо.

  – Горки, говорю! Американские! Я еще гадал, какой дурак их придумал? Надо быть совсем повернутым! Видать, изобретателя на этом поезде катали.

  То ли Антон действительно сумел вовремя включить дополнительный тормоз, то ли бригада ведущего локомотива справилась с возникшей проблемой, только состав начал постепенно замедляться. Стены тоннеля уже не неслись мимо с бешеной скоростью и снопы искр из-под колес не вырывались подобно реактивным струям ракетных двигателей. Остальные поезда догнали и теперь шли рядом в одном строю. Только вот рельсы продолжали стелиться там, где считали нужным, словно жили своей собственной, отдельной жизнью. Составы то сближались почти вплотную, так что вагоны едва не задевали друг друга, то расходились во все стороны и заворачивались спиралью. Поезда следовали по рельсам, вместе с ними переворачиваясь, наклоняясь и переплетаясь в гигантские жгуты, выписывая в пространстве замысловатые узоры. Что чувствовали грешники в вагонах клетках, можно было только предполагать. Наверняка, не все они прошли курс подготовки к космическим полетам и потому понятия не имели о центрифуге, невесомости и многократной перегрузке. Зато живые люди – Антон и Даша – чувствовали себя прекрасно. Даша уткнулась носом в спину Антона и тихо сопела, изредка сжимая руки, будто проверяя – не вывалился ли ее мужчина? Антон тоже быстро привык к неожиданным взлетам и падениям и больше думал о том, что ждет их впереди, в настоящем аду. Он посматривал на раскалившуюся до красна заслонку печи, за которой маялись – или нет? – исчадия, анализировал свои действия на вокзале и размышлял, как же все-таки «вырубать» этих тварей, если убить их, по словам Валерия, невозможно.

  Составы постепенно замедляют ход, рельсы выравниваются и дисциплинированно укладываются блестящими параллелями. Кромешную тьму озаряют багровые сполохи, в воздухе появляется слабый запах горелой пластмассы. Впереди словно начинается гроза или пожар. Тоннель исчезает, поезда вырываются на простор. Машинисты время от времени притормаживают, из-под колес выплескиваются пучки искр, которые, будто фотовспышки, освещают твердую и блестящую, как уголь, землю. Антон и Даша приникают к окнам. Впереди растет багровая заря. Она пульсирует, словно из трещины в земле изливается вулканическая лава и ее свет отражается в низких облаках. Появляется рваная линия каких-то строений, мелькают белые, желтые и зеленые огни. Рельсы идут на подъем, составы замедляются. Антон замечает, что его поезд отстает от остальных. Спохватившись, он быстро откручивает руль тормоза, блокированные колеса паровоза начинают вращаться и состав возвращается на место. Антон облегченно вздыхает – их и так станут искать после обнаружения пропажи машинистов, не хватает еще больше привлечь к себе внимание! Поезда, похожие в темноте на гигантские цепи, начинают расходиться в стороны и останавливаются. Каждый состав оказывается на вершине насыпи. Склоны гладкие, будто отполированные. Кажется, что покрыты стеклом. Поверхность переливается отраженным светом сполохов, словно внутри спряталось северное сияние. Дальше насыпи сходят на нет, рельсы теряются в темноте – такое впечатление, что уходят прямо в землю и начинаются городские постройки. Видны улицы, горят фонари, на фасадах домов сверкает разноцветная реклама. Огней так много, что кажется, будто весь город состоит из магазинов, кафе и забегаловок.

  – Прямо Лас-Вегас какой-то! – смущенно пробормотал Антон и удивленно посмотрел на Дашу. Девушка пожала плечами:

  – Скоро узнаем. Небо мне здесь не нравится. И за домами что-то горит нехорошо.

  За домами действительно разгорался пожар, будто лес охватило пламенем и столбы дыма устремлялись вверх, скручиваясь толстыми жгутами и рассыпая искры. Тишину разрывает одновременный вой паровозных гудков. Составы вздрагивают, будто по вагонам пробежал электрический ток, слышен свист воздуха, лязгает метал и вагоны приходят в движение. Неспешно, чуть подрагивая от усилия, клетки начинают опрокидываться. Из платформ высовываются блестящие лапы пневматических подъемников. Люди, сбившиеся в плотную массу, медленно перемещаются к краю клеток, крыши сдвигаются и вот те, кто был с самого края, выпадают из вагонов. Скрип и гул пневматических механизмов заглушают крики людей. Вагоны наклоняются сильнее, люди высыпаются на насыпь, как картошка. Если смотреть с высоты птичьего полета, то видно, что склоны усеяны людьми. Тела скатываются вниз сплошным потоком, будто волна цунами. Вагоны наклоняются еще ниже, крыши с громкими хлопками ударяются о склон. Состав вздрагивает, словно стряхивает с себя грязь и мусор, оставшиеся после людей. Шипит выпускаемый воздух, клетки медленно возвращаются на место, крышки с оглушительным грохотом захлопываются. Раздаются свистки, гудят локомотивы, поезда дергаются и медленно движутся вперед, набирая скорость.

  – Нам пора! – воскликнул Антон. Они сошли с паровоза, мимо проплыл закопченный бок угольного бака, лязгнули на прощание колеса. Состав скрывается в темноте, затихает стук колес. Антон посмотрел вниз. По склону еще катились тела, а внизу уже собралась толпа. Растерянные, перепуганные люди сбились в кучу и беспомощно озираются вокруг. В полумраке видны окровавленные лица, одежда свисает клочьями, многие лежат на земле, не в силах подняться – сломаны ноги и руки. Раздаются хлопки, воздух над толпой приходит в движение, из темного неба к земле несутся странные крылатые существа. По мере приближения становится видно, что это очень худые, длинноногие и длиннорукие люди с несуразно большими крыльями. Буквально скелеты, обтянутые кожей. Они зависают над толпой, громко хлопая крыльями, словно высматривая кого-то. Крики внизу стихают, внимание людей обращено вверх, к крылатым существам.

  – Кто это? – шепотом спрашивает Даша. – Они страшные!

  – Местные ангелы, наверно. Когти у них ... грязные. И хвосты подозрительные. А рожи какие!? Ну-ка, присядем!

   Даша увидела, что пальцы у крылатых людей действительно оканчиваются громадными загнутыми вовнутрь когтями. Хвосты напоминают крысиные – такие же длинные, узкие и голые, похожие на пастушьи хлысты. Головы лишены растительности, оттопыренные уши торчат с боков, как отросшие грибы, плоские лица лишены носа, только два дыхательных отверстия, безгубый рот плотно сжат, в выпуклых глазах отражается пламя далекого пожара. Ноги похожи на птичьи, голенастые и худые, полусогнуты в коленях. Трехпалые конечности оканчиваются загнутыми когтями. Повинуясь неслышимой команде, крылатые существа опускаются ниже, к краю толпы, образуя подкову. Люди замирают в страхе, ожидая нападения. Хлопанье крыльев усиливается, одно крылатое существо взлетает повыше и громко вскрикивает скрипучим голосом. Стая бросается на людей, пронзительно крича и хлопая крыльями. Существа зависают над толпой, длинные хвосты хлещут людей так, что лопается кожа и брызжет кровь. Люди в ужасе бросается прочь, сбивая с ног и топча друг друга. Крылатые твари хватают упавших, швыряют на землю, сшибая с ног бегущих, будто в кегли играют. Люди падают, поднимаются, бегут дальше, а на них с неба падают тела, словно мячи для боулинга. Крылатые твари издают клекочущие звуки, на кошмарных мордах расцветают подобия улыбок.

  – Забавляются, крысы летучие! – цедит сквозь зубы Антон.

  – Может, это входит в процедуру наказания? – сказала Даша.

  – Пусть так. Но издеваться-то зачем?

  Толпы несчастных грешников с криками и плачем двинулись по направлению к строениям. Над бредущими людьми порхают крылатые чудовища, будто гигантские бабочки, часто раздаются щелкающие звуки – твари хлещут хвостами всех подряд. Антон поднимается во весь рост, взгляд устремлен на стаю мерзких «летунов». Даша подходит к краю насыпи, смотрит под ноги.

  – Антон, склон очень скользкий и весь покрыт кровью. Как спускаться будем? – спрашивает она.

  Ответить Антон не успевает. Над головой раздается хлопанье крыльев, волна затхлой вони обрушивается на людей, поднимается облако угольной пыли. Антон оборачивается – прямо над ними висит в воздухе летающий монстр. Кожистые крылья суматошно молотят воздух, монстр вытягивает шею и крутит головой, плоские, ничего не выражающие глаза с вертикальной полоской зрачка блестят, словно кусочки слюды. Обтянутое кожей лицо похоже на маску противогаза, не выражает никаких эмоций, но по суетливым движениям понятно, что монстр удивлен и растерян. Он вытягивает шею еще больше, опускается ниже, дыхательные отверстия приходят в движение. Длинная и тонкая, как высохший сучок, лапа тянется прямо к лицу Антона. Он брезгливо отворачивается, перехватывает лапу и резко дергает на себя. Монстр, привыкший внушать ужас и страх людям, явно не ожидал такого. Крылья складываются на спине в неопрятный горб, чудище вскрикивает скрипучим голосом и падает на землю, как неживое. От удара поднимается пыль, раздается короткий хруст – монстр врезается головой прямо в рельс, тело обмякает, крылья расползаются по земле. Антон пинком переворачивает чудище мордой вверх. По расквашенной физиономии текут струйки черной жидкости, из носовых отверстий появляются пузыри, по телу пробегает дрожь. Летающий монстр действительно похож на скелет, обтянутый кожей тонким пергаментом. Грудная клетка смахивает на батарею отопления середины прошлого века, живот впалый, кости выпирают так, что вот-вот порвут кожу. Лапы вспучиваются веревками сухожилий, скрюченные пальцы кажутся неестественно длинными из-за когтей. Гениталии отсутствуют. Во всяком случае, Антон их не разглядел, а проводить более подробное исследование не было желания. Внезапно тварь оживает. Слюдяные глаза наливаются красным огнем, будто нагреваются изнутри, безгубый рот раскрывается, показываются черные, как головешки, зубы и раздвоенный серый язык высовывается наружу. Раздается пронзительный визг, тело монстра сотрясает судорога. Не переставая верещать, тварь встает на четвереньки, кожистые крылья то сжимаются на спине, то бессильно сползают на землю и тогда тварь становится похожа на гигантское мерзкое насекомое с маленькой головой и длинными паучьими лапами.

  – Фу, гадость! – брезгливо скривила губы Даша.

  – Ты права, – кивнул Антон. – И живучая, даже рельсом по башке не убьешь!

  Сует руку за спину, пальцы сковыривают застежку на чехле, в руке появляется лопатка. Коротко размахнувшись, Антон рубит острым краем основание черепа. Верещание обрывается, слышно шипение, бульканье, какой-то писк, легкие исторгают остатки воздуха, обрубок пузырится черной жижей. Голова с костяным стуком падает на твердую, как камень, землю. Обезглавленная тварь замирает, лапы подламываются и тело боком валится на землю. Крылья с тихим шуршанием расползаются по спине, ниспадают ворохом грязного белья в пыль.

  – Люблю тишину! – довольно произнес Антон. Отводит ногу назад с явным намерением пнуть гадкую башку монстра и замирает на полдороге. Мертвая тварь начинает светиться! Тело словно тлеет, распространяя вокруг блеклое оранжевое свечение. Оно усиливается, наливается густотой и вот уже труп словно залит ржавым пламенем. Контуры тела размываются, теряют четкость, становятся прозрачными. Через мгновение остается яркое рыжее пятно, затем и оно исчезает. Антон потрясенно смотрит на то место, где только что лежала обезглавленная тварь с крыльями. Взгляд перемещается в сторону – голова тоже исчезла!

  – Что за фигня! – изумленно произносит он, продолжая стоять на одной ноге, как цапля посредине болота.

  – Ну, бестелесные же, – разводит руками девушка. Она удивлена не меньше Антона и пожимает плечами: – Может, они так умирают?

  – Адские твари исчезают после смерти? Тоже переносятся? На свой «тот свет», что ли?

  – Ну не знаю ... а у тебя есть другое объяснение?

  – Жизненный цикл любого существа имеет конец. И в этом смысле потусторонние твари не отличаются от людей, но в мир иной отправляются наши души, не тела! А эти ...

  Заумные рассуждения Антона прерывает хлопанье многочисленных крыльев. Он поднимает голову, тихо произносит несколько энергичных словосочетаний и плюется. Мерзкая тварь не зря орала перед смертью. Ее крик услышали другие и вот теперь над головами людей в сумрачной дымке полощут крыльями полтора десятка хвостатых и крылатых монстров. Они, похоже, видели расправу, были удивлены и, возможно, даже напуганы. Во всяком случае, немедленного нападения не последовало. Чудища беспорядочно перемещаются в воздухе плотной стаей, наблюдая за людьми, постепенно опускаясь все ниже.

  – Возьми! – протягивает лопатку Антон девушке. – Держи крепче, отмахиваться будешь.

  – А ты?

  – Щас оплеух надаю ... шучу! У меня же ствол есть, забыла? – усмехнувшись, ответил Косицын.

  «Винторез» со сложенным прикладом прятался у него на спине под курткой и Даша совсем забыла о нем. Странно короткая винтовка с несуразно толстым стволом появляется у Антона в руках. Откидной приклад становится на место, щелкает пристегнутый магазин. Антон достает из нагрудного кармана какое-то приспособление, похожее на фонарик, закрепляет под стволом. Лязгает затвор, загоняя патрон в патронник, палец ложится на спусковой крючок. Из «фонарика» под стволом вырывается узкий багровый луч и упирается в одного из крылатых монстров. Твари совсем рядом, можно камнем кинуть. Раздается щелчок, винтовка вздрагивает, слышно короткое «буп!», словно кулаком в подушку ткнули и монстр с визгом падает на землю. Он несколько раз переворачивается в полете и можно увидеть, что на его спине появилось отверстие размером с детскую голову. Опять раздается глухое «буп!», взвизгивает крылатый монстр и камнем летит к земле. Вместо головы у него обрубок шеи, на которой болтается клок кожи с ухом. Чудище устремляется вниз, на полдороге вспыхивает рыжим пламенем и исчезает, не долетев до земли считанные метры. Выстрелы звучат еще и еще, один за другим. Чудища, похоже, даже не понимают, что происходит. Продолжают кружиться над людьми, растерянно наблюдая, как их становится меньше и меньше. Наконец, один из монстров решается атаковать человека с оружием. Пикирует вниз, распахнув крылья и мерзко вереща. Длинный хвост бешено рассекает воздух, издает хлопки, как пастуший кнут. Антон спокойно поворачивается, красный кружок лазерного прицела загорается на груди приближающейся твари. Щелкнул затвор, но выстрела не последовало – магазин пуст. Антон опускает винтовку, невозмутимо ждет монстра. Он видел, как твари расправлялись с грешниками – сначала хлещут хвостом, жертва впадает в шок от боли, затем хватают когтями. По-другому не умеют. Как только гибкий конец хвоста коснулся спины, перехватил, намотал на руку, отступил на шаг и рванул на себя. Чудище не сумело затормозить – или не успело – его по инерции проносит мимо, прямо на девушку. Даша наотмашь бьет лопаткой. Острая, как лезвие ножа, боковая грань рассекает грудную клетку монстра от шеи до впалого живота. Почти пополам разрубленное чудище падает на землю, захлебываясь визгом и кровью, суматошно хватая воздух безгубым ртом. Антон, не глядя, с силой дергает хвост и чудище катится по склону вниз, ляпая по земле крыльями, словно тряпкой. На полдороге появляется сияние, монстр растворяется в воздухе. Пустой магазин прячется в кармане, полный становится в паз, затвор хватает патрон, будто голодный волк добычу и вбрасывает в патронник. Ствол винтовки хищно смотрит вверх единственным черным глазом, но небо пусто. Если считать небом жуткий свинцовый туман, клубящийся в вышине.

  – Чувствуешь запах? – спросил Антон с улыбкой.

  – Чего?

  – Свежести! Не знаю, откуда здесь берется воздух, но кислорода в нем явно маловато. А издыхающие твари, похоже, выделяют именно его. Или озон.

  Даша улыбнулась, покрутила головой.

  – Нет, правда! Вдохни поглубже. Неужели не замечаешь?

  – Это у тебя адреналин из ушей выделяется, – рассмеялась девушка. – Бери лопатку и пошли отсюда. Похоже, опять эшелоны с грешниками приближаются.

  Издалека действительно близится гул, земля вздрагивает, рельсы тихонько звенят. Спускаются по склону вниз и быстро шагают по направлению к городу. Может, это и не город, а просто скопище развалин, вроде тех, которые видели в преисподней и делать там особенно нечего. Местная администрация разукрасила стены световыми гирляндами, зажгла фонари, приказала оформить рекламу питейных заведений – они везде, где есть люди. Но что-то подсказывало Антону, что именно там, в сверкающем огнями мрачном городе, они найдут ответы на все вопросы. О том, что ответов может не быть, а появятся новые вопросы, он не думал.

  Шли по равнине, утоптанной миллионами ног до твердости камня. Насыпи, на которых разгружали вагоны с грешниками, сошли на нет, рельсы исчезли, словно растворились в земле. Антон оглянулся – насыпи выгибают горбы, словно угольные терриконы, по гребню проходит ровная линия дороги, шпалы сползают по склону, нанизанные на железные нитки рельс ... дальше ничего! В том месте, где рельсы смыкаются с землей, расположены окружности, эдакие земляные волны правильной радиальной формы. Словно застывшие круги на воде. «Черт его знает, что тут происходит, – подумал Антон. – Может, это и не земля вовсе, а некое сгущение пространства по образу и подобию земного, в котором обитают души. И мы тут топчемся! Законы физики тут не работают. Или работают, но не так, как на земле. Надо Валерке звякнуть, пусть объяснит, что дальше делать»! Смарт грустно мигнул экраном, зажегся значок разряженного аккумулятора. Ругнувшись, Антон достает запасной.

  – Ну, наконец-то! – сразу отозвался Валерий. – Как у вас дела?

  Когда Антон начал рассказывать о крылатых тварях, Валерий перебил его взволнованным голосом:

  – Не вздумайте попасться им на глаза! Это погонщики. Они разорвут вас обоих на куски. Это страшные создания, они гонят грешников в чистилище и выполняют там роль полиции. Патрулируют территорию сверху, подстерегают на крышах ...

  – Ага, понял ... ты лучше вот что скажи – почему, когда бьешь его башкой о рельс, затем отрубаешь, он светится и исчезает? И пахнет так приятно!

  – Что? А!? – подавился воздухом демон. – Вы ... что ты там натворил, Антон? Девушка с тобой?

  – Ну да! Ничего я не творил. Мы вышли из кабины, поезд уехал. С насыпи прямо в землю нырнул, как в воду! Хотели дальше идти, тут какой-то урод на нас набросился. Похож на ощипанную курицу с крыльями, как у летучей мыши! Я отбивался, как умел. Ну, дал по башке, потом лопатой по шее ... Тут налетели еще, пришлось отстреливаться, а Дашка лопатой рубила. Да ты не парься, Валера. От них даже мокрого места не осталось, исчезли все в рыжем пламени, оставив после себя освежающий запах озона.

  – Они не исчезли, а переместились, – упавшим голосом сообщил демон. – Ты все время забываешь, что здешних обитателей нельзя убить, можно только ... ну, победить или превозмочь. Второе вернее.

  – А переместились куда? В аду тоже есть потусторонний мир? – живо поинтересовался Антон.

  – Есть. Миров бесконечное множество, об этом в Книге говорится, но ты читал невнимательно. Если вообще читал ... Ладно! Может, ты прав и нечего их бояться. Идите прямо на огни.

  – И что там?

  – Это место, где наказывают грешников. Называют чистилищем, судным городом, местом очищения душ – по-разному. Кому что нравится. Где-то там держат и самоубийц.

  – Что-то не очень похоже на место исполнения наказания. Огни, реклама ... будто развлекательный центр, – засомневался Антон.

  – А это уже кому как! Страдания жертвы и есть развлечение для палача. Нет?

  Антон не нашелся, что ответить, взглянул на Дашу. Она неуверенно кивнула:

  – Ну да, правильно. О погонщиках забыл? Я, кстати, читала Книгу. В ней прямо сказано – око за око, зуб за зуб. Видимо, здесь каждый получает то, что в прежней жизни давал другим.

  – То есть грабителей грабят, садистов пытают, насильников и педофилов ...

  – Да, Антон, каждому воздается сторицей, – перебил его голос демона из смартфона. – Этот принцип действует не только в аду, но и на небесах. Что посеешь, то и пожнешь.

  Антон на минуту задумался. Видимо, вспоминал прежнюю жизнь, потому что лицо покрылось красными пятнами, под кожей задвигались желваки. Даша тоже поникла головой, в глазах метнулся страх.

  – Но мы-то под здешнюю юрисдикцию не попадаем, надеюсь? – смущенно спросил она.

  – Пока да, – чуть помедлив, ответил демон. В его голосе явно чувствовалась насмешка. – Ладно, удачи вам.

   Глава 6

  Антон шел молча, внимательно глядя под ноги. Даша чуть поодаль, искоса посматривая на Антона.

  – Хватит на меня пялиться! – не выдержал он. – Да, я не святой. Но и пытать меня с особой жестокостью тоже не за что.

  – Да я ничего, – пожала плечами Даша. – А ты за насильников почему спросил?

  – Я не спрашивал! – взорвался Антон. – Я всего лишь выстроил логическую цепочку! Если око за око, то ... сплошная порнография получается, – сделал он неожиданный вывод.

  – Ну и пусть. Так им и надо. Пускай почувствуют на собственной шкуре, каково это!

  – А представляешь, какая веселуха начинается, если насильник и педофил не простой крестьянин, а, скажем, депутат Государственной Думы, министр, председатель правления крупного банка? – с усмешкой спросил Антон. – Они ж привыкли, что все перед ними прогибаются, стоят на задних лапках и возразить не смеют. Безнаказанность для таких обязательное условие существования. Люди быдло, мир вращается вокруг и ради них. И вот такой «шпрудель» после пышных похорон попадает сюда! Сначала путешествие в клетке, битком набитой другими грешниками, в тесноте, давке, с переломанными ногами и руками при погрузке насыпным способом. Потом падение по склону, хлысты и когти погонщиков, пеший марш в концлагерь, где ждут бесконечные унизительные и мучительные пытки! И некому позвонить, пожаловаться – нет, потребовать, как бывало раньше! Представляешь размер облома?