Текст книги "Путешествие в ад (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

  – Зашибись! – скромно оценил свою работу бармен. – А теперь, господа, займемся вами. Итак, вы мне – художественный портрет (это слово он произнес с ударением на э – портрэт). А я вам – ствол и лазейку на поезд.

  – И поесть!

  – И это, – согласился бармен. – Приступим к исполнению?

  – Давай!

  Бармен провел их коротким коридором, жестом вышколенного портье распахнул дверь:

  – Прошу!

  В небольшой комнате стоит простая железная кровать, шкаф и маленький секретер. Кровать аккуратно, по-солдатски заправлена синим одеялом, на спинке висит вафельное полотенце. Бармен подходит к шкафу, дверцы распахиваются и взору гостей предстает целый набор камуфляжа для боя в городских условиях. Бармен небрежно сдвигает в угол вешалки с одеждой. Задняя стенка шкафа раздвигается, открывается вход во вторую комнату. Щелкает выключатель, на потолке неспешно загорается простая лампочка накаливания.

  – Прошу! – еще раз произнес бармен.

  Антон восхищенно покачал головой, показал бармену большой палец – решпект и уважуха тебе, чувак! В деревянную обшивку стен ровными рядами вбиты гвозди. На них аккуратно уложено самое разнообразное оружие – от простых рев. наганов до противотанковых гранатометов последних моделей. Внизу сложены в стопу ящики с боеприпасами. Даша окинула равнодушным взглядом внушительный арсенал и отвернулась – эти мужчины как дети, не могут без цацек и хлопушек!

  – Прежде, чем займемся выбором волын, позвольте узнать – туда ... ну, куда вы так стремитесь попасть, вы желаете быстро и с шумом? Или не торопясь и тихо?

  – Второе.

  – Тогда не рекомендую гранатометы и ампульные огнеметы – слишком громоздко, шумно и выстрелов с собой много не возьмешь. Вариант – АПС с глушителем и съемным прикладом. Или классический вариант – калаш с глушителем!

  – Крутишь, чувак! – укоризненно покачал указательным пальцем Антон. – «Винторез» со складывающимся прикладом, пять полных магазинов к нему, «лифчик», лазерный целеуказатель ... да, и оптика что б родная была! Плюс две укомплектованных аптечки.

  – Гм, ты волокешь ... ладно, мистер специалист, уговор есть уговор. Бери!

  Фотосессию решили провести на свежем воздухе. Бармен выбрал место почище, уговорил Дашу снять курточку, а рубашку расстегнуть до груди и завязать полы узлом. Чтобы пупок было видно! Антон стал полубоком, девушка положила руки ему на грудь. Бармен со всех сторон общелкал цифровиком, выбирая лучший ракурс.

  – Все, портфолио готово!

  Цифровик исчезает в кармане. Даша хмуро приводит себя в порядок. Бармен спрашивает Антона6

  – У тебя смарт есть? Или планшет.

  – Вот, – показывает Антон.

  – Ацтой! – безапелляционно заявляет бармен. – Купи новую модель. У меня есть, недорого, – и сует руку в карман.

  – Иди на фиг! – смеется Антон. – Базарь по делу.

  – Как хочешь, – нисколько не расстроившись отвечает бармен. – Слушай сюда! Идешь прямо вон на те развалины, проходишь их насквозь. Дальше будет пустырь, полоса отчуждения. На нее не суйтесь, автоматические пулялки бьют без звука и предупредительного пука. В доме имеется лифтовая шахта. Спуститесь вниз, в подвал, дальше по горизонтальному колодцу к вокзалу. Выход наверх увидишь. Люк открывай осторожно, чтобы не усек кто. Выйдете с другой стороны состава, там охрана похуже. Но все равно не расслабляйся, бди! Дальше сами.

  Бармен взмахнул рукой на прощание и поспешил обратно в кафе. Антон и Даша остались одни. Девушка застегнула курточку на все пуговицы. Рюкзачок с едой, которой снабдил их бармен, устроился на спине.

  – Идем?

  – Идем, – согласился Антон, но с места не сдвинулся.

  – Ты что? – встревожилась девушка.

  – Да понимаешь, – замялся Антон. – Как-то слишком просто все. Поди туда, поди сюда, поднимись вверх ... вокзал какой-то, поезда. Неужели в ад вагонами отправляют?

  – Валерий говорил, что это образ, пригодный для восприятия. Раньше вовсе на лодке перевозили. Но ведь это чушь полная, каждый день умирают тысячи людей. Никаких лодок не хватит.

  – Ну да, зато транспортная символика понятна всем. На самом деле души сыпятся в ад, словно капли дождя, только успевай собирать. И где в такой массе душ искать эту Анну?

  – Самоубийц держат отдельно от остальных, для них есть свой уровень.

  – Чего-чего? – удивился Антон. – Какой еще уровень?

  – Ну, Данте в «Божественной комедии» указал, что в аду девять кругов. Какой-то – не помню! – предназначен для самоубийц.

  Антон внимательно посмотрел на Дашу, будто впервые ее увидел.

  – Ты чего? – опасливо спросила девушка. – Я читала.

  – Я всегда думал, что комедии – это смешно. Что смешного может быть в аду?

  – Данте создавал свою поэму очень давно, в пятнадцатом веке. Тогда комедией называли любое литературное произведение. Называя комедию божественной, он имел ввиду, что Бог помог ему спуститься в ад, вернуться оттуда и позволил описать увиденное. Во второй части комедии Данте описывает путешествие в рай. Но не очень подробно.

  У Антона ослабела нижняя челюсть.

  – Ты интересуешься средневековой литературой? Вот это да! А я книжку в руках держал последний раз, когда в школе учился.

  Антон с таким уважением посмотрел на Дашу, что она застеснялась.

  – Да я давно читала ... не помню подробностей.

  – И не нужно, – махнул рукой Антон. – Пятнадцатый век? Представляешь, как все изменилось с тех пор?

  – Я так не считаю. Людские пороки остались прежними и кругов больше не стало.

  – Лучше бы меньше, – проворчал Антон. – Долбаться по всем девяти – самое то! Надо поспрашивать на вокзале, где остановка для жмуриков по собственному желанию.

  Развалины, которые, по словам бармена надо пройти насквозь, оказались длинной, словно крепостная стена, десятиэтажной «хрущобой». Полутемные и узкие, как тоннели, коридоры тянулись вдоль этажей в бесконечность. В каждом подъезде был лифт. Вернее, шахта лифта. Теперь эти колодцы превратились в мусоропроводы. Раздвижные двери нижних этажей заварены стальными листами, обитатели верхних этажей сваливают в шахты разную дрянь, отчего по всему дому распространяется крепкая вонища. Но жители то ли привыкли, то ли лишены обоняния – никому нет дела. Антон и Даша вошли проникли в дом сквозь пролом в торцевой стене. Мерзкий запах гниющих отходов заставил сморщится и зажать носы. Даша хотела даже вернуться, такой невыносимой показалась вонь, но по улице бродили какие-то подозрительные типы и Антон решительно остановил ее за плечо.

  – Вот, завяжи нос и рот, – достал он из кармана упаковку бинта. Антон думал, что девушка просто зажмет нос как платком, но она тщательно обмотала голову, оставив открытыми только глаза, достала вязаную шапочку, в которой вышла из дома и натянула ее до самых бровей.

  – Сайлент Хилл, – пробормотал Антон. – Или мумия вернулась.

  Из-под повязки раздались невнятные бубнящие звуки, глаза Даши возмущенно сверкнули.

  – Давай дырку для рта вырежу? – предложил Антон. – У меня лопатка острая.

  Девушка сложила известную фигуру из трех пальцев, прицелилась в лоб. Затем аккуратно, двумя пальчиками раздвинула бинт на месте рта, громко и четко произнесла:

  – Фигу тебе!

  Коридор пуст, если не считать выставленную вдоль стен разбитую мебель и разбросанное тряпье. Крупные черные тараканы неторопливо путешествуют по полу, останавливаясь на отдых в складках тряпья. С потолка свисают гирлянды густой паутины, сквозь которую светят тусклые, словно умирающие солнца, лампочки. Время от времени слышатся приглушенные крики, стоны, изредка доносится грохот, будто гром далекой грозы. Двери в квартиры плотно закрыты и невозможно понять, есть там кто ни-будь или нет. Коридор узок, от стены до стены не более двух метров, плюс мебель ... а ну как выскочит псих какой нибудь! На всякий случай Антон приготовил «винторез» – снял с предохранителя и откинул приклад. Влево пулю, вправо прикладом в рыло! Пролом остается за спиной, впереди полутемная кишка грязного коридора.

  – Можно, я пойду первой? – попросила Даша. – Мне страшно сзади.

  – Валяй, – разрешил Антон.

  Коридор оказался не таким длинным, как показалось вначале. По всему дому слышатся крики, вопли, шум от бьющейся посуды и грохот разбиваемой мебели. Складывалось впечатление, что здесь в каждой квартире живут несчастливые семьи. Скандалы и ругань не прекращаются ни на минуту. С верхних этажей даже стрельба слышалась. Антон сразу успокоился, спрятал оружие под куртку и зашагал смелее. Несколько раз впереди с грохотом распахивались двери, встрепанные мужчины и женщины выпадали в коридор, им вслед летели тряпки, бумаги, иногда предметы интерьера. Несчастные отлеживались с полминуты, затем вскакивали и бросались обратно. Двери захлопывались самостоятельно. Проходя мимо лифтовых шахт, слышали придушенные стоны сброшенных в колодцы людей, сквозь щели сочилась кровь и какая-то дурно пахнущая жижа. Видимо, на верхних этажах борьба шла круче.

  – Они когда нибудь отдыхают, как думаешь?

  – Нет, – покачала головой Даша. – Это и есть наказание. И они выбрали его сами. И сами создали себе ад в преисподней.

  В конце коридора Антон увидел пролом, заделанный куском фанеры. Рядом чернеет дыра в полу, откуда тянет холодом и сыростью. Похоже, это и есть та самая шахта, из которой можно добраться до вокзала. Лезть туда немедленно Антону совсем не хотелось. Поморщившись, взглянул на пролом. Осторожно сдвинул фанеру, в образовавшуюся щель подуло свежим воздухом, узкая полоска света возникла на грязном полу. Антон сдвинул еще немного, с любопытством заглянул. Бармен не обманул – сразу от торца дома начинался пустырь, полоса шириной в сотню шагов, оканчивающаяся бетонной стеной высотой метра три. В центре красуются широкие ворота, в которые запросто может проехать автобус. На гребне через равные промежутки стоят круглые башенки, из каждой торчит ствол. Рядом огромные круглые прожектора, похожие на перевернутые котлы для варки первых блюд в общественных столовых. Неторопливо прохаживаются стражники. Антон сразу заметил, что прожектора направлены вовнутрь, часовые на стене глядят в туже сторону. Это и понятно – кто ж с города будет стремиться попасть в ад?

  – Что там? – нетерпеливо спросила Даша.

  – Смотри, – отодвинулся Антон. Взгляд невольно упал на дыру в полу, из которой распространяется затхлая вонь и – кажется! – поднимается к потолку желтоватый пар.

  «Тут и так духан стоит – аж ком в горле, – подумал Антон. – Представляю, как пахнет в подполе».

  – Антон! Косицын, смотри! – воскликнула девушка.

  Антон оборачивается к пролому. Сквозь щель хорошо видно, как ворота начинают медленно открываться. Железо скрежещет, задевая бетонное покрытие, мелкие камешки с хрустом превращаются в песок, плохо смазанные петли визжат и скрипят. Ворота распахиваются, как пасть гигантского чудовища, стальные рычаги поворотного механизма выпрямляются, скрежет и визг стихают. Из темноты выползает тупорылый грузовой автомобиль с открытой кабиной, без капота и крыльев. Видно бешено вращающийся вентилятор системы охлаждения, блестит маслом блок цилиндров, дрожат провода, вздрагивают тросики тяги. За рулем странного автомобиля сидит человек в черной форме, на голове мятая фуражка с вздыбленной тульей и мотоциклетные очки. Лицо скрыто под черной повязкой. Рядом развалился на сиденье офицер, на фуражке красуется металлический «краб», на плечах погоны оранжевого цвета, черная униформа расстегнута до середины груди, рукава закатаны. Лица тоже не видно под черной маской, глаза скрыты очками. В кузове расположилось полтора десятка солдат, все в черной униформе, на головах блестят глухие черные шлемы, забрала опущены. Автоматы смотрят в серое небо черными стволами. К грузовику с солдатами прицеплена платформа с огромной клеткой. Следом за первой машиной выезжает вторая, тоже с солдатами и клеткой, за ней еще одна, и еще, и еще ... Двигатели надсадно ревут и плюются выхлопными газами. Глушителей, судя по всему, автомобили тоже не имеют. Оглушительно грохочущая колонна выезжает из ворот и направляется прямо в город. Антон с интересом разглядывает машины, людей в странной форме и больше ни на что не обращает внимания. А зря. Без конца дерущиеся люди вдруг утихомирились. Какое-то время они прислушивались к шуму, затем все вместе, будто получив неслышимую команду, повыскакивали из комнат и бросились к выходу из дома. За несколько секунд плотная толпа мужчин и женщин заполнила лестницы, выплеснулась в коридор первого этажи. Люди устремились к выходу в сторону города, откуда пришли Антон и Даша. Узкий коридор спрессовал людей в плотную массу, которая медленно двигалась к выходу.

  – Это ловцы душ, – негромко произнес Антон, кивая на машины с солдатами.

  – Каких душ? – не поняла Даша.

  – Этих, – показал глазами Антон на людей. – Ты забыла, что это души, а не живые люди?

  Рев автомобилей отдалился и стих. Раздались выстрелы, сначала одиночные, потом загрохотали длинные, пулеметные. По толпе словно пробежала дрожь. Люди замерли, потом на лицах появилось выражение обреченности. Толпа остановилась, затем медленно двинулась вперед, никуда не торопясь и не волнуясь.

  – Перехватили на выходе, – понимающе кивнул Антон. – Сейчас всех погрузят в клетки, потом проведут зачистку дома. Нам пора туда, – указал он на дыру в полу.

  Девушка брезгливо тряхнула головой, поглубже натянула шапочку, поправила сбившуюся повязку на лице.

  – Идем, – вздохнула она.

  От края дыры вглубь ведет самопальная железная лестница. Сваренная криво-косо из ржавых арматурных прутьев, лестница не выглядит прочной. Перекладины прогибаются, скрипят, железные штыри норовят вылезти из камня и обрушится вниз вместе с лестницей и людьми. Света в дыру попадает недостаточно, к тому же снизу поднимаются желто-серые клубы каких-то испарений. Антон уже начал беспокоиться, когда лестница перестала подозрительно дрожать и уперлась в землю. Антон тотчас включил фонарик, приготовил оружие. Узкий луч фонаря вырывает из тьмы какие-то подозрительные холмики, испарения стынут призрачными волнами и мешают разглядеть, что там дальше. Антон глубоко вдохнул спертый воздух, ствол «винтореза» бесстрашно и тупо всмотрелся в темноту. В подземелье тихо и пусто, на низком потолке, до которого можно дотронуться кончиками пальцев, колышутся клочья паутины.

  – Интересно, что они здесь едят? – задумчиво произнес Антон.

  – Кто? – нервно спросила Даша.

  – Да пауки, – мотнул головой на паутину Антон. – Везде они есть!

  – Энтомолог хренов ... Пошли отсюда быстрее! – раздраженно зашипела девушка.

  Вход в тоннель оказался рядом, в нескольких шагах. Подземелье – вернее, подвал – оказалось небольшим, это туман делал его таким большим и таинственным. Антон посветил на всякий случай фонарем и первым влез в узкий тоннель. Даша больно ткнула под ребра:

  – Отдай фонарь и пусти меня вперед!

  – Почему?

  – Потому! Мне кажется, что сзади кто-то подкрадывается. И не спорь со мной!

  Антон вздохнул и безропотно отдал фонарь – девушка права. Вдруг кто-то из солдат спустится в подвал ... сверху донеслись крики, раздался шум, какой-то предмет несколько раз звонко стукнулся о перекладины и упал на пол. Реакция Антона была мгновенной – наваливается на Дашу всем телом и прикрывает голову руками. Почти тотчас за спиной оглушительно грохочет, воздушная волна тупо бьет по ушам, по ногам больно хлещет каменная крошка.

  – Вперед! – толкает девушку Антон. – Потолок может рухнуть!

  Даша шустро перебирает руками и ногами, стремится как можно быстрее уйти от опасного места. Антон спешит за ней. Тоннель забивается пылью, становится трудно дышать и ничего не видно даже с фонарем. От неловкого движения стекло трескается, лампочка гаснет, наступает кромешная темнота. К счастью, в тоннеле нет острых камней или проволоки, он прорыт в песчанике, стены и потолок укреплены досками, фанерой и кусками железа. Поток воздуха буквально толкает в спину и это означает, что выход наружу близок. Впереди появляется бледное пятно, до него буквально рукой подать. В эту секунду сзади опять грохочет, выстреливает пыльное облако, потом вздрагивает земля и тяжкий гул на мгновение заглушает все звуки. В пыльной темноте ничего нельзя разглядеть, но Антон шестым чувством ощутил, что потолок рушится и если не поддать как следует, его раздавит в лепешку.

  Он бросается вперед, словно крыса, спасающаяся от наводнения. На ходу подхватывает растерявшуюся девушку и буквально выбрасывает ее в вертикальный колодец. Даша только успевает схватиться кончиками пальцев за край, но подтянуться сил нет. Висит на вытянутых руках, пальцы скользят по гладкому краю ямы. Еще мгновение и она свалится. Вокруг Антона страшно скрипят стены, он чувствует, что сейчас его раздавит так, что внутренности вылезут наружу изо рта, как зубная паста из тюбика. Расстояние между жизнью и смертью сократилось до бесконечно малой величины, названия которой еще не придумали. Словно мультяшный супермен Антон приседает, руки тянутся вверх и с силой отталкивается от земли. Ничего не видя, вслепую, подчиняясь рефлексам и инстинкту самосохранения, он бежит вверх, отталкиваясь руками и ногами от неровностей стены. Адреналин переполняет мышцы, от напряжения звенит в ушах, в глазах сверкают искры и сердце разбивается о ребра. Сумасшедший бег по вертикальной стене продолжается долю секунды, но Антону кажется, что взбирается на десятый этаж. Рядом мелькает белое пятно, Антон хватает девушку за воротник, слышен сдавленный вскрик, левая рука тяжелеет и в следующее мгновение Антон с девушкой буквально выпрыгивают из колодца. Подземелье плюется клубами пыли и разочарованным гулом. Под ногами последний раз вздрагивает земля и наступает тишина. Антон чувствует шлепок по пальцам, Даша придушенным голосом раздраженно произносит:

  – Отпусти меня!

  Антон автоматически разжимает пальцы, тяжесть из руки уходит и он слышит облегченный вздох.

  – Спасибо тебе, конечно, – говорит Даша, потирая шею и одергивая одежду. – Но в следующий раз хватайся за что нибудь другое. Ты меня чуть не задушил.

  – Я подумаю, – кивает Антон и обессилено опускается на землю. Адреналина в организме больше нет, кровь перестает кипеть, сердце успокаивается, бурлящая энергия покидает мышцы. Наваливается такая усталость, будто целый день стиральные машины на десятый этаж таскал. Девушка приводит себя в порядок, снимает шапочку, срывает повязку с лица. Даша глубоко вдыхает, адский воздух с примесью угольного дыма сладок и приятен, кажется совсем свежим.

  – Ты отдохни пока, а я осмотрюсь. Ладно?

  – Валяй, – кивнул Антон. – Только осторожно. Мы ведь уже ... ну, сама знаешь где.

   Глава 5

  Подвальное помещение, в которое попали, раньше использовалось как склад. Во всяком случае, именно такое впечатление производили пустые коробки и ящики, в беспорядке сваленные в углу. Проломы в стене небрежно забиты фанерой, досками и обломками бруса. Крыши нет, только перекладины из просмоленных бревен и несколько кое-как прибитых гвоздями листов шифера. Сарай покоится на массивном фундаменте, чересчур толстом и прочном. Рядом расположились такие же неказистые здания. Крепостная стена, ограждающая вокзальную территорию от города, чуть дальше. До нее не меньше ста шагов. Поверхность стены покрыта трещинами и сколами, внизу лежат кучи мусора. Все это Антон разглядел сквозь щели в стене, через которые в сарай поступает свежий воздух. «Землетрясения тут, что ли? – удивился он. – И вообще, бардак»! Даша подходит к дверям, чуть-чуть приоткрывает. В щель видны рельсы, один путь, второй, третий ... Дальше девушка рассмотреть не успела. От нарастающего грохота задрожали стены, посыпалась пыль из щелей, дрогнула земля. Даша на всякий случай отодвинулась от щели, оглянулась на Антона.

  – Поезд, – махнул он рукой.

  Слышится приближающийся грохот, от которого заходил пол ходуном, а сарай затрясся так, будто собрался рассыпаться на молекулы. Антон хватает Дашу за руку, они вместе выбегают наружу. Грохот обрушивается лавиной, оглушая и лишая чувств. Чертова дюжина поездов мчится по путям, будто в психическую атаку на неведомого противника. Дьявольские машинисты ведут машины ровно, в идеальном строю, пылают оранжевым огнем фары, из-под колес веером летят искры, свистит рассекаемый на куски воздух и грозовое облако поднятой до неба пыли гонится за поездами. За спиной беззвучно рушится сарай, ураган подхватывает шифер с крыши, уносит прочь. Чтобы не быть сметенными самим, Антон и Даша падают на землю. Над ними пролетают вырванные с корнем кусты, обломки камней и скрученные листы железа. Поезда приближаются быстро и безжалостно, будто цунами. Ударная волна сметает остатки сарая, сотрясает землю и Антон вынужден изо всех сил цепляться за неровности почвы, чтобы не быть унесенным самому. Даша крепко держится за его рукав, спрятав голову под мышку. Вагоны мчатся с бешеной скоростью, колеса стучат на стыках рельс, как скорострельные пулеметы, земля содрогается и кажется, что вот-вот разверзнется трещинами, в которые провалятся все постройки вместе с людьми. Составы начинают притормаживать, локомотивы сигналят, многократно усиленный вой сирен буквально убивает все живое звериным воплем, непрерывно изливающимся из железных ртов. Визг тормозов и звон железа звучат едва ли не громче сирен. Машинисты, будто сговорившись, все делают одновременно. Скрежет сотен колесных пар о рельсы просто непередаваем. Вой, скрип железа о железо, хруст тормозных колодок, рельсы буквально вминаются в землю, осыпаемую дождем искр. Высохшая трава и мусор по обочинам загораются, к серому небу поднимаются столбы дыма и языки пламени. Поезда несутся, изрыгая огонь и дым, раздирая пространство визгом тормозов и ревом сирен. Оглушенный, теряющий сознание от шума и грохота Антон с трудом открывает глаза, приподнимается на руках. Вагоны уже не мелькают с бешеной скоростью и можно увидеть, что это и не вагоны вовсе, а платформы с клетками. Точно такие, только поменьше, были у солдат, которые устроили облаву на жителей длинного дома. Из железных балок сварен каркас, толстые прутья переплетены сеткой рабица сверху и по бокам, дверей нет, зато крыша откидная, как на корзине для сбора грибов. Вагоны для перевозки скота по сравнению с этими клетками просто пятизвездочные отели на колесах.

  – Даша, – потряс Антон девушку за плечо, – смотри!

  Дарья осторожно выглянула из-за плеча, глаза расширились, на лице появилось выражение ужаса:

  – Мы в ЭТОМ поедем!

  – Нет, ну ... что нибудь придумаем, – не очень уверенно ответил Антон. – А пока давай прокатимся к вокзалу.

  Он решил воспользоваться дымным облаком, которое накрыло мутной пеленой дорогу, чтобы побыстрее добраться до вокзала. Там есть охрана. Вряд ли она сильно бдит на пустой состав. Поезд замедляет движение, уже можно без особого риска запрыгивать на платформу, но Антон не торопится. Состав кажется бесконечным, вагоны катятся один за другим. Даша вопросительно смотрит на Антона, он кивает и показывает в конец состава. Шум колес стихает, вдалеке показывается последний вагон. Наконец, поезд почти останавливается. Полустертые лапы тормозных колодок с сытым чавканьем отлипают от колес, пропадает визг и скрежет, вагоны облегченно катятся со скоростью пешехода.

  – Давай! – крикнул Антон и первым бросился к платформе. Клетка сварена кое-как, по бокам торчат концы прутьев, края железных балок выступают настолько, что свободно помещается ступня. Антон запрыгивает на край, помогает девушке. Его внимание сосредоточено на приближающемся вокзале. Даша с любопытством осматривает вагон, хочет понять, каким образом попасть внутрь, ведь дверей они не обнаружили? Внимательный взгляд скользит по полу, стенам и потолку, но ничего, похожего на двери не видно. Зато повсюду – на полу, на прутьях решетки с внутренней стороны видны странные коричневые пятна, похожие на ржавчину. Они есть даже на потолке, а на полу так и вовсе рассыпаны толстыми лепешками. Даша смотрит внимательнее и вдруг страшная догадка озаряет, словно вспышка – кровь! Это не ржавчина, а засохшая кровь! Вся клетка покрыта пятнами засохшей крови, будто здесь производили забой скота самым варварским способом – топорами, ножами или вовсе резали на куски мотопилой. Только откуда здесь взяться скоту? Здесь резали и кромсали людей, поняла девушка.

  – Косицын! – вскрикнула она в страхе.

  – Да, приехали, – кивнул Антон. – Прыгай!

  Он на ходу соскакивает с платформы, Даша прыгает следом. Дым относит ветром в сторону, пыль оседает и глазам предстает грандиозная картина адского вокзала. Громадное здание из черного камня похоже на надгробье. Торцевая часть лишена окон и дверей, углы закруглены, стена блестит полированными боками. Плоская крыша окаймлена фигурной оградой с шишечками и уголками. Кажется, что там, на крыше расположилось кладбище. Из центральной части вокзала тянется над путями просторная эстакада, с которой через равные промежутки опущены короткие лестницы прямо на пути. Если смотреть сверху, то можно видеть, как составы с вагонами клетками медленно движутся, крыши сдвинуты. По эстакаде течет плотный поток людей из вокзала. Подчиняясь неслышимым командам, люди сворачивают на лестницы, спускаются и падают в вагоны клетки. Издалека похоже на погрузку щебня транспортером. Людей укладывают слоями, как кильку в банку. Поезд медленно движется, люди сыплются ... Как только клетка наполняется до верха, крыша опускается, а под лестницей оказывается следующий вагон. И так далее. Людской поток не иссякает, много падает в промежуток между вагонами. Искалеченных, с переломанными руками и ногами людей собирают какие-то неизвестные в черной униформе с баграми. Стаскивают в кучу, погрузчик хватает железным ковшом, поднимает и сбрасывает в подъезжающий вагон.

  Тринадцать составов подано под погрузку на тринадцати путях. По тринадцати лестницам сплошным потоком идут люди и падают в вагоны клетки. В каждом составе сто шестьдесят девять вагонов. Деловито снуют погрузчики. Неизвестные люди, в черной униформе, равнодушно волокут баграми выпавших из вагонов. Неумолчный шум и топот тысяч ног, крики боли и страха сливаются в ровный гул. Изредка раздаются гудки, как будто машинисты проверяют исправность системы оповещения. Воздух насыщен запахом крови и страха.

  – Что дальше, Антон! – кричит девушка. – Здесь нельзя долго стоять.

  – Знаю. Надо что-то придумать, но ничего в голову не идет. Черт, я думал, что вагоны крытые!

  – А позвонить нельзя?

  – Да кому тут звонить-то, блин!? А, этому ... прости, совсем забыл, – пробормотал Антон, лихорадочно роясь в карманах. – Да где же он ... ага!

  Плоский экран смарта равнодушно загорается, слышен встревоженный голос Валерия:

  – Ну, наконец-то! Я уже беспокоиться начал.

  – Чего ж сам не звонил?

  – Я не знал где вы и что с вами. Вдруг сигнал выдаст вас?

  – Логично, – согласился Антон. – Ладно, теперь ты нас слышишь и видишь, верно? Куда нам дальше?

  – Перейдите за последний путь. Скоро прибудут так называемые «тормоза» – локомотивы, которые цепляют к последнему вагону. На крутых спусках они отрабатывают задний ход и замедляют движение состава. Обычные тормоза на вагонах не справляются, – пояснил демон.

  – Как это? – удивился Антон. – Тяжелый состав наоборот, подталкивают.

  – Так-то в гору. А здесь дорога идет вниз. И вообще, поменьше вопросов, Антон. Локомотивы уже приближаются. Вам надо попасть в один из них.

  Издалека донесся невнятный гул. Там, где рельсы словно растворяются в земле, показались черные точки. Оставляя за собой дымные следы, черные точки устремляются по рельсам к вокзалу. Движутся они очень быстро, словно это не локомотивы, а сверхзвуковые крылатые ракеты.

  – Бежим! – крикнула Даша и рванула так, что Антон едва догнал.

  Они мчались, совершенно не заботясь о том, что их могут увидеть. Рельсы звенели, будто от ужаса перед приближающимися чудовищами, земля содрогалась под ногами, тугая воздушная волна гнала пыльное облако, словно по земле стелется ураган. Даша бежит, как во сне, не глядя перед собой. Будто завороженная, она смотрела на приближающийся апокалипсис, не в силах оторвать взгляда. Антон обгоняет девушку, хватает за руку:

  – Под ноги смотри! – крикнул он. – Не дай Бог упадешь, конец нам.

  Даша тотчас пришла в себя, посмотрела вперед – до последнего пути совсем немного, считанные мгновения. Но если сейчас упасть, то подняться уже не успеет. Приближающийся локомотив раздавит, мокрого места не останется. Они перепрыгнули последний рельс в тот момент, когда локомотив приблизился. Можно разглядеть тупую круглую морду с выпученными фарами, опущенным к рельсам железным «фартуком» для отбрасывания препятствий и торчащей из макушки широкой трубы, из которой бешено извергается черный дым пополам с рыжим пламенем. Машинисты «все вдруг» включают тормоза, блокированные колеса с душераздирающим визгом выбрасывают снопы искр, бешеное вращение колесных рычагов прекращается. Паровозы скользят по рельсам, как санки по асфальту, раздирая пространство воплем, от которого стынет кровь в жилах. Волна пыли и дыма накатывает прибоем, черным туманом укрывая землю. Даша поспешно натягивает шапочку почти до подбородка и отворачивается. Антон прикрывает лицо полой куртки. В мутной пелене он видит, как из кабины высовывается машинист. Темные волосы сглажены ветром и ниспадают на шею короткой густой гривой. На черном от угольной пыли лице сверкаю белоснежные клыки, широкий рот растягивает издевательская улыбка, вытянутый коротким хоботком нос хищно дергается, как будто среди дыма и пыли можно что-то учуять. Машинист вытягивает шею, глаза широко открываются и Антон невольно вздрагивает – выпуклые, как у рыбы, лишенные ресниц и бровей, эти глаза похожи на дыры в черепе. Они не черные и не кроваво-красные, как показывают в кино. Они пустые. Ему даже показалось, что из глазниц вытекает густой дым и тотчас развеивается встречным потоком воздуха, отчего кажется, что там, внутри, бурлит какая-то мерзкая жижа, извергая наружу едкий, вонючий дым. В следующее мгновение рожа машиниста пропадает в дыму, мимо проносится закопченный бок угольного тендера, намертво блокированные колеса изрыгают поток искр. Антон отступает на шаг, взгляд становится задумчивым и злым.

  – Ты что? – тормошит его девушка.

  – Так, задумался, – криво улыбнулся Антон.

  – Нашел время!

  – Ты права. Догоняем паровоз! – крикнул Антон и бросился вперед изо всех сил.

  Черный дым из трубы стелется по земле, смешиваясь с пылью. Вначале показывается плоская задница тендера, разрисованная адским шутником. На угольно черном фоне сумасшедший художник намазюкал красной и оранжевой краской причудливые узоры, радиально расходящиеся в стороны. В центре плазменным ядром горит бело-голубое – ну, солнце, что ли, от которого расползаются похожие на щупальца осьминога лучи. Картина покрыта слоем сажи и грязи, но видно хорошо. Художник явно старался! Антон пробегает мимо, мельком взглянув на «шедевр». Его цель – лесенка, ведущая в кабину. Дверей почему-то нет, надо всего лишь подняться по ступеням, а дальше видно будет. Лучше, конечно, незаметно, но машинист их уже видел, так что придется импровизировать на ходу. Паровоз почти останавливается, визг трущихся о рельсы колес стихает, иссякают потоки искр. Антон прыгает на лестницу, пальцы сжимаются на черных от копоти поручнях, тело рывком вбрасывается внутрь кабины. В последний момент, повинуясь предчувствию или просто из опасения зацепить макушкой дверной проем, Антон нагибает голову. Сокрушительный удар в лоб, от которого искры просыпаются из глаз, останавливает его на пороге. Острая боль в лобной части и короткий хруст заставляют замереть на месте и зажмурить глаза. Он проломил голову? Обо что? Машинист, что ли, ломом врезал? Наверно, еще раз замахивается, гад! Антон поспешно открывает глаза, отшатывается, избегая второго удара. Плечо упирается в препятствие, что-то темное и тяжелое отлетает в угол. Раздается короткое «гуп»! и Антон видит, как безжизненное тело в грязном комбинезоне сползает на пол, оставляя на стене широкий темный след.