Текст книги "100 знаменитых символов советской эпохи"

Автор книги: Андрей Хорошевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Сладкая жизнь

«Мишка на Севере», «Мишка косолапый», «Красный мак», «Тузик», «А ну-ка отними!», «Каракум», «Птичье молоко» и, конечно же, «Белочка» – dolce vita советского человека, квинтэссенция шоколадного счастья лакомки, квазиунофантазия кондитерского мастерства, сладкие символы эпохи… «Вкус нашего детства» – этими словами начинается едва ли не каждый второй теле– или газетный репортаж, рассказывающий о конфетах или работе кондитерских фабрик. Фраза эта от частого использования давно превратилась в затёртый штамп. Но ведь действительно, иногда звук разворачиваемой шуршащей обёртки вдруг вызовет из уголков нашей памяти сладкие воспоминания детства… «Господи, ну почему взрослых так волнует этот вопрос, неужели и так плохо выгляжу в свои четыре с половиной?». Почему-то всех маминых знакомых, встречаемых на улице, интересует твой возраст. Но тётя только что вышла из магазина, возле её ног стоит большая сумка, в которой, помимо прочего, может быть что-нибудь вкусненькое. И ты бодро отвечаешь. Иногда твои ожидания оправдываются, – взрослые, в общем-то, вполне предсказуемы. Тётя лезет в сумку и достаёт оттуда конфету или две. Если надо, я ещё стишок могу рассказать… Не надо? Ну ладно, и на этом спасибо… Или вот пахнущий свежей смолой Новый год. Ты уже взрослый и, конечно же, знаешь, что Дед Мороз – это наивное желание взрослых по-доброму обмануть нас, детей. Но ты честно играешь в эту игру до конца. «Здравствуй, Дедушка Мороз, ты подарки нам принёс?». И вот наконец-то в руках у тебя заветный кулёк, и к зёлено-колючему запаху ёлки примешивается аромат шоколада, растекающегося по губам…

Нам сейчас кажется, что шоколад был всегда. Ну невозможно себе представить, что в этом мире когда-то не было шоколадных конфет. А между тем первая шоколадная плитка появилась только в 1899 году в Швейцарии. Шоколад, конечно, употребляли в пищу и до того, но только в жидком виде. Говорят, что первыми вкус напитка из зёрен деревьев какао распробовали индейцы майя в VII веке. Шоколадный напиток, придававший индейцам силу и бодрость духа, считался у майя священным. А у ацтеков какао-бобы, из которых, собственно говоря, и делается шоколад, были мерилом богатства и считались чем-то вроде денег. В Европу шоколад вместе с другими диковинками Нового Света привёз Христофор Колумб. Долгое время шоколад был скорее лекарством, тонизирующим средством, чем лакомством. Он стоил безумно дорого и был доступен только высшим слоям общества. Так было в Европе, так было и в Российской империи, куда заморскую диковинку завезли европейские купцы.

В России кондитерское производство до начала XIX века было, по большей части, кустарным. Элита предпочитала изделия заграничных кондитеров, а простой люд покупал сладости в маленьких лавочках, при которых обычно и располагалось производство. Часто московскими кондитерами становились крепостные, отпущенные своими хозяевами в столицу на заработки. Так в конце XVIII века в Москве оказался крестьянин из Пензенской губернии Степан Николаев. Местная помещица Анна Петровна Левашова отпустила его в столицу на оброк. Степан должен был открыть своё дело и каждый год выплачивать хозяйке определённую сумму. Дела сразу пошли на лад – очень быстро бывший крепостной (накопив денег, он сумел получить вольную как для себя, так и для всей своей семьи) стал одним из самых известных московских кондитеров. Особенно хороши были его сладости из абрикосов: варенье, пастила и мармелад. За это Степана прозвали Абрикосовым, а с 1814 года потомки Степана уже официально получили фамилию Абрикосовы. Расцвет фирмы пришёлся на 80-е годы XIX века, когда оборот товарищества достигал 1 800 000 рублей в год.

Конечно, мастерских, подобных той, которую открыл Степан, в Москве и в других городах было великое множество. Но в истории остались имена лишь тех, кого благодаря упорству и качеству выпускаемого товара, знала вся страна. Вот, например, в 1826 году московские купцы Леновы основали небольшую кондитерскую мастерскую, перерабатывавшую в день 6 пудов сахара. Производство росло и расширялось. В середине XIX века у Леновых работало около 200 человек, а в начале XX – более тысячи. В 1917 году владельцы фабрики продали её (предусмотрительности Леновых можно только позавидовать) за 1 миллион 800 тысяч рублей Всероссийскому центральному союзу потребительских обществ.

Активно осваивали русский кондитерский рынок и иностранцы. Приехавший в 1850 году из немецкого Вюртемберга в Москву Фердинанд фон Эйнем открыл на Арбате небольшую мастерскую по производству шоколада и конфет. В 1867 году Эйнем и его компаньон Гейс построили на Софийской набережной здание новой фабрики. Эта фабрика одной из первых в России была оснащена паровой машиной, что позволило фирме быстро стать одним из крупнейших производителей кондитерских изделий в стране.

После революции 1917 года все кондитерские фабрики перешли в руки государства – в ноябре 1918 года вышел декрет Совнаркома о национализации кондитерской промышленности. Естественно, что смена хозяев повлекла за собой и смену названий. Фабрика Абрикосовых получила имя рабочего Петра Акимовича Бабаева, председателя Сокольнического райисполкома Москвы. Фирма «Эйнем» стала называться «Красный Октябрь», а бывшая фабрика купцов Леновых была переименована в «Рот Фронт». Правда, идеи Маркса и Ленина, революционный настрой и новые названия никак не могли повлиять на технологию производства кондитерских изделий. Как при старой, так и при новой власти для производства сладостей нужен был сахар, а для изготовления шоколада – какао-бобы. И с этим были серьёзные проблемы. «Сахарные» районы страны долгое время были под властью белых, а валюта и золото, за которые можно было купить заморское сырьё, шли на закупку хлеба. Только к середине 20-х годов кондитерское производство было более-менее возрождено. Помог этому НЭП, предпринимательская жилка и рост благосостояния городских жителей позволили быстро увеличить выпуск карамели, конфет, печенья, пирожных. Свой отпечаток на кондитерскую отрасль наложила плановая экономика, пришедшая на смену НЭПу. С 1928 года производство сладостей было строго регламентировано, каждая фабрика была переведена на свой, отдельный вид продукции. В Москве, например, карамель производила фабрика имени Бабаева, шоколад – «Красный Октябрь», а печенье – «Большевик».

В годы войны многие кондитерские фабрики были эвакуированы из европейской части страны в тыл. Кондитеры продолжали работать, выпуская, помимо прочего, стратегически важную продукцию. В набор «неприкосновенного запаса» обязательно входила плитка шоколада, спасшая жизнь не одному лётчику или моряку.

После войны по репарации из Германии в СССР поступило оборудование с немецких кондитерских предприятий, что позволило в короткие сроки наладить производство шоколадных изделий. Производство шоколада росло с каждым годом. К примеру, в 1946 году на фабрике имени Бабаева было переработано 500 тонн какао-бобов, в 1950-м – 2000 тонн, а к концу 60-х годов – 9000 тонн ежегодно. Такому внушительному росту производства косвенно способствовала внешняя политика. Советский Союз долгие годы поддерживал различные режимы во многих странах мира, в том числе и африканских. Главным для этих режимов было поклясться в верности коммунистическим идеалам, и тогда помощь в виде оружия, техники, оборудования была обеспечена. Поддержка эта была практически безвозмездной, единственное, чем африканцы могли хоть как-то расплатиться с СССР, – это сырьё и продукция сельского хозяйства. Поэтому-то кондитерские фабрики бесперебойно снабжались сырьём с далёких африканских просторов.

В советские годы конкуренции между кондитерскими фабриками, в традиционном её понимании, не было. Кондитеры могли бороться за премии и звания, например «лучший в отрасли», за награды на выставках, за любовь, в конце концов, потребителей, но не за их кошельки. Проблемы со сбытом конфет и другой сладкой продукции могли быть у совсем уж нерадивых и «невкусных» производителей. Но и дефицита, по крайней мере в крупных городах, не было. Конечно, время от времени «Белочка», «Мишка на Севере» или «Каракум» исчезали с прилавков, а «Птичье молоко» вообще редко на них появлялось, но обычно москвичи, киевляне или харьковчане могли купить, пусть не в каждом магазине, свои любимые лакомства. Исключение составляли предпраздничные дни. Каждое предновогоднее детское представление в театре или утренник заканчивались раздачей сладких наборов, из-за чего с полок магазинов в это время исчезали самые популярные сорта конфет. Перед 8 Марта с трудом можно было найти конфеты в коробках, которые вместе с букетиком цветов составляли «универсальный», не требующий от мужчин серьёзных раздумий подарок к празднику.

В перестроечные годы кондитерская промышленность, как и вся экономика, испытывала проблемы. Но в целом кондитеры достаточно безболезненно пережили распад Союза и переход от плана к рынку. Кто-то благодарит за это старые традиции, заложенные ещё в советские времена, кто-то считает, что росту производства сладкой продукции способствовал иностранный капитал, пришедший на отечественный рынок. Наверное, правы и те и другие. Но самое главное, конфеты, печенье и шоколад – это всегда вкусно. Просто мы любим сладкое вне зависимости от времени и эпох, в которых живём…

ОШИБКИ ЭПОХИ

Русский с китайцем навеки друзья, или Мао Никите не товарищ…

«Русский с китайцем навеки друзья»… Эта строчка из суперпопулярной в 50-е годы песни «Москва – Пекин» казалась такой же верной и такой же вечной, как и то, что Земли вращается вокруг Солнца или, например, что в молекуле воды на один атом кислорода приходится два атома водорода. СССР для Китая был мудрым старшим братом, который поможет и защитит в трудную минуту. Для китайцев «великий вождь товарищ Сталин» был таким же божеством, как и председатель Мао, а Советский Союз – примером для подражания. В СССР же были уверены – благодаря китайским друзьям дальневосточные рубежи страны в полной безопасности и так будет всегда…

Но прошёл всего какой-то десяток лет, и великая дружба сменилась великой враждой. Отношения между двумя самыми большими коммунистическими державами мира не просто испортились, они грозили перерасти в широкомасштабную войну, в которую могли быть вовлечены миллионы людей. Что же случилось? Старший брат повёл себя надменно по отношению к младшему? Или же непочтительно взбунтовался младший, желая стать равным, а то и выше старшего? И почему в конце 60-х годов весь мир с напряжением следил за тем, что происходило вокруг Даманского, крохотного острова на Амуре, который и на карте-то с трудом разглядишь?..

В 1860 году между Российской империей и Китаем был заключён Пекинский договор, окончательно определивший границу между владениями двух стран. «С сих пор Восточная граница между двумя Государствами, – говорилось в этом договоре, – начиная от слияния рек Шилки и Аргуни, пойдёт вниз по течению реки Амура до места слияния сей последней с рекою Уссури. Земли, лежащие по левому берегу (на Север) реки Амура, принадлежат Российскому Государству, а земли, лежащие на правом берегу (на Юг), до устья реки Уссури, принадлежат Китайскому Государству». Границы на реках проводятся по главному фарватеру, то есть по середине реки – и в XIX веке, и ныне во всём мире так принято проводить речные границы. Но Китай был слаб, и царское правительство этим воспользовалось. Границу на реках Амур и Уссури провели вдоль китайского берега, и таким образом реки и находившиеся на них острова оказались российскими. Это была явная несправедливость. Однако до конца 50-х годов прошлого столетия никаких претензий к Российской империи, а затем и к Советскому Союзу Китай не предъявлял.

9 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии. В Китае, много лет находившемся под японским игом, этот шаг был встречен с огромным воодушевлением. «Настал час окончательной победы над японскими захватчиками и всеми их приспешниками, – писал Мао Цзэдун. – В этих условиях все силы, борющиеся против японских захватчиков в Китае, должны развернуть контрнаступление в масштабе всей страны и сражаться в тесном и эффективном взаимодействии с Советским Союзом и другими союзными державами». Отчасти Мао оказался прав – вскоре японцы были изгнаны из страны. Но сразу же после этого в стране вспыхнула гражданская война. Такой лакомый кусок, как оставшийся без «присмотра» огромный Китай, не мог не заинтересовать двух самых крупных игроков на международной арене – Советский Союз и Соединённые Штаты. Американцы поддерживали так называемое гоминьдановское правительство во главе с генералом Чан Кайши, а в СССР делали ставку на прокоммунистически настроенного Мао Цзэдуна. Вначале перевес был на стороне Гоминьдана, однако к началу 1949 года ситуация изменилась – гоминьдановский режим был уничтожен на большей части китайской территории. Армия Чан Кайши распалась, а сам генерал вместе с ближайшим окружением сбежал на Тайвань. 1 октября 1949 года в Пекине была торжественно провозглашена Китайская Народная Республика.

Новое руководство и весь китайский народ прекрасно осознавали – своей победой они во многом обязаны Советскому Союзу. И потому любовь и уважение простых китайцев к СССР были вполне искренними. Клятвенные заверения в вечной дружбе звучали и на самом верху. Правда, здесь во главу угла ставилась не любовь, а политический расчёт. Возможно, Мао и хотел бы сразу освободиться от опеки северного соседа, но он прекрасно понимал – без продолжения практически безвозмездных промышленных поставок из СССР Китай ещё долго будет отсталой страной, а самому Мао будет очень трудно удержать власть в своих руках. Китай отправлял в СССР сельхозпродукты (в основном растительное масло) и продукцию лёгкой промышленности. Бытовые термосы, пуховые кофточки, коверкотовые плащи и пишущие ручки, конечно, пользовались спросом у советского покупателя. Но эти поставки не могли сравниться с тем потоком, который шёл в обратном направлении. Промышленное и железнодорожное оборудование, станки, автомобили и самолёты, нефтепродукты, ткани, медикаменты и многое-многое другое. Проще, наверное, перечислить то, что СССР не поставлял в Китай. Однако Мао хотел большего, сделать за несколько лет из отсталой страны индустриальное государство – такой была его мечта. Но в Кремле, от которого в тот момент зависело развитие Китая, торопить события не собирались. Почему же кремлёвское руководство во главе со Сталиным так вело себя по отношению к Китаю? Знаток советско-китайских отношений профессор Александр Панцов считает так: «Наиболее серьёзной причиной явилось то, что Сталин опасался быстрой модернизации Китая, что могло бы составить конкуренцию Москве. Документы свидетельствуют, что Сталин не доверял Мао Цзэдуну и относился к нему с большим подозрением не только потому, что Пекин со временем станет конкурентом Москвы, но и потому, что из самого Пекина в Москву поступала на Мао Цзэдуна „настораживающая информация“».

Крутой поворот во взаимоотношениях между СССР и Китаем произошёл после прихода к власти Никиты Хрущёва. 11 марта 1953 года состоялись переговоры Хрущёва и Маленкова с представительной китайской делегацией. И надо сказать, китайцы были весьма удивлены сговорчивостью нового руководства Советского Союза. Все их предложения и просьбы были удовлетворены без всяких возражений. Подписанные соглашения поражали своей щедростью. СССР обязывался помочь соседу в строительстве электростанций, заводов и прочих промышленных объектов. Хрущёв опасался усиления влияния Соединённых Штатов в Юго-азиатском регионе и решил задобрить Мао щедрыми подарками. Никита Сергеевич не стал дожидаться визита Председателя КНР в Москву и первым отправился в Китай в сентябре 1954 года. Говорят даже, что советский генсек обещал предоставить Мао ядерное оружие. К счастью, этого не произошло.

После визита Хрущёва начался период расцвета советско-китайской дружбы. Дружили, как говорится, «везде и всюду». Если раньше для советского человека живой китаец был каким-то чудом, то теперь увидеть жителей Поднебесной можно было на улицах каждого крупного города СССР. Тысячи китайцев учились в Советском Союзе, прекрасно знали русский язык. Тысячи делегаций посещали обе страны, а газеты пестрели статьями «о нерушимой дружбе советского и китайского народов».

Идиллия закончилась в конце 50-х годов. Кто виноват в разрыве? Как это часто бывает, стороны обвиняли в случившемся друг друга. Так или иначе, отношения между двумя лидерами, Хрущёвым и Мао, портились с каждым днём. Переломным моментом стал визит Никиты Сергеевича в Пекин в 1959 году. По китайской версии, Хрущёв пытался учить Мао, который к тому времени уже давно был самостоятельным лидером. В СССР же во всём винили китайского лидера. Хрущёв, например, терпеть не мог табачный дым. Зная об этом. Мао, заядлый курильщик, ранее не позволял себе курить в присутствии советского генсека. А тут дымил как паровоз прямо во время переговоров и даже пускал дым в лицо Хрущёву. Кроме того, переговоры, по воле Мао, в основном проходили… в бассейне. «Великий кормчий» прекрасно плавал, и Хрущёву постоянно приходилось догонять Мао на водной дорожке.

Очень быстро рознь между двумя лидерами спроецировалась и на отношения между народами. Резко сократился товарооборот, китайские товары исчезли с прилавков советских магазинов. Китайские студенты были изгнаны из советских институтов и вынуждены были вернуться на родину. «Дружба навеки» закончилась, и на её место пришла неприкрытая вражда. Пока дело касалось идеологических разногласий, казалось, что всё происходящее – какое-то недоразумение и вскоре отношения между СССР и Китаем вновь наладятся. Однако в это время стала обостряться обстановка на границе. Мао искал повод…

По уже упоминавшемуся ранее пекинскому договору 1860 года огромный Приморский край перешёл под юрисдикцию России. И через сто лет после этого «великий кормчий» решил, что пришло время вернуть Приморье Китаю. А раз так думал Мао – значит, так думал весь китайский народ. Первой «открыла огонь» китайская пропаганда: «К 1967 году Владивосток и Хабаровск будут нашими!» – вещали китайские газеты. Однако просто взять и напасть на СССР Мао всё-таки не решался. Для начала в Китае решили проверить, как Советский Союз отреагирует на попытки захвата островов, находившихся на речной границе между двумя странами.

Надо сказать, что китайское руководство ставило вопрос о границе и раньше, и советская сторона относилась к этому с пониманием. Дело шло к тому, что положения Пекинского договора могли быть пересмотрены и водораздел на Амуре и Уссури проведён в соответствии с общепринятой мировой практикой. Следовательно, к Китаю должны были отойти и несколько островов. Но как только отношения испортились, в Советском Союзе забыли о «понимании» проблемы несправедливой границы. Ситуация не изменилась и с приходом к власти Брежнева, наоборот, начиная с 1965 года китайская сторона выдвигала всё более ультимативные требования, одновременно развернув кампанию провокаций на границе.

Главным «яблоком раздора» стал остров Даманский, или, как его называли в Китае, Чжэньбао-дао. Остров длиной чуть меньше двух километров и шириной до 600 метров, отдалённый от советского берега на 500 метров, а от китайского – на 300, никакой стратегической или хозяйственной ценности не представлял. Но дело-то было не в ценности Даманского. Мао, выдвигая ультиматумы Советскому Союзу, рассматривал два варианта развития событий. Если Советский Союз согласится на пересмотр границы и отдаёт Даманский, это будет выглядеть как проявление слабости супердержавы перед «могучей Китайской республикой и её мудрым руководителем». Если же нет – то вот он, повод: Советский Союз не хочет пересматривать явно несправедливый договор столетней давности и отдавать территорию, по праву принадлежащую КНР, а значит, выступает в роли агрессора по отношению к Китаю. А агрессору нужно дать достойный отпор.

В СССР тоже понимали, что Даманский – это только предлог. На Дальний Восток из других регионов стягивались воинские части. На границе же тактика поведения была следующей: провокаторов с советской территории выдворять, однако оружие по возможности не применять.

Хрупкое равновесие на границе было нарушено в ночь с 1 на 2 марта 1969 года. «Возмездие» – так называлась операция, приказ о начале которой был отдан из Пекина. 300 китайских военнослужащих скрытно переправились на Даманский и оборудовали замаскированные огневые точки. Операция была хорошо организована, хотя советские пограничники вели круглосуточное наблюдение за островом, только в 10 часов 40 минут на заставу «Нижне-Михайловка» с наблюдательного поста доложили, что на Даманском замечены вооружённые люди. Начальник заставы старший лейтенант Иван Стрельников отдал приказ: «В ружьё!». Погрузившись на три автомобиля, около 50 пограничников отправились к острову. Из-за неисправности двигателя автомобиль, на котором ехали 12 пограничников во главе с младшим сержантом Ю. Бабанским, отстал от основной группы пограничников.

Примерно через полчаса пограничники приблизились к залёгшим на острове китайцам. Старший лейтенант Стрельников поступил так, как и должен был в этой ситуации. «Выражаю вам протест по поводу нарушения границы Советского Союза и требую покинуть территорию СССР», – заявил он китайцам. В ответ послышалась отрывистая команда, раздались два пистолетных выстрела, а затем на пограничников обрушился ураганный огонь из автоматов. Начальник заставы и семь его товарищей были расстреляны в упор.

Оставшиеся в живых пограничники приняли бой. Они отстреливались до последнего, но силы были неравными. Из находившихся тогда на острове бойцов в живых остался только рядовой Геннадий Серебров. В этот момент к месту боя подошла группа под командованием Бабанского. Пограничники залегли в снегу и встретили китайцев плотным автоматным огнём. Это позволило на некоторое время задержать наступавших.

Примерно в 18 километрах от Даманского располагалась ещё одна советская погранзастава – «Сопки Кулебякины». Получив по телефону сообщение о нападении китайцев, командир заставы старший лейтенант Виталий Бубенин действовал очень решительно. Посадив в БТР 20 бойцов, Бубенин отправился на помощь гибнущим товарищам. Около 11:30 БТР достиг Даманского. Пограничники высадились из бронетранспортёра и с ходу вступили в сражение. Очень быстро командир понял, что в открытом бою противостоять китайцам невозможно. И тогда он принял решение зайти на бронетранспортёре в тыл наступающим. Бубенин и четыре пограничника сели в БТР и, обойдя остров вокруг, неожиданно ударили с фланга. Это был переломный момент боя. Вскоре был уничтожен командный пункт нарушителей, и они, унося с собой убитых и раненых, стали отступать. К полудню 2 марта к Даманскому подошли подкрепления с других застав. Исход боя был решён. В сражении погибло 32 советских пограничника, 14 были ранены.

Поражение не остановило китайцев. На территории КНР напротив Даманского был развёрнут 24-й пехотный полк армии Китая численностью около 5000 военнослужащих, по сути дела, целая пехотная дивизия. В ответ с советской стороны была развёрнута мотострелковая дивизия, имевшая на вооружении реактивные установки залпового огня «Град».

14 марта около трёх часов дня находившиеся на Даманском советские пограничники получили неожиданный приказ: отойти с острова. Тотчас на Даманский устремились мелкие группы китайских военнослужащих. Около восьми вечера на заставу поступил совершенно противоположный приказ: вернуться на остров. На Даманский выступил отряд подполковника Яншина в составе 60 пограничников на четырёх БТРах. Китайцы тотчас отошли на свой берег. Ночь прошла спокойно. Около 9 часов утра 15 марта на китайском берегу заработал громкоговоритель. «Покиньте китайскую территорию!» – призывали китайцы советских пограничников. «Одумайтесь, пока не поздно, перед вами – сыновья тех, кто освобождал Китай от японских захватчиков», – пытались образумить китайцев. Прошло ещё около часа, после чего китайские войска начали массированную атаку при поддержке артиллерии и миномётов.

Перевес был явно на стороне китайцев, однако почти два часа отряду подполковника Яншина удавалось удержать свои позиции. Около полудня был подбит один БТР, ещё через несколько минут снаряд поразил второй бронетранспортёр. Ситуация становилась критической. О сложившейся обстановке было доложено в Москву. Пограничники просили разрешения ввести в бой армейские части, в том числе и установки «Град». «Использовать только силы погранвойск» – был ответ Москвы. Небольшой отряд пограничников на Т-62 под командованием начальника Иманского погранотряда полковника Леонова вышел навстречу нападавшим. На некоторое время этот рейд позволил задержать китайцев. Однако вскоре танк, где находился командир, был подбит из гранатомёта. Члены экипажа выбрались из машины, и в этот момент по ним был открыт ураганный огонь из стрелкового оружия. Полковник Леонов и несколько его товарищей были убиты.

С каждой минутой неравного боя угроза потери Даманского становилась всё более явной. Спасти ситуацию могли армейские части, однако вышестоящие инстанции с непонятным упорством не разрешали их использовать. В конце концов командование погранвойск, на свой страх и риск, около 17:00 вывело на позиции дивизион установок «Град». Наследники легендарных «катюш» буквально сравняли с землёй места скопления войск и техники противника. Этот удар решил исход боя. Даманский остался советским.

Со 2 по 21 марта в столкновениях на границе погибли 58 советских воинов, были ранены 94 человека. Четверо военнослужащих получили звание Героя Советского Союза: полковник Д. Леонов и старший лейтенант И. Стрельников (посмертно), старший лейтенант В. Бубенин и младший сержант Ю. Бабанский.

20 октября 1969 года в Пекине прошли переговоры глав правительств СССР и Китая – Алексея Косыгина и Чжоу Эньлая. Статус Даманского как советской территории на некоторое время сохранялся, но в дальнейшем стороны предусматривали проведение демаркационных мероприятий на границе, по сути дела, пересмотр границы в пользу Китая. Ситуация на границе, так же как и отношения между двумя странами, были «заморожены». Столкновений на границе больше не происходило, но и дружеские отношения восстановлены не были. В 1991 году по соглашению между КНР и СССР государственная граница была проведена по фарватеру рек и остров Даманский отошёл к Китаю.