355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Анисимов » Сыскное бюро Ерожина » Текст книги (страница 1)
Сыскное бюро Ерожина
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 04:03

Текст книги "Сыскное бюро Ерожина"


Автор книги: Андрей Анисимов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Андрей Анисимов
Близнецы 4. Сыскное бюро Ерожина

Часть первая
Неверная вдова

Тело Валерия Андреевича Понтелеева обнаружила супруга академика, приехав на дачу в Барвиху во вторник около трех часов дня. Она вообще ехать не собиралась, но за вечерним субботним чаем Валерий Андреевич неожиданно заговорил о даче. Общих тем для разговора у «молодоженов» было немного. Видимо, поэтому академик и вспомнил о своем садовом хозяйстве и сообщил, что в Барвихе давно созрели сливы и ранние яблоки. Марина Васильевна заволновалась, и решила не дать урожаю погибнуть. Своего сада у нее до замужества не было, и к даровым фруктам неизбалованная женщина относилась уважительно. Она собиралась быть на даче рано утром, но давали сериал, и Марина Васильевна увлеклась и проканителилась с отъездом. Героям «Санты Барбары» она сопереживала с первой серии, и хотя не всех помнила, следила за сюжетом сериала вдохновенно. Выключив телевизор, Марина Васильевна взяла большую корзину, множество пакетов и, повязав косынку, вышла из дома. От метро Беговая до дачи ходила электричка. Поезда ждать долго не пришлось, и через сорок минут супруга академика вошла в рубленый двухэтажный дом.

Бездыханный Валерий Андреевич лежал на спине в своей постели, и бледное лицо старика не выражало ни мук, ни ужаса. Покойный ученый, казалось, спит и видит приятные сны. Марина Васильевна дотронулась до его руки, и лишь ощутив мертвенный холод, вздрогнула и от неожиданности вскрикнула. Понтелеев отбыл на дачу еще в воскресенье, и сколько он пролежал так в постели, супруга определить не могла. Плакать и кричать Марина Васильевна не стала, а взяла телефон и набрала номер скорой помощи и милиции. Через двадцать минут из Красногорска на дачу в Барвиху прибыли медики и следственная группа.

Врач констатировал смерть знаменитого ученого. Признаков насилия на теле усопшего медэксперт не обнаружил, а кончина человека в семьдесят девять лет особого удивления у специалистов вызвала не могла. Увы, и академики смертны. Следователь записал рассказ супруги покойного о том, при каких обстоятельствах она обнаружила остывшего мужа. Дюжие ребята пристроили труп на носилки и, прикрыв простыней, деловито вынесли из дома. Фургон с красным крестом укатил, за ним последовал милицейский микроавтобус, и Марина Васильевна осталась на даче одна. Она уселась в мягкое плюшевое кресло и сидела так минут двадцать. Глаза вдовы остановились на небольшой карточке в овальной рамке. Со снимка улыбалась строгая женщина в круглых очках с прической по моде пятидесятых годов. Марина Васильевна видела фотопортрет этой женщины в городской квартире профессора, и знала, что это Нора Понтелеева, первая жена Валерия Андреевича, погибшая в автомобильной катастрофе много лет назад. Наконец, она вскинула голову, словно очнувшись, сняла косынку, про которую забыла, встала и медленно побрела по даче. Здесь она была раньше всего один раза и теперь оглядывала свои наследные владения. Старый добротный двухэтажный дом строил еще отец Понтелеева, тоже известный ученый. Участок под дачу Андрей Афанасьевич Понтелеев получил по личному распоряжению Иосифа Виссарионовича Сталина. Поросший соснами, огороженный высоким дощатым забором, этот участок в пол гектара представлял теперь целое состояние, поскольку земля по Рублевскому шоссе ценилась очень дорого. Здесь расположился самый престижный дачный район Подмосковья. Кроме участка и дачи, вдова наследовала четырех комнатную квартиру в доме академии наук на Большой Дмитровке и становилась хозяйкой научного архива. Цену архива мужа она не знала, но по тому интересу, который проявляли некоторые коммерческие фирмы к разработкам академика, догадывалась, что и это товар не дешевый. Марина Васильевна становилась богатой вдовой, но радости от этого не испытывала. Все что произошло с обыкновенной московской пенсионеркой за последний год скорее походило на фантастический водевиль. Расскажи ей кто-нибудь, что она на старости лет станет женой академика, а через два месяца окажется состоятельной вдовой, она бы долго смеялась. Марина Васильевна имела не очень большой, но практичный ум и в сказки не верила. Надо признаться, что и к богатству она никогда не рвалась и потребности имела скромные. Потому и никакого восторга от свалившегося капитала не испытывала. Профессора ей было жаль, но она его слишком мало знала, да и он сильных чувств, к женщине не проявлял. Поэтому его смерть, горем для себя новоявленная вдова считать не могла. Она вздохнула, еще раз оглядела дачу, подошла к телефону, и позвонила:

– Дина, его больше нет. Что мне делать?

– Ждать. – Ответил в трубке звонкий молодой голос.

– Сколько?

– Ровно через месяц после похорон я вас найду. Мне пока не звоните. Я этот месяц очень занята. – Сообщила Дина и положила трубку. Марина Васильевна снова повязала косынку, подняла с полу корзину и направилась в сад. Покойный академик сказал правду, яблоки давно созрели и своей тяжестью грозили разодрать деревья, а сливы начали осыпаться. Вдова подняла пару темных слив и положила по одной в рот. Плоды оказались сочными и очень сладкими. Через пол часа, наполнив дарами природы всю имевшуюся тару, Марина Васильевна заперла дом, и побрела к станции. Ноша весила тяжело и быстро женщина идти не могла. Она делала короткие проходы, отдыхала и шла дальше. Занести корзину в электричку ей помог старичок с бородкой клинышком. Он же проявил галантность и при спуске в метро. Собранный урожай Марина Васильевна довезла до дома в полной сохранности, если не считать, что часть особенно спелых слив пустила сок в пакете. Но хозяйственная женщина не расстроилась и отложила мятые плоды на компот.

* * *

В пятницу Кирилл Андреевич проснулся, на рассвете. Вчера днем на даче происходила гулянка и он немного перебрал. Когда заснул, не помнил. С кем заснул тоже. Приоткрыв одеяло, он не без интереса оглядел длинноногую белокурую деву, что спала отвернувшись к стенке. В соседней деревне Масловке, вовсю горланили петухи. Вдалеке прогромыхала первая электричка. От станции «Правда» до дачного кооператива «Дорожник» было не меньше двенадцати километров, но перестук вагонных колес долетал по-осеннему гулко. Кирилл встал, взял ведро, раздетым вышел на улицу, зачерпнул в кадке дождевой воды, облил себя с головой, крякнул и вернулся в домик. Там растер голову полотенцем и, распевая гимн Советского Союза «Нас вырастил Сталин на благо народа, на путь и на подвиги нас вдохновил», плюхнулся в кровать, и обнял девицу. Та от соприкосновение с его мокрым и холодным телом истерически завопила.

– Чего орешь, дура? – Беззлобно спросил Кирилл, продолжая обнимать девушку. Девица замолчала и глядела на него ошалелыми со сна глазами. Потом, было, открыла рот, но Кирилл предпочел не слушать, что она скажет, а долгим поцелуем приступил к утреннему любовному ритуалу.

– Завтракать встанешь? – Спросил он, отваливаясь на подушку.

– Можно я еще посплю? – Тихо попросила дева.

– Можно. Как тебя зовут.

– Аленушкой. – Ответила она и отвернулась к стенке.

– Выходит, я серенький козлик. – Уже сам себе сообщил Кирилл, встал и поставил на плиту чайник. Двух конфорочная плитка, питалась газом из привезенного болона, и чай кипятила быстро. Маленький неказистый домик состоящий из кухоньки-терраски и спаленки ничем не напоминал солидную академическую дачу в Барвихе. Семейную дачу отец Кирилла оставил старшему брату Валерию. Хотя официального завещания Андрей Афанасьевич и не сделал, но еще при жизни перевел дом на старшего сына. Само собой было ясно, что и дача и квартира переходят к старшему, потому что он известный ученый, продолжатель дела отца, а Кирилл простой шофер.

Чайник кипел и булькал. Кирилл Андреевич выключил газ, облачился в яркий спортивный костюм, вышел из домика, легко спустился по узкой лестнице в подземное хранилище, извлек кринку деревенского молока и сметану с творогом, что закупал в Масловке и выставил все это на столик, возле чайника. Холодильников на даче он не признавал, а вырыл глубокий погреб и продукты хранил в нем. Завтракал Кирилл обстоятельно, плотно и не торопясь. Заболев в молодости язвой желудка, шоферскую привычку заглатывать пищу на ходу он поборол. Теперь, ему исполнилось шестьдесят три. Но он выглядел на сорок, продолжал водить фуру. Мог выпить немеренно водки, хотя делал это редко и, когда кто-нибудь из сверстников говорил о болезнях, гоготал, как жеребец.

Говорят, что природа отдыхает на детях гениев. В семье Понтелеевых она отдохнула на младшеньком. Кирилл Андреевич родился на шестнадцать лет позже своего ученого брата. Обычно младшим достается куда больше ласки и внимания, но в семье академика все оказалось наоборот. Андрей Афанасьевич Понтелеев сразу невзлюбил новорожденного. Причина для этого была. При родах скончалась супруга, и Андрей Афанасьевич винил в ее смерти огромного младенца. Новорожденный Кирилл весил около пяти килограммов. Рассудком отец понимал, что малыш никак не виноват в трагедии, но сердцу приказать не мог. Когда Кирилл пошел в школу, его старший брат уже заканчивал аспирантуру. Старший говорил с отцом за обедом непонятными, только им двоим ведомыми терминами, что вызывало у Кирилла приступы буйного веселья. Ему, спортсмену и силачу, научная деятельность отца и брата казалась бессмысленным и жалким делом. Он и того и другого в душе жалел, и относился к ним с ироническим сочувствием. После десятилетки, Кирилл закончил шоферские курсы, сел за баранку, а в семнадцать лет женился, и с тех пор родительский дом покинул. Позже, он вступал в брак неоднократно, и давно потерял счет своим возлюбленным и женам. Наверное, он и внебрачных детей сотворил достаточно, но считал себя бездетным.

– Кирюш, у тебя чего-нибудь не осталось? – Жалобный голос, помешавший Кириллу Андреевичу спокойно закончить трапезу, принадлежал соседу Вене. Моторист и механик Веня жил через дачку от Понтелеева и вчера гулял вместе с ним.

– Проверь. Наверное, вы вчера все выжрали. – Предположил Кирилл Андреевич допивая вторую кружку молока.

– Пусто. – Горестно сообщил Веня, закончив обследование дачки: – У тебя там кто-то спит.

– Девка спит. Не знаешь откуда она взялась? – Ответил Кирилл, собирая посуду. Грязной посуды он терпеть не мог и всегда мыл ее сразу.

– А какая это? – Грустно переспросил сосед.

– Поди посмотри. – Серьезно посоветовал Кирилл Андреевич. Веня снова углубился внутрь дома и через минуту сообщил, что в постели Понтелеева спит Алена, которую вчера привез с собой Пашка Ельцов:

– Но она сразу на тебя глаз положила. – Добавил он горестно. Горечь Вени вызывало не поведение Алены, а отсутствие спиртного в доме соседа.

– Ты к Диме сходи. У него всегда в холодильнике есть. – Предложил Кирилл Андреевич.

– Там Светка. У Димки баба злющая. Может и навешать. – Покачал головой Веня и исчез так же незаметно, как и появился. Кирилл Андреевич покончил с посудой, вытер руки и направился к своему ярко красному «Мерседесу». Он помнил, что вчера, по дороге на дачу руль машины неприятно подрагивал. «Надо рулевые тяги посмотреть» – Подумал он и открыл капот. Причина оказалось в другом. На яме, которую он словил, заглядевшись на дамочку рулившую в соседнем ряду, выбило стабилизатор. Кирилл Андреевич достал из багажника сумку с инструментами, приоткрыл дверцу и, чтобы не скучать во время ремонта, тихонько включил радио. Студия «Ретро» выдавала старые шлягеры. Понтелеев эту студию любил, и приемник его машины чаще всего был на нее и настроен. Марк Бернес допел последний куплет песни «Шаланды полные кефали» и диктор начал короткий обзор новостей. Кирилл Андреевич политикой не интересовался и слушал в пол уха. Но неожиданно насторожился. До его сознания еще не дошел смысл текста, но подкорка уже сработала.

«Сегодня научная Москва прощается с академиком Валерием Андреевичем Понтелеевым». Подобающим скорбным тоном вещал диктор. Потом еще минуту он перечислял заслуги ученого и, резко изменив тон на бодрый, перешел к новостям спорта.

– Валерки нет. – Прошептал Кирилл, выронил из рук гаечный ключ и уселся на траву. Когда и как умер брат? На какое время назначены похороны? Нужна ли его помощь? Всего этого Кирилл Андреевич не знал и теперь мучительно думал как получить информацию. Вскочив на ноги, он первым делом побежал в дом искать мобильный телефон. Нашел его на качалке, под юбкой Аленушки, которая продолжала спать в той же позе, что он ее оставил. Телефон не работал. Вчера загуляв, он забыл подключить батарею к подзарядке, и теперь вертел в руках совершенно бесполезную вещь.

Быстро завершив ремонт машины, Кирилл открыл ворота, но вспомнив о девице, вернулся в дом. Гостья спала крепко и хозяину дачки пришлось встряхнуть ее за плечи. Алена вновь уставилась на него непонимающим взглядом:

– Ты уезжаешь? А я?

– У меня умер брат. Ты спи, потом закроешь дверь и положишь ключ под ведро с песком.

Девица кивнула и вновь погрузилась в сон.

Низкая посадка немецкой машины не позволяла гнать по щебенке. Кирилл Андреевич прополз двести метров, и только вырулив на бетонку, придавил педаль газа. Мерседес взревел и рванул вперед. Двенадцать километров до Ярославского шоссе машина пролетела за одно мгновенье. На трассе автомобильный поток с каждой минутой увеличивался. Жители Подмосковья и дачники спешили в гигантский город, чтобы не упустить свой кусочек пирога. Они ехали на работу, и Кириллу Андреевичу пришлось тянуться вместе со всеми. Ему хотелось крикнуть «Скоты, у меня умер брат! Пропустите». Но Понтелеев понимал, что в каждой железной коробочке сидит водитель или целая семья. В каждой железной коробочке едут свои проблемы, и до его беды им нет дела. Когда в муравейнике погибает муравей, его тихо выносят вон, и муравейник продолжает кипеть. Таков и огромный город, в котором умер его брат. Это было личное горе Кирилла Андреевича Понтелеева.

Послушный рукам водителя, «Мерседес» притормозил и потащился в общем потоке.

«Почему смерть? Брат в последнее время вовсе не болел. Наоборот, этим летом Валера жил на подъеме» – Размышлял Понтелеев. Не смотря на то, что братья были совершенно разными людьми, Кирилл к Валерию относился с нежностью и опекал его, словно, калеку. Валерий являл собой классический пример ученого. Он мог выйти на улицу в разных башмаках, забыть переодеть пижамные брюки и совсем не понимал, что ест. Кириллу приходилось раз в неделю заезжать на Большую Дмитровку, и проверять холодильник. Чтобы братик не отравился, старые продукты он выбрасывал. Заодно чинил краны, следил за электричеством и пылесосил ковры. Валерий Андреевич чаще всего не замечал этой заботы. Кирилл и не ждал благодарности. Он имел свои ключи и заезжал раз в неделю, когда позволяло время. Этот порядок нарушился два месяца назад. Семидесяти девятилетний академик неожиданно женился. Свадьбы он не устраивал, а лишь позвонил Кириллу на мобильный и сообщил торжественную новость. В этот момент Кирилл находился в рейсе. По прибытию он навестил «молодых», но получился конфуз.

Кирилл долго звонил в дверь, но ему не открывали. Время было дневное, Понтелеев младший предположил, что в квартире никого нет и воспользовался своими ключами. Но Валерий Андреевич не открывал по интимным соображением. Он был с дамой. Заглянув в спальню, Кирилл Андреевич заметил стройные женские ножки, исчезнувшие под одеялом. Он извинился и покинул квартиру. Из телефонного разговора с братом, Кирилл знал, что Валерий женился на даме пятидесяти с лишком лет. Спускаясь в лифте, он прикинул, что «Для такого возраста ножки на удивление хорошо сохранились». Через неделю после этого случая братья вместе обедали. Валерий Андреевич произвел на младшего брата прекрасное впечатление. Он был весел, здоров и счастлив. Кирилл тогда впервые смотрел на старшего с некоторым восхищением. То что он сам позволял себе в шестьдесят три года спать с девушками и вести образ жизни молодого повесы, Кириллу Андреевичу казалось естественным. «Но завести роман и жениться в семьдесят девять». – Думал он: – «Это класс!» За обедом братья много смеялись и шутили. Но перед тем как растатьться, Валерий Андреевич вдруг стал очень серьезным.

– Я хочу попросить тебя об одном одолжении. – Он полез в свой потертый портфель, напоминающий знаменитый портфель юмориста Жванецкого и извлек из него синюю картонную папку: – В этих бумагах очень любопытное открытие. Я получил его между делом, но теперь опасаюсь, чтобы его не сперли. Спрячь эту папочку у себя. Ко мне слишком часто в последнее времяч стали прилипать всякие типы. Для нечистых на руку людей это очень лакомый кусочек. Кирилл Андреевич ухмыльнулся и спрятал папку за пазуху. Потом он ее засунул в духовку на своей кухне. Пирогов Кирилл никогда не пек и более укромного места в свой квартире не знал. После совместного обеда больше братья не виделись.

Перед Московской Кольцевой автодорогой поток замер. Минут двадцать пять машины стояли без движения. Потом стали передвигаться по десять, пятнадцать метров. Кирилл поглядел на часы. Стрелки показывали пятнадцать минут десятого.

«Не станут же они его хоронить в такую рань» – Успокаивал себя водитель. На свою московскую квартиру он попал к половине одиннадцатого. Младший Понтелеев любил яркие цвета и окружал себя предметами веселящими глаз своей насыщенностью цветом. Одевался он тоже ярко, поэтому черного костюма не имел вовсе. Переворошив весь свой гардероб, он с трудом отыскал темно серые брюки и черный свитер. Время похорон брата Кирилл Андреевич уже знал. Сосед Женя принял за него телеграмму, и бланк воткнул в дверь. Валерия Андреевича Понтелеева хоронили в полдень. Их отец покоился на Воганьковском кладбище, туда же должны были доставить и тело Валерия. Прощались с академиком в зале Дома ученых, но на церемонию прощания Кирилл уже опаздывал, и решил ехать прямо на кладбище. Кирилл Андреевич побрился, оглядел себя в зеркало и вышел из квартиры. Понимая, что предстоят поминки, и не желая связывать себя рулем, машину он оставил у подъезда. На кладбище поехал на такси, предварительно купив десять роскошных гвоздик в ближайшем цветочном киоске. Толпу участников траурной церемонии Понтелеев заметил издалека. Проводить ученого на кладбище собралось человек двести. Дубовый гроб на высокой подставке утопал в венках и букетах. Лицо покойного академика, нарумяненное и напудренное, Кирилл еле узнал. Чмокнув усопшего в холодный лоб, он огляделся и заметил у гроба полненькую невысокую дамочку в черном.

– Кто это? – Спросил он у Семена Яковлевича Вишневского. Со старым другом Валерия он не раз встречался в квартире на Большой Дмитровке.

– Это вдова. Марина Васильевна Понтелеева. – Ответил Семен Яковлевич, с удивлением взглянув на Кирилла.

– Какая к черту, вдова!? Это какая-то коротышка! – Громко возмутился Кирилл Андреевич. На него зашикали, но Понтелеев не обратил на это никакого внимания. Он помнил стройненькие ножки в спальне брата. Дамочке в черном они принадлежать не могли:

– Гоните прочь эту карлицу. Валера женился на классной девчонке, а эта пигалица откуда взялась?! – Все сильнее раздражаясь, закричал брат покойного: – Пошла отсюда приживалка паршивая. У жены брата ноги от ушей росли, а у тебя задница по земле волочится!

Марина Васильевна отпрянула и спряталась за спины. Ничего не понимающая публика затаилась и молчала. Среди провожающих было немало пожилых ученых с женами. Были тут и представители иностранных академий, почетным членом которых являлся покойный. Они вовсе не понимали, что происходит у гроба знаменитого коллеги. Наконец, администратор от академии Рогов сообразил, что надо скандал прекращать и молодые парни из охраны оттеснили Кирилла Андреевича от гроба. Тот пытался сопротивляться, но силы оказались неравные. Кирилл сплюнул, еще раз обругал ни в чем не повинную вдову, и обиженно удалился. Домой возвращаться ему не хотелось. Потерю брата Кирилл Андреевич по своему переживал и хотел по христианскому обычаю, покойного помянуть. Выйдя за ворота кладбища, он остановил левака и поехал в кафе «Забава», что находилось недалеко от его родной автобазы. Там он заказал водки, молча выпил три раза по сто и закусил солянкой. Как на зло никто из знакомых шоферов в кафе не зашел, а поговорить Кириллу Андреевичу хотелось. Понтелеев сильно не хмелел и подсаживаться к незнакомым не стал. Расплатившись, он посидел еще немного, потом вышел из кафе и направился к метро. К себе домой в Марьину Рощу он вернулся в начале седьмого. Стянув с себя черный свитер и брюки, залез под душ и стал размышлять, как закончить вечер. Сидеть одному дома было тошно. Хотелось поделиться обидой на академическую братию и получить сочувствие. С диспетчером Наташей он неделю назад разругался, и думал, что навсегда. Теперь жалел об этом. Раздумывая позвонить ей, или нет, вышел из ванной и облачился в оранжевый халат. Звонок в прихожей перебил мысли. Сегодня Кирилл Андреевич был бы рад любому гостю, поэтому быстро подошел к двери, и не спрашивая, распахнул ее. На пороге стоял широкоплечий атлет в черной маске. В его правой рук Кирилл Андреевич успел заметить пистолет с глушителем.

* * *

На Чистых Прудах в частном сыскном бюро Петра Григорьевича Ерожина уже второй час шло странное производственное собрание. Присутствовали все сотрудники. За директорским столом устроился главный консультант сыщика отставной генерал и бывший зам министра Иван Григорьевич Грыжин. Сам Петр Григорьевич, отставной подполковник милиции, а ныне частный детектив, ходил по кабинету. Его помощник, Глеб Михеев торчал у окна, загораживая своей долговязой особой и так неяркий дневной свет. Надя Ерожина сидела на столе, обхватив руками коленки. Наконец, сыщик остановился и застыл. Наступила классическая пауза, как в спектакле по пьесе Гоголя «Ревизор».

– Что будем делать? – Спросил Петр Григорьевич, обращаясь, то ли ко всем, то ли к самому себе. Ответа он не дождался и принялся снова вышагивать по кабинету. Проблему, которую пытались решить сотрудники бюро, создала Надя. Молодая супруга сыщика близко к сердцу приняла результат расследования. Она боялась, что муж не тактично подаст факты, чем сможет разрушить семью их клиентки. Две недели назад в бюро появилась заказчица. Ерожин тогда стоял у окна и видел, как к подъезду подкатила дорогая японская машина и из нее вышла дамочка в замшевом костюмчике. Дамочка огляделась и уверенным шагом направилась к дверям их конторы. Петр Григорьевич размышлял об одном из незаконченных дел и не желая прерывать ход мыслей, попросил принять дамочку Грыжина. Генерал встретил клиентку, проводил ее к себе, но через десять минут постучал в дверь кабинета Петра Григорьевича.

– Это Петро, по твоей части. К тому же ты у нас директор, и клиентка желает иметь дело лично с тобой. Она наслышана о твоих талантах, и я ее не устраиваю. – Усмехнулся Иван Григорьевич и, запустив дамочку в кабинет, ретировался. Петр Григорьевич указал женщине на кресло, возле своего стола и, дождавшись, когда она усядется, занял директорское место.

– Меня зовут Элла, – представилась клиентка и полезла в свою сумочку: – Я могу закурить?

Петр Григорьевич молча подвинул к дамочке пепельницу и кивнул. Элла достала из сумки пачку длинных сигарет и маленькую плоскую зажигалку, нервно вынула одну сигарету и стала высекать огонь. Но зажигалка не слушалась. Руки женщины дрожали, и Ерожину пришлось проявить галантность. Он взял из ее рук зажигалку, извлек длинный язычок пламени и поднес к ее сигарете.

Кабинет наполнился запахом ментола. Дамочка два раза затянулась, потом резким движением сигарету загасила, изломав ее в пепельнице до мундштука.

– Не волнуйтесь. Выкладывайте вашу проблему и вместе подумаем, как с ней справиться. – Стараясь говорить, как можно спокойнее и доброжелательнее, начал Петр Григорьевич. Его тон подействовал. Руки Эллы перестали дрожать, она откинулась на спинку кресла и долгим изучающим взглядом посмотрела в глаза Ерожина. Тот глаз не отвел. Видимо, в их спокойной стали Эллочка прочла, что хотела:

– У меня очень деликатная ситуация. И я надеюсь, то что скажу, из этих стен не выйдет. – Проговорила она низким хрипловатым голоском.

– Это обязательное условие нашей работы. – Заверил Ерожин.

– Два года назад я вышла замуж за очень красивого и богатого мужчину. – Эллочка замолчала и опять посмотрела в глаза сыщику. Ерожин не реагировал.

– Вышла по любви, а вовсе не из-за денег. – Продолжала Элла. Петр Григорьевич согласно кивнул.

– Наш роман был долгим и мучительным. До вступление в брак, три года мы встречались тайно. Дело в том, что мой муж был тогда не свободен. Я не требовала его развода. Поверьте, даже несколько раз сама порывалась прекратить нашу связь. Но я его слишком полюбила и окончательно порвать не могла. Два года назад Юра решился на развод, и мы поженились. Если на земле может быть Рай, то мы жили в Раю. Я видела, что Юра со мной по настоящему счастлив. Мы проводили вместе все его свободное время, много путешествовали, изъездили с десяток стран. Нам никогда вместе не было скучно. Так пролетели эти два года. Три месяца назад я впервые заметила, что муж со мной рассеян. Сперва, я приписала эту рассеянность его производственным проблемам. Но время шло, а он оставался все таким же. В течении всего нашего брака Юра никогда никуда не ездил один. Даже в деловые поездки он старался брать меня с собой. А тут вдруг сказал, что желает поохотиться в мужской компании. Я, конечно, не возражала. Юра очень много работает и ему необходим отдых. Впервые два выходных дня я провела одна. Через неделю все повторилось сначала. Вот уже два месяца каждый выходной он проводит на охоте. Скандалов или сцен я ему не делала. Но так больше продолжаться не может.

– Что вы хотите от нас? – Спросил Ерожин, когда Элла замолчала и снова полезла в сумку за сигаретами.

– Я хочу знать, если у Юры появилась другая женщина и у него нет сил мне в этом признаться, я тихо из его жизни исчезну. Вот это я бы и хотела узнать от вас. Цену за Вашу работу можете называть любую. Я вполне обеспечена и могу позволить себе любые расходы.

Петр Григорьевич снова извлек из зажигалки пламя и, дождавшись, когда Элла выпустит дым, спросил.

– Вы хотите знать, действительно ли ваш муж ездит на охоту?

– Да. Но, при этом, он не должен догадаться, что я его подозреваю. – Ответила Элла, и Ерожин заметил, что ее глаза стали влажными.

– А что если он и впрямь охотится? – Поинтересовался сыщик.

– Дело в том, что до брака Юра иногда являлся ко мне в охотничьем костюме, и его прежняя жена думала что он уезжает в лес. – Призналась Элла и улыбнулась. Но улыбка у нее получилась жалкая.

– Хорошо, я через две недели вам отвечу. – Пообещал сыщик.

– Сколько я вам должна? – Спросила Элла, вставая. Ерожин взял бланк, написал что-то и протянул его клиентке:

– Финансами у нас занимается Иван Григорьевич Грыжин. Пройдите к нему и передайте этот квиток. Он подсчитает и скажет вам сумму. А за одно напишите адрес вашего дома и фирмы мужа. У вас, кстати, нет его фотографии?

Элла открыла сумку и быстро подала Ерожину карточку. Когда клиентка покинула кабинет, Петр Григорьевич положил фотографию на стол и достал из ящика очки. Ими он пользовался второй раз. Первый вчера у окулиста, когда их получал, и второй сегодня. С фотографии на Петра Григорьевича с ели заметной улыбкой взирал мужчина лет сорока. Фотография была цветная и сделана была не в России. Сзади просматривалась синева моря и какое-то экзотическое растение. Мужчина имел легкую седину и походил скорее на европейца, чем русского. Но это впечатление создавала прическа и ухоженное, гладко выбритое лицо. Ничего особенно интересного во внешности супруга клиентки сыщик не заметил. «Мужик как мужик. Дай нашему любому две три тысячи баксов в месяц, будет таким же красавцем», подумал Петр Григорьевич и убрал снимок в стол.

Делом Эллы Ерожин поручил заниматься Глебу. Пора молодому человеку начать самостоятельную работу. С заданием Михеев справился быстро. Уже через неделю он зашел в кабинет к шефу и сообщил, что готов выложить результат расследования. Результат всех и озадачил.

В пятницу, Михеев дежурил недалеко от офиса Юрия. Он уже знал, что директор фирмы «ДОРАСОВТ» ездит на синий «Мацубиси» и закупает продукты в финском магазине. Первый выход из фирмы Юрий совершил днем в обеденный перерыв. Но вместо ресторана или дома он поехал по Садовому кольцу, свернул на проспект «Мира» и оставил машину у большого детского универмага, недалеко от метро Алексеевская, Там он быстро прошел через все залы и остановился у отдела торгующего велосипедами, самоходными джипами и другим дорогим детским транспортом. Михеев остался поодаль и не слышал, о чем Юрий говорил с продавцом. Понял только, что тот выписал ему чек, и Юрий расплатился в кассе. Никаких покупок он не забирал, а вышел из магазина, сел в свою «Мацубиси» и вернулся на фирму. Вечером, «подозреваемый» прикатил по своему домашнему адресу, пробыл минут сорок дома, и вышел снова к машине, уже одетый в камуфляжный костюм и с большой сумкой. Глеб поехал за ним и с удивлением отметил, что Юрий возвращается на фирму. Пробыл в офисе он не долго. Минут через пятнадцать появился снова на улице. За это время он успел переодеться в брюки и куртку, и напялить кепочку. Вместо своей машины, он подошел к микроавтобусу «Форд», открыл его и покатил в сторону Ленинградского шоссе. Там остановился возле большого сталинского дома, вышел из машины и скрылся в подъезде. Вернулся Юрий не один, и к удивлению Глеба не с дамой. Юрий вел под руку мальчугана лет восьми, и они оживленно о чем-то беседовали. Усадив мальчика в микроавтобус, Юрий сел за руль. Глеб с трудом поспевал за шустрой иномаркой. Они выехали за город и помчались в сторону Петербурга. Километров через пятьдесят микроавтобус свернул на узкую бетонку, и не обращая внимание на «кирпич», понесся по запрещенной дороге. Глеб притормозил, раздумывая, как поступить, затем махнул рукой и поехал вдогонку. Бетонка привела к кемпингу. Подъехать к зданию Глеб не смог. Дорогу преграждал шлагбаум, и дежурила охрана. Михеев оставил машину возле лесочка и пешком стал обходить высокий сетчатый забор кемпинга. Юру и мальчика он увидел довольно скоро. Парень катил на игрушечном джипе, Юра умудрился усесться рядом, причем его коленки касались подбородка. Игрушечная машинка для взрослого мужчины не предназначалась. Михеев пронаблюдал за ними не меньше часа. И взрослый, и ребенок выглядели весьма довольными. Потом они скрылись в кемпинге. Все это Михеев поведал Петру Григорьевичу и выдал адрес на Ленинградке, откуда Юра забрал мальчика. С помощью друга с Петровки Боброва, Иван Григорьевич Грыжин без труда выяснил, что по этому адресу проживает бывшая жена Юры и его сын Миша. Глеб посидел на скамеечках возле их дома, и скоро вытянул у бабулек, что женщина второй раз вышла замуж и часто оставляет сына на домработницу Люду. Последнее время на выходные его забирает отец. Ерожин для страховки попросил Глеба последить за «подозреваемым» второй уэкенд. История повторилась, лишь с той разницей, что Юрий не повез мальчика в кемпинг, а полетел с ним в Петербург. Михеев решил, что сопровождать их дорого и смысла нет. Шеф с ним согласился. Сегодня Элла должна была явиться за ответом. Женщина заплатила за работу и имела право на информацию. Но что ей сказать, Ерожин не знал. Для этого он и собрал совет.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю