Текст книги "Чертово колесо"

Автор книги: Андрей Кивинов

Соавторы: Олег Дудинцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Прибылов кивнул в сторону сейфа, в котором торчал ключ:

– Ты на всякий случай поосторожнее. И это пока убери...

– А как там наш «папа»? Отошел?..– осторожно поинтересовался Валера.

– Жизнь заставит...—Артем самодовольно откинулся в кресле.

Дверь тихонько отворилась. В кабинет как-то бочком и очень буднично протиснулись оперативники. Охранник вздрогнул. Прибылов ошарашенно уставился на вошедших, словно к нему на огонек заглянула тень его прадедушки.

– Не помешаем? – дружелюбно улыбнулся Шишкин.

Эмоциональный шок сменился двигательным возбуждением. Артем вскочил с кресла, как будто уселся на раскаленную жаровню:

– Чего вы хотите?!

Валерий потянулся к дубинке. Рогов спокойно откинул полу куртки и похлопал ладонью по кобуре с пистолетом. Рука охранника вернулась на место. Прибылов замер, чувствуя, как удушливая волна страха разливается по всему телу, отзываясь противной дрожью в коленках.

Шишкин ответил на вопрос:

– Вот, хотим поучаствовать.

Он опустился на стул с таким видом, словно зашел поболтать о проблемах российского футбола.

– Хотелось бы вынести на повестку вашего собрания один вопрос.

– Какой? – Артем растерянно опустился в кресло.

Начальник «убойного» ткнул пальцем в Валеру:

– Имеет ли право комсомолец бить чужие машины? Ночью. Доской. В присутствии мертвого хозяина.

– И при этом других подставлять?..– подхватил тему Виригин.

Копируя интонации ответственного партийного работника брежневских времен, Шишкин строго взглянул на побледневшего Прибылова:

– А вы как секретарь горкома что скажете?..

Ответа он не дождался, зато охранник попытался снова взять нагловатый тон:

– Не понял?!

– У нас свидетели есть! – Свою реплику Рогов произнес с особым удовольствием. Ему очень хотелось посмотреть, как на этой плоской роже появится выражение растерянности, и Василий таки дождался своего звездного часа.

Охранник и его шеф быстро переглянулись. Не поворачивая головы, Шишкин произнес:

– Максим, поищи-ка пока в сейфе бланк протокола.

Виригин двинулся в сторону сейфа. Валера метнулся наперерез, но тут же наткнулся всем своим весом на кулак Максима, изменив направление полета. Потерпевших оказалось двое: охранник молча сполз со стены, а его обидчик взвыл от боли, остервенело потрясая правой рукой. В запале короткой схватки Виригин совсем забыл о том, что многострадальная кисть совсем недавно освободилась от гипса.

– Это провокация! Вы не имеете права без разрешения прокурора! – В последнем жесте отчаяния Артем вскочил с кресла.

Шишкин ни на йоту не повысил голос:

– А мы без понятых и не тронем,– пообещал Шишкин и обернулся к Рогову: – Вася, иди, зови.

Через пять минут в кабинете стало тесно. На руках Валеры тускло поблескивали «браслеты», хозяин клуба, разом постаревший лет на пять, обреченно следил за процедурой обыска, а понятые с удивлением разглядывали странного вида таблетки с таинственными значками.

Сидя в кабинете, в который он еще вчера безуспешно пытался попасть, Шишкин не стал выяснять, почему вдруг так быстро закончился отпуск у следователя – как говорится: не суть. Главное заключалось в том, что Георгий Любимов сидел не в камере, а рядом с ним.

Шишкин прекрасно понимал: признаваться в своих ошибках всегда нелегко. Особенно если работаешь следователем прокуратуры в небольшом городе и имеешь звание старшего советника юстиции. Такие промахи с трудом смываются временем. Как говорится, поощрения запоминаются, взыскания – записываются.

– Постановление об освобождении.– Голубева мрачно протянула Шишкину протокол.– Подпишите.

В наступившей тишине прошуршала шариковая ручка.

– Мне жаль, что так вышло. Но были свидетельские показания...

– Ясно,– кивнул Георгий.

– Ее мы тоже привлечем,– добавила хозяйка кабинета.– За ложь.

– И это правильно,– энергично кивнул Шишкин.

– А кто она такая? – Любимов пристально взглянул на следователя.

– Подруга убитого,– пояснил Анатолий Павлович.– Ее Прибылов обработал.

Внезапная догадка вызвала испарину на лбу. Георгий весь сжался, словно приготовился к прыжку:

– Как ее звать?!

Голубевой меньше всего хотелось отвечать на этот вопрос, но теперь она понимала: отмолчаться не получится. Следачка взяла ручку, внимательно повертела в руках, словно пыталась прочесть на ней ответ.

– Катя... Короткова...

– Катя, моя дочь?! – Георгий вскочил со стула.– И вы об этом знали?!

– Как вам сказать... – Голубева продолжала изучать ручку.

– Да или нет?! – продолжал давить Любимов.

– Ну знала.

– А Катя?! – Жора тяжело опустился на стул.– Катя знала, кто я ей?

– Не исключено. Хотя я не говорила.

На лице Шишкина застыло выражение удивленного возмущения:

– Минутку, а как же пятьдесят первая статья Конституции?.. Вы были обязаны ее предупредить.

– Тогда бы опознание теряло смысл. Вы-то как оперативный работник должны понимать!

– И вы держали ее в неведении?

– Исключительно в интересах дела...

– Что, и фамилию не называли?..

Ответом послужило красноречивое молчание. Шишкин вытаращил глаза – даже он, опер с почти тридцатилетним стажем, обалдел от этого беспредела. Дочь уговорили втемную лжесвидетельствовать против родного отца!.. Сочувствие к этой женщине, которое он испытывал в начале беседы, мгновенно испарилось – даже следов не осталось.

– В общем, так,– жестко произнес Георгий.– Катю не трогать... Или я...

Шишкин вовремя перехватил ситуацию, грозившую выйти из-под контроля. Перебив коллегу на полуслове, он произнес:

– В интересах дела. Договорились? Следователь о чем-то задумалась, затем коротко ответила:

– Хорошо...

Впервые за последние два дня начальник «убойного» вздохнул свободно. Он взглянул на озабоченное лицо Любимова:

– Ты «ужастики» Стивена Кинга читал?

– Давно... – буркнул тот.

– У него действие большинства романов в таких вот тихих маленьких городках происходит.

– Так то в Америке...

– Не скажи! – невесело усмехнулся Шишкин.– Похоже, и в этом вопросе мы впереди планеты всей... Вот, кстати, один из персонажей.

На лестнице перед зданием прокуратуры курил Зуев. Случайно он здесь оказался или специально поджидал, так и осталось за кадром. Увидев Любимова, он растянул губы в фальшивой улыбке:

– Майор, ты извини. Мы ж не думали... Георгий, не задерживаясь, прошел мимо, бросив на ходу:

– Да пошел ты...

Зуев с ненавистью посмотрел в спины оперативникам. Что-то ему подсказывало, что его неприятности только начинаются.

Питерцы направились к «Жигулям», в которых их поджидали коллеги.

– Все же интересно, знала она или нет? – задумчиво произнес Любимов.

– Вот сейчас заедем – и спросишь. Жора озадаченно посмотрел на шефа:

– И что я ей скажу?..

– Ну, это я не знаю.– Шишкин открыл дверь машины.

– Зачем же тогда ехать?

– Чтобы не терзаться. В общем, на месте сориентируешься.

Сидевшие в машине оперативники широко улыбались. Первое, что бросилось в глаза: рука Макса в свежем гипсе. Любимов плюхнулся рядом:

– Что, опять бандитская челюсть?..

– Вот она – черная неблагодарность! – огорчился Макс– Я же тебя, дурика, спасал!..

Чем ближе подъезжали к дому Коротковых, тем неспокойней становилось на душе. Вспомнилась последняя встреча в Питере, нелепая ссора, возникшая буквально через полтора часа общения. И это после тринадцати лет разлуки!.. От одной только мысли, что придется вновь увидеться с бывшей женой, портилось настроение. Но он должен все выяснить – ради Кати, ради себя, наконец.

– Останови здесь, я немного пройдусь.

– Как скажешь.

Рогов притормозил метрах в двадцати от знакомого строения. Жора миновал калитку, прошел через двор, приблизился дому. На крыльце тут же появилась Марина. Любимов испытал нечто вроде дежавю, только в прошлый раз дальше калитки она его не пустила.

Все снова было как тогда: ни здравствуйте, ни до свидания – как будто и не расставались вовсе.

– Ты?! – В голосе Марины явственно читалась растерянность – наигранная или настоящая, он, если честно, так и не понял.

– Чего удивляешься?.. Сама же просила.

– Я не думала... – Бывшая супруга бросила быстрый взгляд в сторону окна.

– Катя дома?

– Нет ее.

Знакомых интонаций ни в ее голосе, ни выражении лица Любимов не уловил. Все свидетельствовало о том, что на этот раз бывшая супруга говорила правду. В виде исключения, наверное.

– Жаль. Хотел у нее одну вещь выяснить.

– Какую?..– В ее голосе отчетливо прозвучала тревога.

– Ладно. Потом как-нибудь,– поморщился Георгий.

Он медленно повернулся к женщине спиной и направился к калитке.

– Что ты намерен делать?

Любимов даже не обернулся. Ответ прозвучал только в его голове: «А вот это уже не ваше дело, гражданка Короткова!»

Георгий не питал особых надежд, но никогда не думал, что встреча с дочерью произойдет таким образом. До калитки оставалось всего несколько метров, когда дверца распахнулась, и в проеме появилась Катя. Любимов застыл, словно натолкнулся на невидимую преграду.

Пятилетняя девочка. Выпускница школы на фотографии. Девушка, внезапно появившаяся перед ним... Все произошло настолько быстро, что эти образы просто не успели совместиться в его мозгу. Он обратил внимание, как осунулось ее лицо, видел тени под глазами, и в этот момент в них стоял неподдельный ужас.

– Вы откуда?!

Он хотел что-то сказать, объяснить, но слова комом застряли в горле. В следующее мгновение девушка с криком бросилась к дому:

– Мама, это он Дениса убил!..

Любимов резко обернулся, сделал несколько шагов к крыльцу:

– Катя, это не я! Его Прибылов убил! В своем кабинете. А на меня свалил...– Он понимал, что дочь его не слышит, но все равно кричал ей вслед слова оправдания в надежде на то, что она хотя бы уловит смысл.

Катя скрылась в доме, ее отец остановился перед самым крыльцом, потому что на пути стояла бывшая жена.

Любимов посмотрел на женщину, которая приложила столько усилий, чтобы лишить его дочери. На ее лице застыло странное птичье выражение – этакая смесь недоверия и удивления.

– Прибылов? Не может быть...

После пережитого потрясения эмоции куда-то попрятались. В душе наступил полный штиль – так бывает, когда сдаешь очень трудный экзамен, и все бессонные ночи и треволнения остаются в прошлом.

– Он уже арестован. Остальные тоже. За наркотики. Кивнув в сторону дома, Марина испуганно спросила:

– Так это она тебя опознала?!

– Катю обманули.

– И что ей теперь будет?

Любимов устало покачал головой:

– Теперь ничего...

Марина не пыталась сдержать вздох облегчения. Она почти с благодарностью взглянула на бывшего мужа:

– Ты что-то хотел выяснить?..

– Только одно. Знала ли Катя, что я отец? Там, на опознании?..

Она пристально посмотрела в глаза некогда любимого человека:

– Тебе это так важно?

– Да. Могу я спросить?

Марина провела ладонью по лицу.

– Прошу: только не сейчас!

Июльская жара раскалила дорожное покрытие, так что каблуки слегка прилипали к асфальту. В легком ветерке чувствовалась прохлада. Она напоминала о том, что короткое северное лето перевалило за середину, и совсем скоро жара пойдет на убыль.

На обочине вблизи развилки дорог с указателем «Се-верогорск» расположились «Жигули» шестой модели, рядом пятеро мужчин образовали небольшой кружок. Чуть в стороне притулился старенький мотоцикл. На фоне ярко-зеленой растительности он напоминал о старых добрых временах, когда комсомольские секретари еще призывали молодежь к трудовым и ратным подвигам, а не торговали наркотой в собственных клубах.

– Спасибо, Жень, за помощь! – Любимов крепко пожал руку своему спасителю.

– Чего там!.. Лишь бы дела не рассыпались,– смущенно улыбнулся северогорский коллега.

– Не дадим,– твердо заверил Шишкин,– региональная прокуратура под контроль возьмет!

– Дяде Саше привет,– Рогов обменялся прощальным рукопожатием.– Жаль, не познакомился.

– Передам! – кивнул Ермолаев.

– Слушай, а как ты дверь-то в клуб открыл?

– Изнутри. Уборщицу знакомую попросил, она ключ оставила.

– И не бойтесь вы их!..– озвучил свое напутствие Макс– Как сказал Чехов: «Выдавливайте из себя по капле раба».

Евгений грустно улыбнулся:

– Легко сказать... Я же не тюбик с зубной пастой!

– Ну, тогда звони, если что...– Виригин пожал руку Ермолаева левой, свободной от гипса рукой.

Небольшая церемония прощания закончилась. Питерцы направились к машине, местный опер – к своему мотоциклу.

– Привыкаешь? – Жора кивнул на больную руку Виригина.

Макс покачал загипсованной конечностью.

– Опять левой писать придется...– вздохнул он.

Любимов взялся за ручку дверцы, на мгновение замер, словно захваченный врасплох внезапной мыслью, обернулся к шефу:

– Палыч, я, пожалуй, останусь. Тот понимающе кивнул:

– Еще раз хочешь дочку увидеть?

– Хочу...

– Ну что ж – удачи. Георгий обернулся:

– Женя, подожди, я с тобой.

Федор Сергеевич всегда считал себя человеком сильным, способным выдержать любой удар. Смерть единственного сына подкосила бы кого угодно, но только не Ремизова. Он мог бы взять недельный тайм-аут, но заставил себя не раскисать. Городское хозяйство, напоминавшее прохудившуюся посудину, буквально утопало в проблемах. И прежде всего – по причине недостаточного финансирования. Не успевал Ремизов заткнуть одну дыру, как тут же начинало протекать в другой. Теперь, когда он отказался от денежного ручейка из «Пещеры», ситуация стала вообще непредсказуемой...

От мрачных мыслей его отвлек телефонный зуммер. Звонил начальник центральной котельной, вечно затюканный «дядя Федор» Сергиенко.

– Извините, Федор Сергеевич, я бы не стал беспокоить, но тут срочное дело...

Глава администрации устало ответил:

– Я из-за этих дел сына потерял.

– Еще раз простите...

Ремизов переложил трубку в левую руку и что-то черканул в перекидном календаре.

– Ну, что там опять у тебя?..

– Котельную прорвало! – испуганно доложил Сергиенко.– Пришлось в пятом микрорайоне воду отключить.

– Так делай!

– Деньги нужны... На ремонт.

– Я тебе в прошлом месяце выделял?..– недовольно засопел в трубку мэр.

– Да, но та сумма пошла на замену труб.

– Выкручивайся, как хочешь, но чтобы завтра вода была!..– Глава администрации раздраженно бросил ручку на стол.– Нет у меня денег, понимаешь?! Не-ту!..

Ремизов бросил трубку, чувствуя, как снова противно заныло под левой лопаткой. Сердце, будь оно неладно... Он сунул под язык таблетку валидола и стал крутить диск телефона.

* * *

Не зря говорят: благими намерениями вымощена дорога в ад. Юрий Коротков искренне хотел, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. Стремление, в общем-то, хорошее, только средства оказались никудышные. Глядя на то, как процветает клуб «Пещера», каким успехом пользуются у элитной молодежи синтетические наркотики, он задал себе однажды вопрос: «А чем я хуже того же Прибылова?» И решил, что ничем, а бизнес есть бизнес.

С этого момента коммерсант развил бурную деятельность, мечтая превратиться из скромного хозяина магазина в акулу подпольного бизнеса. При этом его ничуть не смущал тот факт, что Катя, для которой он якобы старался, сама прогулялась в мир наркотиков.

Коротков вынашивал поистине наполеоновские планы, собираясь в дальнейшем закупить парочку аппаратов, чтобы оборудовать лабораторию по производству «экстази». Специалистов-химиков он уже присмотрел – они были согласны перебраться из Питера. А пока перед ним стояли две сложнейших задачи: наладить параллельный канал поставки, независимый от тех драгдилеров, которые снабжали синтетиками хозяина «Пещеры», и каким угодно образом устранить конкурента.

Бизнесмену пришлось серьезно потрудиться, чтобы выйти на нужных людей, а те уже свели его с поставщиком. Приходилось соблюдать осторожность. В этом бизнесе конкурентов не любят.

«Тридцатьчетверка» в строю». Это шифрованное послание Коротков получил в середине февраля, за полгода до появления Любимова в Северогорске. Оно означало, что курьер получил посылку. Цифры «3» и «4» входили в длинное, почти не произносимое название синтетического наркотика, известного в народе как «экстази». Транзитом через несколько государств груз прибыл в Санкт-Петербург вместе с партией электронной аппаратуры. Отправителем значился бывший данин России, который обзавелся голландским паспортом и проживал в Амстердаме.

Спустя две недели в Северогорск прибыл контейнер. В пяти коробках находились видеомагнитофоны, нашпигованные «колесами счастья»,– всего две тысячи таблеток. Вложив деньги в товар, Юрий лицом к лицу столкнулся с проблемой под номером два. Тут-то он и вспомнил, что бывший супруг Марины работает в органах. Оставалось уговорить его приехать в Северогорск и его руками разобраться с конкурентом.

Уступив логике мужа, которая строилась на идее семейного благополучия, Марина согласилась поехать в Питер. Всей правды она, конечно, не знала, но про «экстази» Коротков ей рассказал.

Когда он узнал о гибели Дениса и аресте Прибылова, то, к своему стыду, обрадовался. Он и не подозревал, что судьба одним махом разрешит проблему с конкурентом. Юрий рассуждал примерно так: «Дениса, конечно, жалко, но он сам виноват. А Катя со временем оклемается. Не нужен ей муж-наркоман».

В то время как Шишкин с коллегами пересекали границу Северогорска, Коротков делился своей радостью с Мариной. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Катю, супруги беседовали на кухне, не подозревая, что девушка не спала. То поверхностное состояние, в которое она изредка погружалась в последние дни, мало походило на сон. Тягостная полудрема – гораздо точнее. Нечто подобное испытывают алкоголики с нарушением сна.

Катя протянула руку к столику, взяла на ощупь пустой стакан, с тоской посмотрела сквозь стекло. Поход за водой казался настоящим подвигом, но звать родителей не хотелось.

Девушка с трудом выбралась из-под пледа, который казался гораздо тяжелее, чем обычно, сунула ноги в тапочки и медленно побрела на кухню. Разговор, доносившийся сквозь неплотно закрытую дверь, заставил ее замереть.

– Все, как я и думал.– В голосе отчима проскальзывали победные нотки.– Теперь и «колесами» можно торговать.

– И не надейся,– с нескрываемым раздражением ответила Марина.– Тебе Ремизов не даст.

Реплика разбилась о железобетонный оптимизм мужа:

– Уговорю. Чем я хуже этого «комсомольца»?

– Даже лучше... – горько усмехнулась женщина.– Он бы до такого не допер.

Марина нервно прикурила сигарету, стараясь не глядеть на мужа, шумно выпустила из накрашенных губ струйку дыма. Юрий бросил на супругу укоризненный взгляд:

– Я гляжу, ты не рада?

– А чему радоваться-то?..

Она с ожесточением вдавила недокуренную сигарету в пепельницу:

– Напрасно ты, Коротков, все затеял. И меня в это втянул. Только не говори, что для нашего блага.

– Вот это здорово!.. А разве не так? Я, между прочим, для всех нас старался.

– Ты уже одно благо сделал: Денис в морге, а Катя никак из транса не выйдет.

Ноги перестали ее слушаться. Девушка облокотилась о стену. Слова вонзались в мозг, как отравленные пули. Катя слушала, не в силах поверить: действительно ли это голоса отчима и матери или слуховая галлюцинация, рожденная болезненным воображением.

Между тем настроение жены поставило Короткова в тупик. Он вдруг с ослепительной ясностью понял: одно неосторожное слово, один намек тому же Любимову, и все его планы могут рухнуть. Полбеды, если просто похоронит бизнес-проект, так ведь и он может оказаться в местах не столь отдаленных. Перед питерскими коллегами местные менты вполне могут устроить показательную «чистку».

Он попытался сменить тон, добавив больше миролюбивых интонаций.

– Марина, но это же случай. Если бы твой бывший не влез...

– Сами его вызвали. Дура, что тебя послушала... комбинатора! – Женщина потерла лоб руками, словно пыталась этим жестом унять зарождавшуюся головную боль.– В Питер поехала...

– Не бойся, Катюша отойдет.– Юрий пододвинул стул, сел напротив жены.– Время, сама знаешь, оно лечит. А с деньгами мы ей и не такого жениха найдем – столичного!..

Марина ошалело взглянула на мужа. В тот момент ей показалось, что он бредит. «Какой столичный муж?.. О чем он говорит?..»

– По-моему, ты тронулся!

– Но ты-то за мной поехала. Все бросила... – Его слова вырвались непроизвольно, как дергается рука в ответ на замах. Юрий тут же пожалел, что их произнес.

Марина молча достала новую сигарету. Задумчиво повертев ее в руках, положила на стол.

– Думаешь, Катя про бизнес твой не узнает?

– Ну как ты не можешь понять?! Не я, так другие... Свято место пусто не бывает...

Дальше Катя не слушала. То, что раньше существовало в ее голове в виде отдельных, не связанных друг с другом фрагментов, разом сложилось в отвратительную мозаику лжи и предательства. Случайно подслушанный разговор послужил ключом в комнату кошмаров. Оставалось прихватить с собой сувенир на память. Стараясь не шуметь, девушка двинулась в сторону комнаты отчима.

Оба остались при своем мнении – типичная концовка, когда женщина ведет разговор на языке чувства, а мужчина пытается ответить с точки зрения собственного понятия о здравом смысле.

Сообразив, что беседа зашла в тупик, Юрий отправился в свою комнату. Первое, что бросилось в глаза,– приоткрытые дверцы шкафа. На полу валялась крышка от картонной коробки, в которой он хранил товар.

Коротков метнулся к мебельной стенке: так и есть – не хватало изрядного количества таблеток. Страшное предчувствие прокралось в мозг еще до того, как он сообразил, в чьих руках оказалась доза, способная отправить на тот свет несколько здоровых мужиков.

– Марина!! Марина!! Иди сюда!!

На пороге появилась испуганная супруга.

– Где Катя?!

– Не знаю, у себя была. А что случилось?..

Он протянул ей коробку. Марина заметила, как дрожат руки мужа:

– «Колес» наглоталась.

– Боже! Она, наверное, все слышала.

Голос прозвучал сдавленно, печально и как-то бессильно – так, словно из нее разом выкачали всю энергию. В следующее мгновение Марина ворвалась в комнату дочери. Какое-то время она бессмысленно смотрела на измятый плед. Ей показалось, что в складках шерстяной материи прячется зловещая усмешка, словно некий коварный демон, наконец, дождался минуты триумфа. В следующую секунду адреналин вышиб из головы отвлеченные сравнения. Женщина рванулась к выходу:

– Ее нет!!

– Машина на улице.– Коротков бросил ей ключи.– Давай быстро, я пока дверь запру.

Коротков перепрятал товар, проклиная себя за беспечность. Но кто же мог подумать, что все так обернется... Пока супруг занимался «колесами», Марина уселась рядом с водительским местом, мир застлала пелена слез.

Послышалось резкое тарахтение престарелого «короля хайвеев». Любимов лихо соскочил с заднего сиденья мотоцикла, заметил бывшую супругу и поспешил к машине.

– Ты?! – Марина от удивления забыла о слезах.

– Катя дома?

– Ее нет. Жора, прошу тебя, уезжай!..

– Я только за Дениса извинюсь. И все.

В это мгновение внимание Любимова привлек Коротков. Мужчина выскочил из калитки, в три секунды преодолел расстояние, отделявшее его от автомобиля, и, не обращая внимания на Любимова, прыгнул на водительское место, завел двигатель.

Марина выразительно махнула рукой:

– Я передам.

– Мне необходимо увидеть дочь... – В голосе Георгия послышались жесткие нотки.

Из-под провернувшихся колес ударил фонтанчик гравия. Прежде чем машина успела набрать скорость, Марина успела крикнуть:

– Катя таблеток наглоталась!.. Ее искать надо!..

Георгий среагировал мгновенно. Машина не успела скрыться из вида как он оседлал заднее сиденье мотоцикла, словно ковбой из американского вестерна.

– Погнали!!

* * *

Судьба, люди или собственная наивность сыграли с ней очередную злую шутку – для Кати в тот момент это уже не имело значения. Разочарование, холодная опустошенность полностью поглотили ее. Все желания и боль исчезли. Хотелось только одного: уснуть и больше не проснуться.

Ветерок шелестел в кронах деревьев, усталое солнце опустилось к горизонту, парк погрузился в сумерки. Девушка приблизилась к гигантской вращающейся букве «О». Аттракцион работал в полном одиночестве, но вопрос «почему» ее не волновал. Катя увидела в этом символический смысл, ей вспомнилось, как совсем недавно они с Денисом улетали к облакам, и там, в самой верхней точке, целовались, позабыв обо всем на свете.

Колесо поскрипывало, и она услышала в этом звуке, как вздыхает и плачет ее собственная заблудившаяся душа... Катя ступила на дощатый помост. Кабинка медленно опустилась, словно некто незримый подал экипаж, следующий транзитом на тот свет. Три шага вперед – настил оторвался и поплыл вниз.

Катя достала из кармана горсть таблеток. В памяти всплыли чьи-то слова. Кажется, Симоны... Да, точно – однажды она «под кайфом» сказала, что, если решила отравиться,—нельзя глотать слишком много: можно остаться инвалидом.

Катя проглотила одну за другой четыре таблетки. Колесо пошло на второй круг. Сердце разогналось до немыслимой скорости, и ей показалось, что в какой-то момент оно безболезненно лопнуло в груди. Где-то послышался странный жужжащий звук... Он нарастал, ширился, пока не заполнил все пространство внутри головы. Катя взглянула на городок, плывущий под ней, и закрыла глаза...

Беспорядочные поиски успеха не имели. Коротков дважды исколесил весь город, объехал всех Катиных друзей и знакомых, даже заглянул в «Пещеру», где девушку тоже никто не видел. Марина, которая поначалу крепилась, все-таки впала в истерику.

Испуганный Коротков пытался ее урезонить:

– Мариш, очень прошу – успокойся! Лучше думай, где еще искать...

Ответная фраза разделилась на отдельные слова, с трудом прорывавшиеся сквозь душившие ее рыдания:

– Да не знаю я!..

– У Гали, может быть? – Юрий вспомнил еще одну подружку.

– Не знаю я!..

Коротков развернулся:

– Заедем.

В своем воображении Марина представляла бездыханное тело дочери. Чувство ужаса мгновенно сменилось злостью.

– Все из-за тебя!..– яростно закричала она.– Со своим счастьем!.. Будь оно проклято!..

– Я же для вас старался... – растерянно произнес муж.

Женщина крикнула так, что у Короткова зазвенело в ушах:

– Ты всех нас погубишь!.. Ненавижу!..

Приблизительно в это же время по дорожкам городского парка мчался мотоцикл. Прежде чем вырулить на проезжую часть, Ермолаев сбросил скорость. Любимов похлопал водителя по плечу:

– А теперь куда?!

– Понятия не имею! – честно признался тот.

– Думай, Женя, думай!

– Может, дядя Саша ее видел? Она там часто каталась! С Денисом!

– Поехали...

Евгений ловко развернул «харлей» и помчался в сторону «Чертова колеса». Спустя десять минут мотоцикл резко затормозил в двух метрах от ограды аттракциона, Любимов соскочил с сиденья, задрал нечесаную голову вверх. В одной из кабинок «Чертова колеса» он разглядел неподвижную темную фигурку:

– Вон она!!

Мужчины, не сговариваясь, бросились в будку смотрителя. Дверь оказалась не заперта. За столом, опустив голову на руки, мирно похрапывал дядя Саша. Рядом с его макушкой высилась пустая бутылка вина. Евгений растолкал старика, тот с трудом оторвал голову от стола, но открыть глаза так и не сумел. Любимов затряс его за плечо:

– Вырубай карусель!!

На этот раз веки приоткрылись, дядя Саша сердито повернулся к гостям, с трудом сфокусировавшись на их лицах. Сообразив, что перед ним представители закона, мигом остыл:

– Не могу..

– Какого черта, старый?! – гаркнул Жора.

– Мишаню жду. Механика. Опять реле полетело. Теперь крутит без остановки.

Евгений выругался.

– Так устрой короткое замыкание, девушка там наверху... Погибнуть может, ты понимаешь?!

– Вы че? Там триста восемьдесят вольт, меня электрики...

Не дослушав полупьяных объяснений, Любимов выскочил из будки, бросив на ходу:

– Вызывай «скорую»! Срочно!

Никогда в жизни он так не торопил время. Казалось, колесо движется с черепашьей скоростью. Наконец кабинка опустилась вниз.

Катя сидела, уткнувшись головой в поддерживающую цепь – закрытые глаза, обескровленное лицо, чуть сдвинутые брови... Георгий на ходу прыгнул в кабинку, подхватил дочь на руки и бросился обратно к сторожке.

К счастью, «скорая» прибыла довольно быстро – один из плюсов провинциального городка. Врачи тут же вынесли носилки и засуетились вокруг девушки. Женщина в белом халате пощупала пульс и сокрушенно покачала головой. Кате сделали укол, поставили капельницу. Любимов находился здесь же, в салоне «скорой», с тревогой наблюдая за всеми манипуляциями врачей. Последним так и не удалось выгнать его из машины.

Наконец ресницы девушки слабо дрогнули. Катя медленно открыла глаза. Любимов наклонился к дочери:

– Катюша... Все будет хорошо...

Она чуть заметно пошевелила губами, слова расслышал только отец:

– Папа... Прости...

Истерика сменилась ступором, и это испугало его даже больше, чем крики и обвинения. Коротков с тревогой посмотрел на жену:

– Ты в порядке?..

Марина уставилась в лобовое стекло. По щекам медленно катились слезы, зависали на подбородке и срывались вниз, как крохотные капельки росы. Забытый платочек лежал у нее на коленях...

Коротков повернул налево, направляясь к аттракционам,– это было единственное место, где они еще не побывали. Впереди показалась «скорая», быстро вырулившая на проезжую часть. Марина мгновенно очнулась. Юрий услышал ее хрипловатый голос:

– Катя... Она там...

Коротков прибавил скорость. Двое мужчин наблюдали, как «скорая» вырулила на площадку рядом с аттракционом и резко затормозила, не доехав до сторожки несколько метров.

Марина выскочила из машины, подбежала к Любимову и схватила его за отворот одежды:

– Она жива?!

Жора промолчал. Марина, похожая в этот момент на разъяренную фурию, продолжала яростно трясти бывшего мужа. На помощь коллеге пришел Ермолаев.

– Сильное отравление,– сообщил он.– Похоже, наркотик...

Марина застыла, медленно, словно нехотя, разжала пальцы. Отвернулась от Любимова. Слегка пошатываясь, она сделала несколько шагов по направлению к Короткову. Тот встретился с ней взглядом и вдруг понял: что-то непоправимо сломалось в их отношениях. Что будет дальше – неизвестно. Но, как раньше, уже не получится...

– Все ты... Со своими таблетками...

Эта фраза Марины заставила его вздрогнуть. Коротков скосил испуганный взгляд в сторону мужчин, которые не могли не слышать последней реплики.

– Марина... Ты что?!

Паузу нарушил скрип давно несмазанной двери. На пороге сторожки показался подвыпивший дядя Саша. Судя по голосу, за первой бутылкой последовала другая:

– Уважаемые отдыхающие! Колесо починено!.. Аттракцион продолжается! Прошу!..

Марина повернулась к мужу спиной и медленно направилась в сторону «Чертова колеса». Огромное «О» продолжало мерно поскрипывать, и в этом негромком, монотонном звуке слышалось почти одушевленное равнодушие к бедам этих неугомонных людей.