Текст книги "Изгои вселенной (СИ)"

Автор книги: Андрей Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

И сразу расхотелось куда бы то ни было лететь. Гори все синим пламенем! Захотелось остаться с ней. Быть возле нее. Все бросить, все забыть, слушать ее голос, любоваться ею, не отпускать от себя ни на шаг, заботиться о ней, защищать, сделать ее счастливой!

Уже через пятнадцать минут Александр понял, что безнадежно влюбился. Вероятно, что-то похожее чувствовала и она. По крайней мере, утратив ощущение времени, они проболтали около двух часов. Он чувствовал к ней такое доверие, что готов был рассказать ей все. И о субстанции, и о пришельцах, и об иных мирах, в которых недавно побывал. Сейчас он летел, и радость от полета была почище той, испытанной им в «кинотеатре» на планете эгов.

Они вместе вышли из кафе. Она взяла его под руку и от ее прикосновения дрожь пробежала по всему телу. Он плотнее прижал руку, пытаясь через одежду лучше почувствовать тепло ее руки, напитаться ее биотоками. Незаметно для себя они оказались на берегу залива. Шли вдоль берега, говорили вроде бы о пустяках. Но им было неважно, о чем они говорили, главное, они были рядом. Мир вокруг перестал существовать. Им уже казалось, что они знали друг друга целую вечность и лишь по какому-то нелепому недоразумению не могли встретиться до сих пор. Больше всего в этот момент Жукин боялся вдруг снова потерять Оксану. Чтобы этого не произошло он, не откладывая, выяснил, где она живет, где учится. Они обменялись номерами телефонов. Оксана с удивлением обнаружила, что код телефона Александра не российский. Пришлось рассказать ей о себе более подробно.

«А ведь я действительно могу ее потерять, – со страхом подумал Жукин. Он внезапно вспомнил об опасности, грозившей всей планете, а значит и ей, Оксане! Он как-то совсем забыл про возложенную на него миссию, про то, что ему скоро улетать. Про все. А ведь теперь жизни миллиардов землян, в том числе и ее, зависели от него! Жукин посмотрел на часы. На прямой самолет до Манилы он еще успевал.  – Она простит, поймет. Мы обязательно встретимся снова, и я никуда ее от себя не отпущу!»

Она поймала его взгляд на часы.

– Ты куда-то торопишься? – будто очнувшись, спросила она похолодевшим голосом.

– Оксана, прости, – с виноватой улыбкой пробормотал Жукин. – Я совсем потерял голову. У меня самолет через два часа. Очень важное дело. Очень! Я обязательно вернусь! Дождись меня. Ты дождешься?

Ей было неприятно, что человек, к которому она почувствовала такое доверие, человек глубоко, где-то на молекулярном уровне близкий ей должен так внезапно исчезнуть. Переборов это чувство, она вымученно улыбнулась и ответила:

– Дождусь. Только ты быстрее прилетай!

Повинуясь порыву, он развернул ее, крепко обнял и поцеловал в губы. Теперь он точно знал, что сделает все, не пожалеет жизни, памяти, ничего чтобы выполнить задание. Он не останется у эгов, как бы здорово и интересно там не было, он вернется на Землю.

+ + +

Проводив Оксану до дверей общежития, Жукин почти бегом бросился к дороге ловить машину. Сунув остановившемуся водителю стодолларовую купюру, Саша приказал гнать без правил. «Я компенсирую, если что!» – пообещал он. Шофер, довольный щедрым вознаграждением, возражать не стал и отработал деньги на совесть. До аэропорта они добрались довольно быстро, по счастью не став жертвами аварии и автоинспекторов. А  Саша до самого въезда на территорию аэропорта все не мог сосредоточиться на предстоящих действиях, и все думал об оставленной им на «кораблях» девушке.

«Может быть та, первая Оксана, с которой ему не повезло, была лишь предтечей, пространственно-временной проекцией этой, настоящей? А может, и та была настоящей, просто он тогда еще не заслужил ее? Ведь все в этой жизни надо заслужить, отработать, выстрадать. Таков закон гармонии Вселенского разума или Бога, как вам будет угодно. Человек, творящий зло, в конце концов, получает по заслугам, как бы на определенном отрезке пространства-времени хорошо и комфортно ему не было. То же самое касается и добра. Что плодишь в этой жизни, то и возвращается к тебе многократно усиленное. Это как цепная реакция. Совершенный тобой поступок вызывает к жизни несколько других себе подобных, со знаком плюс или минус. Эти в свою очередь порождают другие. В конце концов, возникает лавина. Как говорят мудрецы, облетев Землю, вся усиленная энергия добра или зла бумерангом возвращается к тебе. Закон сохранения энергии работает не только в отношении физических тел. Для тонкого мира он тоже остается законом, в этом Саша не раз убеждался на собственном опыте, а теперь его подтвердили и наблюдатели. Ничто в мире не исчезает бесследно. Ты уже забыл, вычеркнул из памяти, но совершенное когда-то действие все равно настигает, и ты не можешь понять, откуда это и за что именно тебе! Недаром на Тибете, буддистские монахи, стремящиеся к абсолютной гармонии с миром, веником подметают перед собой дорожку, чтобы, не дай Бог, не раздавить какую ни будь букашку! А мы, считающие себя цивилизованными, европейцы, творим зло, походя, не замечая. Потом удивляемся – откуда что берется: болезни, страдания, неудачи… Воистину больная планета!

Может быть, и эта неожиданно пришедшая любовь – награда свыше за что-то хорошее, что я сделал или делаю? Как странно: встретить ее через столько лет, в том же самом месте!..» – думал Александр во время бешеной гонки по улицам Питера.

– Приехали, шеф! Успеваешь? – прервал его размышления водитель.

Жукин взглянул на часы.

– Да, нормально. Спасибо.

Он протянул шоферу еще одну сотенную купюру. Тот попробовал отказаться.

– Бери, честно заработал. Детям чего-нибудь купишь, или жене, –  настаивал Жукин. Водитель, поблагодарив, взял.

В это время рядом с ними припарковался черный «Сааб».

+ + +

Несмотря на все свое мастерство, Стенсону пришлось поволноваться. Он чуть было не упустил Жукина на оживленных в это время суток питерских улицах. С водителем тому явно повезло. Машина объекта неслась как сумасшедшая и даже пару раз проскочила на красный свет. Джеральду пришлось сделать то же самое. Стараясь не отстать, он пренебрег всеми правилами маскировки и держался прямо на «хвосте» рискуя привлечь к себе внимание клиента или его шофера. В отношении Жукина он не очень-то волновался. Ученый, хоть и загадочный, и хитрый, в шпионских играх определенно – дилетант. За все время слежки ни разу даже не попытался провериться. А вот водитель, кто его знает кто он такой? Слишком уж хорошо катается…

На выезде из города, поняв, что Жукин направляется в международный аэропорт Пулково-2, Стенсон снизил скорость и приотстал.

Проследовав вслед за Александром в терминал аэропорта, Джеральд встал за Жукиным в кассу, чтобы иметь возможность слышать в какую сторону собрался лететь клиент.

«Да он никак к нам в гости собрался! – удивился Стенсон, услышав заказ Жукина. – Наверняка – навестить старину Стенли захотел. Ну-ну! Оно и к лучшему. На своей территории легче тебя, голубчика брать будет…»

Купив билет на тот же рейс, и дождавшись, когда Жукин пройдет регистрацию, он не спеша, подошел к стойке.

+ + +

Тяжело оторвав грузный корпус от полосы и, сделав круг над аэропортом, «Боинг» лег на курс. Отстегнув ремень безопасности и, перегнувшись через кресло соседа, Жукин прильнул к иллюминатору, провожая взглядом город юности и любви. Свидание с ним в этот раз было таким коротким, но таким удивительно наполненным, что казалось, будто он пробыл в Питере не сутки, а как минимум неделю! Мысленно попрощавшись с городом, оставшейся где-то внизу Оксаной, и в глубине души надеясь, что на этот раз расставание будет недолгим, он откинулся в кресле, пытаясь привести мысли в порядок.

Теперь во время полета Жукину предстояло в деталях продумать план дальнейших действий. Однако, попробовав сделать хоть какие-нибудь мысленные заготовки, Александр убедился – действовать все равно придется спонтанно, исходя из ситуации. Единственное, что ему было известно – название острова, куда предстояло добраться. Остальное пока оставалось в таком тумане, что выстраивать какой-либо более или менее подробный план было бесполезно. Тем более что он даже никогда и в Маниле-то не был, как впрочем, и вообще на Филиппинах.

«Хотя почему не был? Был! Хоть и видел только кусок острова и море, – возразил сам себе Александр, вспомнив свое недавнее пребывание в гостях у мистера Стенсона. В тот раз ему удалось уйти только с помощью наблюдателей. – Ребята у Стенли крепкие профессионалы. Как-то получится сейчас?»

Александр даже не подозревал, насколько он прав в своих мыслях о профессионализме людей Стенли и вероятно, был бы очень удивлен, узнав, что самый крутой из его специалистов сидит всего лишь в нескольких рядах кресел за его спиной.

Проведя несколько часов в воздухе и порядком устав от созерцания пейзажей за стеклом иллюминатора и вещающего что-то сериально-нудное телевизора, Жукин задремал. Этим незамедлительно воспользовался Стенсон. Увидев, что голова клиента безвольно склонилась набок, Джеральд сунул правую руку в боковой карман пиджака и поднялся.  Проходя между кресел, он споткнулся возле места дремлющего Жукина и, чтобы удержать равновесие слегка оперся на его плечо. Дело было сделано. Специальная смесь из пластиковой ампулы зажатой между пальцев введена в шею клиента. Теперь объект не доставит никаких хлопот. Теперь он зомби. Он просто не будет ничего соображать на выходе из самолета, и Джеральд легко усадит Жукина в присланную за ними машину.

Так и произошло. Спавшего до самого приземления Жукина разбудила стюардесса. Вернее, попыталась это сделать… Он открыл глаза, но был совершенно невменяем. Растерявшаяся девушка, не зная, как с ним поступить, хотела уже позвать на помощь кого-нибудь из экипажа. В это время проходивший мимо джентльмен в черных очках вызвался проводить проблемного пассажира до терминала. Стюардесса, обрадовавшись неожиданно легкому решению вопроса, поблагодарила господина в очках и помогла собрать вещи Жукина…

Первое, что сделал Стенсон, погрузив Александра в присланный за ними микроавтобус это – снял странные часы с запястья клиента. Никак не объяснив молчавшим, но, видимо, слегка удивленным подчиненным свои действия, он с любопытством осмотрел удивительный электронный хронометр.

«Часы, как часы. Время показывают точно. Вот только кнопок слишком уж много и совсем нет логотипа фирмы-изготовителя. Странно. Возвратим мы их тебе, голубчик, только после того, как изучим более внимательно. И то, если мистер Гиббсон прикажет», – мысленно добавил Стенсон и сунул интегратор во внутренний карман пиджака.

+ + +

Очнулся Жукин в камере. Страшно болела голова, и ужасно хотелось пить. Мысли путались и не хотели двигаться в нужном направлении. Он не мог вспомнить, где находится, и как здесь оказался. Железная кровать, внушительная решетка на окне. Сначала подумал, что каким-то образом вчера здорово перебрал и теперь лежит в питерском вытрезвителе.

«А где был я вчера? Не найдешь днем с огнем… Если с утра очень плохо, значит, вечер накануне удался», – пришла в голову шутка. Напрягая нывшие, безвольно растекшиеся внутри черепа мозги, Александр попытался восстановить цепь событий. Первое, что он вспомнил это красивые серые глаза Оксаны. Дальше пошло легче. Они обедали, гуляли. Потом бешеная гонка в аэропорт. Полет. Потом укус какого-то насекомого в шею. Пчела? Почему-то вспомнил анекдот: «Чтобы полет прошел весело и незаметно надо запустить в самолет парочку пчел».

Потом. Что было потом?.. Последнее, что он помнил, было лицо какого-то человека в черных очках... Нет, он не пил. Он просто не мог позволить себе такую роскошь. Даже кружечку пива в баре не решился выпить, чтобы не расслабляться, быть бодрым и собранным. Что же тогда? Почему так плохо? Почему решетка на окне?

«А может, это был не укус, а укол? Откуда в самолете насекомые? Конечно укол! Тот человек в очках, – Жукин напряг память, пытаясь вспомнить его лицо. Было в нем что-то до боли знакомое. – Стенсон! Ну, конечно, Стенсон – начальник службы безопасности Стенли Гиббсона. Влип, ой, влип, очкарик!»

Теперь сомнений не оставалось – он действительно крепко влип. Его выследили и взяли, как простофилю, как лоха! А ему-то казалось, что он почти суперагент, супермен.

«Хорош супермен! Попасть в силки, как какой-нибудь глупый фазан! Как та обезьяна, что не может разжать пальцы, чтобы выпустить апельсин внутри тыквы и в результате попадается в руки охотника!  И это, имея в руках интегратор… – вспомнив о чудесном приборе, Жукин инстинктивно посмотрел на левую руку. Интегратора не было! – Ну, теперь все! Все коту под хвост! Задание провалено. Я в руках Стенли – человека алчного и беспринципного, не останавливающегося для достижения своих целей ни перед чем. Они вытащат из меня все, что только можно. Если в первый раз все было относительно вежливо, теперь они либеральничать не станут! – с горечью думал Александр. Он был наслышан о разного рода сыворотках правды и других препаратах, позволяющих выпотрошить память человека от «А»  до «Я». – И наблюдатели вряд ли помогут. Хорошо еще если они знают, где я нахожусь. А если они упустили меня? Да и нужен ли я им после таких глупых и нелепых промахов? Возможно, теперь, после очередной моей идиотской ошибки, они, несмотря на издержки, захотят все сделать сами».

Может быть он был слишком несправедлив к пришельцам, но подобные мысли не отошедшего еще от воздействия химии Жукина не прибавляли ему никакого оптимизма. В любом случае лучше было надеяться только на собственные силы. Насколько позволяло его теперешнее состояние, оценив положение дел, он решил не форсировать события. Прежде всего, было необходимо окончательно прийти в себя. Несмотря на страшную жажду, он терпел, и в дверь стучать не торопился. Чем яснее будет голова, тем легче будет найти правильный выход из создавшейся ситуации, возможно, единственно правильный.

+ + +

Прийти в себя ему не дали. Вероятно, в его камере находилась скрытая система видеонаблюдения, потому что, как только он начал подавать признаки жизни, в железной двери повернулся ключ.

– Выходите, вас ожидают.

Бритый наголо громила неопределенного возраста заслонил собой почти весь проем двери.

– Мне плохо, я не могу подняться, – попробовал потянуть время Жукин.

– Ничего, я вам помогу.

Громила бесцеремонно за шиворот поднял Александра с кровати. Пригнув его при помощи опущенной на затылок невероятных размеров ладони и, сведя его руки сзади, стражник с ловкостью опытного специалиста защелкнул на запястьях наручники. Оценив поведение принимающей стороны, Жукин утвердился в своем мнении: вежливого обращения от хозяев ждать больше не приходилось.

Они шли по длинному, слабо освещенному коридору без окон. Исходя из его протяженности,  Жукин сделал для себя вывод, о внушительных размерах здания. Судя по отсутствию окон и по тому, что им пришлось подниматься наверх по лестнице, которой заканчивался коридор, камера Александра находилась в полуподвальном помещении. «Если бы это был глубокий подвал, в ней не было бы решетчатого окна», – рассудил он.

Следующий этаж был оборудован по евростандарту, хорошо освещен и представлял собой скорее обычный офисный центр. Разница была лишь в отсутствии табличек и даже номеров на абсолютно одинаковых дверях. В одну из них охранник и втолкнул Жукина.

– Приветствую вас, Александр Иванович, – почти без акцента, на русском языке обратился к нему Стенли Гиббсон. В этот раз он принимал гостя сам. Он поднялся из кресла и шагнул навстречу Жукину с протянутой для рукопожатия рукой. Кроме него в комнате находился Стенсон. Джеральд сидел в мягком кожаном кресле. Он был в джинсах и светлой рубашке с надетой поверх нее наплечной кобурой, из которой демонстративно торчала внушительная серебристая рукоятка двенадцатизарядной «Беретты». – Снимите с него наручники.

Громила отстегнул наручники. Александр потер затекшие запястья, но руки Гиббсону не подал.

– Насколько я понимаю, приятельские отношения между нами закончились? – вопросом ответил он на приветствие.

– Ну почему же. Мы вполне можем оставаться друзьями. Не слишком вежливый прием вызван только вашей удивительной способностью уходить от  моих людей. Прямо таки – растворяться. Кстати, как вы это делаете? Поделитесь секретом…

– Верните, прежде всего, часы. Ладно – незаконные похищения, камера в подвале, но часы воровать, это уж сверх всякой меры! Это просто недостойно, низко! – попробовал получить назад свое преимущество Жукин, все еще надеявшийся, что секрет его часов им неизвестен.

Сидевший в кресле Стенсон криво усмехнулся, но промолчал.

– О часах мы еще поговорим. Так все-таки, как тебе два раза удалось скрыться от моих сотрудников? Может быть, именно в этих симпатичных часиках неизвестного производства весь секрет? Что-то уж больно ты о них заботишься. Так, где же собака зарыта, Жукин? – убрав улыбку с лица и перейдя на более жесткий тон, продолжал настаивать Гиббсон.

Не зная, что отвечать, как более или менее правдоподобно объяснить свои чудесные исчезновения, Жукин тянул время, пытаясь хоть как-то собраться с все еще путавшимися в голове мыслями.

– Дайте воды, очень хочется пить, – попросил он.

– Может быть коньяк, виски, водка… – В  смягчившемся голосе Стенли послышалась надежда на установление взаимопонимания.

– Воды, – повторил Жукин.

Стенли нажал на кнопку под столешницей. В дверях тут же возникла массивная фигура «бритого».

– Принесите воды нашему гостю.

– Что-то не очень я похож на гостя, – уводил разговор в сторону Жукин. Время сейчас играло на него. – Скорее уж на пленника.

– Ну что ты, Саша! Пока ты гость. И я надеюсь, им останешься. Но для этого ты должен абсолютно все нам рассказать. Что ты накопал в своей домашней лаборатории? Как тебе удалось украсть плутоний? Кто помог тебе уйти от моих людей? Что ты сделал с моим братом? Где изготовлены твои волшебные часики, с помощью которых ты изготавливаешь доллары? Купюры, кстати настоящие, мы провели экспертизу. Добровольно ответив на эти  и некоторые другие вопросы, ты не только получишь свободу, но и обеспечишь себя на всю оставшуюся жизнь. В противном случае мы все равно узнаем ответы, но ты не получишь ничего. Кроме того, нам придется применить специальные средства, после чего ни здоровье, ни свободу, ни жизнь мы тебе гарантировать уже не сможем, – закончил свой список Стенли.

Жукин еще раз убедился, каким неосторожным растяпой он оказался. Если в лаборатории Гиббсона он все сделал чисто, по крайней мере, вопроса о его визите туда задано не было, то в Питере воздух юности основательно вскружил ему голову. Если Стенсону удалось засечь его в момент изготовления денег, то уж интегратора ему теперь точно не видать, как своих ушей.

После предварительного стука дверь распахнулась – «бритый» принес несколько бутылок с минеральной водой. Схватив у него бутылку, Александр осушил ее в несколько глотков прямо из горлышка.

– Ох, и достали меня ваши спецсредства, – оторвавшись, вымолвил он.

– Это самое безобидное, – с ехидной улыбкой ответил Стенли. – Нам нужно было доставить тебя сюда с ясной головой и в добром здравии. Так каков будет ваш положительный ответ?

– Мне не до каламбуров… Дайте подумать.

– Сколько ты будешь думать? Даже моему ангельскому терпению есть предел. Я вообще не привык откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Я и так слишком долго ждал и устал от этого.

– Сутки.

– Это слишком долго. Сейчас восемь вечера. В восемь утра я жду ответов на свои вопросы. Отведи его в камеру, – кивнул стоявшему здесь же бугаю Стенли.

+ + +

В эту ночь Оксане снились какие-то кошмары, так что задолго до рассвета она проснулась и не могла больше уснуть. Рядом, в их трехместной комнате общежития мирно спали ее подруги-однокурсницы. Боясь их разбудить, она долго лежала в темноте. Что-то беспокойно ныло в груди.

«Может быть что-то с Сашей?» – подумала она.

Удивительно. Неправдоподобно. Нереально! Всего за несколько часов, совершенно чужой, незнакомый человек стал таким близким, родным, как будто она знала его всю свою жизнь!

Оксана никогда не была обделена мужским вниманием. Она была красива и всегда знала это. Мальчики клеились к ней еще с детсадовского возраста. В младших классах школы, пытаясь обратить на себя ее внимание, дергали за косички, выделывали перед ней разные храбрые штуки. Потом носили портфель, пытались подарить всякую детскую мелочь. Она не брала. Иногда, конечно, хотелось взять, но мама раз и навсегда сказала: «Это нехорошо». Поэтому подарки она привыкла брать только в официальном порядке – в присутствии родителей.

Маму она слушала и уважала. Мама всегда умела просто и понятно ответить на возникавшие вопросы, научила четко различать главное и второстепенное, настоящее и наносное.  Поэтому Оксана и в мужчинах научилась ценить не мускулы и смазливую внешность, а, прежде всего ум и порядочность. В конце концов, мускулы можно накачать, если есть сила воли, внешность тоже можно исправить. Человек ведь только до тридцати лет носит лицо, данное от природы. После тридцати – то, которое сделал себе сам. На нем уже можно прочесть все достоинства и пороки, накопленные человеком. Да и не лицо главное в мужчине. А вот если ты вырос негодяем и подонком, пусть даже симпатичным, исправить тебя практически невозможно. Оксана была убеждена – если уж связать свою жизнь с человеком, то с таким, в котором ты была бы уверена на сто процентов. С которым тебе интересно было бы общаться, жить, воспитывать детей.

Свою будущую профессию она тоже выбрала во многом благодаря маме. Однажды к ним в гости пришла мамина знакомая, работавшая режиссером на телевидении. Она просто очаровала Оксану, легкостью в общении, эрудицией, причастностью ко всем городским новостям и тайнам. Папа, не выдержав женской болтовни, извинившись, ушел спать, а они втроем проболтали за чаем допоздна. После этой встречи Оксана твердо решила, что будет поступать на журфак, где в свое время училась и Нина, как звали мамину подругу.

Чтобы почувствовать вкус профессии, которой она собиралась посвятить жизнь, Оксана устроилась, по совету Нины, внештатным корреспондентом в местную газету. Редакционная жизнь закружила и увлекла ее. Она приходила на планерки, летучки, где кипели споры и страсти. Бывала на городских мероприятиях, встречалась с интересными людьми, брала сводки происшествий в милиции, бегала на пресс-конференции, встречала гостей города. Писать поначалу не очень получалась, но ее редактировали, корректировали и вообще помогали. Так что к моменту поступления Оксана окончательно поняла, что это ее работа, ее среда обитания.

+ + +

  Поступив в университет, она «раскусывала» прилипчивых молодых людей на раз, два, три. Быстро обнаружив под внешней оболочкой очередного соискателя внутреннюю сущность, так же быстро их отшивала. Конечно, как и все бывала на вечеринках, ходила с подругами на дискотеки. Танцевать Оксана любила и умела. Еще в первом классе мама отдала ее в хореографическую студию, в которой она с удовольствием занималась до самого выпуска. Была даже мысль поступать в балетное училище, но пересилило влечение к журналистике.

На первом курсе она познакомилась и подружилась с парнем, по имени Андрей. Дав к этому времени откат нескольким красавчикам из «хороших семей», Оксана неожиданно проявила благосклонность к этому на первый взгляд ничем не выдающемуся молодому человеку.

Андрей был на четыре года старше, уже отслужил в армии и тоже жил в общежитии. Он часто бывал в их комнате, поглядывал на Оксану, но в отличие от других однокурсников, не предпринимал попыток завоевать ее сердце. Его шутки были беззлобными, анекдоты смешными, рассказанные истории интересными. Из всего этого Оксана сделала вывод, что Андрей парень неглупый, не пошляк и не циник, чего она очень не любила в мужчинах. Однажды она поймала себя на мысли, что он ей интересен.

Дальнейшее сближение произошло неожиданно для обоих. Как-то в октябре они с  однокурсниками поехали в город Пушкин и решили осмотреть Царскосельский лицей – «alma muter» великого поэта. Во время экскурсии по залам лицея Оксану удивило то, как Андрей осматривал картины. Все, мельком взглянув, убегали дальше, а он, посмотрев на картину издали, подходил ближе, рассматривая мельчайшие детали полотна. Оказавшись рядом с ней, он бросил какую-то реплику по поводу одной из работ, Оксана ответила. Они отстали от своей группы и уже вдвоем разглядывали экспонаты. Через какое-то время их руки как бы сами собой соединились и уже не хотели отпускать одна другую.

Такими, взявшимися за руки и задумчиво бредущими под сводами старого лицея, их и застал один из почитателей Оксаны Сергей.  Он вернулся якобы сообщить, что все уезжают. На самом деле, он, конечно же, сразу заметил их исчезновение и тайно ревновал. Они ответили сразу скисшему Сергею, что приедут позже и потом долго-долго еще бродили, шурша опавшими листьями, по Александровскому парку…

На курсе все поняли – Оксана сделала свой выбор.

Они были вместе уже полтора года. Учились, ходили в кино, гуляли по городу и живописным пригородам, целовались. Да, целовались, но не более. Оксана сразу сказала, что все остальное у нее будет только после свадьбы. Андрей не настаивал, хотя ему взрослому здоровому парню очень этого хотелось. Он уважал ее решение сохранить себя до брака. Так было во все века и у всех народов. Наверное, люди неспроста соблюдали эту традицию. В недавние времена взять в жены девушку, уже имевшую отношения с мужчиной, было позором для жениха. В годы сексуальной революции все изменилось, и, как кара небесная, расплата за падение нравов, на землю обрушились прежде неизвестные, смертельно опасные болезни. На фоне разгулявшихся современных нравов, Оксана, сохранявшая свою чистоту, нравилась ему еще больше. Он был безумно влюблен, может быть не самой первой, но настоящей, большой любовью…

Она тоже была влюблена. Андрей всем ее устраивал и они, скорее всего, поженились бы, если бы не его ревность. Он ревновал. Измучил и ее и себя. Себя, наверное, в первую очередь. Он старался не показывать вида, все таил внутри. Но, иногда затаенная страсть находила выход и превращалась в ссору. Они ругались и расходились по своим комнатам. Через некоторое время она приходила мириться: он был ей очень дорог. Все начиналось сначала.

Во время одной из таких ссор Оксана и встретила Александра.

В тот день, доведенному до отчаяния ревностью Андрею уже и любовь была не в радость. Обычно сдержанный и спокойный, он просто выгнал из комнаты пришедшую, как обычно, мириться Оксану. Стоя за порогом, она сказала, что больше не придет. Он захлопнул дверь…

Тогда, сидя в кафе, она думала об их с Андреем отношениях. Было грустно и пусто. Но, если ты приходишь мириться, а тебя выталкивают и хлопают перед носом дверью!.. Хоть ей плохо, у нее тоже есть гордость!

В этот несчастный, а может быть, счастливый момент и появился Александр. Он как-то сразу заполнил собой пустоту, отвлек от грустных мыслей. Оксана вдруг почувствовала, что ей с ним удивительно комфортно и просто, чего в последнее время не было с Андреем. Этот человек был много старше ее, но разница в возрасте как будто не существовала. По крайней мере, Оксана этой разницы не чувствовала.

Потом они гуляли по берегу залива и, как снег, таяли все преграды между ними. За такое короткое время Саша стал почему-то очень близким. Она не оттолкнула его, когда он попытался ее поцеловать. Обещала ждать.

«Как все странно, – думала Оксана, глядя широко раскрытыми глазами в темноту. – Я думаю о Саше, о другом. А ведь где-то рядом, в одной из соседних комнат спит Андрей. Если спит. Наверное, тоже переживает. Сам не придет, лучше умрет. Он гордый. Гордый и горячий, и еще… дурак. Он меня потерял. Сам пока не знает, но он меня потерял… Почему же так ноет сердце?»

+ + +

В это время Жукин приступил к осуществлению составленного с вечера плана.

После возвращения в камеру он некоторое время задумчиво бродил от стены к стене, размышляя, как выпутаться из ситуации. Потом, подойдя к окну, бросил взгляд за решетку. Ого! Он не отказался бы провести в таком месте отпуск! Пейзаж был великолепен. В прошлый раз в светлое время суток рассмотреть его он не имел возможности. Сейчас, несмотря на навевавшие уныние прутья решетки открывшийся вид его просто поразил!  Окно выходило на сине-зеленый океан, обрамленный белым песчаным пляжем. Всюду пальмы и незнакомые, нереально яркие тропические цветы, прекрасные даже в этот клонившийся к закату час. Все портила только решетка. Стенли, без сомнения, специально поместил его именно сюда! Когда за окном такая красотища, несвобода переносится во много раз более болезненно!

«Решетка…решетка. Был бы интегратор, с ней не было бы проблем. А что если без интегратора? Я и сам, как у нас говорят, не пальцем деланный! В свое время занимался йогой, да и в Службе наблюдения кое-чему полезному научили, – Жукин отошел от окна и уселся на железную кровать. – Погодите, господа банкиры, я вам покажу, что такое настоящая кузькина мать!»

Жукин сидел на кровати, положив руки на колени и закрыв глаза. Наблюдавшим за ним в монитор видеонаблюдения казалось, что он крепко о чем-то задумался. Ему и действительно было о чем подумать, поэтому поведение пленника ни у кого не вызывало подозрений.

На самом деле он давно уже все решил и теперь, используя методику йогов и знания, полученные у наблюдателей, просто аккумулировал энергию, накапливая ее каждой клеточкой своего тела. Он уже отошел от наркотика и чувствовал, как все его существо черпает невидимые лучи окружающего пространства. Энергия исходила из садящегося за окном солнца, пальм и цветов за решеткой, сине-зеленого океана, стен, металла кровати, из космоса.

После прохождения курса занятий с инструктором Службы наблюдения Александр знал точно – энергия окружает нас всегда и везде. Надо только уметь извлечь, притянуть к себе и накопить ее, заставить остаться в твоем теле. Но это только полдела. Чтобы использовать накопленную энергию в своих целях, нужно знать, как заставить ее работать. Уметь высвободить в нужный момент. В истории были случаи, когда человек подсознательно нажимал нужные кнопки своего организма, и тогда случались чудеса!..

Как, скажите, может слабая женщина приподнять и отбросить в сторону грузовую машину? А этот случай имел место, когда под автомобиль попал ребенок! Были и другие, подобные проявления сверхвозможностей обычного организма…

Для сведущих людей в этом нет ничего сложного. Просто необходимо активировать незадействованные, «спящие» у обычного человека участки мозга, ответственные за управление скрытой энергией. Как раз активация этих участков была самым слабым местом в плане Жукина. Слишком коротким был курс, пройденный им в Службе наблюдения. Тогда, под контролем инструктора, все вроде бы получалось. Вопрос: получится ли у него теперь?