Текст книги "Называйте меня пророком"

Автор книги: Андрей Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Кротость еще в мир не пришла, когда они жили. А ты неужто с ветхозаветными пророками себя сравниваешь? Ты что, на стогнах городов проповедуешь?

– Ну, иногда бывает… на людях… невпопад… Священник сказал мне: иди к тем, кто тебя слушать не хочет. Ну, сходил я к полякам – и что?

– Ты почитай, почитай преподобного Лаврентия Черниговского. Он еще не так давно умер, – я как раз родился в то время. Он, считай, современный пророк, а отличается ли чем от старых? Пророки во все времена одинаковы. Ничего нового в мире нет. Как и встарь, есть либо пророки во Христе, либо чернокнижники, либо обманщики. Ты, я вижу, не чернокнижник, не обманщик, но еще не пророк. Ведь и то домашнее животное, о котором я говорил, предчувствует, что его зарежут. Однако нам не приходит в голову считать его пророком. Предсказания о смерти мало чего стоят. Что с того, если я умру не сегодня, как мне напророчат, а завтра? Я ведь всё равно умру. Нам надо думать о жизни вечной, а не о том, что наступит в недалеком будущем. А самолеты всегда разбиваются. Не этот разобьется, так другой. Всё, что быстро летает, время от времени быстро падает. Но и то верно, что ни один самолет, не будь на то Божьей воли, не упадет. И я не исключаю, что Господь, по неизреченной милости Своей, в тот день выбрал тебя, чтобы дать возможность полякам избегнуть погибели. Ты предупредил их, а они не вняли. Значит, такая их судьба. Не думай о них. Думай о себе. Если Господь сделал тебя свидетелем Своего Промысла, то зачем?

– Я думал узнать у вас.

Старец вдруг широко улыбнулся, отчего седая борода его разошлась веером.

– У меня? А сам я зачем здесь спасаюсь, по-твоему?

* * *

«Антихрист будет короноваться как царь в Иерусалимском великолепном храме с участием духовенства и Патриарха, – читал Енисеев пророчества преподобного Лаврентия Черниговского. – Будет свободный въезд в Иерусалим и выезд для всякого человека. Но тогда старайтесь не ездить, потому что все будет сделано для того, чтоб прельстить.

Антихрист будет происходить от блудной девы-еврейки двенадцатого колена „блудодеяния“. Уже отроком он будет очень способным и умным, а особенно с тех пор, когда он, будучи мальчиком лет 12-ти, гуляя с матерью по саду, встретится с сатаною, который, выйдя из самой бездны, войдет в него. Мальчик вздрогнет от испуга, а сатана скажет: „Не бойся, я буду помогать тебе“. Из этого отрока созреет в образе человеческом антихрист. При его короновании, когда будет читаться „Символ Веры“, он не даст его правильно прочесть, где будут слова об Иисусе Христе как Сыне Божием, он отречется от этого, а признает только себя. И при этом Патриарх воскликнет, что это антихрист, и за это будет умерщвлен. При короновании антихрист будет в перчатках. И когда будет их снимать, чтоб перекреститься, Патриарх заметит, что у него на пальцах не ногти, а когти, и это послужит к большему уверению, что это антихрист. Сойдут с неба пророки Енох и Илия, которые также будут всем людям разъяснять и восклицать: „Это антихрист, не верьте ему“. И он умертвит их, но они воскреснут и полетят на небо.

Антихрист будет обучен всем сатанинским хитростям и будет давать знамения ложные… Не в церкви, а в каждом доме, в углу, где стоят и висят сейчас святые иконы, будут стоять обольстительные прилады для прельщения людей. Многие скажут: „Нам нужно смотреть и слушать новости“. Вот в новостях-то и явится антихрист… Он своих людей будет „штамповать“ печатями. Будет ненавидеть христиан…

Христиан будут умерщвлять или ссылать в пустынные места. Но Господь будет помогать и питать Своих последователей. Евреев также будут сгонять в одно место. Некоторые евреи, которые истинно жили по закону Моисея, не примут печать антихриста. Они будут выжидать, присматриваться к его действиям. Они знают, что их предки не признали Христа за Мессию, но и здесь так Бог даст, что глаза их откроются, и они не примут печати сатаны, и признают Христа…

Начнутся последние гонения на душу христианскую, которая откажется от печати сатаны… Печати будут такие, что сразу видно будет, или принял человек, или нет. Ничего нельзя будет ни купить, ни продать христианину…

Но не унывайте: Господь своих чад не оставит… Слабых Господь заберет, а другие очистятся болезнями. Будут такие, что на войне омоют грехи своей кровью и причтутся к числу мучеников. А самых сильных Господь оставит для встречи с ним. И пока не восполнится спасающимися число свидетелей Божиих, разоренное отпадением части Ангелов, Господь не придет судить».

Так предсказывал Лаврентий Черниговский в 1949 году, «сидя на хорах» монастырского храма.

Старец прав, думал Енисеев, вот – настоящий пророк, причем пророк в гоголевском духе. Этот рассказ о встрече будущего антихриста с сатаной в саду… А предсказание о телевидении! «Вот в новостях-то и явится антихрист…»! Уж «обольстительных прилад»-телевизоров в углу Лаврентий точно ни разу в жизни не видел! Такие пророчества – это тебе не мои проценты, недополученные Тимошенко на выборах!

Но что имел в виду старец, говоря о важности для Енисеева этой книги? Ничего, что бы он не знал о таких пророках, как Лаврентий Черниговский, в ней не было. Какие-то его предсказания уже исполнились, а какие-то, слава Богу, еще нет, особенно об антихристовых временах. Что еще? Лаврентий – был человек исполинской веры, настоящий христианский подвижник, жил при советской власти в пещерах, Енисеев ему не ровня. Читай, не читай, а таким, как преподобный Лаврентий, всё равно не станешь. То есть можно, собрав в кулак всю волю, повторить его образ жизни, но это не дает особых оснований надеяться обрести такой же пророческий дар. Потому что Лаврентий просто стал пророком, даже не желая этого, а ты еще не стал, но уже этого желаешь.

А может быть, дело даже не в этом, а в том, на что употреблял Лаврентий свой поразительный дар? Он не только об антихристе и лжепатриархах предсказывал, а не гнушался помогать простым людям, к чему ты никакой склонности не имеешь, полагая, что призван глаголом жечь сердца людей.

«Как-то старец сидел за столом с двенадцатью сестрами монастыря и ел похлебку из глиняного горшка. Внезапно он поднял голову. „Сходи, посмотри: кто-то пришел, пусть зайдет сюда“, – сказал он келейнице, подававшей на стол. Та вышла и увидела женщину; она плакала. Монахиня сказала: „Батюшка покушает, и тогда придете, а сейчас он вас не примет“. Вернувшись, она сообщила, что во дворе никого нет. Отец Лаврентий несколько раз окунул свою деревянную ложку в горшок… „Кто-то пришел, позови“. – „Кушайте спокойно, никого нет“. – „Да нет же, там женщина плачет, приведите ее!“ – он поднялся с места. Вошла женщина, вся в слезах. Старец увел ее в келию, и через десять минут она вышла, причем от печали ее не осталось и следа. Отец Лаврентий вернулся за стол и тихо сказал келейнице: „И ты могла есть, когда видела, что человек плачет?“»

Что ж, может быть, это и есть тайна преподобного Лаврентия? Прежде чем увидеть сквозь стены плачущую женщину на дворе, он сердцем почувствовал, что она плачет. А ты, видя на улице плачущих людей, пытался ли увидеть, что у них за беда, пытался ли помочь? В груди святого Лаврентия было трепетное сердце, а не угль, пылающий огнем! У всех христианских пророков было трепетное сердце! Благодаря ему они и стали пророками. А ты искал способа превратить свое сердце в пылающий уголь и лишь после того, как увидел обломки самолета, забрызганные кровью, усомнился, нужно ли это тебе. Всё равно твои глаголы никого не жгут. Они как искры от костра, от которых люди легко уворачиваются. Ну, прожжешь им дырочки в одежде, вызвав лишь легкую досаду. Ничьих сердец ты еще не зажег.

Раздался телефонный звонок. Енисеев снял трубку.

– От души поздравляю, – сказал мужской голос. – Ярослав Качиньский, как вы и предсказывали, не стал президентом Польши. А Радослав Сикорский остался министром иностранных дел.

– Это пан Цеханович? – спросил Енисеев, хотя голос явно был не Цехановича.

– Нет, но о ваших предсказаниях ему наслышан. И о других тоже. Нам необходимо встретиться.

– Зачем?

– Лучше поговорить об этом при встрече. Это в наших обоюдных интересах.

– А кто вы?

– Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, как сказал поэт. Шучу. А вы не можете с помощью своих удивительных способностей угадать, кто я?

– Да дурак какой-то.

На том конце провода крякнули:

– Это от души. Один – ноль в вашу пользу. Я – Ступар. Слышали?

– Ну, слышал, если снова не шутите. Ступор – это состояние обездвиженности с отсутствием реакций на внешние раздражители. Чем же я могу вам помочь?

– Хе-хе! Хе-хе! Вы – щетинистый человек! Ступар – это моя фамилия, пишется через «а». Вы, правда, ничего не слышали обо мне?

– Что-то слышал, а что – Бог знает.

– Я президент АВПП, Агентства всеобщего и политического прогнозирования.

– А-а… Я не занимаюсь политическими прогнозами.

– Не скромничайте. Еще как занимаетесь! Большинство ваших предсказаний связано именно с политикой – мы проследили. Но не в этом дело. Точнее, не только в этом. Есть потребность кое-что обсудить с вами. Вы не очень загружены работой, как мы выяснили. Не уделите ли нам час своего внимания? Уверяю, вам это будет интересно.

Енисеев хотел было отказаться, но вспомнил, что встреча с Цехановичем, на которого ссылался Ступар, тоже была интересной и во многом показательной, несмотря на весьма неприятной осадок от нее. К тому же, после Нади и Цехановича Ступар был третьим человеком в мире, который за многие годы проявил к нему интерес как к прорицателю. Поэтому он сказал:

– Ладно, давайте.

9

Агентство Ступара было обыкновенным офисом с компьютерами. Отличался лишь отделанный «под готику» кабинет самого Ступара – с панелями из мореного дуба или его заменителя, резными стульями, здоровенным камином, едва ли действующим, так как в его вычищенном нутре не имелось следов угля или золы, книжными шкафами во всю стену, в которых тускло поблескивали золотыми корешками старинные тома, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся популярным в подобных кабинетах Брокгаузом и Ефроном, переплетенными приложениями к журналу «Нива», «Историей» Геродота, «Полом и характером» Вейнингера и почему-то Бремом. Стены украшали смутно знакомые Енисееву небольшие картины, изображавшие одетых по моде девятнадцатого века людей, у коих вместо носов были птичьи клювы, хоботы, воронки и прочая дрянь.

– Подлинный Шемякин, – похвастался Ступар.

Это был рыжий мужчина с пухлыми плечами, веснушками на идущей ото лба лысине и длинным извилистым носом, что, вероятно, объясняло его любовь к Шемякину. Он усадил Енисеева на кожаный диван в углу, а сам пристроился в кресле напротив. Сложив руки на животе и склонив голову набок, некоторое время Ступар изучал Енисеева, шевеля при этом кончиком носа.

– Как это у вас получается? – наконец осведомился он.

Енисеев, в свою очередь, хотел спросить, как у него получается так шевелить носом, не задействовав при этом губ и щек, но он сдержался.

– Что вы имеете в виду? Предсказание насчет Ярослава Качиньского, Сикорского и Цехановича? Я вас разочарую: это никакое не предсказание. Это было лишь мое предположение, высказанное в императивной форме.

– Ну, мы такими предположениями и занимаемся. А как насчет крушения самолета Леха Качиньского?

– Насчет самолета мне уже говорить надоело. Не обессудьте. Но это, конечно, было не предположение. Это было предвидение, от меня едва ли зависящее. Во всяком случае, я так думаю.

– А вот у поляков сложилось впечатление, что это было осознанное предсказание, да еще с морально-историческим подтекстом. Причем, по их мнению, полонофобским.

– Плевать мне на их впечатления. Не они, а я, «полонофоб», пытался спасти президентский самолет. Если они такие впечатлительные, то надо было спасать своего президента и его команду, пока была такая возможность, а не думать о том, как бы не сорвать Катыньскую церемонию.

– Знаете, я тоже не верю, что ваши предсказания от вас не зависят. То есть вы так считаете, но на самом деле при желании можете давать и осознанные предсказания. Ну не было же спонтанным ваше пророчество о Тимошенко! Вы же были на ее пресс-конференции, думали о ней.

– Совершенно верно. Но я вдруг назвал цифры, о которых вовсе не думал.

– Так на то вы и прорицатель! И тем отличаетесь от обычных людей. Я клоню к тому, что, вы, на мой взгляд, можете рационально подвести себя к состоянию, когда начинаете действовать иррационально – то есть предсказывать будущее.

– Может, и могу, – пожал плечами Енисеев. – Но специально я этим не занимался.

– Так, может быть, пора? Вы что же, всю жизнь собираетесь играть в любительской лиге?

– А профессиональная – это какая? Где платят деньги?

– Естественно. Любой труд должен быть оплачен. Особенно тот, что требует столько душевных и психических сил, как предсказание.

– Оплаченные предсказания имеют одну характерную особенность: в них содержится только та информация, которую хотелось бы услышать клиенту. Это не по мне.

– Вы действительно ничего не знаете об АВПП, Илья Петрович. Во-первых, мы занимаемся не только политическими прогнозами, а любыми. Во-вторых, наша «фишка» как раз в том, что мы даем правдивые прогнозы, независимо от того, что хочет клиент. Он платит только за правду и получает правду, пусть она ему и не нравится. А гарантированный «возвышающий обман» он может получить в другом месте. Мы сразу предупреждаем об этом клиентов. Наш девиз: «Правда, и ничего, кроме правды». Другого такого агентства прогнозов вы нигде не найдете. Даже влиятельные мониторинговые компании проводят опросы так, как нужно клиенту. Первый вопрос у них: «Вам как посчитать?» До сих пор мы занимались чистой аналитикой и не привлекали к своей работе известных астрологов и предсказателей, но не исключали такой возможности. На рынке прогнозирования есть своя конъюнктура, и в последнее время популярность мистики возрастает. Не знаю, какова причина этого: может быть, увлечение нуворишей каббалой, а может быть, просто футбольные пророчества какого-нибудь осьминога Пауля. Мы сделали подсчеты, какой процент предсказаний отечественных нострадамусов сбывается, и получилось примерно пятьдесят на пятьдесят, чего может добиться и обыкновенный человек с улицы. У осьминога Пауля процент куда выше. Он выше и у финалистов «Битв экстрасенсов», но они, как правило, «плавают» в важных для нас вопросах политики, бизнеса и юриспруденции. Здесь необходима точность, которой экстрасенсы не обладают. Вы же, помимо прочего, оказались сильны и точны в политике. Поэтому мы подумали, что если нам обращаться к оракулам, то лучше, чем вы, кандидатуры пока не сыскать.

– Не думаю, что это так. Профессиональные предсказатели и экстрасенсы хорошо всем известны, а я неизвестен никому. К вам пойдут клиенты благодаря их именам, а уж сколько там их прорицаний сбудется – дело десятое. Главное, чтобы клиенты шли и платили деньги, правильно?

– Не совсем. Популярность известных предсказателей и магов – это ресурс, который они сами давно уже эксплуатируют. Используя его, мы стали бы пиарить именно их, а не себя. Причем успех предсказаний работал бы, прежде всего, на их имидж, а вот неудача ударяла бы по имиджу нашего агентства. Ведь они могут позволить себе ошибаться, а мы нет. Наш пиар – это рекомендации наших клиентов, которым мы дали правильный прогноз. Нам вовсе не нужно, чтобы сюда валом валил народ с вопросами типа: «Куда посоветуете вкладывать деньги?» Вы видели офис: мы просто не готовы принимать большое количество людей. Нам важно не количество клиентов, а их качество. Их платежеспособность в том числе. По мелочам много не соберешь, скорее, потеряешь. А солидный клиент не придет, увидев нашу рекламу где-нибудь в «МК» или «ТВ-3». Он придет, когда ему конфиденциально посоветует обратиться к нам такой же солидный человек. Для нас главное – репутация, а не чьи-то имена.

– Ну, в таком случае, я вам совершенно не подхожу. Если я не знаю, смогу ли вообще предсказывать специально, то как я могу дать гарантию, что буду предсказывать правильно?

– От вас этого не потребуется. Клиент будет получать, если, конечно, пожелает, как аналитический прогноз, так и оракульский. Если они будут отличаться, то тем лучше: какой-нибудь да сбудется! Но для этого нам нужен именно неизвестный предсказатель, потому что предсказание известного всегда будет выглядеть предпочтительнее аналитики. Так уж устроен человек с его склонностью к суевериям. Если же прогноз аналитиков совпадет с предсказанием разрекламированного прорицателя, клиент будет думать: зачем я платил дважды? И следующий клиент попросит, чтобы с ним работал только доморощенный Нострадамус. Другое дело, когда клиенту неизвестно ни имя аналитика, ни имя предсказателя агентства, а известна только репутация АВПП. Тогда, с большой степенью вероятности, он прибегнет к услугам и предсказателя, и аналитика.

– Хитро. Однако вы не очень деликатны, акцентируя мою безвестность. Ну, а представьте, что я, придя к вам безвестным, обрету здесь популярность как предсказатель и брошу вас к черту? Или вы подсунете мне на подпись какой-нибудь кабальный договорчик?

– Конечно, подсуну. Только не кабальный. В рабочее время – работаете на меня, в свободное – на себя, если пожелаете. Какая же здесь кабала? Обычные условия. Захотите уйти, уйдете. Только на вольных хлебах вы с ног собьетесь, разыскивая клиентов. Популярность нуждается в постоянной рекламной подпитке, а у вас есть деньги на серьезную рекламу?

– А вы что же, копейки мне собираетесь платить?

– Нет, не копейки. Но хорошая реклама стоит десятки тысяч долларов, а вам всё же будут платить тысячи. Разоритесь.

– Ну, что ж, – сказал Енисеев, откинувшись на спинку дивана, – я услышал от вас много интересного о рынке предсказаний и прогнозов. Что же касается вашего предложения, то и в начале разговора, и теперь оно мне кажется совершенно диким. Вам нужен кто-то другой. Я себя абсолютно не представляю в этой роли.

– Но почему? Послушайте, хотите вы этого или нет, но вы всё равно занимаетесь прорицательством. Вы, может быть, и не хотели бы пророчествовать, а пророчествуете, подталкиваемые неведомой силой. Однако ваши успехи, судя по всему, носят бессистемный и случайный характер. Вы не знаете толком своих возможностей, потому что не развиваете свой дар. У вас просто нет для этого постоянных поводов. И если бы кто-нибудь вам такие поводы давал, вы должны были бы быть ему благодарны, поскольку самому вам их найти нелегко. Я же предлагаю вам не только поводы, но и готов платить деньги за работу. Что же дикого в моем предложении? Заметьте: речь идет о честной работе, без малейшей примеси шарлатанства. То, что вы предскажете, то и будет сообщено клиенту. Надоест работать – уйдете, но получите столь необходимый, на мой взгляд, для вас опыт. Вы здесь ничего не потеряете, а приобретете многое, в том числе и деньги.

– Не хочу. Не лежит душа. Я сейчас свободный человек. А вы меня запряжете в штатные Кассандры. Любое увлечение, становящееся обязанностью, превращается в муку.

– Я вовсе не настаиваю, чтобы вы работали в штате. Сидите дома, работайте по вызову. Отнеситесь к тому, что я вам предлагаю, как к необходимой вам тренировке.

– Ладно, я подумаю, – пообещал, чтобы отвязаться, Енисеев. Но он недооценил Ступара.

– Я предлагаю вам сегодня попробовать свои силы, – предложил тот. – Прямо сейчас.

– Чего?

– А что такого? Ну, неужели вам самому не интересно попытаться сделать это по своей инициативе? Без подготовки, с чистого листа? А решение по поводу работы у нас потом примете какое угодно. Я думаю, такая проба сил даже поможет вам определиться.

– Ну, хорошо, – сказал Енисеев. – Попробуем ради смеха. Всё какое-то развлечение. Может быть, мое фиаско убедит вас в том, сколь зряшны ваши планы относительно меня. Что я должен делать?

Ступар посмотрел на часы.

– Сейчас придет одна женщина. Думаю, она уже сидит в приемной. Она сама вам всё скажет.

* * *

Широким шагом в кабинет вошла дородная крашеная блондинка со стрижкой «под мальчика», в свободных дорогих одеждах, призванных, очевидно, скрыть дородность. Лицо у нее было как маска, – не из-за обилия косметики, а из-за того, что над ним основательно потрудились пластические хирурги, и теперь хозяйка лица боялась ослабить упругость новой кожи лишней мимикой. Ступар проворно встал ей навстречу, облобызал ручку. Над ее гладкими, как у манекена, руками тоже, очевидно, поработали косметологи.

– А вот, Ксения Аркадьевна, Илья Петрович, наш, так сказать, оракул, – широким жестом представил он Енисеева, – очень, очень «продвинутый». Аналитики уже работают над вашей проблемой, но специфика ее такова, что хорошо бы послушать не только того, кто оперирует логикой и информацией, но и того, кто обладает даром видеть поверх логики и информации. Или, как еще говорят, сквозь стены.

Енисеев приподнялся и кивнул.

– Вы мне льстите, – пробормотал он.

– Очень приятно, – низким голосом сказала дама, усаживаясь. Кожаное кресло обреченно вздохнуло под ее тяжестью. – Я ни в какие предсказания не верю, но о вас отзывались как о серьезном агентстве, и вы, наверное, знаете, что делаете.

– Я тоже абсолютно практический человек, – заверил ее Ступар, – но именно как практический человек знаю, что предвидение – не выдумка. Просто мы еще не знаем его механизма. Но ведь это не мешает нам использовать его в работе наряду с аналитикой, не так ли? А вы уж потом решите, чему отдать предпочтение – аналитике или предвидению. Ну, а если аналитика и предсказание совпадут, то тем больше вероятности, что они правильны.

– Пусть будет по-вашему, – кивнула Ксения Аркадьевна.

– Превосходно. Чай, кофе?

– Минеральной воды «Перье». Есть?

– Обижаете, Ксения Аркадьевна! А вам, Илья Петрович?

– Кофе.

Ступар позвонил, чтобы принесли «Перье» и кофе, и пересел за письменный стол, чтобы, очевидно, не мешать «сеансу».

– Илья Петрович еще ничего не знает о вашей проблеме, поэтому не откажите в любезности рассказать ему.

Дама, не поворачивая лица-маски к Енисееву, стала рассказывать:

– Моего мужа засыпали письмами о моих якобы изменах ему. Они приходят по почте, «эсэмэсками» и по интернету – причем не только на его рабочую электронную почту, но и размещаются в его контактах в «Фейсбуке». Там они становятся известны широкому кругу людей, с которыми общается муж.

– А отследить IP-адрес отправителя, конечно, не удается? – спросил Енисеев – скорее у Ступара, чем у Ксении Аркадьевны.

– Ну, разумеется, – сказал он. – Отправляется с чужих «заигранных» серверов – интернет-кафе и тому подобное.

– Об этом уже начали говорить все вокруг, что негативно сказывается на нашем общем с мужем бизнесе, – продолжала дама. – Партнеры начинают сомневаться, стоит ли связываться с нами, если из-за нашего возможного разрыва фирма на грани развала.

– Простите, а у автора писем есть хоть малейшие основания сомневаться в вашей верности мужу? – тоном Эркюля Пуаро поинтересовался Енисеев.

– Ни малейших, – отрезала Ксения Аркадьевна. – Я не даю для этого никаких поводов, – более того, уволила молодого водителя и молодого охранника на даче, как только эти письма появились.

– А почитать их можно?

– Конечно, – ответил Ступар. – Копии их здесь, в офисе. Принести?

– Да, но не сейчас. А что, ваш муж верит этим письмам?

– Не думаю. Но мой муж… моложе меня, и, хотя мы любим друг друга, он не может не ощущать на людях некоторого дискомфорта из-за нашей разницы в возрасте. Сейчас же, знаете как: если ты бизнесмен, то должен иметь в женах молодую эффектную шлюху с ногами, растущими из подмышек. А он не только не имеет такой жены, но еще и получает письма об изменах немолодой уже, будем называть вещи своими именами, жены. Он нервничает, замкнулся в себе. Ему, да и мне кажется, что все наши знакомые, разговаривая с нами, всё время прячут усмешку и отводят глаза. Это продолжается уже два месяца.

– Вот вы сказали, что муж моложе вас. А его брак с вами – первый?

– Нет, не первый.

– Так, может быть, это его бывшая жена или любовница в отместку пишет?

– Мой муж приехал из Адлера. Бывшая жена его держит там палатку на рынке. Она не то что интернетом, даже компьютером не пользовалась.

Если же она вдруг начала ими пользоваться, то письма всё равно отправлены не ею, потому что они, как помог мне выяснить Лев Данилович, – она кивнула на Ступара, – посланы с московских серверов. А те, что отпечатаны на принтере, брошены в московские почтовые ящики.

– А вы раньше были замужем?

– Да.

– Ваш бывший муж не может писать эти письма?

– Он умер.

– Простите. Итак, вы хотели бы знать, кто и с какой целью посылает эти письма?

– Конечно. Но поскольку Лев Данилович сказал, что это не совсем по вашему профилю, ведь вы не детективное агентство, я хотела бы для начала узнать, что мне самой в этой ситуации делать.

– А в милицию вы обращались?

– Куда? – спросила Ксения Аркадьевна с таким выражением на маловыразительном из-за страха потерять упругость кожи лице, что Енисеев сразу понял: она не из тех, кто по таким поводам обращается в милицию.

– Ну, а в детективное агентство, о котором вы упомянули?

– Туда обратилась, – коротко ответила дама.

– И что?

– Пока ничего. Выяснили, что на письмах и конвертах, пришедших по почте, нет отпечатков пальцев, но распечатаны они на двух принтерах одной системы – «Эйч Пи». Потом сыщики отметили точками на карте Москвы почтовые ящики и интернет-кафе, через которые приходили письма, и начертили круг. В центре этого круга, по их мнению, и надо искать похожие принтеры, бумагу, конверты и их хозяев.

– Нда, это долго. Напоминает известный способ ловли льва в пустыне. А ваш собственный офис попал в этот круг?

– Да.

Енисеев откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Сделал он это не для того, чтобы сосредоточиться и «поймать состояние», предшествовавшее обычно его пророчествам, а потому что не знал, что же ему еще делать. Никаких соображений по поводу рассказа Ксении Аркадьевны у него не было и не могло быть, ведь он не знал ни ее, ни тем более ее невидимых врагов. Увидеть же какие-то знаки будущего на изнанке собственных век Енисеев и не пытался, да и дело в истории о письмах, скорее, касалось прошлого, нежели будущего. «Вот, скажем, – размышлял Енисеев, – решился бы я разгадать, кто же писал Пушкину анонимные пасквили на Наталью Николаевну. Информации об этом побольше, чем о пасквилях на Ксению Аркадьевну, да и заниматься Пушкиным и Натальей Николаевной интересней, чем Ксенией Аркадьевной. И что же бы у меня вышло? Ничего. В общем, попал я в глупейшую ситуацию, послушавшись этого Ступара. Надо сказать что-то ей для приличия и свалить, а что? Что можно посоветовать женщине, которую видишь первый раз в жизни, и ее мужу, которого вообще не видел никогда?»

– У вас есть фотография мужа? – спросил он.

Женщина удивленно подняла брови, тотчас же вернула их на место, вспомнив о режиме ограничения мимики, неохотно полезла в сумочку за портмоне, достала оттуда фотографию и протянула Енисееву.

На этой фотографии мужу Ксении Аркадьевны было немногим больше тридцати. Лицо типичное для выходца с Кубани: крупноватый нос с резко вырезанными ноздрями, взгляд небольших глаз исподлобья, подбородок с ямочкой, торчащие уши, темные редеющие курчавые волосы, зачесанные назад. Енисеев вспомнил проделанную им в шутку сравнительную «физиогномику» Цезаря и Путина и усмехнулся про себя. Что ж, кое-какой опыт есть, и не самый неудачный. Итак. Нельзя сказать, чтобы мужчина с фотографии был красавчик, но женщинам, особенно в возрасте Ксении Андреевны, такие нравятся. Не мозгляк какой-нибудь, широкие плечи, и хоть нижний обрез фото шел чуть ниже шеи, крепкая дебелая шея эта в расстегнутом вороте рубахи говорила о таком же крепком телосложении. «Нет, точно, какая-то „бывшая“ его пишет, – решил Енисеев. – Или – нынешняя. Ну, видно ведь – ходок! Глаза такие масленые, с поволокой… Переносица крупная, нос с раздвоенным кончиком… Губы пухлые, сжатые. Кубанский бычок! А тут – рыхловатая Ксения Аркадьевна, которая даже целоваться не подпустит, чтобы не испортить пластику. Нет, есть у этого парня любовница на стороне! Он, естественно, жениться на ней не хочет, чтобы оставаться поближе к деньжатам нынешней супружницы, вот девчонка и пишет эти письма, чтобы спровоцировать разрыв между ним и Ксенией Аркадьевной. Глядишь, они рассорятся из-за писем и разведутся, бычок отсудит половину имущества и бизнеса у старухи и женится на ней. Интересно, а как он вообще сошелся с Ксенией Аркадьевной?» Спросить об этом прямо было неудобно, поэтому Енисеев «зашел сбоку»:

– А чем ваш муж занимался в Адлере?

– Работал милиционером.

– Милиционером? – удивился он. – И он не попытался выяснить, кто бы мог писать эти письма?

– Он же не следователем работал, а в ГИБДД.

– А-а… Как же вы познакомились? Вы – московская бизнес-леди, он – адлерский гаишник… На трассе, что ли?

– На трассе, – коротко ответила Ксения Аркадьевна. – Он остановил меня за превышение скорости. Пожурил, но штрафа не выписал. Оказался соседом. У меня дом под Адлером. Познакомились. А какое всё это имеет значение?

– Прямое. Такие письма пишут люди, знающие вас и мужа, не так ли? Но это не ваши конкуренты по бизнесу, они придумали бы что-нибудь поизобретательней. Здесь явно замешан интимный интерес, хотя и по принципу действия от противного… Понятно, что не вы изменяете мужу, но кто-то кого-то за ширмами этих писем предает. Мне должна быть ясна скрытая от других сторона вашей жизни. А то я не знаю толком ничего ни о вас, ни о вашем муже. Получается, что я вам и предскажу ровно столько, сколько знаю о вас. Я не психоаналитик и не получаю никакого удовольствия от таких вопросов, даже напротив, но я должен знать: как часто вы бываете близки с вашим мужем?

Кресло под безмолвствующим Ступаром скрипнуло, кончик носа завертелся. Гладкое, как скорлупа яичка, лицо Ксении Аркадьевны побагровело, она метнула на Енисеева прожигающий насквозь взгляд. Грудь ее высоко поднялась, ноздри раздулись, но она взяла себя в руки и сдавленно ответила:

– Наверное… раз в месяц. – Однако по глазам ее было видно, что еще реже. – Эти письма… не способствовали… вы понимаете…

– Понимаю. А раньше, в Адлере?

Женщина отвела взгляд, улыбнулась одной стороной рта.

– В Адлере бывало – по несколько раз на дню.

– Ага… А как вы думаете: раз в месяц для вашего цветущего супруга, – Енисеев указал на фотографию, – это достаточно, даже если учитывать возможный стресс от писем?

Лицо Ксении Аркадьевны снова налилось темной кровью.

– На что вы намекаете? На то, что это мой муж мне изменяет?