Текст книги "Иллюзии не отбрасывают тени"

Автор книги: Андрей Имранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Андрей Имранов
Иллюзии не отбрасывают тени

// 00. Объявление функций и типов

Сергей застонал и открыл глаза. Белые стены, белый потолок, кровать, тумбочка, телевизор. 'Больница', – подумал он, – 'почему? Что со мной?'. Пошевелил руками и ногами. Конечности шевелились. С трудом, нехотя и с и неприятными ощущениями, но – шевелились. Ощупал себя – нет ли где под больничной пижамой бинтов или гипса? Кряхтя, повернулся, опустил босые ноги на пол, и сразу же левой ступней попал в тапку. Правая тапка тоже нащупалась рядом.

Сел в кровати. Голова сразу закружилась. 'Не все сразу', подумал Сергей, – 'похоже, лежу я давненько. Что же со мной случилось?'. Задумался.

Хорошо помнилось, как он вчера дописал последние страницы 'Последнего патруля', которому полагалось стать действительно последним и завершить затянувшуюся серию. Вспомнил, и ощутил радостное чувство окончания большого труда, более того, хорошего окончания большого труда. Улыбнулся, качнул головой 'Ай да Серый, ай да... не будем углубляться'. Книга действительно получилась хорошая, он сам это чувствовал. 'Да, закончил', – в памяти возникла картинка последнего листа бумаги, вылетающего из принтера, – 'а дальше-то что было?' Помнится, на радостях добили с женой бутылку Реми Мартен, стоявшую в шкафу еще с Нового Года, потом... потом пришел Мельников, как будто с ним еще сообразили бутылочку чего-то... Карса, вроде, а дальше? А дальнейшее расплывалось в тумане. 'Ой-ей-ей', – подумал Сергей сокрушенно, – 'неужели напился? До больничной койки? Похоже на то... стыдно-то как'.

Тут за дверью послышались шаги. По коридору уверенной походкой шло несколько человек в ботинках на крепкой подошве. Шаги стихли у двери палаты, в которой лежал Сергей и, через секунду, послышался негромкий стук.

– Да, да, войдите, – откликнулся Сергей.

В палату вошли двое мужчин в пиджаках, с непроницаемыми взглядами на мужественных физиономиях, и – невысокий худой подросток чет четырнадцати, с большим пакетом под мышкой. Сергей мазнул по нему любопытным взглядом, заколебался, выбирая главного из двух (слишком одинаковыми выглядели мужчины), остановился на том, который подошел ближе.

– Здравствуйте, господа. Я вас слушаю.

Против ожидания, ответил не один из мужчин, ответил подросток:

– Добрый день, Сергей Михайлович. Как вы себя чувствуете?

– Хорошо чувствую, – ответил Сергей, – мышцы плохо шевелятся и голова побаливает, а в остальном – просто отлично.

Паренек кивнул:

– Это нормально. Это скоро пройдет, – обернулся к мужчинам, – оставьте нас.

Двое, ни слова не говоря, повернулись и вышли, мягко и осторожно закрыв за собой дверь, Сергей проводил их недоуменным взглядом.

– Меня Кирилл зовут, – сказал подросток, – ведь вы меня не помните?

– Нет, – ответил Сергей, он все еще недоумевал, – а что, должен помнить?

– Да нет, – Кирилл невесело усмехнулся, – скорее, наоборот – должны не помнить. Сохранить вам всю память, к сожалению, не удалось, несмотря на все приложенные усилия.

– Память? – Сергей удивленно поднял брови, – но я все помню. Я – Чесноков Сергей Михайлович, писатель, проживаю на...

– Извините, я вас перебью, Сергей Михайлович. Имелась в виду кратковременная память. Сегодня второе февраля две тысячи семнадцатого года.

– Две тысячи... семнадцатого? Вот как...

– Да. Извините еще раз, Сергей Михайлович, у меня мало времени. Я должен вас ввести в курс дела. Есть несколько тонкостей, которые вам следует знать. Во-первых, у нас не было возможности сохранить вам жизнь в пределах вашего родного пространственно-временного континуума. По договоренности с вами, о которой вы не помните, мы переправили вас в этот. Вот, – Кирилл протянул диктофон, – запись нашего с вами разговора.

Сергей взял диктофон, повертел, положил рядом на кровать. Кирилл продолжал:

– Так что этот город – не та Москва, которую Вы знаете. Она точно такая же, но... чуточку другая, – Кирилл улыбнулся, – вы же слышали про параллельные миры.

– Чушь! – сердито сказал Сергей, – Ума не приложу, зачем вы вешаете мне эту лапшу на уши, но...

– Не хотите верить, не верьте, – Кирилл улыбнулся еще шире, – скоро сами убедитесь. Второе, что вам следует знать – в этой Москве вы – просто психолог городского физдиспансера Чесноков Сергей. В этой Москве нет писателя Чеснокова Сергея. По крайней мере, до сегодняшнего дня не было. Сергей покачал головой.

– Допустим, я поверил. И что же такое произошло за те годы, которые я не помню?

Кирилл подвинул тумбочку и сел на нее напротив Сергея.

– У меня нет времени, чтобы все вам рассказать, Сергей Михайлович, да и смысла особого нет.

Скажу лишь, что вы очень мне помогли, и я вам крайне благодарен. Здесь, – Кирилл протянул свернутый пакет, который держал в руках, – триста тысяч долларов и ваши документы. Ваша одежда – в шкафу.

Сергей взял пакет.

– Триста тысяч? Немаленькая сумма. Похоже, я и в самом деле вам неплохо помог. С этими деньгами можно жить и будучи психологом в диспансере.

Кирилл засмеялся.

– Деньги – ерунда, основная моя благодарность в другом заключается. Но не буду говорить, – Кирилл подмигнул, – будет вам сюрприз. А пока скажу только, что скучать вам здесь, я думаю, не придется. Откуда-то вдруг зазвучала негромкая переливчатая мелодия. Кирилл нахмурился, посмотрел на часы, нажал на них сбоку, мелодия прекратилась. Кирилл поднялся.

– Ну что же, Сергей Михайлович, мое время вышло, давайте прощаться. Еще раз большое спасибо за то, что вы для меня сделали. Мне было очень приятно с вами познакомиться. Прощайте, – Кирилл протянул руку. Сергей протянул в ответ свою, чуть задержал рукопожатие.

– По понятным причинам не могу ответить 'взаимно', но в любом случае, благодарю за все хорошее, что сделали для меня вы, – и добавил, – если сделали. Прощайте.

Кирилл пошел к двери, открыл ее, но вдруг обернулся:

– Знаете, Сергей Михайлович, я вам завидую. Я не стал бы с вами меняться местами, будь таковое предложено, но, все равно – завидую. И – я думаю, мы еще встретимся. Поэтому – до свидания.

Кирилл улыбнулся на прощание и закрыл дверь. Сергей посидел еще некоторое время – головокружение улеглось, мышцы уже вроде не думали бастовать, кажется, можно было попробовать встать. Что Сергей и сделал. Получилось с первой попытки – Сергей встал, подошел к окну. За стеклом мело, хлопья снега кружились по небольшому больничному парку, превращая невысокие ели и скамейки в странные белые изваяния. Легкая слабость еще ощущалась, но Сергей и сам чувствовал, что это – ненадолго.

Зверски захотелось есть. Сергей вернулся к кровати, развернул пакет. В пакете был паспорт, водительское удостоверение, причем номера их совпадали с теми, что были у Сергея раньше, более того, это были определенно его права и паспорт. Еще в пакете лежало тридцать плотных пачек стодолларовых купюр. Сергей подобрал диктофон, нажал Play. 'Хорошо, насчет памяти, будем считать, мы договорились. Теперь давайте обговорим место', – вроде бы, голос Кирилла, – 'Какие у вас есть варианты?', – другой голос. Сергей поморщился, свой голос в записи ему никогда не нравился. Голос из динамика звучал в записи плохого качества, через паршивенький динамик, вдобавок был усталый, хрипловатый, но, несомненно – его. 'Ладно, потом послушаю', – решил Сергей и выключил диктофон. Есть уже не хотелось, хотелось – жрать.

Сергей распахнул шкаф. В шкафу лежали пара утепленных джинсов, несколько сорочек, серый вязаный свитер. Нашелся в шкафу и небольшой кожаный портфель, чему Сергей обрадовался – мысль о том, чтобы нести по улицам Москвы триста тысяч долларов наличными в полупрозрачном пакете доставляла ему некоторый дискомфорт. На вешалке висела черная норковая шуба. Сергей хмыкнул. Хотя, учитывая сумму, лежащую на кровати, удивляться было особо нечему. Сергей быстро переоделся, надел шубу, достал с верхней полки глубокую песцовую шапку. Посмотрел в зеркало и остался доволен – вылитый Шаляпин.

Вышел в коридор, огляделся, двинулся наугад направо, и не ошибся – шагов через пятьдесят коридор привел его в холл. Рядом с дверью за стойкой скучала пожилая медсестра. Увидев Сергея, она подняла голову, улыбнулась приветливо и спросила:

– Покидаете нас, Сергей Михайлович?

– Да, – ответил Сергей, – благодарю за гостеприимство, но надеюсь, больше не понадобится. Мне надо где-нибудь расписаться или что?

Сестра отрицательно покачала головой:

– Ничего не надо, все уже сделано. Доброго Вам здоровья, Сергей Михайлович.

– Спасибо. Не подскажете, – Сергей заколебался, спрашивать 'где я нахожусь' ему не хотелось, – не подскажете, как к метро пройти?

– Отчего ж не подсказать, – охотно откликнулась медсестра, – как выйдете через ворота, идите направо, а потом все прямо и прямо, выйдете на Варшавское шоссе. Повернете налево и там, совсем скоро будет метро Профсоюзная. А может, Вам такси вызвать, все же после болезни? Посидели бы пока, чаю попили.

– Спасибо, не надо, – Сергей улыбнулся, – Вашими стараниями, я уже совсем здоров. Пройдусь лучше, свежим воздухом подышу. До свидания.

Сергей толкнул массивную дверь и вышел наружу. Февральский ветер тут же накинулся на него, словно волк, сидевший в засаде. Но Сергей поплотнее запахнул шубу, поднял воротник и ветер разочарованно отстал, только подвывал негромко где-то сбоку, уже не пытаясь заморозить. Сергей с наслаждением втянул в легкие свежий морозный воздух и зашагал по громко скрипящей под ногами тропинке к воротам.

* * *

Семен, кутаясь в свое зябкое пальтишко, забежал под прикрытие палатки, замедлил шаг, подошел к столику и поставил два исходящих паром одноразовых стаканчика.

– Опять шаурму свою взял, – недовольно сказал Антон, – сто раз тебе говорил, что есть эту гадость – только себя травить.

– А тебе я и не взял, – парировал Семен, – на, держи свои блинчики. По мне так – вовсе не гадость. Семен с наслаждением впился зубами в шаурму, но вдруг замер с округлившимися глазами.

– Что, – съязвил Антон, – крысиный хвостик в зубах увяз?

Семен, усиленно пережевывая, промычал что-то и ткнул пальцем Антону за спину. Антон обернулся и увидел идущего мимо полного усатого мужчину в черной шубе. Мужчина был Иным и – довольно сильным. Антон посмотрел пристальнее на его лицо – совершенно незнакомое, и недоуменно обернулся обратно к Семену.

– Ну, Иной, ну, уровня так первого-второго. И что? Ты его знаешь, что ли?

Семен, дожевав, непонимающе посмотрел на Антона, а потом скептически поджал губы:

– Дубина ты, Антон. И за что только тебя так шеф любит? Ты глянь, он же неинициированный.

– Да ну брось, – удивился Антон, снова оборачиваясь – откуда тут взяться..., – но тут же заметил то, на что не обратил поначалу внимания – метка. Метки не было. И закончил: ... ни хрена себе.

– Сказал я себе, – отозвался Семен, – значит так, я за ним аккуратненько потопал, а ты звони шефу. Пусть-ка он его сам охмуряет, а то если мы попробуем, и облажаемся, то будем тогда ближайшие двести лет Кунсткамеру украшать. В виде баранов – сиамских близнецов. Но ты глянь, какая силища. Не удивлюсь, если он Великим станет после инициации, – Семен быстро выпил кофе, и, подняв воротник, двинулся вслед неизвестному Иному.

Антон достал телефон, набрал номер. Дождался ответа:

– Пресветлый...? Добрый день. У нас очень странный случай...

// 01. Инициализация

Сергей зевнул и поморщился. Вчера он закончил последнюю книгу из серии про Патрули, по этому поводу позволил себе немного расслабиться с употреблением горячительных напитков, и голова теперь слегка побаливала. Сергей уже выпил таблетку и теперь ждал, когда она подействует. Утро было совсем не апрельским – тусклым, морозным, с сильным ветром, беснующимся за окнами. Сергей зевнул еще раз и поставил на огонь чайник. Порылся в холодильнике в поисках завтрака, – время приближалось к десяти, дома никого не было, не считая зверья, разумеется. Словно услышав, что о нем подумали, Буся вдруг залаял и зацокал коготками в прихожей.

– Буся, фу! – крикнул Сергей, и тут же прозвенел дверной звонок. Сергей удивился, он вроде никого не ждал. Не торопясь, поднялся, подошел к двери, аккуратно отодвинув крутящегося под ногами пса. Посмотрел в глазок. Искаженное линзами, на него смотрело незнакомое мальчишеское лицо. 'Тьфу ты черт', подумал Сергей, – 'неужели опять?' Скорее всего, за дверью изнывал очередной поклонник его творчества. Время от времени таковые каким-то образом узнавали его адрес и умудрялись просочиться мимо консьержки. Обычно они и сами не знали, чего хотят, и, соответственно, ничего кроме разочарования, в результате вожделенной встречи получить не могли. Почему-то это сплошь были пацаны лет двенадцати – шестнадцати. Сергей таких визитеров очень не любил и старался отделаться от них побыстрее. 'Не открывать, что ли?' – мелькнула мысль, но в этот момент стоявшая за дверью фигурка протянула руку, и звонок прозвенел снова. Сергей поморщился и потянулся к замку.

– Здравствуйте, Сергей Михайлович, – заявил нежданный гость звонким голосом, едва дверь успела приоткрыться. Сергей пристально рассмотрел визитера. Худощавый, темноволосый, но глаза светлые. Паренек стоял, смотря прямо в глаза теплым открытым взглядом, нимало не смутившись мрачным видом хозяина, и Сергей почувствовал к нему некоторую симпатию.

– Здравствуйте, молодой человек, – откликнулся он, впрочем, довольно неприязненным тоном, – чем обязан?

Паренек улыбнулся. Широко и искренне.

– Не беспокойтесь, Сергей Михайлович, я не собираюсь просить у вас автографов, вызнавать, что случилось с героями после книг, фотографироваться в обнимку и прочие пошлости. У меня к вам пара вопросов и одно чисто деловое предложение.

Чесноков вздохнул: 'Еще хуже'. Это наверняка означало, что перед ним – не только поклонник его таланта, но еще и молодое дарование, которое сейчас начнет совать свою рукопись, чтобы Сергей посодействовал ее изданию. Рукопись, разумеется, окажется совершенно нечитаемой, сумбурной и изобилующей ошибками всех сортов и видов. При этом не взять текст означало нанести жуткую обиду, а взять – грозило еще большими неудобствами, потому что юные авторы потом упорно отказывались верить в несовершенство своих текстов и всячески доставали Сергея порой месяцами. 'Что бы там ни было – не возьму', – решил Сергей и опять вздохнул. Но тут в глазах паренька зажглась хитринка:

– И давать вам на рецензию свою гениальнейшую трилогию, – паренек помедлил, – я вовсе не собираюсь.

Однако! Сергей, сам не ожидая, улыбнулся. Паренек зарабатывал очки лихо, как электросчетчик в квартире с отключенным отоплением – киловатт-часы.

– Скажу, что тебе удалось меня заинтриговать, – Сергей распахнул дверь, приглашая заходить, – как, кстати, тебя зовут, не обращаться же мне все время 'молодой человек'?

– Кирилл, – откликнулся паренек, заходя, – но можно и просто – Кир.

Буся обнюхал гостя, виляя хвостом, посмотрел Сергею в глаза, и, удивительное дело, молча удалился в зал. Сергей только головой покачал и пошел в кухню.

– Я чай пить собирался. Можешь присоединиться.

– Отчего нет? – Кирилл уже снял обувь и прошел следом, – Понятие кухни, как места обсуждения всех важных проблем, генетически заложено в каждого россиянина.

– Ого, – Сергей улыбнулся, разливая кипяток по чашкам, – ты меня продолжаешь удивлять. И что, твоя проблема столь важна, что достойна обсуждения на кухне?

– Очень, – отозвался Кирилл серьезно, – для меня – очень важна. Для вас, не знаю, но думаю, что – тоже.

– Сахар клади, – сказал Сергей, садясь, – молока, извини, нет.

– Ничего, я без молока пью, – Кирилл подул, отхлебнул глоток, поставил чашку на стол, – Сергей Михайлович, что случилось с Чангулом Степным Волком, после чего он перестал ходить с караванами и поселился в Дентереке? И еще: почему Талан Трехглазый говорит, что родился в водах Тубы? Разве не все уарские маги пришли с севера?

Сергей аж чаем поперхнулся. Кирилл говорил о героях его недавно вышедшего фэнтезийного романа о древнемонгольской цивилизации. Роман был в штыки встречен критикой и прохладно принят читателями, привыкшими к динамическому развитию сюжета и к светлому Чесноковскому стилю. 'Песчаные реки' же некоторые ретивые критики в запале называли принадлежащим вовсе не Чеснокову, а просто выпущенным под его именем с целью наживы на раскрученном авторе. Роман был тягуч, нетороплив, пронизан историческими эскурсами, и, вдобавок, наполнен довольно натуралистическими сценками, совершенно не предназначенными для подрастающего поколения. Впрочем, Сергей и не думал, что этот роман окажется интересен подростковой аудитории. И уж совершенно не ждал подобного вопроса сейчас.

– Могу я поинтересоваться, чем вызван этот вопрос?

Кирилл покачал головой:

– Это может повлиять на ваш ответ, а мне хотелось бы получить неискаженную версию.

Сергей вздохнул:

– В любом случае, я, наверное, не смогу ответить на твой вопрос. Ты, наверное, неправильно представляешь, как пишутся книги. Точнее, как я пишу книги. Возможно, иные..., – Сергей поморщился и поправился, – другие писатели продумывают свой мир до последней мелочи, но я это делаю не всегда. Если мне по сюжету нужно, чтобы герой не мотался по пескам, а поселился в городе, я так и пишу. А причины, по которым этот герой так сделал... да кто же его знает, столько лет прошло, – Сергей улыбнулся. Но Кирилл шутки не поддержал и продолжал серьезно смотреть ему в глаза. Сергей опять вздохнул:

– Давай так: ты скажи, почему этот вопрос тебе так важен, возможно, это наведет меня на ответ.

Кирилл задумчиво кивнул.

– В последней главе, 'Наследие', Талан прячет все свои книги и принадлежности в подвале дома, недалеко от места, где родился. Если, как я полагаю, Чангул поселился в Дентереке после встречи с туролгоем, а туролгой этот принадлежал Талану, то Дентерек и есть тот город на берегу Тубы. Городище Ден-Терек на территории современной Монголии, знаете? И найти этот дом и этот подвал – дело техники, как говорится. Сергей улыбнулся:

– После встречи с туролгоем... вполне возможно, да, скорее всего, так и было. Все сходится. И найти этот дом... интересная идея. Не возражаешь, если я воспользуюсь ей во второй книге цикла – 'Наследники'? Это очень органично впишется в сюжет, поскольку действие второй книги происходит в наши дни, – Сергей сделал широкий жест, – и я могу упомянуть тебя в предисловии.

Но Кирилл отрицательно покачал головой:

– Я предлагаю воспользоваться этой идеей в жизни. Завтра я вылетаю в Улан-Батор и буду очень рад, если вы ко мне присоединитесь.

Сергей вытаращил глаза на собеседника, Кирилл был абсолютно серьезен и спокоен.

– Ты с ума сошел? Это – фантастика, Кирилл. В смысле, фантастический роман. Там все не просто придумано, а совсем придумано! Никакой связи с реальностью он не имеет! Магии не существует! – Сергей поутих, – И вообще, как это, интересно, ты вылетаешь? Один? У тебя уже есть паспорт? Хотя бы обычный, не говоря уже о заграничном?

Сергей настороженно отстранился, Кирилл негромко смеялся.

– А еще писатель. Про единое информационное поле слышали? Нет на свете ничего совсем придуманного.

Кирилл достал из кармана запаянный в целлофан обрывок какой-то ветхой ткани с проступающими символами, положил на стол перед Сергеем.

– При всем моем к Вам уважении, Сергей Михайлович, не думаю, что вы читаете на древнемонгольском, ну так я вам переведу: 'Я, Чангул, именуемый также Степным Волком даю свое написанное слово Тарбаю Серому Камню о том, что должен ему за двоих овец шерстяной породы, взрослых, здоровых и за одного осла, трехлетнего, здорового двадцать три тэнге и обязуюсь'... далее текст отсутствует. Следует ли Вам сказать, что этот обрывок найден именно в городище Ден-Терек, или сами догадаетесь?

Кирилл поднял чашку на уровень лица.

– А что же по поводу магии, которой не существует..., – и перевернул ее. Но чай не вылился! Кирилл медленно приподнял чашку, опять перевернул ее и поставил на стол. А чай так и продолжал висеть в воздухе, сохраняя форму чашки. Внутри полупрозрачного усеченного конуса кружились чаинки, и смутно белел кусок недотаявшего сахара. Сергей, не отводя глаз от чая, сглотнул. Кирилл приподнял ладонь. Конус чая превратился в подрагивающий шар, вытянулся в сосиску, края сосиски соединились, и в воздухе уже висел полупрозрачный чайный бублик. 'Тороид', – машинально подумал Сергей. Бублик пару раз крутнулся, потом из него протянулась струйка вниз, в чашку. Бублик стал уменьшаться и, в конце концов, окончательно стек туда, где чаю быть и полагается перед тем, как попасть в желудок. Кирилл зажмурился и вытер вспотевший лоб. Потер виски.

– С водой тяжело работать, – сказал на выдохе, – она слишком инертная. Не будь в ней чая и сахара, вообще бы ничего не получилось. Но вы же знаете, – Кирилл открыл глаза, – сами писали.

Сергей только головой покачал.

– Кто ты такой?

Кирилл хмыкнул:

– Вечный странник. Помните, в третьей главе? 'и принял в себя воды, и отринул цепи времени'. Считайте, что я отпил из уарского родника в пятнадцать лет, а как давно – не суть важно. Что касается самолета и паспорта..., – и сухощавый желтолицый мужчина лет пятидесяти, сидевший напротив Сергея, поинтересовался:

– Так лучше?

И снова на писателя глядели светлые смеющиеся глаза пятнадцатилетнего подростка.

– Черт, – сказал Сергей, запустив пятерню в волосы и закрыв глаза, – бред какой-то. Это мне снится, не иначе.

– Соглашайтесь, – Кирилл (Ой ли, Кириллом ли зовут этого... это... существо?) снова был серьезен и убедителен, – Поверьте, такой шанс бывает раз в жизни. Вы же всегда мечтали вырваться за пределы окружающей обыденности. Разве вы с детства не верили, что чудеса возможны? Так вот – они возможны, но очень редки. Если вы откажетесь сейчас, потом всю жизнь будете жалеть об упущенных возможностях.

Сергей молчал. Кирилл зашел с другой стороны:

– Обещаю поделиться найденным. Вы же, небось, лучше меня знаете, что Трехглазый припрятал в подвалах своего дома? А? Только представьте, жезл плодородия – в ваших руках? И пусть даже половина баек про этот жезл – действительно байки, но вы же наверняка чувствуете, что ваши лучшие годы уже позади? Неужели вам не хочется вернуть юность? Продлить жизнь?

– Искуситель, – пробормотал Сергей.

– Кроме того, вы нужны мне. Я вполне могу не почувствовать этот подвал. Да, этот склад магических предметов должен сильно фонить, но Трехглазый же не дурак был. Подвал наверняка заизолирован, а то и свернут, чего доброго. И не факт, что защита сломалась от времени. Да я там могу всю жизнь в сухой глине проковыряться в его поисках. А вы можете просто сказать, где он. Вы же настроены на то время и те события, вам нужно просто поверить в себя, понять, что вы вовсе не придумали свои 'Песчаные реки', а прочитали из мирового эфира.

Сергей глубоко вздохнул.

– Могу дать время подумать, – быстро сказал Кирилл, – до завтра, идет?

– Не надо, – отозвался Чесноков странно изменившимся голосом, – не о чем думать. Я согласен. Только у меня загранпаспорт месяц назад кончился, я его еще не сделал. И визы нет.

– Вай, дарагой, зачем ерунда гаваришь? – За столом опять сидел пожилой узкоглазый мужчина, – какой такой виза-шмиза, паспорт-маспорт? Даверся исс-пициалисту, все будет в лучшем виде.

Сергей поднялся

– Я, пожалуй, коньячка себе налью. Организм требует.

Открыл шкафчик, достал пузатую бутылку

– Будешь?

– Несовершеннолетних спаиваете? – Чеснокову не нужно было оборачиваться, чтобы определить, в каком виде сейчас пребывает его гость.

– Пошел ты к черту, – беззлобно отозвался Сергей, – и хорош мельтешить. Определись, что ли, уже с видом. И с возрастом, а то я не понимаю, как к тебе обращаться. Кстати, как тебя на самом деле зовут-то? Ведь Кирилл – не настоящее твое имя?

– Почти настоящее, – отозвался Кирилл, – Кир меня зовут, но можно и Кириллом, я привык.

– А лет тебе сколько? На самом деле?

– Не помню, – просто сказал Кир, – да и неважно это.

Он допил чай, поднялся.

– Пойду я, пожалуй. Надо еще дела кой-какие доделать. Вот телефон, – Кир положил на стол квадратик бумаги, – если что, звоните. Самолет завтра в девять вечера, часов в семь я зайду. Спасибо за чай.

Сергей проводил гостя, вернулся на кухню, сел за стол и задумался. Подошел Буся, ткнулся носом в колени.

– Вот такие дела, – сказал Сергей, теребя терьера за ушами, – такие дела, брат. Ты веришь, что такое бывает?

Буся негромко гавкнул и помотал головой, он явно не верил. Сергей вздохнул:

– Вот и я – не очень. Но ведь прав он, сволочь. Если сейчас откажусь, то потом всю жизнь мучаться буду.