Текст книги "Воздух небесного Града"

Воздух небесного града

николин

Д Е Н Ь

Москва

2016

УДК 821.161.1-31 ББК 84(2Рос=Рус)6-44 Т48

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви (ИС Р15-422-1903)

Протоиерей Андрей Ткачев Т48 Воздух небесного Града / прот. Андрей Ткачев. – М.: Ни– колин день, 2016. – 288 с.

ISBN 978-5-906570-68-0

Знакомство со святым – это всегда личная встреча с жителем небесного Иерусалима. Рассказы протоиерея Андрея Ткачёва, известного миссионера и публициста, о святых угодниках Божиих напоминают повествования о близких и очень дорогих ему людях. Также в сборник включены эссе и очерки о православных мыслителях и деятелях искусств России и Зарубежья.

УДК 821.161.1-31 ББК 84(2 Рос= Рус)6-44

ISBN 978-5-906570-68-0

© Протоиерей Андрей Ткачев, 2016 © Издательство «Николин день», составление, оформление, 2016

Воздух небесного града

Человек по имени Иисус

Господь наш Иисус Христос есть, несомненно, сущий над всеми Бог. Его Божественная природа достаточно проявила Себя в делах, которые никто, кроме Него, не творил: воскрешение мёртвых, изгнание бесов, власть над веществом сотворённого мира... Но ведь и человеком Иисус был реально, а не призрачно.

Каким же был Он человеком?

Иисусу была свойственна та открытость и ранимость, та незащищённость души, которую

мы можем замечать (в несравненно меньшей, конечно, степени) в людях более-менее чистых или стремящихся к чистоте. Господь смел без дерзости. Он щедр без бахвальства и сострадателен без сентиментальности. В Нём созерцается та нравственная мера и то «золотое сечение», которого взыскуют все ищущие беспримесной добродетели. Но Он – человек. Не только идеальный Человек, но и «просто» человек. Физически Ему близка и понятна усталость, голод, боль, а также насыщение, радость мышечной активности, сладость отдыха. Психологически ему тоже известно всё, что может быть названо человеческим, кроме греха.

Эта добавка «кроме греха» заставляет нас напрячь ум и переворошить внутренний опыт. Грех так сросся с человеком, что мы, без всякого страха ошибиться, можем сказать, что не знаем, что значит «без греха». Вся человеческая деятельность отравлена грехом, и сто раз прав незабвенный Гоголь, говоривший о себе, что печалится, не видя «добра в добре».

Встреча с безгрешностью возможна только во Христе. Мы лечимся Христом и питаемся Им, как бы утилитарно и грубо это ни звучало.

4

Да так и должно быть. Христом нельзя восхищаться издалека, признавать Его историчность и «вклад в учения о нравственности». Это восхищение издалека или признание заслуг есть подлинная ерунда и шелуха под видом «духовности». Христом именно нужно питаться, ибо Он есть Хлеб, сошедший с Небес. Им нужно лечиться, ибо Он – единственный действенный и лечебный пластырь для язв, покрывающих наши души.

Но я всё же хочу говорить, хотя бы отчасти, о том, что чувствовал Человек Иисус, живя на земле, что тревожило Его, что окружало Его и воздействовало на Его безгрешную душу.

Он был одинок; Его преследовали и оплетали сетями козней; Он был Жертвой задолго до смерти; Ему была известна боль – и всем этим Он очень близок нам и очень нам нужен. Ведь мы окружены густым облаком непонимания, нам страшно, нам больно, мы умрём...

С тех пор, как Он стал учить и проповедовать, Его постоянно хотели убить. Этими словами – «искали убить Его» – пестрит весь евангельский рассказ. «И ещё более искали убить Его»; «и искали схватить Его»; «Тут

5

опять иудеи схватили каменья, чтобы побить Его»; «За что ищете убить Меня?». Эти и подобные выражения передают характер тех незабываемых событий. А характер их заключался в травле Безгрешного и поиске случая, чтобы пролить Его кровь.

Три коротких года, проведённых в путешествиях и проповеди, – и, вместе с тем, три долгих года ожидания смерти. Это были годы не видимой обычному глазу травли, годы погони за Богочеловеком. При звуке Его слов мёртвые воскресают и демоны убегают, но живые люди то и дело хватаются за камни, а книжники спешно удаляются, чтобы совещаться об удобном способе устранения «этого Человека». Не ужас ли это? Чувствуем ли мы этот ужас? Замечаем ли его продолжение в истории, ведь что такое история, как не борьба греха и святости и не попытка погасить пламя праведности до конца?

Он отдаст Себя людям Сам. Собственно, уже отдал, воплотившись. Ведь вочеловечение Сына Божия – это вечное людей с Богом соединение. Но мало людям стать родственниками Богу. Они привыкли издеваться над род

6

ственниками, и этого нового Родственника им надо убить.

Он знает это. Даже в Гефсимании Он покажет власть, сказав Это Я и заставив пасть на землю вооружённую толпу. То есть Его взятие под стражу, последующие издевательства и смерть были с Его стороны добровольными. Им бы не бывать, не захоти Он этого. Но для этого Он и пришёл. Здесь опять вспомним, что Он – не просто Всемогущий Бог в человеческом облике, но и настоящий человек, «просто человек». Значит, Он жил три года в обстановке непрестанной опасности, в атмосфере неизбежной тревоги, которую рождает опасность. Был ли Он всегда царственно спокоен, или нервы Его знали напряжение в предчувствии опасности?

Мы, забитые до верха телевизионным мусором, так часто смотрим фильмы, где кого-то хотят убить, и этот кто-то убегает, скрывается, ищет помощи у разных людей. Мы щекочем свои нервы чужим наигранным страхом, сидя в удобных креслах, и наблюдаем за тем, как удастся герою обмануть врагов и остаться в живых. А нам бы стоило думать хоть иногда о том, как томился Господь в ожидании неизбежных

7

страданий, ради которых Он и пришёл в этот мир. Он так и говорил: Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! (Лк. 12, 50).

Среди частых угроз, то убегая от врагов, то догоняя их, жил на земле царь Давид. Даже притворяться безумным приходилось ему, пуская по бороде слюни и ища пристанища у соседних царей. Ничего такого не делает Иисус, называемый сыном Давида. Он не бегает от врагов, а просто пешком обходит города Израиля. Но Его так часто встречают враждебностью и окружают заговорами, что и Его переходы из города в город временами похожи на бегство.

Иоанн Предтеча, родившийся на полгода раньше Иисуса Христа, должен был и умереть несколько раньше. Его смерть в глазах Иисусовых должна была стать знаком приближения и Его смерти. Вот почему Он, услышав (о смерти Иоанна), удалился оттуда на лодке в пустынное место один (Мф. 14, 12). Ему нужно было часто быть одному. И не только потому, что Он думал о грядущем страдании и разговаривал в молитве с Отцом. Эти частые удаления

8

от всех, эти ночи, проведённые в молитве, – это ведь не только подвижничество, но и способ выживания. Иначе, не удаляясь на время от людей, среди людей не выживешь. И закон этот тем строже действует, чем более праведного человека касается. Тем более, когда речь идёт о святых святейшем Слове.

Ему, наверное, было тяжело даже просто жить среди людей, не то что учить их и готовиться к смерти за них. Ведь Он по сути – единственный здоровый Человек, вынужденный жить среди озлобленных и больных грешников. Кровоточивые, бесноватые, парализованные составляют густой фон, на котором так отчётливо вырисовывается фигура обречённого на смерть молодого, безгрешного и совершенного Иисуса.

Он не просто исцеляет людей. Он видит помышления их (Мф. 9, 4)! Непроницаемое для обычного глаза покрывало, под которым шевелится хаос и ужас человеческого сердца, для Иисусовых глаз отброшено. И это тоже источник страданий. Страданий, совершенно непонятных для нас; страданий, которые невыносимы, если ты не любишь тех, чьи тайны тебе открыты.

9

Итак, Он очень одинок, Человек по имени Иисус. Он уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам (Флп. 2, 7). Он стал во всём, кроме греха, как мы, но пока Он не окончит служения, пока не вернётся туда, откуда пришёл, Он очень одинок на земле. Из Его рук едят; прикасаясь к Его одеждам, исцеляются больные, но Он всё равно одинок среди многолюдства, и это – тоже мучение.

Редкие души, подобно Лазарю, утешают Господа своей простотой и искренностью. Они даже, как Лазарь, могут получить, словно титул, имя друга Иисуса. У них дома, среди любящих и доброжелательных людей Христос находит редкий и драгоценный отдых. Марфа, Мария, Лазарь... Казалось бы, ближе всех к Нему те, кого Он избрал, апостолы. Но они так ужасающе далеки от Его образа мыслей, от понимания Его миссии, что Он однажды вынужден сказать Петру: Отойди от Меня, сатана. Ты думаешь не о том, что Божие, а о том, что человеческое. А ведь это было сразу после знаменитого Петрова исповедания!

Они восходят с Ним в Иерусалим и спорят при этом, кто из них должен быть больший. Он

10

идёт распинаться, а они спорят о славе. Образ мыслей Его и их разделены пропастью, и не об этом ли говорил Исаия? Как небо отстоит от земли, так мысли Мои отстоят от мыслей ваших.

Он вошёл в наше сознание и память как любящий нас. И вот мы готовы вообразить Его улыбающимся и весёлым. Протестантские открытки и буклеты так и представляют Его нам – улыбающимся другом, хорошим знакомым с распростёртыми объятиями. Но это совершенно исторически неверно. Любящий, если речь идёт об Иисусе, – значит распятый. «Любящий» в отношении Христа не означает «весело улыбающийся», но означает «окровавленный и обессиленный, склонивший голову на Кресте». Евангельский рассказ ни разу не говорит о Нём как об улыбающемся. Зато много раз говорит о Его гневе. Он с гневом смотрит на фарисеев, скорбя об окаменении сердец их. Он с гневом запрещает апостолам препятствовать приходу к Нему детей. Ревность о доме Божием рождает в Нём гнев дважды, и Он выгоняет из храма торговцев. Приводить примеры можно продолжить.

Гнев есть обратная сторона любви, вернее, одна из форм действия любви. Не умеющий

11

любить не умеет и гневаться. Он умеет раздражаться, когда его самолюбие ущемлено, но гневаться он не умет. Он толерантен – безразличен, то есть. Иисус в высшей степени нетолерантен.

Это действительно самый удивительный Человек. И вся история, которую мы называем христианской, в лучшей своей части наполнена усилиями, направленными на подлинное и глубокое познание Его. Он ищет нас, а мы забываем о Нём. Когда нам весело, мы зачастую в Нём не нуждаемся. Но зато когда нам страшно, тягостно, одиноко, мы становимся способными к встрече с Ним. И это потому, что Сам Он не имел на земле где главу приклонить, был преследуем, был не понят, был многократно оболган и оклеветан, жил под угрозой смерти и, наконец, сделал то, ради чего пришёл, – умер за наши грехи и воскрес.

Верность до смерти

В углу моей комнаты висит икона Спасителя с горящей перед ней лампадой. Я привык

12

к ней и редко задумываюсь над тем, какое место икона занимает в моей жизни. Православное украшение интерьера, что-то привычное для молитвы, одна из обрядовых сторон Церкви, красота, наконец... Вот что значит икона для бытового сознания. Но за этими красками разверзаются бездны.

Приближается первая неделя Великого поста. Я готовлюсь к проповеди о торжестве ико– нопочитания, перебираю в памяти всё, что знаю о «богословии в красках». Две вещи вспоминаются ярче всего.

Средневековая Грузия. Маленькую христианскую страну постоянно терзают различные захватчики. Храбрые благоверные воины и мученики за Христа – самый многочисленный лик грузинских святых. Верность Христу буквально оплачивается кровью.

Очередной враг – царевич Джелаль-ад– Дин – захватывает Тбилиси. Он повелевает снять купол с кафедрального собора и усаживается на него. Внизу, у моста через Куру, поставлены иконы – те самые, перед которыми молились многие поколения горожан. Царевич повелевает жителям города подходить по одному

13

и, плюнув на образ, живым перейти на другой берег. Возле икон стоят воины с обнаженными мечами, и несогласных ждет неминуемая смерть. Подходит первый человек. Крестится, склоняет голову и в последний раз целует знакомый образ. Острый меч мгновенно отсекает голову, и тело первого мученика бросают в реку. Подходит второй, происходит то же. Третий, четвертый... Люди стоят в длинной очереди за смертью, трепещут, молятся, однако, крестясь, целуют иконы и, обезглавленные, падают в реку.

До позднего вечера шли ко Христу православные тбилисцы, омывались кровью и уходили в Небо. На иконы не плюнул никто. С удивлением смотрел Джелаль-ад-Дин на мучеников, которых он захватил, но не поработил.

Средневековая Япония. Европейские мореплаватели открывают для себя этот островной народ и открывают для японцев европейскую цивилизацию. Гавани полны кораблей, чьи паруса украшены крестом. Диковинные товары наводняют страну. Проповедуется новая вера. Европейцы изучают японский язык, переводят на него Евангелие. Множество туземцев откликается на проповедь о Христе, принимает но-

14

вую веру. Сёгуны (правители) благоприятствуют этому и даже позволяют совершать службы и молиться в своих замках. Но вскоре японцы чуют неладное. Успех католической миссии грозит колонизацией страны. Религия может послужить инструментом политики. К тому же наводнившие страну миссионеры не являют пример христианской жизни. Представители разных монашеских орденов враждуют друг с другом. Японцы принимают радикальное решение – они выгоняют всех европейцев и запрещают им впредь появляться на островах. Япония на долгие столетия сознательно изолирует себя от всего мира. Благодаря этому она избежит судьбы многих стран Индокитая и никогда не будет колонией. Но внутри страны остается много христиан-японцев. Что делать с ними? Их решают выявить и уничтожить.

Выявляют христиан особым способом.

Сегунам ясно, что есть вещи, которые христианин не сделает ни при каких условиях. Например – не наступит на икону Христа. И вот вооруженные отряды объезжают страну и в каждой деревне предлагают людям одно и то же – попрать ногами образ Спасителя. Расчет ока

15

зался верным. Верующие сразу обнаруживают себя категорическим отказом.

Их всех ждала мучительная смерть.

Для грузин и японцев, для греков и русских, для православных христиан любой национальности всегда было ясно, что Христос – не только Слово Отца, но и Образ Бога невидимого. Чтить нужно не только Его Книгу, но и Его Образ. Икона не тождественна природе Изображаемого, но тождественна Его Личности.

В углу моей комнаты висит икона Спасителя с горящей перед ней лампадой. Я часто смотрю на этот образ и привык к нему. Но сегодня, вспоминая мучеников, я смотрю на икону как будто впервые – и вижу в ней святыню, за которую можно умереть.

Прописаны в небесном Граде

Онуфрий Великий шестьдесят три года прожил в пустыне. Прожил, как птица, не распахивая землю, не сея, не собирая в житницы.

16

Исполнил Евангельские повеления буквально. Даже если бы он один был такой, и тогда нельзя сказать, что слово Божие приятно слушать, но невозможно выполнить. Заблуждаешься, Лев Николаевич. Возможно!

Онуфрий был гол, как Адам, и молился, как Ангел. А мы? Что мы? У нас всё иначе. Попробуйте раздеться и в голом виде прочитать хотя бы вечернее правило. Стыдно станет. Получится какая-то мелкая гадость и нелепость. То– то и оно.

А Онуфрия Бог одел по всему телу мягким, как пух, волосом. И пальма, росшая возле его жилища, двенадцать раз в году отягчалась плодами, как те деревья в грядущем Царстве, о которых сказано в Откровении (см.: Откр. 22, 2).

Не могу не склониться перед памятью этого человека. Хожу одетый и «собираю в житницы» (см.: Мф. 6,26), но радуюсь о том, что я с Онуфрием в одной Церкви.

Иоанн Кронштадтский жил в миру, а служил так, будто только что спустился с неба. Вся жизнь – словно столб огня, рвущийся к Богу. Священников на Руси и было и есть множество, а Иоанн один. Пастырство оправдал, священ

17

ство возвысил, перед всеми открыл зарытое сокровище. Сказку о попе и балде можно было написать только до Иоанна. Теперь нельзя. Лучшее покрыло худшее. Один Иоанн с Чашей в руках заслонил собой толпы ленивцев и фольклорно осмеянных персонажей. Ухватимся за его руку. Глядишь, оправдаемся.

Лука удивителен. Если заболею тяжко, хотел бы у него лечиться. Иодом крест на больном месте начертит, склонится к уху, скажет: «Молитесь Богу». И сам молиться станет. Затем, не прекращая молитвы, возьмет скальпель, сделает надрез, начнет операцию. Всё четко, без суеты, строго и милостиво. А уста под врачебной маской шепчут: «Господи, помоги. Ты – доктор, я – Твое орудие».

И поднимаются, поднимаются с постели неисцелимые прежде больные. Морг ждал и не дождался. Скажет: «Благодарите Христа. Это Его милость». А вечером на службу. Читать молитвы, предстоять Богу и, обратившись к людям, говорить слово Истины. И за Луку благодарю Тебя, Господи.

Ксения. Теплое солнышко над холодной землей. Странница – «Ксения». Любила мужа

18

и умерла для обычной жизни после его смерти. Молилась за любимого, просила, умоляла спасти, утешить, упокоить его душу. Потом всех полюбила и за всех молитвы стала приносить.

Походите полдня по кладбищу, почитайте псалмы у незнакомых могил. Поспите ночь на лавке. Ксения вот так сорок с лишним лет прожила. Тысячам помогла, многие сотни вымолила.

Ох, святые, святые! Всё у вас болело, как у всех людей. Болели натруженные руки, болело милующее сердце. Вы победили. Дайте теперь у вашего огонька погреться. Дайте насмотреться на вас. Осанка у всех не гордая, взгляд прямой, одновременно и скорбный, и радостный. Каждый в отдельности красивее всех. К каждому на руки хочется забраться котенком и урчать довольно в безопасности.

Вот Иоанн Русский, плен, побои и унижение претерпевший. Вот Матрона, глазами слепая, а сердцем зрячая. Вот Георгий, стройный, сильный, красивый, на бесов ужас наводящий. А вот и он, самый любимый, всех других добрейший, но могущий и пощечину отвесить,

Угодник, Чудотворец Николай.

19

А где тот, который прославил Бога тем, чем грешит и стар и млад, – языком? Вот он, Зла– тоустый Иоанн, измученный земной жизнью и радостный в Господе.

А где тот, кто совместил в своей жизни все мыслимые монашеские подвиги: и столпничество, и затвор, и старчество? Где преподобный Серафим? Вот он, радование наше. Вот он, тихий и светлый, ростом маленький и духом великий. Вот он, любимец Божией Матери.

Где Варвара, где «невеста Христова прекрасная»? Где она, познавшая Бога через наблюдение за прекрасным миром? Где она, за Сладчайшего Жениха своего истерзанная и изувеченная немилосердно? Вот и она, рядом с Екатериной. Обе статные, красивые не поземному. Глянешь и опустишь глаза.

Я ведь тоже крещен. А раз крещен, то значит, и прописан в Небесном Иерусалиме. Господь неба и земли мне, как и многим, определил в оном месте свой уголок, свою «жилплощадь», прописал меня в вечности. Попасть бы в место это!

Боже, пощади. Боже, не наказывай. Боже, не вспоминай грехов моих. Я, как Кукша, говорю:

20

«Хоть с краєчку, но в раечку». Только бы видеть и слышать вас всех, Аллилуйя Богу поющих.

Только бы. Если бы. Хоть чуть-чуть бы.

Подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16), – сказал Павел. Кстати, где он? Где эти уста Христовы? Где этот пламенный в ревности богоносец? Вот он, чаша, полная благодати. Целую твои стопы.

Буду подражать и тебе, и всем, похожим на тебя. Не буду обезьяной. Буду учеником.

Во многом не успею, многое не получится. Но буду дергаться и стараться, буду усиливаться и стремиться, как безногий пловец на Паралимпийских играх. Есть и для таких атлетов награда.

Пусть склеятся протестанствующие уста. Бога вы, святые, мне не заслоните. Только лишний раз укажете и жизнью, и молитвенным положением рук на Святых Святейшее Слово. И укажете, и помолитесь. Даже если бы не молились, любил бы вас всё равно.

Грешно таких, как вы, не любить.

Знакомство с любым из святых – это личная встреча двух человеческих душ.

Встреча «через годы, через расстоянья». Именно пронзительной глубиной личного чув

21

ства эти знакомства и отличаются. Весь остальной исторический антураж, как то: эпоха жизни святого, одежда, нравы, быт, смены царственных династий – отступает на задний план и становится вторичным. Мы бы очень хотели, чтобы у живущих ныне людей было как можно больше друзей из числа уже живущих в Небесном Иерусалиме. Мы бы очень хотели, чтобы люди общались со святыми, учились у них и брали с них пример, исполняя Павловы слова: «Подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4,16). С этой целью мы и будем стараться рассказывать о святых с чувством личной теплоты как о великих, но все же друзьях, преодолевая шаблонность и схематизм, мешающие личному общению.

Это похоже на снятие ризы с древнего образа. Риза драгоценна и хороша, но древние краски лучше. Так в начале XX века открылась миру рублевская «Троица», благочестиво спрятанная предыдущими поколениями за килограммами серебра. «Троица» была так хороша, что сами ризы были восприняты как скрытое иконоборчество. Также может быть вреден сусально-возвышенный стиль в разговоре о свя-

22

тости для изломанною человека XXI века. Путь непрост, но дорогу осилит идущий.

Пророк Илья

Перед Вторым Пришествием мир будет представлять собой нечто страшное. Он и сейчас уже страшен, если сравнить его с жизнью столетней давности. Но там, в будущей неизбежной перспективе, бесы будут безработны, поскольку люди превзойдут их в лукавстве, злопамятстве, гордости и ненависти к Богу. Редкие верующие души будут томиться так, как томился Лот в Содоме, и ради них времена сократятся. В эту гущу развратившегося человечества, в этот воспаленный гнойник сойдет, как блеснувшая молния, Христос – уже не для того, чтобы спасать, но для того, чтобы топтать точило гнева Божия. Христос придет сокрушать и уничтожать то, что воспротивилось исцелению. Апокалипсис на контрасте с Евангелием Рождества, где Господь слаб и беззащитен, описывает Христа как сильного Воина, духом уст Своих убивающего нечестивого.

23

Но как перед Первым Пришествием Христовым и рождением от Девы родился от старицы Елизаветы Иоанн, и как перед проповедью Христовой заиорданская страна огласилась проповедью «большего из рожденных женами», так и перед Вторым Пришествием Христовым в мир придут Илия и Енох. Придут обличать антихриста и проповедовать покаяние.

В одном из псалмов Давид спрашивает: Кто есть человек иже поживет и не узрит смерти? (Пс. 81,49). Енох и Илия – это те, кто не вкусили смертную горечь и взяты с телом живыми из этого мира. Оба они – сильные борцы с нечестием. Енох – седьмой от Адама пророчествовал допотопному человечеству. А Илия, живший в период закона, обличал детей Израиля и ревновал о славе Истинного Бога. Им и придется вернуться на землю в самые нечестивые времена, придется говорить правду, придется и умереть за нее. Смерть они претерпят уже перед самым концом мира, как и Предтеча был убит незадолго до опустошения преисподней Воскресшим Христом.

Пророк Илия и Иоанн Предтеча очень похожи друг на друга. Оба девственники, постники,

24

оба жили вдали от людей. Одевались в похожую одежду. Звали людей на прямые пути. Но главное, были одного духа. Иоанн «предшел пред Господом в духе и силе Илии». Потому и спрашивали его книжники: «Ты пророк? Ты Илия?» И Христа спрашивали Апостолы, дескать, книжники учат, что вначале нужно прийти Илии. Христос отвечал, имея в виду Иоанна, что Илия уже пришел, и сделали с ним, что хотели.

Илия жил в тяжелые времена. Народ даже при Моисее умудрялся отливать золотого тельца со словами: «Вот Бог твой, Израиль». А что говорить о временах, когда цари стали идо– лослужителями? Нечестивый Ахав царствовал над израильтянами, и еще более нечестивая жена его Иезавель покровительствовала жрецам Ваала. С истинно женской, нерациональной, безграничной ненавистью Иезавель преследовала пророка. И в этом он тоже похож на Иоанна – тот пал жертвой Иродиады, не терпевшей его обличений. Вынужденный скитаться, прятаться, Илия жаловался Богу: «Пророков Твоих убили, алтари разрушили, остался я один, и моей души ищут». На что Господь ему, а через него всем нам открывает тайну: у

25

Бога есть в Израиле семь тысяч мужей, не поклонившихся Ваалу. Так сохраняется святой остаток во все эпохи, каким бы массовым ни было отступление и какой бы ожесточенной ни была борьба против истины.

В наказание за измену Богу Илия вымаливает у Господа засуху. Неизбежный при засухе голод должен заставить людей от бездушных идолов обратиться к Господу неба и земли. Засуха длится сорок два месяца, или три с половиной года. Запомним это число. Ровно столько продлится царство антихриста. Сам же Илия спасается от засухи в пустых местах, и Господь питает его.

О том, кто служил Илии в пропитании, – отдельная речь. Во-первых, его кормили птицы. Во-вторых, люди. И в-третьих, Ангелы. Все роды живых существ служили Илии, потому что он служил Богу. Из птиц Господь избрал ворон. Эти жадные до всего блестящего, вороватые, шумные, прожорливые птицы, ужасно похожие характером на некоторых людей, носили пророку хлеб и мясо. Они не съедали его, хотя в обычной жизни едят всё подряд. Так иногда Богу служат самые неожиданные

26

слуги. Из людей тоже был избран необычный помощник. В Назаретской синагоге Христос говорил, что много было вдовиц в Израиле во дни Илии, но ни к одной из них не был послан пророк, а только в Сарепту Сидонскую. Женщина-вдова, имеющая одного сына, приняла Илию и согласилась испечь ему опреснок из оставшихся муки и масла. За это Бог благословил ее, и водонос муки не оскуде и чванец елея не умалися (3 Цар. 17, 16). Чудо взаимной милости. Непонятно, кто кого кормит: женщина Илию – или Илия женщину с сыном? Конечно, Господь – их обоих: язычницу-фини– киянку и израильского пророка, столь непохожих наружно и столь близких духовно.

У женщины разболеется сын и умрет. Умрет единственная опора в грядущей старости. А она очень точно, по-библейски, выскажет свою скорбь: зачем ты пришел и напомнил мне мои грехи? Вблизи святых, как возле сильного источника света, видны все оспинки и морщинки, то есть все греховные изъяны. Женщина справедливо думает, что возле великого человека особенно заметны ее обыденность и греховность. Может, поэтому умер сын. Илия

27

воскрешает мальчика, и это будет первое в истории Ветхого Завета воскрешение одного человека по молитвам другого.

Что касается Ангела, то он готовил Илию к длинному путешествию. Он разбудил спящего пророка и дал ему еду и питье. Илия опять уснул, и через некоторое время был разбужен Ангелом теми же словами: «Восстании, яждь и пий». После этого Илия сорок дней шел, не останавливаясь до места встречи с Господом. Ему, ревностному и горячему, было дано познать, что Господь кроток и тих. Там, где Бог явился Илии, вначале явились бури и ветры, трясшие землю и разрывавшие камни. Но не было в них Бога. А потом повеял тихий прохладный ветерок. И там – Господь.

Не в образах и тенях, а разумно, лицом к лицу, Илия увидит еще раз Господа много лет спустя. Это будет на горе Фавор, куда Илия придет от небес и куда душа Моисея придет из преисподней. Там эти величайшие праведники Ветхого Завета, горячо служившие Богу и страстно желавшие видеть Его лицо, предстанут преобразившемуся Иисусу Христу. Они будут беседовать с Ним о Его будущем страдании и

28

грядущей славе. Они будут видеть человеческое лицо Того, Кому служили до Воплощения.

Где ты сейчас, великий пророче? Где кони твои и колесница огненная? Далеко ли до тех времен, когда ты придешь на землю с последней проповедью, или нам можно еще пожить, не страшась антихристовых страхов? Беседуешь ли ты с Христом о Его тайнах и о будущем мира или просто молишься Ему? Если молишься, помолись о нас, грешных.

Свидетели чуда

В священном и неприступном Апокалипсисе Престол Божий изображен окруженным четырьмя животными. Они исполнены очей спереди и сзади, подобны, соответственно, льву, тельцу, человеку и орлу летящему. Они шестокрылаты. Не имея покоя ни днем, ни ночью, они взывают: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель (см. Откр. 4, 6-8). Подобно тому, как великий Бог воспевается четырьмя особыми существами, тайна Богоматеринства на

29

земле была вверена четырем особым людям. Вот их имена: Иосиф Обручник, праведная Елизавета – мать Предтечи, Симеон Бого– приимец и пророчица Анна.

Праведный Иосиф

Ничем не выделявшемуся из окружающих людей, плотнику по профессии, старцу по имени Иосиф Господь уделил неслыханную благодать. Во дни Своего младенчества воплотившийся Единородный Божий Сын, никого не имеющий отцом, кроме Бога, называл старца Иосифа папой. Невинные и безгрешные у всех младенцев уста, несравненно более святые у Господа Иисуса, с любовью лепетали это имя, которое по-арамейски звучит как «авва». Уже одно это заставляет затрепетать. Нужно было иметь беспримерное смирение и чистоту, чтобы удостоиться такой чести.

Когда Иосиф узнал, что Мария имеет во чреве, он не хотел Ее обличать, но решился тайком отпустить Ее. Дело в том, что закон повелевает казнить смертью деву, потерявшую

30

девство до брака. Иосиф поступил по-новозаветному, т.е. нарушил букву закона и совершил милость. Милости хочу, а не жертвы (Мф. 12, 7), – звучало в его душе. Для того чтобы разрешить его недоумения, неоднократно к Иосифу посылались Ангелы. Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1,20,21). Вскоре Иосифу пришлось, опять же по повелению Ангела, брать Дитя и Матерь и бежать в Египет. «Что это за Спаситель людей Своих, которого нужно Самого спасать от убийц и преследователей?» – мог подумать праведник. Но он, не усомнившись, продолжает свое служение, как телохранитель Господний, бежит в указанную страну и со временем возвращается назад.

Он учил маленького Христа держать в руках долото, рубанок и стамеску. Столярные инструменты совсем не изменились с того времени, и Христос зарабатывал Свой земной хлеб, подобно тысячам людей, которые сегодня трудятся руками. Более того, Иосиф по долгу названного родителя учил Спасителя заповедям, объяснял

31

смысл праздников и Закон. А неподражаемый в смирении Иисус – Творец Закона – с любовью и интересом слушал праведника, опять– таки смиренно говорящего о делах Божиих.

Всё это умилительно, чудотворно, я бы сказал, грандиозно, если бы это слово было уместно. Но слово это сюда не идет, так как не было ничего грандиозного в маленьком Назарете, а была благодать, действующая и проявляющаяся так, как никто из людей не ожидал и не мог подумать.

Если Иосиф сегодня будет молиться о нас, то Господь, содержащий всё в Своей власти, вряд ли откажет тому, кого удостоил тогда на земле называться Своим отцом.