Текст книги "Пятеро против всех (Солдаты удачи - 12)"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Это ни о чем не говорит! Вы еще воспользуетесь...

– Ну вот что! Мне приказано отвечать за вашу безопасность. Если вы хотите остаться живой и невредимой, будьте любезны соблюдать все мои требования!

Журналистка начинала раздражать Артиста.

– На работу в понедельник я могу выйти?

– На работу? Да, на работу я вас, пожалуй, отвезу.

– Спасибо большое! – В голосе Светланы послышались язвительные нотки.

– Хотя... нет. Вы не могли бы работать здесь? Допустим, по Интернету? У вас ведь достаточно веские обстоятельства.

Светлана пожала плечами:

– Я не знаю. Надо позвонить, выяснить.

– Звонить будете в моем присутствии.

– А что еще я должна делать в вашем присутствии?

– Слушайте, Джалиль в разговорах с вами не называл других имен? -Артист перевел разговор на другую тему. – Может быть, какие-нибудь родственники, знакомые из чеченской диаспоры?

– Родственники? – Светлана задумалась, пожала плечами. – Не знаю. А впрочем, когда мы встречались во второй раз, он упоминал об одном человеке. Говорил, что у него все шансы в будущем стать президентом Ичкерии. Как же его?.. На "И", кажется. Исаков, Исаев...

– Может быть, Итоев?

– Точно, Итоев. – Журналистка удивленно вскинула брови. – Вы его знаете?

– Нет. Но он, точно так же, как и ваш любимый Джалиль, отправился на небо беседовать с Аллахом.

– Вы серьезно?

– Нет, все шуточки! Куда уж серьезней, Светлана! – Артист ушел в комнату и вернулся с газетной вырезкой: – Читайте!

Светлана пробежала заметку глазами.

– Теперь вы понимаете, насколько все это серьезно?

– Я это давно уже поняла, – вздохнула журналистка.

– Вот и нечего тогда меня подкалывать! Семен хотел продолжить, но тут раздался телефонный звонок.

– Извините! – буркнул Артист и снял трубку. Звонил Пастухов.

– Тут такое дело: клиент отказывается от наших услуг, говорит, что его люди в сто раз надежнее нас. Не хочешь коня искупать?

– Козел! – произнес Артист с чувством. – Теперь ты понял, какую подставу они для нас придумали? Будем на них вкалывать, а потом нас же еще и обвинят!

– Ладно, ладно, не ворчи! Эта ситуация разруливается без проблем. Надо только доказать им, что мы кое-что можем. Через час тебя жду в Ясеневе -прокатимся.

– Хорошо. – Артист положил трубку, отодвинул от себя тарелку. -Спасибо, Светлана, мне пора. Я вас закрою на два замка. К двери не подходить, на телефонные звонки не отвечать. В окнах тоже лучше не светиться. Разрешается смотреть телевизор, читать книги и журналы. Ясно?

– А справлять естественные надобности можно? – с издевкой спросила Светлана.

– На этот счет я должен проконсультироваться с начальством, -отпарировал Артист. Он ушел в комнату собирать сумку. Газетную вырезку с заметкой про Итоева специально оставил на кухонном столе. Пускай напоминает ей об опасности!

Когда дверь за Злотниковым закрылась, Светлана подождала еще немного и сняла телефонную трубку.

– Кирилл, ты? Ну слава богу! Да никуда я не пропала! Я не могу по телефону говорить, но тут такое случилось! Такое! Я тебе потом все расскажу! В общем, ты не волнуйся, у меня все в порядке. Думаю, скоро увидимся. Меня теперь спецслужбы охраняют, – добавила она шепотом.

* * *

Муха ловко и бесшумно, как кошка, забрался по стволу дерева, устроился на суку поудобней и приставил бинокль к глазам. Окуляры приблизили двухэтажный кирпичный дом за высоким забором. Большая часть дачи была скрыта за густой листвой деревьев, но крыльцо дома и площадку перед ним он видел прекрасно. У крыльца стояли две "Волги". Около ворот Муха заметил охранников в камуфляже. На крыльце появился водитель. Он неторопливо выкурил сигарету, сел в машину.

Олег вынул из кармана куртки небольшую рацию.

– Второй, Второй, извозчик на месте, ждет объект. У ворот два карандаша. Работаем, – произнес он скороговоркой.

* * *

По периметру ограды были установлены камеры видеонаблюдения. Артист, одетый бомжом, выбрался из кустов, огляделся и спокойно подошел к забору. Попав в поле зрения видеокамер, он стал вести себя как пьяный: походка сделалась нетвердой, движения расхлябанными. Для пущей убедительности он расстегнул ширинку и помочился на забор. Потом медленно повернул голову и якобы только что заметил висящую на кронштейне видеокамеру. На лице у Артиста отразилось удивление, любопытство, досада. Что это вы меня снимаете? Он, покачиваясь, подошел поближе, показал в объектив фигу, после чего исчез из поля зрения камеры, чтобы через несколько мгновений появиться снова. Теперь он волочил за собой березовый ствол с обломанными ветвями. Уперев ствол одним концом в землю, а другим в забор, Злотников по нему вскарабкался к камере и, уцепившись за кронштейн, пьяно рассмеялся и плюнул в объектив.

– Работайте, мужики, – произнес Артист негромко в микрофон, и тут же из кустов появились Пастухов и Боцман с шестом. Пастух был впереди, Боцман сзади. Разбежались. Используя шест как опору, Пастух легко взбежал по забору наверх. Боцман же подпрыгнул, уцепился за край и подтянулся. Пастух сверху помог ему.

– Давай держись, Артист, – подбодрил он Злотникова, и оба легко спрыгнули с забора и исчезли в кустарнике.

Не прошло и двадцати секунд, как Артист увидел бегущих к нему охранников дачи. Их было трое – двое были вооружены пистолетами, у третьего на плече болтался автомат, кроме того, у каждого было по резиновой дубинке.

– Ты что это, сука, в камеру плюешь? – закричал один из охранников и пнул по приставленной к забору березовой слеге. Слега с треском повалилась на землю, и Злотников повис на кронштейне. Двое охранников принялись охаживать его дубинками по ногам.

– А ну прыгай!

Третий достал из кармана камуфляжной куртки рацию и произнес в нее: "Все в порядке! Он один. Алкаш. Сейчас обработаем, чтоб неповадно было".

Артист неловко спрыгнул, покачнулся и тут же получил дубинкой по почкам.

– Мужики, мужики, вы чего это деретесь? – пробормотал он, удивленно глядя на охранников.

– Щас узнаешь – чего мы! – На этот раз дубинка чувствительно прошлась по плечам.

– Ну ладно, ладно, пошутил я! Отпустите!

– Во-во! Сейчас мы тебя опустим, – нехорошо рассмеялся охранник с автоматом. Третий удар пришелся по ребрам.

– Ну, блин, так не пойдет! – мотнул головой Артист.

Он понимал, что в запасе у него всего доли секунды и работать надо с тем, у кого автомат – пока еще эти двое из кобур свои пистолеты достанут! Он с разворота ударил автоматчика ногой в челюсть. Тот упал, смешно взмахнув руками, и потерял сознание. Охранники, не ожидавшие от "алкаша" такой резвости, на мгновение растерялись, и этого Артисту было вполне достаточно. Последовала серия молниеносных ударов – руками, ногами, головой – и теперь уже все трое лежали на земле, не подавая признаков жизни. Кажется, они даже не успели толком понять, что случилось. Артист быстро разоружил охранников и всех троих сковал друг с другом наручниками.

– Отдыхайте, ребята, – сказал Артист на прощание и скрылся в кустах.

Оружие он развесил на ветвях росшей неподалеку елки. Очухаются -найдут.

* * *

Водитель Исы Хусаинова сидел в "Волге" и крутил настройку радио. Поймал "Ретро".

В веселья час и в час разлуки... -

раздался из колонок приятный мужской голос.

– ...Давай пожмем друг другу руки и в дальний путь на долгие года, -фальшиво подпел водитель.

– Вот именно, на долгие... – насмешливо произнес чей-то хрипловатый голос. Водитель поднял взгляд и увидел стоящего у дверцы здорового мужика. Это был Боцман. – А ну подвинься давай!

Это что такое? – нахмурился водитель. – Вы кто?

– Из охраны. Сегодня я машину поведу. Но водитель почувствовал подвох и потянулся к телефонной трубке.

– Не надо! – грозно произнес Боцман, дверца распахнулась, и водитель почувствовал на своем горле железные пальцы. – Не надо делать лишних движений! – Свободной рукой Боцман скользнул водителю под пиджак и выудил из кобуры пистолет. – Так спокойней будет. Двигайся, я сказал!

Водитель послушно перебрался на соседнее сиденье. Боцман плюхнулся за руль:

– Сиди и не пикай!

И тут же открылась задняя дверца слева.

– Здравствуйте. – Пастухов опустился на сиденье. – Хорошая песня, душевная. Когда хозяин должен прийти?

– Сказали ждать. Сейчас будет, – испуганно оглядываясь, произнес водитель.

– Ты не бойся, мы его мочить не будем. Просто поучим немного, чтобы нос не задирал.

– Ага, – произнес водитель глупо и кивнул головой. Его лицо покрылось бисером пота.

– А вот и он, – удовлетворенно сказал Пастухов. – Боцман, товсь!

Хохлов завел двигатель, снял машину с ручника.

Хусаинов в своей традиционной папахе шел к машине в сопровождении двух охранников. Неожиданно что-то мягко шлепнулось на его правое плечо. Иса скосил взгляд и увидел на пиджаке небольшое желтоватое пятно. Он поднял голову, пошарил взглядом по ветвям деревьев, чтобы обнаружить птицу, но не увидел. Выругался по-чеченски, достал из кармана носовой платок, чтобы оттереть пятно, и так, занятый пятном, Иса Мирзоевич опустился на заднее сиденье. Еще ничего не успев понять, он удивленно уставился на Пастухова.

Боцман, не дожидаясь, пока в машину полезут охранники, рванул "Волгу" с места, и тут же Пастухов на ходу захлопнул дверцу, локтем прижав Хусаинова к спинке сиденья.

– Тихо сиди! – сказал он. В зеркало заднего вида было видно, как на мгновение растерявшиеся охранники запоздало бросились следом за "Волгой".

Впереди показались ворота. Боцман вдавил педаль газа в пол. Видя несущуюся к воротам машину, здешние охранники, только что получившие сообщение о ЧП по рации, встали по обе стороны ворот с пистолетами на изготовку.

– Что делать будем, командир? – растерянно спросил Боцман.

– Жми давай! – Пастух был уверен, что по машине охрана стрелять не будет – в "Волге" стекла темные, а в ней "сам".

Боцман прибавил скорость, и охранники, действительно не решившись стрелять, бросились в стороны.

Жил да был черный кот за углом... -

зазвучала вдруг веселая песенка по радио.

Водитель рядом с Боцманом от страха закрыл глаза, зашептал что-то, беззвучно шевеля губами. Похоже было, молился.

Машина на полной скорости врезалась в ворота, и автоматические штанги, закрывающие створки, не выдержали этого мощного лобового удара – ворота со страшным грохотом распахнулись, при этом одна из створок сорвалась с петель. К счастью, двигатель машины не заглох от удара, и "Волга" понеслась по дороге.

– Впереди внешний пост, сворачивай направо! – приказал Боцману Пастухов.

"Волга" свернула на грунтовую дорогу, петлявшую между кустами и деревьями.

– Что вы делаете? Вам все равно отсюда не уйти! – неожиданно подал голос Хусаинов.

– А мы и не собираемся никуда уходить. Это у нас учения, приближенные к боевым, – насмешливо произнес Пастухов.

Машина свернула с дороги и выехала на небольшую лесную полянку. Здесь их уже поджидали Муха и Артист.

– Выйди из машины! – приказал водителю Боцман.

– Э-э, мужики, да вы что, с ума сошли? Это же официальный представитель Чечни! Вам за это пожизненное светит! – по-своему понял это приказание хусаиновский водитель. Его голос срывался и дрожал.

– Да выйди ты, блин! – прикрикнул на него Пастухов.

Водитель выбрался из машины, а на его место сел Мухин.

– Не узнаете, Иса Мирзоевич?

– Узнаю, – кивнул чеченец.

– Вот видите, какие у вас замечательные джигиты – прозевали хозяина!

– Это провокация! – Хусаинов зло смотрел на Мухина.

– Это не провокация – это проверка надежности охраны, – возразил Пастухов. – Я думаю, результаты вам ясны.

– У вас очень странный способ доказательства своей правоты.

– Но вы же не поверили нам на слово. – Сергей подумал, что для такой критической ситуации Хусаинов держится молодцом – никакого испуга, и даже голос не дрогнет.

Водитель "Волги" отошел на несколько метров от машины, оглянулся и, убедившись, что на него никто не обращает внимания, бросился в кусты. Вдогонку ему раздался звонкий свист Артиста:

– Штаны не потеряй, водила!

– Иса Мирзоевич, дело не в том, что мы вас похитили. Это, скажем так, демонстрация силы. Про Итоева вы знаете?

– Знаю, – кивнул Хусаинов.

– Ну так вот. Стрелял по нему снайпер высочайшего класса. Взгляните-ка на свое правое плечо.

Чеченец скосил взгляд. На плече все еще был виден едва заметный желтоватый след.

– Это не птичка, это господин Мухин. Покажи, Олег! – Муха продемонстрировал чеченцу короткоствольную винтовку для пейнтбола, к которой был прикреплен баллон с краской. – Стрелял он с восьмидесяти метров и, как видите, попал. А тот, кто убил Итоева, попал за километр. Значит, у него отличная оптика и твердая рука. С такой охраной у вас нет никаких шансов на выживание. Мы вам это только что доказали. Так что или в дальнейшем мы сотрудничаем, или...

Чеченец зло зыркнул на Пастухова, выбрался из машины и не торопясь пошел в сторону дачи.

– Ишь ты, обиделся! – сказал вслед ему Боцман. – Мы на него за пацанов наших, в чью смерть их матери до сих пор поверить не могут, не обижаемся, а он, видите ли, обиделся. Козел! Остановить?

– Не надо, пусть подумает.

Глава четвертая. Док

Разбор полетов происходил в Центральном парке культуры и отдыха за столиком летнего кафе. Со стороны могло показаться, что это собрались страстные болельщики "Спартака" и спорят по поводу последней неудачи клуба.

– Нет, надо же додуматься до такого маразма – похитить официального представителя Чечни, да еще угрожать ему! – горячился подполковник Горобец.

– Никто ему не угрожал. Все было тихо-мирно, по-человечески. Зато теперь он понял, что представляет из себя его охрана и что можем мы, – тихо произнес Пастухов.

– Почему вы мне не сообщили, что он отказался от вашей охраны?

– Знаете, мы привыкли действовать самостоятельно, а согласовывать каждый свой шаг с начальством...

– Да, конечно, самостоятельно. Дорого нам обойдется ваша самостоятельность. Охрану разоружили и побили, – подполковник начал загибать пальцы, – ворота сломали, машину помяли. У водителя после всего происшедшего сердечный приступ случился.

– Конечно, будет приступ, если в его возрасте, как заяц по лесу бегать, – усмехнулся Мухин.

– Так он же от вас убегал, думал, вы будете Хусаинова мочить. А он, получается, единственный свидетель.

– Богатая у шофера фантазия, – сказал Артист. – А ведь он, поди, не просто водитель, а водитель-охранник...

– Ну вот что, все эти ваши шуточки дурно пахнут!..

– Я так понимаю, контора в наших услугах больше не нуждается? -спросил Пастухов. – Знаешь, подполковник, если уж честно, положа руку на одно место, все это самая настоящая подстава. Я пацанов с места сорвал, пообещал им выгодную работу, а оказывается, мы вовсе никому и не нужны! Вы бы сначала сами со своим чеченом договорились, а потом уж и нас бы с насиженных мест срывали!

– Некогда нам было с ним договариваться. Через полторы недели саммит, он обязательно должен быть там, иначе решение проблем с Чечней опять затянется черт знает насколько!

– Надеюсь, аванс мы можем оставить себе? Все-таки большая работа проделана... – Пастухов поднялся из-за столика. – Ладно, пошли, мужики, пускай они сами своих чеченов охраняют.

– Подожди, Пастухов! – Горобец так же решительно поднялся, встал на пути Пастухова. – Что ты воду мутишь?

– Кто мутит, интересно знать?

– Ису тоже понять можно. У него люди годами верной службы проверены, а тут ему подсовывают каких-то русских. Но в общем, положа руку на одно место, как ты говоришь, ваша дурацкая выходка его убедила. Он согласен выполнять все ваши инструкции, но работать вы будете не одни, а вместе с его охраной.

– Они хоть по-русски-то понимают? – поинтересовался Боцман.

– По-моему, намного лучше, чем вы, – сказал Горобец.

– Ладно, с охраной так с охраной, – кивнул Пастухов. – Лишь бы под ногами не мешались.

– Возвращайтесь в Архангельское и приступайте к исполнению своих служебных обязанностей! А за ворота и машину мы с вас все-таки вычтем, чтобы впредь неповадно было! – пообещал Горобец.

– Вы, вместо того чтоб копейки считать, лучше бы о бронированной машине для клиента позаботились, а иначе охранять его – бессмысленное занятие! – веско сказал Пастухов.

Генуэзский залив, 15 июня, 17.48

Следователь Адриано ди Бернарди и прокурор города Сержио Адамо сидели в шезлонгах на корме небольшой яхты. Сегодня был выходной, и прокурор предложил Адриано порыбачить. К палубе специальными металлическими скобами были прикреплены мощные спиннинги. Толстые лески, поблескивающие на солнце, были натянуты – яхта на малой скорости шла по заливу.

Тихонько пропиликал встроенный в удилище электрический звонок, оповестивший рыбаков о том, что на крючок попалась рыба.

Прокурор первым поднялся из шезлонга, не вынимая спиннинга из скобы, потянул его на себя. Удилище выгнулось.

– Кажется, на этот раз, крупная рыбешка, синьор Бернарди! – радостно произнес прокурор. Он начал водить удилищем из стороны в сторону, постепенно сматывая леску.

Вот уже в пене за кормой показалась спина тунца средних размеров.

– Я подведу его к борту, а вы нажмете на педаль подсачека!

Прокурору действительно удалось подвести рыбу близко к борту.

– Жмите, жмите, Бернарди! – закричал он в азарте.

Адриано надавил на педаль в палубе, и большой автоматический подсачек вместе с рыбиной поднялся из воды. Теперь оставалось только оглушить тунца электрошокером и втащить на борт.

...Рыба была тут же разделана и отдана жене прокурора Марии.

– Скоро у нас будет прекрасный ужин, – улыбнулся прокурор и фамильярно похлопал Адриано по плечу. – Но я смотрю, рыбалка не доставляет вам особенного удовольствия.

– Ну почему же? Весьма увлекательное занятие, – неопределенно пожал плечами следователь.

– Ладно, ладно, не притворяйтесь! – Прокурор опять закинул в море блесну и уселся в шезлонг. – Почему у вас такой задумчивый вид?

– Дело Апполинаре никак не идет из головы. Ризотти был застрелен из той же снайперской винтовки, что и Марко. Экспертиза установила. Согласитесь, что это странно.

– Что ж тут странного? Очевидно, что киллер изящно убрал единственного свидетеля, который мог бы его опознать.

– Странно, что оружие не было оставлено на чердаке. Обычно снайпер бросает винтовку, потому что она уже побывала в деле. Более того, мы не нашли гильз. В том и в другом случаях точки, откуда велась стрельба, были нами установлены, но ни оружия, ни гильз там не оказалось.

– Гильзы он мог подобрать, – произнес прокурор, следя за леской.

– Я думаю, все намного проще. – Адриано подошел к борту и снова надавил на педаль автоматического подсачека. Подсачек взметнулся над водой, разбрызгивая воду. – Тот же самый принцип. Я видел такое на пулеметах в бронетранспортерах, когда служил в армии. Для того чтобы гильзы не разлетались в разные стороны, внизу прикрепляются мешки на защелках. Очень удобно. Вот и к снайперской винтовке можно приспособить такой же, только поменьше.

– Вы сейчас об этом догадались?

– Да, глядя на ваш подсачек. А оружие на месте преступления снайпер или снайперша не оставляет потому, что винтовка эта ему или ей очень дорога. Вполне вероятно, что она какая-нибудь особенная, ценная.

– Из золота, что ли? – рассмеялся прокурор. – Вы что, склоняетесь к тому, что стреляла женщина?

– Да, теперь я в этом почти уверен. Вы верно сказали, что киллер изящно убрал единственного свидетеля, но в том-то и дело, что Ризотти не видел никого, кроме белокурой женщины. Он предполагал, что это была шведка.

– Почему же именно шведка? Славяне тоже белокурые.

– Славяне? Да-да, может быть, – задумчиво произнес следователь. Он подумал о том, что между двумя убийствами прошло три дня. Снайперша должна была жить где-то рядом. Может быть, она останавливалась у родственников, может быть, была туристкой... – Мне нужны люди для работы в отелях. Может быть, портье или горничные сумеют вспомнить эту даму, ведь у нее абсолютно нетипичная для Италии внешность!

– Хорошо, я распоряжусь. Люди у вас будут.

– Как жаль, что у нас нет ее фоторобота!

– О, черт, кажется, опять!.. – Прокурор подскочил к спиннингу. -Адриано, хотите знать, почему у вас никогда не клюет?

– Почему?

– Потому что вы вместо рыбалки думаете о своей снайперше. И рыба это чувствует!

* * *

– Док! – Пастухов крепко обнял Ивана Перегудова. – Загорел-то – как индеец!

Действительно, обветренное лицо Дока было кирпично-красного цвета.

– С экспедицией ходил на Алтай, вот и поджарился, – усмехнулся Док. – Сейчас в законном отпуске. Пойдем хоть пивка хлебнем ради встречи, что ли...

– Во-первых, я за рулем, во-вторых, не просто так к тебе, а с интересом. Потолковать надо.

– Потолковать – это пожалуйста. – Док провел гостя на кухню, прикрыл дверь.

– Главное вот что, – сразу взял быка за рога Пастухов. – Мы с пацанами снова в более-менее настоящем деле. Помощь твоя нужна. – Он кратко рассказал Доку об Итоеве, о снайпере, о событиях последних дней. – А вот такое лекарство Итоев вместе с "Выбором" поставлял в Россию. – Пастухов по памяти написал на листочке из блокнота название препарата, который значился в документах.

– Это не лекарство, Сережа, – покачал головой Док. – Это вакцина. Гамма-глобулин. Против гепатита "А" и как укрепляющее имунную систему средство. Действует в течение полугода. Я вам в Чечне такой колол, чтоб не болели.

– Да? – Пастухов же вспомнил пневматический пистолет, приставленный к его плечу, шипящий звук выходящего под давлением воздуха, легкую боль, вытекающее из неглубокой ранки лекарство. – Получается, что Итоев с "Выбором" доброе дело делали – иммунитет русской нации повышали? Импортный гамма-глобулин – он, конечно, лучше отечественного?

– Конечно, – кивнул Док.

– Пятьсот коробок – это много или мало?

– Если брать Москву, то капля в море, а если – небольшой районный городишко, то можно все население привить.

– И документики по такой партии должны быть? – Пастухов упорно подводил Дока к мысли о том, что ему придется снова поработать в команде.

– Если вакцина проходила через границу и поступила в медицинские учреждения, должны быть соответствующие документы. Дело в том, что предварительно разрешение на применение партии должен дать Минздрав. Сертификация, или как это у них там называется...

– Слушай, Док, нам с пацанами некогда, надо чечена охранять. А ты -медик. Может, займешься этими документиками?

– Серега, ты охренел? Я сегодня только прилетел, и вообще – отпуск у меня, понимаешь?

– Вот я и говорю – отпуск. Времени свободного навалом. Не целый же месяц где-нибудь на даче торчать? Есть у меня, Иван, подозрение, что с Итоевым все не так просто. Дело не в политике. Политика – это просто прикрытие, чтобы внимание спецслужб отвлечь. Что-то тут другое. Давай, Ваня, включайся по старой дружбе... Деньжат заодно заработаешь. Плохо ли!

– Какой же ты зануда, командир! – покачал головой Док. Он потер переносицу: – Ладно, хрен с тобой – займусь. Только у меня два условия.

– Валяй! – кивнул Пастухов.

– Во-первых, ты даешь мне два дня, чтобы прийти в себя, во-вторых... мы сейчас же идем пить пиво. Ну прикинь, почти месяц на чистом спирту, всю глотку себе сжег.

– Ну ладно, пиво так пиво. – покорно согласился Пастухов.

Генуя, 18 июня, 16.45

Машина с мигалкой и воем неслась по генуэзским улицам, заставляя прохожих оглядываться. Она замерла около парадного входа отеля "Корона" на виа дель Соль, из машины выбрался следователь Адриано ди Бернарди, вошел в отель.

В фойе около регистрационной стойки его уже поджидал полицейский.

– Синьор следователь, – козырнул он, – пройдемте со мной, пожалуйста.

Следом за полицейским Бернарди прошел по длинным гостиничным коридорам, и скоро они очутились в небольшой комнате для отдыха горничных. За столом девушки в гостиничной униформе – белоснежная блузка и юбка выше колен -пили кофе и щебетали о чем-то своем. При виде мужчин они замолчали.

– Луиза, можно тебя на минуту?

– Да, синьор. – Из-за стола поднялась смазливая девчушка лет восемнадцати.

– Это следователь Адриано ди Бернарди. Расскажи ему, пожалуйста, то, что ты рассказывала мне по поводу той светловолосой дамы.

– Давайте мы с вами в другом месте поговорим, Луиза. Вы наверняка знаете здесь укромные уголки, – приветливо улыбнулся девушке Адриано.

– Да-да, конечно. Пожалуйста, идите за мной. – Девушка завела его в комнату, где стояли корзины с бельем.

Полицейский козырнул и прикрыл дверь с другой стороны.

– Итак, вы заметили что-то необычное?

– Да, синьор следователь. Это была высокая дама со светлыми волосами. Я слышала, как она говорила по телефону на непонятном языке. Он такой медленный и певучий.

– Какой? Немецкий, французский, английский, шведский?

Девушка пожала плечами.

– Не английский и не французский. Непонятный.

– Что еще?

– Она редко выходила из номера и не разрешала убираться.

– Но когда уходила, вы все-таки убирались?

– Конечно, синьор, иначе меня выгонят. Здесь с этим очень строго. Ну вот, я пылесосила в гардеробной и нечаянно задела щеткой сумку, которая стояла в углу. Знаете, такая большая длинная сумка, ну как у теннисистов. Сумка упала, и я ее подняла. Она была очень тяжелой. Я сама люблю играть в теннис, знаете, ракетки столько не весят, они легкие. – Девушка замолчала.

– Когда уехала синьора?

– Я не помню. Кажется, тринадцатого.

– "Кажется" или тринадцатого?

– Я не помню, синьор, мне приходится убирать столько номеров каждый день!

– Все? – Адриано ди Бернарди нервно задышал. Он своим следовательским чутьем чуял, что напал на след. Национальность синьоры и дату ее отъезда он сейчас узнает у портье. А дальше? Дальше все просто! Раскрытие преступления такого уровня принесет ему повышение по службе и хорошую премию.

– Все, наверное. – Луиза пожала плечами.

– Пошли! – Следователь кивнул на дверь.

– Куда? – испуганно спросила девушка.

– В тот номер, куда же еще?

– Но там теперь живут другие люди.

– Ну и что!

* * *

Горничная несколько раз громко постучала в дверь. Никто не отозвался. Тогда девушка открыла номер своим ключом.

– Кажется, никого нет, – прошептала Луиза.

– Вот и замечательно, – подбодрил ее Адриано. – После отъезда синьоры тут, конечно, все мыли и прибирали?

– Конечно, синьор.

– Это плохо, – вздохнул следователь. – Давайте-ка сразу в гардеробную.

В спальне Луиза открыла глубокий стенной шкаф, который здесь называют "гардеробной". В шкафу висели костюмы, платья.

– Это нехорошо, синьор следователь, я должна поставить в известность администрацию отеля.

– Луиза, это не обыск. Я только посмотрю. – Адриано встал на четвереньки, вынул из кармана пиджака маленький фонарик и стал сантиметр за сантиметром изучать пол. – Где стояла сумка?

– Вот здесь, в углу.

Луч фонаря уперся в уголок картонки, торчащей из щели между плинтусом и полом. Следователь пинцетом осторожно вытянул картонку из щели. На картонке было что-то написано на иностранном языке. Кажется, это были буквы славянской письменности. "Кириллица" – так, кажется, она называется. Он видел такие, когда был по делам в Югославии. Неужели прокурор был прав? Адриано сумел прочитать только единственное странное слово "Макумар". Одно было очевидно: это картонка – ярлык от какой-то импортной вещи.

– Что скажешь, Луиза? – Он продемонстрировал картонку горничной.

– Не знаю, синьор, как так получилось? Обычно я хорошо убираю номера. Никаких замечаний не поступало.

– Лучше бы ты его вообще не убирала! – с чувством произнес следователь. – Ты помнишь, как выглядела эта синьора? Поможешь нам составить фоторобот?

– Конечно, синьор следователь, – кивнула Луиза.

* * *

Иван Перегудов долго не мог припарковать машину, потому что вся улица перед Министерством здравоохранения была запружена людьми. В основном женщинами. Слышался недовольный гул.

Док успел заметить несколько лозунгов в руках у митингующих, намалеванных аршинными буквами на кусках ватмана. "Врачи – убийцы!", "Нет всеобщей вакцинации детей!". "Наказать преступников от медицины!".

"Похоже, вопрос о вакцинации в нашей стране стоит очень остро!" -подумал Док, глядя на гудящую толпу.

Наконец ему с трудом все-таки удалось припарковаться в Звонарском. Перегудов выбрался из машины и пошел выяснять причины недовольства митингующих. Пожилая женщина, к которой он обратился с вопросом: "Что случилась?", – оказалась весьма словоохотливой, и уже через пару минут Перегудов знал, из-за чего весь сыр-бор. Оказывается, после вакцинации, проведенной в школах округа Лефортово, несколько детей в возрасте от восьми до десяти лет в тяжелом состоянии попали в больницу. По этому поводу и митинговали.

– Вакцина, конечно, импортная? – поинтересовался Док.

Лучше бы он этого не спрашивал! Женщина разразилась пятиминутной тирадой по поводу качества импортных лекарств – будто бы нас, русских, намеренно травят, чтобы потом, когда все помрут, захватить все российские богатства безо всякой войны. Док поблагодарил ее и уже собирался отойти в сторону, но женщина поймала его за рукав и затараторила, суя ему под нос какие-то листочки:

– Мы собираем подписи против всеобщей вакцинации наших детей! Если вам небезразлично будущее нашей страны, подпишитесь!

– В лефортовских школах, говорите? – задумчиво спросил Перегудов, ставя свою подпись на листке. – Какую вакцину-то детям вводили?

– Как – какую? Тифозную!

Это была полная чушь. Док невольно рассмеялся и подумал: "Есть еще женщины в русских селеньях!.."

Генуя, 19 июня, 11.18

Следователь прокуратуры Адриано ди Бернарди сидел в своем кабинете и изучал бумаги, которые ему предоставила для ознакомления фирма "Ричина". В этих бумагах так или иначе фигурировало имя Марко Апполинаре. Почти все они были изъяты из его рабочего стола. Договора, распоряжения, платежные документы. Бумажная работа – самая муторная. Впрочем, Адриано знал, что именно благодаря этой муторной, невидимой на первый взгляд работе удается находить зацепки, которые подталкивают начавшее вдруг пробуксовывать следствие.

Вдова покойного сообщила следователю, что в день своей смерти он собирался заключить какую-то крупную сделку и даже собирался, если она состоится, подарить ей новенький автомобиль, но в "Ричине" только развели руками – они об этой сделке даже не слышали.

Неужели менеджер Марко Апполинаре имел левый доход и обстряпывал свои делишки за спиной у хозяина "Ричины"? Выходит, что так.

В дверь постучали.

– Да-да!

На пороге появился невысокий синьор с зачесанными назад редкими волосами.

– Синьор следователь, я переводчик. Меня зовут Мельвиль Пупо. Прокурор сказал, что вам нужна моя помощь.

– Да, пожалуйста, садитесь. Извините, вы знаете славянские языки? -осторожно поинтересовался следователь.

– Синьор следователь, Пупо знает очень много языков. Я эксперт-лингвист. Албанский, чешский, фламандский, болгарский...

– Нужно перевести вот это. – Адриано выложил на стол найденную в номере картонку.