Текст книги "Черный король"

Автор книги: Андрей Иванов

Соавторы: Дмитрий Рубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

19

От Гриншпуна Ларин направился в милицейский тир, где сегодня проходили плановые стрельбы. Оперативник застал там коллег – Соловца, Дукалиса, Волкова и Абдулову, которые усердно расходовали выданные патроны.

– Здорово, Андрюха, чего опаздываешь? – обратился к Ларину Соловей.

– Привет, Георгич, – ответил капитан. – Был у Гриншпуна, нашего нумизмата, по поводу Шувалова.

– Есть что-нибудь интересное?

Ларин кивнул.

– Отстреляюсь, надо будет поговорить, – сказал он, беря в руки пистолет.

Сегодня у Ларина были неплохие результаты. Главное, удалось добиться кучности, что у оперативника не всегда получалось. Пустив в цель последнюю пулю, милиционер направился в буфет тира, где уже расположились его коллеги. Офицеры пили чай и хрустели печеньем. Взяв чашку чаю, Ларин присоединился к компании. Рядом с капитаном сидел Дукалис. Вид у него был невеселый.

– Ты чего грустишь, Толян? – спросил его Ларин. – Много пуль за молоком послал?

– Нет, у меня сегодня лучший результат, – ответил Дукалис.

– Он у Кузнецовой был, – объяснил Волков.

– И что она?

– Просила еще раз переписать объяснительную по поводу соседской жалобы, – мрачно сказал старший лейтенант.

Ларина разобрал смех.

– Ничего смешного, – отреагировал Дукалис.

– Знаешь что, Толян, я тебе дам совет, как поступить с этой Кузнецовой. – Ларин посмотрел на товарища.

– Давай, – заинтересовался Дукалис.

Капитан наклонился и что-то прошептал на ухо старшему лейтенанту. У того лицо вытянулось от удивления.

– Ты думаешь? – спросил он.

– Точно тебе говорю, – сказал Ларин и хлопнул коллегу по плечу.

Дукалис усмехнулся и почесал затылок.

– Так что не теряй времени, – добавил капитан.

В это время Соловец оторвался от чая и посмотрел на Ларина и Дукалиса.

– О чем вы там шепчетесь?

– Так, ни о чем, – махнул рукой Дукалис.

– Андрюха, чего ты там про нумизмата говорил? – спросил Ларина майор.

– Был я сейчас у Гриншпуна, узнал много интересного, – ответил капитан. – Дед нашего шахматного мастера имел богатую коллекцию монет. Чекисты конфисковали ее после революции, но самый ценный экспонат не нашли.

– Что за экспонат? – спросила Настя Абдулова.

– Динарий Александра Македонского. Гриншпун говорит, что таких существует всего три в мире. Шуваловский был четвертым.

– Какое это имеет отношение к нашему делу? – спросил Соловец.

– Может быть, никакого, – ответил Ларин.

Он отхлебнул чай и откусил кусок печенья.

– Говори, Андрюха, не тяни, я же вижу, что ты что-то надумал, – сказал Соловец.

– Во-первых, мы имеем несколько шахматных досок и человека, который за ними охотится. Во-вторых, мы знаем, что изготавливал их в тюрьме внук нумизмата, из коллекции которого в свое время пропала монета, стоящая целое состояние. В-третьих, мы знаем, что человек, охотящийся за шахматами, и мастер, их изготовивший, сидели вместе в тюрьме, а последний умер в ней, не дождавшись свободы. – Произнося свой монолог, Ларин загибал пальцы. – Суммируя все это, – продолжил оперативник, – можно предположить, что исчезнувшая в свое время монета находилась у Дмитрия Шувалова. Может быть, предчувствуя скорую смерть, столяр решил переправить динарий на волю и спрятал его в одну из шахматных фигур, подаренных дембелям, а затем рассказал об этом Устинову.

– Но как Шувалов, сидя в тюрьме, хранил монету? – спросила Настя.

– Я когда-то смотрел фильм по телевизору, – неожиданно сказал Ларин. – Не помню ни названия, ни сюжета, ни актеров.

– Я таких фильмов много видел, – заметил Волков.

– Там у главного героя в мягкую ткань руки был вшит бриллиант, – продолжил капитан. – На черный день. И когда этот черный день наступил, он его из руки выковырял.

Оперативники переглянулись.

– То есть ты думаешь… – произнесла Настя.

– Диаметр динария всего два с половиной сантиметра, он вполне мог быть вшит ему в мягкую ткань, – закончил Ларин.

Версия капитана произвела впечатление на оперативников.

– Интересное умозаключение, – сказал наконец Соловец. – Это дело надо перекурить.

В буфете тира курить воспрещалось, поэтому оперативники вышли на улицу. Они заняли одну из пустующих скамеек в сквере.

– Молодец, Андрей, – похвалил коллегу Дукалис. – Мне бы такое в голову не пришло.

– Ты, главное, обо всем этом пока Мухомору не говори, – посоветовал Ларину Волков. – Слишком уж все кучеряво…

– Но других же версий у нас нет, – возразила Настя.

– Да, других версий нет, – согласился Соловец. – Значит, будем разрабатывать эту.

– Гриншпун много чего порассказал про нумизматические дела, – сказал Ларин. – И вот что мне пришло в голову…

Попыхивая сигаретой, капитан изложил коллегам возникший у него план.

20

Милицейский «уазик», в котором сидели Соловец, Ларин, Дукалис, Волков и шофер Витя, подкатил к служебному входу в Эрмитаж. Оперативники заранее созвонились с начальником охраны музея майором милиции Юрием Трофимовым, он встретил коллег в вестибюле. Поздоровавшись с майором, оперативники вслед за ним направились по коридорам и лестницам на четвертый этаж.

Идя по музею, Ларин то и дело оглядывался по сторонам. Он даже не помнил, когда последний раз был здесь. Характерные запахи и звуки напомнили милиционеру школьные годы, когда его вместе с другими одноклассниками водили в музей на экскурсии. Ностальгия по детству проникла в милицейскую душу. Остальные члены оперативной бригады были менее сентиментальны. Они шли быстрым шагом по коридорам Эрмитажа, лишь изредка бросая взгляды на висящие по стенам полотна и стоящие на постаментах скульптуры.

Наконец милиционеры оказались перед входом в отдел нумизматики.

– Пришли, – сказал Трофимов.

Он отворил дверь, и компания оказалась в одном из служебных помещений музея.

– Здравствуйте, Аркадий Андреич, – обратился начальник службы охраны к мужчине, находящемуся в кабинете.

– Добрый день.

Перед оперативниками стоял человек лет сорока пяти с зачесанными назад седоватыми волосами, очками на носу и рыхлой фигурой, облаченной в мешковатый костюм.

– Познакомьтесь, пожалуйста, – сказал Трофимов. – Вот оперативная бригада Двенадцатого отделения милиции.

– Савельев Аркадий Андреич, – произнес работник музея.

Офицеры по очереди представились, пожав музейщику руку.

– Чем обязан визитом ваших коллег? – обратился Савельев к Трофимову.

– Они сами все объяснят, – сказал начальник охраны.

Савельев жестом предложил милиционерам сесть.

– Прошу вас, – сказал он.

Оперативники и охранник расположились вокруг большого, заваленного книгами и бумагами стола с массивными ножками.

– Скажите, Аркадий Андреич, – обратился к нему Соловец, – как часто предлагают музею купить редкие монеты?

– Вас интересуют юридические или физические лица?

– Физические.

– Последнее время количество предложений от граждан возросло, – сказал нумизмат.

– Чем вы это объясняете? – спросил Ларин.

– Приходит много пенсионеров. Времена сейчас трудные, на пенсию не прожить, вот и несут сюда все, что считают ценным. Но, сами понимаете, ценные экземпляры встречаются редко.

– И все-таки попадаются? – поинтересовался Волков.

– Конечно! Однако я себя иногда чувствую, как петух, который, разгребая навозную кучу, пытается найти жемчужное зерно.

– Аркадий Андреич, – обратился к музейщику Ларин, – а не предлагали Эрмитажу в последнее время купить динарий Александра Македонского?

Савельев с удивлением посмотрел на оперативника.

– Вы знаете, – сказал он, – это как раз то самое жемчужное зерно, про которое я вам говорил! Действительно мне его предлагали!

У оперативников загорелись глаза.

– Кто это был? – спросил Ларин.

– Мужчина лет под тридцати.

– Как он представился?

– Борис Алексеич. Фамилию не называл.

– Он показал вам монету?

– Да.

– Как вы считаете, она подлинная?

– Без специальной экспертизы дать ответ трудно. Я так и сказал этому Борису Алексеичу.

– Вы предложили провести экспертизу?

– Нет, так как финансовые условия, выдвинутые владельцем монеты, для нас однозначно неприемлемы.

– Что вы имеете в виду? – спросил Соловец.

– Посетитель попросил за монету сто тысяч долларов. Я сказал, что мы можем заплатить максимум тридцать. Его это не устроило, и он ушел.

Ларин положил перед Савельевым фотографию Устинова.

– Это он?

Музейный работник внимательно рассмотрел снимок.

– Да. Только с другой прической.

– А когда к вам приходил этот Борис Алексеич? – спросил Соловец.

Савельев посмотрел на часы:

– Только что, минут пятнадцать назад.

Милиционеры вскочили со стульев.

– Где он сейчас? – рявкнул Дукалис.

– Вышел незадолго до того, как вы вошли.

Соловец метнул взгляд на Трофимова.

– Проводите нас на главный вход! – выпалил он.

Не прощаясь, оперативники и начальник охраны выбежали из кабинета нумизмата и, перепрыгивая через ступени, помчались в выходу, надеясь настичь человека, приносившего на продажу монету.

Когда милиционеры стремительно миновали четвертый и третий этажи Эрмитажа, Борис Устинов не спеша вышел из главного входа в музей и направился к пешеходному переходу через Дворцовую набережную. Еще до встречи с Савельевым Устинов заметил ресторан «Корюшка», расположенный прямо в воде Невы, напротив главного входа, через проезжую часть. Владелец редкой монеты терпеливо ждал зеленого сигнала светофора. Поток машин несся мимо него по залитой солнцем набережной.

Между тем оперативники добежали до первого этажа и, миновав вестибюль, оказались возле выхода. Выскочив на улицу, они огляделись по сторонам.

Долгожданный зеленый свет наконец вспыхнул, и поток пешеходов устремился от Эрмитажа на противоположную сторону набережной. Людей было слишком много, чтобы милиционеры могли разглядеть среди них человека, в кармане которого покоился динарий Александра Македонского.

Отдышавшись, оперативники закурили.

– Слышь, Георгич, – сказал Дукалис Соловцу, – вон напротив ресторан плавучий. Может, зайдем, по кружке пива пропустим…

– Не заработали сегодня на пиво, – ответил майор. – Поехали в «контору».

Он зашагал в сторону оставленного у служебного входа «уазика». Коллеги двинулись за ним.

А Борис Устинов расположился на палубе ресторана «Корюшка» и стал изучать поданное официантом меню.

21

Пушкинская улица находится в центре города. Параллельно ей расположен шумящий машинами и громыхающий трамваями Литовский проспект, перпендикулярно – омываемый людскими волнами Невский. Рядом суетится Московский вокзал. Однако, несмотря на беспокойное соседство, Пушкинская – тишайшая улица Санкт-Петербурга. В центре ее расположен узкий сквер с памятником Пушкину, который молчаливо смотрит на расположившихся по скамейкам горожан. Окрестные дворы спокойны и безопасны.

В одном из таких дворов, где резвятся дети и сидят у дверей пенсионеры, находился дом, в котором проживал Виктор Боровский. Светло-желтое свежеоштукатуренное здание не отличалось от сотен домов, разбросанных по дворам центрального района.

«Уазик» оперативников подъехал к дому Боровского в двенадцать часов. Только что часы на башне Московского вокзала показали полдень, а пушка Петропавловской крепости выстрелила в воздух, напугав зарубежных туристов.

Войдя в здание, милиционеры поднялись на третий этаж. Ларин позвонил в дверь с глазком. Через пару минут оперативники услышали из-за двери голос хозяина:

– Кто там?

Ларин показал в глазок раскрытое удостоверение:

– Уголовный розыск.

Дверь открылась. На пороге стоял пожилой невысокий человек с сухой фигурой и крашеными волосами. Лицо его было изборождено глубокими морщинами, а нос с горбинкой нависал над узкими губами. Он окинул острым взглядом стоявших перед ним оперативников.

– Здравствуйте, – сказал Ларин, – нам нужен Виктор Боровский.

– Здравствуйте, это я, – ответил хозяин квартиры, – прошу вас.

Хозяин пропустил гостей в широкий коридор.

– Я звонил вам вчера вечером, – сказал Ларин.

– Капитан Ларин, если не ошибаюсь?

– Да. Андрей Васильевич.

– Виктор Михалыч, – представился Боровский.

Соловец, Дукалис и Волков назвали свои имена и отчества.

– Проходите. – Хозяин жестом пригласил оперативников в просторную гостиную, где сверкал дорогой паркет, висела массивная люстра, а стены украшали картины. – Садитесь.

Оперативники расположились в креслах и на диване. Хозяин сел напротив.

– Давно я не общался с представителями органов, – признался Боровский. Голос его звучал хрипло, казалось, он говорит полушепотом.

– А раньше доводилось? – спросил Соловец.

Боровский вздохнул.

– Раньше – да, – произнес он. – К счастью, не часто.

– Виктор Михалыч, мы пришли к вам, потому что, по нашим сведениям, вы один из немногих коллекционеров в городе, к кому могут обратиться с предложением о покупке одной редкой монеты, – сказал Ларин.

– Почему именно ко мне? В городе десятки нумизматов.

– Дело в том, что монета, о которой идет речь, стоит слишком дорого.

Боровский едва заметно улыбнулся:

– Вы преувеличиваете мои возможности.

За открытыми окнами слышались детские голоса, в гостиной стучали настенные часы, хозяин, сидящий в кресле, невозмутимо смотрел на оперативников.

– Скажите, Виктор Михалыч, – обратился к нему Соловец, – вам не предлагали в последнее время приобрести динарий Александра Македонского?

– Обычно я не делюсь планами, связанными с нумизматикой, – ответил Боровский.

– Человек, в настоящее время владеющий этой монетой, подозревается в двух убийствах, – сказал Ларин.

– Понимаю, – кивнул нумизмат. Возникла пауза, после которой он снова заговорил. – Мне предложили купить динарий, – сказал Боровский.

Ларин показал фотографию Устинова.

– Этот?

– Да, этот самый молодой человек. Я сразу заподозрил его в криминале. Мне известны в городе все, кто всерьез интересуется нумизматикой, а о нем я ни разу не слышал.

– Когда он приходил к вам? – спросил Волков.

– Вчера вечером.

– Расскажите, пожалуйста, о вашей встрече, – попросил Соловец.

– Он без лишних предисловий предложил мне динарий и назвал требуемую сумму.

– Что потом?

– Потом я ответил, что готов заплатить половину.

В разговор вступил Дукалис:

– Виктор Михалыч, когда мы были в Эрмитаже в отделе нумизматики, музейный специалист сообщил нам, что подлинность динария можно установить только с помощью экспертизы.

– Совершенно верно.

– Почему вы не заподозрили, что вам предлагают подделку?

– Это закономерный вопрос, – сказал Боровский. – Но для меня динарий не просто монета. Я знаю его историю, которая прослеживается до семнадцатого века. Когда-то монета находилась в коллекции Людовика Четырнадцатого. Потом перекочевала ко двору испанского короля, откуда начался ее путь на Восток. Не буду утомлять вас рассказом о дальнейших перемещениях динария перед тем, как он оказался в коллекции Шувалова.

– Вы давно интересуетесь этой монетой? – спросил Соловец.

– Около тридцати лет. Мне достаточно было подержать динарий в руках несколько минут, чтобы определить его подлинность. Кроме того, вчерашний посетитель сказал, что динарий ему передал внук Шувалова, что подтвердило мою давнюю догадку о судьбе монеты.

– Значит, вы сказали продавцу, что готовы заплатить половину требуемой им суммы? – спросил Соловец.

– Да. В конце концов мы остановились на том, что я заплачу две трети, – ответил Боровский.

– Что было дальше?

– Дальше я сказал, что в настоящий момент не располагаю такой суммой и мне потребуется два дня, что бы ее собрать.

– Когда вы договорились встретиться?

– Он придет сюда завтра в семь часов вечера.

– У вас есть его телефон или адрес? – спросил Ларин.

– Нет.

Возникла пауза, во время которой милиционеры оценили создавшееся положение.

– Виктор Михалыч, – сказал Соловец, – вы можете оказать большую помощь следствию.

Боровский пожал плечами:

– Я к вашим услугам.

– Учитывая опасность, которую представляет преступник, – продолжил майор, – вы вправе отказаться.

– Что вы собираетесь предпринять? – спросил Боровский.

– Устроить завтра засаду в вашей квартире.

Хозяин апартаментов вздохнул:

– Ну что ж, устраивайте. Надеюсь, вы не попортите мне мебель во время перестрелки.

– Не волнуйтесь, – успокоил его Дукалис. – Вам нужно будет только его встретить, а дальше он и пикнуть не успеет.

Боровский с доверием посмотрел на плотную фигуру старшего лейтенанта.

– Завтра в пять часов мы будем у вас, – сказал Соловец. – Если он позвонит и вы перенесете встречу, сообщите, пожалуйста, по этому телефону. – Майор положил перед Боровским визитку.

– Хорошо, – сказал тот.

Попрощавшись с хозяином, оперативники вышли на залитую солнцем Пушкинскую улицу, где их ожидал «уазик» с шофером Витей.

– Куда? – спросил Витя, когда милиционеры расположились в машине.

– В «контору», – ответил Соловец.

Через двадцать минут офицеры прошли через вахту Двенадцатого отделения милиции, где, изнывая от духоты, сидел майор Чердынцев.

– Здорово, мужики, – обратился он к коллегам.

– Здравствуй, майор, – ответил за всех Ларин.

– Андрей, тут тебе какая-то девушка звонила, – сказал ему Чердынцев.

– Что за девушка?

– Вот. Я записал.

Чердынцев протянул Ларину записку. Это было послание от бывшей подруги Ларина Маши. Она просила позвонить ей на работу и оставила номер телефона.

– Спасибо, – сказал оперативник, положив записку в карман.

Офицеры направились в свой кабинет на второй этаж. Там, работая за компьютером, сидела Настя Абдулова.

– Привет, Настя, – сказал Соловец. – Чем занимаешься?

– Работаю над квартальным отчетом.

– Отвлекись от него.

– А что случилось?

– Есть важная информация. Нужно обсудить план завтрашней операции.

Все, кроме Ларина, сели вокруг стола.

– Георгич, начинайте без меня, – сказал Ларин. – Мне нужно сделать один звонок.

С этими словами оперативник направился к двери.

– Звони отсюда. – Соловец показал рукой на телефон.

– Это конфиденциально, – ответил Ларин.

Капитан вышел в соседний пустой кабинет и набрал рабочий номер Маши.

– Компания «Витязь», – раздалось в трубке.

Андрей узнал голос бывшей подруги.

– Привет, – сказал он. – Мне передали, что ты звонила.

– Привет, – ответила Маша. – Как твои дела?

Ларин был удивлен неожиданным звонком девушки.

– Идут потихоньку, – ответил он. – А как поживает журналист, пишущий на криминальные темы?

– Журналист влюбился в Аню.

– В какую Аню? – не сразу понял Ларин.

– В ту, которую я с тобой знакомила. Помнишь?

Оперативник вспомнил ресторан «Таможня» и вечер, проведенный под звуки джаза.

– Теперь вспомнил, – ответил Ларин. – Она отвечает ему взаимностью?

– В том-то и дело!

– Ты, наверное, ревнуешь?

– Видишь ли, у них все так серьезно, что даже неловко ревновать. Они собираются пожениться.

– Ну и дела… – произнес Андрей.

– А что у тебя нового? – спросила Маша.

– Готовлюсь к завтрашней операции.

– Какой операции?

– Захват вооруженного преступника.

– Ты весь день будешь этим заниматься?

– Нет, к вечеру рассчитываю освободиться.

– Давай посидим где-нибудь.

– Где?

– Может быть, выберемся за город, на залив? У меня есть служебная машина.

– Согласен. Только если ты не будешь превышать скорость.

Ларин знал, что его бывшая подруга неаккуратно водит машину, и каждый раз испытывал беспокойство, когда она находилась за рулем.

– Когда ты освободишься? – спросила Маша.

– Часов в семь.

– Тогда давай встретимся в половине восьмого на набережной около памятника.

Маша имела в виду памятник Крузенштерну, расположенный на набережной лейтенанта Шмидта. Когда отношения только завязывались, они назначали друг другу свидания возле фигуры мореплавателя, задумчиво глядевшего на несущийся по набережной поток машин.

– Договорились.

Офицер положил трубку и направился в соседний кабинет, где шло обсуждение плана завтрашней операции…

* * *

Вечером Ларин пешком дошел от отделения до памятника Крузенштерну и, встав возле него, вынул из пачки сигарету. Через десять минут после условленного срока рядом с оперативником притормозил автомобиль, за рулем которого сидела Маша. Ларин сел в машину.

– Как настроение? – спросила бывшая подруга.

– Завтра трудный день, – сказал Ларин.

– Тебе будет полезно подышать свежим воздухом.

С этими словами девушка нажала на педаль газа, и автомобиль полетел по вечернему городу. Через полчаса Маша и Ларин оказались на шоссе в районе Лахты, а еще через полчаса машина въехала в Комарове Маша притормозила возле кафе, расположенного на берегу Финского залива. Часть столиков стояла на улице перед пляжем. Догорал вечер буднего дня, вокруг было безлюдно.

Молодые люди расположились за столиком на воздухе. Ларин стал рассматривать меню.

– Здесь вкусно готовят рыбу, – сказала Маша.

– Надо попробовать.

Листая меню, Андрей с грустью пробежался глазами по кусающимся ценам. К столику подошла официантка с блокнотом в руках.

– Что ты будешь? – спросила Маша.

Ларин пожал плечами:

– То же, что и ты.

– Принесите, пожалуйста, две порции рыбы, – сказала Маша официантке. – И бутылку кока-колы.

– И двести грамм водки, – добавил Ларин.

Официантка направилась выполнять заказ.

– Значит, ты поссорилась со своим писателем, – сказал Ларин.

Маша махнула рукой:

– Пусть теперь Аня выслушивает его анекдоты. А у тебя есть что-нибудь новое в личной жизни?

Ларин пожал плечами.

– Ничего постоянного, – ответил он.

– Тебе пора жениться, – неожиданно заявила Маша.

– Не могу найти подходящую кандидатуру, – признался Ларин.

– Я бы тебе в этом помогла, но сам видишь, что из моей помощи получается.

– Да, так ты всех своих женихов растеряешь.

С залива веяло морской прохладой. Где-то далеко белел одинокий парус. Готовясь скрыться за горизонт, солнце окрашивало золотом неподвижную водную гладь.

Официантка принесла заказ. Ларин налил себе водку из графина. Маша плеснула в бокал кока-колу.

– За тебя, – сказал оперативник.

Он поднял рюмку и чокнулся с девушкой.

– Что еще интересного в твоей жизни? – спросил Ларин.

– Поверь мне, ничего. На работе сплошная текучка. Все разговоры о клиентах и заказах. А как поживают твои коллеги? Дукалис, Волков, Соловец?

– Живы, здоровы.

– Дукалис еще не женился?

– Нет.

– Вы все закоренелые холостяки.

– О Соловце этого не скажешь. У него уже дочка невеста.

– Единственный нормальный человек в вашей компании.

Ларин вновь наполнил рюмку.

– Ты тоже не очень-то стремишься к семейной жизни.

– Твоя школа, – ответила Маша.

– Еще раз за тебя, – произнес тост Андрей.

Он выпил и съел кусочек рыбы и вдруг спросил:

– Послушай, а ты умеешь играть в шахматы?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто я вдруг сейчас подумал о том, что мы прожили вместе несколько лет, а я не знаю, умеешь ли ты в них играть.

– Когда-то в школе играла, но сейчас, наверное, даже не вспомню, как ходят фигуры. Помню только, что конь передвигается буквой «Г».

– Я тоже давно не играл, но вот недавно в отделении появились шахматы, и теперь в свободное время мы играем друг с другом.

– Кто выигрывает?

– По-разному. Мне пока не удалось ни разу.

– А откуда у вас шахматы?

– Достались от одного любителя. А другого любителя завтра мы должны будем арестовать.

– Это опасно?

– До этого он убил двух человек, но, надеюсь, завтра обойдется без жертв.

Ларин улыбался. Ему приятно было снова сидеть рядом с Машей, смотреть ей в глаза и разговаривать ни о чем.

– Знаешь, – сказала девушка, – я раньше никогда всерьез не задумывалась о том, что время от времени тебе приходится рисковать жизнью.

– А зачем об этом задумываться?

– Потому что я начинаю понимать, что, если ты исчезнешь, в моей жизни образуется пустота.

– Мы ведь так нечасто видимся…

– Да, но мне очень важно знать, что ты где-то есть и в любое время дня и ночи я могу тебе позвонить.

– Ты можешь быть ко мне гораздо ближе, – произнес Ларин.

В ответ Маша промолчала. Андрей не понимал, хочется ему или нет, чтобы бывшая подруга вернулась. Иногда казалось, что он боится этого больше, чем она.