Текст книги "Таллинские палачи"

Автор книги: Андрей Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Она прислушалась к шумно бьющемуся сердечку и со вздохом призналась себе, что больше всего переживает за него – за Стасиса. Но тут же в душу проник шорох обиды – сам-то он небось о ней и не вспоминает...

Инга прошлась взад-вперед по гостиной, попыталась выбросить из головы терзающие ее восприимчивую натуру мысли.

Как холодно он смотрел на нее во время прощания здесь неделю назад!.. Хотя как же реагировать на то, что она жила с Валдисом? С Валдисом, из-за которого у него какие-то жуткие неприятности... А какое право он имеет на выражение недовольства после всего, что у них было?

И все равно!..

Инга раскраснелась от охватившего ее смятения, зло пнула кнопку телевизора и плюхнулась в огромное кресло напротив. Она без труда уместилась в нем вся с обхваченными в коленях ногами.

А фильма не видела. Пустыми глазами уставившись в переливающийся красками экран, она продолжала маяться о своем сокровенном, все больше путаясь и краснея. Конечно, можно понять чувства Стасиса в тот вечер! С одной стороны... С другой – она прекрасненько помнит, как изо всех сил тужилась вызвать в нем хоть какие-нибудь ответные чувства; у Валдиса осталась потому, что надоело расшатывать это тяжеленное бревно!

Однако тревога за ребят между тем нарастала...

За ребят! Инга ухватилась за эту мысль; со Стасисом и его друзья – хотя бы для них она может что-то предпринять.

Ну, и попутно...

Она приподнялась и, замерев на секунду, вновь осела в кресло. Помощь это хорошо. Но какая? Что она может сделать?

Инга вспомнила про интерес Стасиса н его друзей к шефу Валдиса по "акционерке". Спрашивали не из пустого любопытства. Надо съездить на дачу Игоря, где обитает пока Стасис (господи, один-одинешенек!), и, если его там не окажется, отправить к дому этого Юсупа Имрановича полицию.

Наскоро переодевшись, Инга успела отыскать листок с адресом дачи Игоря и "слепить" пару большущих бутербродов. Стасис там небось не очень-то сыт...

* * *

– А где Олега? – с тревогой вопросил Стасис, глядя на пересеченное широкой царапиной лицо Игоря. – Он в порядке?

– Вроде да! – прерывисто вздохнул Игорек, шумно шмыгнул носом и потрогал край сочащейся кровью полосы. – Ребята у Хана – универсалы! Используют в борьбе все подручные средства, вплоть до ногтей.

– Продезинфицировать надо, – посоветовал Стасис, воровато глянул на входную дверь, сплюнул в сердцах при виде задней части того, кто еще совсем недавно претендовал на роль грозного убийцы. – У этих парней под ногтями грязь обычно водится.

– Почем знаешь? – усомнился Игорек.

– Ну, где студент?! – нервно взвизгнул Стасис.

– Где-где... С крыши атакует!

– Сказывается выучка ДШБ", – чуть облегченно осклабился Стасис.

– Да уж... Лучшего спеца по тылам во всей бывшей Совдепии не сыщешь!

Стасис стер с подбородка раздражающие липкие капельки, извлек из магазина обойму и подрагивающими пальцами дополнил ее патронами.

– Подведем первые итоги. Мною обезврежено в различной степени три человека.

– Нами – пять; если считать и двух самых первых. Еще одни, судя по всему, побег до дому – штанишки сменить. Тогда шесть... Разумеется, добавим и этого, – он указал на лежащего в паре метров от них коренастого крепыша, стрелявшего по Стасису снизу. – Значит, семь.

– В общей сумме – десять! – Стасис передернул затвор, удовлетворенно хмыкнул. – Но где-то "шарятся" еще несколько человек, количество которых мы представляем только приблизительно. Плюс сам Хан... Слушай, а если его уже и нет здесь?

– Да куда он, милок, с подводной лодки денется? – махнул Игорек. Здесь он, курилка!

– А студент где?! – раздраженно рявкнул вдруг Стасис, глянул на нахмурившегося друга, вспомнил и остыл немного.

В это самое время из предпоследней по коридору комнаты до них вдруг донесся подозрительный грохот, наводящий на мысль об отчаянной борьбе.

– Вот-те и Олег, – Игорек сплюнул в угол густой комок. – Похоже, снова у кого-то булочку выпрашивает.

– Может, поможем?

Их вмешательство не понадобилось. Очень скоро шум стих, сменился усталым кряхтением, и из распахнувшейся двери показалась задняя часть хорошо знакомого долговязого тела. С видимым усилием Олег выволок за ноги обесчувствленного им бандюгу в коридор, пошарил по карманам своих брюк и куртки, не обнаружил искомого, "душевно" ругнулся и только после этого заметил с улыбкой взирающих на него товарищей.

– Че лыбышься, жмот? – возмутился он, прожигая гневным взором Игоря. Ремешки давай! Все свои я уже истратил на бескрайних ханских полях.

– Одиннадцать! – удовлетворенно цокнул Стасис.

Игорек бросил обиженному студенту ремешки, несколько секунд с усмешкой пронаблюдал, как тот связывает свою очередную жертву, и вопросил:

– Дальше тоже будем действовать по отдельности?

Не то что ответить – даже задуматься над поставленным вопросом никто не успел. Из двух противоположных точек в коридоре началась вдруг невообразимая пальба, вынудившая друзей скрыться в комнатах.

Несколько секунд спустя стрельба прекратилась; так же неожиданно, как и началась.

Игорек осторожно выглянул из-за косяка двери в коридор и, глядя на множество дыр в стенах, тихо присвистнул:

– Похоже, этих болванов все еще приличная жменя!

– Чепуха! – отрезал Стасис. – Человека три-четыре – не больше. Просто перестали обалдевать от неожиданности. Из каких только точек они палили?

– Из разных...

– День ото дня становишься наблюдательнее. Ну, одно направление ясно занятый своим подопечным, Олег не мог видеть кого-то сзади, за углом коридора.

– Угу. И мы, любуясь им, не удосужились взглянуть ни туда, ни за спину!

– В общем, хвала нам всем! Че теперь делать будем?

– Остается одно, – пожал плечами Игорек, вставая с колен. – Ты будь здесь. Олег попридержит свое направление. Я же сигаю в окошко и захожу в тыл одному из стрелков.

– Какому?

– Первому встречному, – Игорь подбежал к окну, распахнул его. – До скорых встреч во сне и наяву! – и выпрыгнул...

Стасис почесал затылок. Потом ухо. Потом другое.

– Ты жив, Олега?

– Ммм... Судя по лихорадочному сердцебиению – есть на то некоторая надежда... Однако зря ты перекличку затеял – они не должны были знать, что нас много... Прикинь: тот тюфячок, руки которого я успел-таки связать, во время пальбы вдруг очухался и очень оперативно переполз ко мне. Сейчас, родимый, сидит рядышком, дышит крайне нервно и с любовью и

преданностью взирает в мои гуманные очи...

– Игорек, кстати, шлет тебе пламенный привет! – Стасис весьма самоуверенно подался чуть вперед, попал в поле зрения одного из стрелкой, засевшего в ближайшей к выходу комнате, тут же начавшего крошить пулями косяк двери, отпрянул назад, выждал несколько секунд, перебарывая страх, в первое же мгновение затишья высунулся вновь и отправил в адрес противника горячий привет, вынудивший того скрыться из виду.

"Игорек, давай! Давай скорее!" – взмолился он, прекрасно понимая, что подобный статус-кво с людьми Хана может рухнуть в любой момент.

И Игорек "дал". Так "дал", что парень, несколько мгновений назад "заигрывавший" со Стасисом, подобно очумевшему страусу, выпорхнул из комнаты, сотряс стену коридора и рухнул на пол.

Ошарашенный увиденным, Стасис позабыл всякую осторожность, вышел из холла и округлившимися глазами уставился на лежащий в коридоре явный труп с залитым кровью лицом. Неестественно подогнутые ноги свидетельствовали о вполне вероятном наступлении смерти еще в момент соприкосновения лба со стеной, на которой в память о сем событии остался алый отпечаток.

– Еще секунда – и он пристрелил бы меня! – глаза вышедшего из комнаты Игоря еще держали в глубине зрачков память о пережитом испуге.

За спиной Стасиса прозвучали три приглушенных хлопка.

– Тринадцать! – из своего убежища вышел и Олег; присвистнув, направился к друзьям, проходя мимо Стасиса, посоветовал: – Рот закрой: здесь не только мухи, но и пули летают, – сравнил со своим ростом высоту отпечатка на стене. – Низко пошел – видать, к дождю.

Игорек чувствовал себя несколько неловко при коллективном обзоре результатов своих чрезвычайных действий и поспешил переменить тему.

– Ты чего своего подопечного оставил?

– Потому что ножки ему уже связал, – парировал Олег. – Судя по всему, остатки охраны Хана предпочли покинуть наше веселое общество. К чему бы это?

– Не одному тебе жить хочется, – рассудил Стасис. – Пошли искать их! Врассыпную, разумеется. Если все пройдет нормально, встретимся на втором этаже.

– А если не пройдет?

– Тогда не встретимся!

– Логично, конечно...

Стасис отправился по левому ответвлению коридора. Шел очень даже неторопливо, держа наготове пистолет и опасливо заглядывая во все попадающиеся по пути комнаты. Оставалось лишь поражаться тому, что Хану не пришло до сих пор в голову отключить в доме свет и получить тем самым серьезнейшее преимущество перед "гостями". Наоборот – все комнаты были прекрасно освещены...

Это непонятное обстоятельство вкупе с полнейшей вокруг тишиной наводили на мысль об изощренной ловушке. Любое иное объяснение не представлялось логичным.

Стасис осознал, что ему уже слишком жарко и, не задумываясь, сбросил с себя куртку. Стало значительно лучше, как будто избавился от смирительной рубашки или сдавливающего шею галстука; в то же время возникло ощущение пугающей незащищенности, как если бы вместо куртки был бронежилет.

Ощущение близкой опасности нарастало. Интуиция вновь подсказывала, что в непонятной обстановке вокруг таится нечто угрожающее.

Но что?

Сзади, за только что пройденным поворотом послышался вдруг едва уловимый шорох.

Стасис резко обернулся, выкидывая пистолет вперед.

Никого...

Но что-то было! Не доверять своему слуху не было причин.

"Куртка! – похолодел он, водя кончиком языка по острию верхних зубов. В кармане коробка с патронами!"

Им овладел секундный страх, перешедший в раздражение. Не столько из-за предполагаемой потери патронов, сколько перед необходимостью заглянуть за таинственный поворот и, возможно, столкнуться с очередной опасностью.

Страхи оказались не совсем верными. Ничего особого Стасис не увидел; то есть – вообще ничего, включая и куртку. Из чего можно было делать стопроцентный вывод: игра резко осложнилась и правила в ней кардинально изменились – хозяин дома устал от роли обалдевшей от неожиданности мышки (вернее, крысы!) и напялил костюмчик кошки!

Что в такой ситуации сказал бы Чернышевский? Ах, да – он спросил бы: "Что делать?"

Прежде всего – успокоиться...

Стасис прислонился спиной к стене, сделал глубокий вздох и... закурил. Уже много часов он не прикасался к сигаретам, и теперь табак оказал на мозг и мышцы сильное расслабляющее воздействие.

"После этого не так противно и умирать", – подумал он с сарказмом, наслаждаясь крепким ароматом, хотя и понимал, что ему уготовили наверняка особую, изощренную смерть.

Впрочем, никогда не следует хоронить себя даже на секунду раньше времени.

"Из любой тупиковой ситуации сущее шуст как минимум четыре выхода", вспомнил Стасис прочитанное где-то забавное правило некоего армейского старшины и решил поверить в него.

"Почему меня не шлепнули, а только подобрали куртку? Побаиваются? Забавляются? Скорее всего, и то, и другое вместе; возможно, думали "кокнуть", но, шумнув, отложили на потом. На что эти людишки могут рассчитывать сейчас? На то, что вопреки их "флиртам" я все равно попру вперед, ведомый хорошо известным им здоровым упрямством? Это же чертовски логично, батенька! Как и "слинять", наложив в штаны... Но я поступлю нелогично – вернусь назад".

Стасис сделал еще пару глубоких затяжек, убедился в наличии в обойме двух патронов, раздавил подошвой кроссовки окурок и уверенно зашагал по коридору в обратном направлении.

* * *

Весьма благополучно Стасис вернулся к началу коридора, где в абсолютной, как и везде, тишине и в ярком свете по-прежнему валялось тело убитого Игорьком охранника и зияли в стенах пулевые дыры, напоминающие о последнем эксцессе. Так же, как и десяток минут назад, раздражали своим присутствием не сумевшие уйти ноги бритоголового.

Внутренний голос подсказывал: что-то здесь все же не так.

"Есть еще один!" – вспомнил Степс про связанного Олегом парня.

Он и в самом деле пребывал в той комнате, где его и оставили. Только вот вскрытая сонная артерия свидетельствовала о произошедших в отсутствие Стасиса изменениях.

Стасис стал осознавать, что в ведомой кем-то игре правила совсем не те, каких можно было бы ожидать от Хана. Сколь бы коварным и неблагодарным он ни был, все равно ведь не идиот, чтобы "грохать" совсем не лишних сейчас людей.

Но если не Хан – то кто?

Может, тот, кто добил памятную четверку нанятых Ханом громил?

Становилось ясно, что разделяться ему и друзьям не следовало. По ходу размышлений вес правдоподобней выглядела версия о параллельных действиях некой таинственной личности, пол прикрытием "небольшого, но хорошо подготовленного отряда", планомерно реализующей свои черные цели...

Где сейчас Олег и Игорь? Что с ними?

Только бы остались живы!

Отсутствующим взором Стасис уставился на закрытую дверь в холл и остановился, подсознательно чем-то недовольный. Секунду спустя глаза засверкали: эту дверь ни он, ни друзья перед уходом не закрывали!

Он прислонился спиной к стене и попытался понять, что может таить в себе очередное открытие. Может, и ничего...

– Входи, Петраускас, – предложил довольно приятный баритон за дверью.

Стасис облегченно выдохнул: "Половину ответов на вопросы мне уже подарили. И с какой легкостью! Кроме того, весьма любезно предложили два варианта последующих действий – войти-таки и схлопотать некоторые неприятности или драпануть... Думаю, и второй вариант стоит очень недешево!"

Он потоптался перед дверью, повертел в руках пистолет. Наличие всего двух патронов и неизвестность ситуации в холле делали оружие почти бесполезным. Или – чуть более ценным, нежели рогатка... С другой стороны, с эдакой штукенцией много проще напроситься на быструю смерть!

Стасис глубоко вздохнул, утер запястьем липкий лоб, поразмышлял еще с пару секунд и толкнул дверь в сторону. Пока она катилась на колесиках до упорных уголков, он успел вскинуть пистолет на вытянутых руках, прицелиться в голову стоящего у противоположной стены человека, замотанного в уже знакомую черную униформу, и сделать два выстрела.

То, что произошло вслед за этим, не было для него сногсшибательной неожиданностью – нечто подобное он и предвидел...

Без особого труда незнакомец отразил обе пули – вскинул руку с длинным, сверкающим в свете мощных ламп мечом, и, высекая из прочнейшего металла искры, убийственные снаряды срикошетили в сторону.

– Браво, Петраускас! – похвалил ниндзя; его раскосые глаза меж лоскутов маски сверкнули азартом отпетого игрока. – Однако стрелять в меня не следовало.

Свободная от оружия рука молниеносным движением метнула шакен" и вынудила Стасиса опасливо дернуться. Но пущена была пластина не в него, а вправо, вызвав чей-то глухой вскрик. Только теперь Стасис обратил внимание, что на широком диване в углу помещения сидели связанные по рукам и ногам две женщины, очень похожие друг на друга. Та, что выглядела старше, скосилась на бок; вокруг торчащего из груди шакена росло кровавое пятно.

– Наказание не слишком строгое, – спокойно продолжил незнакомец. Может, вообще не наказание – ты ведь впервые в жизни видишь служанку Хана и их дочь.

Стасис взглянул на девушку. Плечи ее сотрясала судорога отчаяния; из закрытых глаз струились окрашенные косметикой слезы.

По отношению к ней и ее матери он в самом деле ничего не испытывал никаких, даже самих вялых эмоций. Не перегружая себя, мозги поступали очень мудро – более чем хватало переживании о судьбе друзей.

Между прочим, были здесь и они – крепко обвязанные добротной веревкой, висели на поддерживающем антресоли столбике. Угрюмо пожевывали стягивающие рты повязки.

– А с Ханом че? – спросил Стасис совершенно автоматически, понимая, что надо что-то говорить.

– Жив пока, – усмехнулся незнакомец, махнув в недоступный взору Стасиса верхний угол комнаты. – Да заходи ты – гостем будешь!

Стасис послушно переступил порог, замер на секунду, резко повернул голову влево и увидел лежащего в метре от него подстреленного Игорьком пария, своими очень даже неправильными действиями не так давно ставившего под вопрос жизнь и деятельность Стасиса.

– Между прочим, – низко проклокотал незнакомец. – Чище надо работать, коль взяли на себя миссию палачей. Мне пришлось добить этого парня, исходившего очень нелицеприятной агонией.

Стасис терпеть не мог поучения кого бы то ни было и в какой угодно форме.

Возникшая злость стала возвращать ему былую боевитость, а с ней – и уверенность в себе.

– Надо же, – процедил он сквозь зубы, – какой жалостливый!

Незнакомец тихо усмехнулся, удовлетворенно щелкнул пальцами.

– Ты, как всегда, быстро осваиваешься в любой ситуации! Обо мне же скажем так: в меру жестокий... "Пушку" свою можешь бросить – все равно обойма пуста.

Стасис так и поступил, разжав пальцы. Без особой уже опаски вышел на середину роскошного, мягко пружинящего под ногами ковра, смерил более близкого теперь незнакомца коротким саркастично-изучающим взором и взглянул через плечо на висящего в углу перил Хана. Жалкое было зрелище: роскошный кавказец, совсем недавно глава грозной мафии, – и распят на перилах в холле собственного дома...

Стасис почувствовал перед собой некоторое изменение, мгновенно сообразил, что связано оно с исчезновением ниндзя, и, хорошо зная уже пристрастие того к эффектным трюкам, развернулся всем корпусом назад.

Он ошибся в своих ожиданиях лишь на самую малость. Незнакомец не пытался притаиться за его спиной для неожиданного нападения. Он просто взобрался на ярус и, оперевшись руками в перчатках на перила, взирал оттуда на Стасиса.

– Молодцом! – похвалил ниндзя. – Но успехи твои серьезно снижает некоторая замедленность реакции.

Стасис криво усмехнулся: "Наше дело молодое – вся жизнь... быть может, впереди", упер кулаки в бока и крикнул:

– Раз уж оратор взбирается на высокую трибуну, публика вправе ожидать от него пространной речи. Наверное, предвыборной?

– Гм... – в голосе незнакомца промелькнула откровенная грусть. – Ты действительно симпатичен мне, Петраускас. И очень жаль, что от тебя необходимо избавиться!

– А где приличествующее сюжету предложение сотрудничать?

– Разве я похож на идиота? Я прекрасно понимаю, что ничем не заманю тебя на свою сторону... Впрочем, хватит об этом – времени и так мало.

– Какая-то очередная забава намечается? – почти убежденно вздохнул Стасис.

– Разумеется! Но прежде я хотел бы похвастаться своими достижениями в области управления очень умными и абсолютно не внушаемыми людьми. Ты же хочешь узнать, каким образом угодил вдруг в крутую заваруху и с честью прошел се до самого конца?

– Конец еще впереди, – зло поправил Стасис, прикидывая, успеет ли он добежать до друзей раньше ораторствующего ниндзя, и понимая, что тот не позволит противнику утроить свои силы.

– Он впереди. Но он предрешен. Скажем так: почти – на девяносто девять и девять десятых...

– Вынужден согласиться – у тебя действительно ничтожно малые шансы.

Несколько секунд незнакомец помолчал, тихо вздохнул. После чего во всех красках поведал Стасису историю слежения за ним от момента спасения Инги и до последней минуты и раскрыл секрет манипулирования поступками десятков ничего не подозревавших людей.

Слушатель не очень-то удивлялся. Он и сам недавно заподозрил нечто подобное, ошибаясь только в личности таинственного дирижера судеб. Нынче стало известно, кто именно прикончил избитых Стасисом четверых громил, нанял констебля Голованько на "выкуривание" подозреваемого с Лубья, отобрал у Хана ценнейший товар, одной-единственной меткой фразой натравил Валдиса на Стасиса...

– Разумеется, нам помогало и простое везение, – признался ниндзя. Ведь не было, например, никакой гарантии, что озверевший Валдис не уничтожит тебя, мой ценнейший инструмент. Но и эффективных действий от тебя можно было ожидать только после очень сильных потрясений...

– Слушай, ты же на Хлыста "пашешь", – прищурился Стасис.

– Работал. До тех пор, пока необходимо было прикрытие. Но сегодня утром ни Хлыста, ни большинства его людей не стало. А ты и твои великолепные друзья наворотили здесь таких дел, что я без лишних усилий осуществил почти невозможное – вкупе с Хлыстовым ликвидировал и опаснейшую в городе преступную группировку небезызвестного нам Хана...

– Что-то терминология твоя отдает милицейщиной.

– Естественно! Ведь до недавнего времени я был сотрудником некогда славного Комитета – Отдел по борьбе с организованной преступностью.

В глазах Стасиса отразилась некоторая растерянность.

– Не стоит удивляться, – посоветовал незнакомец. – Я был внедрен в шайку Хлыстова с совершенно определенной и очень логичной (для девяностого года) целью – ликвидировать. И задачу свою даже перевыполнил... Но, как и на всякого дальновидного человека, новые веяния оказали на меня определенное влияние. С деньгами Хлыстова и Дариева я могу теперь начать прекрасную жизнь честного капиталиста.

– Осталось избавиться от последних свидетелей...

В Стасисе нарастало напряжение. Отличное владение мастерством ниндзюцу, служба в КГБ и раскосые глаза незнакомца наводили на определенные подозрения. Но возможна ли в реальной жизни столь потрясающая встреча?

– Однако пора! – незнакомец развел руки, перемахнул через перила и легко приземлился в паре метров от Стасиса. – Редко доводилось мне столкнуться с интересным и хоть сколь-нибудь опасным противником. Сегодня один из таких дней. И мы будем драться! А чтоб игра стала предельно азартной, я ввожу отличную ставку: против одной моей жизни – целых пять, если считать и твою!

Стасис постарался отвлечься от лишних сейчас обжигающих подозрений: "Он профессионал – это без вопросов. Где только выучили такого козла?.. Что могу выставить против? Двухлетнюю школу дедушки Ахмета и несколько лет вялой практики... Девятки кажутся бесконечными!" Ниндзя сделал величавый шаг вперед, извлек из ножен за спиной сверкающий великолепной сталью длинный меч и протянул его Стасису рукоятью вперед:

– Надеюсь, ты владеешь этим инструментом хотя бы немного?

Стасис принял оружие и совершенно неожиданно для противника полоснул редкостно острым кончиком по его ладони. Глаза ниндзя округлились от ярости и боли, из рассеченной руки хлынула кровь.

Криво усмехаясь, Стасис со свистом провернул меч у плеча и принял боевую стойку:

– Это – стимулятор от меня, – "Чувачок-то меньше всего ожидал от симпатяги Петраускаса какой-либо подлости. Правая лапка его теперь нетрудоспособна – и это радует!" – Должен признать: ты по-настоящему великодушен. Отдать в руки врага именной катана – это поступок!

Пару секунд незнакомец взирал на обильно стекающую из-под рассеченной перчатки алую кровь, рывками стянул кстати оказавшийся на запястье жесткий ремешок, левой рукой извлек из ножен за спиной короткий вакизаши и глухо пообещал:

– Твоя смерть будет уродливой.

Стасис понимающе кивнул:

– И я питаю к тебе самые нежные чувства.

Поединок был начат мгновение спустя неожиданным выпадом ниндзя. Неожиданным и желанным, ибо Стасис менее всего хотел изнуряющего нервного противостояния, в котором он наверняка потерял бы несколько далеко не лишних очков. Он мог по праву гордиться своей выходкой с мечом, в самом начале резко изменившей психологический фон поединка.

Впрочем, рановато было извергать в свой адрес возвышенные дифирамбы. Мастерство и боеспособность незнакомца раскрывались теперь во всей своей красе и демонстрировали, что даже с коротким мечом в левой руке этот человек потрясающе опасен.

"А может, он левша?"

Некоторое время Стасис только оборонялся. И через силу – подмывало бросить к чертям собачьим бесполезную железяку и пуститься наутек от греха подальше! Что он периодически и делал, в самый последний миг спасая то драгоценную задницу, то милые, до боли обожаемые конечности.

"Потрясающая у чувака техника! Только чудо помогает мне как-то противостоять этому бесу!.. Однако чисто физически я сильнее".

Нужда напомнила Стасису одно из важнейших правил дедушки Ахмета: "Развивай в себе артистизм. Голая техника без него немногого стоит... Последовательные, логические действия всегда красивы, но иногда совершенно необъяснимый шаг становится верхом грациозности".

Пришел тот час, когда Стасису предоставилась возможность познать мудрость совета старого мастера на собственном опыте. Исходя из ситуации, он решил изобразить противостоящего разъяренного быку тореадора. Непросто было, учитывая, что он же являлся и красной тряпицей, раздражавшей зверюгу; но и забавно, особенно когда доселе бесстрастные глаза ниндзя выразили удивление перемене в противнике.

Изумляться было чему – Стасис преобразился. Исчезла нервозность, появившийся артистизм прибавил уверенности и даже сил, растрачиваемых теперь более разумно. Иной раз ему уже удавались проводить даже опасные выпады.

Правда, за один из них пришлось поплатиться. Ниндзя не только успел обезопасить себя, отодвинувшись далеко в сторону, но и провести молниеносный ответный укол. Стасис отреагировал позднее необходимого, и острейшее лезвие вакизаши обожгло плечо, оставив на ней глубокую кровавую полосу.

Боль подстегнула Стасиса. С яростным криком, изящно выгнув спину, он изо всей силы ударил мечом по оружию противника, да так, что выбил его из руки, отшвырнув метра на три в сторону.

Потрясенный незнакомец на мгновение замер, что позволило Стасису определить свою очередную задачу и своевременно приступить к ее реализации. Понимая, что противник не прочь вернуть себе меч, он ринулся в очередную атаку, отгоняя того от вожделенной цели подальше.

Ниндзя отступил на пару шагов и швырнул на ковер перед Стасисом дымовую капсулу. Тот успел закрыть глаза в момент слепящей вспышки и, задрав голову, приготовился к тому, что хитрец ниндзя воспользуется своей невидимостью за дымовой завесой и попытается перелететь через него в каком-нибудь головокружительном сальто.

Досадная ошибочка вышла. Вместо ожидаемого из густых клубов метнулся конец отягченного грузом шнура, оплелся вокруг основания лезвия меча и вырвал его из руки Стасиса.

К счастью, ниндзя действовал поврежденной рукой, что его и подвело. Меч упал на ковер. Стасис оттолкнул его ногой подальше и кинулся в куда более привычный рукопашный бой...

Минут через пять невообразимых метаний по холлу, в ходе которых противники нещадно тузили друг друга, их силы начали сдавать. Стасис уже мало походил на себя прежнего, получив впридачу к порезу на плече сильный ушиб колена, несколько багровых пятен на теле и приобретя бурый от сплошных кровоподтеков цвет лица ("Господи! До чего же замечательно, что в свое время я передумал заниматься боксом – там ведь каждый божий лень харя была бы такой!"). О состоянии поверхности его противника судить было затруднительно, но, зная производимый своими попаданиями эффект, Стасис мог не сомневаться незнакомцу тоже досталось изрядно, тем более что в бой постоянно попадала раненая рука.

Волею поединка их занесло уже на антресоли, где они дрались на узком пространстве между стеной и бортиком, перемещаясь лишь взад-вперед. Ниндзя горел желанием сбросить Стасиса вниз, но, познав превосходство того в силе мышц, избегал вступать в чреватый скверными последствиями ближний бой.

Один раз ему удалось изловчиться, оказавшись между стеной и Стасисом, упереться спиной и обеими ногами столкнуть его с яруса. С треском круша бортик, Стасис успел ухватить ниндзя за ногу и увлечь за собой. Более того, во время короткого полета он умудрился оказаться над ним и приземлиться уже не на ковер, а на смягчившего удар противника.

Естественно, Стасис и пришел в себя быстрее. Пока ниндзя корчился на ковре, с прерывистым кашлем пытаясь вернуть легким утерянный ритм, он сорвал с него капюшон-маску и вскочил на ноги.

Все сомнения мгновенно улетучились – перед Стасисом валялся тот самый майор КГБ, который несколько лет назад убил дедушку Ахмета!

Майор-ниндзя, наконец, совладал с дыханием, не очень резво вскочил на широко расставленные нетвердые ноги, раскинув руки, еще туманными глазами уставился на Стасиса.

– Я тот самый дезертир, за которого ты убил Ахмета! – крикнул Стасис, брызжа слюной гнева; вялое лицо экс-кэгэбнста исказилось гримасой презрения. – Тогда я струсил, не вступился... Пришла пора вернуть долг!

Он разорвал черный лоскут надвое и набросился на врага, ненавистного теперь вдвойне. Вся ненависть за смерть деда и пережитые недавно испытания обрушилась на потерявшего былую прыть ниндзя.

Стасис бил его с невероятной мощью, снося ногами из стороны в сторону и лишая всякой воли к сопротивлению. С каждым ударом на его кроссовках прибавлялась густая кровь "честного капиталиста", щедро брызгавшая на ковер из-под лопающейся кожи. Когда ниндзя уже едва держался на полусогнутых, беспомощно хрипя и водя руками в поисках хоть какой-то опоры, Стасис с шумным вздохом сконцентрировал все последние силы и с крутого разворота с оглушающим криком буквально вонзил ступню в его грудь.

Разлился громкий хруст ломающихся костей, и чудовищная инерция швырнула экс-майора на подпирающий ярус столбик. Бревно не выдержало, завалилось, и метра три яруса обрушилось на поврежденного, погребая его под досками.

– И этот низко пошел... – тяжело пробормотал Стасис, с натужной улыбкой глядя на все еще связанных друзей, прокашлялся и устало присел на окровавленный ковер. – Видать, и впрямь к дождю.

* * *

Стасис блаженствовал. Он с вожделением посасывал вторую сигарету подряд, попивал жгучий кофе из радченковского термоса, наслаждался прикосновениями нежных пальчиков молоденькой медсестры, накладывавшей на его еще горячее тело повязки, и тихонько посмеивался, взирая сонными глазами на царящий вокруг переполох. Ему впервые доводилось видеть полицию в настоящей работе...

В паре метров от "скорой", в которой приводили в порядок Стасиса, в полицейском "Мерседесе" сидел Игорек и, почесывая заклеенную пластырем щеку, давал насупленному Крийзиману свои показания. Минуту назад старые знакомые изрядно повздорили – Стасис откровение оплевал противного служаку, вздумавшего вновь лепить ему какой-то вздор своего больного воображения...

– Кайфуешь? – дружески поинтересовался подошедшей Радченко.

– Ага!

– Ну и натворили вы дел!

– Такова наша трудовая жизнь... Кстати, могу я теперь надеяться на доопупенный сон в родимой постельке?

Радченко почесал затылок, глянул на излучающего раздражение Крийзимана.

– Не мешало бы взять у тебя показания...

– Но можно же отложить это на денек! У вас и без меня работы будет пока в избытке.