Текст книги "Таллинские палачи"

Автор книги: Андрей Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Что-то не пойму я, – нахмурился следователь. – Ты ведь, кажется...

– Креститься надо! До него только начинает доходить, что он чего-то не понял! Я же сразу сказал, что не убивал их. Или в моей жизни была острая нехватка тюремной обстановки?

Радченко озадаченно почесал переносицу.

– Крийзиман, ты проверил картотеку?

– Да, – глухо отозвался тлеющий помощник. – Нет ни него ничего.

– Хм...

– Более того, – глаза Стасиса блеснули озорством. – В августе девяносто первого, когда возле Тоомпеа водружали противотанковые валуны, я организовал в Ласнамяэ рытье противотанковых...

– Национальный герой, значит? – усмехнулся Радченко.

– Ну... – Стасис скромно потупился. – А мой литовский дедушка...

– Я понял, – поспешно кивнул Радченко. – Это у вас наследственное... Мы обязательно учтем поведанные тобой факты. А пока, раз уж ты отрицаешь нашу версию, расскажи, как там все было. Только серьезно.

Стасис сосредоточенно почесал подбородок.

– Ну, приперлись они будто бы "тачку" ремонтировать...

– На машине, значит?

– На двух...

– Каких?

– "Тойоты"...– Стасис закатил глаза, припоминая. – "Короллы"...

– На территории фирмы нами была обнаружена только одна "Тойота"! злорадно выпалил Крийзиман, глянул на один из листиков на столе. "Тойота-Краун". Где же сейчас пребывают упомянутые вами?

Стасис медленно повернулся в его сторону, одарил взглядом, преисполненным искреннего сострадания: "Бедняжка. Он ведь всерьез надеется, что задаст исключительно каверзные вопросики".

– Вариант "А": сгорели в адском пламени; вариант "В": взяли и уехали; вариант "С"...

– Хватит, Петраускас, – усмехнулся Радченко. – Давай дальше.

Стасис устало вздохнул, постучал пальцами по лакированной крышке стола.

– Уговорили они меня делать ремонт именно сегодня... Хотя я очень не хотел: не выспался.

– За сколько уговорили? – язвительно полюбопытствовал Крийзиман.

– Конфетку дали, – на сей раз Стасис даже не повернулся в его сторону. – Когда все наши расползлись, говорят: "Бить будем, потому что кое-кому ты не правишься, и он за тебя хорошие "бабки" выложил".

– Назвали его? – насторожился Радченко.

– Нет.

Некоторое время следователь ждал продолжения, но Стасис молчал.

– А дальше-то что?

– Ну, а что мне, по-вашему, делать после такого сообщения? Сложить лапки по швам и доложить: "Груша" готова, хлопцы!"?

– Чем закончилось?

– Уложил я их – чем же еще? Может, с кем и переборщил чуток – так их же пятеро было против меня одного. Последний вообще тяжелым оказался – пока не ломанул ему пару косточек, ни за что лечь не соглашался!

– И потом ты ушел?

– Ну да! И вообще: если бы я их прикончил, спал ли бы после этого дома? Только тупица...

– Всякие бывают, – махнул Радченко. – Года два назад был случай, когда один семнадцатилетний мерзавец зарезал приятеля – семь ножевых ран – за девятисотрублевый должок. Родители жертвы, между прочим, в это время смотрела телевизор в соседней комнате. И взяли его на следующее утро из постели...

– Так то ж идиот.

– Но никто до случившегося этого не замечал. Радченко протянул Стасису пачку "Экстры", взглянул на него с возросшей симпатией.

– Спасибо, – кивнул тот, неловко бряцая наручниками, прикурил от протянутой противным Крийзиманом зажигалки.

– Допустим, – вздохнул Радченко, – так все и было. Тогда кто и, главное, зачем убил тех парней, после твоих усилий ставших абсолютно безопасными?

– Это уж вам выяснять. Может, заказчик? Ну, скажем, недоволен остался...

– Он бы сам с тобой разобрался, коль уж ас побоялся в "мокрое" вляпаться.

– Кстати, – оживился Стасис, – судя по всему, он имел связанные со мной какие-то неприятности. Бугаи те сказали, будто предупреждены, что я – не "фантик" из первого "А".

Радченко озадаченно почесал затылок:

– И тебя их сообщение не навело ни на какие размышления?

– Была у меня за последнее время пара стычек... Чисто случайных – я этих людей раньше никогда не встречал.

– Что за люди?

– Болваны какие-то. Первый раз я им натрескал, когда они приставала к подруге моего детства. Второй раз – совсем уж недавно – опять-таки совершенно случайно повстречались на Поцелуйке...

– Ты смог бы опознать их?

– Запросто.

Радченко задавил окурок.

– Хорошо. С этим мы разберемся. Но с убийствами намного сложнее. Кроме неясности чьих-либо иных мотивов на месте не обнаружено никаких подкрепляющих твою версию следов.

– Здорово! – просиял Стасис. – Вот уже и есть одна примета – ищите человека в перчатках.

* * *

На следующий день Стасиса повезли на следственный эксперимент. Сидя в душном фургоне полицейского "козлика" в обществе смешно сурового, совсем молодого констебля уголком губ он улыбался счастливой перспективе хоть пару часов побывать в знакомом и совсем не похожем на камеру месте. Его охранник по-своему истолковывал блеск в глазах опасного подозреваемого и не убирал руку с колена ни на секунду, готовясь в любой момент залезть в предусмотрительно расстегнутую кобуру.

Однако порадоваться смене обстановки Стасису особенно не дали. Если немного симпатизировавший ему Радченко пытался вести дело не спеша, как бы основательно, то мерзкий Крийзиман рвал и метал – выслуживался, зараза. В результате его стараний все дело ужали до сорока минут.

– Так, везите его обратно! – приказал вислоусый служака. – Он нам больше не нужен, пусть в "номере" прохлаждается.

Он никак не мог забыть Стасису эксцесс с соседями по первой камере, когда трое старожилов стали объяснять новичку что-то про мужское братство, маму и одну общую сиську, а тот их не понял и, недолго думая, уложил "спать". Конечно, можно было бы приписать наглому Петраускасу еще один пунктик в его славное дело. Но вмешался Радченко, который все старания помощника зарубил, а задержанного просто перевел в другую камеру, где он и пребывал ныне в сладком одиночестве, посмеиваясь над Крийзиманом и неудавшимися попытками его запугать...

В обратную дорогу Стасису выделили нового провожатого – здоровенного мордоворота, какие обычно от не фиг делать гнут подковы да гвозди кулачиной забивают. Первому "ангелу-хранителю" пришлось срочно сорваться в больницу, куда с сильным отравлением угодила вдруг его жена.

Минут пять охранник и его подопечный тряслись в фургоне, искоса поглядывали друг на друга и изо всех сил изображали расслабленный вид. Правда, Стасис и в самом деле не слишком напрягался, ибо ничего дурного от констебля Голованько не ожидал.

Но в один прекрасный миг тот вдруг подскочил к парню, повалил его на скамью и обхватил шею потными лапищами.

– Теперь тебе точно конец, ублюдок зеленый, – пробасил он, усиливая охвативший Стасиса ужас вонью из годами нечищенной пасти.

На какое-то время Стасис растерялся и обмяк. Хрипя сдавливаемым горлом, он с тоской думал лишь об одном: "Чего это все так навалились на меня? Уже и менты почитают за честь ухайдакать бедного Петраускаса!"

Стало вдруг так обидно за себя! Такая ярость вдруг вскипела в сжавшемся от боли и самосострадания сердце!

"Ну уж нет! Скорее вы все передохнете, чем случится что-либо со мной!"

Стасис напрягся всем телом и рванулся, выворачиваясь из-под тяжеленной туши набок. Маневр был неожиданен и иррационален, что вполне удался ослабляя на пару секунд железную хватку лапищ, констебль оказался на боку и предоставил жертве некоторую свободу действий. Если данное применимо к человеку в наручниках...

Стасис, кстати, о своих ручках не очень-то переживал. Он пихнул 6угая коленом в дряблый живот, с любовным трепетом прислушался к выразительному хрюканью и для большего эффекта повторил удар. На сей раз Голованько охнул, закатил глаза, но слабеющих рук с шеи парня все равно не убирал.

Тогда Стасис рванул головой, освободил шею и упал со скамьи на холодный, грязный пол фургона. Вставание на колени заняло у него некоторое время, ибо машину изрядно мотало. И как только он поднял лицо, в лоб ухнул тяжеленный квадратный кулак, заваливший его обратно на спину.

– Прыткий, гаденыш, – оценил констебль, делая шаг к Стасису.

Не тратя времени на ответные любезности, гаденыш вновь пустил в ход ноги; подцепил ступней щиколотку нагибающегося над ним верзилы и пяткой другой ноги толкнул его под колено. Голованько взмахнул руками-кувалдами, не удержался и, ударившись затылком о стальную стену, рухнул в угол фургона.

Стасис приподнялся на локте, опасливо глянул туда – никакого движения. Не доверяя первому впечатлению, он подполз к раскинувшему конечности мучителю и разглядел его вблизи. Тот едва заметно дышал и не подавал никаких признаков работы сознания.

Стасис облегченно выдохнул – он ожидал куда более длительной и напряженной борьбы.

Однако на радостные переживания времени не было. Он спешно обшарил кармины Голованько, нащупал висящую на брелоке связку с ключами и дрожащими руками расстегнул наручники.

Пришла пора прощаться.

Стасис встряхнул малость отвыкшие от свободы руки, повернулся к двери. И в следующий миг скорее почувствовал, нежели услышал, позади подозрительное движение и мгновенно метнул туда локоть, угодивший в челюсть не кстати для себя ожившего констебля.

– Лучше тебе пока полежать, – посоветовал Стасис и шагнул к дверце...

* * *

– Черт бы побрал эти белые ночи! – ругнулся Чабан, грызя фильтр несчастной сигареты.

– Напрасно ты так, – Валдис шумно выдохнул, устроился на сиденье поудобнее. – В этом вся прелесть северных городов. Наверное, из-за белых ночей я и переехал сюда из Риги...

Он искоса глянул на саркастически усмехнувшегося Казбека и добавил:

– Да и пасмурно сегодня.

Вообще-то, об освещенности Чабан беспокоился совершенно напрасно. Место перегрузки было выбрано совершенно безлюдное – "дикий", каменистый пляж; с одной стороны ограниченный душистым хвойным леском, с другой – упирающийся в шипящее слабым прибоем море. Здесь и днем-то редко кто появляется, не говоря уже о середине ночи.

– Где же эти козлы? – в третий раз за последние минут пятнадцать возмутился Чабан.

Валдис перестал обращать внимание на его стенания. Он знал, что машина должна прибыть с часу до двух, а до этих самых двух оставалось еще минут двадцать.

Заботило совсем другое. Казавшийся спокойным и вполне законопослушным, странный Петраускас сбежал из-под следствия. Этот факт смутил и Хана, ранее убежденного в полной нейтральности парня. Ведь не просто драпанул, а именно в день прибытия товара. И чего засуетился, если не виноват в смерти питерских ребят?

Валдис еще раз внимательно взглянул на берег, где томились ожиданием люди Антона. Им предстояло встретить машину, погрузить товар на катер и доставить его на причал в Копли. Они понятия не имели, что неподалеку находился Валдис со своими людьми – на случай непредвиденных обстоятельств. По замыслу Хана любому "стороннему" наблюдателю должно было казаться, будто он, как всегда, обходится одной бригадой...

Наконец, на идущей к морю через лесок дорожке запрыгали приближающиеся огни фар.

– Вот и долгожданный товар, – улыбнулся Валдис, потягиваясь. – А до двух еще целых семь минут.

Беспокоясь в отличие от Хана, более о том, что если с машиной что-то и случится, то до Таллинна, он мог теперь расслабиться и отдыхать: "дело в шляпе".

Знакомые контуры автофургона "Авиа", неторопливо переваливающегося через кочки, стали уже различимы во тьме леска. Люди на пляже с готовностью рассыпались, Антон извлек из кармана куртки фонарик и просигналил – в ответ мигнули фары машины.

– Порядок, – выдохнул Чабан, разваливаясь на задних сиденьях, мечтательно закатил глаза. – Часа в три буду у Верки – вот душу отведу!

– Она занята до четырех, – хохотнул Казбек и подмигнул Валдису.

– Пошел ты!..

Пару недель назад подружка заставила Чабана, мягко говоря, немного попереживать. Заглянул он к ней средь ночи, а там гость – "таинственный незнакомец". Чабан бил его минут двадцать – до потерн сознания. А когда Веркин визг перешел в хрип – и за нее взялся... Словом, небольшая любовная драма приключилась. Не будь Чабан при хороших "бабках" – конец истории. Но за свои двадцать четыре года бурной жизни, из которых не менее десяти было посвящено освоению искусства "постельной борьбы", Верка четко усвоила, чего стоит денежный хахаль. Два дня она "замаливала" грехи и умасливала ревнивого любовника. И удалось: Чабан вроде даже поверил, что пойманный им гость действительно был случайным и ни в чем не повинным странником...

– Э! – встревожился Казбек. – Там что-то не то творится!

Валдис прищурился, вглядываясь. В самом деле происходило нечто непонятное. Сначала Антон у двери водителя, а затем и остальные члены его команды стали нехотя тянуть руки вверх и отступать понемногу назад. Один кинулся было бежать, но приглушенный хлопок из кабины автофургона повалил его навзничь.

– Мать твою! – побелел Чабан. – Вляпались же, а?!..

– Не скули! – оборвал его Казбек, проглотил тугую слюну, глянул на Валдиса: какое будет решение?

"Бригадный" в это время лихорадочно соображал: что произошло? Сопоставив факты и выстроив нехитрую логическую цепь, неожиданно для себя он нашел ответы на все мучавшие его доселе вопросы. Первое: Хлыст осведомлен о делах Хана не хуже его самого. Второе: у него (скорее же – у кого-то за его спиной) вполне хватило ума перехватить машину где-то по пути из Нарвы в Таллинн, да еще и превратить ее в шикарную ловушку. Третье: этот Петраускас... Конечно же, он человек Хлыста! А Инга с ним знакома – какова ее роль во всем происходящем?

Драма у фургончика между тем прискорбно развивалась и обрекала людей Хана если не на смерть, то на великий позор. Парни Хлыста (много же их было – с десяток только на виду!) вышли на каменистый берег, построили бригаду Антона спиной к себе в короткий рядок и стали связывать им руки.

– Валдис! – в окошко сунулся выскочивший из второй машины Коготок. Надо же что-то делать, пока их всех не повязали.

– Раздухарился-то как! – нервно усмехнулся Казбек. – С каких это пор мы такие смелые?

В этот момент спокойный настрой на берегу вдруг сбился. Неожиданно для всех Антон молниеносно развернулся лицом к подошедшему парню и ловко сбил его с ног. Да еще и выхватил из его разжавшихся пальцев очень небесполезный пистолет. А в следующий миг, опережая потянувшегося за своим оружием ближайшего из врагов, начал стрельбу в упор по ошеломленным мишеням.

Не ожидая ничего подобного, люди Хлыста растерялись; почувствовав это, парни Антона бросились в атаку; даже те, кому успели связать руки. И даже когда у Антона иссякли патроны, они упорно продолжали борьбу, потому как были убеждены, что в случае сдачи их ждет только смерть...

Валдис мгновение оценил создавшуюся на берегу ситуацию:

– Пора трахать этих свиней!

Все выскочили из машины, окружили "бригадира".

– Сперва накроем тех, что отсиживаются в фургоне... Только и ждут, скоты, когда кто-нибудь из наших окажется открытым!

И тут же, словно в подтверждение его слов, прозвучал хлопок выстрела из кабины фургона – кто-то дождался, но, к счастью, не попал.

– Действуй, Фан!

В знак понимания своей задачи парень коротко кивнул, еле слышно выдохнул и с привычной осторожностью крадучись устремился к машине. Товарищи напряженно следили за ним – от его успешных действий зависело очень многое.

Фан не подвел – как всегда. Через пару высунулся из "завоеванной" кабины и приглашающе махнул рукой.

– Вперед! – облегченно скомандовал Валдис.

Уже из-за машины они еще раз взглянули на схватку на берегу. Драка не прекращалась, хотя явно утомила обе стороны. К счастью, парням Хлыста пока не удавалось воспользоваться оружием. Пока...

– Возьмем их без проблем, – торжествующе заявил Валдис, сверкая глазами. – Фан и ты, Коготок...

Неожиданно произошло нечто молниеносное и совершенно непонятное. Сначала откуда-то сзади донесся неясный звук, похожий на шумок ветра в ветвях деревьев. За ним последовал звонкий шлепок сильнейшего удара – и Коготок, виновато раскинув ручки, влетел внутрь распахнутого фургона. Быстрее всех успел среагировать Фан. Хотя и без толку, ибо прежде, чем он сделал половину намеченного движения, и челюсть его ухнул загадочный кулак, и голова пария звонко ударилась о дверцу. Затем что-то черное и молниеносное с четким хрупом сломало ему ногу – коротко вскрикнув, Фан завалился набок.

Пока ошарашенный Валдис соображал да разворачивался, таинственный незнакомец успел уложить наземь всех его людей. Поэтому лицом к лицу они оказались уже одни на один. Это самое лицо "бригадного" перекосилось от попытки отразить сразу несколько несовместимых эмоций. Видя перед собой лицо человека, с ног до головы укутанного в самую настоящую форму ниндзя, каждая деталь которой точно соответствовала всему известному по книгам и фильмам, Валдис должен был расхохотаться. Однако только что произошедшее вызывало противоположную реакцию.

Желая завязать беседу, Валдис вяло шлепнул губами, но его тут же перебили:

– Инге – привет!

В следующий миг крепкий кулак резким и очень сильным ударом в лоб лишил "бригадного" всякой связи с действительностью и избавил от обременительной необходимости говорить что-либо в ответ. Однако обняв на секунду стройную сосенку, он успел подумать: "Ты моя родная – я пришел к тебе"...

* * *

С минуту Игорь и Стасис взирали друг на друга немного очумелыми глазами – словно увиделись впервые, страстно желают познакомиться, да не знают как.

– Ты че? – вопросил, наконец, Игорек, когда его ничем неприкрытую волосатую грудь стала пробирать ночная прохлада.

– В гости! – выпалил Стасис и, отодвигая животом полуголого друга, протиснулся в узкий коридор. – Сигарету, водки и кофе.

Игорек склонил голову набок:

– Здравствуй...

– Очень прозорливо! – похвалил Стасис, скидывая кроссовки. Единственное пожелание, которое имеет для меня сейчас какой-то смысл.

Игорь почесал затылок, сложил руки на груди и последовал за Стасисом в гостиную. "Гость" уже сидел за круглым столом и нетерпеливо барабанил пальцами.

– Где?

– Что?

– Сигареты! – сопровождающий сие шипение взгляд подчеркивал недовольство нерасторопностью хозяина.

Игорек извлек из ящика допотопного шкафа свежую пачку, порылся в другом ящике и плюхнул на стол перед другом сигареты и спички.

Стасис распечатал пачку, суетливо закурил и после двух обильных, сладостных затяжек уже более спокойно произнес:

– Кофе покрепче... Не стой истуканом: нам еще поговорить надо кое о чем!

– Тебя отпустили? – настороженно поинтересовался Игорь.

– Убег, убег! – поморщился Стасис и тут же расплылся в милой улыбке: Привет!

– Дошло-таки.

– Приветик.

Игорек обернулся и увидел в дверях завернувшуюся в одеяло Нину.

– Юноша! – окликнул его Стасис. – Для начала замкни свое расхлябанное "межножье" (и без того не бледная барышня залилась густым пунцом), после чего сообрази, наконец, что-нибудь насчет выпить, запить и закусить. Вас же, дамочка, я попросил бы прикрыть дверь.

Нина на цыпочках вплыла через порог, просунула меж складками пончо-одеяла тонкую ладонь и потянула дверь на себя.

– Чудненько, – похвалил Стасис. – Но стой стороны, пожалуйста.

Глаза барышни сверкнули яростью. Она собралась было выразить свой гнев по поводу наглого вторжения мерзавца в ее и Игоря личную жизнь, но выбрала для начала неподходящий жест, отчего одеяло сползло с плеч и едва не обнажило загадочную грудь. Одновременно с этим потерялся весь ораторский пыл.

– Да ну вас обоих! – прошипела Нина и скрылась в темноте коридора.

Игорь к тому времени понял: пока Стасис не получит желаемого, нормальный разговор с ним невозможен.

– Вареную колбасу будешь?

Брови вопрошаемого взмыли верх:

– Даже от копченой не откажусь.

По мере того, как на столе возникали кофе, бутерброды и поллитра водки, Стасис постепенно успокаивался и отвлекался от своих проблем. Взирая жадными глазами на "изысканные" яства, он восторженно произнес:

– Стоило линять с "Лубянки" хотя бы ради этой пищи!

Игорь кивнул, усмехаясь. Уж он-то знал сии эмоции по собственному и куда более богатому опыту.

– А чего рюмка только одна? – вопросил Стасис, отдергивая руку от соблазнившего его бутерброда.

– Я не хочу...

– Да ладно тебе! Не могу же я пить в Полном одиночестве, – обиделся гость. – Да и то, о чем я буду рассказывать, на трезвую голову не понять.

– Ммм...

– Пятьдесят – за спасение?

Пока Игорек ходил за второй рюмкой, Стасис уронил в желудок пару "бутиков" и чашку кофе. Так что хозяину пришлось затем сходить еще за двумя чашками кофе – на сей раз и для себя.

Опрокинули по пятьдесят "Смерти под парусом", торопливо зажевали, глотнули кофе и закурили.

– У-у! – выдохнул Стасис. – Кажется, начинаю отходить.

Игорь отпил из чашки еще и внимательно взглянул на теплеющего друга.

– Ты в самом деле сбежал?

– А то нет! – буркнул Стасис. – Пополз бы я к тебе на дачу черт знает за сколько километров от моего дома.

Теперь тебя искать будут...

– Серьезно?

– Что делать собираешься?

Беглец многозначительно глянул на бутылку, почесал переносиц. Немного поразмыслив, Игорек все же наполнил рюмки.

– Кстати! – встрепенулся Стасис, и полусотенные застыли на полпути. Ничего, если я поживу здесь некоторое время?

– Да ради бога, – понимающе кивнул Игорь. – До следующих выходных уж точно. А там...

– Надеюсь, этого времени мне вполне хватит.

– Для чего? – насторожился Игорь.

Стасис задумчиво выдохнул, неопределенно повел плечом.

– Давай выпьем за мою удачу, и потом я тебе все расскажу.

После второй рюмки Стасис стал быстро "косеть".

Его измотанный минувшими испытаниями организм не в силах был бороться с энергией "огненной воды", да и не очень-то хотел...

– Почему я всем мешаю? – вопросил он небеса, тяжко вздохнул и пояснил Игорю: – Сперва четыре хмыря горят желанием "отметелить" меня только потому, что я жутко кому-то не поправился. С превеликим трудом мне удастся возразить им, но какая-то падла тут же протыкает всех их ножиком, и полиция хватает меня из постели с идиотским обвинением в убийствах. Мало того, на следующий же день озверелый кабан-охранник совершенно искренне полагает лучшим для меня выходом – порвать с миром при помощи его потных лапищ...

При воспоминании об отвратительной сцене в полицейском фургоне Стасиса передернуло омерзением, и он решил еще выпить.

– Ты серьезно? – хмуро вопросил Игорек, наполняя рюмки.

– Чего?

– Ну, насчет того, что полицейский хотел тебя угрохать.

– Еще бы!

– Зачем?

– Ты меня спрашиваешь?

Выпили еще по одной, после чего Стасис совсем захмелел. Подперев тяжелую голову ладонью, он уставился в волосатую грудь Игоря (выше глаза уже не дотягивались) и начал неравную борьбу со сном.

– Нинка, наверное, дуется на меня? Я...

– Да ладно, – отмахнулся Игорь. – Дальше-то что с тобой будет? Розыск ведь объявят.

– Всесоюзный? – просопел беглец. – Но делать что-то надо – это верно. Поймать бы ту поганку, которая никак не хочет оставить меня в покое!

Он безуспешно попытался сдержать приступ зевоты, и покосился на настенные часы, указывавшие половину четвертого.

Игорек понял его мысли.

– Щас приду.

Он поднялся наверх, угомонил кипевшую гневом Нину, захватил одеяло и подушку и вернулся в гостиную.

Стасис уже спал, свернувшись калачиком на коротком диване. И явно крепко – без лишних сейчас снов...

* * *

Валдис очнулся от доставшегося ему удара судьбы часа три спустя. Как-то резко – толчком, словно после сеанса гипноза. Но боль во лбу напомнила, какой им занимался "гипнотизер".

Было уже светло и прохладно. Весело щебетали пташки, со стороны шоссе доносился шорох проезжающих машин. Часы показывали шесть утра.

Валдис встал, тряхнул гудящей головой, огляделся по сторонам.

Пусто. Никого и ничего кругом. Только истоптанный песок меж камней подтверждал реальность случившегося ночью.

"Инге – привет".

Вспомнив наглую фразу ряженого мерзавца, он заалел угольком – только что пар из ушей не повалил.

Какой позорище!

"А Хан-то... "Заурядный", "законопослушный"... И так простенько "обул" на восемьдесят тысяч "баксов"!"

Нетвердым шагом Валдис подошел к морю, опустился на корточки и обильно ополоснул лицо и шею соленой свежестью.

"Где все наши? Не могли же их забрать, забыв про меня..."

"Инге – привет".

"Почему он это сказал?"

Потому и сказал, что знал – передавать этот самый привет уже некому! Сделав свое черное дело, Инга спокойно "слиняла", от души смеясь над своим грозным любовником. А какое дело? Разве имеет это теперь хоть какое-то значение? Ну, отлавливала всякую там косвенную информацию и передавала своему Петраускасу...

Погруженный в свои горестные мысли, Валдис вышел из леска на обочину шоссе и замер в изумлении. Хорошо знакомый злосчастный автофургон преспокойно стоял себе в паре десятков шагов от него и только что травку не пощипывал.

Очередная пакость Хлыста?

Еще минуту назад Валдис пришел к выводу, что его оставили в живых лишь потому, что Хан теперь сам уничтожит проколовшегося любимца и сделает это куда более изощренно. С появлением в поле зрения фургона в душу закралось подозрение, что это предположение не совсем верно.

Он медленно приблизился к машине. Тщательный наружный осмотр не выявил ничего подозрительного. Но ведь не просто так ее оставили!

"Только бы не какой-нибудь дьявольский сюрприз", – подумал Валдис и, зажмурив глаза, потянул на себя ручку дверцы фургона.

Его жутко передернуло, когда что-то не очень тяжелое, вполне ассоциирующееся на слух с небольшой бомбой, шмякнулось на пол.

Но взрыв почему-то задерживался.

Валдис приоткрыл правый глаз и увидел перед собой нечто мохнатое, похожее на фантастическую тварь из фильма ужасов.

Это же голова!

– Чабан!

– Ммм... – спросонья парень явно не соображал, что с ним происходит, где он находится и, самое главное, почему так удобно упиравшаяся в дверцу голова шлепнулась вдруг на пол.

Приободренный столь счастливым открытием, Валдис чуть ли не с отеческой нежностью приподнял голову-бомбу своего подчиненного и повернул лицом к себе.

– Ты что здесь делаешь?

– Живем мы здесь, – из глубины фургона понесся раскатистый перемат проснувшегося Казбека.

Валдис распахнул вторую дверцу и хмуро оглядел неприглядную обстановку "общежития" целиком. В фургоне ютилась неполная дюжина связанных по ручкам и ножкам его и Антона людей; валялись как попало, порой даже друг на друге. Вкупе с синяками и кровоточащими ранами они производили весьма жалкое впечатление.

После того, как все были развязаны, выяснилось одно мрачное обстоятельство – парням пришлось провести несколько часов в компании с двумя трупами. Думали, с тремя, но искалеченный Фан все же ожил, когда его тронули.

– Хан нас повесит, – обреченно бубнил совершенно подавленный Антон.

– Он придумает нечто более забавное, – зло щурясь, заверил Валдис. – А вешать будем мы!

– Кого это?

– А того ряженого...

– Как? – вполне справедливо озадачился Антон.

Валдис энергично потер ладони, вместо ответа подозвал Коготка.

– Ты ведь узнал, где живет хоть одни из тех трех козлов?

– Каких?

– Тех самых! – рявкнул "бригадир" нервно замахиваясь.

– А-а... – не совсем уверенно начал припоминать Коготок и на всякий случай втянул затылок под воротник куртки. – Да... Тот, что самый "мосластый", живет в Коплях... Я даже знаю, где его дача...

– Дача, говоришь...– прищурился Валдис, соображая. – Почему бы беглецу не прятаться там некоторое время? Всех в фургон!

– А с мертвецами че?

– Пусть там пока и остаются. Потом разберемся... – "Неужели этот кретин и не догадывается, как мы к ним близки?"

Минуту спустя "Авиа" неслась по гладкому шоссе, обходя одну машину за другой. Парией кидало по фургону до тошноты, но они стойко переносили выпавшие на их долю очередные испытания. Появилась вера в близость расплаты, которая в случае успеха позволяла надеяться на снисхождение Хана.

Терзаемый своими сокровенными думами, Валдис остановил машину у первого же телефона-автомата.

Ты чего? – вопросил Антон, да в воздух.

Валдис перезвонил два раза, но к телефону никто не подходил. Что, впрочем, и ожидалось...

– Сука! – ругнулся он, срывая "Авиа" с места.

О ком он так, Антон спрашивать уже не стал.

* * *

Сквозь пелену сна Стасис уловил поблизости какое-то движение, поежился под тоненьким одеяльцем, нехотя приоткрыл глаз и увидел, что двигается Нина, – накрывает на стол.

Пару секунд он решал: спать дальше или подавать признаки пробуждения и благосклонно принять приглашение к столу? Тихое урчание желудка почти сразу поставило точку в его размышлениях.

Неторопливо отходя ото сна, он прошелся глазами по ладной фигурке Нины.

"А она на Ингу здорово смахивает. Даже цвет волос..."

Стасис вдруг осознал, что впервые за несколько бурных дней вспомнил ту, из-за которой и начались все его неприятности. Где она сейчас? Сердце кольнуло тоской и обидой. Вновь потерять девчонку и оказаться в полнейшем дерьме – тут необходимо особое везение. Впрочем, возможно, это и к лучшему, что Инга исчезла из его жизни.

Как и всякая настоящая женщина, Нина почувствовала упершееся в ее круглый задок нечто любопытствующее. Обернувшись, она с насмешкой убедилась в верности своей догадки – это были сонные глаза Стасиса.

– Проснулся-таки. Вставай попроворнее: скоро кофе будет готов.

Она докомплектовала последний бутерброд и убежала на кухню.

Стасис протяжно, трагично и прерывисто вздохнул, неторопливо приподнялся на локте, медленно опустил ножки на пол и в том же аристократическом темпе принял сидячее положение. Тело ныло так надрывно, словно весь предыдущий день его топтали ногами в кирзовых сапогах. В желудке дотлевал ядерный реактор, выбрасывая в пересохшее горло ядовитые испарения. Похрустывающие застарелой коркой носки источали специфический запах, именуемый в некоторых неаристократических кругах просто вонью.

"До чего же я несчастный-то!" – горько посокрушался Стасис, поскребывая густую щетину на щеке.

Ему так стало жалко себя, что переполняющие душу эмоции повыперли целиком на мятую физиономию.

Вернувшаяся с кухни Нина, глянув на парня, едва не обронила чашки с дрогнувшего в руках подноса.

– Ты чего это? – вопросила она жалостливо. – Игореша говорил: у тебя неприятности.

Стасис собрал всю волю и физиономию в единый могучий пучок, скинул с себя одеяльце.

– Минутная слабость, – он вскочил с дивана и пояснил. – О Гоше переживаю – как он там без меня?

– Братик твой?

Стасис не стал вдаваться в никчемные детали.

– Где я могу умыться, побриться и... как бы это... вернуть природе хотя бы малую часть того, что употребил в последнее время на поддержание огня жизни в измученном поил одами теле. Хорошо сказал – правда?

Нина задумчиво поморщила носик, подбоченилась сурово.

– Ты бы вчера ночью с таким пафосом беседовал!

Стасис па секунду замер, окрашивая щеки и мочки ушей, после чего решил искать необходимые помещения самостоятельно. Но перед исчезновением поведал: