Текст книги "Таллинские палачи"

Автор книги: Андрей Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– А то кто же? Правда, редко до этого руки доходят. С гостиной, слава богу, проще – стараюсь поменьше здесь находиться.

Инга пригубила горячий чай, еще раз обвела комнату внимательным взглядом.

– Ты, похоже, хорошо зарабатываешь.

– Нормально.

– Скромно утаиваешь баснословные прибыли? – Инга кокетливо склонила голову набок; черный локон пал со лба на тонкую бровь.

– Ну... – Стасис лениво поморщился. – Окладец в фирме немного превышает две "тонны"; плюс пару-тройку сотен за сверхурочные... Прирабатываю, конечно – иной месяц срываю две-три сотни "крошками" и кое-что в марках и "баксах".

– Ты, оказывается, ценный жених!

Стасису стало надоедать чрезмерное (и какое-то нервное) кокетство барышни, и он раздраженно поинтересовался:

– Да ты никак мужа ищешь?

Пропустив мимо ушей сарказм в его словах, Инга мечтательно поежилась:

– Всякая женщина имеет право на личное счастье!

– Сомневаюсь, что твое связано именно с этим, – тихо произнес Стасис.

Улыбка медленно смазалась с личика Инги. Она внимательно глянула на отвернувшегося Стасиса, пытаясь понять, сколь серьезно он относится к своему предположению. Если да, то почему с таким раздражением?

А Стасис, уставившись в узор ковра, окончательно трезвея, судорожно поежился, глотнул тяжело идущий чай. Вспоминая ту, давнишнюю Ингу, и сравнивая ее с нынешней, он находил много странных перемен. Он не знал, как к ним относиться, но чувствовал, что новая Инга не только отталкивает его. Было в ней теперь и нечто чертовски притягательное. Это тревожило...

– А чего от тебя хотели те "кадры"?

Инга медленно повела плечами, уставилась на "Панасоник", словно желая непременно запомнить его внешний вид в мельчайших подробностях.

– У? – Стасис поднял глаза на хмурую гостью.

– Тебе-то что? – тихо огрызнулась она. – Неужели волнуют мои проблемы?

Стасис хрипло вздохнул. "Приколы" в настроении барышни и подкатившая к горлу кислота изжоги подступали к порогу терпения.

– Любопытно, – он кашлянул, сглотнул, морщась, тугую слюну. – Может, зря за тебя иступился...

Увидев вдруг прямо перед собой розовощекое личико подсевшей к дивану Инги, он осекся. Теплые ладошки мягко сжали его свободную от поддержки тяжелой головы ладонь; ноздри щекотнул аромат близкого женского тела.

– Не зря, Стасик! – она ткнулась прохладным, гладким лбом и его колючую щеку. – Совсем не зря!

Стасис обалдело замер и окончательно осознал, что вновь, как и прежде, хочет ее прикосновений, ее шепота над ухом, ее ласки – всю ее!

Чутко уловив мысли ошалевшего парня, Инга с облегчением прерывисто вздохнула и прильнула к его губам своими – мягкими, ароматными, чуть подрагивающими в ожидании предстоящего. Потом ножка ее мягко вклинилась меж его ног; пружинистая грудь ткнулась в его шею; рука заботливо подхватила опадающую голову...

* * *

Автомобили неторопливо подкатали к одной из очень многих здесь, в Ласнамяэ, панельных девятиэтажек и замерли у подъезда, где над входом в подвал красовалась неоновая вывеска "ВИДЕО".

– Ну, что, мужики, – Валдис заглушил мотор, махнул сидящим в задней "восьмерке", – сходим в киношку?

Все семеро покинули машины и спустились в оборудованный в подвальном помещении видеосалон – типичный продукт совдеповской кооперативной "перестройки"; где за треху "крошек" пять-десять пятнадцати-семнадцатилетних, а часто и двенадцатилетних зрителей, сидя на разваливающихся стульях в грязном, заплеванном зальчике, упивались мерзкого качества копиями дешевеньких боевиков, фильмов ужасов, а зачастую и чернейшей детской порнухой. За пару последних лет, когда очень многие таллинцы обзавелись своими видеомагнитофонами, почти все подобные заведения просто исчезли или сменили профиль. Однако этот салон еще жил, открыв и прокат кассет, что позволяло удерживать определенный доход.

Узенький коридорчик, в который спустились "гости", упирался в стол. За ним сидели два работника: "оператор" Вася – выглядевший старше своих двадцати пяти длинноволосый брюнет, и новенький билетер – совсем еще юный, огненно-рыжий паренек со слишком бледным для молодого человека лицом.

– Половина фильма уже прошла, ребята, – юнец оторвал голову от тетради с какими-то записями.

Он хотел сказать что-то еще, но узнавший вошедших Вася толчком локтя остановил его.

– Жаль! – огорчился Валдис, оперевшись в стол кулаками и воздвигнувшись над пареньком. – Но вы ведь прокрутите для нас с начала, правда?

Рыженький проглотил возникший в горле комок и стал уменьшать свои и без того крохотные размеры. До него дошел скрытый в словах ухмыляющегося здоровяка смысл: "Бить будем!"

К счастью, Валдис мгновенно потерял всякий интерес к неопытному юнцу и перевел сияющий угрозой взгляд на покрывшееся испариной лицо Васи.

– Как бизнес?

"Оператор" молчал; он прекрасно понимал, что к делам салона интерес Валдиса минимален, и любой ответ будет пропущен мимо ушей.

Некстати для себя рыжий несмышленыш решил вдруг встрять в чужой разговор.

– А что вы хотите? – робко вопросил он. Валдис широко улыбнулся и похлопал его по покатому плечу.

– Бить будем, дружок.

Парнишка пугливо отшатнулся, уперся спиной в спинку стула и обиженно всхлипнул:

– Мы же вам ничего не сделали!

Чабан залился хриплым хохотом, вяло подхваченным остальными.

– А что бы ты хотел нам сделать? – он подошел к столу, положил потную ладонь на бритый затылок рыжика и резким рывком ткнул его лицом в тетрадь не очень сильно, но больно.

Заикаясь от рвущегося наружу страха и все поглядывая на уткнутого в стол напарника, Вася поспешил отвести от себя возможный удар:

– Н-но мы-то п-причем? Мы же на К-костика работаем... Он все решает! Нас-то ваши дела не касаются!

На идеально гладком лбу Валдиса прорезалась едва замочная морщинка:

– И где же он – К-к-костнк?

– Сорвался куда-то в Россию! – готовно выпалил Вася. – Н-наверное, в Москву – за кассетами.

Валдис приблизил к нему лицо – в нос ударил терпкий запах ужаса.

– Ты ведь в курсе его дел, Василий?

Тот качнул головой; на кончик носа стекла крупная капли пота.

– Так в чем беда? Почему он перестал ценить нас?

Вася судорожно сглотнул – врать не было смысла.

– Вы-то гарантировали ему неприкосновенность... – он еще раз сглотнул сошедшие с ума железы вырабатывали слюну безостановочно. – А пару недель назад заявились громилы какого-то Хлыстова...

– Хлыста? – недоверчиво переспросил Валдис.

– Не знаю я его! – взвизгнул Вася. – Слыхал только, что какой-то местной мафией заправляет,

– Опять Хлыст, – буркнул Чабан негодующе; он так возмутился, что отпустил голову бедного паренька, со вздохом отвалившегося от крышки стола и сползшего с края стула на колени; на исписанном тетрадном листе в память о нем остались мутно-синие разводы.

– Что потом? – сухо поинтересовался Валдис.

Вася резко дернул плечами:

– Трогать нас они не стали. Просто предложили Костику свою "крышу", да еще и на выгодных условиях... Что ему оставалось делать?

– Потому-то и слинял! – хмыкнул Казбек. – Надо было нам позвонить. Вася понуро шмыгнул:

– Что бы с нами стало, пока бы вы приехали? А эти всегда здесь...

– Что? – Валдис скомкал в цепких руках рубашку на груди парня и подтянул его к себе. – И сейчас?

Вася нещадно заморгал куцыми ресницами и понял, что главные неприятности еще впереди.

– Да...

"Бригадный" глянул на Коготка. Поняв задачу без лишних слов, тот заглянул в зальчик и поднял ладонь с двумя вытянутыми пальцами. Потом прикрыл дверь и изумленно хихикнул:

– Сидят у двери два каких-то дохлика!

Валдис недоуменно усмехнулся, ослабил стягивающую Васину рубашку руку:

– Зови их!

Парень вздрогнул, обреченно сгорбился и заковылял на непослушных ногах к двери.

* * *

Стасис застыл на пороге и обалдело уставился на Ингу – никак не ожидал он, что она так долго будет задерживаться в его доме.

– Как точно я угадала! – довольная собой барышня обхватила его за шею и чмокнула в щеку. – Ужин только что сготовлен, – она чуть отодвинулась и ожидающе глянула на Стасиса; тот не был пока способен ответить что-либо вразумительное; и она с тихой усмешкой продолжила: – Еда не ахти какая приготовлена ведь на основе запасов твоего холодильника и моих невысоких кулинарных способностей. Но это лучше, чем хлебные корочки.

Она кокетливо хихикнула и вновь заглянула в его глаза:

– Ну, гожусь я на роль любящей жены?

"Странные эти существа – женщины! С одной стороны – изо всех чахлых силенок рвутся к свободе и независимости. И в то же время, с другой..."

Судя по всему, Инга угадала ход мыслей Стасиса, спрятанных за рассеянной улыбкой. Она обиженно отошла на шаг назад:

– Иди мой руки – и к столу.

Они молча поглощали жареную картошку с яичницей и запивали ее не слишком свежим кефиром. Инга мельком поглядывала на Стасиса и при виде подрагивающей в его руке вилки прятала в ладонь неодолимую улыбку. Надо же стесняется, оказывается!

Он и впрямь был смущен. Однако не столько присутствием во время интимного процесса питания кокетливой девчонки, сколько тем, что вспомнил о проведенной с ней ночи. Случись такое лет в семнадцать

– неделями отходил бы от кайфа! Однако нынешние впечатления его были подозрительно туманными...

Только вот отказаться от повторения он все же не сможет.

– Что новенького на работе? – Инга между тем решила развивать понравившуюся ей роль внимательной супруги.

Стасис протяжно вздохнул, глянул на нее исподлобья:

– Все по-старому. А как детишки? Хорошо себя вели?

Жмурясь и розовея, некоторое время Инга боролась с приступом смеха, после чего очень серьезно и даже с грустью спросила:

– Сколько бы ты хотел иметь детей?

Стасис досадливо поморщился, уткнулся в пустую уже тарелку.

– А я двоих, – совсем тоскливо поведала барышня.

Зазвонил телефон.

– Спасибо за ужин! – Стасис вскочил, суетливо сунул посуду в раковину умывальника.

Пока он разговаривал с Олегом, Инга мыла тарелки, лишь на секунду вспомнив о ненависти к этому делу, и думала: как в жизни бывает все странно и совершенно неожиданно! Могла ли она еще месяц назад представить себе, что не просто встретится с этим странным Петраускасом, но и будет жить у него, готовить ему, наконец, спать с ним? Ей и в голову никогда бы не пришло, что он окажется способен заинтересовать самим фактом своего существования.

Хотя – было же... Детство, конечно, но ведь было!

"Любопытно, а что он думает обо всем происходящем с нами сейчас?"

Почти ничего. Стасис воспринимал случившееся словно сквозь сон настолько ирреальным ему это казалось. Самое главное – бессмысленным. Ведь ничем путным сей театр абсурда закончиться не может.

Но соблазнительница ночь вновь сблизила их, заставив отмести все раздумья...

– Стасик, – все еще тяжеловато дыша, Инга плотнее прижалась к нему. Что же с нами происходит?

– Откуда я знаю, – едва слышно пробурчал тот в ответ. – Но долго продолжаться так не может.

Ее пушистые ресницы щекотнули мочку его уха.

– А как может?

Стасис молчал. И она поняла: не знает.

– Что это было? – Инга коснулась кончиками пальцев пунцового треугольного шрама под сто коленом.

– Осколок... – в горле его клокотнуло; всякий раз при этом слове всплывал в памяти запах гниющего мяса.

– Ты воевал там? – вместе с удивлением в голосе ее слышались раздражающая никчемностью жалость.

– Давай спать...

* * *

С ритуальным уже волнением Валдис отодвинул дверь огромной гостиной и на миг застыл на пороге.

Хан восседал в черном кожаном кресле улы6ающимся лицом навстречу любимцу.

– Рад тебя видеть! – его в меру крепкий кавказский акцент странным образом подчеркивал эмоции. – Присаживайся.

Невзирая на все недавние неприятные события, Хан был в хорошем настроении. Одной рукой он поглаживал сводящую женщин с ума округлую смоляную бороду, другой разлил в бокалы на низеньком столике так любимый им "Вана Таллин".

По отсутствию Лейлы, обычно ухаживающей за хозяином и его гостями, Валдис понял серьезность предстоящего разговора.

– Итак, – Хан поставил бутылку в центр столика. – Насколько я понимаю, Хлыст нападает на нас осе более решительно?

Валдис закинул ногу на ногу, будто размышляя, выждал коротенькую паузу и дал приличествующий его положению осторожный ответ:

– Похоже.

Они чокнулись, пригубили тягучий напиток.

– Никак не могут вернуть прежнее качество! – огорчился Хан, разглядывая бокал на свету. – Расскажи подробнее об истории в салоне – какие выводы?

Валдис был любимцем Хана. А посему обладал редкой в окружении босса привилегией иметь по отдельным вопросам собственную точку зрении. Подобное позволялось даже не всем телохранителям – ближайшим подчиненным и самым доверенным лицам. Валдис не входил в их число по одной совсем простой причине – срок не подошел. Будучи человеком в определенных пределах консервативным, Хан не торопил события, предпочитая быть в любимце абсолютно уверенным; да и опыт "бригадного" не мог быть лишним на высшей ступени карьеры.

– Глупо все это... – начал Валдис и краем зрения отметил, как скользнула чуть вверх бровь над темным глазом босса. – Такое впечатление, что Хлыст в порыве небывалой наглости пытается над нами посмеяться...

– Подробнее, – мягко потребовал Хан и степенно закурил сигару.

– Хлыст предложил Костику свою "крышу" и вроде как на более выгодных условиях. Еще и воткнул на постоянку двух человек... Но они же полные лопухи! Мало того, что дохлики и трусы, гак еще и проработали на Хлыста всего пару месяцев. Не верю, что этот шакал мог всерьез на них рассчитывать...

– Пожалуй, – проронил Хан, задумчиво пуская дымные кольца. – Похоже, он и в самом деле обнаглел сверх всякой меры. Однако откуда такая уверенность в себе?

Вопрос был чисто риторический. Для ответа Валдис обладал еще меньшей информацией, чем сам Хан.

– Что же будем с ним делать?

"Бригадный" поднял на босса изумленное лицо и понял, что тот в самом деле ждет от него ответа.

– А что делать с предателем, который чудом когда-то уцелел, а теперь вдруг нагло встал на твоем пути?

Хан задумчиво прищурился, вновь погладил 6ороду. В глазах его отражался поиск выигрышных ходов в крайне туманной ныне партии.

– Есть у меня ценный информатор в близком окружении Хлыста. Недавно тот сообщил, где и когда с тем можно будет покончить, причем очень легко, учитывая наличие у него всего одного постоянного телохранителя. Я послал четверых отличных парией во главе с Рудиком... Что там произошло, известно теперь лишь Хлысту и его псу... Все четверо мертвы.

– Ничего себе! – изумился Валдис, хорошо зная класс и мощь телохранителей босса.

– Сдается мне, этот человек и есть одна из главных причин небывалой смелости Хлыста. Его появление там примерно совпадает с началом всех последних событий... Точнее говоря: не появление, а активизация.

Валдис закурил, кое-что из услышанного переварил.

– А что представляет из себя этот супермен?

– Загадку, – усмехнулся Хан. – Информация о нем, конечно, имеется, но очень скудная. В свое время этот человек был призером СССР по каратэ. Потом, когда боевые искусства запретили, куда-то запропастился; на добрый десяток лет, по некоторым слухам, уехал не то в Китай, не то в Японию. Какое-то время назад вернулся; но о его жизни до встречи с Хлыстом ничего не известно. А тот, кстати, очень ценит его – поручает изредка самые ответственные дела и буквально осыпает деньгами... Интересная деталь: как этот мерзавец умудряется постоянно находиться возле шефа?

Валдис затушил сигарету, перекинул ноги.

– Каратэ – это хорошо. Но парни Рудика тоже ведь не лыком шиты. И на дело шли, я думаю, не с пустыми руками.

Хан вяло кивнул в ответ.

– В полицейском отчете зафиксировано, что их трупы были обнаружены с массой переломов и странными ранами, нанесенными колющими и режущими предметами, не встречавшимися ранее в уголовной практике. Более того: ни одного из этих предметов на месте не было. Зато стреляных гильз из "пушек" моих ребят валялось вокруг больше десятка.

Валдис окончательно осознал, что в последнее время происходит нечто из ряда вон выходящее. И будет происходить впредь, принося массу неприятностей... По меньшей мере.

– Что же теперь? – вопросил он безрадостно и обратил внимание на то, что Хан странно весел – словно не понимает серьезности ситуации или скрывает нечто, позволяющее ему чувствовать себя весьма уверенно.

Некоторое время босс молчал, искоса поглядывая на своего любимца и пуская клубы густого сигарного дыма. Наконец, вздохнул и победно изрек:

– Очень скоро придет партия металла. Такой объем за раз через нас еще не проходил – три тонны высокосортного кобальта... В слитках! Мартинсон готов взять его у меня за восемьдесят пять тысяч "зеленых".

Вместе с восторгом по спине Валдиса пробежал легким холодок – если бы не Хлыст с его проклятым телохранителем!

– Главное – доставить груз на корабль Мартинсона, – продолжил Хан. – И этим займешься ты, Валдис. Но на сей раз не один, а в компании с Антоном. Есть серьезные подозрения, что Хлыст стал неплохо ориентироваться в моих делах и наверняка попытается перехватить металл. Думаю, стоит проявить разумную осторожность.

Валдис слушал невнимательно. Приятно было, конечно, предвкушать отменный заработок... Однако в последние дни каждый доллар обрастал все новыми пугающими неприятностями!

– Может, на сей раз встретим машину в Нарве?

– В этом нет никакой необходимости, – Хан плеснул опустевшие бокалы. Я рассчитываю на людей Ибрагима, как на своих.

Некоторое время он задумчиво молчал, после чего неожиданно резко спросил:

– У тебя проблемы с какой-то девицей – это так?

"Кто же из моих такой шустрый? И как он вообще вышел на босса?"

– Значит, правда, – мгновенно понял Хан; в глазах отразилось беспокойство. – Только ли должок вынуждает тебя тратить на нее время и силы?

Вновь "бригадный" не вымолвил ни слова.

– Хорошо – оставим это... Однако тебе мой совет: плюнь на нее, по крайней мере, пока... Подумай над этим как следует!

* * *

– Мне уже надоело! – шумно дыша, вскричал Дэн.

Но Стасис, мертвой хваткой вцепившийся в верхнюю перекладину "шведской стенки", явно вошел во вкус и менять позицию не собирался.

– Слезай! – простонал Дэн. – Я давно знаю тебя как непревзойденного мастера... как это... "шухера"! Но мы ведь ас для этого встречаемся.

– Отчего же? – спокойно возразил беглец. – Тебе лучше моего ведомо, что настоящий мастер должен изо всех сил избегать поединка...

– Ну, мастер!..

Возобновилась невообразимая беготня, в ходе которой Стасис очумело метался по спортзалу, успешно ускользая от кипящего яростью китайца, да еще и успевая иногда показать ему язык.

Вскоре Дэн сдался. Согнувшись и уперев ладони в колени, он около минуты отдыхал. Стасис настороженно поглядывал на него с почтительного расстояния и готовился в любой момент продолжить повышение своего мастерства.

– У тебя опять нет желания заниматься чем-нибудь серьезным? поинтересовался Дэн.

Стасис виновато мотнул головой, приложил руку к сердцу.

– Откуда такое предубеждение к нунчакам? – непонимающе скривился китаец.

Лицо Стасиса перекосила ответная гримаса отвращения.

– Я застрял на них четыре года назад; даже мой почитаемый учитель...

– Это кто?

– Неважно. Так вот даже он не сумел пере6ороть мое к ним отношение. Я же их боюсь, Дэн!

– Это не аргумент. Смешно бояться своего оружия. Бери пример с Игоря и Олега...

– Кстати, – спохватился Стасис, – Игорек сегодня не придет.

Дэн извлек из сумки роскошное махровое полотенце, перекинул его через плечо.

– Почему?

– В Нарву уехал. Нинка потащила к родителям, – Стасис подхватил свое полотенце и последовал за сифу в душевую.

У порога спортзала Дэн обернулся:

– Странные вы, русские...

– Я не русский! – в который уже раз возразил Стасис; против данной, как и любой иной, национальности он ничего не имел, но во всем любил предельно возможную точность.

Дэн согласно кивнул:

– Я имею и виду язык. Ты назвал невесту Игоря "Нинкой" – а это не самая уважительная форма в русском языке, который для тебя и твоих друзей является родным. Я уже понимаю, что ничего плохого в это ты не вкладывал. Тогда почему?

– Не знаю! – крикнул Стасис из-под шипящего душа. – Но объяснить попытаюсь. Видишь ли, в семнадцатом году...

– Что за народ! – возопил Дэн, спешно смывая с глаз едкое мыло. – Все ваши беды берут начало в этом магическом году. Не слишком ли?

– Год ведь был суровый и переломный, – попытался оправдаться Стасис. Но, пожалуй, тут вес от возраста зависит. Было бы ей лет сорок – назвал бы Ниной.

Когда они вернулись в зал, Олег уже переодевался.

– Хэллоу, гайз! – он широко улыбнулся, вскинув вверх ладонь с сомкнутыми в знак "о'кей" пальцами. – Ваш папа уже здесь.

Сие утверждение также прозвучало на псковско-рязанском английском. Однако Дэн сумел расшифровать послание, скрестил руки на груди и вопросительно глянул на Стасиса. Тот только пожал плечами, предоставляя темпераментному китайцу всю свободу действий.

В три молниеносных подъема переворотом Дэн преодолел разделяющее его и наглого самоубийцу расстояние, все еще висящую вверху ладонь потянул на себя, легким ударом щиколотки под качено осадил его на пол и вывернул захваченную руку.

– Я больше не буду! – поклялся поверженный шутник.

Дэн с усмешкой отпустил покаявшегося и засеменил на кривоватых ногах в центр зала.

– Думал я сегодня отпустить тебя; раз уж Игорь не придет. Но твоя остроумная выходка подсказала новый вариант тренировки – и мы его немедленно опробуем!

Олег покосился на Стасиса и с ужасом обнаружил, что тот собирается уходить.

– Ты что? – он схватил руку друга, словно соломинку утопающий. Хочешь, чтоб я остался один ни один с этим озверевшим гонконгским монстром?

– Нечего было дразнить его. Не будем же мы с Игорьком всю жизнь разделять с тобой результаты твоих дурацких экспромтиков. К тому же по воскресеньям мы тренируемся в разнос время.

Олег стал смахивать на затравленного зверька. Он метал горящий жалостью к самому себе взор то на Дэна, то на Стасиса и лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Довольно скоро губы вытянулись в некоторое подобие улыбки:

– Дэн, а известно ли тебе, сколь многозначны слова и английском языке? И у меня есть старший брат – большой спортсмен...

* * *

По пути домой Стасис оценил на пять баллов теплый солнечный денек и вдруг подумал: почему бы не провести вечер с Ингой и в каком-нибудь достаточно уютном заведении?

"В самом деле, пора уж завязывать какие-то толковые отношения!" "Поздно!" – понял он, не застав Ингу дома.

Она могла просто выйти прогуляться – не сидеть же без конца в четырех стенах, тем более – в такой денек. Но Стасис чувствовал: она не вернется ни вечером, ни вообще когда-либо.

Какое-то время он бесцельно бродил из комнаты в комнату, то плюясь в душе на современную молодежь, то поливая себя последними словами за тупость и безразличие к откровенно тянувшемуся к нему человеку. И курил сигарету за сигаретой; пока не попался на глаза телефон...

И уже в восьмом часу Стасис, Олег и вернувшийся из Нарвы Игорь сидели в уютном подвальчике "Карика" и потягивали вязкий "Вана Таллин". Друзья видели подавленность Стасиса, но не вмешивались в его путаный внутренний мир. Они понимали: главное сейчас для горемыки их простое присутствие рядом. Существовала еще и надежда, что после трех-четырех рюмок их печальный собрат оживится, забудет о проблемах и вспомнит извечные радости бытия.

Но шло время, и становилось вес явственнее, что с мозгом Стасиса случилось нечто непоправимое, ибо он не желал ничего забывать.

– Что-то с ним не то! – недовольно буркнул Олег, удалив несчастного за очередной порцией "огненной воды".

Игорек кивнул в знак полного согласия.

– Женить его надо, – и, не обращая внимания на косой взгляд прожженного ловеласа, довел мысль до логического завершения. – Невостребованные гормоны бьют в слабую голову!

– Может, ты и прав, – задумчиво протянул Олег. – У меня порой тоже проявляются нехорошие симптомы; как проведу дней пять без женщины, так левая половина моею могучего мозга начинает вдруг пошаливать, а потом еще и шум в ушах появляется. Ипохондрией вроде это зовется...

С возвращением мрачного товарища обсуждение сложной внутриполитической обстановки пришлось на время отложить. Горько сокрушаясь, друзья по-прежнему наблюдали увядание Стасиса и ничего не

могли с этим поделать. Более того – незаметно для себя чахли вместе с ним.

Всего через полчаса уже все трое задумчиво грустили и наперебой скулили на неимоверные трудности проклятой жизни, где всегда все совсем не так, как надо для нормального счастья.

– Тъфу ты! Во заразный! – выругался Олег в коридорчике, где он и Игорь дожидались своей очереди и туалет.

– Пора линять отсюда! – убежденно пропыхтел Игорек, утирая покрытый испариной лоб. – Еще минут десять – и окружающие начнут бросать нам монетки.

Однако Стасис уходить не желал. Он возмутился принятию столь важного решения в обход его, после чего твердо заявил, что никуда не пойдет. И в подтверждение своих самых решительных намерений стал в коротенькую очередь перед стойкой бара: "Я возьму себе чего-нибудь успокоительного, а вы, мерзавцы, можете валить к чертям собачьим!"

Друзьям оставалось лишь прибегнуть к силовому воздействию. Завязалась шаткая возня, в ходе которой Стасис, выворачиваясь из вялых рук своих мучителей, закачался из стороны в сторону. При этом он постоянно норовил опрокинуть какой-нибудь из столиков, наводя ужас на ошарашенных посетителей.

– Прошу... й-ик!.. прощения, леди и джентельмены! – воровато озираясь и потея от нарастающих усилий, хрипло пробурчал Олег. – Сохраняйте полное спокойствие! Сейчас мы выведем нашего подвыпившего товарища...

– Предатель! – зашипел Стасис, схватил чью-то рюмку и выплеснул ее содержимое в сторону Олега; тот увернулся, и липкая жидкость пала на висящую на спинке стула куртку ничего не подозревающего посетителя; Стасис вознамерился было запустить следом и рюмку, но в последний момент передумал, вернул ее на столик и взвыл: – Не дают человеку жить по воле его измученного сердца! А ежели я повеситься возжелаю

– из петли меня, разнесчастного, потащите? Палачи! – это он уже крикнул, вынуждая сбитого с толку бармена кинуться к телефону.

Секунду спустя Игорек цепко ухватился за куртку разнесчастного друга и потянул на себя. Стасис ошалело дернулся, не удержался на нетвердых ногах и рухнул на колени, уткнувшись носом прямиком в округлые коленки взвизгнувшей барышни.

– Не хочу, – упрямо пробубнил возмутитель всеобщего спокойствия, шлепая губами по ткани ажурных чулок. – Здесь такие девочки!

Он поднял расплывшуюся физиономию на хозяйку так понравившегося ему белья и на миг окосел.

– Вам плохо? – вопросил подрагивающий юношеский голос с другой стороны столика.

– Хуже, чем тебе, – вряд ли, – выдохнул Стасис и кисло глянул на сердобольного паренька; при виде его красивого, почти девичьего лица туманные очи полыхнули вполне правдоподобным алчным пламенем; чуть ли не разрывая на груди рубашку, пьяный хулиган плюхнулся животом на столик и выкрикнул прямо в нос теряющему сознание бедняге: – А какие тут мальчики!

Терпение Игорька лопнуло. Он схватил Стасиса за шею, потянул на себя и от всей негодующей души врезал другу кулаком в затылок:

– Успокойся, орел ты комнатный!..

– А я думал, степной, – тоскливо признался Стасис, очнувшись минут через пять.

Кряхтя и ругаясь, верные друзья тащили его по малолюдному в этот поздний час Старому городу. Тяжеловато было – троицу носило из стороны в сторону.

– Тебе, чем к людям цепляться, надо было в "толчок" сходить.

– А что? – Стасис испуганно повел носом: не имея некоторое время прочной связи с мозгом, тело могло натворить немало неприятностей.

– Тебя, дурака, все ж легче тащить было б! – пояснил Олег.

– А-а! – облегченно выдохнул дурак. – Литр-другой я бы и впрямь скинул...

В голову ему пришла вдруг замечательная мысль помочь друзьям собственными ножками. Но вышло почему-то совсем не замечательно; только эти самые ножки попытались не волочиться, а ступать по мостовой – движение группы вперед почти прекратилось, выписываемые же по узенькой улочке петли стали столь крутыми, что то Олег, то Игорь начали задевать плечами стены домов.

– Да он же за булыжники цепляется! – возопил охрипший от перенапряжения Олег.

Стасис испуганно поджал провинившиеся ходули и чуть не завалил этим обессилевших друзей.

– Я больше не могу! – простонал Олег.

– А с виду – что пушинка, – буркнул Игорек.

– Что в переводе с махлайского означает: "слонодав"!

Головушка Стасиса, проникшегося масштабом приносимых им проблем, горестно сникла.

– Бросьте меня, мужики. Все равно не донесете – сами хоть дойдите...

– А ты обратно в "Карику" почешешь? – сообразил самый трезвый из них Игорек. – Лучше мы сдохнем.

– Не хотелось бы, – честно признался Олег, но покорно поволок с другом тяжкий свой крест.

Стасис между тем очень быстро освоился с необычным положением. Более того – на пего наплыл вдруг порыв романтизма, столь свойственного людям, не обремененным тягловыми работами. Во все трезвеющие очи он воззрился на прекрасный Старый город и представил, что парит над его сказочными улочками. Несколько раздражали сильный перекос тела, волочение ног по булыжникам и крайне невысокая скорость "парения". Но в целом было увлекательно.

– Передохнуть бы, – еле слышно просипел Олег.

– Ладно, – Игорек и сам уже выбился из сил. – Дотянем этот мешок до Поцелуйки – посидим чуток. Может, он и сам дальше поползет.

"Размечтался! – злорадно подумал "мешок". – Не фиг было тащить меня из подвальчика!"

Поцелуйка, между прочим, оказалась подозрительно пустынной. В иной ситуации друзья, возможно, и приняли бы сию информацию к некоторому размышлению... Сейчас же Игорька более всего интересовала возможность присесть и отдохнуть, а Олег был осчастливлен тем, что при подъеме по лестнице Стасис вновь попытался помочь друзьям своими ножками, не зацепив на сей раз ни единой ступеньки!

Однако на самом верху, у беседки, вдруг выяснилось, что горка не совсем уж и пустынна; друзей встретила троица весьма недружелюбно настроенных парней.

– Че надо?

Олег виновато потупил взор и честно признался:

– Живем мы здесь, братцы.

– "Сниматься" пришли! – огрызнулся Игорек. – Твое какое дело?

Для подробного ответа вопрошавший сжал было тяжелые кулаки; но тут Стасис поднял озаренное ангельской улыбкой лицо, в которое с жаром впились три пары глаз.

– Опять тот козел! – пискнул Коготок, подавшись чуть назад. – Говорил я: будет он ее искать.

Казбек и Чабан тоже узнали Стасиса.

– Эй, Фан! – крикнул первый кому-то через плечо. – Есть для тебя работка.

Стасис мгновенно протрезвел и вспомнил, какие впечатления доставила ему последняя встреча со стоящими перед ним неприятными личностями. Не имело смысла в этот раз ожидать чего-либо лучшего. Поэтому секунду спустя после возгласа Казбека, опираясь на плечи друзей, он вскинул распрямляющуюся в пути ногу и врезал не столь старому знакомому носком кроссовки в подбородок.