Текст книги "Таллинские палачи"

Автор книги: Андрей Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Не успели товарищи Казбека и дернуться (в разные, между прочим, стороны), как освободившиеся от тяжкой ноши Олег и Игорь короткой серией кулачных ударов вывели из боевого состояния и их.

Вошедший в раж Олег помахал еще – уже и воздух – и торжественно вопросил:

– Кто на новенького?

– Я, – последовал спокойный ответ.

Из-за кустов вышел худощавый, белобрысый парень.

– Это кто еще такой? – Олег взглянул на Стасиса.

В ответ тот пожал плечами:

– Наверное, такой же засранец, как и эти.

"Новенький" не спеша приблизился к ним, глянул на поверженных "стареньких". Раздавленные губы Коготка вызвали у него уважительный кивок, но вся картина в целом – блеск злобы и прищуренных глазах.

– Нехорошо, – констатировал он и стал в боевую стойку каратэки.

Друзья переглянулись.

– К барьеру, мушкетер! – Игорек хлопнул Олега по спине.

– Боюсь я, – хихикнул тот. – Больно красиво у него получается картинку могу испортить...

– Эстет хренов! – буркнул Стасис, переступая через мычащего Чабана.

Недолгий поединок получился весьма эффектным, и, кроме пары пустячных синяков, доставил Стасису массу удовольствия. Особенно последние секунды, давшие возможность блеснуть своим мастерством.

Истолковав некоторую вялость противника как неопытность, белобрысый взвинтился и в высоком, изящном прыжке с разворотом попытался свернуть ему ногой шею. Но Стасис мгновенно среагировал, без особых усилий блокировал удар и, пока белобрысый находился в воздухе, вспрыгнул сам и изо всей силы резко распрямил правую ногу. Получилось даже лучше ожидаемого, ибо целился он в пах, а угодил подъемом ноги под зад, да так мощно, что вынудил белобрысого совершить комичное сальто.

– Не хило! – присвистнул Игорек.

– Что не хило? – взбунтовался Олег. – Еще минут пять назад это западло висело на наших хрупких плечах! А теперь – герой?

Стасис тут же почувствовал головокружение и осел на колени.

– Это был кратковременный всплеск сил, вызванный суровой необходимостью нашей неприглядной повседневности...

* * *

Валдис разлил по бокалам "Чинзано", поставил бутылку обратно в бар.

– Честно говоря, я уж и не надеялся разыскать тебя, – признался он, пока разворачивался, затем спросил: – За что выпьем?

Он поставил бокалы на столик, подсел к Инге и положил руку на ее узкие плечи. Она чуть дрогнула, не сумев скрыть смятение. Валдису такая реакция доставила видимое удовольствие. Он все больше убеждался, что Ингины должки не в первую очередь заставили его проявить упорство в поисках. Хотя именно их наличие значительно упрощало достижение желаемого...

К дому вдруг подъехала пара машин, с визгом тормозя у калитки.

Валдис вскочил, на мгновение теряя свойственное ему обычно абсолютное спокойствие, пружинистым шагом подошел к окну и заглянул за чуть отдернутую штору.

– Что еще за фокусы? – буркнул он себе под нос, видя, что его люди возвратились с дела намного раньше должного.

Уловив волнение Валдиса, Инга впервые за прошедший час решила заглянуть ему в лицо. На секунду глаза их встретились. Инга поняла, что наглость и самоуверенность Валдиса не столь уж безграничны, как ей до сих пор казалось. Валдис с досадой обнаружил, что потерял несколько баллов.

– Парни зачем-то дернулись, – произнес он, возвращая лицу обычную улыбку. – Я сейчас...

Дальше порога он их не пустил.

– Получили у Рыбина бабки?

В ответ хлынул ноток оправданий. За пять минут до назначенной встречи появился вдруг тот самый придурок, который с неделю назад увел у них девку; и не один, а с двумя корешами, дерущимися, между прочим, ничуть не хуже его. Даже Фана, козел, "замесил"... Он точно на Хлыста "пашет"! Иначе с чего бы это постоянно путался под ногами в самый неподходящий момент?

– А я-то решил, что это вы у него под ногами путаетесь, – зло процедил Валдис. – Чего же он теперь хотел?

Ребятки призадумались. Спросить об этом пришельца они как-то не удосужились. Да и не было необходимости...

В отсутствие Валдиса Инга немного пришла в себя. Убедившись, что самые страшные ее ожидания не имеют под собой существенной почвы, она успокоилась и решила оглядеть дом, в котором оказалась впервые.

"Вот так, дорогие товарищи, живут в нашей стране честные труженики!"

Она невольно сравнила владения Валдиса с квартирой Стасиса. Даже по очень приблизительной оценке разница в стоимости, включая все содержимое, получалась раз в десять в пользу первого. Как рассказывал ей Валдис, дом достался ему в наследство от какой-то одинокой родственницы. Но было видно, что недавно в доме провели капитальный ремонт, установив в нем дорогую импортную мебель.

Она достигла тупика темного коридора и по узкой лесенке поднялась на второй этаж.

– Ах!

До ремонта, возможно, это был просто замусоренный чердак. Но теперь... Все просторное помещение было превращено в нечто среднее между роскошной спальней и комнатой отдыха, все детали которой подобраны друг к другу тщательнейшим образом и в ином сочетании непредставимы. Что касается затраченных на это сумм – тысяч сто, если не больше!

"Вот где предстоит мне провести сегодняшнюю ночь".

Инга присела на свежезастланную, источающую почта неуловимый аромат чертовски высокую кровать и провела ладонью по холодной ткани темно-синего одеяла.

"А какая я здесь по счету?"

Перед глазами пробежала незамысловатые сюжетцы о сменяющих друг друга в этой постели самых разных девочках-девицах. Конечно, большинство из них оказывалось здесь лишь потому, что очень уж хотелось пожать ночь-другую чужой, никогда более недоступной роскошью – мечта, реализация которой оплачиваема чем угодно.

Инге захотелось хоть чем-нибудь оправдаться пред занывшей душенькой, отделиться от других... Не очень-то получалось. Шаткий это аргумент – долги денежные. Да и смешно утешаться тем, что не нужна тому, кого сама желаешь... Кстати, "не для протокола", сколько же можно испытывать судьбу бесконечными поисками высоких чувств? Недаром же люди говорят, что от добра добра не ищут. Все, к кому Инга относилась с большим вниманием, причем, всегда идя навстречу первой, все эти люди приносили ей если не аборт с долгой сердечной и физической мукой, то уж чувство неуверенности с последующим осадком в душе – непременно.

"Валдис же – совсем другое дело. Его не надо любить. Достаточно делать влюбленный вид, особенно перед окружающими. Хорошая актерская работа будет им всегда оплачена".

Инга залпом осушила бокал, хлопнула ладонью по горячей щеке, на минуту надулась. Но очень быстро ее пробрал хмель и очистил головку от лишних размышлений. Она скинула с себя одежду, полюбовалась стройным тельцем в большом зеркале рядом с кроватью Довольная осмотром, заулыбалась и юркнула под одеяло.

"Хорошо быть красивой – можно выгодно себя продать... и даже неоднократно перепродать".

– Казбек, – устало протянул Валдис, и гордый, никогда не бывший трусом лезгин все же дрогнул. – На поиски этих типов даю вам трое суток. Узнать: кто такие, где живут и имеют ли отношение к Хлысту или кому другому.

– Но времени...

Казбек не договорил. Его попытку возразить прервал ноток русско-латышской брани. После чего с очень сильным, резким акцентом Валдис спросил:

– Теперь все ясно?

– Теперь – да...

– Тогда проваливайте!

На сей ласковой фразе они и расстались. Не удостоив своих парней и кратким прощальным взором, Валдис вернулся в дом, почему и не услышал, как удрученный Чабан буркнул:

– Хоть за девку сказал бы спасибо.

А на пороге гостиной Валдису пришлось испытать некоторое смятение.

"Сбежала?"

Одного бокала на столике не хватало. Что и успокоило: приличные барышни с чужой посудой в окна не сигают.

Он присел на кресло, закурил.

"Что же это за странная троица? Неужели Хлыст в самом деле набрал целую ораву крутых бойцов? Откуда? Да и когда успел?"

Валдис снова вспомнил об Инге – и все иные мысли отступили на второй план.

– Инга!

А в ответ – тишина...

"Где же она?"

Валдис обошел весь первый этаж – безрезультатно. Ощущая нарастающее волнение, он неторопливо поднялся наверх и расплылся и щедрой улыбке одобрении.

"А она первая, кто вынуждает меня трепетать подобно шестнадцатилетнему юнцу".

* * *

Понедельник – день тяжелый. Всегда. Для Стасиса на сей раз он оказался вообще невыносимым. Зря взятые отгулы измотали его бессмысленной пустотой. В воскресную ночь он до трех проворочался в постели и вышел на работу совершенно разбитым.

Хорошо хоть "вкалывать" особо не пришлось. Стасис закончил все неотложное до обеда, скислой физиономией проглотил обычную тройку бутербродов и вторую половину рабочего дня бродил унылой тенью по боксу да дворику и тянул сигарету за сигаретой, мечтая о той сладостной минуте, когда окунется в родную постель.

Можно было бы завалиться на лежак на крыше да позагорать. Если бы не риск уснуть... А то однажды возникшую над ним тень Стасис спросонья принял за любителя шуточек Леху Карпухина и "не распечатывая" глаза, послал "на седьмой этаж" мастера Буревича, к счастью человека понятливого...

До окончания рабочего дня оставалось уже менее получаса, когда к воротам подкатили две совершенно одинаковые "Тойоты" с крутым экипажем "на борту". Стасис в это время сидел на скамейке перед боксом, мрачно посасывал сигарету и считал последние минутки выпавшего на его долю сурового испытания. Увидев вышедших на машин парней, он с тоской почувствовал, что дело у них именно к нему.

Так и оказалось. Только вот за желанием непременно сегодня выяснить, почему не работает печка (это летом-то!) скрывалось нечто подозрительное. Лишь выданная в качестве аванса свеженькая двадцатипятка отмела все сомнения на задний план, и Стасис в меру энергично взялся за работу.

Изучая приболевший агрегат, он не заметил, как все остальные закончили свои дела и разошлись по домам.

– Что, один остался? – дружески поинтересовался плотный верзила, наблюдавший за электриком с заднего сиденья машины.

– Наверно, – Стасис безразлично пожал плечами. – Время-то рабочее уже вышло.

Гонимый желанием поскорее покончить с ремонтом, он не обращал никакого внимания на странных клиентов, изучающе поглядывающих на него и "шарящихся" но всей территории фирмы. Однако сосредоточиться на работе никак не удавалось.

– Слушайте, мужики, – сдался, наконец, Стасис. – Давайте на завтра отложим. Туго я сегодня соображаю – не выспался ни хрена.

Мужики переглянулись. Тот, что поупитаннее, усмехнулся:

– Настоящий боец всегда должен быть о форме.

– Чего? – поморщился Стасис, настораживаясь.

Самый рослый из четверки, обладатель наиболее симпатичного, густо загорелого лица с маленьким шрамом на лице, вкрадчиво, почти доверительно пояснил:

– Нам сказали, что ты очень крутой, – он приблизился к Стасису на расстояние в полшага и, глядя на него с верха своих ста девяноста, добавил: – Хотелось бы проверить.

После столь откровенного намека даже у такого отпетого оптимиста, как Стасис, сомнений быть не могло: бить собрались, причем все четверо на одного. Стасис тяжело, прерывисто вздохнул: дошло мол. В его сигнале была и пометка: неохота, братцы. Но он не делал на ней акцентов, ибо знал – не поймут. То есть – даже и знают, что "настоящий боец" сегодня с превеликим трудом по поверхности земли-матушки перемещается, а ведь только радуются.

– Кто же это такой знаток моих способностей? – поинтересовался Стасис, оттягивая время и пытаясь собрать хоть какие-то силенки. – Он уже не желает утвердиться в своем мнении?

– Ха! – расплылся загорелый. – У этого паренька наблюдается присутствие чувства юмора.

Толстяк повел плечами, отодвинул воротник джинсовой куртки от шеи чуть назад и упер ладони в бока:

– Начнем, пожалуй?

Стасис отступил на пару шагов назад, поджался:

– И сколько же в его глазах в тот момент было сострадания...

В следующую секунду одни из четверки бросился к Стасису, и, целясь ему в глаз, с внушительной силой вынес квадратный кулак вперед. Стасис едва успел изобразить дерганый, не очень удачный блок предплечьем левой руки, отнесший все же удар от головы чуть в сторону.

– О-о, – загорелый вяло похлопал в ладоши. – Счет в вашу пользу, сэр; один – ноль. Любопытно, каким он будет в конце нашей товарищеской встречи?

Стасису не понравился развязный тон комментатора. Но поскольку до него было далековато, он выместил все раздражение на его приятеле, так нагло совсем недавно ринувшемся в бой. Не успела на его невзрачном лице смазаться ехидная улыбочка, как кулак Стасиса с еле слышным свистом мелькнул от плеча и внешней стороной хлопнул по впалой щеке. Пока ошарашенный парень менял выражение скошенного лица, Стасис подпрыгнул и с хрипом почти предельного усилия резко распрямил согнутую в колене правую ногу. Носок промасленной кроссовки ухнул в подбородок парня, зубы изумленно клацнули, и, выгнувшись дугой назад, он рухнул на покрытый толстым слоем затверделой грязи пол.

Сотоварищи поверженного мигом посерьезнели и поджались, готовясь к нешуточной драке.

– Теперь уже и в самом деле одни – ноль! – с улыбкой сообщил Стасис, приободренный неожиданно быстрым первым успехом. – Полагаю, для полной победы четырех очков вполне хватит...

– Не обольщайся, – мрачно посоветовал загорелый. – За тебя назначена слишком хорошая плата, чтобы все так хорошо закончилось.

"На меня кто-то неплохо ставит; – подумал Стасис с тоскливой гордостью. – Четыре к одному, плюс немалые "бабки"... Знать бы, кто этот индюк".

В размышлениях своих он допустил небольшую ошибку, ибо против него было уже не совсем четыре человека. Однако на оставшихся троих выпали основные трудности. Взялись они за Стасиса всерьез, да и оказались намного круче своего приятеля.

Стасиса в его не слишком еще длинной жизни били достаточно, чтобы он мог теперь отличить опытного бойца от обычного уличного хвалыги. И он сразу и с полной уверенностью отнес противников к первой категории. Ибо били его очень больно, потому что по-настоящему сильно, точно и кучно. Еще бы шестерка кулаков размером с пудовую гирьку, да по такой миниатюрной мишени, как Стасис!

Уже через минуту побоев парень осознал, что долго так не протянет. Опытные громилы отлично знали, что каким бы королем драки их "подопечный" ни был, ему не устоять против одновременно нападающей тройки. А посему не останавливались ни на секунду. Кое-что и им перепадало от щедрого недруга, но это не шло ни в какое сравнение с его потерями!

В одни удачный миг Стасис все же сумел отступить на спасительный шаг назад, вытянулся в струну и во все горло заорал нечто нечленораздельное, однако и очень жуткое. На секунду все трое его мучителей опешили и замерли, осознав свою ошибку лишь тогда, когда Стасис махнул в воздухе ножками, на лету поворачиваясь вокруг оси, прыгнул на руки и окончательно приземлился на широко расставленные ноги метрах в трех от прежнем точки.

Теперь он возымел долгожданную возможность маневра.

Слаженность в рядах тройки пропала. Первым опомнился толстяк, дернулся вперед – и был встречен Стасисом, который совершил высокий прыжок с разворотом и изо всех сил носком ступни разгибаемой ноги заехал ему в удачно подставленную пухлую щеку. Последовал звонкий шлепок, и заплетающимся шагом толстяк засеменил бочком в заданном направлении.

Немало изумленный тем, что жертва его сокрушительного удара еще ходит, широко распахнутыми глазами Стасис проследил, как толстяк добрел до ближайшего верстака и, оперевшись на него, замотал одурелой головой.

"Передохни, приятель", – решил Стасис и бросился к загорелому – явно самому грозному своему противнику.

Удар не удался: запястье было крепко схвачено неподалеку от ненавистного лица.

– Нельзя! – с улыбкой пояснил загорелый.

Подобная легкость в обращении обидела Стасиса до глубины души. Да еще рядом стоящий длинноволосый уродец засиял так, словно именно он принес своей команде дополнительные баллы.

– Ты-то че лыбишься? – рявкнул Стасис, не очень сильно, но вполне душевно смазал ненавистную улыбку грязной подошвой кроссовки и едва успел перехватить мчащееся к его горлу предплечье загорелого.

– Молоток! – похвалил тот, отстраняясь, и покосился на приятеля, вытирающего лицо ладонями. – Но товарищеской ничьи не получится.

В следующее мгновение он подсек ногу Стасиса, вынудив того упасть боком на пол. Но стремительно опускающаяся туфля была перехвачена возле живота и даже чуть вывернута. Резким движением загорелый вырвал ногу из захвата и тут же попытался пнуть поверженного другой ногой.

Однако Стасис уже откатился в сторону и вскочил на ноги с улыбкой озверевшего людоеда.

– Ловите кайф, ублюдки! – посоветовал он, в одни прыжок достиг приходящего в себя толстяка, стоя боком к нему и держа в поле зрения двух других, резкими ударами локтя в живот и внешней стороной кулака в лоб окончательно вывел того из строя, после чего схватил лежащую на верстаке увесистую стальную трубку и с закрутом метнул ее в загорелого, отгоняя его на пару секунд от очередной своей жертвы; этих самых секунд вполне хватило, чтобы подскочить к длинноволосому, отбить его вялый удар и молниеносными ударами в солнечное сплетение, горло и лоб отключить того на очень неопределенное время.

Теперь Стасис остался один на один с загорелым. С минуту они пожирали друг друга свирепыми взглядами и готовились к завершающей фазе "товарищеской" встречи.

– А ты и впрямь крутой, – похвалил загорелый сквозь зубы.

– Зато вы орлы только в куче.

Их поединок длился около десяти минут и под конец измотал обе стороны. Еще бы – с бешеной скоростью метаться по всему боксу и "сердечно" молотить друг друга, порой куда попало. Тут уж одними синяками не обошлось. У загорелого были порваны штаны, кровоточили угол рта и укушенный локоть; левый кулак Стасиса оброс налипшей на густую кровь грязью, через правую грудную мышцу проходила широкая царапина, ныло ушибленное колено.

– Все равно я тебя удавлю, – тяжело дыша, пообещал загорелый во время короткой паузы.

– Куда тебе, – хрипло усомнился Стасис. – С такой-то прической.

Ранее симпатичный чубчик загорелого и впрямь уже сник.

Тем не менее, бой продолжался с не меньшим упорством. Разница состояла лишь в том, что теперь соперники полагались больше на сюрпризы, чем на иссякающие силы.

Один момент заставил Стасиса испытать даже секундный страх, когда ему чудом удалось блокировать совершенно незнакомый, но судя по направленности в висок явно смертельный удар.

После этой неудачи загорелый отскочил на шаг назад и с искаженным от ярости лицом выкрикнул:

– Ты все равно труп!

Наглая несгибаемость какого-то электрика из задрипанного автосервиса лишила его всякого самообладания.

Сам наглец едва держался на ногах. Кроме всего прочего, ему так сильно хотелось спать, что участившиеся порывы зевоты начали мешать нормальному ведению поединка, хотя и взвинчивали загорелого, по-своему истолковывавшего странное поведение противника. В общем-то Стасис уже готов был получить как следует по морде, лишь бы дали потом хлебнуть немного "Пепси" да запалиться в постель.

Как там у Пушкина? Мечты, мечты – где ваша сладость?..

И в какой-то момент Стасис озверел. Да так, что перестал зевать, потерял остатки самоконтроля и ринулся в решительнейшую атаку. Он уже не почувствовал нескольких полученных ударов, вообще толком не понял, как все произошло, – тело само выполняло одну из заложенных многолетними тренировками программ. Последовал с десяток ударов – сильнейших, сопровождающихся треском переломов и брызгами крови...

С тяжелым вздохом загорелый повалился на пол и "отключился".

– Четыре – ноль! – крикнул Стасис бесчувственному телу. – Четыре ноль!

* * *

– О чем задумалась?

Инга оторвала глаза от экрана телевизора, повела плечиком.

– Сама не знаю...

С первого этажа едва слышно зазвал к себе телефон. Краешком глаза Инга с удовлетворением отметила, как мученически поморщился Валдис.

"Только бы ничего срочного", – взмолился он, нехотя поднимаясь с кресла. Надеясь, что на том конце его не дождутся, он спускался не спеша и у аппарата постоял несколько долгих секунд. Однако звонки не прекращались.

– Да, – отозвался, наконец, Валдис, хрипло булькнув.

– Я у "Олимпии", – без лишнего вступления выпалил Хан. – Жду тебя.

Гудки раздались вроде даже раньше, чем он успел договорить.

"Ну, почему именно сегодня?" – подумал Валдис, понуро залезая в шкаф за курткой. Он понятия не имел, что могло случиться и как долго это продлится. Поэтому не стал утруждать себя сочинением вразумительного объяснения для Инги – ушел, не говоря ни слова.

Инга все поняла, но, тем не менее, обиделась...

"Кадиллак" Хана Валдис заметил, уже проезжая перекресток возле "Олимпии", и именно тогда понял, что вызов его связан с близящейся перевалкой металла. Очевидно, в отеле босс встречался с посланником своих поставщиков.

Валдис припарковал машину и неторопливо подошел к стоящему на другом краю стоянки "Кадиллаку".

– Привет, Тармо! – махнул он водителю и влез на заднее сиденье рядом с Ханом, прикрывшим ладонью усталое лицо.

– В нашей игре уже очень много трупов, – сообщил 6осс, не отрывая руки от глаз.

Само по себе сообщение не вызвало у Валдиса особых эмоций – всякое бывало. Однако тон настораживал.

– Снова Хлыст?

Хан тихо вздохнул, несколько секунд помолчал. Потом взглянул на любимца своими редкостно темными, прищуренными глазами.

– Твои питерские приятели мертвы.

– Как это? – оторопел Валдис.

– Все четверо убиты.

– Убиты?!

– Да, убиты! – приглушенно рявкнул Хан. – У каждого ножом проткнуто сердце. Кроме того, у одного вывихнута челюсть, а еще у одного – два открытых перелома.

На минуту воцарилась полная тишина. Хан дал Валдису возможность переварить полученную информацию, в то время как тот прикидывал, пора ли начинать испытывать страх перед всесильным и неуязвимым полубогом-полуэлектриком?

– Но они же не мальчики, Хан!

– Знаю. Помню, как сломали Ашанова. Но они мертвы.

– А тот?

– Кто? – не понял Хан. – А-а, парень из автосервиса?

– Ну, да.

– Жив, наверное... Какая разница?

Хан вновь направил глаза на "бригадного".

– Может, я чего-то "не догоняю"... Но мужики уложены. Судя по всему, так же, как и посланные на "убор" Хлыста...

– Неплохая у тебя намять, – с усмешкой похвалил Хан. – А вот с логикой туговато. Неужели ты думаешь, что таинственный телохранитель Хлыста и есть этот парнишка из автосервиса?

– Маловероятно...

– Отсюда вывод: этот парень в нашу бойню угодил совершенно случайно и крайне изумлен происходящим с ним в последние дни. Без него там, конечно, не обошлось; может, он даже видел убийцу... Хотя – вряд ли. Иначе трупов было бы пять.

– Непривычно...

– Что?

– Слишком мудрено все это для Хлыста.

– Хорошая мысль, – мрачновато усмехнулся Хан и похлопал Валдиса по колену. – Боюсь, мой старый знакомый в силу не самых выдающихся умственных способностей свалил на второй план. Кто-то другой – дьявольски хитрый и сильный – из-за его спины ведет крутую игру и пока весьма успешно навязывает нам свои правила.

– Может, этот электрик валенком прикидывается?

– Да прекрати ты! Нет, ну дерется он, возможно, в самом деле здорово. А так – самый обыкновенный законопослушный гражданин. Слишком молодой к тому же. Кстати, твоя подружка должна о нем кое-что знать: когда-то жили они в одном дворе, и заступился парень за нее скорее всего именно поэтому.

Кровь хлынула в голову Валдиса от такой новости.

– Ты что? – удивился Хан. – Глаза как заполыхали! Прекрати буйствовать из-за какой-то девки!

– Да я не буйствую, – Валдис отвернулся. – А что ты здесь делал?

– Вел последние переговоры перед приемкой товара...

* * *

Сладкий сон Стасиса был потревожен о одиннадцатом часу настойчивыми звонками, перемежающимися с усиленным стуком крепких кулаков в дверь.

Какого черта? Неужели неясно, что "нет никого"?

Упрямый в своем желании отоспаться во что бы то ни стало, Стасис натянул одеяло на уши и мгновенно вернулся в сладкое забытье.

Ни хруста взломанного замка, ни шлепанья нескольких пар туфель хозяин квартиры не слышал.

– Да наверняка его нет дома!

– Еще бы – станет он дожидаться!..

Однако тот, о ком шла речь, совершенно спокойно подавал посапывающие сигналы из уютной постельки. Он никого не ждал, но и пускаться в бега не собирался.

И четверо вооруженных полицейских застали подозреваемого в четырех убийствах Петраускаса, скрывающимся под своим одеяльцем, из-под которого торчала стоптанная пятка левой ноги, при гнусной попытке выспаться.

– Хярра Петраускас! – рявкнул Крийзиман из-за двух прикрывающих его констеблей. – Вы задержаны по подозрению в совершении убийств...

Край одеяла шевельнулся – щелкнули на пистолетах предохранители – и на свет божий всплыла опухшая от минувших невзгод сонная физиономия "Джека-потрошителя".

"А еще говорят, что я не смогу получить гражданство. Советская милиция, между прочим, мне никогда не снилась. Понять бы еще, про что этот забавный сон, исполненный, кстати, на чистейшем государственном..."

* * *

Инга недолго дулась по поводу молчаливого ухода Валдиса. Развеяв обиду, она подумала, что, вернувшись, он наверняка захочет перекусить и скрасила одиночество приготовлением легкого ужина.

Валдис приехал всего через час. Выглядел усталым и каким-то удрученным, что заставило Ингу насторожиться.

Ели поначалу молча. Валдис пронзал отрешенным взором тарелку с выложенной на нее половиной банки кильки в масле и салатом из свежей зелени; Инга опасливо поглядывала на него в ожидании хоть какого-то слова.

Наконец, она сама отважилась завязать разговор.

– Какие-то неприятности на работе?

Валдис поднял отрешенное лицо:

– На работе? Да, вроде того...

И вновь молчание.

Инга убрала посуду в умывальник, открыла до упора кран. Ее начало охватывать раздражение. Еще бы – ускакал черт его знает куда, не говоря ни слова, а спустя час вернулся с такой миной, словно она в чем-то виновата!

– Ты знаешь... этого... как там его... Петраускас, что ли?

Валдис не мог не заметить, как Инга стала медленнее протирать тарелки.

– Знаешь, – проговорил он. – А чего так затихла?

Она не отвечала – выжидала.

– В одном дворе ведь жили. Да недавно повстречались – он героически спас тебя от моих парней!

Инга резко обернулась:

– Так вот отчего ты такой заторможенный. Ну, и что же тебе про нас наговорили? А?

Валдис опешил – не ожидал, что подозрения его подтвердятся с такой легкостью:

– Значит, было что-то?

Поняв свою ошибку, Инга досадливо закусила губу. Необходимо было побыстрее составить вразумительное оправдание. Главное – не слишком привирая.

– Ну, – она сжала дрожащие пальчики до побеления, – после школы, перед его уходом в армию был у нас небольшой романчик...

– Который при недавней встрече повторился вновь, – хмуро кивнул Валдис. – Вот где ты пропадала.

– Да у Светки я жила! – психанула Инга и отвернулась. – И вообще – у нас с тобой тогда еще ничего не было. Так что и ревновать глупо...

– Ревновать? – взревел Валдис. – Тебя? Да ты ведь здесь свой должок отрабатываешь!.. Шлюха позорная!

Он многое хотел сказать. Но выплеснув чуток, остановился: чего ради тратить нервную энергию на какую-то девку? Прав был Хан!..

– Вот как, – тихо произнесла Инга. – Когда же я смогу быть свободной?

– Когда деньги вернешь.

– Но ведь даже по меркам позорной шлюхи я свой долг вполне вернула через постель...

– Через постель ты погашаешь пени, – зло усмехнулся Валдис. – И буду я тебя трахать до тех пор, пока не получу свои четыре "штуки"!

– Неужели ты со всеми так?..

– Могу обрадовать – ты исключение.

* * *

Стасис и представить себе не мог, что когда-нибудь в своей довольно спокойной жизни окажется в столь известном здании на Лубья. Сам по себе сей факт ничего плохого еще не означал, если бы его не "пригласили" сюда в несколько неожиданном качестве.

– Итак, Петраускас... – сидящий перед Стасисом по другую сторону стола Радченко сделал подобающую ситуации внушительную паузу, непонятно зачем взялся за узел галстука.

– Не сбежал! – одобрительно улыбнулся Стасис.

– Что? – моргнул следователь.

– Я говорю: галстук ваш, к счастью, на месте!

Радченко перевел взгляд па стоящего у окна Крийзимана. Тот зло хмыкнул, отчего его прыщавое лицо стало еще противнее, пожал плечами: "А кого ты ожидал увидеть?"

– Господин Петраускас, вы ясно представляете себе, по подозрению в чем вас задержали? – с некоторым сомнением поинтересовался следователь.

Подозреваемый тоскливо зевнул, через решетку распихнутого окна глянул во двор. На карнизе окна напротив радостно щебетал воробышек. Стасису показалось, что тот посмеивается над ним, – до чего нелепо, ирреально было вес происходящее в этой комнате.

– Горечь утраты рвала в клочья его большое, свободолюбивое сердце, буркнул он едва слышно.

– Чего? – не понял Радченко.

– Я говорю: да здравствует эстонская полиция!

Следователь откинулся на спинку кожаного кресла, улыбнулся уголками тонких губ, полюбопытствовал:

– Паясничаешь?

– В меру своих ограниченных возможностей, – Стасис брякнул по столу наручниками.

– Хочешь снять их на время допроса?

– Вам-то по барабану мое желание. Эксперты небось уже установили, что несчастных младенцев месил человек, неплохо владеющий приемами рукопашного боя. Следовательно, я потенциально опасен и без оружия. Странно, как еще и ножки в кандалы не заковали – и на том спасибо!

Крийзиман сложил руки на груди; в глазах сверкнул алчный огонек – он бы заковал!

– Каяться начинаешь?

– Че? – скривился Стасис.

– Ну, ты ведь признал, что избил этих парней, – пояснил Радченко.

Стасис безразлично пожал плечами:

– А я и не собираюсь отнекиваться. Да, пришли в конце рабочего дня эти редиски в количестве четырех штук и стали приставать: "Дай десять центов не то в морду получишь!" А центики-то у меня трудовые; это морда халявная, от родителей в наследство досталась...

– Прекрати кривляться, подлец! – взревел Крийзиман, багровея.

– Не буду, не буду, – тут же пообещал Стасис, виновато моргая.

В порыве бессильного гнева Крийзиман кинулся к наглому задержанному, устрашающе завис над ним, хлопнув ладонями по столу.

– Ваше высокоблагородие, только не надо ногами по голове, – вежливо попросил Стасис, глядя в его налитые кровью (и вином) глаза. – Я этого с детства не люблю.

– Крийзиман, – тихо, но твердо окликнул Радченко неуравновешенного помощника. – Пусть поприкалывается – недолго осталось.

Крийзиман с трудом оторвался от стола и вернулся к окну.

– Что значит – недолго? – уже вполне серьезно поинтересовался Стасис.

– Ну вот, – улыбнулся Радченко. – Он и растерял свою наглость.

– И все же!..

Радченко широко зевнул, потянулся до хруста, кинул взгляд на бумаги перед собой.

– Дело-то твое довольно ясное. Остается лишь уяснить кое-какие детали...

– Ничего себе детальки! – возопил Стасис. – А вам, ребята, не хочется выяснить, кто же ухрюкал тех болванов? Или решили на меня все списать?