Текст книги "Реванш (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Чего ты хочешь от нас? – заинтересованно спросил Шарипов, от ярости которого не осталось как будто и следа.

– Работа привычная, тебе будет в удовольствие. Но скажи сначала, сколько людей у тебя? Мне нужны только опытные бойцы, а не сопливые мальчишки, пару дней назад взявшие автомат в руки. Нужны те, кто уже успел почувствовать вкус вражеской крови.

– Такие есть, их немало. Две сотни могу собрать прямо сейчас!

– Отлично, – улыбнулся Уоллес, взявший на себя ведение переговоров в самом начале. – Это мне нравится!

– Зачем тебе мои люди, американец? Снова отправить их на бойню?

– Нет. У тебя и твоих бойцов появится шанс отомстить за ваших братьев, погибших на границе! Этому человеку, – Уоллес указал на хранившего молчание Говарда, – нужны солдаты, готовые выполнять любой приказ. В России у него есть то, что нужно сохранить любой ценой, а русские, не смирившиеся с поражением, разрушают это, убивают рабочих, мирных людей, и наших солдат.

– Американские солдаты не справляются? Чеченцев вы цените выше, чем своих людей?

– Пусть так, – отмахнулся Уоллес. – Короче говоря, нужны бойцы, опытные, те, кто будет действовать без сомнений. У тебя есть такие люди, а у него, – очередной кивок на Говарда, – есть, чем заплатить им за риск. Щедро заплатить!

Толпа вокруг шумела и гудела, люди все пребывали, сбиваясь в колышущуюся массу, с тревогой поглядывая вверх, туда, где висел, молота лопастями воздух, боевой вертолет, способный эту толпу превратить в кровавое месиво за несколько секунд. А два человека, явившиеся словно из разных миров, торговались, назначая цену человеческим жизням.

– Мы готовы каждому из вас платить по сто долларов за каждый день службы, – сообщил Говард, чья очередь была теперь говорить с чеченцем. – И втрое больше, если придется участвовать в боях. Отдельно будем платить за захваченное вами оружие и пленных русских.

– Щедро! Наши жизни вы цените дорого!

– Я ценю дорого жизни тех русских, с кем вам придется воевать, воевать на их земле! Это солдаты, многие сражались здесь, против твоих братьев, а теперь воюют против нас, мешая нам навести в России порядок!

– Я согласен, – кивнул Хусейн Шарипов. – Когда нам отправляться?

– Чем быстрее, тем лучше! Завтра готовь своих людей, направляйтеь в Грозный, а там вас уже будут ждать самолеты! Этот офицер будет сопровождать вас со своими людьми!

Уоллес указал на капитана морпехов, и Шарипов, едва переведя на того взгляд, оскалился с ненавистью. В прищуренных глазах чеченца полыхнула звериная ярость.

– Зачем ты привел его сюда? Это наш враг! Он не дал нам совершить месть над своими кровниками! Он сам теперь – мой кровник!

– Остынь и слушай меня внимательно, – неожиданно жестко, разом напоминая, кто здесь хозяин, произнес Джеймс Уоллес. – Я знаю, что у вас за месть! Насиловать девчонку на трупах ее родни? Я подчиняюсь приказам и только потому разговариваю с тобой сейчас. Не забывай, что всю вашу толпу мы можем прикончить, даже не запыхавшись. Один "Стратофортресс" с полной нагрузкой – и этого городка вместе со всеми вами, как ни бывало! Или ты будешь послушным, станешь делать то, что я велю, получая за это свои доллары, или я спущу этого парня вместе с его приятелями с поводка, – агент ЦРУ снова указал на невозмутимого Мартинеса. – И вы тут захлебнетесь в своей крови. Ты понял меня?

Шарипов упрямо, исподлобья смотрел на американца несколько мгновений, а затем нехотя кивнул. Слишком многие видели его позор, то, как говорил с ним этот неверный, но сейчас ничего поделать было нельзя – еще слишком рано.

– Завтра прибудете на аэродром в Грозный, погрузитесь в самолеты и улетите туда, где вы нужны, – повторил Уоллес, вполне удовлетворенный тем, что видел. – Двести человек, как договаривались. Мне нужны только люди, а все, что необходимо, оружие, снаряжение, вы получите на месте, с этим не будет проблем, всем достанется. Будете делать все, что скажут вам наши солдаты, никаких возражений. Гордость свою засунете куда подальше – вам заплатят и за это!

– Я все понял, американец, – вновь хмуро кивнул Хусейн Шарипов.

– Сбор здесь, в шесть утра. Морские пехотинцы под командованием капитана Мартинеса сопроводят вас в Грозный, обеспечат погрузку в самолеты. В России вас уже будут ждать, встретят на месте. Если сделаешь все, как мы с тобой договорились, Хусейн, все твои "нукеры" вернутся обратно в Чечню через несколько месяцев самыми богатыми людьми в этих горах.

Шарипов согласно кивнул. Полевой командир был вполне доволен всем. Пусть ему придется стать слугой неверных, но лишь для того, чтобы убивать еще более ненавистных неверных. Русские взяли жизни многих его братьев по крови, и теперь пришла пора отомстить им.

Два транспортных С-130Н «Геркулес» приземлились на аэродроме Грозный-Северный перед полуднем, разбудив жителей ближайших районов и отдыхавших в казармах морпехов гулом турбин. Локхидовские транспортники, пятнисто-зелеными глыбами возвышавшиеся над рядами вертолетов и «Харриеров», приковали к себе внимание многих, находившихся на базе. Свободные от службы моряки глазели на массивные самолеты, осторожно ворочавшиеся на рулежных дорожках, а пилоты С-130 с таким же интересом глазели на своих будущих «пассажиров».

Колонна из Урус-Мартана прибыла на аэродром почти одновременно с "Геркулесами". Первым проехал через ворота контрольно-пропускного пункта камуфлированный "Хаммер" с трехствольным пулеметом GECAL-50 на турели. Рядом с водителем, на командирском месте сидел снаряженный по-боевому капитан Энрике Мартинес. В зеркало заднего вида он наблюдал за тем, как втягиваются в проем между бетонных блоков тяжелые грузовики, русские "Уралы", "Зилы" и "Камазы", оставленные бежавшими частями Российской Армии, и уже вовсю использовавшиеся теперь местными. А следом за вереницей тяжелых машин вкатился, замыкая колонну, бронетранспортер LAV-25.

Боевая машина сопровождала колонну вовсе не из-за возможного нападения, скорее, напротив, морпехи должны были сделать все возможное, чтобы пассажиры грузовиков сами ни на кого не напали по пути в Грозный. Именно поэтому ствол ее автоматической пушки был нацелен на замыкавший "Урал", и чеченцы, сидевшие под тентом в его кузове, видели это и невольно старались вести себя приличнее, доставляя американцам меньше проблем.

Колонна остановилась на краю летного поля, и Мартинес, выбравшись из "Хаммера", хлопнул по кабине головной "КамАЗ", брезентовый тент которого во многих местах был покрыт пулевыми отверстиями:

– Прибыли! Выводи своих!

Полевой командир Хусейн Шарипов, сидевший на месте старшего, спрыгнул на землю, поправляя закинутый за спину "калашников", и крикнул, сопровождая команду энергичными жестами:

– К машинам! Стройся!

Через борта грузовиков, даже не открывая их, посыпались на бетон вооруженные до зубов люди в разномастном камуфляже, новеньком натовском, российском, иногда просто в спортивных костюмах и кожанках. Вспоминая то, чему их учили когда-то, боевики попытались выстроиться в две шеренги возле грузовиков, под взглядами своего командира и американских морских пехотинцев.

Тед Байрон, командир экипажа одного из "Геркулесов", с опаской и недоумением наблюдал за нездоровой суетой на летном поле. Майору Транспортного командования ВВС США довелось побывать в разных местах, он возил одеяла и сухие пайки на разрушенный землетрясением Гаити, вывозил американских дипломатов и нефтяников из охваченной волнениями Ливии, доставлял солдат в освобожденный от талибов Афганистан, и сейчас, видя перед собой толпу бородатых дикарей с зелеными повязками на головах, чувствовал себя очень неуютно.

– Капитан, – Байрон безошибочно определил в Мартинесе старшего, обращаясь к нему, – капитан, этих людей я должен доставить в Архангельск? Мне не нравится эта публика. Если хочешь, чтобы я сделал свою работу, пусть они сдадут оружие. Мне не нужна сотня увешанных "стволами" дикарей на борту!

– Черт возьми, майор, мне едва удалось доставить их сюда без приключений, а ты хочешь от меня невозможного!

Энрике Мартинес раздраженно сплюнул, но все же двинулся наперерез нестройной колонне боевиков, двинувшихся по летному полю под гортанные возгласы.

– Всем внимание, – гаркнул морпех по-русски, успев освоить язык до разговорного уровня. – Слушать меня! Перед погрузкой в самолеты приказываю сдать все оружие и боеприпасы! По прибытии вам все будет возвращено!

– Эй, почему приказываешь?! Своим приказывай, а нами не командуй, да?!

Возмущенная толпа бородачей надвинулась на Мартинеса, возле которого сразу возникло полдюжины моряков, которых страховали пулеметчики сразу двух "Хаммеров", развернувшие тяжелые "Браунинги" на массу боевиков. А майор Байрон, чувствуя сгустившееся напряжение, наоборот, отступил подальше. Он побывал в диких уголках и знал, что толпа вооруженных мужчин, живущих какими-то средневековыми законами, может оказаться совершенно неуправляемой, и даже явный перевес американцев в силе не прибавит чеченцам трезвости рассудка.

– Хусейн, скажи своим, пусть выполняют, – капитан взглянул на командира чеченцев. – Или никто никуда отсюда не полетит!

– Сдать оружие! – повторил приказ американца Шарипов, судя по скривившемуся лицу, очень недовольный таким поворотом событий.

– Пусть сдают все, – повторил Мартинес. – Каждый! Автоматы, пистолеты, все, что есть! Ножи кстати тоже – не хочу, чтоб в полете кто-нибудь кому-нибудь пустил кровь!

– Ножи?! Ты что, американец?! Джигит без кинжала – не джигит!

– Я все сказал, – процедил начавший заводиться Энрике Мартинес. – Повторять не буду! Решай – летим или едете обратно?

– А, шайтан!

Приказ своего амира боевики все же выполнили, неохотно и с ворчанием, но не посмев ослушаться. Оружие, запечатанное в контейнеры, погрузили в один из "Геркулесов", а затем чеченцы вереницей стали подниматься на борт, быстро заполнив темное нутро грузовых кабин, приспособленных для перевозки живой силы. Многие боевики, для которых перерезать глотку живому человеку было не сложнее, чем высморкаться, с восторгом и каким-то священным ужасом смотрели на громады транспортных "Геркулесов", словно не веря, что эти махины способны летать, точно птицы. Уроженцы гор, вместо школьных классов получавшие образование в медресе у фанатичных наставников или на тайных тренировочных базах, смотрели на то, что было привычно любому цивилизованному человеку, как на величайшее чудо.

– Живее, живее, – торопил своих бородатых бойцов Шарипов, оставшийся на бетонке и подгонявший неторопливо тянувшихся боевиков. – Грузитесь быстрее! Скоро взлетаем!

Дождавшись, когда поднимутся кормовые аппарели, и С-130, от которых тугими волнами расходился гул набиравших обороты турбин, один за другим начнут выруливать на взлет, Энрике Мартинес с облегчением выдохнул. Свое дело он сделал, доставив боевиков, куда было приказано. Можно возвращаться к привычной службе, и все же капитан Корпуса морской пехоты США не мог избавиться от неприятных мыслей. Две сотни чеченцев, отправившихся куда-то на север России, были лишь началом – вскоре предстояло прибыть отрядам еще нескольких полевых командиров, и скоро в России будут уже тысячи боевиков, жестоких, озлобленных, озверевших от крови, всю свою жизнь только воевавших – с русскими или же друг с другом. И для русских тогда настанут тяжелые дни.

Транспортные самолеты, взлетев под многочисленными взглядами морских пехотинцев, методично превращавших Грозный в неприступную крепость, взяли курс на север. Оставив позади Москву, "Геркулесы", прокладывая путь тем, кто пойдет следом, совершили посадку вблизи Архангельска, на военном аэродроме, совсем недавно принимавшем тяжелые перехватчики МиГ-31, а теперь забитом самолетами и вертолетами ВВС США. Теперь настал черед майора Байрона вздыхать с облегчением – полет прошел на удивление спокойно. Большинство чеченцев видели самолеты только с земли – пусть иногда и в прицел ПЗРК – и теперь с восторгом говорили на все голоса, обсуждая необыкновенное путешествие.

– На выход, – крикнул Хусейн Шарипов, поднимаясь с жесткого сидения первым. – За мной! Строиться у самолета!

Шумно топоча, почти сотня боевиков нестройной толпой спустилась по опущенной аппарели "Локхида" на бетон летного поля… оказавшись в кольце американских солдат, настороженных и напряженных. На боевиков со всех сторон были направлены стволы пулеметов и штурмовых винтовок. Чеченцы, безоружные, оказавшиеся с голыми руками лицом к лицу против нескольких десятков солдат, растерялись. Разговоры сразу стихли, как отрезало, и горцы, не ждавшие такого приема, напряжено принялись озираться, невольно пытаясь оказаться ближе друг к другу.

На самом деле американцев на аэродроме было немного, пара взводов, да несколько "Хаммеров" с пулеметами пятидесятого калибра в качестве средства огневой поддержки, но чеченцы, у которых отобрали даже ножи, чувствовали себя беспомощнее грудных младенцев. Рональд Говард, наслаждаясь зрелищем, выждал несколько показавшихся бесконечно долгими минут, после чего, пройдя сквозь кольцо оцепления, встал перед растерянной, перепуганной толпой чеченцев, готовых внимать каждому его слову.

– Внимание, – гаркнул Говард на зависть любому сержанту-инструктору из армейской "учебки". – Меня зовут Рональд Говард, я представляю в России нефтяную корпорацию "Юнайтед Петролеум". Вы все, принявшие наше предложение, с этой минуты становитесь сотрудниками службы безопасности корпорации, и будете подчиняться мне или тем людям, кого я наделю соответствующими полномочиями. Ваша задача отныне – обеспечивать неприкосновенность имущества корпорации в этой стране. А любой человек, который попытается причинить ущерб этому имуществу, должен считаться врагом и должен быть уничтожен немедленно, без малейших колебаний!

Сейчас Говарду не нужен был Уоллес – менеджер "Ю-Пи" неплохо справлялся и без посредников. Чеченцы, еще не пришедшие в себя после перелета и такой неласковой встречи, не забывавшие, что вокруг множество американцев с оружием, и оружие это направленно на высыпавшую из "Геркулесов" толпу, слушали во все уши.

– Сейчас каждый из вас получит специальное удостоверение, а затем вам выдадут оружие и необходимое снаряжение!

Толпа выпустила из себя несколько живых ручейков, под пристальными взглядами бойцов Сто первой воздушно-штурмовой дивизии потекших к расставленным прямо на бетонных плитах столам. Сотрудники "Юнайтед Петролеум", вооруженные компактными, но мощными "лэптопами", уже были готовы к встрече "гостей", и теперь работали, словно живые автоматы.

– Фамилия? Имя? Дата рождения? – звучали лишенные интонаций слова, и чеченцы послушно бурчали что-то в ответ, по очереди подходя к легким раскладным столам.

Порхали над клавиатурой пальцы, базы данных пополнялись новыми записями, а люди Говарда указывали боевикам на объективы веб-камер:

– Смотреть прямо сюда, не шевелиться, не моргать!

Мгновение – и к записи добавлялась фотография отличного качества, а еще через полминуты очередной чеченец получал в руки запаянный в пластик квадрат плотного картона, только выползший из принтера. Цепляя удостоверения на грудь, боевики отходили в сторону, уступая очередь тем, кто шел следом, а стоявшие возле контейнеров солдаты, не глядя, бросали в их руки увесистые свертки. Разворачивая "подарки", боевики ощупывали новенький, хрустящий камуфляж расцветки "вудленд", и кое-кто уже пытался примерять прямо на летном поле покрытые коричнево-зелеными пятнами куртки и мешковатые штаны.

– У "Ю-Пи" хватает денег и на то, чтобы выкупать списанное имущество с армейских складов? – Майор Гровер, не без интереса наблюдавший за тем, как снаряжается прибывшее "воинство", перевел взгляд на довольно ухмылявшегося Говарда. Бойцы дивизии и его собственного батальона сами не так давно сменили подобную форму, снятую со снабжения Армии, на современный "пиксельный" камуфляж, более продвинутый и вроде бы обладающий лучшими по сравнению с традиционным рисунком маскирующими свойствами.

– Запасы камуфляжа огромны, и стоит он недорого, а ведь это важно, чтобы все "хорошие парни" были одеты одинаково. Как говорят специалисты, в бою своего узнают не в лицо, а по форме, майор.

– Это верно! Пусть ваши дикари будут выглядеть одинаково и привычно для нашего глаза, чтобы мои парни в какой-нибудь переделке не наделали в них лишних дырок, перепутав с русскими ублюдками, мистер Говард!

После формы пришел черед оружия. Здесь ничего нового выдумывать не стали, и каждый боевик, приведенный Хусейном Шариповым со склонов Кавказа, получал тот самый "ствол", с которым расстался на летном поле грозненского аэродрома. Здесь же выдавали и патроны – автоматные калибра 5,45 или 7,62 миллиметра, в стандартных цинках, совсем недавно еще лежавших в недрах какого-то гарнизонного склада Российской Армии. Обладатели пулеметов ПКМ и снайперских винтовок Драгунова тоже не были обделены, получая увесистые пачки латунных конусов.

Боевики, вновь ощутив в руках привычную тяжесть оружия, веселели, гордо расправляя плечи и поглядывая на хмурых американцев с гордостью, словно это они были хозяевами, а те, кто пришел из-за океана, не более чем не слишком желанными гостями здесь. снова зазвучали гортанные возгласы на непривычно уху американцев языке, чеченцы гордо потрясали друг перед другом оружием, смеялись, кривя рты в волчьем оскале. Повеселел и Рональд Говард, на глазах которого создавалась новая армия, способная, наконец, покончить с недобитыми русскими партизанами, позволив ему самому завершить начатое нелегкое дело.

– Теперь мы разделаемся с русскими, – довольно произнес Рональд, взглянув на майора. – Вы со своими парнями можете, наконец, расслабиться, а мы все сделаем сами, не оглядываясь на Вашингтон и международных наблюдателей. Эти две сотни бойцов – только пробный шар. Скоро их здесь будут тысячи, и у террористов появятся более важные дела, чем подрывать мой нефтепровод! Мы раздавим этих идиотов!

Майор Гровер кивнул, даже не поняв толком, что говорил ему этот штатский, что вел себя, как хозяин всего и вся. Офицер уже представлял, сколько проблем появится у него и его бойцов с появлением здесь этой банды дикарей, никому не подконтрольных, и вряд ли испытывающих теплые чувства к русским, всем без разбора, террористам или нет.

Довольно улыбался и Хусейн Шарипов, хотя улыбка его и была больше похода на оскал почуявшего добычу голодного хищника. Подозвав к себе одного из своих заместителей, полевой командир, нутром чувствовавший значимость происходящего, сказал, обводя рукой вокруг:

– Все это теперь будет нашим! Над нами нет, и не может быть хозяев, эти неверные глупцы, если думают, что я станут исполнять их приказы! Это будет наша земля, вся, от Кавказа, до северных морей, и здесь будут жить по тем законам, которые принесем мы. А те, кто не согласится, сдохнут, и смерть их будет ужасна!

Слишком долго они скрывались в горах, бегали от русских, как трусливые зайцы, вздрагивая, когда где-то в поднебесье пролетал самолет. Слишком долго неверные псы запрещали им жить по законам предков, освященным веками и именем Всевышнего. Но теперь все изменится. Выжившие в боях с врагами моджахеддины пришли на землю врага, чтобы отомстить сполна по законам своего народа, а мстить в ответ после этого станет просто некому – пращуры не зря завещали истреблять род врага до последнего человека, стирая его с лица земли и из памяти людской.

Глава 10 Взгляд в прошлое-5

Пекин, Китай – Токио, Япония – Москва, Россия 3 июня

Наступление началось ровно в полдень, и о событии этом возвестили раскаты орудийных залпов. Самоходные гаубицы PLZ-45, скрытно выдвинувшиеся к переднему краю, обрушили шквал огня, сметая оборону противника. развернулись огромные, с газетный киоск, легкобронированные башни самоходок, взметнулись в зенит, на максимальный угол возвышения, длинные стволы орудий, заканчивавшиеся набалдашниками дульных тормозов, а в каморы скользнули тяжелые конусы снарядов.

– Азимут сто, заряд номер шесть, хором произносили, сбиваясь на скороговорку, командиры орудий, получавшие параметры стрельбы на портативные ноутбуки. – Активно-реактивный снаряд! Огонь!!!

Позиция гаубичной батареи огласилась грохотом выстрелов, из длинных стволов вырвались языки пламени, и выброшенные силой раскаленных пороховых газов снаряды типа ERFB-BB – с донным газогенератором, придававшим дополнительное ускорение в полете – умчались прочь, к позициям еще ничего не подозревавшего противника. Сорокатрехкилограммовые, начиненные мощной взрывчаткой стальные конусы калибра сто пятьдесят пять миллиметров, посланные с дистанции почти сорок километров, обрушились на позиции вражеских орудий, блиндажи, наблюдательные пункты и огневые точки, на головы чужих солдат, сжимавшихся на дне своих окопов и слышавших, как с неба падает на них свистящая смерть.

Орудия посылали снаряд за снарядом, и на срезах стволов, увенчанных цилиндрическими утолщениями дульных тормозов, плясало пламя, отчетливо видимое даже среди бела дня. Заряжающие, оглохнув от грохота залпов, эхом метавшегося в тесноте боевого отделения, с монотонностью роботов извлекали из укладки снаряды и заряды, бросая их на лоток механизма досылания, и, едва дождавшись выстрела, повторяли те же операции, и над позициями самоходных орудий вновь и вновь ревели раскаты грома. Смертоносные "гостинцы" уносились в зенит, исчезая высоко в небе, чтобы потом, описав пологую дугу, низринуться вниз, умножая хаос и разрушение. Залпы гаубиц призрачным исполинским молотом методично крушили столь тщательно создававшуюся линию обороны, проламывая проходы-бреши для своей пехоты.

Восемь залпов успели прозвучать над позициями батареи, прежде чем командиры орудий разом скомандовали:

– Прекратить огонь!

Грохот залпов смолк, но взревели мощные дизели, срывая с мест тридцатитрехтонные махины самоходных орудий. Ничем не уступавшие по возможностям лучшим мировым аналогам, хоть американской М109А6 "Паладин", хоть русской 2С19 "Мста-С", тяжелые гаубицы, с появлением которых Китай стал чуть ли не лидером в создании современной артиллерии, набирая скорость, умчались прочь. Прежде, чем противник опомнится, сможет определить координаты батареи, орудия уже сменят позицию, переместившись на несколько километров, чтобы оттуда нанести следующий удар.

Артиллерийская подготовка длилась всего полторы минуты, и ни один выпущенный снаряд не был потрачен впустую, каждый выстрел поразил избранную цель. Этому способствовали беспилотные разведчики ASN-206, назойливой мошкарой кружившие над линиями вражеских окопов. Дистанционно управляемые крылатые "шпионы" стали глазами артиллерийских наводчиков, точно знавших теперь, куда нацелить каждый следующий залп. Объективы инфракрасных и телевизионных камер выхватывали из разверзшегося внизу, на земле, ада тщательно замаскированные цели – орудия, ракетные установки, врытые в землю огневые точки – и командиры артиллерийских батарей немедленно обращали на них всю мощь своего огня. Вовсе не гаубицы, а именно эти почти игрушечные самолетики, так забавно жужжавшие маломощными поршневыми моторчиками, стали самым смертоносным оружием. Пластиковые фюзеляжи были почти невидимы для чужих локаторов, и беспилотные разведчики призраками смерти реяли над тем, что еще оставалось от позиций врага, никак не ожидавшего столь яростного натиска. Всего девяносто секунд ревели орудия, а потом залпы смолкли, и только тогда вперед двинулись танки. Останавливать эту стальную лавину, грозно лязгавшую гусеницами, было уже некому.

Учения Народно-освободительной Армии Китая шли по плану, и все собравшиеся в штабном блиндаже могли насладиться впечатляющим зрелищем, проникнувшись ощущением могущества своей любимой родины. Генерал Чжоу Байши наблюдал за тем, как выстроившиеся цепью танки «Тип-96» движутся к переднему краю противника по нейтральной полосе. Переваливаясь через еще дымившиеся воронки, боевые машины, весившие сорок две с половиной тонны, упорно ползли вперед, и до наблюдательного пункта донесся грохот выстрелов, а затем вдоль линии горизонта взметнулись дымные «кусты» разрывов.

Эпоха тактики "живых волн" прошла, китайские полководцы, имея за спиной почти неисчерпаемые людские резервы, научились беречь каждого солдата, и потому путь наступающей пехоте расчищали тяжелые орудия и реактивные установки, перемоловшие оборону врага. Там, где несколько минут назад безумствовало пламя, ничто не могло уцелеть. Артиллерия потрудилась на славу, и наступавшие полки Шестой бронетанковой дивизии, элиты НОАК, не должны были встретить даже минимальное сопротивление. Мощь огня артиллерии, и ствольной, и реактивной, буквально обратившей в ничто передний край обороны "врага", была столь велика, что прах вражеских солдат, готовившихся встретить удар китайских танков, должен был смешаться с пеплом, толстым ковром покрывшим землю, щедро напитавшуюся свинцом. Перед дивизией, рвавшейся в атаку, простиралась выжженная равнина.

– Наша армия сильна, как никогда, – с гордостью произнес облаченный в полувоенную форму, простые бриджи и френч цвета хаки, человек, стоявший по правую руку от генерала. Он повернул голову, взглянув на Чжоу Байши, и блики заиграли на толстых линзах очков в массивной роговой оправе. – Перед ударом ее бронированного кулака не устоит никакая оборона!

Боевые машины открыли шквальный огонь из орудий, с расстояния не более тысячи метров обрушив на то, что еще несколько минут назад было глубоко эшелонированным оборонительным рубежом противника, шквал снарядов калибра сто двадцать пять миллиметров. Танки "Тип 96", оборудованные механизмом заряжания, скопированным с русских танков – да и остальным, начиная от формы корпуса и до калибра пушки они почему-то сильно напоминали русские Т-72 – вели огонь с высочайшим темпом, буквально не позволяя поднять головы уцелевшему врагу.

Следом за танками редкой цепью двигались боевые машины пехоты "Тип 97", новейшие, самые совершенные в своем классе – недаром же прообразом их были опять-таки русские БМП-3, представлявшие уникальное сочетание огневой мощи, защиты и высокой подвижности. Сейчас бронемашины с ходу вели огонь из своего "главного калибра", стомиллиметровых гладкоствольных пушек, осыпая позиции врага градом фугасных снарядов.

В прочем, и сами танки "Тип 96" не блистали оригинальностью. Их главным оружием была пушка, почти точная копия русской танковой пушки 2А46, которой вооружались все российские танки ище с шестидесятых годов прошлого века. А под прочным броневым панцирем каждой боевой машины билось "пламенное сердце", танковый дизель мощностью в тысячу лошадиных сил, модернизация русского же двигателя В-54, непревзойденного по соотношению надежности, мощности и простоты. Но в целом, несмотря ни на что, это были грозные боевые машины, в умелых руках способные победить любого врага с любым оружием.

Мало что могло проникнуть за прочную броню танков "Тип 96", усиленную к тому же элементами динамической защиты. Этих сорокатонных монстров было не взять "в лоб", но угроза могла исходить с воздуха, и потому следом за танками шли зенитные самоходки PGZ-07, новейшие, только поступившие в производство, гордость своих создателей, не уступавшие лучшим аналогам за рубежом. А еще наступавшую дивизию от атак из поднебесья прикрывали зенитные комплексы "Тор-М1Э", русские, потому что китайский их аналог HQ-16A, только завершил цикл всесторонних испытаний, и некогда даже было переучивать расчеты владеть новым оружием.

– Противник уповает на свое превосходство в воздухе, на земле он слаб, – сообщил ошеломленным происходящим гостям командующий Шестой бронетанковой дивизией. На него одного, пожалуй, не действовала "магия" стального лязга боевых машин и грохота взрывов. – Но наша противовоздушная оборона крепка, пробить ее не так-то просто. Самолеты и вертолеты врага будут встречены шквалом зенитных ракет всех типов, от HQ-9, способных поражать цели за две сотни километров, до ручных комплексов FN-6, огнем зенитной артиллерии, действующей в общих порядках с танками. Те немногие, кто прорвется, не нанесут большого урона нашим войскам.

Над головой со стрекотом пролетели вертолеты, снижаясь до высоты в полторы сотни метров и разворачиваясь в цепь над боевыми порядками такового полка, шедшего на острие удара. Изящные, вовсе не производившие впечатления мощного оружия, геликоптеры "Харбин" Z-9W чуть склонили носы, словно пытаясь высмотреть что-то на земле, и от их бортов к горизонту устремились огненные стрелы противотанковых ракет. Каждая из этих машин – лицензионные копии французских многоцелевых машин AS-365N "Дофин-2" – несла по четыре управляемых снаряда HJ-8 с полуавтоматической системой наведения, при помощи трехкилограммовой боеголовки способные поражать даже самые защищенные танки с дистанции три тысячи метров.

Все же Z-9W не были полноценными боевыми вертолетами, хотя и могли не только бороться с танками врага, но и высаживать десант, оказывать огневую поддержку своей пехоте. Однако уже заканчивались испытания ударного вертолета WZ-10, настоящего "винтокрылого штурмовика", не уступавшего лучшим американским и европейским аналогам вроде "Апача" или "Тигра". Эта машина могла нести целую батарею противотанковых ракет HJ-10 – почти точная копия американской AGM-114 "Хеллфайр", – а также ракеты "воздух-воздух" и другое оружие в зависимости от выполняемой задачи, и была оснащена лучшим прицельным оборудованием, созданным китайскими конструкторами. Пока же над полем боя со стрекотом кружились освоенные в войсках и полюбившиеся за простоту и надежность конструкции Z-9, залпами противотанковых ракет расчищавшие путь своим танкам.

– В основу наступления положен принцип "трех атак", – объяснял кому-то генерал, командир дивизии, бойцы которой сейчас на запорошенном пеплом полигоне отважно громили "врага", демонстрируя свою выучку и решительность высшему руководству страны и партии. – Одновременно наступает пехота, танки и авиация. Бой разворачивается в трехмерном пространстве. Беспилотные самолеты-разведчики позволяют видеть все, что происходит на передовой, и командиры подразделений при необходимости могут немедленно вызвать огонь артиллерии.

– Наша армия способна остановить любого агрессора и в ответном ударе разгромить его! – с уверенностью произнес человечек в смешных очках, председатель Центральной военной комиссии, в сопровождении представительной свиты прибывший на полигон, чтобы насладиться впечатляющим зрелищем.

Чжоу Байши промолчал, стараясь придать своему лицу бесстрастное выражение. Партийный функционер имел право заблуждаться, наблюдая за шумным, ярким зрелищем, он мог просто не знать то, что обязан был знать кадровый офицер, начальник Третьего департамента Генерального штаба НОАК, управления радиоэлектронной разведки, подразделения которой даже в мирное время каждый день находилось будто бы на передовой.