Текст книги "Реванш (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Подтянись, – пытаясь не сбить дыхание, крикнул Басов, остановившись на миг и пропустив мимо себя своих товарищей, взмокших от бега, но, стиснув зубы, продолжавших движение вперед. – Еще немного! Через пару верст привал!

Партизаны, изнемогавшие под тяжестью снаряжения – и это притом, что взяли они самое необходимое – бежали молча, экономя силы. Край леса снова придвинулся, разворачивая над головами людей спасительный полог сумрака, в котором их не так то просто было разглядеть. Большая поляна, обрамленная зарослями редкого кустарника, осталась позади. Именно в этот момент группу и атаковали.

Вертолет шел на высоте в пять сотен метров, и внизу, до самого горизонта, разлилось буро-зеленое море осеннего леса. Над головами трех летчиков бешено вращались лопасти несущего винта, наполняя тесную кабину гулом, в котором почти совершенно тонули голоса людей. Старенький Ми-2, винтокрылый ветеран, кружил над хмурой чащей, перемежавшейся проплешинами полей и свежих вырубок, уже несколько часов, исправно облетая вверенный его экипажу район.

– Что там дребезжит? – Командир экипажа Федор Смирнов окликнул своего напарника, занявшего кресло второго пилота. – Мы до базы дотянем?

– Все в норме, шеф, – успокаивающе усмехнулся летчик. – Трансмиссия в порядке, двигатели работают как часы, горючки в баках еще с запасом остается.

Юрий Полунин был обычным гражданским летчиком, но половину своей сознательной жизни он летал именно на Ми-2, и был уверен в том, что говорит. Пусть их вертолет и был уже "в годах", но отправлять его на пенсию было рановато. Машина, с виду потрепанная, была еще вполне пригодна для полетов, а потому экипаж, три человека, ныне числившиеся в составе службы безопасности корпорации "Юнайтед Петролеум", каждый день поднимались на борт, чтобы в течение нескольких часов кружить над лесом, который наискось перечеркнул шрам свежей просеки, уходившей далеко на северо-запад.

Когда-то этот вертолет исправно нес службу в Вооруженных Силах России, дав дорогу в небо многим молодым пилотам, осваивавшим именно на нем летное искусство, чтобы потом стать настоящими мастерами, быть может, даже оказаться в рядах единственной в мире, уникальной пилотажной группы "Крылатые Гусары", демонстрировавшей высший пилотаж на боевых вертолетах. Сейчас все изменилось – поверх красных звезд на хвостовой балке и фюзеляже нанесли желто-черные эмблемы U-P, оставив, в прочем, темно-зеленую окраску, выдававшую военное назначение машины.

– Еще один круг, парни, и пора домой, – сообщил Смирнов, отклоняя в сторону рычаг штурвала.

Полунин согласно кивнул, а третий член экипажа, находившийся в пассажирской кабине, кажется, даже не услышал слова командира. Петр Громыко, воткнув в уши наушники, пританцовывал на жестком сидении в такт музыке, инстинктивно поглаживая установленный на самодельном лафете в проеме иллюминатора по левому борту пулемет ПКМ – самое мощное оружие "мобилизованного" Ми-2. Некоторые предпочитали ставить на свои машины американские шестиствольные пулеметы М134 "Миниган", создававшие настоящее море огня, выпуская сотню патронов в минуту, или даже еще более мощные крупнокалиберные трехствольные "монстры" GAU-19/A. Но Громыко предпочитал знакомое оружие, которое он мог разобрать и вновь собрать до винтика в кромешной темноте и с завязанными глазами. Для стрелка, выполнявшего также обязанности бортинженера, работы не было, и Федора Смирнова, бывшего полковника морской авиации, это вполне устраивало.

Очередной патрульный вылет подходил к концу. Еще тридцать минут – и вертолет приземлится. Экипаж сможет предаться заслуженному отдыху, пока наземный персонал будет проверять машину, готовя ее к следующему вылету. Работа в службе безопасности оказалась спокойной и весьма прибыльной – заокеанские хозяева, сами очень редко появлявшиеся здесь, не скупились, оплачивая верность своих новых сотрудников толстыми пачками долларов. Оно и понятно – сами янки слишком дорого ценили свои жизни, чтобы подвергнуть их хоть намеку на риск, русские же далеко не всегда соглашались работать на тех, кого чаще всего называли простым, памятным еще седым дедушкам словом – оккупанты.

– Пройдем еще разок над "трубой", – решил Смирнов, меняя курс и заставляя Ми-2 набрать лишнюю пару сотен метров высоты. Но даже отсюда, из-под облаков, низко нависших над землей, была видна широкая просека. Сохранность транзитного нефтепровода, строительство которого было еще далеко от завершения, была главной заботой Федора Смирнова и его экипажа, как и еще нескольких десятков местного филиала работников "Юнайтед Петролеум".

Распугивая стрекотом винтов лесную живность, Ми-2 неторопливо полз по небосклону, и пилоты через огромные окна могли видеть все, что творилось на земле. Их вертолет не нес никакого специального оборудования, ни тепловизоров, ни радаров, ни низкоуровневых телевизионных систем, позволявших вести наблюдения в сумерках и даже при лунном свете – кажется, на технике янки, вопреки обыкновению, решили сэкономить. В прочем, обещали, что вскоре авиаотряд получит вместо потертых жизнью Ми-2 и Ми-8 новенькие UH-72A "Лакота" американо-европейского производства, или, на худой конец, "Белл-206" последних модификаций, широко применявшихся американской полицией и военными. Может, так и будет, но Федор Смирнов, недавно пересевший со сверхзвукового бомбардировщика не медлительный и неуклюжий Ми-2, не променял бы свою "вертушку" ни на какие заграничные новинки, свято веря, что только такая машина, неприхотливая, прощающая любые ошибки и разгильдяйство технического персонала, может выжить в суровых условиях русского севера.

– Командир, завтра выходной, – неожиданно произнес Полунин. – Давай сегодня вечером зарплату потратим? – Он заговорщицки подмигнул: – Мужики из строительной бригады несколько пузырей достали, настоящая водка, фабричная! И нас тоже зовут, говорят, на всех хватит. Отметим удачный полет?

Жизнь в рабочем поселке нефтяников, затерянном на просторах тайги, разнообразием едва ли превосходила жизнь в гарнизоне посреди заполярья. И если в "прошлой жизни" командиру бомбардировочного полка, отвечавшего за жизнь сотен людей и боевую готовность целого подразделения, скучать не приходилось, то сейчас, когда под началом Смирнова оказались всего два человека и единственный вертолет, каждая минута на земле казалась вечностью, сводя с ума. Так что предложение заслуживало внимания.

– Там видно будет, Юра, – кивнул командир экипажа. – Подожди, пока вернемся. Не торопи события! Сглазишь еще!

Все же пилоты не зря считались суеверным народом, в точности, как подводники. Юрий Полунин поспешил объявить полет завершившимся, и судьба тотчас наказала весь экипаж – жестоко и неумолимо.

Лобастый Ми-2, тарахтя спаркой газотурбинных двигателей ГТД-350, установленных буквально над головами пилотов, только начал разворот, входя в вираж, когда по левому борту вдруг вырос столб дыма, в один миг вознесшись до небес. Пилоты еще ничего не успели сделать, даже понять не успели, что произошло, когда ударная волна настигла вертолет, уже на излете пройдясь по всей длине фюзеляжа невидимым кулаком.

– Мать вашу! – Полунин ухватился за штурвал, пытаясь выровнять опасно закачавшуюся под ударами воздушных потоков машину.

– Это же трубопровод! – Открыв форточку, Смирнов высунул голову, впившись взглядом в землю, над которой только рассеивался дым. – Они взорвали "трубу"!

С высоты более полукилометра картина разрушений была видна полностью. Не меньше тысячи метров нефтепровода исчезло в пламени взрыва, разлетевшись мелкими осколками по всем окрестностям. Землю покрыли многочисленные воронки, еще источавшие сизый дымок.

– База, я "ноль-восьмой", – Смирнов переключил бортовую радиостанцию в режим передачи, едва не крича в микрофон. – База, в квадрате Браво-три взорван нефтепровод. Наблюдаю сильные разрушения!

– Принято, "ноль-восьмой", – немедленно отозвался всегда находившийся в состоянии готовности диспетчер. – Вы наблюдаете террористов?

– Отрицательно, база! В зоне видимости никакой активности не обнаружено!

– "Ноль-восьмой", приказываю совершить облет квадратов Браво-четыре и Чарли-четыре. Задача – поиск вражеской диверсионной группы. При обнаружении противника разрешено открывать огонь! Как понял меня, "ноль-восьмой"?

Сердце пилота учащенно забилось. Вот оно, то, ради чего они каждый второй день поднимали в воздух своего "ветерана" Ми-2, ради чего заморские хозяева, наведывавшиеся в этот неприветливый край от силы пару раз в месяц, щедро платили доллары тем, кто согласился на них работать. Там, внизу, были свои, русские. Но они совершили преступление против национальной безопасности Соединенных Штатов, уничтожив то, что было плодом колоссальных усилий строителей, то, что должно было вскоре стать спасением для энергетики и всей экономики заокеанской сверхдержавы. И за это они должны быть наказаны.

– Вас понял, база. Меняю курс, – ровным голосом отозвался Федор Смирнов, понимая, что совсем скоро, быть может, ему придется стрелять в тех, кого недавно считал своими товарищами по оружию. Он не был уверен, что сможет это сделать.

Тарахтя порядком изношенными моторами, вертолет снизился до трех сотен метров, прочертив в воздухе широкую дугу. Впереди раскинулся бескрайний лес, и пилоты до рези в глазах вглядывались в него, стараясь замечать любое движение.

– Петро, хватит спать, – приказал Смирнов, и бортстрелок тотчас сорвал наушники. – К пулемету! Проверить оружие!

Громыко подскочил к своему ПКМ, рывком отведя назад затвор и дослав в патронник первый патрон. На борту Ми-2 находился боезапас в три тысячи патронов, уже набитых в ленты, стальными змеями извивавшиеся у ног стрелка или уложенные в патронные коробки, до которых можно было дотянуться, не отходя от пулемета. Кроме того, в распоряжении экипажа была еще пара автоматов АК-74, патронов к которым тоже было в избытке, и пистолеты, но это уже – оружие последнего шанса. О том, чем располагал мифический противник, не стоило даже и гадать.

– К бою готов, командир! – сообщил стрелок, проверив оружие и придвинув поближе коробки со снаряженными лентами.

– Не попадайтесь мне на глаза, – прошептал одними губами Смирнов, сжимая вспотевшими ладонями рукоятки штурвала. – Только не попадайтесь!

Судьба в этот день была жестока ко всему экипажу. Что-то шевельнулось внизу, и движение это тотчас было уловлено боковым зрением Полунина, из пилота превратившегося сейчас в наблюдателя – кроме собственных глаз летчикам не на что было полагаться сейчас.

– Вижу их, – Юрий указал рукой на несколько точек, перемещавшихся среди поредевших деревьев. – Вижу! На трех часах!

– Господи, ну зачем?! – простонал Смирнов, и уже обычным голосом произнес в микрофон: – Я "ноль-восьмой". В квадрате Чарли-четыре обнаружены неопознанные лица. Веду наблюдение!

– Командир, они на мушке! – Это напомнил о себе Петр Громыко. Флегматичный уроженец Киева прильнул к пулемету, нежно касаясь кончиками пальцев стальных звеньев заправленной в него ленты на две сотни патронов, к которой была пристыкована еще одна, той же емкости. – Могу стрелять!

– Отставить! Только наблюдение! Огонь не открывать!

Командир экипажа меньше всего хотел вступать в бой – он понимал, что там, внизу, могут оказаться те, с кем несколько месяцев назад он стоял плечо к плечу в одном строю, и убивать их бывший командир дальнебомбардировочного полка не хотел, он не мог это сделать. Не хотел, но в глубине души прекрасно понимал, что рано или поздно стрелять по своим ему придется. Вот только кто для него сейчас "свои"? Командир полка ракетоносцев Ту-22М3 был одним из немногих, кто дал бой внезапно атаковавшему врагу, тщетно пытаясь сдержать натиск американской военной машины. Он не забыл, как его второй пилот, майор Сеченов, с которым полковника связывали годы службы за Полярным кругом, вогнал в надстройку американского крейсера свой новехонький Су-34, на которые едва начал перевооружаться их полк, отправив, наконец, изношенные до предела "Туполевы" на заслуженный отдых. Сам Федор Смирнов этого сделать не смог, не нашел в себе решимости вот так запросто расстаться с жизнью, даже не зная наверняка, изменит ли его жертва ход событий.

Полковник Смирнов сделал выбор между жизнью и присягой, и плен стал вполне ожидаемым продолжением его истории. Все оказалось проще и легче, чем представлялось прежде, плен не стал унижением, не стал позором. А когда пришедшие в Россию, чтобы навести здесь свой порядок, американцы поняли, что не все им рады, что здесь можно расстаться с жизнью, о Смирнове и о многих из тех, кто ждал своей участи в фильтрационных лагерях, вспомнили. Сотрудники американских компаний, столкнувшись с опасностью, только раз попав в засаду партизан, которых становилось все больше с каждым днем, стали сматываться из покоренной страны. Но делать их работу было необходимо, и потому пленным простили их единственный "грех" – попытку защитить свою страну от агрессора, дав работу, заработок, и Федор Смирнов смог вновь подняться в небо, о чем даже перестал мечтать.

В стране, чудом не превратившейся в царство хаоса – и чудо это звалось Армия Соединенных Штатов – любая работа стала на вес золота, а на этой работе платили очень даже неплохо, ведь хозяева, наблюдавшие за всем из-за океана, сами ощутили, насколько велик риск, и теперь предпочитали расстаться с долларами, а не с собственными жизнями. И потому бывший командир ракетоносного полка вновь и вновь поднимал в небо свой Ми-2, вновь и вновь видел под собой нитку нефтепровода, почти уже дотянувшегося до гавани Мурманска. Это была слишком лакомая цель для всяких экстремистов, причем почти незащищенная, и потому сегодня случилось то, что не могло не случиться.

Вышедшие из леса боевики, гордо называвшие себя "партизанами", сделали свое дело и хотели вновь поскорее вернуться в лес, ставший их домом, их крепостью, но на их беду патрульный вертолет оказался слишком близко, террористы были обнаружены, а потому предсказать развитие событий теперь было предельно просто. Федор видел, как несколько человек в камуфляже нырнули под раскидистые кроны, пытаясь укрыться от его всевидящего ока. Напрасно они старались спрятаться – с воздуха все эти маневры были видны, как на ладони. В прочем, неизвестные и не надеялись спрятаться, но осознать свою ошибку в оценке их действия командир экипажа не успел.

Внизу что-то сверкнуло, и к вертолету, снизившемуся уже до полутора сотен метров, протянулись мерцающие строчки трассеров. А секунду спустя Ми-2 содрогнулся от ударов метко выпущенных пуль – противник сделал первый ход в этой смертельно опасной партии, и теперь у Смирнова и его экипажа просто не могло быть выбора. Все уже оказалось решено.

– Мать вашу, – Полунин, впервые узнавший, что такое зенитный обстрел. – Они же по нам стреляют!

– Я "ноль-восьмой", атакован, – четко произнес Смирнов, зная, что на земле услышат каждое его слово. – Повторяю, по мне открыт огонь с земли! Необходима поддержка!

– Помощь на подходе! Приказываю противника уничтожить!

Навстречу вертолету, опасно приблизившемуся к поверхности земли, взметнулся очередной поток трассирующих пуль, и Федор Смирнов, которому показалось, что все они направлены только в него, рванул штурвал, заваливая Ми-2 на левый борт. Даже среди вой турбин пилот услышал, как со стуком свинцовые конусы, разогнанные пороховыми газами до сверхзвуковых скоростей, впиваются в фюзеляж, разрывая тонкую обшивку.

– Падла! – Это Юрий Полунин визгливо вскрикнул, выпуская из рук штурвал и прижимая ладони к лицу. Меж пальцев заструилась кровь. – Попали, суки! Я ранен!

Автоматная очередь угодила в носовую часть вертолета, наискось пройдясь по остеклению кабины, и поток мелких осколков стегнул по лицу второго пилота. Крошево плексигласа набилось в глаза, мелкими иглами ужалив щеки и лоб.

– Вот твари! Петро, мочи их, – крикнул Смирнов, бросая вертолет, оказавшийся в перекрестье пулеметных трасс, из виража в вираж. Там, внизу, были такие же русские, как и они сами, им нечего было делить, но первый же выстрел разрушил все сомнения: – Огонь!

К треску лопастей и гулу турбин, работавших на максимальных оборотах, тотчас добавилось уханье мощного ПКМ. Командир экипажа увидел, как первая очередь, россыпь мерцающих точек, похожая на стаю светлячков, ушла вниз, накрыв позиции невидимых стрелков.

Вертолет появился внезапно, словно в нарушение всех законов физики, возникнув прямо над головами бежавших через заросли людей. По земле скользнула расплывчатая тень, и только тогда партизаны услышали шум винтов.

– Воздух, – хрипло выдохнул Алексей Басов, остановившись и с ужасом глядя на то, как геликоптер, прошедший так низко, что едва не касался брюхом верхушек деревьев, разворачивается, очерчивая широкую дугу и направляясь точно на столпившихся посреди лесной прогалины людей. – Все в укрытие!

Бойцы кинулись под деревья, стараясь скорее покинуть открытое пространство, но было ясно, что их уже заметили, и теперь не оставят в покое. Вертолет приближался, и Басов смогу узнать своего противника – обычный Ми-2, "воздушный извозчик", в былые времена славно трудившийся на благо народного хозяйства страны. Он не должен был иметь вооружения, но один вид винтокрылой машины, кружащей над утомленными, задыхающимися от быстрого бега людьми, выбивающимися из сил, внушал ужас.

– Оружие к бою! – Басов сдернул с плеча АК-74М, привычным движением передернув затвор и крепко прижимая приклад автомата к плечу.

Вертолет, на темно-зеленых бортах которого выделялись яркие эмблемы, хорошо знакомые партизанам, прошел над головами, и у самого горизонта вновь развернулся, замыкая очередной круг. Сопровождаемый "взглядами" четырех стволов – пулеметного и трех автоматных – геликоптер приближался, опустившись, кажется, еще ниже, заставляя застывать в жилах кровь. А Азамат Бердыев уже расположил на правом плече шестнадцатикилограммовый тубус зенитно-ракетного комплекса, и теперь только ждал приказа, чтобы испытать в деле китайский "хай-тек", с некоторых пор вытеснивший в руках партизан привычные "Стрелы" и "Иглы".

– Ублюдок, – Матвей Осипов следил за вертолетом, кружившим над головами, словно назойливая мошкара, со смесью ненависти и страха. – Наверняка уже передал координаты! Сейчас все здесь будут!

Олег Бурцев не стал ничего говорить, да его товарищ и не ждал ответа. Стискивая цевье РПК-74М, бывший гвардии старший сержант, тесно прижавшись к шероховатому стволу дерева, терпеливо ждал приказа. Его взгляд был направлен точно поверх ствола, указательный палец нервно танцевал на спусковом крючке, а сам десантник обратился в слух.

– Гасите "вертушку", – срываясь на крик, скомандовал Басов. – Огонь из всех стволов!

Пилоты Ми-2, кажется, не поняли, с кем имеют дело, или просто не верили, что здесь и сейчас им может грозить опасность. Вертолет, описывая очередной круг над застигнутой врасплох группой, оказался точно над той поляной, где летчики впервые заметили партизан, и когда на него обрушился шквал огня, выполнить маневр, отвернуть, уходя из-под обстрела. Казалось, винтокрылая машина обречена.

Олег надавил на спуск, почувствовав, как задрожал, задергался, словно ожив и теперь пытаясь вырваться из рук, пулемет. По ушам ударил треск выстрелов, под ноги посыпались еще дымящиеся гильзы, распространяя вокруг себя кислый запах сгоревшего пороха.

– Получи, сука!

Первой же очередью Бурцев выпустил почти половину магазина, но большая часть пуль высокоскоростных калибра 5,45 миллиметра легла мимо цели. Басов с Осиповым оказались удачливее – на таком расстоянии "калашниковы" не уступали по эффективности огня "Шилке", и несколько коротких очередей вонзились в округлое днище и покатые борта вертолета.

– Огонь по кабине! – приказал Басов, взяв упреждение и послав вслед скользнувшему над головой геликоптеру длинную очередь. – Уничтожьте его!

Игорь Марченко замешкался, открыв огонь последним, но первая же выпущенная им очередь угодила точно в огромное лобовое стекло только начавшего разворот вертолета. Ми-2 тотчас качнулся, заваливаясь на борт, но спустя пару секунд выровнялся, завершив свой маневр.

– Молодец, Игорь, – с азартом крикнул Басов, продолжая вгонять очередь за очередью в увеличивавшийся в размерах силуэт цели. – Огонь не прекращать!

Олег Бурцев расстрелял полный магазин за пару секунд, просто нажав на спусковой крючок и не отпуская его, пока треск выстрелов не сменился сухим щелчком ударника. Старший сержант торопливо отомкнул опустевший рожок, и, не глядя, заученным до автоматизма движением, нашарил снаряженный, рывком вытащи его из нагрудного кармана разгрузочного жилета и вогнав до щелчка в горловину приемника. Затвор назад до упора, и снова изо всех сил на спусковой крючок. Пулемет рвется из рук, выплевывая поток раскаленного свинца, и видно, как пули, на этот раз ложащиеся точно в цель, выбивают искры, рикошетом отлетая от бортов Ми-2.

Вспыхнувший возле иллюминатора вертолета огонек сперва тоже показался просто искрами, выбитыми металлом, врезавшимся в металл, и только когда что-то чертовски быстрое с визгом промчалось возле самой головы сержанта, Олег понял – по ним тоже стреляют. Первая неточная очередь срезала ветви с дерева, служившего укрытием старшему сержанту. Несколько пуль взрыли землю у самых ног Бурцева, инстинктивно отскочившего в сторону, перекатившись через плечо и, став на одно колено, тотчас открывшего ответный огонь. И только в этот миг Олег увидел, как Игорь, их подрывник, медленно заваливается на спину, как автомат выскальзывает из его рук, а по груди, наискось перечеркнутой цепочкой пулевых отметин, расплываются пятна крови, едва различимые на темном фоне камуфляжа.

– Капитан! – Олег, пригибаясь как можно ниже, подскочил к безвольно распластавшемуся по земле Марченко. – Капитана зацепило!

Звуки выстрелов сливались в непрерывный треск, смешивавшийся с гулом турбин. С борта Ми-2 молотил длинными очередями пулемет, посылая к земле килограммы свинца, а в ответ наперебой стрекотали автоматы. Во все стороны неслись сверкающими росчерками трассеры, а в жилах сошедшихся в бескомпромиссной схватке людей вскипала кровь.

– Матвей, помоги Олегу, – крикнул Басов, отбрасывая в сторону опустевший магазин – уже третий за время короткого боя. – Помогите Игорю! Я прикрою! Азамат, вали "вертушку"! Сбей его!

– Я готов, командир!

Бывший командир танка стоял, выпрямившись во весь рост и взвалив на плечо раструб пусковой установки зенитно-ракетного комплекса. Пулеметные очереди взрывали землю под его ногами, над головой со свистом пролетали пули, кромсая в щепу стволы деревьев, но Азамат Бердыев не трогался с места, провожая свою цель взглядом, пущенным поверх полутораметрового темно-зеленого тубуса. Раздался сигнал захвата цели – это тепловая головка наведения управляемой ракеты уловила жар, исходящий от турбин Ми-2, и бывший танкист, осваивавший премудрости ведения войны в иной среде, нажал на кнопку спуска.

Петр Громыко даже сейчас, когда по обшивке попавшего под перекрестный огонь с земли вертолета градом стучали малокалиберные пули, не растерял свою невозмутимость. Бортстелок лишь крепче прижал к плечу приклад верного ПКМ, мощного и надежного, обрушив на землю ответный шквал огня. Под ноги непрерывно сыпались гильзы, раскаленные цилиндры из латуни, лента наполовину опустела, и ствол, наверное, уже был готов расплавиться от такой интенсивной стрельбы, но Громыко не останавливался, чувствуя только упругие толчки отдачи в плечо.

Внизу бестолково метались из стороны в стороны камуфлированные фигурки – Громыко не воспринимал их, как живых людей, просто как мишени, картонные силуэты на противоположном конце стрельбища, в которые следовало уложить как можно больше пуль, чтобы инструктор поставил "зачет". Кто-то пытался отступить к лесу, огрызаясь автоматными очередями, и Петр Громыко слышал, как пули стучат по обшивке, пробивая тонкий металл и пока только чудом не добравшись до каких-нибудь важных агрегатов вовсе не предназначенного для такого боя геликоптера.

Диверсанты пытались скрыться в чаще, но стрелок, слившиеся в единое целое со своим ПКМ, пресекал эти попытки длинными очередями. Вертолет, войдя в левый вираж, двигался по замкнутому кругу, центром которого и оказалась та самая поляна, где была обнаружена группа террористов. Они пытались бежать, столкнувшись с превосходящим по силе противником, но Громыко беспощадно стегал безликие фигуры в спины свинцовыми плетьми пулеметных очередей. Петр видел, как повалился один из противников, размахивавший автоматом, почти бесполезным против двигавшегося с огромной скоростью геликоптера – выпущенная с нескольких сотен метров очередь должна была в клочь разорвать податливую плоть, пусть даже и прикрытую титановой "кирасой" бронежилета. Но внизу оставались еще враги, и они продолжали обстреливать вертолет.

– Командир, давай левее, – крикнул Громыко, увидев, что один из диверсантов исчез под днищем Ми-2, в мертвой зоне. – Еще немного!

Выли турбины, отрывисто ухал пулемет, на одной ноте кричал Полунин, второй пилот, зажимая руками окровавленное лицо – скорее всего, он уже потерял зрение. Но Федор Смирнов услышал просьбу, выполнив маневр с ювелирной точностью, так что пытавшийся спастись в непростреливаемой зоне террорист вновь оказался на линии огня. В этот миг что-то сверкнуло внизу, и Петр Громыко увидел, как к вертолету, заходя ему в хвост, устремилась ракета, разматывая за собой дымную ленту инверсионного следа.

– Командир, ракета! – Стрелок видел стремительно приближающуюся смерть, оцепенев от ужаса, от осознания неизбежности гибели. – Сзади ракета!

– А-а-а, суки!!!

Федор Смирнов тоже понял, что они обречены – противник все же смог переиграть его, в один миг поражение обратив в победу. Их вертолет не нес устройства выброса ложных целей, как настоящие боевые геликоптеры, не имел он и специальных фильтров на выхлопных соплах турбин, которые хоть отчасти поглотили бы выделяемое двигателями тепло – просто никто всерьез не верил, что у этих "партизан" могут оказаться ПЗРК. А они были, и в схватке с таким противником Смирнов и его экипаж почти не имели шансов не то что победить, но даже и просто уцелеть. Современные переносные зенитно-ракетные комплексы способны поражать сверхзвуковые цели на высотах от десяти метров до трех с половиной километров, и у тихоходного Ми-2 не было ни единого шанса спастись отчаянным маневром.

– Держитесь! – Смирнов сжал рычаг штурвала, пытаясь использовать тот единственный призрачный шанс, который еще оставался, пока ракета не сблизилась с вертолетом настолько, чтобы мог отреагировать дистанционный взрыватель. – Прорвемся!!!

Вертолет, нарушая законы физики, преодолевая силу инерции, дернулся в сторону, выигрывая несколько десятков метров, и когда зенитная ракета почти настигла его, Смирно резко отдал штурвал от себя, едва не втыкая винтокрылую машину в землю. Головка наведения ракеты не успела среагировать на такой маневр, выполненный на критически малой высоте, и лазерный детонатор выдал команду на подрыв.

Взрыв грянул в метре над вертолетом, и град осколков наткнулся на все ускорявшие свой бег лопасти, послужившие щитом обреченному вертолету. Стальная шрапнель, образовавшаяся при подрыве боеголовки зенитной ракеты, больше частью рикошетом отразилась от несущего винта, но и того, что достигло цели, хватило.

– Мы подбиты, – сообщил срывающимся голосом Смирнов, стараясь перекричать истошно верещавшую аварийную сигнализацию. – Оба движка выведены из строя! Теряем топливо!

Смирнов действовал на автоматизме, перекрыв подачу топлива. В любой миг вертолет мог вспыхнуть, словно спичка, и тогда они, все трое сгорят заживо, оставшись погребенными под обуглившимися обломками.

– Попробую совершить посадку! Держитесь!!!

Цифры на альтиметре стремительно уменьшались до нуля, к той же отметке сползала и стрелка указателя скорости. Рыча от напряжения, Смирнов отжимал штурвал, пытаясь перебороть инерцию смертельно раненой машины, слыша, как надсадно воют разрушенные турбины, поймавшие свою порцию стальной картечи и чудом не рассыпавшиеся на куски прямо сейчас.

– Садимся, – предупредил Смирнов, увидев прямо по курсу прогалину, поросшую редким кустарником – лучшей площадки для приземления поблизости не было, да и до этой еще предстояло постараться дотянуть. – Приготовиться к жесткой посадке!

Стена зарослей встала на пути снизившегося до считанных метров вертолета. Лопасти, вращавшиеся по инерции, под воздействием встречного потока воздуха, с треском врубились в кустарник, превращая его в зеленое месиво, срезая деревца, словно гигантская циркулярная пила. Вертолет тряхнуло так, что у Смирнова лязгнули зубы, зацепив кончик языка, и рот тотчас наполнился кровью. Но все это было уже не важно – пропахав приличную борозду, разбросав за собой обломки лопастей, развернувшись боком, Ми-2 замер на краю поляны.

– Мать вашу, – выдохнул Смирнов, сплевывая кровь, сочившуюся из прокушенного языка. – Прорвались! Петро, Юра, как вы? Все живы?

Ответом был усталый мат Громыко, который при посадке хорошо приложился головой о борт грузовой кабины. По крайней мере, бортстрелок был жив, уцелев после жесткой посадки. А вот справа, с соседнего кресла, не донеслось ни звука – ни стона, ни ругани.

– Юра?!

Смирнов обернулся к напарнику, толкнув того в плечо, и летчик, все так же, не говоря ни слова, откинулся на бок, не повалившись на пол кабины только благодаря привязным ремням, крест накрест обхватившим его грудь. Юрий Полунин безвольно обвис в кресле, и по голове его из свежей раны на затылке струилась кровь – эту посадку второй пилот не пережил.

Федор Смирнов устало выдохнул, чувствуя, что нет сил хотя бы пошевелиться. Нужно было скорее выбираться из вертолета, в баках которого еще оставалось немало топлива, и топливо это, вытекавшее из пробоин в баках под брюхо вертолета, могло вспыхнуть от любой искры, устроив экипажу огненное погребенье, как в древние времена. Но сил не было даже на то, чтобы радоваться – они все так остались живы, пусть противник и одержал победу.

От радости Алексей Басов выпустил короткую очередь в воздух, не по дымящемуся вертолету, стремительно терявшему высоту, а просто над головой. Азамат Бердыев не зря несколько недель тренировался, осваивая китайскую «диковинку» – зенитная ракета точно поразила цель, несмотря на отчаянные маневры летчиков. Наверняка за штурвалом сидели настоящие профессионалы, скорее всего, бывшие военные пилоты – с тех пор, как сюда пришли американцы, бывшие однополчане нередко встречались друг с другом на поле боя, и на янки работало немало ветеранов. Басов не винил их за это – каждому нужно как-то жить, у каждого есть семья, которая хочет кушать, и люди зарабатывали всеми способами.