Текст книги "Путь чужака"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Стас знал, на что сделать упор. Срок, установленный правительницей, был на исходе. Стас знал: механик беспокоится об этом, и упоминание о сроке отрезвило толстяка.

– Ты прав, ставр. Я сохраню ему жизнь. Пусть работает на нашу повелительницу.

– Ваша мудрость и дальновидность поражают меня! – Стас уже знал, как общаться с этим аллери. Грубая лесть от «низшего» существа действовала почти магически. А казаться умнее было опасно. – У меня появилась мысль, как можно быстрее поднять груз, и я жду вашего решения…

День прошел быстро, за ним еще один. Стас осваивался в новой роли, запоминал речь аллери и технические термины, без которых понять Свеарна было попросту невозможно. Несмотря на недопонимание и иногда недоразумения, великий механик был доволен и однажды удостоил Стаса дружеским похлопыванием по спине.

Он добился своего! Рискнул – и выбрался из рабства. Конечно, фактически Стас оставался рабом, но чувствовал себя много лучше тех, кто таскал камни или крутил рукояти подъемников. Он давно не испытывал такого чувства победы!

Но что дальше? Быть на посылках у великого механика всю жизнь, строить башни и дома для аллери, которые считают его животным. Умным, но – низшим.

Вечерами Стас размышлял об этом, усевшись на клок сена в углу камеры. Огромная, неземная луна, ухмыляясь, заглядывала в узкое окно. Что дальше, ставр с душой аллери, что дальше? Кто ты есть? Зачем ты есть?

…В один из вечеров Стас услышал странный звук. Словно монотонное жужжание доносилось откуда-то снизу. Что это? Стас подошел к решетке и вслушался. В коридоре несколько камер, все с решетками и без дверей. Находись там кто-то, Стас давно бы услышал или увидел его. Но заключенных приводили редко. Стас видел лишь одного ставра, которого продержали сутки и увели. Они даже не успели поговорить.

Нет, звук доносился не оттуда. И это не крыса или мышь. Гудение напоминало голос. У него появился сосед?! Он прислонился ухом к одной из стен, к другой – ничего. До потолка не допрыгнуть. Пол был грязен, но Стас преодолел брезгливость, улегся и прижался ухом к камням. Так и есть! Внизу кто-то пел!

Стас поерзал по полу и обнаружил трещину. Один из камней в кладке расшатался, и, применив силу, Стас вырвал его. Образовалась дыра, в которую свободно проходил кулак, но главное – звук стал гораздо ближе. Теперь он мог различать слова.

Скажи мне, скажи, отчего ты молчишь,

Когда я с тобой говорю?

Скажи мне, скажи, почему ты грустишь,

Когда на тебя я смотрю?

Скажи мне, скажи: ты – солнце мое,

А я – твоя верная тень…

Скажи мне, скажи, ведь ночь позади,

Опять наступает день.

Скажи мне, скажи, как радость и страх

Тревожили сердце и грудь.

Скажи мне, скажи, как пела весна

И мы не могли уснуть…

Скажи мне, скажи и вновь повтори:

Я буду твоей всегда!

Скажи мне, скажи, как песню любви

Журчала в ручье вода.

Скажи мне, скажи: тебя я люблю,

Ты вечно будешь со мной!

Скажи мне, скажи, как ветер шумел,

Когда мы прощались с тобой.

Скажи мне, скажи… Но лучше молчи

И просто смотри на меня.

Скажи мне, скажи, откуда печаль

Таится в каплях дождя?

Скажи мне, скажи: уж ветер устал,

Повсюду настала тишь.

Скажи мне, скажи, что любишь меня!

Скажи мне, ну, что ты молчишь?

«Хорошая песня, – подумал Стас, – и голос красивый». Воображение живо нарисовало прекрасную незнакомку, томящуюся в застенках башни. Черные, до плеч, волосы, зеленые глаза, милое личико… «Стоп, – подумал он. – Это тюрьма для ставров, значит, и девушка – ставр. Рога и пасть до ушей. А жаль».

– Эй, там, внизу! – осторожно позвал он. – Эй! Здесь кто-то есть?

– Да? – откликнулся женский голос. – Кто здесь?

– Я, – сказал Стас. – Мечедар.

– Ты кто?

– Пленник. – Стасу не хотелось говорить «раб».

Наверно, собеседница находилась не прямо под ним, потому что Стас не всегда мог расслышать ее слова. Звук искажался и глох в покрытых плесенью стенах.

– Как твое имя, ты сказал?

– Мечедар!

За стеной помолчали. Стас хотел спросить ее имя, но пленница успела первой:

– Откуда ты?

«У нее странный акцент, – отметил Стас. – Впрочем, я мало знаю о ставрах…»

– За что тебя бросили сюда?

– За бунт. Я родом из клана Буйногривых, – привычно, без запинки ответил Стас. Лежать на камнях было не слишком приятно, да и холодно, из отверстия нужника воняло, но это мелочи. Теперь он не один, и есть с кем поговорить!

– Давно сидишь?

– С неделю. Уже надоело, – признался Стас.

– Я дольше, – сказала она. Сказала так, что Стас понял: речь не о днях и даже не о неделях.

– Сколько?

Она не ответила. Стас понял, что этим не хвалятся.

– Не кричи громко! Услышит стража. Я слышу хорошо, – предупредила она, и Стас заговорил тише:

– Как тебя зовут? Не могу говорить с девушкой, не узнав ее имя.

– Не можешь? – удивилась она. – Где же так принято? В твоем клане?

– Да. Ну, ты скажешь, как тебя зовут?

Она замолчала.

– Ты хочешь это узнать?

– Конечно!

– Зови меня Белогорка, – сказала она.

Белогорка! Симпатичное имя.

– Из какого ты клана? – спросил Стас, вспоминая, как спрашивали его. Похоже, это у ставров ритуал.

– У меня нет клана. Он… уничтожен.

– Извини…

Разговор скомкался, и Стас обругал себя за необдуманный вопрос, который к тому же его не особо интересовал.

– Белогорка! – позвал он.

– Что?

– Почему ты здесь?

На этот раз молчание было долгим.

– Белогорка! Белогорка!

Стас звал ее долго, но девушка не отзывалась. Конечно, она слышала его, но, видно, обиделась, если не хотела говорить.

– Я не хотел тебя обидеть. Просто спросил! Прости, если что не так!

Она не отвечала, и Стасу послышалось, что она плачет. Ладно. Ничего. Завтра поговорим.

– Спокойной ночи! – крикнул Стас и поднялся с пола. Все брюхо отлежал на камнях – надо у Свеарна хоть соломы попросить. А то как советы спрашивать – как с равным говорит, а в остальном – обращается как со скотиной…

Следующий день пролетел быстро, а Стас только и думал о Белогорке. Как там она? И почему? Настал вечер, и Стаса отвели в камеру. Едва охрана ушла, Стас приник к отверстию:

– Белогорка! Отзовись!

– Да, Мечедар.

Отлично! Она ответила!

– Давай поговорим.

– Давай.

Он взял паузу, и Белогорка спросила первой:

– Я звала тебя. Ты не отзывался.

– Меня не было в камере.

– Как??

– Как тебе объяснить? Меня выпускают.

– Выпускают?

– Я помогаю великому механику.

– Свеарну?

– Откуда ты его знаешь? – воскликнул Стас.

– Тише. Знаю. В чем ты помогаешь ему?

– Я… тоже немножко механик, – вообще-то не без гордости подумал Стас, в отличие от Свеарна, у меня есть диплом.

– Ты?! – воскликнула Белогорка так, что теперь Стас испугался, что их услышат.

– Тише! Да, я. А что?

– Откуда? Ставры не знали науки до прихода аллери, да и сейчас не знают. Кто учил тебя? Где?

– Ну-у, то здесь, то там. Умные головы есть везде, – уклончиво ответил Стас.

– Но если тебя выпускают из камеры помогать самому Свеарну, – возразила Белогорка, – значит, ты очень многое знаешь! И все равно… Свеарн не стал бы слушать советы ставра. Я не понимаю. Он бы и близко тебя не подпустил. Всегда говорил, что ставры – немытые скоты…

«Ах, он сволочь, – подумал Стас. – Как советы от немытого скота принимать – так он может… А Белогорка – умная девчонка». Но какой бы ни была умницей, поверить в то, что может рассказать Стас… Не поверит. Как дикарь из дебрей Африки не поверит в ядерную бомбу. Просто не представит.

– Попробовал бы не подпустить! – весело сказал Стас. – Когда сама правительница приказала ему.

– Правительница? – Голос Белогорки сорвался. – Айрин? Она ему приказала?

– Я не знаю, как ее зовут. Я думал: мне конец, но она приказала Свеарну проверить меня.

– Расскажи, – попросила узница, и Стас рассказал о том случае.

– Вот как. Удивительно. И все же: откуда ты такой взялся? – произнесла девушка. – Откуда твои знания?

Что ей ответить? Учился в Технологическом?

– Как тебе сказать? Вообще я сообразительный. А мои знания… Они… – Слова «интуитивны» ставры тоже не знали, а хорошая была бы отмазка. – Они словно приходят откуда-то. Извне.

– У тебя бывают видения? – оживилась девушка. – Расскажи мне! А ты можешь заглянуть в будущее, Мечедар?

– Ну, это вряд ли. Хотя в какой-то степени… – Стас смутно представлял, что можно рассказать Белогорке о будущем, но прерывать разговор не хотелось. Вдруг, как вчера, обидится.

– Расскажи!

– Только я вижу… Не наш мир. Другой.

– Другой?

– Да. И он такой странный, что я иногда не могу объяснить того, что вижу.

Стас чувствовал ее живой интерес, и его понесло:

– Я вижу города, огромные, как вся эта долина. Вижу дома, такие высокие, что самая высокая башня замка – травинка в сравнении с ними! Там дороги, широкие и гладкие, по ним едут странные телеги, в которых сидят люди…

– Люди? – прервала она. – Не ставры?

Вот дурак! Снова забыл!

– Ну да… Вроде бы люди.

– Так. А дальше?

Он передохнул, чуя, как внизу затаили дыхание.

– Я видел в небе… что-то похожее на птиц. Только из железа. – Стас чувствовал, как это глупо звучит, но в языке ставров слово «железо» и слово «металл» были одним. Медь называлась другим словом. А про алюминий здесь, конечно, и не слыхивали. – А внутри птиц сидели… тоже люди. Эти птицы летали очень быстро и легко перелетали эти горы. Еще я видел, как люди разговаривают друг с другом через океаны, легко, словно находятся рядом…

– У тебя странные видения, – помолчав, произнесла Белогорка. – Никогда не слышала ничего подобного! И ты странный, не похож на обычного ставра.

– Да, я такой, – улыбнувшись, ответил он. Приятно, когда тебя выделяют из толпы. – Но я не сумасшедший! – спохватился он. Белогорка рассмеялась.

– Будь ты безумен, стал бы Свеарн беседовать с тобой? И сама Айрин? Да и я тоже чувствую. Я видела безумцев, когда…

Она замолчала, но Стас понял: когда она была свободной.

– Значит, ты строишь башню для Айрин?

– Я не знаю, для кого. Да и какая мне разница?

– Тебе нет разницы. А мне…

– А что тебе?

Она замолчала, но последние слова были произнесены с такой горечью, что Стас почуял: здесь пахнет недобрым. Смертью пахнет.

– Так что там у тебя? Что случилось? – Он вспомнил, что так и не спросил о главном. – Скажи, почему ты в тюрьме?

Тишина. Лишь через долгие минуты прозвучал еле слышный ответ:

– Не спрашивай, если хочешь жить.

…Весь следующий день Стас провел на стройке. По его наброскам и указаниям изготовили несколько примитивных приспособлений, ненамного, но все же повышавших производительность труда. Свеарн одобрительно морщил лоб и кивал. То ли еще будет, думал Стас, прикидывая, как быстро увеличат производительность его новые задумки и сколько рабочих рук освободят.

За две недели он усовершенствовал подъемные механизмы, внедрил лебедки, эксцентрики и прочие мелочи, давно не кажущиеся чудом уроженцам Земли. Все кузнецы замка работали не покладая рук, изготавливая необходимые детали. Стас лично руководил сборкой. Ставры смотрели на него с неприязнью, смешанной со страхом: многие считали его колдуном. Но со временем взгляды смягчились. Стас никогда не кричал на рабов, не бил их и не позволял это делать стражникам. А те, в свою очередь, не смели трогать набравшего авторитет нового помощника Свеарна.

Судя по довольной физиономии Свеарна, дела шли неплохо и в срок. Башня росла. Ее опоясывали строительные леса, по которым с рассвета до заката сновали рабочие. Надо сказать, Свеарн неплохо знал свое дело и схватывал идеи Стаса на лету, но не все они принимались на ура. Архимедов винт для поднятия воды на высоту был презрительно отвергнут. «Дешевле использовать ставров», – отрезал великий механик.

При непосредственном участии Стаса соорудили новый подъемник. Собранный из усиленных медными обручами бревен, с противовесом из наполненной камнями клети, он не мог поднять большой массы, но этого и не требовалось. Зато вылет стрелы и вращающаяся станина позволяли с легкостью и быстротой перемещать груз.

Вечером усталого Стаса препровождали в камеру, но не так, как в первый раз. Он чувствовал всевозрастающее уважение к себе. Питание стало лучше, порции больше – на нем перестали экономить. Сопровождавшие до камеры стражи не кололи копьями пониже спины, не били древками, как прочих, даже не ругались, и Стас довольно улыбался. Еще бы! Они видят, как часто великий механик беседует с ним. Именно беседует, а не орет и не бьет ногами. Беседует почти как с равным…

Затем стража уходила. Наверху щелкали смазанные деревянные запоры, и в башне наступала тишина. И тогда Стас звал Белогорку.

Иногда она откликалась, иногда нет – не желала разговаривать. Стас жалел узницу, ведь он все же покидал темницу каждый день, видел небо и солнце, дышал свежим воздухом. Белогорка была лишена этого, и Стас не понимал: за какое преступление можно так наказать? В конце концов, ее могли заставить работать на кухне или бежать в чертовом колесе – все это лучше, чем сидеть в крошечной камере, в четырех стенах. Ставры снаружи хоть как-то общались между собой, Белогорка сидела одна. И если бы не выходка Стаса, была бы одна страшно подумать какое время. Так и свихнуться недолго. Чем же она так для них опасна?

Долгое заточение не могло не оставить следа. Девушка могла вдруг на полуслове прервать разговор, неожиданно заплакать или перейти на шепот, будто бы их кто-то подслушивал. Несчастная. Но что он мог сделать для нее? Просить о снисхождении у механика, но ведь не механик посадил ее сюда. Нет, Свеарн этим не занимался, все его мысли – закончить стройку в срок. Однажды, оставшись наедине с рабочим, Стас спросил, не слышал ли он о девушке, томящейся в подвале башни. Ставр изумленно покачал головой. Он явно не знал ни о чем подобном и имя Белогорка слышал впервые. Спрашивать у стражи Стас не решился: а ну как обнаружат дыру да заложат камнями или просто в другую камеру переведут.

Ответ Белогорки на простой вопрос не давал покоя. Помимо любопытства Стасом двигало желание помочь девушке, хоть чем-то скрасить ее существование. Ведь горе, разделенное на двоих, вдвое меньше.

Он говорил с ней каждый день, рассказывал о событиях снаружи, о строительстве башни. Лишь эта тема вызывала у Белогорки неподдельный интерес, но связи между узницей и возведением башни Стас понять не мог. И еще она спрашивала о правительнице, но Стас не видел ее с тех пор, как та дала ему шанс, приказав помогать Свеарну.

– Откуда ты знаешь Свеарна? – спросил он однажды.

– Так случилось. – Она явно не хотела вдаваться в подробности. – Я… служила ему.

– Слушай! А язык аллери ты знаешь?

– Знаю. Немного.

– Здорово! Ты не могла бы научить меня?

– Зачем тебе язык аллери?

– Я же механик! Мне трудно говорить с великим механиком, не зная языка аллери. Я хочу его выучить. Я уже немного знаю.

– Правда? – оживилась Белогорка. – Скажи-ка что-нибудь!

Стас повторил то, что обычно говорил Свеарн, давая указания рабочим, и постарался соблюсти акцент. Девушка рассмеялась:

– Неплохо! Но не старайся передразнивать, просто говори.

– Я не передразниваю.

– У тебя никогда не получится говорить, как истинный аллери – мы слишком разные, понимаешь? Говори, как можешь.

– Ладно. Так ты поможешь мне?

– Помогу.

С того дня Стас регулярно занимался языком. Белогорка говорила хорошо, иногда запиналась, но легко переводила любые фразы. Жаль, что под рукой не было ручки с бумагой и приходилось запоминать, но Стас худо-бедно справлялся. Способности к языкам у него были всегда, он на лету запоминал фразы из книг и фильмов, на каком бы языке они ни звучали. Но заниматься серьезно не хватало сил. Лень.

Через неделю Стас изумил Свеарна, выдав безупречно построенную фразу. Даже переводчик открыл рот.

– Ты выучил наш язык? – хлопая глазами, спросил великий механик.

– Стараюсь запоминать, – скромно ответил Стас. – У кого мне учить? Вы – мой учитель.

Грубая лесть понравилась Свеарну. Он засмеялся:

– Видишь, Сторг! – Сторгом звали переводчика. – Ты учил язык ставров втрое медленней, выходит, ставр втрое умнее тебя!

Сторг неприязненно взглянул на Стаса.

– Если он так будет продолжать, ты станешь мне не нужен! – проговорил Свеарн. «Это точно», – подумал Стас.

Вечером его накормили и проводили в камеру. Когда страж ушел, Стас, как обычно, нагнулся, вытащил камень и услышал голоса. Не голос – именно голоса. В камере Белогорки кто-то был! Стас осторожно прилег и прильнул ухом к отверстию.

– Мне нравится приходить сюда и видеть, как ты вздрагиваешь! Как боишься!

Стас мог поклясться, что узнал этот голос. Голос правительницы Ильдорна.

– Знаешь, почему я не убила тебя до сих пор? Мне нравится видеть, как день за днем, без солнечного света и живого воздуха, ты превращаешься в старуху!

Белогорка молчала.

– А помнишь, как ты умоляла меня о пощаде? Давай, попроси еще! Быть может, я пощажу и выпущу тебя!

Айрин расхохоталась так, что Стас понял: она никогда не выпустит пленницу! Что за тайну скрывает Белогорка?

– У тебя было много времени, но оно истекает. Готовься… К смерти.

Шаги правительницы затихли, и Стас услышал рыдания Белогорки.

– Белогорка!

Молчание. Плач затих, но Стас знал, что ему не почудилось. Еще бы! После таких-то слов!

– Белогорка! Ответь!

– Чего тебе? – медленно, мучительно отозвалась она.

– Ты плачешь! Почему?

– Не твое дело.

– Я слышал все! – крикнул Стас.

– Что ты слышал?

– О чем говорила правительница!

– Что ты мог слышать? Ты не знаешь язык.

– Я уже знаю достаточно, чтобы понять!

Она молчала.

– Я догадываюсь, почему ты здесь! Можешь не говорить, но я услышал достаточно, чтобы понять, почему ты здесь, – повторил он.

– Может быть, ты даже знаешь, кто я?

Стас умолк. Этого он не знал. Да и какая разница?

– Она угрожала тебе, – сказал он. – И знаешь, ты вела себя… как герой!

– Разве? Герои борются и побеждают, а что могу я?

– Я вытащу тебя отсюда! – вдруг сказал Стас. Сказал и умолк. Как это вырвалось – он сам не знал. Но слово прозвучало. В его мире настоящий мужчина должен отвечать за свои слова.

– Как? – горько вопросила Белогорка.

– Дай мне время!

– Его-то у меня и нет. Айрин хочет убить меня. Она может сделать это когда угодно.

– Она мне сразу не понравилась, – сказал Стас. – Лицо вроде красивое, но… злое. И голос жестокий.

– Красивое лицо? – переспросила узница.

– Ну… Я не знаю, с кем ее сравнить. Тебя я не видел.

Белогорка невесело рассмеялась.

– Я не это имела в виду. Но забавно. Откуда тебе знать красоту аллери?

– Ааа… – и снова он прокололся! Действительно, откуда – он же ставр!

– Мне так показалось.

– Знаешь, Мечедар, если бы я не знала, что ты ставр… Подумала б… Что ты аллери.

– Почему?

– Ты необычный. Не похож на ставра. Надеюсь, не Айрин подослала тебя?

– Нет! – горячо проговорил Стас. Белогорка хихикнула.

– Да, наверно. Думаю, ты все же ставр. Можно найти аллери, говорящего на ставрском, но найти человека, не говорящего на родном языке… Шпион не стал бы говорить, что работает на Свеарна, и твои копыта так стучат по полу…

«Спасибо», – подумал Стас. Подозрения обидны, но он понимал, каково запертой в подземелье девушке, знающей, что ее хотят убить.

Белогорка вздохнула.

– Ты странный ставр. Странный… Мечедар, разве не пришло тебе в голову, что в темнице просто так не сидят? Что, если я – преступница?

– Нет. Я чувствую, что нет! – воскликнул Стас.

– Какой чувственный ставр!

– Ты зря смеешься! – зло воскликнул Стас. – Ты не знаешь меня. Совсем не знаешь! Ты не знаешь, на что я способен, что я могу, кто я такой!

Он загорелся, он говорил так, словно был, по крайней мере, магом, способным сровнять тюрьму с землей и обратить в бегство армию.

– И кто же ты такой? – тихо спросила она. – Вождь? Шаман?

– Я был вождем, но это неважно. Я – это я, – сказал Стас. – Я – ставр Мечедар.

Тут его осенило. Когда уходила Айрин, он не слышал ни стука засова, ни знакомого скрипа дверей. Не было даже сквозняка, свистевшего всякий раз, когда за Стасом приходили. Почему?

Потому, что Айрин приходила не снаружи. Изнутри. Сверху. К камере Белогорки вел отдельный ход. Это подтверждало, что Белогорка – пленница не из простых. Но почему ставры не знают ее имени? Еще она знает что-то, неизвестное даже правительнице.

Кто же она?

Подслушанный разговор не давал покоя. Каждый день мог стать для Белогорки последним, а он ничего не мог сделать. Или не смел?

Выжить. Надо выжить – твердил разум, но чувства кричали другое. Что, если завтра ее убьют и он услышит ее последний крик? Ведь совесть – не разум. Она не забудет.

Помогая Свеарну, Стас присматривался к охране и сделал вывод, что бежать со стройки невозможно. Нужен иной путь. Нестандартный. Подземный ход рыть нет времени. Подогнать ближе к башне кран, пробить дыру… Нет. Шуму много, толку ноль.

Проходя мимо палатки великого механика, Стас хотел зайти, но остановился, услышав разговор:

– Невероятно. Этот ставр знает больше, чем сам великий механик.

– Но как такое возможно?

– Не знаю. Но если он очень умен, он также и очень опасен. Проклятие, этот ставр может занять мое место!

– Да как же это? – ахал собеседник. Похоже, помощник Свеарна Сторг разговаривал с каким-то аллери.

– Свеарн говорит, что он гений, а я дурак. Но, думаю, выскочка закончит, как и все. Когда его открытия иссякнут, Свеарн кинет его в яму к рабам, где ему самое место.

– А если нет?

– Значит, ты сделаешь так, чтобы это случилось. Если не хочешь, чтобы Свеарн кое о чем узнал…

Стас отшатнулся. Услышанного было достаточно.

Этот разговор стал последней каплей. Даже глядя на трехпалую ладонь, он забывал, что он – не человек, а ставр. Не человек, а знаниями и умениями выделяется, как Микеланджело или Тесла даже среди ученых аллери. И это породило зависть. Значит, об ассимиляции можно забыть. Ставров считают низшими существами, даже его открытия не изменят устоявшегося мнения. Это значит, что надо бежать. А если бежать, то с Белогоркой. Но как?

Глава 9

Побег

На стройке за ним почти не следили. Стас-Мечедар мог беспрепятственно ходить по площадке и лесам и даже давать указания рабочим. Свеарн был ленив и, видя в ставре толкового помощника, иногда не выходил из дома, а присылал своего помощника, которому Стас докладывал о ситуации на стройке.

Однажды Стас приметил свисавшую за стену веревку. Охранник, привыкший к особому положению Стаса, даже не смотрел на этого ставра, потом и вовсе отвернулся. Мелькнула мысль: сейчас! Взять, спуститься по веревке и бежать! До леса не так далеко.

Не страх остановил его. Стас не мог забыть Белогорку. Он дал ей надежду и не может бежать один. Пусть она смеялась над ним, пусть не поверила – он не уйдет без нее!

На всякий случай Стас поинтересовался у Свеарна, всегда ли стены башен именно такой толщины. Великий механик ответил утвердительно.

Стас рьяно взялся за расчеты. Исходя из высоты потолков и аллерийских стандартов, выходило, что камера Белогорки находится ниже уровня земли. А его, Стаса, обиталище – на четыре метра выше. Бедняжка, она даже не видит света, но ни словом не обмолвилась ему.

Он в который раз пытался разговорить узницу, но разговоры заканчивались одинаково:

– Ты должна мне рассказать! Я хочу спасти тебя и должен все знать.

– Нет, не должна. И ничего не скажу. Я не хочу, чтобы ты погиб.

И тогда он понял: Белогорка погибнет, так и не увидев неба. Время идет, а он никак не решится!

Стас вспомнил дом и прежнюю жизнь. Все ясно, все расписано: работа, дом, выходные. Игра… В той жизни не было места риску, опасностям и лишениям. Самый сложный выбор был не между жизнью и смертью, а между марками машин или различными курортами, и никогда от его выбора не зависела жизнь человека.

Интересно, что делает Таня? Звонит по милициям, ищет по знакомым? А может, в его мире время идет по-другому? И вернись он сейчас, жена даже ничего не заметит. Вот только он не будет прежним.

На следующий день вместе с механиком Стас побывал в кузне, чтобы проследить за изготовлением металлических стяжек. Взгляд Стаса упал на кучку железных зубил для раскола каменных глыб. «А ведь меня давно не обыскивают», – подумал он и понял, что другого случая может не быть.

Он придвинулся ближе, улучил момент, когда фигура Свеарна заслонила кузнеца, а Сторг отвернулся, – и мигом выхватил одно зубило. Ладони взмокли, а сердце забилось. Он сильно рисковал. Но никто ничего не заметил.

Украденное зубило Стас спрятал в ямку под камень. Впрочем, камеру никто никогда не обыскивал. В голове еще не было никакого плана, но Стас уже знал, что не сможет оставаться здесь вечно. Он нужен Свеарну, пока способен генерировать идеи, пока от него хоть какой-то толк. Когда стройка закончится, кто знает, не закончится ли вместе с ней благоволение аллери? Если его отправят в яму к остальным, о побеге можно будет забыть. Надо думать сейчас, пока он относительно свободен.

…Стройка продолжалась. В один из дней Свеарн отправил Стаса с поручением к интенданту в знакомой красной палатке.

– А-а, тот самый ставр, что знает механику? – проговорил Гнилосказ. Он разглядывал Стаса, словно видел впервые. – Зачем пожаловал, друг?

Стаса передернуло. Ишь ты, в друзья набивается! Он помнил, что говорили о Гнилосказе в яме.

– Свеарн приказал выдать медных гвоздей. Две сотни.

– Две сотни? – повторил Гнилосказ. – Ну, это можно. А больше ничего не нужно?

Стас подумал, что это насмешка, но ренегат не шутил.

– Посмотри на себя, Мечедар! В чем ты ходишь? Разве так должен одеваться помощник великого механика?

– Не твое дело, – сухо ответил Стас. Странная заботливость Гнилосказа ему не понравилась.

– Я думаю, и ешь ты не от пуза… Приходи вечером, пожуй горячего, свежих фруктов…

«Которые ты у своих урвал», – подумал Стас.

– Неси, что сказано.

Как ни странно, Гнилосказ не обиделся. Он положил перед Стасом сверток и доверительно наклонился:

– Послушай. Тебе нужна новая одежда. Соответствующая твоему положению, – сказал ренегат. – Ты же советник Свеарна! Вот, посмотри, что я могу предложить тебе…

– Не надо.

– Я не требую платы!

– Нет.

– Почему, брат?

– Не брат я тебе, скотина рогатая, – буркнул Стас, забрал гвозди и ушел. Он знал, что приобрел врага, но сердце пело. «Если у тебя есть враги, – подумалось ему, – ты не зря живешь на свете».

– Белогорка!

– Что, Мечедар? – Голос ее был безразличен и тих.

– Какие у тебя глаза? – спросил Стас. Спросил спонтанно, думая, как вывести узницу из печального транса. – Какого цвета?

– Глаза? Зачем тебе? – В ее голосе прозвучал интерес.

– Наверно, красивые. Серые? Или синие?

– Синих глаз не бывает.

– Бывают.

Она не стала спорить.

– Так какие? – не унимался Стас. – Скажи.

– Зачем?

– Знаешь, говорят: глаза – зеркало души. А душа у тебя красивая.

– Хорошие слова, но что ты знаешь обо мне, чтобы так говорить?

Она неожиданно замолчала.

– Белогорка! – позвал он.

– Молчи, сюда идут! Молчи, если хочешь жить!

Он затих, услышал скрежет замка и шаги.

– Держи факел. – Голос правительницы. Стас услышал потрескиванье и учуял дымок. – Твое время вышло, Элор.

Элор? Белогорка – Элор? Стас прислушался.

– Я решила: к чему ждать и отдалять неизбежное? Ты умрешь сегодня…

Пауза. Стас всем сердцем ощутил, что чувствует узница.

– С чего бы вдруг такая спешка? – промолвила Элор. Голос девушки был тих, но крепок, и Стас поразился ее самообладанию. После такой-то «новости»!

– Хм. Расскажу. Все равно весть не выйдет за пределы этой комнаты. Сюда едет Мортерн.

– Мортерн? – воскликнула узница, и Стас понял, что она знает этого человека. И не просто знает…

– Да. Твой жених Мортерн. Он едет к тебе, а встретит меня. Ха-ха. Думаю, он не заметит разницы. Ведь вы виделись с ним пять лет назад.

– И он ничего не знает…

– Разумеется. Кто же ему скажет? – Айрин хихикнула. – Он не узнает, какая из сестер встретит его в новой башне? Какая взойдет на его ложе? Ведь другая скоро умрет.

– Айрин, ты стала чудовищем. Ты ведь не была такой! Очнись, сестра.

Они сестры!

– Откуда тебе знать, какой я была? Ты думала только о себе! Хватит, мне не нужны проповеди. Я такая, какая есть. И буду делать, что желаю! Я рождена править, и я стану править!

– Но ты не любишь Мортерна!

– А говорят, что ты умна! – Айрин фыркнула. – В этой жизни надо использовать все, что дает судьба, и не думать, что скажут или подумают другие! Я знаю: ты выбирала Мортерна из многих, отец позволил тебе выбирать – он всегда любил тебя больше, чем ты того заслуживала! Выбрала ты, а владеть им стану я! А ты – труп, тебя нет, тебя давно отпели в храме!

Айрин рассмеялась, но смех звучал фальшиво.

– Знаешь, Айрин, а ведь ты боишься меня! – вдруг сказала Элор.

– Я?

– Да, ты! Ты приходишь все чаще. И смотришь на меня так, словно ищешь прощения!

– Я? Ты сошла с ума! Чего мне бояться? Мне, правительнице Ильдорна?

– Настоящая правительница – я! – крикнула Элор. – По праву и по завещанию отца! А ты – ничтожная завистливая тварь! Думаешь, можно спрятать правду? От людей – да, но не от себя! Ты всегда будешь помнить правду, до самой смерти!

– Ну, так правь отсюда, если сможешь! Я ухожу, а ты жди палача! Мортерн приезжает на днях, и я не хочу, чтобы от тебя остался даже твой мерзкий запах!

Дверь щелкнула. Тишина.

– Элор! – позвал Стас. – Отзовись! Теперь я знаю все! Айрин – твоя сестра.

Белогорка не отзывалась.

– И что? – наконец сказала она. – Это ничего не изменит.

– Что значит: не изменит? Сейчас! – Стас схватил зубило и камень. Удар, еще удар.

– Что ты делаешь?

– Почему ты сразу не сказала, что ты человек? – Стас бил, и стальной клин медленно входил в зазор между кладкой.

– Ты бы не стал со мной говорить. Ты же ставр, а я аллери. Ты знаешь, аллери не любят ставров, и ставры…

– А я люблю людей! – крикнул Стас. – Мы оба узники. Значит, мы друзья. Я вытащу тебя отсюда!

Белогорка замолчала, а он с удвоенной силой принялся выковыривать камни. Кладка была основательной, крепкой, но Стас не собирался отступать. Я же силен как бык! Я смогу! Я не жалкий человечишко, а ставр! Пальцы Мечедара скользнули в отверстие, подцепив край камня. Рывок – и камень вылетел из пола.

– Одного не пойму. Как же она сделала, что все поверили в твою смерть?

– Она рассказала мне. Она смеялась. Нарядила в мое платье служанку и выбросила из окна башни. Я была возле отца, ничего не знала и не слышала. Он умер на моих руках. Потом вошли Юргорн и Криммерд и привели меня сюда. Это тайное подземелье, лишь отец и мы о нем знали… После смерти отца и старшей дочери правителем становится младшая. Так Айрин стала править Ильдорном. Никто так ничего и не узнал.

Стас надеялся, что охрана не услышит. Каждый раз, проходя мимо башни, он видел, что стражники сидят на ступенях, играя в кости, и даже не подходят к дверям. Несколько замков, дверей и решеток надежно отгораживают пленников – каким образом и куда им бежать?

– Я не знаю, как давно я здесь, – продолжала Элор. Она говорила все быстрее, словно торопилась, что не успеет. – Тут темно, и я не знаю, сколько времени прошло. Айрин не говорит, а мне кажется, что целая вечность! Но она часто приходит. Я думала, она образумится, говорила ей, что прощу ее, но Айрин только смеялась… Потом она стала приходить и пугать смертью. Часто. Говорила, что завтра или сегодня. Ей это нравилось, но я привыкла. Иногда мне кажется: и впрямь лучше умереть…