Текст книги "Князь Целитель 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Протоиерей (Ткачев)

Соавторы: Сергей Измайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Мне любезно отдали его рога, два из четырёх.

Ординаторы резко навострили уши, снова забыв про острую игровую ситуацию на доске. Василий Анатольевич тут же надул губы и отвернулся, гордость не позволяла выказывать в мою сторону интерес. А вот Олег Валерьевич отвернулся, потому что постеснялся задать вопрос при начальнике, но любопытство в его глазах было даже сильнее, чем у напарника по игре.

– Так, и чего мы стоим? – спросил Герасимов, всматриваясь в мои глаза, словно я именно там рога спрятал.

– Так идёмте, я покажу, – я улыбнулся, развернулся и вышел из ординаторской.

Герасимов шёл за мной след в след, наступая на пятки и потирая руки от предвкушения. Вот что значит настоящий учёный. Близость новой информации покоя не даёт.

Когда я открыл дверь лаборатории, Евгения слегка подпрыгнула от неожиданности и повод у неё был. Один из рогов лежал на столе, и она занималась забором материала для исследования, из фрагмента мягких тканей, оставшихся у основания рога.

– Я совсем чуть-чуть! – испуганно пролепетала она. Даже удивительно, что аристократка и так резко на меня реагирует, забавная она, конечно.

– Да пожалуйста, – улыбнулся я. – Эта часть меня не интересует, из неё клинок не сделаешь.

– А ты собираешься из этой штуковины сделать клинок? – испуг на её лице резко превратился в искреннее удивление. – Оно же фонит зверски, там негативной энергии почти столько же, сколько и в самой Аномалии где-нибудь ближе к ее центру!

– Так это же, наоборот, замечательно! – радостно воскликнул я.

– Чего же тут замечательного, Ваня? – спросил теперь Герасимов. – Ты объясни, мне уже тоже интересно.

– Мне кажется, всё довольно очевидно, – пожал я плечами и посмотрел на обоих так, словно удивляюсь, почему они сами до этого не додумались.

Мне же эту бесценную идею любезно подкинул мой замечательный нейроинтерфейс – не вижу смысла отказываться от того, что и так принадлежит мне как представителю рода Демидовых.

– Кажется, ты нарываешься на грубость, – сказал Анатолий Фёдорович, продолжая исподлобья сверлить меня взглядом. – Говори или сделаю тебе больно. А я умею, поверь.

Что уж поделать, но такой своеобразный юмор у целителей. С другой стороны, когда видишь столько боли и столько жизней спасаешь, то и самое причудливое поведение становится не таким уж и странным. Все спасают свою психику по-разному.

Сохраняя на лице невинное недоумение, я начал объяснять. Сначала рассказал, как Красный Медведь атаковал волнами негативной энергии, про то, как видел витающие между рогами тёмные флюиды. Огромное количество сохранившейся в роге энергии было лишь малой толикой изначального запаса.

– Отсюда следует, что рог может накапливать в себе большое количество энергии и выдавать её по требованию, – подвёл я итог. – То есть это идеальное оружие для атаки против монстров.

– Не только, – усмехнулся Герасимов и я заметил огонёк в его глазах, но он не стал говорить вслух о своей догадке, а ждал, когда я это озвучу.

– Совершенно верно, Анатолий Фёдорович, – сказал я, улыбаясь от уха до уха. – Если ткани рога по максимуму насытить целительской энергией, то его можно приложить к ране и довольно быстро и легко добиться её заживления. Пусть и несколько грубовато выйдет, но в бою ценнее скорость восстановления, чем правильность процедуры, завершить процесс лечения можно и потом.

– Ни капельки не напрягаясь в этот момент, – добавил он. – То есть это получается неизмеримо лучше, чем сделать клинок из рога Танка, который до сих пор стоит в шкафу.

– Чёрт! – буркнул я, хлопнув себя по лбу. – Я про него уже и забыл.

– Да когда тебе про него вспоминать? – усмехнулся Герасимов. – Тебя же мотает, как фантик в урагане. Такая жизнь нескучная, что временами даже я начинаю завидовать, а не только Василий Анатольевич.

– Не хотите посмотреть? – прервала наши рассуждения Евгения Георгиевна, указывая на микроскоп.

Анатолий Фёдорович рванул в указанном направлении первым, я успел только рот открыть, а теперь придётся ждать своей очереди.

– С ума сойти, – пробормотал наставник, корректируя фокус и смещая предметный столик микроскопа.

– Что там? – не выдержал я, самого уже любопытство разбирало.

Судя по выражению лица шефа, он там увидел что-то совсем необычное.

– Лучше сейчас сам посмотришь, – пробормотал он, продолжая двигать препарат под объективом. – Чем всё это пытаться объяснить. Вот тут лучше видно, иди смотри.

Наставник отстранился от микроскопа, уступая мне место, и я тут же припал к окулярам. Я далеко не впервые смотрел на срез тканей, доставал и препараты, сделанные из существ Аномалии, но такое видел впервые.

После смерти монстра прошло уже часа два, но некоторые клетки ещё подавали признаки жизни. Налицо интенсивная регенерация тканей и везде почти осязаемо витала негативная энергия, которая подпитывала восстановительные процессы.

– Так это значит… – начал я, но Герасимов меня перебил.

– Это значит, что если Красного Медведя не лишить рогов или головы, то он восстановится и восстанет буквально из мёртвых, – вынес он совсем невесёлый вердикт. – Так что очень удачно, что вы решили разнести ему голову, хотя учёные наверняка просили доставить её целой.

– Вроде бы так и было, – кивнул я. – Но развороченную голову им доставили отдельно, а пара рогов в отдельном мешке.

– Надо до них срочно донести, чтобы они не пытались сопоставить отдельные детали этой тварюги, иначе медведь буквально воскреснет, – встревоженно произнёс Анатолий Фёдорович. – На этом их научная деятельность быстро закончится. Я убежал.

Он резко стартанул на выход, потом также резко остановился в открытой двери.

– Ваня, а ты мне небольшой кусочек рога оставишь? – спросил шеф, состряпав удивительно жалобное личико. Я даже не знал, что он так умеет.

– Обязательно, – кивнул я, улыбаясь.

От такой заготовки под артефакт я не желаю потерять ни единой крошки.

Глава 18

Мы с Евгенией продолжали изучать под микроскопом образцы тканей, взятых из основания рога, когда в лабораторию заглянул Олег Валерьевич.

– Господа, срочно в приёмное отделение, у нас проблемы, – он старался говорить спокойно, но я увидел смятение в его взгляде, подобного выражения лица я у него раньше не замечал.

Сообщив новость, целитель сразу убежал, а я вскочил со стула и побежал следом. Из приёмного отделения слышались странные звуки, нетипичные даже для массового поступления раненых. Такое впечатление, что привезли хор душевнобольных. Мои догадки оказались недалеки от истины.

В холле приёмного отделения находилось десятка три военных, среди которых ранены были не все. Смутило странное поведение – они ходили по холлу на четвереньках, ползали по-пластунски, упирались головой в стену или просто сидели на полу и раскачивались из стороны в сторону.

Объединяло их всех странное монотонное горловое пение, если это можно было так назвать. Каждый находился на своей волне и мычал в своей тональности. Общая картина могла бы соответствовать представлениям о каком-нибудь круге ада.

– И как тебе? – спросил внезапно оказавшийся рядом Анатолий Фёдорович. – Прекрасный хор, не правда ли?

– Не правда, – буркнул я, пытаясь понять, что с ними происходит, но даже нейроинтерфейс, фигурально выражаясь, разводил виртуальными руками, выдав с натугой заключение – «массовый психоз», и то под большим вопросом. – И что с ними произошло?

– Мы вот и пытаемся выяснить, – пожал плечами Герасимов. – Ничего внятного добиться пока не удалось. До кого достучались, говорят про какую-то надвигающуюся тень, про конец вселенной и прочую белиберду. Ты в глаза им посмотри, они словно конец света увидели или процесс размножения бесплотных демонов. Что-то произвело на них неизгладимое впечатление, но я, если честно, склоняюсь к мысли, что это была ментальная атака какого-то сильного существа из Аномалии.

– И вы уже знаете, что это за гадость? – спросил я, наблюдая за солдатом с забинтованной головой, который на четвереньках дошёл до стены и теперь пытался её продавить лбом.

– Не имею ни малейшего понятия, – вздохнул наставник, обводя взглядом взвод солдат с поехавшей крышей.

– И что с ними будем делать? – решил я уточнить, не бесконечно же любоваться этим безумием.

– Я, кажется, знаю, что делать, – сказала стоявшая рядом Евгения. – Мне нужно минут тридцать или сорок, и я сделаю один эликсир, который или снимет с них это состояние или хотя бы ослабит эффект.

– Тебе помочь? – спросил я.

– Нет, – покачала она головой. – Убирайте пока из них негативную энергию – это точно не будет лишним.

Девушка развернулась и быстрым шагом направилась в лабораторию.

– Давненько мной тут никто не командовал, – ухмыльнулся Герасимов. – Ну, ребята, чего стоим? Выполняем приказ нашего штатного алхимика! Можно, конечно, их психотропами накачать, но не уверен, что это поможет от этой заразы.

Мы вчетвером шагнули в толпу обезумевших пациентов. Выполнять очистку было не так-то просто. Попросить человека перестать ползать и замереть, я попытался, но эффект такой же, как если попросить пса стать лошадью.

Мой первый пациент ползал по полу и подвывал. Я положил ладонь ему на левую лопатку в проекции сердца и начал вливать целительную энергию, вытесняя негативную. Для этого мне пришлось на коленях перемещаться вслед за ним, потому что останавливаться он не собирался, и разговаривать с ним было абсолютно бесполезно.

Когда немалое количество энергии Аномалии из пациента ушло, он даже немного успокоился. Завывания превратились в тихие поскуливания и ползать он перестал, зато скукожился на полу в позе эмбриона. Теперь я хоть смог его нормально осмотреть. Серьёзных травм не было, лишь пара глубоких ссадин, которые я залечил за минуту.

Следующий стоял на четвереньках и таранил лбом стойку регистратуры, завывая после каждого удара. На окрашенной в нежно-салатовый цвет поверхности уже начали появляться кровавые отметки. Удаление негатива так же немного утихомирило бойца, но не вернуло в реальность. Он теперь сел на пол, прижавшись спиной к стойке, и смотрел безумными глазами в никуда, в параллельные миры. Множественные мелкие ссадины на лбу оказались единственными повреждениями, вскоре и их не стало.

Я оставил его подумать о смысле бытия и переключился на третьего, который делал вид, что пытается забраться вверх по стене. За этим хотя бы ползать следом не пришлось. Как и у других, в его организме было слишком много негативной энергии и большая её часть сконцентрирована в голове.

– Смотрю, ты уже понял, что тут дело не совсем обычное? – услышал я позади себя голос Анатолия Фёдоровича, когда начал очищать пациента от негативной энергии, приложив ладонь к его затылку. – Всё правильно теперь делаешь, посмотришь сейчас на эффект.

Я продолжал очищение и с интересом ждал результата. Сначала он перестал завывать и карабкаться. Когда я заканчивал, я услышал вполне отчётливо:

– Пить хочу, – хрипловато произнёс боец.

– Чуть-чуть потерпи, я сейчас закончу и принесу тебе попить, – сказал я, успокаивающим тоном.

Боец молча кивнул, продолжая держаться за стену, и я продолжил. Вскоре просьбы дать воды начали раздаваться по всему холлу разными голосами. Я обернулся и увидел, как Евгения насильно вливает из пробирки сиреневую жидкость в рот солдата, пытающегося от неё уползти. Тот резко перестал двигаться, замер и проглотил то, что попало к нему в рот. Выть он перестал сразу. Глаза ещё оставались безумными, но теперь не смотрели в пустоту, а были обращены на спасительницу.

– Воды, – прохрипел солдат. – Дай мне воды!

Прибежали два санитара, у одного в руках были два кувшина с водой, у второго несколько стаканов. Они под руководством заведующего начали раздавать воду нуждающимся.

Евгения продолжила вливать свой эликсир тем, до кого мы ещё не добрались, а потом и тем, кто уже был очищен от избытка негативной энергии. Сюрреалистическая картина из бредового сна начала таять. Теперь в приёмном покое находилось три десятка грустных и задумчивых солдат, которые сидели кто на полу, кто на скамейке и с выражением безразличия и подавленности смотрели прямо перед собой или наблюдали за нашими действиями. Некоторые снова просили воды.

– Это последствия мощного ментального удара, – сказала Евгения Георгиевна, подходя к Герасимову.

– Да я уж понял, – кивнул он. – Поэтому и сказал всем вливать целительскую энергию в голову пациенту. Так дело немного ловчее пошло.

– Но нам полностью их вылечить не удалось, – добавила Евгения.

– Это тоже понятно, – грустно улыбнулся Анатолий Фёдорович. – И мне почему-то кажется, что наши психиатры с такой болячкой не справятся.

– Психотропные препараты только ещё сильнее задавят их когнитивные способности, – кивнула Евгения. – Будет только хуже. Но выход есть, надо просто сделать соответствующий эликсир. То, чем я их сейчас поила, сделано наспех и лишь приносит облегчение, но, к сожалению, не снимает воздействие полностью.

– Компоненты для нужного эликсира имеются? – спросил у неё Герасимов.

– К счастью, да, но совсем немного, – покачала она головой. – Это как раз те травы, что Иван Николаевич принёс поверх списка. Я тогда не думала, что в них будет такая острая необходимость.

– Ну а как ты могла подумать? – ухмыльнулся Герасимов. – Такой концерт у нас здесь впервые, хоть госпиталь перепрофилируй.

– Забери тогда те травы, что я отложил себе, – сказал я.

– Ты уверен? – искренне удивилась она. – Но ты же хотел их продать, мог бы прилично заработать, это твои трофеи.

– Забирай, – улыбнулся я. – Мне хватает других трофеев, а дом я здесь покупать в ближайшее время не собираюсь.

– Блестящая самоотверженность, Ваня, – грустно улыбнулся наставник. – Глупо, но по-героически. Жертва, достойная почётной грамоты.

– Не совсем понимаю ваш сарказм, Анатолий Фёдорович, – сдержанно ответил я.

– А чего тут непонятного? – усмехнулся шеф. – Я вот не готов вложить собственные сбережения для спасения пациентов, а ты именно так сейчас и делаешь. Я не совсем понимаю, но всё равно горжусь тобой. Так что иди и помоги Евгении Георгиевне сделать столь необходимый теперь эликсир.

– Только там всё равно мало заготовок, чтобы сделать эликсир в достаточном количестве, – тихо произнесла Евгения, так и не тронувшись с места, когда я уже собирался стартовать в сторону лаборатории.

– Да как будто нам мало забот! – в сердцах воскликнул Герасимов, всплеснув руками. – И что ты предлагаешь?

– Надо как-то договориться с военными и сходить на территорию Аномалии для сбора ресурсов, – осторожно сказала она, словно боялась навлечь на себя гнев начальства. – Я составлю новый список.

Анатолий Фёдорович некоторое время пытался просверлить её взглядом, потом переключился на меня.

– Я попробую, – сказал я. – Но обещать ничего не могу, сами понимаете.

– Понимаю, – неохотно кивнул шеф, слегка уменьшив давление взглядом. – Ладно, идите варите своё адское зелье, а я пока буду думать, что делать с этой овощной лавкой.

Сказав это, Герасимов пошёл пытаться общаться с угомонившимися пациентами, а мы с Евгенией пошли в лабораторию.

– Сначала позвони, – сказала девушка, убирая рог со стола и составляя в ряд все необходимые баночки и колбочки с ингредиентами.

– Так и хотел, – ухмыльнулся я и достал визитку майора. Наконец-то она мне пригодилась.

Борис Аркадьевич ответил не сразу, но, когда взял трубку, бодро приветствовал меня.

– Ну что, Иван Николаевич, решили всё-таки к нам перейти? – в его голосе чувствовалась уверенность в том, что он обязательно получит положительный ответ.

– Не совсем так, – огорчил я его. – Мне крайне необходима ваша помощь.

– Излагай, – уже с меньшим энтузиазмом ответил майор.

Я рассказал ему о наших потребностях в ресурсах с территории Аномалии. Он выслушал меня молча и некоторое время безмолвствовал после того, как замолчал я. Я даже подумал, что связь оборвалась.

– Алло, вы меня слышите? – спросил я.

– Вань, ты же понимаешь, что «ловля бабочек» не входит в список боевых задач отряда быстрого реагирования? – тоном, читающего сказку дедушки, спросил он. – Мы же не сборщики какие-нибудь!

– Я прекрасно понимаю, но это же и в ваших интересах тоже, – возразил я. – Я же упоминал, что у нас теперь есть прекрасный алхимик и мы сможем обеспечить вас исцеляющими эликсирами в необходимом количестве. Те, что я вам отдал, были сделаны из собранных при участии ваших бойцом материалов и трав.

– Я-то всё это понимаю, – уже более спокойно ответил Федулов. – Это я тебе сейчас озвучил, что мне скажет начальство в ответ на такую инициативу. Причём это весьма смягчённый вариант.

– А вдруг они смогут войти в положение так же, как и вы? – предположил я.

– Я попробую, – вздохнул майор. – Перезвоню тебе.

Без намёка на прощание в трубке пошли гудки. Я убрал телефон в карман и сел за стол рядом с Евгенией. Она тут же подключила меня к работе. Пока она будет монтировать на столе перегонную станцию, я должен был сделать несколько настоев в определённой концентрации, что-то смешать, что-то растереть, что-то выпарить.

Работа шла полным ходом, когда дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель голову засунул Анатолий Фёдорович. Я уже вскочил со стула и собирался идти за ним в приёмное, когда он жестом велел вернуться на место и продолжать работать. Я кивнул и продолжил титровать вверенные мне растворы. Работы еще предстояло много и я старался не допускать ошибок, чтобы получить максимум из имеющегося.

По системе стеклянных трубок и змеевиков уже начали бегать смеси растворов, меняя свой цвет на каждом этапе. Поддерживая в системе нужную температуру, работали несколько спиртовок. Женя включила вытяжку на всю, но едкие испарения то и дело заставляли кашлять и щипали глаза.

Немного запоздало мы нашли пару респираторов, стало значительно легче.

– Вы тут хоть окно откройте! – возмущённо прокашлял снова заглянувший шеф. – Дышать же нечем!

Мы кивнули в два респиратора, дверь закрылась, и мы продолжили химичить, даже не пытаясь выполнить просьбу руководства. Зато любопытный нос Василия Анатольевича исчез из поля зрения практически мгновенно. Больше в лабораторию никто не совался, смельчаки закончились.

Когда с финального змеевика, обложенного льдом, капнула в колбу последняя фиолетовая капля, Евгения устало откинулась на спинку стула и собиралась уже снять респиратор, но я её остановил жестом. Я открыл настежь все окна. Лёгкий вечерний ветерок ворвался в помещение, заставив дребезжать вертикальные жалюзи и прогоняя остатки едких испарений.

– У-у-у! – прогудела довольным паровозиком Евгения, стащив надоевший респиратор. – Наконец-то.

– Всё вышло, как ты хотела? – спросил я, тоже сняв респиратор.

– Вроде да, – сказала она, улыбаясь и колыхая в колбе густую тёмную жидкость. Потом бросила взгляд на меня и из довольного он превратился в испуганный. – О Боже! Я тоже такая «красивая»?

Только сейчас разглядел на её лице отпечаток от респиратора по всему периметру. Взглянув в зеркало, убедился, что у меня то же самое. Только я просто потёр щёки и махнул рукой, а для девушки это была серьёзная проблема.

Из ящика стола на его поверхность перекочевала куча косметических средств, и по мановению руки алхимическая лаборатория превратилась в косметический салон. Я решил не мешать девушке приводить себя в порядок и направился в ординаторскую. А то еще попробуй что-то скажи – сразу врагом номер один станешь.

На креслах полулежали обессиленные ординаторы, на диване лицом в подушку лежал пластом Анатолий Фёдорович. Глядя на них, можно было подумать, что они только что разгрузили вагон с цементом.

– Предатель! – выдавил из себя едва приоткрывший один глаз Василий Анатольевич.

– С чего это вдруг я предатель? – поинтересовался я, стараясь говорить спокойно.

– Ты не пришёл на помощь, когда это так было нужно, – обессиленно пробормотал Василий Анатольевич. У него даже на возмущение энергии не осталось.

– Угомонись, Вася! – рыкнул оторвавший лицо от подушки Герасимов. – Что ты везде лезешь, где тебя не просят? Это я ему приказал заниматься эликсиром!

– Я не знал, – ещё тише пробормотал ординатор, тяжело вздохнул и снова закрыл глаза.

– Ну, вот и молчи! – буркнул Анатолий Фёдорович, со скрипом поднимаясь с дивана. – Нас тут реально ушатали, Ваня, – сказал он, качая головой. – Но я прекрасно понимаю, в отличие от некоторых, что, если не сделать этот несчастный эликсир, весь Каменск со временем превратится в Бедлам. Мы уже изо всех отделений повыгоняли пациентов, госпиталь теперь битком забит уставившимися в пустоту солдатами. Что там с эликсиром?

– Сделали, – коротко ответил я, присев на стул.

На столе стояла остывшая и совсем нетронутая картошка, тушёная с мясом. Значит, на ужин у них просто сил не хватило. Ну и зря, быстрее бы восстановились. А я как раз проголодался, поэтому подвинул одну тарелку к себе поближе и начал греметь ложкой. Видимо, издаваемые мной звуки раздразнили моих коллег, они охая и кряхтя поднялись со своих мест и тоже сели за стол.

Моя тарелка была уже наполовину пуста, когда я спохватился, схватил ещё нетронутую порцию и убежал в лабораторию. Вялый комментарий Василия Анатольевича на эту тему я не расслышал.

Женя так и сидела перед перегонной станцией и с апатичным лицом разливала густую фиолетовую жидкость по пробиркам. Я бесцеремонно поставил тарелку прямо перед ней, введя девушку таким неожиданным действием в ступор. Но стадия принятия продлилась недолго, она схватила ложку, буркнула «спасибо» и совсем не по-аристократически начала уплетать остывший ужин.

Я решил оставить её наедине с калориями и вернулся в ординаторскую, но стоило мне только снова взять ложку в руки, как в кармане зазвонил телефон. Это был майор, наконец-то.

– Операция подтверждена, завтра за тобой заедем в шесть, – коротким речитативом произнёс майор и сразу бросил трубку.

– В шесть утра? – спросил я у коротких гудков, потом вернул телефон в карман. – Глупый вопрос, не вечера же.

– Куда это ты опять собрался? – язвительно спросил оживший Василий Анатольевич.

– Вась, ну сколько тебе ещё раз говорить? Заканчивай! – раздражённо на повышенных тонах произнёс Герасимов. – Если тебе здесь не нравится, пойду к главному с прошением перевести тебя в какой-нибудь медпункт полка. Будешь круглосуточно впахивать, чтобы не было времени на глупые мысли и ненужные вопросы!

– Да всё, всё, молчу! – недовольно пробубнил Василий Анатольевич.

– Вот и молчи! – буркнул Герасимов, собирая ложкой со дна остатки картошки. – И молча пойдёшь сейчас потчевать новым варевом пострадавших от ментальной атаки солдат.

– Да за что? – возмущённо протянул Василий.

– А что, я один здесь проклятый? – всплеснул руками заведующий, случайно запульнув с ложки кусочек картошки в рожок люстры. – У нас уже не госпиталь, а овощебаза, надо освобождать койки!

Я молча уставился на люстру. Её бы тоже надо освободить от овощей по возможности.