Текст книги "Шпага Софийского дома "

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Посняков Андрей
Шпага Софийского дома (Новгородская сага – 1)

Андрей Посняков

Шпага Софийского дома

Новгородская сага – 1

Все громче бряцает оружием московский князь Иван Третий, все чаще бросает алчные взгляды на свободную новгородскую землю. Интриги, предательство, битвы... В эпицентре этих событий – наш современник Олег Завойский, старший дознаватель РУВД, внезапно провалившийся в прошлое.

Именно там, в пятнадцатом веке, находит он верных друзей и любимую женщину. А родина – это родина. Во все времена. И далекий потомок новгородских дружинников берется за оружие, чтобы защищать свою страну от могущественных врагов...

Глава 1

Санкт-Петербург – Тихвин – район...

Полны чудес сказания давно минувших дней

Про громкие деяния былых богатырей,

Про их пиры, забавы, несчастие и горе

И распри их кровавые услышите вы вскоре.

"Песнь о Нибелунгах", Авентюра Первая

– Прэ?

– Пп... Прэ!

– Не слышу! Прэ?

– Прэ!!!

– Алле!

Маска на лицо. Салют.

Атака!

Черт... Достал-таки... Отводка...

Ах, ты так! Отбив... Теперь ты? Отводка... Снова ты? Опять отбив...

А теперь – моя очередь! Флэш-атака! Рраз... раз-раз... Лампочка! Есть укол!!! Ура! Еще укол!

Все?!

Последняя схватка. Рапиры отключены...

Судьи?

"Равное количество уколов"...

"Завойский начал атаку первый..." "...был тактически прав..."

"тактически прав"

Победа!

* * *

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Об отказе в возбуждении уголовного дела

Г. С.-Петербург. 14.06. 200... г.

Ст. дознаватель Н-ского РУВД г. С.-Петербурга майор милиции Завойский О. И., рассмотрев материал проверки КП № 1313 от 4.06.200... г.

УСТАНОВИЛ:

Что же такое установил-то?

Старший дознаватель, майор милиции Олег Иваныч Завойский оторвался от экрана компьютера и задумчиво почесал затылок. Он почему-то туго соображал сегодня... Хм... Почему-то? Олег Иваныч поморщился и помянул пролетевшие выходные нехорошим словом. Собственно, выходной-то был один – 12 июня, какой-то там День. Тринадцатое число уже потом к выходному присовокупилось, само собою. Выйти на работу после празднования Дня представлялось решительно невозможным действием... Начали, как всегда, в кабинете, начальник отделения дознания речугу какую-то произнес, выпили... Потом к Кольке Вострикову на хату поехали, к соседу Олега Иваныча по кабинету, капитану. А чего бы не поехать, к Кольке-то, если супружница его напрочь отсутствовала, – третьего дня еще уехала навестить престарелых родителей. На дачу, в Кирпичное. Колька, конечно, с ней не поехал, сказал, что дежурит, – больно надо в такой День на огороде горбатиться. В этом вопросе Олег Иваныч был с ним полностью согласен, его первая жена тоже имела родственников с дачей, так что Олег хорошо понимал, какое это "удовольствие" – пахать на пяти сотках в выходные, как в праздники, так и в обычные скоромные дни.

Вторая жена Олега Иваныча дачи, слава богу, не имела, ни с родственниками, ни без, однако сама собой являлась дамой с характером и претензиями. И терпеть неопределенное социальное положение трудоголика-мужа отказалась со временем наотрез, из принципиальных соображений. Ну что это, скажите за, на фиг, профессия такая – дознаватель? Ладно бы следователь прокуратуры... или, еще лучше, налоговой...

Кто б туда только взял Олег Иваныча, с его среднетехническим образованием?

Восемнадцать лет тому назад закончил Олег холодильный техникум, что на Бассейной, рядом с баней и кинотеатром "Зенит", – вот и все образование. С отличием окончил, на одни пятерки. Затесалась, правда, пара троек, не в них дело. Зато был чемпионом техникума по фехтованию на рапирах! Среди юниоров. Рядом еще одна секция была – мотокросс – туда Игорек Рощин ходил, дружбан, нынче старший участковый в области, он и Олега звал, да тот отказывался – не нравилось ему, как мотоциклы рычали, то ли дело – фехтование: все так чинно, красиво, по-старинному...

* * *

– Фехтование – есть искусство наносить удары, не получая их. Необходимость тронуть противника, избегая его ударов, делает искусство фехтования чрезвычайно сложным и трудным, ибо к глазу, который видит и предупреждает, к рассудку, который обсуждает и решает, к руке, которая выполняет, необходимо прибавить точность и быстроту, дабы дать надлежащую жизнь оружию! Поняли? Надлежащую жизнь оружию! А не то, что Завойский вчера проделывал с несчастным клинком. Мучил его, как... Тьфу... Иначе как онанизмом это назвать сложно... Чего смеетесь, это не я сказал, а Жан-Батист Мольер... Нет, не про онанизм... Про жизнь оружия... Ладно, посмеялись и будет... К бою... Прэ?

– Прэ!!!

– Олег, потом к штанге... Зачем-зачем... Силы копи, шпагу пробовать будем... Алле!

Атака... Удар... Еще. Еще...

Еще!

Укол... Укол? Лампочка! Есть укол!

Снова атака! Раз!!!

Рраз! И чемпион!

С такими-то успехами можно было и в Техноложку рвануть. А что? Запросто... Да только вот беда, ступил Олег Иваныч, как выражалась первая его супружница, "не на хороший путь". Поработал маленько по специальности, поделал мороженое, да и – как зарплату вовремя платить перестали – бросил все к чертям собачьим. Подался в милицию, благо там в те времена платили. Ну, не так много, конечно, как хотелось бы, но хоть не задерживали. Опером поначалу побегал, потом в дознание бросили – не очень-то спросив, между прочим... Олег не обижался – работа ему нравилась, было в ней что-то такое шебутное... Как в детской игре в прятки.

Какая у опера работа?

А как в сказке: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что... а потом, как в песне Макаревича: "Я нашел не то, что искал, а искал не то, что хотел"... В общем, нескучно было. Хлопотно, правда... "Кто не спрятался – я не виноват!"

Бумаги, бумаги, бумаги, засада, бумаги, задержание, бумаги, бумаги, допрос, бумаги, бумаги, бумаги, бу... И так сутками!

Первая супружница продержалась в этаком темпе три года. Потом сбежала. К родителям, у которых участок. Видимо, решила заняться сельским хозяйством. Хорошо, хоть детей не было... "Олег, давай сначала поживем для себя!" Пожили... Супруга номер два, которая с характером, не выдержала и года... Ну, вторую Олегу было не очень жаль... ну, не то чтобы не очень, но не так, как первую... Тот-то развод он сильно переживал. Даже попытался запить. С запоем не получилось – не мог Олег с таким упорством водку жрать, как его старшие товарищи, противно становилось, хоть и любил компанию. Попил-попил с недельку, потом случайно глянул на себя в зеркало – батюшки-святы, это что еще за небритая образина? А ведь был Олег Иваныч мужчиной видным: эдакий высокий светлоглазый блондин, на левой щеке родинка... нет, не во всю щеку, а маленькая, изящная... короче, женщинам господин майор нравился. Как, впрочем, и они ему. Вот только с семейной жизнью больше никак не складывалось... То ли девки такие попадались, то ли сам Олег на молоко дул... Ладно, может, найдется еще какая...

– Аппчхи!!! – на весь кабинет чихнул Олег Иваныч, от души чихнул, аж бумаги на сейфе пошатнулись, некоторые – попадали...

И где только простудился? Наверное, в кабинете – больше негде – вон, форточка-то открыта... Закрыть бы, да лень...

Походил Олег Иваныч по кабинету, открыл баночку пива, выкинул в форточку. Бросил недовольный взгляд на валяющийся на подоконнике (прямо на горах бланков) недавно сорвавшийся со стены карниз со шторами. Повесить бы, да некогда все...

Резко распахнулась дверь. Без стука, естественно... Начальник, черт его, принесла нелегкая...

– А, господин майор! – нехорошо осклабился начальник. – Рад наконец видеть вас на рабочем месте, сэр! А где этот?

Под словом "этот", видимо, подразумевался капитан Востриков.

– Я ж тебе говорил, Иваныч, не надо с Колькой пить! – устало вздохнув, начальник уселся на стул и, недовольно покосившись на календарик с портретом группы "Кисе", прикнопленный старым меломаном майором Завойским прямо под текстом присяги сотрудников ОВД, вздохнул: – Тебе вон ничего, а он наверняка в запой ушел! А между прочим, конец квартала, ты в курсе, да?

Олег Иваныч лениво кивнул.

– Ну, а раз в курсе... Ты, слышь, с выходом дел уж постарайся, Иваныч, – просительно произнес начальник. – Только не заболей... А я тебе все что угодно... В разумных пределах, конечно... Ты, кажется, в отгулы хотел, куда-то там съездить... В этот, как его... Тихвин, да?

Олег пожал плечами:

– У нас дело по тихвинским лесорубам висит, черным... у Вострикова... Но там, считай, – конфетка. Колька говорил, чуть-чуть осталось...

Услыхав про тихвинское лесное дело, начальник воспрянул духом. Дело сие находилось под личным контролем районного прокурора Чемоданова, все возможные сроки по нему вышли, но, по словам Вострикова, дознание вроде бы приближалось к концу...

К концу-то к концу... Только Олег Иваныч лучше всякого другого – даже лучше начальника – знал, что это только так кажется. Сунешься опись составлять – то бумажки какой нет, то характеристики, то очная ставка не проведена, а если и проведена, то не с теми, с кем бы надо, короче – не говори гоп, пока не перепрыгнешь...

– Да, если б мы это дело сбагрили, можно было б сколь угодно карточек в Информационный центр направить... – мечтательно произнес начальник (в отличие от дослуживавшего до пенсии Олега, он делал карьеру). – Валерик, (так он за глаза называл прокурора), – подписал бы, авансом... А уж мы б потом потихоньку разгреблись бы, в первый раз, что ли... Слушай, Иваныч! начальник неожиданно схватил Олега за рукав, словно боялся, что тот сейчас улетит из кабинета прямиком в открытую форточку. – Ты, если что, помоги Колянычу по лесорубам, а? А всякой своей мелочью потом займешься, не торопясь... Придет он, Колька-то, глянь свежим взглядом, че как... Лады? Да не чихай ты!

Олег Иваныч хмыкнул. Идея начальника отвлечься от всякой надоевшей до печенок дряни и помочь коллеге, по зрелому размышлению, была не так уж и дурна, как казалось поначалу. Можно будет под это дело и в Тихвин скататься, к старому дружбану Рощину в гости, Рощин там старшим участковым пашет, в поселке каком-то... то ли Шугозеро... то ли в Пашозеро... Олег их все время путал, хоть и бывал в каждом по нескольку раз на рыбалке... В общем, в каком-то Озере...

– Ладно, согласен, – кивнул головой Олег Иваныч. – Поможем, чем можем. Только это... тачка-то у меня того, второй месяц в ремонте.

– А, после того столба, – понимающе ухмыльнулся начальник. – Так в Тихвин автобусы ходят, с Обводного... Или, вон, электрички... Если что, командировочные выпишем сразу, раз такое дело. Да, – уходя, начальник обернулся, неодобрительно окинув взглядом кабинет, – коли этот черт Востриков придет, вы хоть карниз повесьте, а то у оперов проверяющий из Главка – вдруг и к нам заглянет, неудобно. Да и злой он, как сто чертей... Пока шел, кто-то из наших ему прямо на башку банку пивную кинул. Снайперы, блин...

– Ну, это опера, кто же еще-то... У них всегда из окон чего только не летит – то бутылки, то презервативы. А вообще... – Олег Иваныч поднял указательный палец. – Не хрен всяким там проверяющим под окнами шляться!

Появившийся к вечеру Востриков – маленький, худой, взъерошенный, чем-то похожий на трудного подростка – бросив презрительный взгляд на карниз, предложил приклеить его к обоям скотчем. Что и сделали.

А дело по лесу Олег Иваныч просмотрел за полчаса. Так, довольно бегло... Но уже и после этого было ясно, что ехать в Тихвин придется: нет допроса одного из свидетелей, сторожа леспромхоза, а его показания здесь будут в тему, других бы тоже передопросить не мешает, в свете новых, недавно открывшихся данных... ну и не хватает протокола осмотра орудия преступления – лесовоза "Урал" с фишкой. Всего их три, лесовоза. Два в деле имеются, а третьего – нет. Ни протокола осмотра, ни фото, ни, на худой конец, расписки. И главное, не замылить-то его никак – во всех допросах фигурирует. Делать нечего, придется ехать.

Аапчхи!

Прилепленный скотчем карниз с грохотом свалился на стол. Будьте здоровы, Олег Иваныч!

Он приехал в Тихвин около девяти вечера.

Выйдя из автобуса, вытащил из ушей наушники плеера и завращал головой, выискивая приятеля. Пассажиры на посадочной платформе – их было не так уж много – лениво ругали городские власти. Несколько поддатого вида парней вывалились из какого-то небольшого питейного заведения и, пошатываясь, поплелись вдоль по улице, в охотку – громко и весело – матерясь. Напротив питейного заведения росли несколько тополей – ветер играл белым невесомым пухом, нес его по площади, скатывая в мягкие шарики, швырял в лица прохожих. Под тополями, сидя на старых картофельных ящиках, лаялись, не поделив клиентов, торговки подсолнечными семечками...

И ведь хорошо лаялись, собаки, не просто так, с выдумкой. Да с такой... ну, блин! Ну, молодцы, бабки, просто виртуозы устного народного творчества!

Это ж надо!

Олег Иваныч восхищенно присвистнул.

Последний раз столь образную речь пришлось ему слышать лет пять назад, когда арестовывал Валеру Лошадь – знаменитого питерского ломщика, признанного Невским народным судом особо опасным рецидивистом еще в далеком семьдесят пятом году – завершающем году девятой пятилетки. Именно в этом году и привела мама юного Олега в фехтовальную секцию...

* * *

– Э, нет, сразу рапиру не хватай... Сегодня побегаем... Теперь – в первую позицию... Нога сюда... рука сюда... Да не этакой раскорякой... Вот! Уже на что-то похоже...

– ...держать легко и нежно, как полевой цветок! Что ты ее так судорожно хватаешь, Олежа? Это же рапира, а не курица, не улетит. Рапира легка и стремительна, клинок быстр и неуловим, бой – ураган! Рапира – основа тактики, фундамент мастерства... вашего мастерства, ребята! Кто спросил о шпаге? Да, шпага повеселее. Бой – как игра! Блеск, красота! Однако шпага не рапира. Тяжелей и массивней. Первое время у вас от нее руки отвалятся... Лет с пятнадцати шпагой начнем... Если доживете... Шучу... Прэ?

– Прэ!!!

– Алле!!!

На вокзальной площади вокруг торговок носились мелкие дети какого-то вполне бомжеватого вида. Дети клянчили семечки, попрошайничали и тоже ругались, не уступая в образности ни торговкам, ни, на взгляд Олег Иваныча, даже самому Валере. Лошади, а уж тот знал толк в матерщине.

Оранжевое остывающее солнце медленно катилось вниз, к зеленовато-пепельной полосе далекого леса. Меж лесом и автостанцией сквозь заросли кустов и деревьев кое-где проблескивала серебристая лента реки.

Из-за подъезжавшего к остановке автобуса выскочил, тарахтя, ярко-желтый ментовский мотоцикл. Промчался по улице, поднимая тучу пыли, и шумно затормозил напротив Олега. Усатый мотоциклист – Олег Иваныч сразу узнал Рощина – в темных противосолнечных очках и джинсах – приветливо махнул рукой и кивнул на коляску:

– Здорово, Иваныч! Немного задержался, оперативка, мать ее... Ну садись, садись, поехали!

Олег Иваныч хорошо себе представлял стиль езды бывшего мотокроссмена Рощина, а потому не торопился воспользоваться его любезным предложением. Лишь убедившись, что никакой другой милицейской техники поблизости не наблюдается, со вздохом полез в коляску.

– Тут у меня коньяк с собой, – на всякий пожарный предупредил он, – так что ты не очень-то ковбойствуй – разобьется.

Услыхав про коньяк, Рощин еще больше заулыбался, растопорщил по-гусарски усы и, не долго думая, предложил его тут же и выпить. А чтоб не расплескать! Пожав плечами, Олег отказался. Уж слишком хорошо он знал приятеля...

– Не хочешь, как хочешь, – ничуть не обидевшись, повел плечом Рощин. Ну, тогда поехали!

Взревев двигателем, мотоцикл (марки "Урал") рванулся вперед, словно застоявшийся без дела боевой конь. Олега Иваныча вдавило в спинку сиденья, словно космонавта на взлете.

Поехали...

Нет, это мирное слово вряд ли подходило к Игорю Рощину и его дикому мотоциклу!

Поскакали, полетели, помчались, все быстрее и быстрее, не обращая особого внимания на желтые мигающие светофоры. Каждую маячившую впереди машину Рощин воспринимал как личное оскорбление... Но на городских улицах было еще ничего, терпимо. Хуже стало, когда выбрались за город. С треском прокатив по асфальту, Игорь крикнул: "Держись, сейчас малехо срежем!" – и резко – Олег, наученный горьким опытом, крепко держался за ручку – свернул с шоссе на какую-то лесную дорогу. Подпрыгивая на ухабах, мотоцикл понесся среди корявых сосен стремительным падающим "Челленджером". Дико трясло, особенно в коляске. Видимо, это было приятно Рощину, потому как скорости он не снизил, а наоборот – прибавил...

Олег Иваныч даже не смог бы сказать, когда, в какой момент Рощин выехал на ровную дорогу, влетел в живописный поселок и, разочарованно заглушив двигатель, остановился напротив двухэтажного здания, выстроенного в колониальном стиле и облицованного облупившейся розовой штукатуркой, довольно пошлой, на взгляд старшего дознавателя. По обеим сторонам двухстворчатой двери висело несколько вывесок: "Райпотребкооперация", "Администрация волости" и "Отделение милиции"...

Слава те, Господи, приехали. Даже коньяк не разбили!

На улице было хорошо – тепло, и не так жарко, как днем, – солнце только что село, и лишь только где-то за озером да за лесом проблескивали кое-где оранжевые лучи...

В сквере напротив играли мальчишки. Может, в прятки, а может – во что-то военное. Стреляли из луков по мишеням. На ночь глядя. Куда только родители смотрят? Хотя, с другой стороны, лето все-таки, да не так уж и поздно – одиннадцати нет...

Какой-то пацан – мелкий, светлоголовый, пробежал мимо, придерживая что-то под мышкой, кажется, лук со стрелами. Одну обронил на ходу, Робин Гуд, блин...

Олег Иваныч поднял стрелу, так, от нечего делать. Хорошая стрела оказалась, совсем не похожая на детскую игрушку. Тяжелая, тщательно отполированная, со злым металлическим острием и иссиня-чернымм перьями. И кажется, сделана – будто вчера. По крайней мере, не так давно... Пожав плечами, Олег Иваныч выкинул стрелу в заросли лопухов и двинулся вслед за вышедшим из отделения Рощиным...

Назавтра, передопросив как надо "злодеев" и свидетелей, Олег Иваныч провел пару очных ставок. Хорошо провел, без всяких там заморочек, еще раз передопросил сторожа и лесорубов, даже, на всякий случай, списал в дежурке кое-что с карточек учета правонарушений.

Как раз подошел Рощин, посмотрел, усмехнулся в усы и, как бы между прочим, поинтересовался насчет рыбалки.

Олег встрепенулся. На рыбалку, конечно, хотелось. И не столько из-за рыбы, – рыбу можно, в конце концов, и в магазине купить, – а из-за общения. Посидеть с Игорьком у костра, выпить водки, вспомнить молодость, холодильный техникум, а то ведь все время как-то и не до того было... Эх, хорошо бы! Да не получится – материалы дела надо срочно в Питер отправить, конец квартала, ёшкин кот...

– Так и отправь! – хмыкнул Рощин. – У нас завтра ребята в ХОЗУ за формой едут. Завезут твои бумаги куда скажешь... Ну, жбанчик потом выкатишь... Шучу! И без жбана как надо сделают, в лучшем виде!

Олег Иваныч, конечно, обрадовался, знамо дело, но виду не показал, кивнул нехотя Рощину, уговорил, мол, красноречивый, а на душе сделалось весело, светло и приятно, как всегда бывало с ним после тяжелой, качественно выполненной работы. Качественно выполненной...

Нет, не может быть, чтобы все было вот так вот хорошо! Как говорится когда очень хорошо – это уже нехорошо. Как получилось-то? Приехал, увидел, допросил! Да еще и с делом обвиняемых ознакомил, в тот же день, хоть и нарушение. Прямо не дознаватель, а Юлий Цезарь пополам со Спинозой. Не верится что-то! Олег Иваныч давно уже научился относиться к себе критически и даже с юмором, иногда переходящим в сатиру. Вот и сейчас, позвонив в Питер Вострикову, чтоб встречал дело, уселся на стол, допил пиво, задумался... Ощущение было такое, будто что-то забыл, недоделал... Что же?

За окном томился июньский полдень, солнечный, жаркий, с пронзительной синью неба и зеркальной гладью озера. С озера доносился радостный шум, визг и веселые ребячьи крики. Залетевший в распахнутую форточку теплый ветер сбросил со стола бумаги и принялся играть занавесками. В дежурке азартно стучали костяшками домино. Где-то в коридоре заливисто смеялся Рощин. Один Олег угрюмо сидел в кабинете и думал. Опять же – чихал иногда. Правда, уже реже... В основном – мыслил. Искал в бочке меда ложку дегтя...

И нашел ведь!

Лесовоз, мать его ети!

Тот, третий. Который не осмотренный. И неизвестно куда исчезнувший.

Конечно, для доказухи, скорее всего, и двух машин хватит. Может быть. Лесовоз... Процентов восемьдесят – и без него пойдет дело, даже девяносто... девяносто пять! Но... Но... Но... Короче, лесовоз нужно было искать. Причем, ясно дело, не самому Олегу – чего он тут найдет-то? – а местным. Которые, если на своем не настоять, с места не сдвинутся.

– Да найдем мы твою "фишку", не переживай! – клятвенно заверил Рощин. В леспромхоз ребята уже поехали, да и Федор, гаишник, в курсе. Если что задержит. Короче, поехали собираться. Как куда? На рыбалку, конечно!

Озеро оказалось небольшим, прозрачным, с холодной даже сейчас, в июне, водой, чистой, как горный хрусталь. Ничуть не затянутое ряской, оно вовсе не собиралось превращаться в болото, как десятки прочих лесных водоемов, слишком много ключей било на дне. Ветра не было целый день, в спокойной озерной воде отражались высокие, уходящие в небо сосны, темно-зеленые заросли ивы, палатка-двухместка и желтый "Урал", по уши, вернее, по руль, забрызганный грязью. Такие тут были дороги.

– Тащи, тащи! Заснул, что ли?! – азартно зашептал Рощин, тихонько толкая в плечо задумавшегося приятеля. Тот вздрогнул, плавно потащил леску, наблюдая в воде тусклую черную тень. Щука!

– Давай, давай... Потихоньку ее, потихоньку. Только не чихай, я тебя прошу! Эх! Сорвалась! Ушла, змея этакая...

Да и черт с ней, в принципе, со щукой. Зато какая красота вокруг! И тишина... Эх, сюда б пару стоваттных колонок и – "Дип Перпл"! С песенкой типа "Спейс тракинг" – камоон! камоон! камооон!

Да... Не мешало бы, а то уж больно тихо – только лишь где-то рядом чуть слышно пели цикады... Впрочем, откуда здесь цикады? Сверчки или эти, как их, кузнечики...

– Фигечики! – усмехнулся Рощин. – Ты, Иваныч, таких кузнечиков вчера целое утро допрашивал. Лес пилят. Километрах в трех... Слышь – пила работает? Хорошая пила – "Йонсеред" или "Хуксварна", стоит как три моих "Урала"... То-то на дороге следы от мотика были. "Минск" или "Восход" – на них только и проедешь – до фига тут по деревням подобной техники, незарегистрированной, между прочим... Ночью можно посидеть, у дорожки. Посмотреть, кто там лиходейничает. Хотя лесопорубочный у них наверняка в порядке, судя по пилам. Ну, хоть попугать малехо, чтоб замандражировали. Ты как, Иваныч? Попугаем? Ну, и славненько.

Вечером запалили костер, быстренько почистили рыбу, покромсали картошку, лук. Открыли водку, выпили по одной и блаженно растянулись прямо на земле – ждали ухи. В котелке аппетитно булькало. Рощин помешивал варево большой алюминиевой ложкой, пробовал, иногда добавлял чего-то: то соли, то перцу, а потом и водки влил, целую стопку. Олег Иваныч порезал хлеба, понаблюдал, исходя слюной, за манипуляциями приятеля, не выдержал, отошел к озеру. Посидел немного на камне, потом прошелся по бережку, хотел было искупаться, наклонился, потрогал рукой воду – раздумал, уж больно водичка студеная... Оба! А что это там блестит такое, в песочке?

Протянул руку... Монета! Небольшая, не очень-то круглая, с выбитым изображением двух фигур в окружении каких-то точек или выпуклостей. Старинная... А блестит-то как, серебро, что ли? Олег Иваныч подбросил находку на руке – тяжелая, точно – серебряная – прочел на оборотной стороне – "НОВАГОРОД". Действительно – старинная... Только – полное впечатление, что не так уж и давно чеканенная. Вон как блестит-то! Новье! Чудны дела твои, Господи...

– Тут много таких находят, – оценил монету Рощин. – Завтра пошаримся у берега, может, клад какой обнаружим, а, Олег? Представляешь, тысяч на сто баксов... А, блин! – Рощин сильно подул на дымящуюся ложку, осторожненько попробовал, состроил довольную морду. – Все, Иваныч, давай миски!

Вдруг он приподнялся на локтях и предостерегающе поднял палец. Олег прислушался... Справа от озера, со стороны дороги – если ее можно, конечно, так обозвать – послышался приглушенный шум двигателя. Трактор?

– Ага, трактор. Что ему тут делать-то? Лесовоз с фишкой! Доедай, да сходим, что ли, посмотрим.

Оставив мотоцикл у палатки – идти-то метров тридцать, – коллеги быстрым шагом направились в сторону лесной дороги. Шагавший впереди Рощин отмахивался от надоедливых комаров сорванной с попавшейся по пути березы веткой. Шум двигателя приближался, становился натужным, воющим – дорожка была та еще, да и лесовоз явно шел не пустым. Вот, метрах в двадцати за деревьями мелькнула серовато-зеленая крыша кабины с башенкой погрузчика-фискарса, по-простому – "фишки". Еще несколько натужных двигательных вздохов, и на пригорок, где в ожидании стояли Олег Иваныч с Рощиным, медленно выполз тяжелый, под завязку груженный "паленым" лесом "Урал". Тот самый? А черт его знает – номер был залеплен грязью. Специально? Скорее всего, а впрочем, по такой-то дороге не очень-то и надо стараться. Грязи хватает.

Бурая тупая морда "Урала" поравнялась с сотрудниками милиции. В кабине сидело двое. Незнакомые.

Рощин вытащил из кармана ксиву – остановить, проверить – и помахал ею перед проплывающим ветровым стеклом. Сидевший за рулем детина – угрюмый, небритый, в надвинутой на самые глаза кепочке – бросил на участкового презрительный взгляд, зачем-то пожал плечами... И, прибавив скорость, преспокойно проехал мимо. Олег Иваныч еле успел отпрыгнуть в сторону.

– Вот, козел! – проводив глазами быстро спускающийся с пригорка лесовоз, выругался Рощин. – Ладно, посчитаемся... Иваныч, бегом к мотоциклу!

Приятели бросились к озеру. Олег чуть поотстал, оглянулся, уж очень хотелось ему рассмотреть номер. Тот лесовоз – не тот? А вдруг... Напрасно глаза таращил! Сзади номера вообще не было. То есть он, скорее всего, был, но на самом низу прицепа-роспуска – закрытый длинными, чуть ли не волочившимися по дороге вершинами сосен – хлыстами. Которые, по требованиям техники безопасности, все-таки полагалось отпиливать, чтобы не задеть кого на поворотах. Эти – не отпилили. Торопились, видно, сволочи... Ла-адно...

Слева от дороги, вернее, между дорогой и озером, послышался треск мотоцикла. Туристы? Рыбаки? Подростки? Или это возвращались те, что пилили? Ладно, догоним – посмотрим. Где же, черт побери, Рощин? Что-то он непозволительно долго возится...

Срезав путь через кусты орешника, Олег выбрался на поляну, к палатке. Здесь было заметно светлее, чем в лесу, хотя костер почти догорел, по крайней мере, его тлеющие головешки давали довольно мало света. Зато простор, озеро, луна, большая, непривычно серебряная...

Рощин, чертыхаясь, возился с "Уралом".

– Провода оторвали, козлы вонючие, – обернулся он. – Не видал там мотоцикла?

– Нет... слышал только.

– Вот и я... слышал. Ну, попадутся только, уроды, – участковый вытер пот со лба, оставив широкую маслянистую полосу. – Главное, эти-то стопудово местные, знали, где здесь обычно рыбачат... По тропке проехали, вон следы...

Провозившись с мотоциклом минут двадцать, Рощин наконец завел двигатель, кивнул Олегу. Тот не заставил себя долго упрашивать, хотя, в принципе, участковый мог обойтись и без него. Они вовсе не собирались преследовать лесовоз – без оружия и формы, главное было – сообщить о его предполагаемом пути в отделение, а уж там встретят... Если успеют. Телефон в ближайшей деревне, сотовые тут отродясь не брали... Так что вся надежда на обычную связь да на дежурную смену. И еще хорошо бы, надеялся Олег Иваныч, чтоб лесовоз оказался тот. Тогда вообще все было бы замечательно. Поставили б "фишку" на штрафстоянку, оформили вещдоком, не торопясь осмотрели бы...

Рощин нагнулся к коляске:

– Держись, Иваныч, сейчас побыстрее поедем!

Олег кивнул. Побыстрее так побыстрее... да и нужно было, вообще-то, побыстрее. Он здесь во всем с Рощиным соглашался. Это его земля, рощинская, он тут участковый, а стало быть – главный, за все ответственный. Да и опыта в сугубо местных делах Игорю не занимать. А Олег Иваныч кто? Гость. Хоть и по работе приехал, а тем не менее... Стыдно гостю обижать хозяина недоверием. Стыдно, да и для дела вредно. Потому и держался Олег на вторых ролях, Рощину поддакивая, понимал: округа – Игорька вотчина. Вперед него не лез, не выпендривался... Только, хорошо зная приятеля, сел в коляску – при рискованной манере рощинской езды с заднего-то сиденья враз улетишь в какую-нибудь канаву. И даже – вместе с сиденьем. В этом смысле в коляске было безопасней. Однако и выпрыгнуть, если что, трудновато. Ну, о плохом Олег Иваныч не думал – доверял Рощину, а тот и рад – мчался даже быстрей, чем всегда, хотя, казалось бы, куда уж быстрее...

Выскочив на грунтовку, резко прибавили скорость, убористо вписываясь в поворот. Свет фары отразился от чего-то блестящего, оранжевого... Отражатели? Точно.

Рощин тормознул. Подобрался осторожненько задним ходом...

Велосипед!

Валяется себе в кустах. Обычная "Десна", черт знает какого года выпуска, с черной рамой и блестящими крыльями. Спицы на колесах украшены узором из тонкой золотистой проволоки и тремя круглыми оранжевыми катафотами. Они-то и сверкали.

– Подростки, – не слезая с седла, уверенно заявил Рощин. – Нас увидели – спрятались. Ладно, на обратном пути разберемся, если застанем.

Олег удивился:

– А чего им прятаться-то?

– Так пьяные. Или трахались. А скорее всего – и то, и другое сразу. Сегодня ж пятница – в местном клубе танцы. Кстати, оттуда и позвоним. Поехали.

Проскочив еще пару поворотов, выскочили на околицу, где в неровном свете желтого качающегося на ветру фонаря смутно угадывались очертания одноэтажного строения с большим крыльцом под покосившейся треугольной крышей и двумя деревянными колоннами, эдакий портик а-ля "архитектура демократических Афин". Судя по тусовавшейся на крыльце толпе подростков это и был местный очаг культуры. Сиречь – клуб. Странное, по нынешним временам, дело – работающий.

– Мама, я полюбила бандита! – подпевал сидевший на перилах крыльца молодняк музыке, доносившейся из распахнутой двери клуба.

– Во репертуар, а? – подмигнул участковый. – Нет чтоб "наша служба и опасна и трудна"! Ладно, пойду проверю этот вертеп, заодно позвоню. Ты подожди пока, Иваныч.

Кивнув на ходу подросткам, старший участковый скрылся в призывно распахнутой двери вертепа...

Подожди так подожди... Под пристальными взглядами тинейджеров Олег Иваныч неуклюже выбрался из коляски – а попробуйте "уклюже" после эдакой тряски! – и, держа в руке снятый шлем, подошел к крыльцу, поздоровался.