Текст книги "Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года"
Автор книги: Андрей Орлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
13 марта 1993 года, суббота, день
Москва. Старая площадь. Администрация Президента.
6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 705
Через несколько минут, преодолев два поста проверки документов, Орлов уже поднимался в лифте на седьмой этаж высокого здания из стекла и бетона, спрягавшегося за помпезными фасадами бывшего ЦК КПСС.
– …Да их там еще навалом! Выбирай что хочешь! – светловолосая девчушка в шубке, стоящая боком к Андрею, щебетала что-то своей подружке.
– Там, наверное, одни классики… На что они мне?
– Нет же, Светка, я присмотрела там такие альбомчики… Про Париж там… ну еще, знаешь, про… Это… Как там? Всякие выставки… А фотографий сколько!
– И что, все разрешили брать?
– Да, пожалуйста! Шкафы-то старые надо освобождать. Вот эти книжки и вынесли в коридор. Сказали, кому надо, пусть разбирают..
– А где это?
– Да у нас в третьем подъезде!
Весь этот диалог происходил, пока лифт поднимался на седьмой этаж. Но даже и этого короткого времени Орлову хватило понять, что обрывок разговора двух девушек, по-видимому, работающих в этом здании, касается бывшего партийного имущества – книг, фотоматериалов, альбомов, которые в одночасье вдруг стали совершенно ненужными и бесполезными. Новая власть, занявшая апартаменты прежних хозяев, не нуждалась в осколках прошлого, тем более, что они не представляли какого-либо практического интереса. «Экспроприировав» все материальные ценности и документальные материалы, новый чиновный люд, занявший кабинеты в комплексе зданий бывшего ЦК, не забыл и о многочисленной обслуге, которой тоже надо было дать поживиться за счет прежних владельцев кабинетов. А в цековских шкафах накопилось немало! Во всяком случае, многие сотрудники администрации пополнили свои библиотеки редкими книгами и живописными альбомами.
ВОСПОМИНАНИЯ: «…Помню, когда я в начале девяностых вселился в свой кабинет, но коридорам еще ходил испуганный персонал бывшего ЦК. Они все были подавленные, опущенные… У одной стены стоял узкий стеллаж. Там было очень много книг – не только полные собрания сочинений Ленина, но и разные книги, которые давали в ЦК на проверку как контрольный экземпляр. Я как-то смотрю: уборщицы складывают всю эту литературу в большие зеленые мешки. Спрашиваю их: „Куда вы все это, в библиотеку?“ „Какую библиотеку, – отвечают они, – на свалку!“А в сейфе я тоща нашел последнюю Программу Компартии…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1994 годах – специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента).
* * *
– Андрей Нетрович, ну наконец-то! – воскликнул высокий немолодой человек с седой шевелюрой, когда Орлов вошел в один из кабинетов седьмого этажа.
– Был? – он перешел сразу почему-то на «ты». – Был у Филатова? Ну как? Когда выходишь на работу?
Голос хозяина кабинета был не просто радушный, а подчеркнуто благожелательный, как будто человек, которому он принадлежал, только и ждал, когда Орлов появится на пороге его кабинета.
Это был прекрасный и просторный кабинет с громадными окнами во всю стену, большим письменным столом и длинным столом для заседаний с рядами стульев по бокам. Вдоль противоположенной окну стены стояли книжные шкафы с зеленоватыми шторками под стеклами, маленький столик с графином и стаканами. На широком низком подоконнике стоял десяток горшков с цветами, среди них было несколько цветущих кактусов и каких-то других цветов, названия которых Орлов не знал.
Но самым замечательным в кабинете был удивительный вид из окна – на башни и соборы Кремля, крыши домов Китай-города, стеклянную галерею ГУМа, силуэты высотных зданий вдалеке. С такого ракурса Андрей еще не видел ни Спасскую башню, ни здание Правительства с развевающимся над его куполом трехцветным флагом, пи колокольню Ивана Великого. Да и фотоснимков, изображающих Москву с этой точки, он тоже не мог припомнить.
– Какой у вас вид из кабинета, Нетр Васильевич! Чудо!
Эго было первое, что ответил Орлов на вопрос седовласого хозяина кабинета, являвшегося начальником Отдела контроля за защитой государственных секретов Управления кадров Администрации Президента. Именно к нему и был назначен Орлов первым заместителем – на должность, которая была введена специально но указанию Сергея Александровича Филатова.
Петр Васильевич Романенко, которому было около шестидесяти, когда-то служил в органах госбезопасности и, выйдя на пенсию, стал работать в администрации, осуществляя руководство отделом, главной целью которого было предотвратить утечку важной государственной информации из высших эшелонов власти, какими являлись Администрация Президента и Аппарат Правительства, занявшие в девяносто втором году комплекс зданий на Старой площади. Под его началом работало несколько человек, в основном выходцев из режимных служб разных союзных министерств и правоохранительных органов – серьезных, зрелых, уравновешенных людей с солидным профессиональным опытом и знанием премудростей, мало известных широкому кругу.
Учитель истории и литературы по образованию, Нетр Васильевич еще в хрущевские времена отслужил срочную службу в армии, немного поработал в Грозненском горкоме комсомола, а затем пришел на службу в органы и более двадцати лет проработал в Чечено-Ингушетии. От этого периода жизни у него остался неисчерпаемый кладезь бытовых наблюдений и интересных историй, любопытных жизнеописаний и чекистских сюжетов. Потом он прошел Афганистан, многократно бывал за границей, где выполнял разные непростые задачи, суть которых, наверное, так навсегда и останется тайной за семью печатями. Уйдя на пенсию после беспокойных лет перестройки, кое-ще грозящей превратиться в перестрелку, он захотел, как и многие люди в его возрасте, найти тихую заводь, где можно было, особенно не напрягаясь, поработать, но оставаться при этом на виду, пользоваться уважением и хранить печать многозначительности.
ВОСПОМИНАНИЯ: «В моем кабинете и кабинете начальника управления поначалу продолжали висеть портреты Ленина, оставшиеся с цековских времен. Никто ни от меня, ни от Дим Димыча не требовал их снять. Я был удивлен. Потом, вроде, волна какая-то пошла, звонит начальник управления и приглашает нас с Романовым к себе: „Зайдите посмотреть, какую я хорошую картину у себя повесил“. Смотрим, а в той рамке, в которой был портрет вождя, вставлена картина, изображающая какой-то город. Мы намек, конечно, поняли… Через некоторое время я сделал то же самое…» (Из воспоминаний ПЛ. Романенко, в 1992–1994 годах – начальника отдела Управления кадров Администрации Президента).
На Старой площади за полгода до прихода туда Орлова Романенко оказался с легкой руки его бывшего начальника, ставшего впоследствии первым заместителем министра. Дело было следующим образом. Однажды Нетру Васильевичу, работавшему преподавателем в специальном учебном заведении, позвонил Голушко [32]32
Голушко Николай Михайлович – в 1992–1993 годах первый заместитель министра, в 1993 году – министр безопасности Российской Федерации.
[Закрыть]и пригласил к себе на разговор. Когда Романенко предстал перед очами первого заместителя министра безопасности, тот его без обиняков спросил:
– Хочешь поработать в Администрации Президента? Яна днях разговаривал с Нетровым [33]33
Петров Юрий Владимирович – в 1991–1992 годах руководитель Администрации Президента Российской Федерации.
[Закрыть]. Тот мне посетовал, что у него на Старой площади творится форменный бардак: повсюду валяются и пропадают важные документы, а на службу приходят совершенно непонятные люди… Кто орал громче всех на площади, теперь стал чиновником… Надо во всем этом хозяйстве как следует разобраться. Найди, говорит, мне кандидатуру человека, который был бы из вашей системы, но при этом уже не ваш. Чтобы был не солдафон и легко вписался в нашу среду. Я сразу назвал твою кандидатуру.
– Я себя не вижу в этом качестве. – Нетр Васильевич с удивлением посмотрел тогда на своего бывшего начальника. – Это не мое!
Голушко еле заметно нахмурился:
– Твое не твое! Ты что, не видишь, какая ситуация? Ты всю жизнь проработал в органах. Неужели тебя не волнует, что будет с нашей страной?! У тебя есть опыт. Так давай поможем навести порядок! Думаешь, они не найдут другого человека? Найдут, только какою? Ты меня не подведи. Я твою фамилию уже назвал. Сходи на беседу, подумай.
А уже через пару дней Романенко вместе с начальником Управления кадров оказался в кабинете Нетрова в Кремле. Тот без долгих преамбул сразу объяснил цель назначения на должность:
– Мы в Управлении кадров создали специальный отдел, и вы, если мы примем решение, должны будете организовать здесь оперативную работу. Это необходимо для того, чтобы прекратить утечку важной информации. Представьте, мы сидим здесь, обсуждаем что-то, а через некоторое время информация уже в газетах! А о документах я уже не говорю! Валяются где попало! Да и не мешало бы разобраться, кто у нас здесь работает!
– Вы знаете, – возразил Нетр Васильевич, – я этого не смогу сделать. По положению я не имею права проводить здесь оперативную работу. Это могут делать только два ведомства – Министерство безопасности и МВД. – Сказав это, он увидел на лице Нетрова тень раздражения. «Пс нравится!» – отметил про себя Нетр Васильевич и добавил – Эту работу я могу организовать только совместно с Министерством безопасности.
– Вот это я и имел в виду! Хорошо? Кроме вас у нас есть еще несколько кандидатур. Если мы остановимся на вашей – вас известят.
На этом аудиенция была закончена. Нетр Васильевич решил, что, скорее всего, не понравился Нетрову и с облегчением отправился восвояси. Но, как оказалось, все было иначе, и уже через несколько дней он был назначен начальником отдела в Управление кадров Администрации Президента.
ВОСПОМИНАНИЯ: «Отдел кадров был преобразован в Управление кадров. Именно тоща пришел к нам в администрацию Романенко. Его тоща не сразу утвердили, сомневались… Не кондовый чекист, интеллигентный человек, контактный, умел расположить к себе человека, поговорить. Любил Есенина, читал его стихи… Но, мне казалось, что он иногда был чрезмерно подозрительным. Выбирал из анкеты казавшиеся ему сомнительными факты и на этом акцептировал свое внимание. А потом убеждал руководство, что этого человека не надо принимать на работу. Трудился он спокойно, неспеша, без большого напряжения. Любил беседы на отвлеченные темы…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1993 годах – специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента).
– Андрей Нетрович, я очень рад, что ты пришел. А то я тут один… – Нетр Васильевич сделал какой-то неопределенный жест рукой, видно, призванный показать, как тяжело ему приходится стоять на защите государственных интересов. – Тут такие люди! Приходится работать, как говорят, во враждебном окружении.
– Ну уж вы, Нетр Васильевич, скажете… Все-таки это ж – администрация!
– Что ты, Андрей Нетрович! Здесь такое творится! Если тебе вес рассказать – не поверишь! Никакого порядка! К секретам допускают кого не лень! Иностранцы повсюду шастают! А в Аппарате Правительства! Ужас просто! Взятки! Информацию сдают! За деньги готовы продать мать родную!
– Да, Филатов мне говорил об этом. Он…
– А что Филатов! Да он ничего и не знает! Вот Дим Димыч докладывает кое-что ему, а так… В общем, теперь нам вместе будет легче. А Сергей Александрович разрешил обращаться прямо к нему?
– Да. Сказал, чтобы я докладывал все непосредственно ему. Даже телефон прямой дал. И домой… и на дачу тоже. А Дим Димыч, это кто? Румянцев?
– Он самый. Дмитрий Дмитриевич Румянцев. Его все так зовут здесь – «Дим Димыч». За глаза, конечно. А ты к нему пойдешь? Доложиться-то надо!
– Конечно, Нетр Васильевич. Сейчас прямо и пойду. Мы договорились с ним по телефону, что после разговора с Сергеем Александровичем… Надо же познакомиться с начальником!
– Давай, иди! Может, позвонить, узнать, на месте ли он?
– Не надо, Нетр Васильевич, я сам.
– Да, кстати, Андрей Нетрович, а ты стихи любишь? – без всякой связи спросил Романенко.
– Что? Стихи?
– Ну да! Стихи любишь читать? Есенина, Пушкина, Лермонтова, может быть?
– М… мм… Люблю, – неуверенно ответил Орлов. – А что?
– Ну, ладно! Потом! Давай! Ни пуха! – Нетр Васильевич вдруг вплотную приблизился к Орлову и полушепотом проговорил: – Дим Димыч очень влиятельный человек! К нам… – он пристально посмотрел на Андрея, – ну… к органам он относится хорошо. Но сам себе на уме. Кого не взлюбит… Но я думаю, ты, Андрей Нетрович, должен ему понравиться!
Орлов улыбнулся показавшемуся ему очень странным напутствию Нетра Васильевича и вышел из кабинета.
13 марта 1993 года, суббота, день
Москва. Старая площадь. Администрация Президента.
6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 735
– Румянцев, – рукопожатие высокого черноволосого мужчины было крепким и уверенным.
Несмотря на то что Орлов уже много слышал о начальнике Управления кадров Администрации Президента, под руководством которого ему теперь предстояло работать, первое впечатление о нем оказалось неожиданным. Он был готов увидеть высокого чиновника, преисполненного чувства собственной значимости, крутого и грозного человека, одним росчерком пера которого решалась судьба любого сотрудника администрации. Его воображение рисовало образ типичного представителя советской номенклатуры, вовремя успевшего впрыгнуть в «демократический поезд» и теперь распоряжающегося судьбами людей но своему разумению и произволу. Во всяком случае, все, что Орлов слышал о Румянцеве, создавало в его воображении именно такой портрет начальника Управления кадров.
ВОСПОМИНАНИЯ: «Дмитрий Дмитриевич – незаурядный человек. Умный, целеустремленный, принципиальный, способный самостоятельно решать сложные задачи, но властный. Аргументированно отстаивал свою точку зрения. Бывал довольно резок с подчиненными. Основательно погрузился в кадровую работу, улавливал новые идеи, видел перспективу. Имел исключительный авторитет в Администрации Президента. Большинство начальников управлений советовались с пим но любым, не только кадровым вопросам…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1993 годах – специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента).
ВОСПОМИНАНИЯ: «Румянцев встретил меня настороженно. Правда, сразу стал обращаться на „ты“. Сначала мне он показался похожим чем-то на американского президента Билла Клинтона. Но потом в ходе разговора, когда он стал употреблять разные острые словечки, этот образ быстро улетучился. Своей открытостью и деловым подходом Дмитрий Дмитриевич произвел на меня очень хорошее впечатление» (Из воспоминаний П.В. Романенко, в 1992–1994 годах – начальника отдела Управления кадров Администрации Президента).
С первых же минут разговора Андрей почувствовал, что перед ним, безусловно, сильная и незаурядная личность. Высокий, широкоплечий, с пышной шевелюрой густых черных волос, Дмитрий Дмитриевич производил впечатление уверенного в себе и в своих силах человека. Несколько грубоватые черты лица нисколько не портили его внешности, придавая ей мужественный оттенок, который обычно так нравится женщинам и вызывает уважение у мужчин. Движения его были непринужденными, но достаточно энергичными, речь неторопливая и образная, перемежающаяся время от времени всякими разными грубоватыми словечками, что не делало ее вульгарной, а придавало ей даже некоторую доверительность.
– Мне звонил Сергей Александрович. То, что вы приходите сюда – очень хорошо. А то мы с Нетром одни тут колупаемся. Как договорились с Филатовым? Когда выходите?
– Завтра.
– Отлично. Кабинет вам, мне доложили, подготовлен. Так что за работу! Все вопросы решайте с Нетром Васильевичем. Если что-то серьезное, то – ко мне.
Заметив, что при этих словах Орлов как-то странно посмотрел на него, Дмитрий Дмитриевич спросил:
– Что-то не так?
– Нет, все так. Но… – Орлов немного замялся, – но Сергей Александрович сказал, что… но некоторым вопросам я буду замыкаться на него…
– Э-э, Андрей Нетрович, это – ваши дела! Что касается режима, вы – первый зам. начальника отдела – работаете вместе с Нетром Васильевичем и со мной. Докладывайте основные проблемы мне лично! А что касается отдельных поручений Филатова, то это, пожалуйста, – с ним. Котлеты и мухи отдельно. Договорились?
В голосе Румянцева Орлов уловил еле заметные нотки раздражения.
«К чекистам относится хорошо, но все равно ведет себя настороженно, – отметил про себя Орлов. – Такие люди, как он, не любят, чтобы что-то решалось, минуя их».
– Все понял, Дмитрий Дмитриевич. – Орлов пожал протянутую Румянцевым руку и но привычке спросил: – Разрешите идти?
Проговорив это, Андрей немного смутился. Здесь, в шикарном кабинете начальника Управления кадров Администрации Президента, сугубо штатского человека, слова, принятые в армейской среде, прозвучали явно неуместно.
Идя но длинному коридору, устланному красной ковровой дорожкой, Орлов невольно прокручивал в памяти все, что ему было известно о Румянцеве.
«Пятьдесят два года. Окончил институт. Защитил кандидатскую. Работал на производстве, был директором крупного КБ. В восьмидесятые годы – в Бюро по машиностроению у Силаева [34]34
Силаев Иван Степанович – в 1985–1990 годах заместитель председателя Совета Министров СССР, председатель Бюро по машиностроению, в 1990–1991 – председатель Совета Министров РСФСР.
[Закрыть], а когда тот стал председателем Правительства перешел к нему в Совмин начальником отдела кадров. Очень влиятельный. Многие считают, что от Румянцева зависит любое назначение, причем не только чиновников Администрации Президента, но и министров, руководителей всяких ведомств. С Филатовым у него отношения непростые, но Румянцев никогда не говорит об этом даже в узком кругу. Достаточно осторожный и предусмотрительный. Волевой и жесткий, иногда высокомерный. Многие боятся его. Говорят, что он может быть очень резким, даже обложить матом. После того как Филатов поручил ему контролировать режим, постоянно требует наведения порядка в работе с документами, проведения мер по предотвращению утечки служебной информации. К чекистам относится, в отличие от многих руководителей „демократической волны“, лояльно. Никакой компрометирующей информации о нем у ребят из Управления по борьбе с контрабандой и коррупцией нет. Вот, пожалуй, и все, что мне известно о Румянцеве», – пронеслось в голове Орлова, пока он шел в другой конец коридора, где находился его новый рабочий кабинет.
13 марта 1993 года, суббота, день
Москва. Старая площадь. Администрация Президента.
6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 763
Из окна 763-го кабинета открывался совершенно другой вид, чем из кабинета Нетра Васильевича. Здесь уже не было видно ни кремлевских башен, ни куполов Ивана Великого, ни силуэта с зубцами московских высоток. Это был как бы вид во двор: напротив – современное здание вычислительного центра, справа и слева – крыши прилегающих домов, среди которых где-то внизу терялись Никитников и Ипатьевский переулки.
Сам кабинет был небольшим, но довольно уютным. Конечно, это даже близко не было похоже на его кабинет на Лубянке, где помимо громадного рабочего стола имелся длинный стол для заседаний, а стена была сплошь заставлена стеллажами и шкафами для книг. Да и «предбанника» здесь тоже не было – секретарь Андрею теперь не полагался. Должность-то но местным меркам была не очень высокая. Зато на приставном столике красовалось сразу пять телефонных аппаратов светло-желтого цвета – городской, внутренний, прямой с Румянцевым, оперативной связи (дань специфике работы Орлова) и, конечно же, «кремлевка», крутящийся диск которой украшал миниатюрный металлический герб Советского Союза. Это было ровно на два аппарата меньше, чем на Лубянке. Там у Орлова имелся еще аппарат ВЧ, но которому можно было связываться с другими городами, а также положенный только большим начальникам телефон АТС-1. Здесь же такие аппараты имелись только у руководителей более высокого ранга.
Не успел Орлов еще как следует осмотреться, как в дверь постучали. Затем она открылась, и на пороге появился худощавый человек с испуганным лицом.
– 3-здравствуйте, – чуть заикаясь, произнес он.
– Здравствуйте, – вставая из-за стола, ответил Орлов.
– Я помощник к-коменданта этого здания. Вы – Андрей Нетрович, новый сотрудник, да?
– Да, – сказал Орлов и с некоторым удивлением отметил про себя: «Надо же! Только сел в кабинет, а уже все знают, как меня зовут!»
– Вас все удовлетворяет? Мебель, конечно, старенькая, но…
Орлов с недоумением посмотрел но сторонам. Мебель совершенно не казалась старой. Более того, светлое дерево, из которого она была сделана, придавало ей вполне приличный вид.
– Нет, что вы! Все нормально. Спасибо, мне ничего не надо.
Но человек, казалось, и не думал уходить. Он суетливо оглядывал комнату и, похоже, хотел о чем-то поговорить с Орловым.
– Садитесь, пожалуйста, – Орлов сделал жест рукой, указывая на стул у приставного столика. – Может быть, что-то от меня требуется? Я готов…
– Да нет-нет, Андрей Нетрович! Я просто хотел узнать, как вы устроились и не надо ли вам чего-нибудь.
Орлов хотел еще раз ответить, что его вес устраивает, как человек, неожиданно перейдя на шепот, спросил:
– А вы «оттуда»? – он кивнул на аппарат оперативной связи. Разумеется, здесь, в бывшем здании ЦК, знали, что такие телефонные аппараты имели прямой вход в есть Министерства безопасности и могли свидетельствовать только об одном – человек, которому поставили телефон оперативной связи, был сотрудником органов безопасности.
– Вы из Комитета? – переспросил помощник коменданта.
– Да. Ну и что? – не скрывая своего удивления, ответил Орлов. – Я – прикомандированный сотрудник. Буду отвечать за соблюдение режима в администрации.
– Очень хорошо! – как-то неестественно радостно произнес помощник коменданта. – Правильно, очень правильно! Надо наводить здесь порядок! А то…
– Что, много нарушений? – с заинтересованностью спросил Орлов.
– Очень. Очень много нарушений. Я тут работаю уже двенадцать лет. Такого, как сейчас, не было никогда!
– А что… Какие нарушения?
– Да всякие! Ходят сюда все кому не лень. Проходной двор! Раньше, попробуй войди… Порядка ни в чем нет. Воровство! Тащат из кабинетов. Размножают документы на ксероксах без разбору! Иностранцы заняли несколько комнат. Сидят как у себя дома! В общем…
Он махнул рукой, так и не завершив фразы, всем своим видом показывая, как ему не нравятся порядки в администрации.
– Знаете, давайте через некоторое время поговорим с вами обо веем подробно. Я вот чуть-чуть освоюсь здесь и мы…
– Андрей Нетрович, всегда к вашим услугам. Если что – запишите мой телефон. – Он продиктовал четырехзначный номер внутренней связи.
Орлов протянул руку помощнику коменданта. Тот энергично пожал ее, приговаривая:
– Очень рад, очень рад.
Он сделал было уже шаг к двери, как вдруг остановился и уперся взглядом в одну точку. Орлов проследил взглядом, куда смотрел помощник коменданта, но ничего интересного для себя не обнаружил.
«Что это с ним?» – с недоумением подумал Орлов и хотел было уже спросить, что привлекло внимание помощника коменданта. Но тот опередил Андрея:
– Лампа! Какая у вас лампа! – в его голосе звучали одновременно нотки удивления и негодования
– Что? – не понял Орлов. – Какая лампа?
– Вот я и говорю: не такая настольная лампа. У вас должна быть другая!
Орлов с нескрываемым изумлением посмотрел на лампу: обычная лампа с металлическим абажуром и кнопкой посередине подставки. Может быть, чуть потускневшая, но вполне приличная. Почти такая у Орлова стояла в служебном кабинете на Лубянке.
– Андрей Нетрович, а вы разве не знаете?
– Что? Насчет лампы ничего не знаю, – ответил Орлов, не понимая, куда клонит помощник коменданта.
– Вам нужна зеленая лампа. Со стеклянным абажуром.
– А почему именно зеленая? – Орлов даже усмехнулся, чувствуя нелепость разговора. – Да эта тоже, вроде, неплохая.
– Нет, Андрей Нетрович, вы не понимаете. Лампа с зеленым стеклянным абажуром… с такой… ну, вы знаете… золотистой подставкой… Такие лампы полагаются руководящему составу администрации – начальникам управлений, заместителям… Как раньше – заведующим отделами ЦК и их замам.
– Да, я видел такие – у Филатова, у Румянцева… Но я же не начальник и не замначальника управления!
– Ну и что! Андрей Нетрович, но вы же – «оттуда»!
Орлов внимательно посмотрел на помощника коменданта, все
еще не понимая, серьезно он говорит или шутит. Настолько нелепым казался ему разговор о какой-то зеленой лампе, особенно на фоне сетований по поводу вопиющих нарушений!
– А что… она, та лампа, лучше этой? – Орлов никак не мог отделаться от мысли, что втягивается в какой-то страшный разговор, не имеющий ничего общего с реальной действительностью. – Почему именно с зеленым абажуром?
– Андрей Нетрович, да здесь так уже давно повелось – если у тебя стоит зеленая лампа – то значит, что ты… ну… на уровне, понимаете? Статус определенный. У нас тут все, кто приходит, просят поставить такую лампу. А где я их возьму? Перебили их столько! Да еще домой уволокли некоторые. Еще в прошлом году. А абажуры эти, стеклянные, делают только на одном заводе… Теперь даже не всем хватает, кому полагается по должности!
– А чего ж вы мне предлагаете, если у вас их нет?
– Нет, но я посмотрю… Кажется, где-то у меня была одна. Запасная. Уж для вас-то я постараюсь найти!
– Спасибо, буду вам очень признателен! – в тон помощнику коменданта ответил Орлов. Ему надоел этот бессмысленный разговор, который почему-то гак сильно беспокоил его собеседника. Но тот, привыкший, что люди «оттуда» обладают каким-то исключительным влиянием, наверное, хотел продемонстрировать свое полное расположение и готовность услужить. На всякий случай. Авось пригодится.
Еще некоторое время после того, как помощник коменданта вышел из кабинета, Орлов сидел в задумчивости, «переваривая» все, что произошло за несколько последних часов, и еще трудно себе представляя, как будет работать в новом качестве. С одной стороны, переход в Администрацию Президента следовало рассматривать как знак высочайшего доверия, особенно принимая во внимание все то, о чем говорил Филатов. С другой стороны, Орлов вдруг ощутил забытое чувство одиночества, которое неизбежно возникает у человека, оказавшегося в новом коллективе. Забытое, потому что когда-то еще в детстве, ему, как сыну офицера, пришлось сменить несколько школ, и каждый раз нужно было привыкать к новым товарищам, новым учителям и новым порядкам. Это было непросто, но в раннем возрасте проходило как-то менее остро, чем в период зрелости.
В управлении на Лубянке Орлов чувствовал себя вполне уверенно. Коллектив, спустя некоторое время после назначения на должность заместителя начальника, достаточное, чтобы проявить себя, признал в нем руководителя, вполне компетентного и внимательного к подчиненным. Даже «аксакалы» из бывшего Инспекторского управления, с которыми он вместе работал еще до перехода в Российский комитет и августовского путча, относились к нему вполне лояльно. Правда, с некоторой долей снисходительности и иронии.
Семен Енокович Мартиросов, бывший начальник Орлова в годы работы в Научно-исследовательском институте КГБ СССР, стал начальником отдела в управлении и превратился в подчиненного Андрея. Орлов же, зная его самолюбивый характер, всячески старался проявить особое уважение к бывшему начальнику – советовался с ним по разным поводам, часто заходил сам к нему в кабинет, постоянно подчеркивал авторитетность его мнения для себя.
Юрий Васильевич Бузанов, слывший самым опытным специалистом в КГБ по составлению различных планов, после того, как они с Орловым в течение пары недель бок о бок поработали над подготовкой «главного документа» Министерства безопасности, сказал сослуживцам:
– Андрей-то молодец! Я и не думал, что он так может… въедливо работать над документом. Я даже зауважал его!
Виктор Георгиевич Третьяков, под началом которого Андрей работал в Инспекторском управлении, тоже вдруг стал подчиненным Орлова. Один из самых сильных аналитиков во всей системе органов госбезопасности, человек, которому доверялось писать докладные записки генеральным секретарям ЦК КПСС и формировать отчеты о деятельности КГБ для Политбюро, возглавил отдел в управлении. Орлов старался никоим образом не показать Виктору Георгиевичу своего начальственного положения, постоянно демонстрируя свою готовность прислушиваться к его советам и предложениям. Наверное, именно искренность такого поведения Андрея и возвращалась в форме дружеской поддержки со стороны коллег-подчиненных.
Но теперь все это оказалось за бортом. Каждодневные заботы Оперативного управления – анализ и принятие решений по информации, потоком льющейся в многочисленных шифровках и докладных с мест, командировки в местные органы безопасности, постоянные совещания но различным вопросам оперативно-служебной деятельности, обсуждения совместных действий с коллегами из разведки и МВД, конспиративные встречи с конфиденциальными источниками, занимающими высокое положение в ряде иностранных государств – вес это разом осталось в прошлом. Активная работа продолжалась, но теперь уже без Орлова, который должен был осваивать совершенно новый для себя участок деятельности.
ИНФОРМАЦИЯ: «У нас, сотрудников органов безопасности, сохранялось осторожно-уважительное отношение к „вышестоящим инстанциям“ – в свое время это был ЦК КПСС, а потом – Администрация Президента. Казалось, что там работают какие-то особые люди, обладающие исключительными способностями, умеющие, опираясь на анализ потоков информации, поступающей к пим, выделять главное, формировать основные приоритеты в политике, экономике, сфере безопасности. Десятки тысяч людей, не жался сил, готовили информационные материалы и аналитические документы, на основе которых должны были приниматься управленческие решения стратегического уровня. Разумеется, в профессионализме кадров „инстанций“ не должно быть никаких сомнений…» (Из воспоминаний А.П. Орлова).
Перейдя в администрацию, Андрей не только лишился привычной для него атмосферы товарищеского участия и взаимной поддержки, которая, как правило, возникает в воинском коллективе, но и почувствовал явное снижение своего служебного статуса. «Администрация Президента» – звучит громко! Но здесь Орлов опять почувствовал себя шестеренкой какой-то большой машины, от которой почти ничего не зависит. Если еще несколько дней назад он ощущал себя полноценной личностью, человеком, которого знали многие в здании на Лубянке, которого одни – уважали, другие – едва терпели, но те и другие – считались с ним, учитывали его мнение, то теперь все надо было начинать сначала – завоевывать доверие людей, доказывать собственную состоятельность, демонстрировать умение не только руководить кем бы то ни было, но и свою способность самостоятельно решать те или иные задачи. Андрей знал, что сможет все это сделать, но до тех пор ему предстоял непростой период адаптации, «вхождения» в новую среду, завоевания доверия окружающих его людей.
ВОСПОМИНАНИЯ: «Появился Орлов в пашем управлении внезапно. Сначала присутствовала, естественно, определенная настороженность к офицеру из Министерства безопасности. Особенно напряженно отнесся к ею появлению Нетр Васильевич… Все знали, что должность первого заместителя начальника отдела была введена исключительно под Орлова… Мы все работали спокойно и вдруг… появляется этот человек. Слухи всякие ходили… В отношении пего долго сохранялся ореол, что он решает какие-то особые задачи. Правда, его стиль поведения и общительность довольно быстро сняли напряженность…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1993 годах – специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента)
ВОСПОМИНАНИЯ: «Однажды вызывает меня Румянцев и говорит: „Я был сейчас у Филатова. Оп сказал мне, что лично к нему командируют человека из Министерства безопасности. Он будет работать в твоем отделе. Причем на должности, не ниже заместителя начальника. Я думаю, что это – человек Филатова“.
Нам было известно, что специально под него пришлось ввести должность. Это встревожило всех в управлении. Румянцев и его замы схватились за голову. Что это значит? Ко мне-то они уже привыкли, а это какой-то новый человек.
С Орловым я знаком пе был, но однажды, когда заходил к Голушко, я его видел. Это частично меня успокаивало – все-таки не посторонний человек…» (Из воспоминаний П.В. Романенко, в 1992–1994 годах – начальника отдела Управления кадров Администрации Президента)
Орлов еще раз окинул взглядом свой новый кабинет – книжный шкаф с пустыми полками под стеклом, железный сейф с приоткрытой дверцей и торчащими из замочной скважины ключами, карта СССР на противоположной стене, письменный стол, поверхность которого была абсолютно свободной – ни единой бумажки, ни письменного прибора, ни какой-нибудь безделушки. Его взгляд упал на ряд телефонных аппаратов, стоящих рядом на маленьком столике. Звонить было некуда, да еще и некому. И, тем не менее, рука Орлова непроизвольно потянулась к аппарату юродской связи. Еще до конца не отдавая себе отчета, куда он будет звонить, Андрей поднял трубку, несколько секунд подержал ее в руке, упершись взглядом в диск телефона. Потом медленно набрал номер. На том конце раздались продолжительные гудки – один, другой, третий. Затем – щелчок и знакомый голос тихо произнес: «Алле!»
